Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Ты что, под венец собрался и за моим благословением пришел? – усмехнулся Егор. – А Змеелов в курсе твоих планов?

Крайт позволил своим щекам слегка заалеть и опустил скромные ресницы.

– Нет, что вы, Егор Максимович! – дернув плечом, пробормотал он. – Просто у вас в последние дни было плохое настроение, вот я и решил, что надо вас чем-то порадовать.

Егор вздохнул и сразу резко выдохнул обратно – не учел, что вместе с воздухом в нос проникнет еще больше нежного цветочного аромата, а тот, в свою очередь, живо напомнит ему о ночи в Клубе, что в деловой обстановке было совершенно ни к месту. Тем более, что, вернувшись из Клуба домой, он и так едва смог заснуть из-за слишком ярких и живых воспоминаний. Тело хорошо помнило все подаренные Мастером ласки и, лежа в родной постели, начало самовольно смаковать отдельные моменты этого шоу, совершенно не желая переходить в режим сна. Егор тогда с трудом поборол свой размечтавшийся организм и смог заснуть лишь к трем часам ночи.

– И ты, значит, чтобы поднять настроение, решил преподнести мне букетик, как какая-то провинциальная скромница? – с иронией заметил Егор. – Крайт, по-моему, у тебя уже переёб, и ты на этой почве совсем крышей поехал.

Егор добрался до стола и уселся в кресло. Смущенный его словами змеиный помощник промолчал и потащился за ним следом вместе с букетом. Аромат роз опять усилился, и Егор с недовольством насупился.

– В магазине сказали, что запах роз успокаивает, – буркнул обиженный Крайт, заметив его недовольное лицо.

Отодвинул стопку документов и принципиально водрузил свой подарочек на стол поближе к нервному с самого утра начальству.

– Да и кабинет ваш не мешало бы хоть немного оживить. Тут, как в производственном цеху, все стерильно и безлико. Ни аквариума с золотыми рыбками, ни фотографий каких-нибудь душевных, ни прикольных сувениров.

– Для оживления кабинета мне достаточно тебя одного, – парировал Егор.

Включил ноутбук и быстро просмотрел утренние биржевые сводки.

– С таким прикольным сувениром Максим удружил, что дальше некуда.

Какое-то время он молча, не отвлекаясь на обиженное сопение, изучал информацию, но когда сопение стало громче и обиженнее, все же вскинул глаза. Крайт смотрел своим фирменным печальным взглядом, заламывал бровки и даже пытался выдавить из себя крокодилью слезу. Какое-то время Егор с интересом наблюдал за выражением его лица и раздумывал над тем, у кого эта игра выходит лучше – у Максима или у его ученика. У Крайта это определенно смотрелось смешнее и вызывало неуместное желание погладить ребенка по голове, чтобы он не плакал. У Максима же… Когда тот так демонстративно обижался, Егор прекрасно знал, что все это игра, но горло нет-нет да сдавливало спазмом. Будто, если бы Максим обиделся хоть раз по-настоящему и разругался с ним всерьез, это принесло бы Егору некоторый душевный дискомфорт.

– Ну чего сопишь? – примирительно спросил он.

– Я… – выдавил плаксиво Крайт.

Запнулся, подбирая слова, и начал заламывать пальцы. То ли играл, то ли действительно был сильно обижен – непонятно.

– Я с самого утра не выспался, специально на рынок за букетом поехал, думал сделать вам приятное… Извиниться после того, как провалил свое выступление, и вам не дали ваши вентиляторы строить, а вы…

Он опустил взгляд и шмыгнул носом. Не ожидавший такой жалостливой тирады Егор с удивлением на него уставился. Крайт хоть и играл на публику, преувеличивая свои страдания, но в глубине души действительно был расстроен. Егор захлопнул ноутбук и позвал, не повышая голоса:

– Иди сюда!

Крайт снова шмыгнул и покорно обошел стол. Присел на краешек рядом с Егором, но взгляд так и не поднял.

– Ты не виноват в том, что совет не захотел одобрить мой проект, – сказал Егор, глядя на его опущенные печальные ресницы. – Ты все хорошо рассказал, просто они пока не были готовы к принятию такого решения… Это не твоя вина. Мне самому надо было лучше подготовить почву – предоставить им больше доказательств, сильнее надавить, в конце концов.

