Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Послышался пронзительный визг тормозов. Егор вздрогнул и вцепился в уплывающий из рук руль. Мимо него пронесся массивный внедорожник, который чуть не врезался в Вольво сзади. Егор по-настоящему испугался, когда заметил, насколько близко тот прошел. Уставился на дорогу и, пока добирался до цели, усиленно гнал из головы любые мысли, которые мешали вести машину, ведь они грозили опасностью не только его здравому рассудку, но и жизни. Нет, определенно стоило ехать в Клуб с водителем, об этом, помимо Крайта, говорила ему все та же мудрая рассудительность. Но Егор в последнее время был глух к любым советам. Действовал сгоряча и совершенно иррационально, по мелочи совершал промахи, а затем, когда замечал это, корил себя за несусветную дурость.

Когда Егор припарковался во дворе Клуба, оказалось, что его уже ждут. Даже не пришлось использовать пропуск для входа – охрана встретила его у самых дверей и проводила прямиком в кабинет Максима.

– Беспокоишься, что я заберу Тони, и ты потеряешь стабильный источник дохода? – с мрачной усмешкой спросил Егор, когда вошел в комнату.

– Беспокоюсь, что, не найдя его, ты начнешь истерить прямо посреди холла, – не менее мрачно парировал Максим, отложив в сторону ручку, которой он до этого что-то черкал на бумаге. – Остальным клиентам ни к чему знать, что владелец «Соланс инкорпорейтед» тронулся умом. А то подсидят тебя на следующем же проекте. Сумасшествие, знаешь ли, очень плохо сказывается на бизнесе.

– Какой ты заботливый, – саркастично процедил Егор. – Так печешься о моем психическом здоровье и материальном благополучии. Да тебе надо памятник при жизни ставить за такую самоотверженность. И знаешь что? Кроме тебя, меня подсиживать некому.

Максим почему-то не огрызнулся. Помрачнел еще сильнее.

Егор без спроса приземлился в кресло и уставился на конкурента самым тяжелым из своих взглядов. Смотрел пристально и почти видел, как от Максима во все стороны тянутся тонкие нити паутины. Большинство из них уходило куда-то за пределы кабинета, но некоторые особо плотные оплетали, душили Егора, сидящего напротив хмурого паука. Вибрировали. Звенели от разлившегося по кабинету напряжения.

Хотелось схватить их, сжать в кулаке и рвануть со всей силы так, чтобы сбросить хитрую тварь с ее насиженного, удобного для слежки за глупыми мухами места, и тут же раздавить, растереть ее в порошок, превратить в пыль под ногами. Переполненный гневом Егор даже пальцы сжал, ощущая, как они охватывают эти призрачные нити, но это все были чувства, которые он пока еще мог контролировать, а разум настойчиво требовал у него, прежде чем предпринимать какие-то ответные шаги, сначала выяснить всю правду про Тони и его роли в этой тайной паучьей игре, узнать, насколько тот причастен к падению Егора, и если он ни в чем не виновен, вовремя укрыть его, спрятать в надежном месте от гнева, медленно, но неотвратимо разворачивающего свои мощные черные крылья.

– Ну и? – бросил Егор, с нескрываемым презрением, даже брезгливостью глядя на Максима. – Какую же великую тайну ты так жаждешь узнать? Твоей элитной, больной на голову шлюхе пришлось изрядно потрудиться, чтобы выдоить из меня вашу победу. Ради нее он, бедняжка, свою узкую жопу чуть не порвал – так старался!

Максим смертельно побледнел. Так, будто Егор действительно наступил на него и переломил ботинком грудину.

Тот не сдержал удовлетворенной усмешки. Душа пела, насыщаясь той безмолвной яростью, которую источал в эти минуты оппонент. Орала какую-то воинственную бравурную песню, рвалась в бой, поднимая над головой боевые знамена. В кои-то веки Егор позволил ей не сдерживаться, освободиться, выплеснуть разом всю желчь, накопившуюся за годы интриг и обмана, и она азартно пользовалась этим – разошлась на полную катушку.

– Тон поменяй! – зашипел Максим, когда справился с собой и смог говорить, не повышая голоса. – Ты проиграл, но это не значит, что ты можешь так со мной разговаривать!

Егор демонстративно вскинул брови.

