Текст книги "С привкусом кофе (СИ)"
Автор книги: Немая реальность
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 44 страниц)
– Алло? – отвечает голос с другой стороны провода, а я хмурюсь, отнимая телефон от лица, чтобы проверить, правильный ли контакт набрала. Мужской голос вместо Эмили немного меня сбивает с толку, но через пару секунд осознаю, что это Элиот.
– Привет, красотка, – говорит он, подтверждая мою догадку. – Как самочувствие?
Судя по тону Флоренси достаточно бодр, но я даже не могу предположить, во сколько он лег спать, потому что, когда я проснулась, водительское сидение пустовало. Возможно, парень вызвал такси, как только мы подъехали к дому.
– Нормально, – отзываюсь я, не желая поддерживать данную тему разговора. – Где Эмили?
– А чем тебя я не устраиваю? – увиливает парень, чем начинает раздражать.
Сейчас моё настроение настолько шаткое, что меня легко бросает из крайности в крайность. Организм ослаблен после недавней атаки, и я всеми силами сдерживаю собственное недовольство, чтобы не нагрубить Элиоту.
– Просто дай телефон Эмили, – ровным тоном говорю я и слышу, как парень начинает идти: его шаги отдаются с другой стороны линии.
– Это тебя, – говорит Флоренси, передавая телефон.
– Привет! – радостно произносит Эмили. – Извини за брата.
Я буквально чувствую, как щёки подруги заливаются краской, поэтому спешу перейти к делу, чтобы не смущать её.
– Так что насчёт кафе?
– У меня есть пара дел, но примерно к пяти часам я освобожусь, и можем сходить в кофейню, – предлагает Флоренси, а я прикидываю в голове примерный план. Пока девушка будет разбираться со своими делами, я могу заняться учебой.
– Встретимся там?
– Да, хорошо, – соглашается Эмили, и я сбрасываю, решив, что на этом разговор окончен.
Продолжаю лежать на кровати, обдумывая дальнейшие действия. Сегодня выходной, и мне действительно хочется отдохнуть, но рациональная часть меня напоминает о необходимости выполнения домашнего задания. Со вздохом двигаюсь ближе к столу и стягиваю свой блокнот, чтобы оценить масштабы работы. Глаза тут же падают на пунктик с теорий по истории, которую я вчера пыталась осилить, но в итоге пошла на вечеринку и напилась до тошноты. Это определенно не говорит о высоком уровне ответственности, так что это качество можно вычеркнуть из будущего резюме. Решаю начать с письменных заданий, а устные оставить на вечер, потому что сейчас всё равно не смогу сосредоточиться на таком количестве материала. Со вздохом поднимаюсь и сажусь за стол, доставая письменные принадлежности.
К пяти часам я успеваю написать небольшое сочинение по норвежскому и эссе по английскому. Посмотрев на часы, тут же вскакиваю из-за стола, чтобы собраться на встречу с Флоренси, но даже дураку понятно, что я в любом случае опоздаю. Надеваю голубые джинсы и черную кофту, а сверху натягиваю куртку потеплее. Даже не думаю о том, чтобы начать краситься, потому что не хочу заставлять подругу ждать. Схватив телефон, я пулей влетаю на второй этаж и обуваю кеды в прихожей, лишь краем глаза отметив фигуру, сидящую на кухне. Это оказывается Томас, который даже не поднимает головы при виде меня, уткнувшись в свой телефон. Кажется, ему ничего не интересно, кроме мобильника, потому что он смотрит в него за столом во время ужина, когда едет в машине или просто разговаривает с кем-то. Не уверена, что это нормально, но мысли об этом оставляю на потом – на никогда – и выхожу из дома. На улице начинается мелкий дождик, поэтому ускоряю шаг, чтобы быстрее добраться до кафе. Несмотря на ранний час, уже начинает темнеть, а сгущающиеся серо-синие тучи не дают солнечному свету освещать путь. Иду достаточно быстро, игнорируя мелкие капли, и посматриваю на телефон, с недовольством понимая, что опаздываю на десять минут. Терпеть не могу приходить не вовремя, но стараюсь не раздражаться, думая о том, что прямо сейчас закажу чашку горячего чая, и мы с Эмили поговорим ни о чем, отвлекаясь от мрачных мыслей.
