Текст книги "С привкусом кофе (СИ)"

Автор книги: Немая реальность

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц)

Когда я выхожу из ванной, мамы уже нет: похоже, уехала на работу, что вовсе не расстраивает меня. Однако мне придётся добираться до школы пешком.

В своей комнате быстро натягиваю чёрную кофту, джинсы и кардиган, волосы собираю в пучок, наполняю рюкзак всем необходимым, что может мне пригодиться сегодня, и поднимаюсь на кухню, с сожалением взглянув на кофемашину, стоящую возле раковины. Мне пришлось отказаться от кофе два месяца назад, когда из-за постоянного употребления кофеина я стала слишком взвинченной и раздражительной. Врач сказал, что необходимо перейти на менее крепкие напитки, вроде сладкого чая или какао, что я и сделала. Хотя я, всё ещё, действительно, скучаю по привкусу кофе, как бы это ни звучало. Отыскав среди полок на верхних шкафчиках чай с пошлым названием «Апельсиновый рай», состоящий из каких-то зеленых листьев и долек сушеного апельсина, который, на удивление, пахнет довольно приятно. Завариваю его в своей термокружке фиолетового цвета, потому что на завтрак совершенно не остаётся времени, учитывая, что я не знаю точного местоположения школы. Обуваю кеды на пороге, придерживая рюкзак одной рукой и поставив кружку с зелёным чаем на пол. Выхожу на улицу, не забывая свой напиток, запираю дверь ключом, который услужливо оставила мать на столе в кухне.

На улице оказывается прохладнее, чем я предполагала, поэтому горячий чай приходится как раз кстати и приятно согревает желудок при коротких глотках. Телефон в моём кармане вибрирует, оповещая о новом сообщении, которое я тут же читаю, улыбнувшись.

«Напиши мне, как пройдет первый день. Папа».

Я ничего не отвечаю и прячу мобильник в карман, но улыбаюсь отцовской заботе, который, находясь даже за несколько тысяч километров от меня, все еще остается таким чутким (в отличие от некоторых). Перехожу дорогу, кивнув водителю, который притормозил передо мной, и смотрю вперёд, замечая здание своей новой школы. Старшая школа Хартвиг Ниссен оказывается белыми строениями с центральным, восточным и западным корпусами. В центральном корпусе находится канцелярия, куда мне и нужно попасть, и пока это всё, что я знаю об этом месте. Открыв стеклянные двери здания, вхожу внутрь и останавливаюсь у стола секретаря; секретарь – это стройная женщина с пучком на голове и узкими очками на длинном носу.

– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? – она на секунду поднимает взгляд на меня, но тут же опускает на свои бумаги, продолжая что-то читать. Я вижу, как бегают её глаза по тексту.

– Здравствуйте. Я Ева Квииг Мун, новая ученица. Мне должно было прийти расписание, – без запинок произношу я, хотя всё равно чувствую себя немного неловко.

– Подождите, я сейчас посмотрю, – повернувшись ко мне спиной на своем стуле, секретарша ищет что-то в компьютере, затем сбоку гудит принтер, печатая.

– Держите, – она протягивает мне листок, не поднимая глаз. – Перед началом урока Вам необходимо зайти в спортзал, где вас ждет сопровождающий для ознакомления со школой.

– Спасибо, – киваю, забираю листок и выхожу, не упоминая о том, что точное расположение спортзала мне неизвестно. Придётся положиться на интуицию.

Пока иду по коридору, разглядываю уроки, на которые мне удалось записаться, хотя некоторые из предметов совершенно не интересуют меня, но большинство всё-таки соответствуют моим нуждам. Двойная стеклянная дверь, похожая на ту, что была в канцелярии, ведущая в спортзал, кажется мне довольно непрактичной: сколько ударов мяча она выдержит или уже выдержала? В любом случае, иду дальше, с удивлением рассматривая собравшихся. Небольшая толпа из парней и девушек собралась полукругом вокруг одного человека, лицо которого мне никак не удается увидеть, но когда все оборачиваются на хлопок двери, я замечаю, что это невысокая блондинка с синим планшетом в руках. Я неловко приближаюсь к группе, вставая у края, и слабо улыбаюсь.