– А что такого? Разве я в чем-то ошибся? По-моему, каждое мое слово правдиво так, что правдивее некуда. Или ты хочешь сказать, что не подсовывал мне своего Тони, чтобы я, как болван, повелся на его игру и привязался к нему настолько, что уже не смог бы никуда от тебя деться? Ты же прекрасно знал, что на его красивое лицо, умелый рот и узкую задницу западают все, кому не лень, и решил проверить, такой ли я кретин, как и все остальные. Представляю, как ты радовался, когда узнал, что я, оказывается, ничем не отличаюсь от других наивных лохов, и меня можно доить точно так же, как их. Наверно, ты прыгал до потолка от счастья. И кстати, как часто ты оплачиваешь ему пластику, если он ебется каждый день с кучей клиентов и умудряется при этом оставаться таким тесным, будто ни разу хуй в себя не засовывал? Впрочем, не отвечай! Теперь меня уже не удивляет баснословная стоимость сеансов. Такие операции стоят недешево, а ему приходится делать их очень часто. Но ты ведь не в накладе, правда? Ты сосешь тех, кто привязался к нему, не хуже самого Тони. Он сосет члены, ты сосешь деньги! У вас прекрасный сосущий тандем получается! А я еще, олень золоторогий, считал когда-то, что ты хоть изредка, но способен желать мне добра. Но ты быстро, хоть и болезненно отучил меня от таких мыслей, за что тебе большое спасибо. Ну! Говори уже, что ты так хотел услышать, и дай мне возможность получить мой дорогостоящий во всех отношениях сеанс с Тони, как любому другому из ваших клиентов.

Пока Егор говорил, Максим так сдавливал пальцами край стола, что вслед за его мертвенно-бледным лицом бледнели аккуратные наманикюренные ногти. Кусал серые губы, видимо, даже не осознавая, что делает это. Егор прекрасно видел, какие колоссальные усилия тот прикладывает, чтобы не сорваться, и бил словами все сильнее, желая увидеть, как Максим взорвется и сбросит лживую маску. Ведь, если бы разозлившийся Максим ударил его своим ядовитым языком-жалом, Егор смог бы с чистой совестью ударить в ответ. Смог бы отметелить его едкими, правдивыми словами. Наконец-то отвести душу после долгой скрытой войны. Высказать коварному врагу все в открытую и больше не прятать злость за холодностью и спокойствием.

Но, к сожалению, его провокация не удалась. Вернее, удалась – без сомнения, он сильно зацепил своей тирадой Максима, – но тот смог как-то пересилить себя. Молча дослушал все до конца, глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и медленно разжал пальцы. Когда он снова посмотрел на Егора, на его лице уже играла привычная саркастичная усмешечка большого циника и пофигиста.

– А-ха-ха! – проронил он весело. – Ты все-таки раскусил меня – хоть и несколько поздновато, – но другого я от тебя и не ждал! Правда, та позиция, с которой, как тебе кажется, ты видишь реальную ситуацию, не совсем правильно отражает ее суть.

Максим побарабанил пальцами по столу и нервным жестом поправил и без того идеально уложенную прическу. Как только его рука взметнулась к волосам, Егор понял, что веселье это напускное и на самом деле Максим очень сильно нервничает.

Это радовало.

Настроение у Егора всегда поднималось, когда Максим со всем своим апломбом вляпывался в очередную неловкую ситуацию, потому что наблюдать в такие моменты за его растерянностью и паническими метаниями было чрезвычайно интересно. К тому же эти неосознанные жесты заранее предупреждали Егора о том, что Максим собирался в ближайшее время юлить. И не просто юлить, а по-настоящему выкручиваться и убедительно врать.