Он взял Крайта за прохладную, чуть влажную ладонь и мягко сжал ее в своих.

– И я ценю то, что ты так заботишься о моем моральном состоянии. Честно! Спасибо, Ваня!

Крайт посмотрел на него искоса и несмело улыбнулся. Егор поднес его ладонь к губам и поцеловал костяшки. Потом нехотя выпустил ее и глянул на букет.

– И, кстати, почему именно розы? – заинтересовался он.

Крайт улыбнулся уже смелее.

– Ну, продавщица сказала, что роза наполняет безмятежностью и спокойствием, повышает чувственность, избавляет от комплексов и скованности, возвышает чувства и усиливает сексуальные ощущения, – протараторил он явно заученную фразу.

Егор тут же растерял все свое расположение к нему и перевел мрачный взгляд с букета на его дарителя.

– Повышает чувственность, значит? – убийственным ровным тоном переспросил он. – Избавляет от комплексов?

Увидев выражение его лица, Крайт соскользнул со стола и начал пятиться. Обошел задом наперед стол и так же задом стал отступать к двери.

– Это что – продолжение «терапии»? – призвал к ответу грозный Егор. – Это Максим тебя надоумил на такие подарки?

– Н-нет! – оправдывался Крайт, не прерывая своего медленного отступления. – Я правду говорю, продавщица так сказала…

Вдруг замер на месте и изогнул подвижные брови.

– Подождите-ка!.. – проронил он. – Какой еще терапии?

– Никакой! – отмахнулся Егор, не давая ему возможности долго раздумывать над так неосторожно оброненными им словами.

Миролюбиво поманил Крайта к себе, чтоб тот не пугался и не вздумал сбежать, пока его не отпустили.

– Ладно, бог с ним, с букетом! – проворчал Егор. – И вообще, нечего прохлаждаться. Рабочий день уже давно начался, так что подготовь мне отчеты за два дня и принеси кофе.

Раздав указания, он вернулся к ноутбуку и стал с деловым видом щелкать по клавишам. Крайт бесшумно выскользнул в приемную и выдохнул с облегчением лишь тогда, когда прикрыл за собой дверь. Добрался до своего рабочего места и плюхнулся в кресло.

– Да что это с ним такое? – сердито проворчал он. – То чуть ли не лезет целоваться от избытка чувств, то в камень пытается взглядом превратить. И про какую такую терапию он говорил?.. Непонятно… И чего он вечно к Максиму Александровичу цепляется? Тот ведь совершенно не при чем… Вот и делай после этого добро людям. Так и знал, что он не оценит искренних порывов души. Прав Максим! Егор – вредная ледяная глыба!

Обижено побурчав под нос еще минут пять, Крайт успокоился, снисходительно простил Дальского за вредность и пошел на офисную кухню к кофейному аппарату. Обиды обидами, но Егор всегда любил, чтобы указания четко выполнялись, и лучше было не злить его еще больше, не предоставив вовремя такую необходимую с утра чашку бодрящего напитка.

***

– Акции «Нью Эйдж технолоджис» снова подскочили на полтора процента, и я тебе как друг говорю – бери, пока предлагают. Другого шанса у тебя может и не быть, а Блау может скоро передумать их продавать… Макс, ты меня слушаешь или уже спишь?

Рассеянный Максим вертел по столу ручку, не глядя на экран, но когда услышал, что его о чем-то спрашивают, сморгнул и поднял тяжелую голову.

– А?.. Да! Прости, Кир! – извинился он. – Плохо спал ночью. Я весь внимание.

Молодой мужчина, который глядел на него с экрана ноутбука, понимающе усмехнулся, блеснул лукавыми серыми глазами и продолжил свой доклад.

Кое-как дослушав его до конца, Максим согласился с доводами дилера – акции надо было брать. Закончил сеанс связи и утомленно откинулся на спинку кресла.