– Имя? – ровным голосом спрашивает девушка с планшетом. Похоже, у неё там список собравшихся.

– Ева Квииг Мун, – отвечаю я, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Твой сопровождающий – Эмили Флоренси. Где Эмили?!

Эмили, судя по тому, как она вздрогнула при восклицании главной, поворачивается в мою сторону. Уставившись большими зелеными глазами, она кивает и подходит ко мне, так же нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Дальше… – продолжает та девушка в центре, не обращая внимание на нас. Но то, что будет дальше, я не могу узнать, так как моя сопровождающая тянет меня прочь из спортзала.

– Можешь звать меня просто Эмили, – говорит она, высунув руки из карманов своих брюк. – В первую неделю я буду твоей сопровождающей по школе. Большинство уроков у нас совпадает, поэтому это будет нетрудно, – девушка поправляет свой короткий волнистый хвостик, улыбнувшись мне скромной улыбкой тонких губ, и ведёт прочь из центрального здания. Пока мы молча идем по направлению к восточному крылу, рассматриваю Эмили, которая, заметив мой взгляд, смущается и слабо краснеет. Она выглядит действительно мило с большими зелёными глазами и каштановыми кудряшками, спрятанными в короткий хвост, накинутое пальто поверх полосатой кофты с комплекте с чёрными джинсами дают понять, что она действительно одета по погоде, в отличие от меня, вздрагивающей в своем кардигане при каждом порыве ветра.

– Итак, – начинает Эмили; голос у неё тихий, но приятный, – в центральном здании расположены канцелярия, спортзал, бассейн, женские и мужские раздевалки, кафетерий и несколько кабинетов, предназначенных для внеклассных занятий. Ты хочешь записаться куда-то?

– Эм, нет, – отрицательно качаю головой я, – не думаю, что мне это подходит.

Эмили кивает и продолжает:

– Возможно, позже ты передумаешь, но да, сначала нужно влиться в коллектив и освоиться в школе, хотя я буду рада, если ты посетишь мой кружок фотографии. У нас довольно интересно, – она замолкает на секунду, чтобы свериться с тем, что написано в её блокноте. – В восточном крыле у нас находятся гуманитарные науки: история, иностранные языки, норвежский, социология, психология, философия, литература, религиоведение, искусствоведение, экономика, политология. В западном – естественные и точные науки: физика, химия, математика, биология, география, астрономия, информатика. При желании можешь поступить на углубленный курс, но с этим нужно немного повозиться, написать пару тестов. В центральном здании мы занимаемся обязательной физкультурой, хотя ты вправе выбрать чем заниматься: плаванье, волейбол, баскетбол, а зимой – лыжи. В основном, все выбирают плавание или волейбол, – Эмили пожимает плечами и переводит дыхание, пока я впитываю полученную информацию. – Как я говорила, наши расписания почти полностью совпадают, поэтому можешь не волноваться и спрашивать всё, что хочешь. Сейчас у нас английский, пойдем.

– Обязательная физкультура? – тупо переспрашиваю я, вздрогнув от мысли, что придется потеть в спортивных штанах.

– Да, – сочувствующе кивает Эмили, – но это всего два раза неделю, по вторникам и четвергам, поэтому ничего страшного. Ты уже подумала, что выберешь? Я занимаюсь плаванием во вторник и волейболом в четверг. Хочешь со мной?

– Я подумаю, спасибо, – выдавив слабую улыбку, отвечаю я. Чувствую, как от всего этого начинает болеть голова: в моей прошлой школе не было таких дурацких требований.

***

Стою у шкафчика, предоставленного для моего пользования и вмещающего в себя не очень много, если учесть мою систему расположения вещей. Все шкафчики находятся в центральном здании, а это значит, что утром необходимо взять первую половину учебников и носить их с собой до четвертого урока; лишь во время большой перемены можно взять другие учебники. Эмили сказала, что я привыкну. Моей сопровождающей пришлось покинуть меня на этот урок, так как у меня следующей парой стоит всемирная история, а у нее – политология. Я на этот курс не записана. Складывая учебники, которые мне предоставили учителя на своих уроках, попутно думаю о том, что необходимо вновь зайти в канцелярию и записаться на плавание и волейбол, как посоветовала Эмили, хотя перспективы обязательной физкультуры до сих пор не радуют. Ставлю кружку с остатками чая на книги и массирую виски, пытаясь избавиться от головной боли, которая возникает по причине сегодняшней суеты, хотя не обвиняю в этом Эмили, которая оказалась довольно милой девушкой. Думаю, есть вероятность, что мы подружимся и сможем проводить свободное время вместе, а мне это правда необходимо.