– В чем-то ты прав, – согласился тот, и Егор насторожился. – Да, я действительно делал ставку на некоторую специфичность нашего Мастера, когда затевал этот спор. Но ведь ты не можешь винить меня за это! Игра была честной. Ты был уверен в том, что устоишь против его сшибающего с ног обаяния и незаурядных умений, а я был уверен, что эти самые обаяние и умения проймут тебя до самых печенок… Так и случилось! Испытав на себе его мастерство, ты свято уверовал, что влюбился так, как влюбился бы, в конце концов, любой человек, с которым такой красивый и чувственный мужчина, как Тони, столь рьяно занимался любовью. Но что бы там тебе не наболтал наш маленький говорливый Змей, нет никакой магии в том, что Тони так воздействует на людей, и нет никакой зависимости. Это всего лишь психология. Потребность любить и быть любимым. Но и эту потребность любой здравомыслящий человек может достаточно легко побороть в себе, стоит ему отказаться от встреч с Тони. В мире есть миллионы таких красавцев, как он, и они точно так же воздействуют на людей. Стоит им выйти из дома, и они начинают привлекать к себе всеобщее внимание, даже если не хотят этого, и ничего не могут с этим поделать. Часто эта красота сильно вредит, причем не только несчастному влюбленному, который сходит от нее с ума, но и ее хозяину, потому что какой-нибудь окончательно сбрендивший поклонник может похитить его и подвергнуть чудовищным пыткам ради своей извращенной любви. Тони не виноват в том, что он уродился таким опасно красивым. Так же, как он не виноват в том, что эта красота в итоге сделала с ним…

– Конечно, не виноват! – рявкнул Егор. – Это ты сделал его таким! Ты заставил его продавать свое тело!

– Я? – возмутился Максим. – Не-ет! Я встретил Тони, когда он уже был таким, как сейчас. Вернее, тогда все было намного хуже. Но я не собираюсь сейчас оправдываться перед тобой за свои поступки и рассказывать его историю, потому что ты проиграл свое право на мои истории.

Когда Максим замолчал и упрямо набычился, Егор еще какое-то время сверлил его яростным взглядом. Эти мрачные переглядывания продолжались пару минут, но оскорбившийся Максим все молчал, не желая раскалываться и говорить правду, поэтому Егору пришлось хоть и через силу, но приглушить свой гнев. Как бы зол он ни был, приходилось идти на компромисс ради того, чтобы получить в дальнейшем от хитрого упрямца хоть какие-нибудь внятные ответы.

– Хорошо! – кивнул Егор, восстановив слабое подобие своего обычного хладнокровия. – Допустим, не ты стал причиной его болезни, но вместо того, чтобы лечить Тони, ты пользуешься ее симптомами ради собственной выгоды.

– Пользуюсь! – прищурив глаза, согласился Максим. – Тони нужен ежедневный изнуряющий трах, без которого он просто не может жить, так почему бы мне не упорядочить хоть немного его случайные связи, попутно зарабатывая на них? Зарабатываю я, между прочим, не только для себя, но и для того, чтобы содержать и лечить его. Сам он не способен нормально жить в обществе и тем более – работать. Знал бы ты, сколько мне пришлось в прошлом носиться с ним и его душевной хворью, не говорил бы так уверенно и с таким осуждением.

– Ах ты ж, бедненький! – усмехнулся Егор. – Ты так страдал!.. Наверно, сам на него тогда запал, вот и рассуждаешь теперь с высоты своего опыта о психологии и потребностях человека.

Максим молчал и тоскливо глядел на него.

– Точно, запал! – с нескрываемым злорадством заключил Егор. – А потом решил и меня прикопать следом. Чтобы не скучно было сидеть в этой глубокой яме.

Дернув уголком рта, Максим опустил глаза, и Егор уверился, что попал в десятку.

– Надеюсь, ты сильно мучился! – продолжал давить он. – Надеюсь, тебе было в сто раз хуже, чем мне, когда я понял, куда ты меня заманиваешь.

Максим наморщил лоб и потер висок. Так, будто испытывал сильную головную боль. Заметив это, Егор обронил с хорошо отмеренным снисхождением:

– Впрочем, догадавшись о твоей хитрости, я хорошенько все обдумал и решил, как обычно, забить на нее. Конечно, мне все еще хочется вырвать тебе сердце за такие игры, но с каждым днем я все лучше понимаю твой мерзкий характер и уже не удивляюсь твоим поступкам. И отныне буду относиться к тебе соответственно, да и к Тони тоже. К тебе – как к прожженному аферисту, а к Тони – как к любой другой шлюхе! А теперь задавай свой вопрос. Я отвечу на него и освобожусь от обязательств. И в дальнейшем буду строить наши сугубо деловые отношения, исходя из этого нового опыта.