Он не лгал, когда сказал, что плохо выспался. Сначала полночи резвился с Денисом, пытаясь растворить в его отзывчивости неприятный осадок, оставшийся после сеанса с Дальским, а потом полночи ворочался туда-сюда, витая в странных гротескных снах. В этих кошмарах ему почему-то везде виделась грудь Дальского, покрытая темными жесткими волосками и, видимо, никогда не знавшая не то что эпиляции, но даже банальной бритвы.

Нет, Максим прекрасно знал, что Дальский, как настоящий мужик, в лучшем случае, кроме лица, бреет только яйца. Да и то наверно, если очень сильно его об этом попросить, а всю остальную поросль оставляет девственно нетронутой как показатель своей невъебенной мужественности. И не то чтобы раньше это сильно раздражало его эстетический вкус, но во время сеанса Максим постоянно ловил себя на недовольстве тем фактом, что необходимо было обходить особенно заросшие участки тела. А хотелось расслабиться, дать себе волю и целовать гладкую нежную кожу по всей площади егоркиного торса.

Для Максима стало неожиданностью, что Дальский оказался довольно стройным и подтянутым для бизнесмена, который целыми днями только и делает, что сидит за столом. На него было приятно смотреть… Нет! Не на него, а на его крепкое тело было приятно смотреть и так же приятно было это тело щупать. Скорей всего, у Дальского был хороший метаболизм, который позволял ему жрать все подряд и не толстеть, надолго сохраняя молодецкую стать.

– Всем бы так! – вздохнул Максим и погладил через рубашку свой твердый накачанный живот. – А мне с каждым годом приходится все больше напрягаться, чтобы поддерживать фигуру и не расплываться. Старость – не радость… Или это все Лёвушкина стряпня виновата?.. Вкусно же готовит, паразит. Невозможно удержаться и не слопать его очередное коронное блюдо.

А вот интересно, какие бы ощущения испытал Максим, если бы Дальский был везде выбрит? Что если бы, обсасывая соски конкурента, ему не приходилось отплевываться каждую секунду от набившейся в рот шерсти? Нет, определенно с этими зарослями надо было что-то делать. Может, клубную карту хорошего салона красоты ему подарить?

– Орангутанг ты волосатый, Дальский! – буркнул Максим. – Альфа-самец обезьяньего стада!

Впрочем, он не настаивал на том, чтобы Дальский был выбрит сразу и везде. Когда он ерзал голым задом по бедрам этого дикого самца, волоски на ногах Егора совсем не мешали ему, а даже наоборот, очень пикантно щекотали промежность, привнося определенный шарм в их совместную, разогревающую чувственность дрочку. За долгие годы владения Клубом Максим привык, что все тела, которые были не прочь с ним соприкоснуться, чаще всего перед этим выбривались от и до. Это давно стало для него нормой жизни, но дикарское разнообразие в виде волосатых бедер Дальского тоже неожиданно сильно позабавило его.

– А хули я думаю об этом баране и его каракулевой шубе? – проворчал Максим. – Соски ему еще обсасывать… Тоже мне выдумал! Да за одни эти блядские смешки надо было ему клок шерсти вырвать. Чтоб знал, как издеваться над человеком, обслуживающим его со всей душой… И вообще, нечего расслабляться! Делами надо заниматься, а не чужую волосню вспоминать.

Чтобы слова не расходились с делом, он сразу подтянул к себе документ из тех, что ему притащили на подпись бухгалтера, и стал настойчиво вчитываться в текст.

– Он же сказал «ничего сногсшибательного», – бубнил Максим уже на втором абзаце. – Значит, ему не понравилось, и вполне возможно… Нет, я больше чем уверен, что на следующий сеанс он не придет. И тогда мне больше не придется отплевываться от его волос. Ну или Тони, дай бог, уже выздоровеет к тому моменту и сам будет с ними мучится.

– Эх! – вздохнул он. – Зря я Дальского пожалел и неустойку за досрочное расторжение в договоре не прописал. Вечно я всех жалею и деньги на этом теряю. А так, если бы первоначальная затея провалилась, поимел бы с него хоть пару лишних долларов.