– Малышка Ева Мун, – я вздрагиваю, нахмурив брови, и оборачиваюсь. Голос узнаю почти мгновенно из-за манерного произношения буквы «е», хотя, возможно, мне лишь кажется. В любом случае, Шистад, уперевшись плечом в чьи-то шкафчики, стоит передо мной, растягивая губы в раздражающей ухмылке. – Вчера ночью я всё думал и думал, как смогу помочь своей будущей сестрёнке, и решил, что покажу школу, но я чуть-чуть опоздал с распределением, поэтому мне вновь пришлось ломать голову, что же для тебя сделать, – Шистад останавливается на минуту, рассматривая меня с ног до головы, отчего вновь по телу пробегает дрожь.

– Может, попробуешь отвалить? Это действительно поможет мне, – раздражённо отвечаю я, закатив глаза при этом слащавом тоне. Радует лишь его синяк под глазом, вызывающий какое-то наслаждение на кончиках пальцев, будто я оставила эту отметину. И нет, я совсем не злая, просто такие парни, как Шистад, выводят из себя только своим присутствием, а если начинают говорить, то я вспыхиваю адским пламенем.

– Я решил, что подброшу тебя до дома, – продолжает он, пропустив мимо ушей моё высказывание. Наверное, предлагая это, он кажется себе настоящим героем, потому что его глаза светятся победным пламенем.

– До дома идти пятнадцать минут, гений, – оповещаю его, усмехнувшись, – можешь выгулять моего пса после школы, если хочешь помочь, – скрестив руки на груди, приподнимаю подбородок, давая понять, что все эти трюки не срабатывают на мне.

– Какая ты злая. Интересно, что скажет твоя мама, узнав, что ты нагрубила своему брату? – состроив задумчивую гримасу, произносит Шистад, а я лишь тупо смотрю в ответ.

– Гррр.

Шистад усмехается, хлопнув меня по плечу, и подмигивает, оставляя наедине у шкафчика. В ответ я изображаю рвотный позыв.

***

Приятный голос Birdy раздаётся из динамиков моего ноутбука, я двигаюсь в такт музыке, нарезая кусочки помидоров и выкладывая их в тарелку. Тоффи крутится у моих ног, утыкаясь носом в серые спортивные штаны, и гавкает на звук раскалённого масла в сковороде, где жарится картофель. Отставляю салат в сторону и склоняюсь над компьютером, чтобы поставить песню на повтор. До ушей доносится хлопок двери и стук каблуков по паркету, поэтому приходится вообще выключить музыку и вернуться к готовке. Мама проходит на кухню, оставив свой пиджак на спинке дивана, смотрит на меня, не здороваясь, и ставит бумажный пакет с продуктами на стойку.

– Разбери, пожалуйста, – говорит она, наливая в стакан воду из фильтра, опустошает его в пару глотков, заглядывая при этом в сковородку. – Как тебе новая школа? —наверное, это дежурный вопрос, который необходимо задать, поэтому отвечаю невнятно, сделав вид, что увлечена готовкой ужина, но маму это не останавливает. – Я позвонила Кристоферу, чтобы узнать, как ты справляешься. Он сказал, что всё нормально и, если ты хочешь, Крис может помочь тебе освоиться не только в школе, но и в городе. Я думаю, тебе стоит принять предложение, – ну, естественно, она так думает, а у меня дрожь по телу от этого повелительного тона. Закатываю глаза, ниже наклонив голову, неоднозначно киваю в ответ, искренне надеясь, что тема будет закрыта, но как бы не так. – Завтра пятница, вы могли бы сходить куда-нибудь, где он сможет показать тебе город и познакомить со своими друзьями, чтобы ты не выглядела слишком странной в глазах остальных, – продолжает мать, отчего меня вот-вот вырвет. Не выглядеть странной? Она это серьёзно? Вздрагиваю, и нож проходится не по тонкой кожице салатного листа, а по моему указательному пальцу, оставляя порез, из которого медленно начинает вытекать кровь, капая прямо на зелень. – Ева!