Егор говорил все это таким спокойным, уверенным, слегка надменным тоном, что и сам почти верил в то, что говорит. Циничные слова срывались с губ, но глубоко в душе он чувствовал, что пламя гнева и обиды продолжает реветь, желая найти выход. Разумом он понимал, что все это время и Тони, и Максим лгали ему, понимал, что привязанность оказалась миражом, а влюбленность была всего лишь фикцией, но сердце отказывалось принимать жестокую правду, верило в то, что у него еще есть шанс, всерьез полагало, что Тони просто боялся своих чувств, ведь в минуты близости он хотел Егора по-настоящему и не мог это скрыть.

Тот прислушивался к этим предположениям и искренне желал, чтобы они оказались верными. Готов был выложить всю правду о своем прошлом, лишь бы обрести этот крохотный шанс в настоящем. А для этого надо было во что бы то ни стало убедить Максима в собственном безразличии, иначе этот самодовольный ублюдок мог включить Егора в черный список потенциально опасных клиентов, и тогда тот ни на шаг не смог бы приблизиться к Тони.

Максим молчал. Водил пальцем по столешнице, как делал это всегда, когда размышлял о чем-то. Должно быть, тщательно подбирал слова, чтобы задать правильный вопрос, потому что у него тоже был лишь один шанс для того, чтобы разузнать что-то стоящее. Егор не собирался предоставлять ему вторую такую возможность разбередить душу.

– Я бы хотел узнать… Почему ты так относишься к людям?

– Как так? – раздраженно спросил Егор.

– Ну! – Максим рассеяно потер щеку. – Ты всегда держишь всех на расстоянии. Насколько я знаю, ты даже с матерью видишься от силы пару раз в год, не говоря уж о других менее близких тебе людях. У тебя нет друзей, а любовников и любовниц – я сам видел – ты как будто нанимаешь на работу. Ты пользуешься людьми, как удобными вещами, и спокойно убираешь их из своей жизни, когда они надоедают. В тебе нет настоящей любви к ним, только вожделение, которое быстро проходит. И мне интересно, почему ты стал таким черствым?

Егор искривил губы в усмешке.

– Уж от кого от кого, а от тебя странно слышать такие слова. Ты же владелец борделя, где любовь – даже настоящая – продается и покупается. Ты тоже пользуешься людьми. Все зависит лишь от цены вопроса. Ты спишь с кем попало. Скачешь из постели в постель и относишься к любовникам, как к говорящей кукле из секс-шопа, скрашивающей твои ночи.

Максим покачал головой.

– Неправда! Я никогда не относился к ним с таким пренебрежением. Я любил их, пусть и не так сильно, как мне хотелось. Да, мои чувства со временем охладевали, но, расставаясь с этими людьми, я всегда заботился об их будущем. Сейчас они все нашли то, что искали, и в той или иной степени счастливы. А ты обычно просто ебешь их, а потом даешь деньги и выставляешь вон. Да, возможно, позже ты снова обращаешься к особо понравившемуся тебе партнеру, но тебя не волнует, что происходит с этим человеком, когда тебе нет до него дела. Ты первым всех отваживаешь. Не даешь им времени на то, чтобы привыкнуть к тебе и полюбить. Не только к Тони, ты даже к обычным людям относишься, как к шлюхам. Ничего удивительного, что именно таких меркантильных существ ты, в конце концов, и притягиваешь. Насколько я знаю, только Крайт ушел от тебя по собственной воле, потому что смог полюбить кого-то больше твоих денег.

– Ты просто умеешь красиво избавляться от любовников. Вот и все! – фыркнул Егор. – Но любить по-настоящему ты тоже не умеешь.

Максим грустно улыбнулся

– Почему же? Я люблю. И давно! Просто обстоятельства сложились так, что я не могу быть рядом с ним. Но это же не значит, что мне надо запереть себя в монастырь из-за несчастной любви.

Егор с трудом удержал на месте брови, в удивлении устремившиеся вверх.

– Не знал, что ты такая романтическая натура, – съязвил он, стараясь скрыть свой интерес. – И не думал, что в этом мире еще есть люди, способные противостоять твоим уловкам. Должно быть, он очень стойкий мужик.

– Ты даже не представляешь, насколько.

– Может, поделишься рецептом его стойкости?