В кафе немноголюдно, и меня даже радует этот факт, поэтому я практически сразу замечаю голубое пальто Флоренси и её кудрявую макушку. Она сидит ко мне спиной, поэтому не вижу, сделала ли она уже заказ, и подхожу к ней, чтобы это выяснить.
– Привет, – здороваюсь, опускаясь на соседний диванчик, и подруга вздрагивает от неожиданности. Эмили переворачивает телефон экраном вниз, и я понимаю, что она, скорее всего, с кем-то переписывалась: её щёки покраснели от смущения. – Извини, что опоздала.
– Ничего страшного, – пожимает плечами девушка. Её волосы уложены в небрежную прическу и заколоты сзади, но пару кудряшек всё равно падает на лицо, и Эмили терпеливо заправляет их за уши.– Я только пришла.
Я стягиваю куртку, ощутив приятное тепло в кофейни, и перевожу дух от быстрой ходьбы. В помещении приятно пахнет разным чаем, а тихая классическая музыка задает нужную атмосферу.
– С кем ты переписывалась? – спрашиваю я, улыбаясь подруге уголком рта. Та сразу краснеет, и становится очевидным, что сообщения писал тот загадочный парень.
– Давай сделаем заказ, – переводит тему Флоренси. Я с улыбкой пожимаю плечами и просто киваю ей, находя забавным такое смущение девушки.
После того как мы взяли свой чай, хотя организм буквально изнывал, требуя очередной дозы кофеина, мы усаживаемся обратно за столик. Напитки слишком горячие, чтобы их пить прямо сейчас, поэтому есть время, чтобы просто поговорить и расслабиться.
– Элиот вчера был на вечеринке, – начинает подруга, и я кусаю губу, не зная, стоит мне говорить о том, что я присутствовала там с ним. – Я слышала, как он говорил с кем-то по телефону. Кажется, он ходил туда, чтобы решить какие-то дела.
Значит, напряжение парней не было мною надумано, и всё это, вероятно, как-то связано с теми мужчинами, которые уже дважды приходили к Шистаду.
– Крис тоже ходил, – замечаю я, решив опустить факт моего участия, потому что я всё ещё не проанализировала вчерашний вечер, а для того, чтобы его обсудить, нужно самой во всем разобраться.
Но я в очередной раз откладываю неудобные, неповоротливые мысли в дальний ящик, просто потому что сейчас мозг не способен на более или менее внятные размышления на этот счёт. Вся информация, которую я знаю, требует тщательного обдумывания, но, чтобы сопоставить все факты, нужно больше информации, которой я, к сожалению, не обладаю. Эмили, кажется, совершенно не догадывается о происходящем, но я даже рада, что ей не довелось встретиться с теми мужчинами, которые вселяют страх где-то на уровне эпидермиса.
– Все это странно и… Немного пугающе, – неуверенно говорит девушка. По её лицу видно, что она хочет это обсудить, но в то же время не знает, может ли мне доверить какие-то тайны своего брата, и я её совершенно не виню.
– Ага, – соглашаюсь я и перевожу тему в более мирное русло.
Мы обсуждаем задания по английскому и следующий устный урок по истории. При упоминании Бодвара Эмили привычно краснеет и смущается, а заговорчески ей улыбаюсь, говоря, что ей бы стоило приглядеться к историку получше.
– Если так подумать, Бодвар – хороший вариант для девушки, – замечаю я, а Эмили снова заливается краской в районе щёк и убирает непослушную прядь с лица. – Во-первых, он правда хорош собой, – я начинаю загибать пальцы, подсчитывая достоинства учителя. – Во-вторых, у него есть работа и машина. Готова поставить несколько сотен на то, что он живет где-то в центре в квартире-студии.
– Хватит, – стонет Эмили, прерывая меня, на что закатываю глаза, продолжая.
– И от него приятно пахнет.
– Откуда ты знаешь, как он пахнет? – спрашивает Флоренси, слегка сдвинув брови. Её лицо напрягается, но я спешу развеять её мысли о моей связи с учителем.