– Вот черт, – ругаюсь себе под нос. Отложив нож в сторону, подхожу к раковине, включая холодную воду, чтобы замедлить кровотечение, и попутно ищу аптечку в ящичках, а мама сердито наблюдает за мной.

– В нижнем ящике, – покачав головой, указывает она, а я выкидываю испорченные листы салата в мусорное ведро у стойки. – Я позвоню Кристоферу и скажу, что ты согласна, – бросает мать уже через плечо, забрав с собой сумку. Я снова вздрагиваю.

***

Ужин проходит в неуютной тишине, поэтому спешу поскорее покончить с едой и отправиться в свою комнату, где смогу немного почитать чего-нибудь на ночь и позвонить отцу, чтобы хоть как-то утешить себя. Тоффи вновь вертится под столом, и я даю ему кусочек мяса, который он с интересом обнюхивает и лишь потом берёт, зажав между зубами.

– Не корми пса со стола, – тут же отзывается мать, с неодобрением взглянув на меня. – Кажется, его необходимо выгулять перед сном: не хочу, чтобы он нагадил дома, – Тоффи на такое заявление тихо гавкает, будто опровергая возможность этого, но мама лишь вновь качает головой, делая глоток из стакана с водой. – Не забудь помыть посуду после, – поднимаясь из-за стола, говорит мама, отчего мое лицо на мгновение вспыхивает, ведь это действительно нечестно. С отцом у нас был договор: если я готовлю, то посуду моет он, если едой занимается папа, то уборка остаётся на мне, но здесь, похоже, есть лишь одно правило: тобой помыкают и приказывают.

Глажу Тоффи по волнистой шерсти, пропуская её между пальцев, и устало смотрю на стол, понимая, что спать я отправлюсь ещё нескоро, хотя это был действительно трудный и выматывающий день. Убираю со стола, складывая остатки еды в холодильник, мою посуду, в то время как Тоффи напоминает о необходимости прогулки перед сном, на что я устало киваю и прошу его подождать, но пёс лишь скулит в ответ. Покончив с уборкой, натягиваю куртку поверх кофты, обуваю кеды, беру поводок, прицепив к ошейнику Тоффи. Собака ликующе лижет мне руки. Мы выходим на улицу, в лицо мне сразу ударяет холодный осенний воздух.

– Только быстро, – предупреждаю Тоффи, который, раскрыв пасть, одобрительно гавкает и бежит вперёд, потянув меня за собой. Пока выгуливаю собаку, есть время набрать номер отца и рассказать ему успехи сегодняшнего дня, хотя таковых немного, но не хочу нагружать его своими неприятностями, потому что папа и так волнуется, чувствуя вину за то, что оставляет меня у матери, зная о сложности наших отношений. Папа берёт трубку через три гудка.

– Привет, – здороваюсь, улыбнувшись от осознания, что услышу родной голос, а Тоффи тянет меня к какому-то кусту.

– Привет, – отвечает папа с теплотой, но я улавливаю его спешку.

– Тебе неудобно говорить?

– Извини, милая, просто я немного занят. Я перезвоню позже?

Смотрю на время, понимая, что позже поговорить не получится.

– Не волнуйся. Я просто позвонила сказать, что всё в порядке. Давай поговорим завтра.

– У тебя точно всё хорошо? – спрашивает отец, и я чувствую волнение в его тоне.

– Да, точно, не переживай, – отвечаю я, вновь улыбнувшись, хотя он и не видит моего лица.

Мы коротко прощаемся, и я прячу телефон в карман куртки, оповещая Тоффи, что нам уже пора домой.

***

Приняв душ и переодевшись в пижаму, не чувствую себя лучше: усталость и сонливость накрывают с головой, поэтому планы на чтение придётся отложить на некоторое время. Расстелив кровать, выключаю свет, укладываюсь в холодные простыни, тут же опуская тяжелые веки. Тоффи последний раз гавкает, очевидно, желая мне спокойной ночи; довольный вечерней прогулкой, и тоже замолкает, улёгшись на своей коричневой лежанке. Долгожданный отдых накрывает с головой. Я и не замечаю, как плывут мои мысли, а тело постепенно расслабляется и превращается в желе, окутанное прохладным одеялом и запахом стиранных простыней.