Максим подхватил со стола ручку и стал скрупулезно вычеркивать из теста то, что ему не понравилось. Потом схватился за телефон, набрал номер и гаркнул в трубку:

– Толик? А ну быстро зайди в мой кабинет! Что за херню ты мне тут на подпись приволок? Думаешь, раз я бывший спортсмен, то совсем тупой и нихрена в цифрах не шарю? Думаешь, я по твоим гроссбухам баланс сам не сведу? Имей в виду, я сейчас злой и тебя за такое кидалово подвешу в холле на люстру. Хэллоуин скоро! Все думал, как залы украсить, а тут ты со своими аферами подвернулся.

В трубку что-то извинительно забормотали, но Максим рявкнул: «На ковер с банкой вазелина! Быстро!» и бросил трубку.

– Совсем оборзели! – возмутился он. – Сейчас я вам устрою день выноса всех святых!

До вечера Максим плодотворно поработал – наорал на всех провинившихся, вскрыл попутно несколько привычных для Клуба кулуарных заговоров, отметелил парочку бойцов в тренажерном зале, вернув себе уверенность в собственной отличной физической форме. Затем он с удовольствием продегустировал кое-что из вечернего меню ресторана и ближе к часу ночи за стандартным снотворным бокалом коньяка позволил себе расслабиться.

И сразу же вспомнил о вредном конкуренте, который с того дня, как они заключили пари, в кабинет Максима не являлся, бухать с ним – не бухал, на бои не приходил, в казино не играл и вообще не соизволил даже позвонить, не то что наведаться лично. Видимо, больше не хотел обсуждать с Максимом свою чувственность и свои же заёбы, вот и скрывался от его всевидящего ока, предпочитая приходить в Клуб только на сеансы.

Второй сеанс по договору приходился уже на следующий вечер, и Максим ни с того, ни с сего разволновался. Чтобы успокоить расшатанную Дальским нервную систему, он позвонил Станиславу и справился у него о здоровье Тони. Оказалось, что с гриппом у знойного итальянца все очень запущено – у них целый сопливый роман, и они днями не вылезают из постели, поэтому следующий сеанс Тони, естественно, тоже провести не сможет. От этой информации поуспокоившийся было Максим разволновался с новой силой, ведь это значило лишь одно – он снова стоял перед выбором. Ему надо было решить продолжать это идиотское маски-шоу или сказать Егору, что раз того не впечатлил первый сеанс, то от следующего Максим его так и быть, скрепя сердце, избавит.

– Да, но тогда Дальский усмехнется своей ледяной улыбочкой и скажет: «Я же говорил, что все эти твои идеи – херня!» – проворчал Максим, заглядывая в стакан с коньяком, который болтался янтарным озерцом на самом его дне. – И получится, что он таки прав и выиграл наш спор, а я буду сидеть, обтекать и выглядеть последним дураком. Да еще и тайны какие-то страшные и загадочные придется выдумывать и ему по ушам развешивать. Нет! Так не пойдет! Надо что-то придумать с этим сеансом… Не хочу я в этом участвовать. Ну, не хочу и все! Даже ради удовольствия пощипать Дальского за соски.

Задумавшись, Максим побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Хм-м! Может, Филипп все же сможет мне помочь? В конце концов, он хорошо знает штат и знает, кто у нас умеет работать с огоньком. Может, зря я на них плохо думаю, и все же найдется среди парней какой-то неограненный, полный нерастраченной любви алмаз. Да чем черт не шутит, Фил и сам еще та штучка, когда до дела доходит, так пусть вспомнит молодость и выручит босса.

Максим потянулся за трубкой и набрал номер администратора.

– Филипп, милый, ты не мог бы помочь мне в одном деле? – замурчал он. – Нужен опытный сотрудник, знающий толк во всяких… приятностях. Такой, чтоб в нем чувствовалась искренность. Ну, знаешь, чтоб клиент думал, что у них любовь до гроба и он для него единственный на всем белом свете.

