сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
Наверное, я никогда не перестану удивляться тому, насколько она умна.
— Они что-то среднее между человеком, оборотнем и зверем, — теперь заговорил папа. — Выглядят так, будто бы всё время находятся в процессе превращения. У них более вытянутая форма черепа, руки чуть длиннее человеческих, короче шея. Их мышечный корсет и скелет построены иначе, чем у любого млекопитающего. Говорят, что они постоянно испытывают боль при движении.
— И из-за этого злы, как черты, — заверила нас Джейн. Они с папой говорили так, будто бы уже встречали подобных существ. — Поймай они Питера, быстрой смертью он бы не отделался.
Моё воображение было не в состоянии представить обрисованный образ, зато фраза о вечной боли почему-то хорошенько въелась в мозг. Мне даже стало жалко ругару, в какой-то степени.
Интересно, как они переводят её в «фоновый режим»? Как переключаются? Как вообще живут?
— Что он украл-то? — спросил Стайлз. — Неужели, есть какая-то безделушка, ради которой можно поставить под удар собственную голову?
— Ящик Пандоры, — вдруг выпалила я. Слова Стайлза заставили мозг заработать. — Когда мы с Малией были у Питера, он сказал, что однажды чуть не лишился головы, когда пытался его достать. Наверное, он и освободил дьявола!
— Да, — подтвердила Джейн. — А тот, в благодарность, не только перебил всех скупщиков, но и оставил прохвоста в живых.
— А с их артефактами что стало?
— Пропали. Некоторые ещё в течение нескольких лет появлялись на чёрном рынке от лица инкогнито, но тут же покупались.
— Ага. А Питер тем временем успел накопить 117 миллионов долларов, — Стайлз развёл руками. — Совпадение? Да конечно!
Мы ещё много думали над всем сказанным той ночью, а спать легли только под утро. На следующий день мне с трудом, но удалось вытолкнуть друзей из дома.
Они будто бы и слышать не хотели о моём одиночестве, особенно Лиам. Правда, в итоге и он тоже сдался, когда чуть не довёл меня до истерики.
В итоге, мы сошлись на том, что он всё-таки ещё заглянет вечером.
Когда дверь за друзьями закрылась, я уже не была до конца уверена, действительно ли хочу одиночества. Когда ребята были рядом, они не позволяли мне глубоко погружаться в собственные мысли, а оставшись одна, я нырнула в них с разбегу.
Дьявол дал нам больше двадцати четырёх часов. Зачем? Какой смысл ему играться со мной, как кошка с мышкой, вместо того, чтобы просто прийти и убить?
Вот она я — ни бегу, ни прячусь, просто сижу на полу, безоружная и слабая.
Но вместо этого он выжидал. А тянущиеся секунды длились целую вечность.
Я поднялась к себе в комнату, когда часы на стене показывали без четверти пять. Странно: вроде как я только полчаса назад попрощалась с друзьями, а уже почти что вечер.
Но зацикливать внимание на этом я не стала. Вместо этого достала из шкафа все свои пояса и связала их в одну длинную верёвку, сделав на её конце что-то вроде петли. Сев посреди комнаты, я долго смотрела на люстру, висящую под потолком, и думала о тёте.
Это я нашла её, уже мёртвую, с посиневшим лицом и закатившимися глазами. Я помнила все детали предельно чётко для того, чтобы воспроизвести это.
Самоубийство. Что подумали бы друзья и папа? Что я спасла их или спасла себя? Что была слишком трусливой или слишком храброй?
Когда тётю снимали с люстры, я могла думать лишь о том, сколько всего не успела ей сказать.
Она знала, что я её люблю, но сколько раз слышала это из моих уст? Один, может, два? А как часто я говорила ей, как сильно благодарна, что та всегда рядом?
Я была разбита, уничтожена, была втоптана в грязь её смертью. Будто бы она должна была попросить у меня разрешения, прежде чем сделать это.
Что будет чувствовать Лиам, если найдёт меня мёртвой? Будет ли ненавидеть?
Я отбросила ремни в сторону, будто те вдруг превратились в ядовитую змею. Буквально в один момент было решено — если и умирать, то только так, чтобы близкие люди запомнили меня храброй.
Я всю жизнь провела в страхе, и это пора было заканчивать.
