Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Раздался тихий шорох ткани, тяжело упавшей на пол. Матрац прогнулся более основательно. Мастер сел совсем близко. Прислонился бедром, коснувшись Егора гладкой теплой кожей, и тот замер, прислушиваясь к ощущению перекатывающихся под ней твердых мышц.

Мастер не двигался. Должно быть, рассматривал раскинувшегося на кровати клиента. Потом нагнулся куда-то в сторону, но скоро снова вернулся к своему подопечному. И именно в этот момент Егор остро почувствовал свою уязвимость, потому что то, что взял в руки Мастер, могло представлять большую опасность для его здоровья и жизни. И в случае внезапного нападения Егор не смог бы закрыться от удара этим орудием, потому что руки были крепко привязаны. Его рот открылся сам по себе, желая спросить у Мастера, что тот намерен делать. К тому же Егор просто отчаянно хотел услышать хоть что-то в этой пугающей тишине, пусть даже это будет звук его собственного голоса. Но в ту же секунду, как он напряг голосовые связки, его лица коснулось нечто невесомое и мягкое. Медленно, будто забавляясь, прошлось по носу, щекам и губам, пощекотало шею и, скользнув по груди, вдумчиво огладило ареолы сосков.

Перо, причем большое. Возможно, павлинье. Егор пришел к этому выводу, когда Мастер чуть усилил нажим, и по коже прошелся тонкий плотный стерженек, окруженный легкими пушинками. Оно, не торопясь, очерчивало оба соска до тех пор, пока те не напряглись от этих шаловливых прикосновений. Сделав свое дело, перо пошло дальше – приласкало живот, поцеловало края пупка и коварно скользнуло к паху.

Егор с шумом выдохнул, когда тонкие волоски прошлись по невозбужденному члену, пощекотали мошонку и, не задерживаясь там надолго, быстро спустились к бедру. Проигнорировав вздох, перо скользнуло под согнутое колено и затанцевало там, закружило в венском вальсе. Егор не боялся щекотки, но эти тончайшие воздушные прикосновения посылали целый рой мурашек по его телу и даже заставляли изредка передергиваться. Его начало немного знобить, хотя температура в комнате была нормальной. И только когда танец пера прекратился, Егор осознал, насколько сильно до этого было напряжено его тело. Специально приложил усилие, чтобы незаметно расслабить мышцы, ведь, как бы там ни было, Мастер пока не сделал ничего такого, что могло бы принести боль, а находиться в постоянном напряжении было просто невозможно.

Чтобы немного отвлечься от странных ощущений, которые, как стремительная лавина, обрушились на него, Егор начал про себя считать секунды с того момента, как его перестало касаться перо. Уже на восьмой, подозрительно принюхавшись, он почувствовал нежный аромат свежих роз. Глубоко вдохнул его, радуясь этому новому, безопасному ощущению, появившемуся во тьме, а аромат тем временем плавно сместился влево, и Егор, потянувшись за ним, как на привязи, повернул голову в ту же сторону. Потом аромат так же медленно ушел вправо, и нос Егора сам последовал за ним, потому что запах роз был еще одним доказательством материальности того мира, который окружал его, и тот, даже не осознавая этого, инстинктивно стремился вслед за этим кусочком ускользающей реальности. И лишь тогда, когда аромат опять сместился в сторону, Егор понял, что Мастер просто забавляется с ним. Нахмурился и отвернулся. Вскинул сердито подбородок, но промолчал, никак не комментируя эту наглую выходку.

В тишине раздался разочарованный вздох, и запах роз внезапно усилился. Упрямых губ Егора коснулся прохладный, упругий, атласный лепесток, и те от неожиданности разжались. Рот его приоткрылся, как будто глотал вместо воздуха этот сладкий аромат. Мастер с невероятной мягкостью проводил бутоном по лицу Егора. Ласкал лепестками его скулы, очерчивал подбородок. Щекотал краями хрупкого атласа шею, оставляя на коже насыщенный сладостью след.