– Макс, неужели ты ищешь замену нашему Антонио? – проворковали ему в ответ взволнованным, хорошо поставленным баритоном. – Ты же знаешь – можешь просить у меня все что угодно вплоть до моей жизни, но не проси того, что никто, даже я, не способен тебе дать. Ты же не первый год работаешь в нашем бизнесе и сам отбираешь большую часть сотрудников Клуба, так что вспомни кого-нибудь, кто на твой взгляд был бы способен хотя бы отдаленно приблизиться к Тони по навыкам соблазнения. Говорю тебе, ты такого здесь не найдешь! Чтобы работать так, как Тони, нужно быть одновременно чокнутым на всю голову и искренне желать людям добра. Ах да, тут надо еще ко всему прочему искренне любить свою работу и отдавать ей всего себя. И если по отдельности все эти качества присутствуют в некоторых наших сотрудниках, то все вместе – увы! Ванюша был неплох, но и у него было мало времени, чтобы отточить свой талант, а остальные… Макс, положа руку на сердце, все они профи, но работают как хорошие порноактеры, пусть и качественно, но без особого энтузиазма и творческих импровизаций, которые так необходимы для филигранной работы Мастера удовольствий…

Максим мило улыбался еще с полминуты, слушая вдохновенный монолог на том конце провода, но с каждой секундой уголки его губ все увереннее ползли вниз, а взгляд становился все мрачнее.

– Ну, ладно! – буркнул он, когда у Филиппа наконец-то закончился текст и воздух в легких. – Я, если честно, был лучшего мнения о нашем коллективе, но раз ты говоришь, что у нас все такие расчетливые бесчувственные бляди, тебе виднее… Хм! Мда! Собрал под свое крыло сотрудничков!.. М-м-может, ты мне поможешь? Лично? С твоим вдохновением и полетом фантазии это, наверно, будет несложно. Я заплачу, Филя! Столько, сколько потребуешь.

– Ах, Максимка, я рад, что ты так хорошо думаешь про старого замшелого пидора, но ты же знаешь мой маразматический характер. Мне с моей брюзгливостью намного легче нежно приложить твоего клиента лопатой, чем выносить все его не обоснованные здравым смыслом требования и возможные последующие претензии. На старости лет я, к сожалению, стал слишком циничен и равнодушен к людям и вряд ли смогу достаточно убедительно сыграть для твоего клиента безумную любовь так же хорошо, как это делает наш Тони.

Трубке сначала разразилась искристым, натурально пидорским хихиканьем, но потом, видно, нервы у Филиппа все же не выдержали, и под конец он, перестав притворяться, сорвался на похабный мужицкий ржач.

– Ну что смешного, Фил? – расстроился Максим. – Я у тебя помощи прошу, а ты…

– Не ставь меня, пожалуйста, своей просьбой в позу, из которой я не смогу потом распрямиться. Пожалей мой радикулит, – ответили ему с сарказмом в голосе.

– Да какой радикулит, Фил? Окстись! – возмутился Максим. – Ты всего-то на десять лет меня старше и к тому же занимашься йогой. Ты такие позы иногда принимаешь в тренажерном зале, в каких я себе шею сверну и ноги сломаю, если так изогнусь.

Филипп довольно захохотал, а просмеявшись, проронил со вздохом:

– Макс, прости, но ты же знаешь, что я не смогу. Твоим клиентам надо, чтобы огонь в глазах и прямо таки искры из задницы, а у меня этого нет уже очень давно. Перегорел, выцвел. Не к тому человеку ты с просьбой обратился. Определенно не к тому.

– Я понимаю, – с досадой буркнул Максим. – Но ты же умеешь… м-м-м!.. притворяться. Все эти твои насквозь голубые творческие замашки, нарочитые повадки прожженной маман. Все ведь ведутся на них. Из тех, я имею в виду, кто не знает тебя чуть лучше. Ну что тебе стоит поиграть еще немного для Дальского, а?

В трубке воцарилась долгая пауза, потом послышался невероятный в своей изысканности мат и сразу за ним колючий злой шепот:

– Ты что, совсем ополоумел? Почему ты сразу не сказал, что хочешь предложить подмену Дальскому? Это же… Не ожидал от тебя такой глупости. Как тебе вообще в голову пришла такая мысль?

От хорошего настроения Филиппа не осталось и следа. Несчастный Максим опустил плечи.

– Н-ну да! Мне нужен партнер для сеанса с Дальским. Что в этом такого? Ну что вы все так его боитесь?

– Да никто его не боится!