Я поднялась на ноги, и вдруг кто-то позвонил в дверь. Первая мысль была — Лиам. Вторая — папа. Но, спустившись вниз и открыв дверь, я обнаружила того, кого ну никак не думала увидеть.
Мистер Дитон.
Он не дал времени опомниться и сразу же принялся мне что-то объяснять. Я слушала внимательно, не отвлекаясь, потому что говорил он быстро и какими-то урывками, словно боялся, что нас могут подслушать.
Его указания были предельно понятны, и всё же он проследил за тем, чтобы я взяла всё необходимое. Пожелав удачи, мистер Дитон поспешно ретировался, пообещав, что всем остальным займётся сам.
От меня требовалось лишь немногое, как казалось на первый взгляд.
Однако, на деле я так нервничала, что меня вырвало. Поэтому, только спустя минут десять я наконец вышла из дома, села на велосипед и укатила в указанном направлении.
Так я и оказалась на кладбище.
Да. Таков был план.
Я в очередной раз огляделась по сторонам. Поднялась на ноги, отряхнула коленки от земли и травы. Небо скрывало солнце за плотными облаками и было непривычно серым для калифорнийского марта.
Я поморщилась и застегнула молнию куртки до самого подбородка.
Главной задачей было не думать о том, что мне сказал Дитон. Делать вид, словно я всё ещё играла по правилам дьявола.
— Да будет наказан виновный, да будет услышан зовущий, да упокоится кричащий о смерти, — произнесла я вслух и, не сдержавшись, усмехнулась.
Это было очень глупо.
Но вдруг в одно мгновение меня будто бы током прошибло: мышцы напряглись, тело парализовало. Всё, что я смогла сделать — это вдохнуть.
Появились голоса. Они зашептали наперебой, зазывали меня по имени. Когда контроль над руками более-менее вернулся, я зажала ладонями уши.
Голосов было слишком много, и все они говорили, что сегодня здесь кто-то умрёт.
И совсем не хотелось предполагать, что в это раз это буду я.
С губ сорвался громкий крик раньше, чем я успела сообразить. Со всех близ растущих деревьев взлетели птицы. Чёрным облаком, они закрыли собой единственный появившийся на небе просвет.
Я с силой заставила себя замолчать, и очень вовремя, потому что заговорил пришедший на крик гость:
— Наконец-то.
Сил обернуться не было. Я лишь различила шаги: почти бесшумные, но почему-то тяжёлые — я не слышала, как опускалась нога, делающая шаг, но я чувствовала вибрацию всей земли.
— Я уже было почти поверил в то, что мне придётся вырезать весь город, прежде чем ты наконец придёшь.
Сильная рука схватила меня за шею со стороны спины. Одно резкое движение — и вот я повисла в воздухе, словно какая-то тряпичная кукла или марионетка.
— Ну же, Лиз, поговори со мной, — проворковал дьявол. Я всё ещё не видела его лица. — Будет не так весело, если ты будешь молчать.
Было бы враньём сказать, что вопросов для дьявола у меня совсем не было. Наоборот. Просто мне не хотелось ему подчиняться, хотелось контролировать хоть что-то!
Но нужно было следовать плану.
— Кто ты? — заговорила я.
Было тяжело произносить слова: уж слишком сильная хватка у тонких женских пальцев.
— В смысле? — в тоне дьявола слышался смешок.
— Ты ведь не настоящий дьявол: ни Сатана, ни Люцифер… Так прозвали тебя люди. Кто ты на самом деле?
Я, кажется, застала его врасплох. Хватка тут же ослабла, и я наконец смогла почувствовать свободу в дыхании.
— Аластор, — неуверенно произнёс женский голос. — Чёрт. Спасибо, что спросила, а то обычно всё ограничивается воплями вроде: «Нет, не убивайте меня, я ещё так молод!».
Все легенды, о которых когда-то говорили мудрецы, коренные народы, друиды — так или иначе, были выдумкой. Они видели оборотней и называли тех монстрами, но не уточняли, что они вполне дружелюбны, если их не злить. Они говорили о банши, но изображали их в виде призраков с мёртвыми лицами и дырами вместо ртов, забывая о том, что те могут быть обычными людьми. Они становились свидетелями появления демона на свет, но называли его дьяволом, потому что, как им казалось, страшнее уже ничего не может быть.