Максим вскинул злые глаза и отрезал:

– Нет! И речь сейчас не об этом! Если хочешь знать правду – выиграй у меня в следующий раз, тогда и спрашивай.

– Да, ты прав! – согласился Егор. – Оставим пока твои тайны. Правда, я сильно сомневаюсь, что он когда-нибудь настанет – этот следующий раз. Мне, знаешь ли, все эти игры уже поперек горла стоят. Ты верно выразился – со временем все надоедает. Вот и наши споры уже давно утратили свою новизну. Пора мне переключаться на что-то более свежее.

– Тогда рассказывай то, что я хочу услышать, и проваливай! – буркнул Максим. – Можешь и дальше пользоваться услугами Клуба, пока платишь за них, как все остальные, но от своего общества я, так и быть, тебя избавлю.

– Как же ты милостив! – хмыкнул Егор и надолго задумался.

Максим не подгонял его, хотя перед этим проявил нетерпение и прямым текстом указал конкуренту на дверь.

Взгляд Егора блуждал, но видел он в эти минуты не стены кабинета и не Максима. Он видел далекое прошлое. Перед ним представали картины, которые Егор уже давно не извлекал из архивов памяти. Оставалось только достать их, отряхнуть от пыли и описать то, что было изображено на этих полотнах. Причем так описать, чтобы удовлетворить интерес Максима, но не сказать чего-то лишнего. Не выдать ему ненароком какую-то совершенно ненужную информацию, которая может сильно навредить Егору в дальнейшем.

– Я был молод и глуп, – начал свой рассказ Егор.

Максим усмехнулся.

– Ты не оригинален. Наверно, большинство историй начинаются именно так.

– Да! – согласился Егор. – Как мы уже убедились, я ничем не отличаюсь от всех остальных людей… Разве что тем, что к тридцати годам смог сам, своими руками построить крупный успешный бизнес.

Острая усмешка Максима, как будто смягчилась. Он вздохнул и пробормотал:

– В деловых кругах о твоей работоспособности и деловой хватке ходят легенды. Из грязи в князи! Мало кто так может.

– Не то чтобы совсем уж из грязи, – возразил Егор. – Моя семья никогда не была нищей. Это ты должен был прочитать в том досье, которое твои люди собирают на всех ваших клиентов.

Максим мечтательно закатил глаза.

– Ах, ну да! Ты же сын уважаемого партработника и красавицы-актрисы!

– Вот видишь! Ты и так все обо мне знаешь! – беззлобно пожурил его Егор.

Почти так, как раньше, когда он еще не испытывал к Максиму такой сильной ненависти.

– А ты рассказывай дальше, – подзадорил тот. – Может, я и выловлю для себя что-то новенькое.

Егор кашлянул, прочищая горло, и продолжил:

– Отец развелся с матерью, когда мне стукнуло восемнадцать. Он всегда относился к ней, как к красивой вещи. А она относилась к нему, как к удобной ширме. Я не могу в двух словах объяснить их отношения как-то иначе. Слишком долго придется рассказывать, в чем именно это выражалось.

– Не стоит, – качнул головой Максим. – Я понял. В твоей семье если и была вначале какая-то любовь между родителями, ты в сознательном возрасте этого уже не застал. Так значит, это их пример сделал тебя таким… нечутким к партнерам?

– Возможно! – не стал отрицать Егор. – А возможно, не только он.

Максим молча поднялся со своего места и прошел к бару. Не спрашивая мнения рассказчика, разлил коньяк в два бокала и, прихватив с собой бутылку, сел в кресло напротив Егора. Все так же молча передал ему один бокал, а бутылку поставил на столик между ними.

Все это выглядело до боли знакомо. У Егора в груди как иголкой кольнуло от этой привычной картины. Он снова кашлянул – теперь уже для того, чтобы скрыть замешательство – и сделал первый большой глоток из своего бокала. Неприязнь к Максиму, как ни странно, не мешала ему заранее грустить об их вечерних беседах. Не мешала уже сейчас с тоской вспоминать их, ведь Егор прекрасно понимал, что это их последний подобный разговор и больше таких никогда не будет. Он и раньше не особо доверял Максиму, но теперь, когда очередной обман был раскрыт, чаша его терпения оказалась переполненной, и с этого дня Егор не собирался подпускать его к себе слишком близко. Он умел быстро учиться на своих ошибках, если уж не смог вовремя выучиться на чужих.