– Посмотри на него. Конечно, от него приятно пахнет, – фыркаю я, принимая решение не говорить о нашем тесном контакте в последнее время.
Эмили все еще странно смотрит на меня, не поверив моему замечанию, но решаю продолжить.
– К тому же, он неплохо одевается. И я практически уверена, что он классно целуется.
Лицо Флоренси вытягивается, вся краска пропадает с лица, и она переводит взгляд мне за спину, застыв то ли от удивления, то ли от страха.
– Девушки.
Я оборачиваюсь на голос и смотрю прямо на Бодвара. Он в тёмном пальто и чёрном шарфе, волосы слегка мокрые. Видимо, он только что зашел с улицы. Вода с кудрей падает на его одежду и лицо, что делает учителя достаточно привлекательным. На губах историка гуляет дежурная полуулыбка, отчего его лицо становится дружелюбным и открытым. Кружка чего-то дымящегося в руках мужчины даёт понять, что он заскочил в кафе пару минут назад и только что заметил нас.
– Добрый вечер, – здоровается он, переводя взгляд с меня на Эмили.
– Здравствуйте, – киваю я, пытаясь собраться после первой волны удивления. И как часто Бодвар ходит в это кафе?
Внутренне я надеюсь, что историк не слышал моих слов о нём, но по лицу мужчины это невозможно понять. Эмили что-то лепечет вместо приветствия, видимо, тоже думая о нашей последней теме разговора, и быстро моргает, глядя на Бодвара. Её бледное лицо и испуганный взгляд выдаёт нас с потрохами, но я предпочитаю делать вид, что обсуждали совершенно не учителя, а каких-то других парней. Хотя в любом случае его не касается тема нашего разговора.
– Не против? – спрашивает он, кивая на свободное пространство рядом с Эмили, и я пожимаю плечами, не зная, что сказать.
Шистад запретил мне приближаться к Бодвару, но тут же я не виновата. Историк расценивает мою реакцию как положительный ответ и садится рядом с Флоренси, отчего девушка немного смещается к стене. На ней совершенно нет лица, и мысль о том, что её эмоции слишком сильны, наталкивает меня на то, что это никак не связано с тем, о чём мы говорили пару минут назад.
Бодвар опускает свой стакан с кофе на стол и стягивает пальто. На нём простая серая рубашка, первые пуговицы которой расстегнуты, что делает его привлекательным, но я с опаской посматриваю на Эмили, которая никак не может отойти от шока.
– Проводите вечер в кафе? – спрашивает мужчина, желая завязать разговор.
Понимаю, что Эмили не способна вымолвить и слова, поэтому беру инициативу в свои руки, чтобы не создавать еще больше неловкости за столом.
– Да, отдыхаем перед школой.
– Надеюсь, вы уже выполнили домашнее задание, – улыбается Бодвар, сделав глоток латте, а в моей голове тут же щёлкает: Шистад пьёт только чёрный кофе.
Сама не понимаю, зачем мой мозг выдает такую информацию, поэтому опускаю её на дно, списав на излишнюю нервозность и недавний контакт с Крисом.
– Очень интересный параграф, – шутливо заявляю я, также отпивая свой напиток. Эмили немного отмирает и тянется к кружке. Она всё ещё невероятно бледная, и такая реакция немного пугает меня. Девушка залпом делает несколько глотков, а я всерьёз переживаю, что она может обжечь язык.
– Тогда мне, наверное, стоит спросить моих лучших учениц первыми, – подкалывает в ответ Бодвар, будто не замечая странных взглядов Флоренси, которые она украдкой бросает.
– Ну, раз уж вы знаете, что мы лучшие, можно и не спрашивать, – парирую я, делая ещё пару глотков чёрного чая.
Эмили начинает отмирать, но кружку из рук не выпускает, вцепившись в неё, как в спасательный круг.
– Секундочку, – говорит Бодвар и достаёт телефон из кармана пальто.
– Работа, – объясняет свои действия, а я в этот момент перевожу глаза на подругу, выразительно выгибая брови. Она несколько раз моргает и кивает мне. Бодвар быстро набирает сообщение и вновь убирает мобильник, улыбнувшись мне и Эмили.