***

Я стою перед закрытой красной дверью, ручка которой похожа на изогнутую линию с металлическим блеском. Схватившись за неё, толкаю дверь, но та не желает поддаваться. Ослепляющий белый свет давит на глаза, поэтому концентрируюсь на металлической ручке, вновь и вновь пытаясь войти, но это мне не удаётся. Начинаю злиться, нахмурив брови, и с силой толкаю дверь, которая никак не желает поддаваться. Отчаявшись, отхожу прочь, поворачиваясь спиной ко входу куда бы ни было, и решаю уйти, не растрачивая свои нервы попусту. Но как только делаю пару шагов, тихий скрип петель заставляет меня обернуться и уставиться на открытую дверь: в комнате, в которую она ведет, виднеются школьные шкафчики и пустой коридор. Прохожу внутрь, оставив дверь открытой, тем самым обеспечив себе путь назад, и оглядываюсь, узнавая школьный коридор и свой собственный шкафчик. Подхожу ближе, набирая комбинацию на двери, заглядываю внутрь, но обнаруживаю там лишь выданные мне учебники, несколько тетрадей и оставленную мной термокружку с остатками «Апельсинового рая», сладкий запах которого наполняет мои лёгкие и все пространство вокруг. Захлопываю дверцу, вновь осматривая коридор, и только сейчас замечаю приближающийся ко мне силуэт, в котором узнаю Шистада. Синяк больше не красуется под его глазом, отчего лицо выглядит немного привлекательнее, а чёрный свитер крупной вязки превосходно обтягивает его фигуру. Кроме того, запах сигарет, мяты и капельки дождя тут же выбивает аромат апельсинового чая. Он наклоняет голову немного в сторону, рассматривая меня с высоты своего роста, и мне чудится, что глаза его вспыхивают зелёными огоньками. Мои ноги слабо подгибаются и немеют, в низу живота нарастает приятная боль, мускулы лица расслабляются, а губы растягиваются в глупой улыбке.

– Привет, детка, – произносит он, растягивая букву «е» при обращении, – позволь, я провожу тебя до дома.

Я слабо киваю в ответ, не находя сил ответить что-то внятное, на что Крис ухмыляется и приобнимает меня за талию, и по моему телу пробегают мурашки. Закусываю губу, чуть подняв голову, чтобы видеть его лицо. Рассматриваю красивый профиль, наслаждаясь тёмной зеленью глаз. Парень не перестает усмехаться, покрепче обнимая меня за талию.

– Ах, Ева, – снова тянет гласную, – не кажется ли тебе, что ты окончательно пропала? – интересуется он, не глядя на меня. Не могу ничего ответить и лишь думаю про себя: «Похоже на то».

Комментарий к Глава 1

Итак, персики мои, читаем, наслаждаемся, оставляем отзывы, ждем продолжения))

========== Глава 2 ==========

Комментарий к Глава 2

Музыка:

ℒund – all we do

ɴᴠʀᴍᴏʀᴇ – ɪ ɴᴇᴇᴅ sᴏᴍᴇᴛʜɪɴɢ

Lola Marsh – Remember Roses

☆LiL PEEP☆ – yesterday

Ведь плакать сладостно, когда томит забота,

Когда несчастного жестокий рок гнетёт,

Слеза всегда смывает что-то

И утешение несёт.

Виктор Гюго

Когда я открываю глаза, сразу понимаю, что усталость тонной слякоти и грязи опускается на всё тело, отчего веки тяжелеют. Воспалённые глаза смотрят вокруг, прищурившись от яркого света, проникающего в комнату сквозь узкое окно у потолка. Прикусываю губу, чувствуя при этом боль и привкус металла на языке, затем медленно поднимаюсь, ощущая неприятную боль в спине. Я слишком уставшая, будто не спала всю эту ночь. Никакой легкости по сравнению с прошлым утром – хочется снова упасть в кровать, закрыть глаза и не двигаться несколько часов, но до ушей доносится крик матери, которая велит подниматься. Хочу ей ответить, но сейчас это выше моих сил.