– Продолжай, – кивнул Максим, быстро выхлебав чуть ли не половину всей отмеренной им порции.

Кажется, ему было некомфортно. Кажется, он так же, как и Егор, не получал от этого разговора прежнего удовольствия. Это было странно. Его поведение в этот вечер просто изобиловало странностями.

– После их развода я остался жить с матерью, – произнес Егор, стараясь забыть на время о необычной нервозности Максима. – С деньгами у нас было не то чтобы совсем туго, но вести такую же роскошную жизнь, как раньше, мы точно не могли. В университет я поступил сам. Благо мозгов мне на это хватило. Мать, оправившись от депрессии, уехала из города, чтобы жить на природе, и я остался один в огромной квартире.

– Устраивал шумные вечеринки? – лукаво поинтересовался Максим.

Егор качнул бокалом из стороны в сторону. Коньяк всколыхнулся, оставляя на стенках маслянистые подтеки.

– Нет. Не было никаких шумных вечеринок. Еще в школе я захотел стать кем-то особенным, и с тех пор всю жизнь работал над этим. Поэтому в университете я учился, а не развлекался, как все остальные.

– Я прямо вижу, каким ты был в те годы. Серьезный и целеустремленный студент Егор Дальский!

Максим продекламировал все это с воодушевлением, будто со сцены, правда, горечи в его голосе при этом было почему-то больше, чем веселья. В очередной раз удивленный его поведением Егор отвел взгляд и вернулся к разглядыванию бокала. Всматривался в него очень внимательно, будто пытался по оставшимся после благородного напитка следам угадать к чему вся эта натянутость.

– Не томи! – тихо попросил Максим.

И Егор улыбнулся, уже предвкушая его следующую реакцию.

– И вот так я прилежно учился, не зная печали, а потом – на втором курсе – познакомился с девушкой из параллельной группы и влюбился в нее без памяти.

Реакция несколько превзошла его ожидания. Максим вытаращился на него и даже рот приоткрыл.

– Вот так-так! Без памяти, говоришь? – протянул он задумчиво, когда пришел в себя. – Не думал, что ты с твоим-то характером на такое способен. И как ее звали – эту роковую женщину, растопившую твое сердце?

– Дарья. Ее звали Дарья.

Всерьез заинтересовавшийся историей Максим даже бокал в сторону отставил. Не хотел, видно, отвлекаться от любимого занятия – сплетничания.

– Что было дальше?

– А дальше она согласилась пойти со мной на свидание, и после него мы начали встречаться.

Егор поднес бокал к губам, полностью сосредоточившись на нем, и сделал несколько глотков, с удовлетворением смакуя каждый из них.

– И это все? – разочаровано спросил Максим. – Что-то не вижу повода для драмы…

Вдруг осекся и осторожно закончил:

– Или с ней что-то случилось?

Егор усмехнулся, глядя на его участливо-скорбную рожу.

– Нет! Никаких больниц и смертей, о которых ты подумал.

Максим снова азартно подобрался.

– Тогда что произошло?

Егор одним глотком осушил бокал до дна и поставил его на стол, выдерживая паузу. Максим тут же нетерпеливо налил ему новую порцию и с любопытством уставился в глаза.

– У меня был лучший друг – Владлен… Влад!.. Я встретил их почти одновременно. Они с Дашей вместе учились, хоть и пришли в группу в разное время.

– Ага! – оживился Максим. – Становится еще интереснее. И что этот твой друг?

– В него я тоже влюбился. И тоже без памяти.

Максим уронил челюсть, и Егор искренне расхохотался, потешаясь над ним. Тот, правда, быстро оправился, схватил свой бокал, выдохнул и лихо всосал весь оставшийся коньяк. Так как там было больше половины, у Егора сложилось стойкое впечатление, что этот плут надумал нажраться. Должно быть, решил, что пора уже отпраздновать свою победу, не стесняясь при этом все еще присутствующей в кабинете проигравшей стороны.

– Ты меня просто убиваешь этой своей историей! – заявил Максим, наливая себе новую порцию.