– Как твой проект по истории? – интересуется учитель у Флоренси, а она испуганно дёргается, глядя на мужчину.
– Уже написала несколько страниц, – наконец выдаёт она на одном дыхании и тут же пьёт своё какао, чтобы Бодвар ничего больше не спросил.
– Что за проект? – интересуюсь я, желая втянуть Эмили в разговор.
– Небольшой реферат, – говорит Флоренси, – по Марии Стюарт. Это на конкурс, – поясняет она, при этом выдаёт по два слова за раз, а затем заливается краской, когда Бодвар поворачивается к ней и улыбается. – Мне нужно выйти!
Эмили говорит слишком громко, отчего голос повышается на несколько октав, и, схватив свою куртку, начинает пододвигаться к историку.
– Куда ты? – спрашиваю я, пытаясь утихомирить девушку, но Бодвар уже встал из-за стола, пропуская Эмили.
– Скоро вернусь, – произносит девушка и пулей летит к туалету, оставляя меня наедине с учителем.
Возникает неловкая пауза, и я молюсь, чтобы историк не стал расспрашивать меня о необычном поведении подруги.
– Насчёт той ситуации… – начинаю, прерывая тишину.
– Ничего страшного, – говорит учитель, видимо, поняв, что я хочу сказать. – Кристофер просто не умеет сдерживать свои эмоции, – его губы растянуты в улыбке, но тон звучит не слишком дружелюбно. Значит, у них с Шистадом взаимная неприязнь. Интересно. – Не все могут вести себя как взрослые люди, – пожимает плечами Бодвар.
Мне становится неприятно, потому что мужчина считает Криса ребенком, хотя, наверное, так и есть. Речь Бодвара звучит немного высокомерно, и я подавляю желание оправдать брюнета перед учителем. Меня просто раздражает, когда взрослые не считаются с мнением тех, кто младше их, и воспринимают любые слова, как детский лепет, хотя зачастую именно взрослые говорят какую-то чушь.
Вместо ответа я просто пью чай, чувствуя, как раздражение вызывает лёгкий зуд.
– Что же, я лучше пойду, – говорит Бодвар. Он поднимается со своего места, хотя я вижу, что он ещё не допил кофе. – У меня ещё есть незаконченные дела.
Я просто киваю, радуясь, что он наконец уходит. Поглядываю в сторону туалета, понимая, что Эмили ушла несколько минут назад и всё ещё не вернулась.
– До понедельника, – кивает учитель после того, как уже натянул пальто. – Приятного вечера!
Я вновь киваю ему и вытягиваю из себя слабую улыбку, с грустью понимая, что слова Болвара о Шистаде всё ещё неприятно оседают где-то под кожей. Когда дверь за мужчиной закрывается, я достаю телефон, чтобы написать Эмили, но вижу новое сообщение от девушки: «Извини, я ушла домой. Напишу позже».
Со вздохом перевожу дух и осушаю свою кружку с уже остывшим чаем. Вечер просто чудесный.
Когда прихожу домой, то первое, что я слышу, – это скулёж Тоффи. Я выгуляла его сегодня утром, но весь вечер он просидел дома и теперь отчаянно просится на улицу. Когда пёс видит меня, то словно бешеный начинает прыгать и упирается передними лапами в мои ноги. Я устало выдыхаю и иду к двери, чтобы выпустить животное. Тоффи вылетает на улицу и тут же начинает гавкать, отчего у меня раскалывается голова. Времени ещё не так много, но я уже хочу спать, поэтому просто сажусь на ступеньках и, ссутулившись, жду, когда пёс нагуляется. На улице моросит мелкий дождь, но для Тоффи это не помеха – он носится по двору сломя голову, и я от души надеюсь, что он не раскопает клумбы матери.
Шистада нет дома, потому что, услышав вой Тоффи, он бы выпустил его на улицу, наверное. Мысль о том, что мой питомец почему-то полюбил Криса, уже не кажется такой странной, хотя я предпочитаю просто игнорировать данный факт.