– Ева, ты слышишь меня? – по лестнице раздаётся стук каблуков, голос становится все отчётливее, поэтому пытаюсь встать и сделать вид, будто давно проснулась, но от резкого подъёма кружится голова. Приходится схватиться за край стола и опустить голову, дожидаясь, когда смогу снова прийти в чувства. – Я зову тебя уже десять минут. Трудно сказать, что ты проснулась? – стоя у порога, раздражённо говорит мать. Я поднимаю взгляд на неё, выдавливая слабое «извини», и жду, когда наконец смогу вновь остаться одна. – Я звонила вчера Кристоферу. Он сказал, что заберёт тебя утром и подбросит до школы, а вечером покажет тебе Осло, – немного смягчившись, говорит она, но мне становится понятно, что возражениям здесь места нет, хотя всё равно пытаюсь оспорить данный вопрос, приобретая немного жизненных сил:

– До школы идти пятнадцать минут, не нужно подвозить, – слабо возражаю, уже понимая, что сейчас не смогу отстоять свою точку зрения, хотя попытаться стоит.

– Глупости, он же сам предложил, – махнув ладонью, отвечает мама, затем оглядывая меня, добавляет: – Собирайся, иначе опоздаешь, – сил хватает лишь на безвольный кивок. Всё ещё придерживаюсь за край стола, чувствуя себя совершенно вымотавшейся и опустошённой, а теперь ещё и это.

Отлепившись наконец от стола, натягиваю свой халат, завязываю волосы в хвост, убрав выбившие пряди с лица, и медленно поднимаюсь наверх, направляясь в ванную, где смогу хоть немного взбодрить себя. Плескаю тёплой воды в лицо, пытаясь смыть опухлость (но это явно не помогает), чищу зубы, чувствуя спасительный холодок на кончике языка, и в душ, где тёплые струи воды колотят по спине, немного расслабляя. Мне становится действительно лучше, хотя лицо всё ещё выглядит опухшим, а зрачки болезненно реагируют на свет. Возвращаясь из ванной, примечаю, что мама уже ушла на работу, что радует меня и придаёт жизненных сил, поэтому бодрее спускаюсь, надеваю чёрные джинсы в комплекте с нежно-розовой водолазкой, собираю верхнюю часть волос в пучок, маскирую усталость на лице тональным кремом, который пахнет чем-то приятным, и подкрашиваю ресницы, оценивая внешний вид: не так уж и плохо.

Завариваю «Апельсиновый рай», аромат которого разносится по всей кухне, сладостью оседая на языке, закрываю крышку кружки, оставляя на полу рядом с кедами. Тоффи крутится у моих ног, слабо скуля, пока я натягиваю кардиган и шнурую обувь; очевидно, ему хочется на улицу.

– Только быстро, – предупреждаю я, пока застёгиваю поводок на его ошейнике. Схватив кружку, выхожу с ним из дома. Тоффи обнюхивает кусты с цветами, громко гавкнув на один из них. Делаю пару глотков чая, решая отпустить пса побегать по двору, отчего тот приходит в восторг, начиная нарезать круги по газону, а я искренне надеюсь, что мать не заметит этого. Собака опять начинает гавкать, уставившись на калитку, а я призываю его прекратить: от лая раскалывается голова, хотя я не могу злиться на эту зверюшку.

– Тоффи, прекрати, – прошу я, погладив его по волнистой шерсти.

– Не запомнил, что у вас есть собака, – раздаётся у меня за спиной, как раз со стороны калитки. Оборачиваюсь, бросив на парня раздражённый взгляд, а Тоффи смотрит на меня, мол, я предупреждал.

– Это моя собака, – выразительно отвечаю, поднимаясь с корточек. – Тоффи, прогулка окончена.

Перед уходом пёс последний раз гавкает на Шистада, за что я люблю его ещё больше, и весело удаляется со мной в дом, где я оставляю его в своей комнате, проверив наличие воды и еды. Закрываю входную дверь на ключ, оборачиваясь к парню, который стоит, небрежно облокотившись о калитку, и рассматривает меня.