– Не боитесь? Ну ладно, опасаетесь! Он же не кусается, Фил! Почти… Да он очень проницательный, но и ты же, когда хочешь, можешь на Оскара сыграть. Разыграешь ему нежность и чувственность, ну что тебе стоит? Ну Фи-и-ил!..

Его нытье оборвала резкая отповедь:

– Максим, ты сам только что все верно сказал. Он очень проницательный, любую плохую игру раскусит сразу же и хорошо, если ограничится резким выговором нашей профпригодности. Ты думаешь, наши не подкатывают к нему периодически, чтобы охмурить прибыльного клиента и привязать к себе? Да на нем за эти годы сколько наших обломалось, что я уже устал вести счет. Причем на него вешаются и девочки, и мальчики, вертятся перед ним и так, и этак, но он просто чует, когда ему врут, и только ты умудряешься хоть иногда где-то как-то его обманывать. И ты еще хотел меня под него подложить и сделать вид, что так и было? Уму непостижимо! Так что прости великодушно, Макс, но ебись, пожалуйста, с ним сам! У тебя уже долгие годы неплохо получается ебать его мозг, так что с телом, я думаю, ты тоже быстро разберешься.

– Да не хочу я с ним сам ебаться! – заныл Максим. – Я уже и так заебался с ним разбираться. И со всеми вами разбираться заебался! У каждого свой бзик! Ни одного нормального человека вокруг меня нет!

Он обижено попыхтел в трубку и пару раз горько вздохнул, постепенно успокаиваясь. На линии все это время царила не менее обиженная тишина.

– Прости, Фил, – попросил Максим, когда пришел в себя. – Устал я что-то от всего этого цирка и психую, наверно, тоже из-за усталости. Ладно! Извини, что заставляю тебя делать то, что должен разрулить самостоятельно.

– И ты меня прости, Макс! Я просто не ожидал от тебя такого предложения, – проворчала простительно трубка и добавила, извиняясь: – Он раскусит любого из нас, как орех, понимаешь? Дальский фальшь за километр чует и никогда не примет всерьез плохую игру. Тебе же потом будет хуже, если он из-за нее разозлится. Пойми, как ни хочу, я не могу помочь тебе в этом деле.

– Да уж, – вздохнул Максим. – Дальский раскусит. Мне ли этого не знать. Ладно, Фил! Извини еще раз, что побеспокоил!

Закончив разговор, он положил мобильник на стол и медленно провернул его пару раз, словно волчок. Посидел немного в тишине, собираясь с мыслями, потом сердито поиграл желваками и твердой рукой набрал новый номер.

Растянул губы в развязной улыбочке.

– Привет, Гор! Почему не звонишь? Ты ведь так и не рассказал мне про твои впечатления от первого сеанса.

Дальский что-то проворчал устало, но отвечал, судя по голосу, тоже со злорадной усмешкой:

– Было необычно.

– Только необычно? – поинтересовался Максим, удерживая на лице натянутую улыбку.

– Не то чтобы я сильно заводился от этих сцен из любовных романов, где фигурируют перья и розы, как какая-нибудь юная барышня… Отдрочил он мне неплохо, но я, если честно, рассчитывал на нечто большее, ведь мне уже не шестнадцать, и я прекрасно знаю, что секс на дрочке не заканчивается.

Максим подавил порыв выругаться вслух.

– Не спеши! – буркнул он. – У тебя еще целых пять сеансов впереди. И это больше терапия, чем секс. Те-ра-пи-я! Секс ты и так можешь получить на каждом углу, стоит тебе кошелек открыть, но ведь мы хотим, чтобы ты познал полное физическое и моральное удовлетворение, а не просто перепихнулся.

– Сомнительно, что я хочу именно этого. Скорее, это ты мне навязываешь свои идеи и желания. Ну да ладно! Ты настаиваешь, чтобы я пришел на следующий сеанс? Когда он там по договору? Завтра?

– Прийти или не прийти – это тебе решать, Гор. Ты уже взрослый мальчик и сам решаешь, нужно ли тебе еще чему-то учиться в жизни, чтобы улучшить ее качество, или ты предпочтешь так и остаться до конца своих дней бесчувственным бревном.