Упираюсь головой о стену, просчитывая дальнейший план действий: из-за дождя придётся помыть Тоффи, чтобы не оставлять грязь в доме, затем помыться самой и наконец лечь в кровать. После чая ужинать совершенно не хочется, хотя я знаю, что слишком мало ем в последнее время, а отсутствие аппетита – это первый тревожный звоночек.
Не знаю, чем занимается мать, но даже рада тому, что, придя домой, не столкнулась с ней. Неприятный осадок после обнаружения интересной находки всё ещё остается где-то на уровне солнечного сплетения. Я думаю о том, собиралась ли она вообще мне сообщать такую новость, но вопрос остается без ответа. Я знаю, что с моей стороны эгоистично не желать счастья матери с другим мужчиной, но ведь дело не в том, что она нашла замену отцу. Она в принципе нашла замену нашей семье, и этот факт колет иголкой в лёгкие, в миллиметре от сердца. Если бы я не свалилась как снег на голову, её жизнь превратилась бы в мечту: муж и хороший сын, который достаточно вежлив с ней, чтобы не высказывать раздражение по поводу властного тона.
Конечно. Конечно, я не идеальная дочь, но и мать не святая. Наши отношения всегда оставляли желать лучшего, но она сама не хочет идти на контакт. Ещё несколько лет назад мне хотелось иметь с Элизой такие же отношения, как показывают в фильмах: обсуждать парней и делиться самым личным, – но в итоге оказалось, что отец заменил мне обоих родителей. На него лёг весь груз ответственности, хотя и старалась не доставлять неприятностей.
Громкий шум дождя буквально выталкивает моё сознание наружу, подальше от мрачных мыслей, и я понимаю, что начинается настоящий ливень. Тоффи уже насквозь мокрый, поэтому подзываю его к себе, чтобы завести домой. Вода стекает с его шерсти, а грязные лапы оставляют разводы на крыльце. Моя одежда пропитывается влагой и неприятно липнет к телу, когда я беру собаку на руки, чтобы отнести в ванную. В коридоре остаётся мокрый след, который тянется до душа, поэтому усаживаю Тоффи в ванную, а сама беру тряпку, чтобы убрать беспорядок. Животное довольно крутится, удовлетворённый после долгой прогулки, а грязные потоки стекают в водосток. После того, как Тоффи вымыт и высушен полотенцем, я выпускаю его в коридор, а сама стягиваю испачканную кофту и джинсы и бросаю их в стирку. Усталость накатывает на меня, делая тело слабым, слишком расслабленным, словно желе. Я залезаю под душ, и тёплая вода опускается каплями на плечи, отчего бегут приятные мурашки. Я люблю душ после тяжёлого дня, потому что, несмотря на внутренний дискомфорт, ты чувствуешь облегчение и прилив сил.
После душа чищу зубы и расчёсываю волосы, оставив мокрое полотенце сушиться. Второе повязываю вокруг тела, так как не взяла с собой никакой одежды, и выхожу из душа, шлёпая мокрыми ногами по полу. Дверь в комнату Шистада приоткрыта, и я невольно улавливаю голоса. Один из принадлежит Крису, а другой – какой-то девушке, но я не могу узнать его. Нахмурившись, закусываю губу. Он привёл кого-то домой. Стою у входа в спальню, прислушиваясь.
– У тебя холодные руки, – пищит девушка, смеясь. Я морщусь от слишком звонкого голоса, но не ухожу, пытаясь вникнуть в разговор.
– Ну, так согрей их, – негромко говорит Шистад, отчего моё лицо непроизвольно кривится.
Незнакомка хихикает в ответ, а затем наступает тишина. Вода с моих волос капает на грудь и неприятно скатывается по коже. Пытаюсь понять, чем они занимаются, хотя где-то в глубине души всё очевидно. Через пару секунд девушка подтверждает мои мысли, издав короткий стон. Мерзость. Просто фу. Он даже не закрыл дверь. Чувствую, что начинаю злиться на Шистада просто за то, что он такой.
– Ма-алыш, – протяжно произносит девушка, а я ощущаю, что отвращение буквально сковывает моё тело, обхватывая мерзкими склизкими руками.
Вода противно катится по голой коже. Раздражение и злость, как самый отвязный коктейль, оседают у меня на плечах, и я с силой захлопываю дверь в комнату Шистада, услышав лишь шипение Криса: «Заткнись», – и хлопок.