– Тебе не кажется, что это немного слишком? – интересуюсь я, подходя к Шистаду. – Я ещё вчера сказала, что не нужно меня никуда возить, но ты, видимо, от удара по голове вообще ничего понимаешь, так? – намекая на его синяк, который уже приобретает желтоватый оттенок, произношу я, закатив при этом глаза.

– По-моему, ты слишком строга ко мне, – заявляет Шистад, усмехнувшись. – Я просто хочу, чтобы мы все вместе зажили дружной семьей, а как это сделать, если ты такая злая и раздражительная? – пропуская меня вперёд, он закрывает калитку и проходит к чёрной машине, припаркованной у тротуара. Я лишь могу вновь закатить глаза, что и делаю. Усаживаюсь на переднее сидение. Пристегнув ремень безопасности, откидываю голову назад, вдыхая удивительно приятный запах кофе в салоне автомобиля. Смотрю на часы, убеждаясь, что мы всё ещё не опаздываем.

– Ты сегодня совсем не в настроении, а, Мун? – замечает Шистад, усаживаясь рядом со мной и заводя двигатель автомобиля. Несмотря на холод, он одет лишь в толстовку с капюшоном, который накинут на голову. Не отвечаю, отвернувшись к окну, чувствуя усталость, поэтому сил на язвительные подколы не нахожу. Парень выруливает на дорогу, не включив музыку, поэтому едем в сравнительной тишине: Шистад лишь постукивает указательным пальцем по рулю. – Что же, совсем ничего не скажешь? – наконец говорит он, бросив на меня косой взгляд, на что отвечаю коротким кивком. – Странно, – пожимает плечами, ухмыльнувшись. – Куда бы ты хотела пойти вечером?

– Домой, – раздражённо выдаю я, давая понять, что его идея с экскурсиями совершенно неуместна и глупа.

– Понятно, – кивает он, улыбнувшись. – Почему ты так относишься ко мне? Я всего лишь хочу подружиться.

– Ты не похож на человека, который хочет подружиться, – отвечаю, беззлобно пожав плечами; сегодня я действительно слишком вымотана для всего этого.

– Это предвзятое мнение, – качает головой Шистад, вновь бросив на меня косой взгляд. – Ты видишь только то, что хочешь видеть, – замечает парень, но, прежде чем я успеваю возразить, машина останавливается, и он оповещает: – Приехали.

Схватив свой рюкзак, вылезаю из машины на парковку, проверяя сколько осталось времени до начала урока, и с удивлением отмечаю, что ещё достаточно времени, чтобы взять нужные учебники и добраться до восточного корпуса в кабинет истории.

***

– Великая французская революция, – мистер Бодвар с лёгкой улыбкой на губах пишет тему урока на доске. – Кто назовёт дату? – не оборачиваясь к ученикам, спрашивает он. Эмили, сидящая рядом со мной, отвечает:

– С 14 июля 1789 года по 9 ноября 1799 года.

– Отлично, Эмили. Итак, – положив мелок, он оборачивается к нам, вновь улыбнувшись, – Великая французская революция – это крупнейшая трансформация социальной и политической системы Франции, приведшая к уничтожению в стране Старого порядка и абсолютной монархии и провозглашению Первой французской республики в сентябре 1792 года де-юре свободных и равных граждан под девизом «Свобода, равенство, братство». На прошлом уроке мы говорили о предпосылках революции, сегодня же рассмотрим, как происходила революция, что было характерно для государственного переворота того времени и, конечно, итоги события, запишем несколько важных дат и понятий.

– Бодвар – самый привлекательный учитель в моей жизни, – наклонившись к Эмили, заявляю я, не отводя глаз от мужчины, облачённого в тёмно-синюю рубашку, которая отлично сочетается с тёмными волосами и серыми глазами, на что девушка смущенно краснеет и наклоняется ниже над тетрадью.

– Он же учитель! – шёпотом произносит Эмили, покачав кудрявым хвостиком, чёркая что-то в тетради. – Ева!

Улыбаюсь девушке, отмечая аристократический нос преподавателя и прекрасное телосложение, на что та становится совершенно пунцовой и не может поднять глаз на доску, где Бодвар выводит очередную дату.