Бутон соскользнул к груди, повторяя уже опробованный пером путь. Угнездился на соске и начал вращаться вокруг его заострившейся твердой вершины, чувствительной к любым даже самым невесомым прикосновениям. Наигравшись с одним соском, он вскоре одарил ветреным поцелуем другой, а первого нежданно-негаданно коснулись мягкие, чуть влажные от слюны губы.

Мастер ласкал Егора горячим ртом и одновременно с ним прохладным цветком. Тот тяжело дышал, терся головой о подушку, пытался тем самым сдвинуть повязку хоть на сантиметр, желая увидеть все это своими глазами. Крутил кистями, пытаясь освободить руки, сжимал пальцами ленты. Но те оказались прочными, завязаны были туго и не позволяли вытянуть кисть из своего надежного захвата.

Вскоре Мастер пошел знакомым путем. Умелый рот согрел напоследок дыханием грудь Егора, оставив на волосках теплую влагу, и начал спускаться все ниже и ниже. По одному боку скользил бутон, по другому оставляли мгновенно исчезающие влажные следы нежные губы. Оба этих чувственных танцора двигались синхронно в каком-то торжественном танце. Неожиданно менялись местами, и казалось, что ни один сантиметр кожи от плеч до талии не остался без этой утонченной ласки. Добравшись одновременно до паха, они вступили в противоборство: порхали бабочками над восстающей под трепетными крыльями плотью, перелетали с места на место, и вскоре распаленный их полетом Егор уже не мог четко определить, где его в данный момент касаются губы Мастера, а где – бутон розы.

Он уже понадеялся, что скоро дело дойдет и до минета, но Мастер не спешил – ласкал лишь поверхностно и дразняще. Скорее, разжигал нетерпение еще сильнее, чем действительно приносил удовольствие. Бутон поглаживал ставшую сверхчувствительной кожу паха вслед за уверенными опытными губами, и в этих отвратительно романтичных и обманчиво невинных манипуляциях действительно было что-то… Егор не мог четко сформулировать, что именно, но они дарили некоторую приятность, от которой он не спешил отмахиваться. А когда губы посмели предательски ускользнуть, оставив его без своего тепла, он даже потянулся вслед за ними всем телом, но почти сразу опомнился. Пусть и с трудом, но подавил в себе разочарованный стон. Возбужденно задышал от одного только желания самому прикоснуться к этому загадочному кудеснику. Хотел бы поскорее сжать его в объятьях, взять его с тем же неистовством, с каким брал до этого всех своих любовников, но путы мешали ему осуществить эти желания, не давали активно двигаться, а просить Мастера развязать их Егору не позволяли остатки гордости.

Зато сразу стало понятно, зачем Станислав привязал его, ведь Егор точно не сдержался бы, если бы был свободен, и нарушил весь ритуал. А так ему приходилось проходить весь этот чувственный, полный необычных ощущений путь от начала и до конца вне зависимости от его желаний.

– Может, мы все-таки закончим с прелюдией и перейдем к нормальному сексу? – спросил Егор, стараясь скрыть свое замешательство за нарочито прохладным тоном.

Прислушался и услышал тихое фырканье. Почувствовал, как на кожу тонкой струйкой льется что-то теплое, растекается по груди и животу, оставляя за собой медленно остывающий жирный след. По комнате поплыл приятный цитрусовый аромат, и благодаря ему Егор смог определить, что это за жидкость.

Масло. Густое и теплое массажное масло.