Не дожидаясь, когда кто-то выскочит из спальни, я несусь к себе в комнату и даже не пытаюсь анализировать идиотское чувство обиды, пульсирующее в области солнечного сплетения.
***
На следующей неделе Бодвар тактично не спрашивает меня и Эмили на истории, что только в плюс, потому что за выходные руки так и не дошли до параграфа. Неделя проходит сумбурно, быстро. Я стараюсь избегать Шистада, всё ещё ощущая неприятное чувство где-то в районе живота. Сам парень не идет на контакт: видимо, его сбили мои перепады настроения и паническая атака.
В четверг вечером моё настроение достигает пика паршивости, хотя до этого казалось, что такое просто невозможно. Мои ноги превращаются в желе, и всё, что могу по приходу из школы – просто лежать и смотреть в потолок. Уроки физкультуры истощили меня физически, а отсутствие положительных эмоций – морально. Я эмоционально убита, хотя ничего плохого в принципе не происходит. Мое настроение балансирует на грани между равнодушным и ужасным, постоянно перескакивая то на одну сторону, то на другую. На улице идёт дождь, что ещё больше распаляет моё минорное состояние. И даже Тоффи в углу не просится наружу. Он понуро лежит на своем месте, пытаясь уснуть, но, видимо, ему мешает шум дождя. Я со вздохом поднимаюсь и закрываю окно, попутно стягивая с себя тесный свитер и натягивая серую безразмерную футболку. Запах чистого белья ещё больше расслабляет мои мышцы, и создаётся впечатление, будто я в мягкой, только что выстиранной постели. Достаю телефон из заднего кармана и плюхаюсь на кровать, решая сегодня не выходить из комнаты, чтобы не столкнуться ни с кем из обитателей дома. Шистада видеть совершенно не хочется, как и мать с Томасом, которые, наверное, даже не собираются сообщать нам о грядущей свадьбе. Хотя не исключаю вариант, что Крис уже знает о торжестве и наверняка согласился быть шафером. Недовольно пыхчу себе под нос и непроизвольно сдвигаю брови, когда мозг несколько раз обсасывает эту мысль, мелко рубит и режет, преподносит мне на блюдечке. Добивать себя негативными раздумьями – последнее, что я хотела бы делать, но это происходит непроизвольно.
Мой телефон неожиданно вибрирует, имя на экране заставляет меня встрепенуться и радостно улыбнуться.
– Алло, – я беру трубку, практически не думая. – Привет, папа! – тараторю на одном дыхании, но внезапная радость ускоряет сердцебиение, и я не могу контролировать свои эмоции.
– Привет, милая, – смеётся папа, и от звука его голоса моё сердце подпрыгивает и счастье застилает глаза. Я так рада слышать его, что мне становится не по себе.
Паршивость тут же улетучивается, а удовлетворение заполняет каждую пору моего тела. Не могу прекратить улыбаться.
– Я так скучала, – говорю в трубку, не сдерживая чувств.
– Да, я знаю. Я тоже, – признаётся отец. В его тоне звучат нотки сожаления. – Прости, что так долго не звонил. Работа выжимает все соки.
– Ничего страшного, – уверяю его я, хотя мы оба знаем, что это не так. Его отсутствие в моей жизни ненормально для нас обоих, потому что прожить столько лет бок о бок и в один момент практически перестать разговаривать – это ужасно.
– Извини меня, – говорит папа, и я слабо улыбаюсь, хотя он и не видит моего лица. – Как ты себя чувствуешь?
Я прикусываю губу, не зная, стоит ли рассказать о панической атаке и угнетённом состоянии. Мы так редко общаемся, что мне не хочется омрачать этот момент, поэтому решаю опустить подробности и просто произношу:
– Нормально.
Отца не вполне удовлетворяет такой ответ, но в моём голосе он различает нежелание обсуждения данной темы, поэтому просто напоминает о том, что в случае, если я почувствую себя хуже, я всегда могу обратиться к врачу. Я уверяю его, что так и сделаю, хотя по правде и не собиралась идти к психиатру. Мы недолго говорим об учебе, и я наконец спрашиваю то, о чём думала в последние несколько недель:
– Так когда ты приедешь?