– Может, рассказывая ее, я именно на это и рассчитываю, – совершенно серьезно сказал Егор, мысленно желая ему подавиться.

Максим не отреагировал на намек. Еще удобнее угнездился в кресле, шумно отхлебнул коньяк и довольно ухмыльнулся. Не подавился, мерзавец, поэтому Егору ничего другого не оставалось, как продолжить свой рассказ:

– Он ответил мне взаимностью. Более того, именно он стал инициатором наших… более тесных отношений.

– Бойкий мальчик.

– Не без этого, – подтвердил Егор. – Именно он стал моим первым мужчиной.

– И-и-и? – ехидно осклабился Максим.

– Я спал с ними почти год. С Дашей я встречался официально. Водил ее на вечеринки, в кино, отдал ей запасной ключ от квартиры. Когда она переехала ко мне из общежития, мы проводили вместе очень много времени. А с Владом… Это были какие-то вспышки неконтролируемой похоти. Быстрая, жаркая, жесткая ебля в те часы, когда Даша ненадолго отлучалась из дома…

– Хорошо пристроился.

Егор хмыкнул, услышав этот комментарий, и погладил кончиками пальцев стенки бокала.

– Я не мог остановиться, хоть и пытался. Совесть мучила меня из-за того что я обманывал Дашу, но я ничего не мог с собой поделать. Я любил их одинаково сильно, но каждого по-своему. Они были такие разные, и оба давали мне то, что было жизненно необходимо. Она – нежность и заботу. Он – какую-то животную страсть… В общем, несмотря на муки совести, в тот год я был полностью удовлетворен своей жизнью.

– Значит, у вас был эдакий нестандартный любовный треугольник?

– Можно и так сказать.

– А дальше?

Егор нахмурился, вспоминая.

– Через год она узнала про нас с Владом.

– И выставила тебя вон, – понятливо кивнул Максим.

– Нет, – Егор поднес бокал к губам и сделал глоток, чтобы смочить горло. – Куда бы она меня выставила из моей же квартиры? Нет! Она оказалась очень современной и… морально гибкой девушкой… Возможно, даже слишком гибкой…

Максим уже открыл рот, чтобы выдать очередную гадость, но Егор быстро произнес, не желая слышать его комментарии:

– Пока я был на подработке, они встретились и договорились между собой, как будут делить меня. Вернее, они решили не делить. Решили спать со мной одновременно. В одной постели. А когда я вернулся домой и застал их на кухне, они с улыбками выложили мне эту идею.

– Ничего себе любовные страсти! – восхищенно воскликнул Максим. – Да ты, оказывается, еще развращеннее, чем я думал. Да что там! Ты развращеннее меня самого! Я никогда не заводил двух любовников одновременно и тем более не укладывал их в одну постель. Рассказывай! Мне уже не терпится услышать, чем все это закончилось.

Егор глядел на его восхищение сумрачным взглядом.

– И я тогда подумал: почему бы и нет, ведь они оба были мне одинаково дороги… Я попробовал такой вариант… И мне понравилось…

– Еще бы! – проворчал Максим. – На всем готовом! А главное, никаких мук совести!

– Так мы стали жить втроем. Тогда все это не казалось мне чем-то ненормальным. Я любил их и не представлял свою жизнь без них.

Максим облизал губы и промурлыкал:

– А я вот представляю себе ваши расклады в постели…

– Не представляй! – пресек на корню его фантазии Егор. – Все было на самом деле очень просто, и с тех пор, как мы – все трое – сошлись, в этом плане практически ничего не изменилось. Мы трахались… по-разному, но обычно я трахал кого-то из них, а второй в это время просто смотрел… Или занимался своими делами в другой комнате. Или вообще вне дома…

– «Я худею, дорогая редакция!»

С ехидной ухмылочкой на губах Максим наполнил опустевший бокал и поднял его вверх:

– За твою патриархальную всеядность, великий король-лев!

– Заткнись! – буркнул Егор и поймал себя на том, что его губы тоже желали разъехаться в улыбке.

Быстро вернул их на место, насупился и стал рассказывать дальше:

– Жилось нам тогда легко и весело…

– Я бы тоже веселился!

– Мы с Владом продолжали изображать близких друзей, и никто в университете не понимал, что мы любовники…

– Мало кто смог бы додуматься до такого извращения!