Егор решил было, что Мастер сразу приступит к массажу, но нежные пальцы осторожно зарылись в его волосы и начали аккуратно перебирать их. Погладили затылок, макушку и виски, помассировали их легкими круговыми движениями, заставляя расслабить напряженную шею и крепко сжатые челюсти. Мастер пробежался подушечками пальцев по лбу, разглаживая строгие морщины, потер нежную кожу за ушами и медленно, очень медленно, будто любуясь, очертил твердые скулы. Взял за подбородок и с легким нажимом провел большим пальцем по нижней губе, заставляя рот приоткрыться. Егор задумал подзадорить его и мягко прихватил этот наглый палец губами. Пососал его и огладил языком, намекая, чего хочет на самом деле. Напуганный им палец тут же сбежал, и какое-то время Мастер не двигался. Решал, видимо, что делать с таким самоуверенным строптивым пленником. Решил он довольно быстро, и бедра Егора вдруг придавило к кровати чужим немалым весом. Колени Мастера мягко, но уверенно сжали его бока, не давая сильно крутиться. Тот был полностью обнажен, Егор почувствовал это и наивно понадеялся, что пришло время для настоящего секса. Но он снова был жестоко обманут. Мастер, устроившись удобнее на его бедрах, приступил к задуманному им массажу. Растирал по коже масло сильными уверенными движениями. Начал с поглаживания плеч, активно помял затекшие руки, а затем перешел к полноценному разминанию мышц груди и бедер.

Было приятно. Чувствовалось, что работает профессионал, но Егору этого всего уже было мало. Не этого он ждал, когда шел на этот сеанс. Совсем не этого.

Он знал, что первый, вводный сеанс будет легким, но не думал, что настолько. Мастер действительно работал деликатно, даже слишком деликатно, на его взгляд, и вся процедура больше напоминала какую-то аюрведическую практику, но никак не занятия сексом или, как утверждал Максим, занятия любовью.

К тому же Егор не привык, чтобы в постели во время секса царила полнейшая тишина. Его сильно смущало собственное учащенное дыхание, а изредка вырывающиеся вздохи казались и вовсе оглушающими. И все это происходило на фоне полного отсутствия реакции со стороны Мастера, что еще больше нервировало Егора. Сам он обычно редко утруждал себя разговорами в постели, привык больше давать инструкции и ждать их немедленного выполнения, а уже с болтовней в постели его партнеры чуть позже справлялись за двоих. Но гробовая тишина раздражала и будто подталкивала его к тому, чтобы говорить все, что приходит на ум, лишь бы не плавать в пустой безмолвной темноте, слушая свои вздохи.

– Массаж я мог бы заказать в массажном салоне, – заметил Егор с усмешкой.

И тут же дернулся, чуть не прикусив щеку, когда по его кадыку и подбородку прошелся влажным мазком язык. Как до этого Мастер перемежал свои поцелуи с прикосновениями цветка, так теперь на разогретой коже он сменял движения ладоней влажными прикосновениями этого шаловливого юркого непоседы.

Ладонью – по груди, а кончик языка кружит в дикой пляске вокруг увлажненного слюной соска. Пальцами – по животу, а губы аккуратно засасывают кожу у самого края пупка. В глубину они не достают, поэтому туда проникает острый язык. Лижет ритмично. Оставляет мокрый след. Буквально трахает маленькую впадину размеренными лакающими движениями.

Дернув кадыком, Егор поспешно глотнул воздух, а Мастер не останавливался – добрался таким манером до паха и закружил вокруг члена. Не касался его, но щедро ласкал кожу очень-очень близко. Губы пощипывали тонкую мембрану, а язык похлопывал по ней, и совсем неожиданно в их нежный танец ворвались вероломные зубы. Куснули зацелованное, облизанное место, и Егор зашипел, тихо выругался, дернулся, не желая терпеть укусы, и совсем не из-за того, что ему было больно. Было не больно, но очень волнующе. Слишком волнующе, как для простых, пусть и страстных поцелуев.

Член и так выказывал сильную заинтересованность в таинственных манипуляциях Мастера, а от этих покусываний так вообще сразу же резко напрягся, налился тяжестью даже без ласки и прилег на живот горячим, будто только из очага извлеченным поленцем. Такой откровенно юношеской реакции Егор в свои годы от него уже не ожидал, поэтому удивился, и сильно, но решил воспользоваться моментом и подтолкнуть Мастера в нужном ему направлении.

Легонько двинул бедрами вверх, непрозрачно намекая на свои нужды, но Мастер намерено проигнорировал запросы клиента и переключился на разволновавшиеся бедра, принципиально обойдя лаской налившийся, как спелая ягода, член. Обвел их – волнительных – сильными ладонями, прошелся пальцами так, будто наигрывал на пианино одному ему ведомую мелодию. Очертил подушечками мускулы, а за ними след в след пустил живчик-язык, не давая пропасть дарованному ими приятному ощущению живого тепла.