– Да, я как раз позвонил обсудить это, – признается отец, и я не могу понять его интонации, чтобы знать, чего ожидать. Он не приедет совсем? Если так, то я точно начну потихоньку сходить с ума. А может не потихоньку. – Я знаю, что обещал приехать как можно раньше, но самый ранний срок – это окончание твоих каникул.
Я обрабатываю информацию и прихожу к выводу, что это не самый плохой исход. Далеко не самый.
– Хорошо, – соглашаюсь, чувствуя, как улыбка растягивает губы. Осталось всего полтора месяца.
========== Глава 12.1 ==========
Все полтора месяца я живу будто в вакууме, стеклянном куполе, не позволяя негативным мыслями проникать в сознание. Если так подумать, то месяц с небольшим – это даже не период, а просто маленький промежуток времени. Я поддерживаю в себе позитивный настрой, ограждая от всего плохого, что наседает все эти дни. Жизнь – сука, а потому решает меня испытать на прочность, подкидывая мелкие неприятности и проблемы, но я не падаю духом, потому что в душе теплится надежда. Тот факт, что я наконец увижу самого родного человека, буквально заставляет мой мозг взрываться в эйфории, а потому весь негатив гаснет, едва касаясь моей кожи, как комета Земли. Я сдуваю с себя космическую пыль неудач, и всё хорошо обрастает панцирем.
Каникулы приближались, и это так заметно, потому что я чуть ли не каждый час зачёркивала крестики. Пусть в школе всё и шло своим чередом с небольшими неприятностями, но в основном я не могу жаловаться на излишнюю загруженность или неприязнь учителей. Даже уроки физкультуры в этот период стали менее невыносимыми, и я даже с удивлением замечаю, что они пошли мне на пользу, подтянув тело там, где нужно.
Каждую пятницу мы с Эмили выбираемся в кафе, чтобы просто выпить чаю и обсудить прошедшую неделю. Большую часть времени в школе мы проводим вместе, но встретиться после уроков получается только в пятницу – таинственный парень Флоренси буквально заполняет все её личное пространство, что не очень мне нравится, но я не лезу в её дела.
Мать остаётся самой собой, но и это помогает мне жить в хорошем настроении. Я практически пропускаю мимо ушей её властный, приказной тон, не реагируя на её ядовитые выпады по любому поводу, будь то внешность, безответственность или грубость. Я выполняю семьдесят пять процентов её просьб, теша свое самолюбие оставшимися двадцатью пятью. Иногда я слышу, как Элиза обсуждает с Томасом, как не выгодно я смотрюсь на фоне покладистого, вежливого Шистада.
Думать о Крисе даже не хочется, потому что мать не знает, насколько он покладистый. Потому что каждый вечер под него кто-то подкладывается. Порой мне кажется, что у меня начинает гудеть голова от постоянного позитива, но потом я слышу очередной протяжный стон и понимаю, что мигрень возникает не из-за моего внутреннего состояния. Шистад, как сумасшедший, таскает девушек в дом, когда у него гормоны разыгрались в крови и он требует секса двадцать четыре на семь. Чувство обиды притупилось несколько подружек назад, но раздражение из-за того, что они занимают ванную с утра пораньше и пользуются моим шампунем, заглушить нельзя, поэтому я просто избегаю случайных встреч с Крисом или его спутницами, не являясь на ужин и вставая как можно позже. То хорошее, что было в нём в те ничтожные мгновения, оказывается, были фарсом, а сейчас я вижу его истинное лицо, самодовольное и неприятное. Вот так просто можно сорвать маску с человека, если всегда быть начеку, ведь доверять Шистаду это как доверять убийце с ножом в руке. Глупо.