Все врали и заставляли других верить в ложь до тех пор, пока сами оборотни не начинали видеть себя монстрами, банши не начинали убивать себя, а демоны считать себя всемогущими.
Так сказал мне Дитон, когда пришёл.
— Знаешь, ведь если бы не чёртов договор, я бы тебя отпустил, — снова заговорил он. — Ты, вроде как, не та, кто смерти достоин, если судить честно. Но, — Аластор шумно выдохнул, — я демон, честность — не лучшая моя черта.
— Да уж, — произнесла я. — Моя, на самом деле, тоже.
Секунда. Ровно столько будет у меня времени, пока дьявол в замешательстве — снова слова Дитона.
Плюс ко всему я знала, второго шанса не представится больше никогда.
Выхватив из кармана нож, я замахнулась и ударила наугад куда-то себе за спину.
Попала. Повезло.
Аластор завыл и разжал пальцы, сжимающие моё горло. Я упала на землю и тут же поползла прочь. Почему-то страшно не было, лишь в ушах пульсировало.
Отдалившись на пару метров, я развернулась. Нож вошёл прямо в бок демону. Рана дымилась как забытый на плите чайник.
Дитон оказался прав — дьявол из Джерси был обычным демоном. А Эллисон ещё при жизни разгадала загадку их слабого места: чёртово серебро.
Тот, кого веками называли дьяволом, боялся кухонного ножа из набора, который родителям подарили на свадьбу. Всё оказалось проще, чем пыталось казаться.
Я сама создала дьявола у себя в голове и наделила его разрушительной силой. Будь я чуть храбрее и чуть расчётливей…
Вспомнив о другом задании, я вытащила из кармана свисток для собак, который мне дал Дитон, и, набрав полные лёгкие воздуха, дунула в него, при этом не сводя взгляда с демона.
Несмотря ни на что, он действительно был силён: схватив за рукоять ножа и не обращая внимания на тут же задымившиеся ладони, он вытащил его из бока и кинул на землю.
Нож вошёл в неё мягко и точно, как в масло.
— Ты играть со мной вздумала? — взревел он.
Голос оглушающе громкий, до чёрта злой и не предвещающий ничего хорошего. Пятясь назад, я успела ещё раз дунуть в свисток, прежде чем демон оказался передо мной. Схватив за куртку, он поднял меня в воздух и кинул далеко вперёд.
Летела я, как мне показалось, целую вечность. А приземлилась неожиданно, и спиной на чьё-то надгробие.
Взвыть от боли не позволило только то, что демон уже снова был рядом. Теперь это была не Скарлетт, а самый настоящий зверь — истинное обличье дьявола из Джерси.
Его сильная когтистая лапа поднялась в воздух, и секунду спустя я почувствовала острую боль в районе груди.
Что-то тёплое потекло за шиворот.
Я уже едва ли различала, что именно болит — всё тело билось в агонии, будто бы меня раз за разом пропускали через мясорубку.
Я закрыла глаза и думала лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось.
А затем услышала вой.
Друзья. Они идут, чтобы спасти меня. План Дитона всё-таки сработал.
Аластор замер: он больше не наносил по мне ударов. Я открыла глаза и не увидела его рядом, зато отчётливо услышала, как где-то недалеко разворачивается драка.
Я пыталась встать, но не могла. Всё тело ныло, болело, буквально кричало о том, как оно страдает.
Сил не было даже на то, чтобы просто приподнять голову. Или хотя бы заплакать.
Большого труда стоило просто свалиться на бок, но, по крайней мере, теперь я видела, кто пришёл, и что происходило. Малия, Кира и Айзек. Эти трое, по очереди и вместе, нападали на Аластора, но он раскидывал их, как игрушечных, в разные стороны, будто бы ему это совсем ничего не стоило.
Я так обрадовалась приходу помощи, что совсем не подумала о том, как сильно ребята могут пострадать.
Они не убьют его — это попросту невозможно.
Но почему они тогда вообще пытаются? Ради меня?
Или тянут время для чего-то ещё?
Нужно было что-то делать, но что я могла?
Беспомощная девчонка, умеющая предсказывать смерть.