– Началом революции стало взятие Бастилии 14 июля 1789 года, – продолжает мужчина, обернувшись к ученикам, чтобы удостовериться, что все делают в своих тетрадях необходимые записи. – Причинами революции стали как социально-экономические, так и политические изменения, многие годы накапливавшиеся во французском обществе. Так же и хозяйственные и политические неурядицы, произошедшие в течение нескольких лет, непосредственно предшествовавших 1789 году. Точные причины революции вы выпишите дома из семнадцатого параграфа. Все успели записать?

– Он невероятно милый, – заверяю Эмили. Она шикает на меня, а я смеюсь с её реакции.

– Ева, – обращается ко мне Бодвар, похоже, уловив что-то из нашего с Эмили разговора, – Вам не интересна революция во Франции?

– Я считаю, что Франция – довольно завораживающая страна с богатой историей, но очень трудно воспринимать лекцию, когда вы так мило улыбаетесь, – пожимая плечами, отвечаю я, словив на себе изумленные взгляды. Бодвар, кажется, сам смущённо краснеет и качает головой, отворачиваясь к доске, чтобы скрыть слабую улыбку (я заметила!) на губах.

– Постарайтесь не отвлекаться. Это очень важное историческое событие, по которому через урок мы напишем проверочный тест, – произносит преподаватель, написав мелом на доске ещё несколько дат и домашнее задание.

Эмили пихает меня локтем, удивлённо распахнув зеленые глаза, на что пожимаю плечами и подмигиваю ей, поелозив на своём стуле.

***

– Боже мой, – в который раз повторяет Эмили, не скрывая своего изумления, – до сих пор не верю, что ты это сказала! – она встряхивает кудрявым хвостиком, сильнее прижав к груди учебники, и продолжает медленно двигаться вдоль коридора рядом со мной, не глядя при этом на дорогу, а воззрившись на меня.

– Это всего лишь шутка, – отмахиваюсь от неё, коротко рассмеявшись. – Зато этот случай избавил меня от сонливости, хотя стоит заметить, что один вид таких учителей служит панацеей для души, – снова улыбаюсь Эмили, которая качает головой, в очередной раз покраснев от моих слов. – Если ты так не хочешь это обсуждать, то мы можем поговорить о чём-нибудь другом, – пожимаю плечами, стараясь разговорить девушку.

– Какие у тебя планы на вечер? – с радостью переводя тему, спрашивает Флоренси, поворачивая к выходу из восточного корпуса. – Я могла бы показать тебе Осло, если хочешь.

– Хм, – растерянно прикусив губу, смотрю на девушку, чувствуя себя виноватой от того, как она выжидающе смотрит на меня, – я бы с удовольствием, правда, но не могу.

– А-а… – кивает головой, отвернувшись немного в сторону, а затем поднимает на меня глаза, выдавив расстроенную улыбку, – ничего, в другой раз, – ещё раз улыбается более натянуто, чем до этого, и опускает голову, рукой убрав с лица каштановую прядь, выбившуюся из хвостика.

– Может, завтра? Просто мой, э-э… Пёс заболел, – выдавливаю совершенно неправдоподобную ложь, но Эмили, кажется, верит, радостно кивнув в ответ.

– Можем позавтракать вместе в субботу, – вновь предлагает она, на что я тут же соглашаюсь, обрадовавшись возможности выбраться из домашней тирании, и беру Эмили за локоть, ощутив себя раза в два счастливее.

***

Удивительно, как меняется человек, когда остаётся один. Ещё днем я, кажется, была полна энергии и сил, утренняя усталость ушла на задний план, но стоило только вернуться домой, оставшись в тишине, как утомление вернулось, окутав тело неподвижностью и тяжестью. Лежу на кровати, прикрыв больные глаза, слушаю тишину, погружаясь в амёбное состояние, искренне надеюсь уснуть и проспать весь вечер, чтобы не пришлось никуда идти. Но, похоже, моим желаниям не суждено сбыться. Слышу хлопок входной двери, который доносится до ушей через гудящую тишину. Поджимаю губы, перевернувшись на живот, утыкаюсь лицом в подушку, сделав вид, что сплю, хотя вероятность, что эта отмазка прокатит, ничтожно мала.