В последний день перед каникулами Бодвар устраивает небольшой зачёт по истории, поэтому накануне вечером я сижу на кухне и перечитываю заново уже изученные параграфы. Материал легко проскальзывает в мой мозг и закрепляется там крючками. Я разместилась за барной стойкой и теперь прижимаю одну ногу к груди, в одной руке держу книгу, а в другой – чашку с «Апельсиновым раем», от которого разносится аромат по всей комнате. На улице холодно и постоянно идут дожди, поэтому посвятить вечер четверга учебе – лучшее решение. Телефон лежит рядом на случай звонка от отца. Сегодня я особенно взвинчена, потому что в ближайшие несколько дней должен позвонить отец и сказать, когда он приедет. Несмотря на неусидчивость из-за этого, я всё равно тщательно сканирую информацию в учебнике, зная, что завтра всё равно придется отвечать. Остывший чай всё ещё греет руки, отчего ладонь немного потеет. Я делаю пару глотков, чувствуя, как тепло напитка разливается по телу. Моя голубая футболка большего, чем нужно, размера сползает с одного плеча, и я одним движением возвращаю её на место, не отвлекаясь от книги. В голову приходит мысль о том, что жить, пребывая в хорошем настроении, намного легче по всем пунктам. Меня не оставляет тот факт, что это ещё одна крайность моего состояния, но всё, что я могу сделать, это просто принять переменчивость организма и радоваться, что я вновь не бьюсь в панических атаках или не плююсь слюной, подобно агрессивно настроенной собаке.
Шум откуда-то со стороны лестницы заставляет меня поднять голову, и я вижу спустившуюся мать. Она одета в атласный халат золотистого цвета и ночнушку. Видимо, они собираются ложиться спать, хотя стрелка на часах еле ползёт к десяти. Оказавшись на кухне, она разглядывает меня с некоторым удивлением: наверное, не ожидала увидеть меня за барной стойкой. Я отворачиваюсь и смотрю в книгу, показывая, что занята и не расположена к беседе, но мать нарочито игнорирует этот факт.
– Хорошо, что ты здесь, – говорит она, хотя я уверена на сто процентов, что это не так. – Мне нужно с тобой поговорить.
Я киваю и откладываю учебник в сторону, демонстрируя готовность к диалогу.
– Я просто хотела напомнить о том, что у нас в понедельник утром самолет. Надеюсь, ты успеешь собрать вещи за выходные, – она наливает себе стакан воды и делает медленные глотки, выдавая информацию, особенно выделяя последнее предложение.
– Что?
Я непонимающе смотрю на мать, совершенно забыв об учебнике и кружке в руке. Какой ещё самолет?
– Я говорила тебе пару месяцев назад о том, что мы планируем совместный отдых с Томасом, – объясняет мама, явно недовольная моей забывчивостью.
Мозг медленно, но верно начинает обрабатывать информацию. Разговор тоненькой ниточкой вызывает смутное воспоминание в голове об отдыхе в Италии, который как раз планировался во время осенних каникул. Эта беседа с матерью состоялась так давно, неудивительно, что я забыла. Я согласилась полететь на каникулы с этой чокнутой троицей, чтобы просто отделаться от них на тот момент, и совсем не вспомнила об этом, когда месяц назад позвонил отец и сообщил о встрече. Конечно. Конечно, не вспомнила, потому что всё это время моя голова была занята чем угодно, но не предстоящим отпуском.
– Я не могу! – выпаливаю я слишком эмоционально, но мне абсолютно плевать. Я не могу и не хочу куда-то лететь.
– И почему же? – раздражённо спрашивает мать, скрестив руки на груди. Её тон звучит так, будто любая отговорка, которую я сейчас скажу, совсем не имеет значения, ведь решение уже принято.
– Должен приехать папа, – всё равно говорю я, зная, что, несмотря на приказы матери, я останусь в Осло и встречусь с отцом.
– И что? – произносит она, явно не впечатлённая моими словами. Ну, естественно, ей плевать на меня и мои желания, ведь в её голове уже есть устоявшийся образ нашего быта.
– Я не могу уехать, – выдавливаю я, пытаясь звучать безапелляционно, но, впрочем, по лицу матери видно, что ни мои реплики, ни интонация, с которой я их произношу, не влияют на женщину.
– Конечно, можешь. И должна, – настаивает мать.
– Нет, я никуда не поеду. Я обязана встретиться с отцом! – пытаюсь не сорваться на крик, хотя и понимаю, что стою на грани.