– Я сейчас слишком устал, чтобы ругаться с тобой, Макс, но имей в виду, что за «бревно» ты мне еще ответишь… Хорошо, я подумаю, приходить или нет.

– Тогда думай до конца рабочего дня. Если надумаешь, звони Станиславу и приезжай в десять. Если нет… Наш Мастер удовольствий ляжет пораньше спать и выспится в свое собственное удовольствие.

Максим закончил разговор, не прощаясь, и сразу набрал Станислава.

– Готовься на завтра. На вечер. Будешь помогать мне советами, если я начну откровенно лажать где-нибудь. Похоже, пора брать быка за рога и переходить к более интересным и взрослым вещам.

***

Егор думал не ехать в Клуб. Дел оказалось невпроворот, и ему некогда было заниматься всякой ерундой.

Он усмехался с самого утра, представляя, как его снова начнут обхаживать всякими бабьими штучками, с ног до головы покроют липкой нежностью, и ему, растаяв от всего этого сиропа до полного разжижения мозгов, под конец останется только томно вздыхать: «Люблю тебя, ми-илый!» и сразу же предлагать Мастеру руку и сердце, а попутно еще и свои счета в банке.

Эти рассеянные ухмылочки в исполнении грозного начальника сильно удивляли и настораживали Крайта. Его подвижные змеиные бровки все время то ползли вверх, то, наоборот, собирались к переносице. Змей все последние дни старался быть тише воды ниже травы, но стоило ему отметить, что у начальника в кои-то веки улучшилось настроение, как он снова воспрянул духом.

– Вы на днях заработали еще пару миллионов и теперь тихо празднуете это с самим собой? – поинтересовался он.

Снисходительный к его любопытству Егор решил, что не стоит злиться на ехидный змеиный тон. В конце концов, он сам обидел Крайта дурацкими подозрениями, и теперь тот отыгрывался на нем так, как мог себе позволить лишь он один.

– Не без этого! – кивнул Егор. – Но сейчас я смеюсь над чужим поведением в постели.

Брови Крайта в очередной раз взлетели вверх.

– У вас кто-то появился? – воскликнул он и тут же кинулся оправдываться: – Не-не! Я не в претензии! Я очень за вас рад и все такое, так что не обращайте на меня внимания.

– Нет! – качнул головой Егор, перебирая принесенные им бумаги. – Пока обхожусь подчиненными Максима. Впрочем, надо, наверно, немного разнообразить себе жизнь и заехать в какой-нибудь другой бордель, а то Клуб мне что-то приелся. Думаю, пора уже открывать новые горизонты.

Крайт насупился.

– Егор Максимович, – вздохнул он. – Может, вы все же присмотрите кого-нибудь одного и… пригласите его к себе домой. Как меня когда-то… Вам ведь было хорошо со мной. А мне было хорошо с вами… Почему бы вам снова не найти такого человека, который был бы… удобен вам.

Егор поднял на него внимательный серьезный взгляд.

– Ты что, с Антоном разругался?

– Нет, нет! У нас все тип-топ! – замотал головой Крайт.

Его уложенная прическа растрепалась, и Егор подумал, что раньше такой беспорядок на голове был для него нормой жизни.

– Вы же на самом деле хороший – несмотря на то, что иногда сильно ругаетесь, – и я хотел бы, чтобы у вас все было хорошо. Понимаете? – вдохновенно закончил Змей и сложил на груди лапки.

Егор усмехнулся с легкой грустью.

– У меня и так все хорошо, Вань. А если наш сучий совет директоров утвердит мой проект по мельницам, я вообще буду на вершине счастья.

– Вы же понимаете, о чем я! – с досадой на его упрямство протянул Крайт. – Вы только делаете вид, что не понимаете.

Егор закатил глаза. Поймал себя на этом движении, вспомнил, что точно так же делал Максим, когда разговаривал с этим изворотливым Змеенышем, и сразу себя одернул.

– Ваня, если что-то кажется хорошим тебе, это еще не значит, что оно подходит всем остальным, – заметил Егор. – Я рад, что у вас со Змееловом сложились такие близкие отношения. (Хотя, видит Бог, ничего не предвещало!) Но мне это не подходит. Я присматриваю кандидатуру на место постоянного любовника, но пока что выбранные мной люди не удовлетворяют полностью мои запросы. Как только я найду такого человека, обещаю, я тебе первому об этом сообщу.