Егор невольно поеживался под этими ласками. Он в очередной раз ошибся, и то, что делал Мастер, не было просто расслабляющим массажем и поцелуями. Там, где тот касался Егора, кожа начинала буквально гореть от этого возбуждающего воздействия и нетерпеливо ожидать нового, повторного прикосновения. Должно быть, что-то было добавлено в масло. Какой-то афродизиак, не иначе. А то с чего бы Егору – опытному игроку постельных игр – так живо реагировать на простые поглаживания.

Вскоре, так и не прикоснувшись к члену, Мастер освободил от своего веса ноги Егора. Переместился куда-то вниз и начал неторопливо, очень прочувственно гладить, целовать и даже лизать его колени и икры. Егор с трудом удерживал себя от того, чтобы шире развести ноги и позволить ему еще более откровенные ласки, которые он обычно позволял себе по отношению к своим партнерам. Успел одернуть себя лишь в последний момент, когда колени уже предательски расползались в стороны. Нахмурился и сдвинул их обратно, но Мастер не позволил ему свести ноги вместе. Ловко вклинился между ними плечом, чуть приподнял одно колено и успокаивающе погладил голень, стоило Егору инстинктивно напрячься от такой наглости. Припал губами к тоненькой кожице в коленной впадине. Лизнул, и Егору пришлось уткнуться носом в плечо и закусить губу, потому что место под коленом оказалось очень чувствительным. Оставшийся без ласки член довольно дернулся, шлепнув Егора по животу вязкой каплей, а яички поджались без спросу хозяина, бесстыже демонстрируя, как телу приятна эта нехитрая ласка.

Будто прислушиваясь к ощущениям клиента, Мастер сделал секундную паузу. Вздохнул, как показалось Егору, с удовлетворением и перешел к другому колену, которое тут же само с готовностью ему подставилось. Тщательно вылизал нежное местечко, предоставив Егору еще несколько волнующих, щекочущих нервы ощущений, и снова переместился, а тот, увлекшийся этой необычной щекоткой, не успел вовремя прийти в себя и очнулся лишь тогда, когда пальцы Мастера мягко, но настойчиво обхватили стопы.

Ноги Егора до этого были полностью свободны, и у того при каждом игривом прикосновении возникало дикое желание пнуть заигравшегося умника из-за банального чувства упрямства, но ощущения все время были настолько приятными и отвлекающими, что напрочь лишали его силы воли. Тело постепенно расслаблялось вне зависимости от желаний Егора и как будто тихо пело от удовольствия. Эта песня так и рвалась из груди, желая отзвучать приглушенными стонами, но Егор сжимал губы, сопел возбужденно, но не давал ей свободы. Когда Мастер взял в ладони ступню и начал ласкать поджимающиеся от смущения пальцы – посасывал каждый из них и облизывал нежную кожу между ними, – Егор снова закрыл лицо плечом и заворчал, проглотив очередной глухой полувздох-полустон:

– Ты меня вылизываешь, как кошка котенка. Не надоело еще?

Его крайне мстительно, но очень нежно куснули за мизинец. Егор, примерившись, дернул ногой, но Мастер точно был профи – сообразил, что надо вовремя отстранится и спасти лицо от украшения в виде фонаря под глазом, подаренного «благодарным» клиентом. Ехидно зафыркал на этот выпад в пятку Егора, будто давил смех, и, прихватив другую ступню, продолжил свою экзекуцию.

Егор напряг ногу, когда почувствовал, что еще немного, и он просто начнет выть от этой долгой, щекотной, очень возбуждающей ласки. Снова попытался пнуть Мастера, чтобы прервать это форменное издевательство. Зацепил вскользь скулу и даже успел победно усмехнуться, но Мастер с неожиданной быстротой увернулся и перехватил коварную ногу обеими руками. Крепко и довольно болезненно сжал пальцами голень, обездвижив тем самым противника. Сильно куснул за сухожилие, принимая его вызов, и Егор сорвался – зарычал, взбрыкнул всем телом, желая освободиться, но Мастер сразу выпустил его и отодвинулся, оказавшись вне пределов досягаемости.