– Я же попросил заткнуться!

– Упс! Все! Умолкаю!

– Ты уже пьян!

– А скоро буду еще пьянее!

– В общем! – чуть громче и строже произнес Егор, намекая разошедшемуся ехидному алкашу, что это было последнее предупреждение. – Все думали, что я жил с невестой, а мой друг снимал у нас комнату. Студенты всегда жили впроголодь, всем приходилось ужиматься, так что наша совместная жизнь не бросалась в глаза на общем фоне. Время близилось к концу учебы, все на нашей параллели были заняты поиском работы, где не требовался опыт и брали студентов, а я тогда связался с одним… интересным человеком. Вернее, мы с Владом связались. И это человек помог нам с работой. С очень денежной работой.

– Криминал, – хмыкнул в бокал Максим. – Знаем, знаем! По-другому тогда почти невозможно было подняться над массами… Да и сейчас тоже.

Егор не стал ничего отрицать.

– После университета, – сказал он. – Когда я уже достаточно хорошо изучил настоящие – практические, а не теоретические – основы бизнеса, дела у нас пошли в гору. Помнишь? Тогда – в конце девяностых, начале двухтысячных – наша экономика кое-как выбралась из кризиса, вскоре, конечно, угодила в новый, но к тому времени я уже крепко стоял на ногах… Мы крепко стояли на ногах, создав перспективную фирму, приносящую нам стабильный доход. Мы с Владом вложили в нее все свои силы и накопленные средства. Мне даже квартиру пришлось заложить, чтобы наскрести нужную сумму.

– Вы с этим Владом были полноправными партнерами?

– Да! Все общее и все на двоих. Как прибыль, так и долги. Хотя… По правде говоря, большей частью тянул все это я, и моя доля вложенных средств была значительно больше. Они с Дашей оба были сиротами и изначально не имели ничего за душой, а у меня, помимо небольшого стартового капитала, всегда лучше, чем у Влада, получалось налаживать новые деловые контакты и добывать деньги из любой мало-мальски интересной идеи. Влад был больше на подхвате. Помогал то тут, то там, но я не был на него в обиде за это, потому что он был частью моей семьи.

– И что пошло не так?

Егор доцедил коньяк, сам дотянулся до бутылки и плеснул в бокал жидкий янтарь.

– Как-то осенью – в октябре – Влад и Даша внезапно исчезли…

Максим молчал, пока Егор, погрузившись в воспоминания, согревал ладонями бокал. Не кривлялся пьяно и не задавал глупых вопросов. На самом деле был более трезв, чем изображал.

– Я тогда, естественно, запаниковал и бросился искать их. Обзвонил всех знакомых, больницы, даже морги, но их нигде не было. Я уже собирался обратиться в милицию и тут узнал от двух бизнесменов, среди бела дня приехавших с охраной в мой офис, что наша с Владом фирма уже неделю как продана, и все договора, которые они привезли с собой, неоспоримо подтверждали это. Я был в полном недоумении. Мне казалось, что произошла какая-то ошибка. Несколько дней бегал по судебным инстанциям, пытаясь вернуть свою собственность, потому что из помещения меня тогда выдворили сразу, как только предъявили документы, причем вместе со всеми остальными сотрудниками, а вот обратно уже не пустили. Я был совершенно не готов к такому. Понимал, что те документы подписал Влад, и думал, что кто-то силой заставил его сделать это. За него и Дашу я тогда переживал больше, чем за фирму, потому что фирму еще можно было вернуть через суд, она никуда не делась, а вот те, кто был мне дорог, пропали бесследно. Поздним вечером, вернувшись домой после очередного бесполезного похода по госучреждениям, я застал в своей квартире посторонних людей. Пока меня не было, они вскрыли замок и вошли. Я, естественно, потребовал, чтобы они убирались, и пригрозил все той же милицией, но оказалось, что они имеют полное право находиться в моей квартире. Моей бывшей квартире, как ты, наверно, уже догадываешься. Оказалось, что Влад, который должен был вовремя делать платежи по кредиту, на самом деле не делал их. Более того, в день своего исчезновения, помимо присвоенных денег, он забрал все, что было на наших общих счетах, и оставил меня практически ни с чем.