Крайт скривился после такого ответа, но возражать не стал. Должно быть, до сих пор чувствовал себя виноватым перед Егором, и тот – не без легкого злорадства, а возможно, даже из ревности – пользовался этим, чтобы уходить от обсуждения вот таких вот неудобных тем.

– Хорошо! – кивнул Крайт. – Только имейте в виду, что я запомню ваше обещание. Как только найдете – сразу скажете, чтоб мне потом спокойно спалось. А то я же так за вас переживаю, что плохо сплю по ночам.

– Не заливай! – фыркнул Егор. – Это Антон тебе спать не дает, а не я. К нему и предъявляй претензии.

Ванька прикрыл глаза ресницами и произнес со смущением:

– С ним у нас все четко. Никаких переработок и загулов. Секс до двенадцати и спать.

Егор рассмеялся.

– Я так понимаю, что на телевизор у вас времени не остается. Представляю, как вас обоих вырубает, если ты с него до двенадцати не слазишь. Ты сам-то за это время дал ему хоть разок?

Крайт поднял глаза к потолку, будто увидел там что-то интересное.

– Понятно! – хмыкнул Егор. – Сменил профиль, значит.

– Не заслужил он пока! – буркнул вредный Крайт. – Столько нервы мне мотал, пусть теперь отрабатывает. Может, на праздник какой одарю его своей милостью.

– Смотри, а то у них там в Клубе многие на него заглядываются. Еще захочет стариной тряхнуть и про свою активную жизненную позицию вспомнить.

Крайт с уверенностью помотал головой.

– Не захочет он там ничем трясти, уж поверьте мне! Я по вечерам активно работаю над тем, чтоб у него вообще не было желания «старину» доставать, не то что трясти им. Ваши уроки, кстати, иногда вспоминаю, когда надо для разнообразия его морально чуток придавить. Ух же ж вы затейник, когда до морального давления доходит!

Польщенному его словами Егору сразу вспомнились и другие затейники.

– Ты ведь у Тони учился? – как бы между прочим спросил он.

Крайт сморгнул в недоумении.

– Ага! Брал уроки. Хотя мне далеко до его уровня.

Егор пошелестел бумагами, выдерживая приличествующую полнейшей незаинтересованности паузу.

– Ну и как он тебе вообще? – проронил он. – Не слишком ли много в нем… приторности?

Крайт почесать в раздумьях подбородок.

– Нет вроде! – пожал он плечами. – Тони всегда разный. Если надо, может быть приторно-сентиментальным, а может – и довольно циничным. Вообще-то, он очень чуткий. Чувствует любое малейшее изменение в настроении клиента и сразу подстраивается под него. Если я, например, хотел пожестче, так ему даже говорить об этом не надо было, он сразу без слов все понимал и делал так, как мне хотелось. Черт его знает, как у него это получается. Должно быть, какая-то врожденная эмпатия. А что?

Егор отмахнулся.

– Да так, ничего. Просто спросил. Интересно же, что за таланты у Максима в штате имеются. Со Станиславом я уже общался, а вот с Тони как-то до сих пор не пересекался.

– А-а-а, понятно!

Крайт поежился при упоминании Станислава, и Егор с удивлением отметил, как одно лишь имя Мастера боли, произнесенное вслух, нервирует Змея даже по прошествии шести месяцев с их последней сессии.

– А теперь давай уже закончим обсуждать личное и перейдем к делу, – настоятельно предложил он, стараясь замять тему. – Ты вот тут ошибку сделал в договоре. И не одну…

– Вот блин! Все равно заметил! – буркнул расстроенный Крайт, и Егор не сдержал легкой улыбки.

Отправил хитрого Змея переделывать документы, а сам встал из-за стола и замер возле большого окна, которое позволяло вялому осеннему солнцу до самого вечера освещать кабинет и открывало его владельцу прекрасный вид на город. Егор смотрел на тусклые и мрачные дома, на непрекращающийся поток машин, струящийся по изломанным улицам, и вспоминал слова Крайта.