На какое-то время он затаился, и Егор даже пожалел, что отвлек его от всех этих извращений. Как бы он не сопротивлялся, как бы не ворчал, эти хитрые ласки имели волшебную силу. Член как встал по стойке смирно без посторонней помощи, так и продолжал с нетерпением стоять. Ожидал, бедняга, когда же на него обратят внимание. В паху распирало и тянуло все сильнее. Тело, привыкшее к активным действиям, настоятельно требовало валить кусачего соблазнителя и трахать его до бессознанки, но Егор, к сожалению, ничего не мог сделать для того, чтобы удовлетворить это требование. Связанные руки не позволяли ему принимать какое-либо участие в сеансе релакса, поэтому он решил пользоваться тем, что было у него в наличии, и, прокашлявшись, подал недовольный голос:

– Все это, конечно, прекрасно, но я уже устал от долгих игр! – проворчал он и безапелляционно добавил: – Я требую свой оргазм!

Ответил ему вздох, очень похожий на разочарованный, и прежде, чем Егор понял, что произойдет дальше, Мастер рывком оседлал его.

Егор замер и прислушался. Слегка сдвинул колено в сторону. Прижался к Мастеру плотнее и понял, что тот возбужден не меньше него самого. В доказательство этого член Мастера при следующем же движении слегка мазнул по бедру, и на кожу Егора упала вязкая теплая капля.

– Тебя так заводит обсасывание чужих ног? – полюбопытствовал тот. – Да ты и правда знатный извращенец!

Сказал и довольно оскалился, впрочем, ему недолго предстояло радоваться этой браваде.

Егор сдавленно охнул, когда Мастер без дальнейших прелюдий обхватил его член пальцами, смазанными все в том же массажном масле, и начал дрочить быстрыми сноровистыми движениями. Каждый раз, достигая головки, тот прокручивал кулак и, казалось, оглаживал таким образом каждую проступившую под нежной кожей венку. Егор предпочитал кончать, находясь при этом внутри партнера, и успел немного отвыкнуть от обычной незатейливой дрочки. Но тут вдруг вспомнил, как это было в далекой юности, рассмеялся хрипло и едва успел подавить стон, когда Мастер прихватил в ладонь мошонку и стал настойчиво разминать ее в такт скользящим по члену пальцам.

– Что – сам тоже любишь вздрочнуть, а? – прошептал с усмешкой Егор, не смея говорить в полный голос. – Демонстрируешь недюжинный талант и завидный опыт!.. Черт! Я будто в школу снова вернулся. Чувствую себя сопливым подростком…

Член сильно сжали. Егор разом захлебнулся словами и даже на миг испугался, что Мастер решил отыграться за его насмешки. Но тот вместо того, чтобы оторвать ему кое-что очень важное, лег на Егора всем телом, прижался бедрами и обхватил широкой ладонью уже два радостно прильнувших друг к другу члена. Сделал пару пробных движений, выбирая оптимальный темп, и дрочка снова набрала свои прежние обороты.

Ощущения Егора усилились вдвойне. Чужая плоть, такая же твердая и горячая, как его собственная, терлась, утыкалась в живот мокрой головкой и все обильнее капала смазкой. Приглушенный чавкающий звук разносился по комнате после каждого рывка жесткого кулака. Егор, без веской причины краснея ушами, очень внимательно слушал его и так же внимательно ловил ускоряющееся дыхание Мастера. Чувствовал, как быстро бьется в чужой груди сердце, отгороженное от него лишь тонкой, несущественной преградой из кожи, ребер и мышц. А Мастер терся об Егора бедрами и животом с таким неистовством, будто хотел высечь огонь меж их телами. Оба они дышали горячо и прерывисто, смешивали дыхание и разделяли его на двоих.

Егор не привирал, когда говорил, что чувствует себя неопытным подростком, потому что эта их страстная возня очень напоминала ему суетливый перепихон двух старшеклассников, которые, спрятавшись от взора родителей, предавались тайком своему первому, самому сладкому греху. Как те школьники, впервые познавшие силу желания, они терлись, вздрагивали и тихо пыхтели без единого стона, будто боялись, что их могут ненароком услышать строгие взрослые. И в этот миг каждый их толчок, каждое скольжение, каждый вздох были такими же простыми и естественными, какими они были в той далекой, почти забытой Егором юности, которую он вспоминал с грустью лишь тогда, когда в его постели оказывались очень юные и безнадежно наивные любовники.

Эта неожиданная ассоциация, будто вожжами, внезапно подстегнула Егора. Одним махом даже не отправила – швырнула его в объятья оргазма. Он тихо замычал, вскинул бедра, чтобы быть как можно ближе к влажному, соскальзывающему с него телу, и кончил себе на живот, выпуская заполошно быстрые горячие струи.

Мастер сделал еще несколько рывков кулаком, выцеживая из него все до капли, и когда Егор наконец иссяк, сразу же резко отпрянул. Соскочил с кровати, гулко ударив голыми ступнями об пол.

– Э-эй! – неуверенно позвал Егор, у которого язык уже заплетался от усталости.

Пока он с удивлением слушал свой сиплый голос, рядом раздалось громкое, какое-то свирепое шебуршение. Вслед за ним послышались быстрые злые шаги, резко хлопнула дверь, и Егор, судя по свалившейся на него тишине, остался в комнате в полном одиночестве.

– Ну вот! Обиделся, что ли? – пробормотал он с легкой досадой, когда понял, что Мастер и не думает возвращаться.

Издал тихий вздох.

– И с чего бы профессионалу так обижаться? – проворчал Егор. – Что я такого сказал или сделал?

Сперма на животе постепенно остывала и начинала неприятно стягивать кожу. Разморенный оргазмом Егор поерзал с недовольством и принудительно собрался с мыслями.

– Сам виноват! – сердито фыркнул он, как будто Мастер все еще был в комнате и мог его услышать. – Сам же завел, а нормального секса так и не предоставил, и я как клиент имел полное право на недовольство.

Дверь открылась, и прозвучали совсем другие – тяжелые, спокойные шаги.

– Станислав? – спросил Егор.

– Да, это я! – ответил тот. – Сеанс закончен. Сейчас я вас освобожу.

Станислав снял повязку, и Егор заморгал, привыкая к свету после целой вечности полной темноты. Пока он щурился, Станислав быстро развязал его руки. Егор сел, растирая запястья. Посидел немного, встал с кровати, вытерся салфетками, обнаруженными на столике рядом, и начал не спеша одеваться. Тело было немного скользким от масла, но большая его часть уже успела впитаться в кожу, и Егор смог спокойно натянуть брюки, не рискуя при этом испортить их.

– Надеюсь, Мастер смог доставить вам удовольствие! – с легкой вопросительной интонацией произнес Станислав.

– Было неплохо! – признал Егор. – Но ничего сногсшибательного. Так Максиму и передайте.

– Передам! – кивнул Станислав. – Не беспокойтесь.

Егор застегнул пуговицы рубашки, надел пиджак и повязал галстук. Педантично расправил узел и повернулся к Станиславу.

– Спасибо за работу! – кивнул он. – Всего хорошего!

– До свидания, Егор Максимович! – сказал Станислав спине удаляющегося клиента.

***

– «Было неплохо!» – возмутился Максим, когда за отчитавшимся Станиславом закрылась дверь кабинета. – Я, блядь, чуть ноги ему не задрал и не трахнул, так завелся, а он говорит: «Было неплохо»! И что это за нахальство и бескультурье такое – подъёбывать Мастера во время сеанса, когда тот пытается доставить тебе удовольствие?.. А ты, оказывается, большой любитель поговорить в постели, Дальский. И особенно тебя прорывает под это дело на всякие едкие гадости! Я его облизываю, как могу, понимаешь ли, грудь его волосатую целую, а он хохмит, мерзавец. Нет, ну, где это видано?

Максим окинул кабинет разъяренным взглядом, выискивая, кого бы убить. Никого, естественно, не нашел и, закончив этот мрачный круг, уперся глазами в свои голые ноги. Те торчали из-под распахнувшегося чуть ли не до паха халата и устало вытягивались по ковру. Над ними четко определялся немаленький такой бугор, скрытый плотной махровой тканью. Максим шевельнулся, пытаясь сесть ровно и не сползать на ковер вслед за ногами. Почувствовал, как головка принципиального, мнящего себя колом члена больно трется о халат, зарычал и сполз еще ниже.

В этом кресле он сидел с тех пор, как прилетел в кабинет после сеанса с нахалом Дальским и просто физически не мог заставить себя подняться и добраться до ванной или кровати, хотя ему было необходимо и то, и другое. Но кое-что для него в этот момент было важнее чистоты и сна. За время сеанса он распалился до предела, но кончить так и не смог, потому что Егоровы насмешки не давали ему расслабиться. Грубиян Дальский получил удовольствие, да еще и посмеялся над ним, но сам даже и не думал терять свое ледяное самообладание. Это было оскорблением для Максима, который всегда считал себя хорошим любовником и, сильно постаравшись, мог довести партнера до настоящего исступления. Вот он и сбежал так быстро, потому что уже не мог спокойно смотреть на самодовольную наглую рожу Егора. Боялся, что вмажет тому в полную силу и отправит в отключку, а потом придется долго объяснять конкуренту, кто и за что сломал ему челюсть.

Конечно, при работе с клиентом об удовольствии Мастера обычно речи не шло, но Максим, давно не занимавшийся сексом как работой, не привык оставаться с каменным стояком, когда тело под ним уже вовсю балдело и растекалось от неги. Сволочь Дальский даже слепой, как крот, и беспомощный, как младенец, и тут умудрился его качественно обломать. И счет к нему рос с каждым днем буквально на глазах и в геометрической прогрессии.

– Это все он виноват! – прошипел Максим. – Эгоист чертов! Сам кончил, а другому хоть полотенце на член вешай… А я тоже хорош! Знал же, что все так будет, но все равно полез в это дело. Знал же, какой он говнюк и как умеет вытирать об людей ноги, и все равно сунулся к его волосатому телу. Это Тони у нас терпелив без меры, а я на такое не гожусь. Не умею я так с клиентом работать! Отвык я от такого потреблядского отношения!

Максим в расстройстве закусил губу и осторожно запустил руку под халат. Обхватил раздувшуюся сухую головку пальцами, сдавил крепко, так, как держал в руках член Егора, и морщась от неприятных ощущений, начал водить кулаком по ставшему слишком чувствительным стволу. Его возбуждение перешло уже в ту стадию, когда любое прикосновение было достаточно болезненным. Максим не мог успокоиться, но и кончить тоже не мог. А внутри все ныло и переворачивалось. Его даже начало подташнивать от желания наконец-то спустить все, что задержалось в каменных яйцах. Не выдерживая уже этого идиотского подвешенного состояния, он рыкнул, вскочил на ноги и прошел в спальню. Схватил с тумбочки мобильный телефон и набрал номер.

– Филипп, пришли мне кого-нибудь. Сейчас же! – рявкнул Максим в трубку, как только ему ответили. – Все равно кого! Кого-нибудь непривередливого… Сам выбери!

Бросил трубку, так и не дослушав до конца ответ, и упал на кровать. Содрал с себя халат, который насквозь пропах тяжелым запахом мускуса и каким-то неуловимо знакомым, стойким ароматом парфюма Дальского, оставшимся на теле Максима. Унюхал этот аромат и в раздражении зашвырнул халат в самый дальний угол спальни. Положил ладонь на тяжелый, горячий, словно в лихорадке, член, погладил его аккуратно, будто норовистое животное успокаивал. Другой ладонью рассеяно провел по груди, задевая пальцами измученные твердые соски.

– Прекрасно отдохнул этой ночью! – прошипел он. – Просто отлично выспался!

В дверь кабинета робко постучали.

– Открыто! – рявкнул Максим.

Приподнял голову с подушки, чтобы увидеть, кого там принесло. Как только дверь кабинета начала открываться, он на секунду испугался, сообразив, что это вполне мог бы быть Дальский, который приперся, чтобы похвастаться своей непрошибаемостью. Но нет – на пороге возник Дениска – симпатичный крепенький паренек с мелированными волосами. На Дениске был шипованный ошейник и наспех застегнутые узкие кожаные брюки. Судя по его откровенному образу, Филипп выдернул паренька прямо из лап какого-то дома, у которого должна была в это время состояться сессия, но крайне рассерженному и очень неудовлетворенному Максиму было наплевать этим вечером на нужды гостей Клуба. Один гость уже оставил его ни с чем, и он должен был получить за это хоть какую-то моральную компенсацию.

Как и положено хорошему нижнему, Дениска прикрыл за собой дверь и замер с опущенной головой в ожидании команды верхнего.

– Иди сюда, Денис! – чуть успокоившись, вздохнул Максим, глядя на его растрепанную макушку. – И брось, пожалуйста, эти свои БДСМ-игры, я хочу просто хорошенько потрахаться, а не плетью тебя стегать.

Дениска тут же вскинул голову и заметно повеселел. Проскользнул со стеснительной улыбочкой в спальню, прикрыл дверь и в пару быстрых шагов добрался до кровати. Ловко сбросил штанишки и забрался на кровать к Максиму. Прильнул к нему в страстном поцелуе, но долго на губах не задержался. Почти сразу спустился ниже, продолжая с благодарностью улыбаться, одним глотком заглотнул его член и начал быстро работать головой. Максим вздрогнул, зашипел и схватил его за волосы. Откинулся на подушку, наблюдая, как под рукой движется голова со старательно втянутыми щеками.

– Что клиент был настолько неприятным? – отметив такое рвение, поинтересовался он.

Дениска с пошлейшим чпоком оторвался от члена, цыкнул уголком губ, выражая свое мнение о несостоявшемся мучителе, и снова припал к Максиму.

– Понятно! – протянул тот со вздохом. – Мне вот тоже паскуда сегодня попалась.

Побалдев немного, он взял Дениску за плечи, оторвал его от старательно вылизываемого леденца и подтянул ближе. Поцеловал припухшие губы, ощутив на них свой вкус, и резко перевернувшись, подмял парня под себя.

– Наказания на сегодня отменяются! – проворчал он, разбрасывая хаотичные поцелуи по шее и плечам Дениски.

Тот тихо постанывал от удовольствия и с готовностью подставлялся.

– Раз кое-кому нежность и чувственность нафиг не нужны, и для него это «ничего сногсшибательного», значит, будем дарить все это более благодарному пациенту.

Разомлевший Дениска только вздохнул с довольной улыбкой, когда Максим занял привычное место меж раскинутых в стороны ног. Тот пропустил его стремительно твердеющий член через кулак, лизнул пару раз головку и потянулся к тумбочке за спрятанными в выдвижном ящике смазкой и презервативами.

========== Часть 5 ==========

***

На следующее утро после сеанса Егор вошел в собственный кабинет и вздрогнул, ощутив, как по помещению витает ненавязчивый мягкий аромат свежесрезанных, еще полных жизни роз. Огляделся раздраженно, выискивая его источник, и увидел копошащуюся у секретера фигуру, завернутую в строгий деловой костюм.

– Не припомню, чтобы у меня сегодня был день рождения! – заметил он.

Фигура тоже вздрогнула и обернулась.

Крайт смотрел невинными глазами, мягко улыбался и держал в руках вазочку с букетом мелких, плотно подогнанных друг к другу белых розочек. Егор вскинул брови в удивлении, потому что с этим букетиком Змей выглядел, как невеста у алтаря. Только фаты не хватало.