Да я убивала своих друзей вместо того, чтобы пытаться их защитить!
— Ребят, — хрипела я.
Но они не слышали, потому что громче моего голоса раздавались звуки их ломающихся костей.
Мелькающая вдалеке тень приобретала очертания, и вскоре к Малии, Кире и Айзеку присоединился Лиам.
Я снова сделала попытку встать, и в этот раз мне как-то слишком легко это удалось. Потребовалось время, чтобы я поняла: встаю не сама, мне помогают чужие руки.
Обернувшись, я увидела Скотта.
— Скотт, — прошептала я.
Он поднял меня на руки. Его кофта тут пропиталась моей кровью.
— Всё хорошо, Лиз, — Скотт криво улыбнулся.
Я закрыла глаза. Если у них есть план, то он обязан сработать — по-другому и быть не могло.
Значит, я была в безопасности.
— Он кое-что нашёл, — спокойным тоном говорил Скотт. — Дитон кое-что нашёл…
Я слушала его голос, как колыбельную. Скотт нёс меня, кажется, передвигаясь трусцой. Я начинала засыпать, чувствуя себя совсем крохой.
Папа в детстве часто носил меня на руках.
Я почти отключилась, когда вместо мягких, но сильных объятий Скотта мне в поясницу что-то ударило. Я тихо заскулила и с трудом открыла глаза.
Я на земле.
Почему я на земле?
Чуть приподняв голову, я увидела Скотта. Его рот был широко распахнут, как и глаза. Столько удивления на его лице, столько непонимания… Мгновение, и словно вспышка — его улыбка, обращённая всем друзьям в моём лице. И я на какую-то секунду снова почувствовала себя хорошо, потому что рядом был тот, кто всегда сможет меня защитить — истинный альфа Скотт МакКолл.
И только когда он рухнул на землю, я увидела точно сзади него Аластора в теле хрупкой Скарлетт. Её правая рука словно не до конца превратилась в человеческую: шерсть, мощные когти, неестественный изгиб.
С руки крупными каплями вниз текла кровь, начиная с самых пальцев, которые теперь уже вполне себе напоминали женские.
А ещё они сжимали что-то очень крепко в своём.
Что-то, напоминающее сердце.
— СКОТТ!
Это была Лидия. Её голос ворвался в моё подсознание, и я вдруг тоже закричала, не понимая, откуда вообще в моём теле ещё остались на это силы.
Аластор сделал выпад в мою сторону, но не успел и коснуться, как вдруг сам по себе вспыхнул ярким синим пламенем.
А потом исчез. И что-то мне подсказывало, что больше он не вернётся.
— Скотт, — звала я.
Так получилось, что теперь мы лежали друг напротив друга. Он, казалось, смотрел мне в глаза, хотя всё, что видела лично я — дыру в его груди, сквозь которую можно было различить остальное кладбище.
— Пожалуйста, Скотт.
На его губах всё ещё виднелся остаток той улыбки.
Я вдруг вспомнила день нашей первой встречи. Тогда он повалил меня на землю, потому что думал, что я могла представлять опасность для его друзей.
Сейчас же мы оба лежали навзничь. И, кажется, всё-таки он был прав.
— Прости меня, — сказала я и закрыла глаза.
Я убила его. Я убила Скотта МакКолла.
Комментарий к // hurts like hell
* убийца из серии фильмов "Хэллоуин".
** вольная трактовка легенды о Ругару.
Несколькими главами ранее было показано, что Скарлетт якобы выпустила дьявола из ящика, но здесь мы видим, что это сделал Питер.
Поясняю: есть разница между выпустить и освободить. Украденный Питером ящик находился под заклинаниями и печатями. Скарлетт же получила ящик [каким бы способом она это не сделала и где бы не достала] уже в открытом состоянии. Он может служить демону наподобие лампы Алладина (чтобы побольше наивных клиентов найти).
Ну, и раз пошла такая пьянка: в первых главах, где Лиз открывает лже-ящик и видит там коготь - это галлюцинации. Шкатулка действительно принадлежала её тёте, и она ни черта не волшебная. Обычная и немного криповая безделушка.
И напоследок. Ящик Пандоры открыть (в смысле, избавить от защитной магии) правда может только родственник колдуньи. Сечёте? А Вы думали, почему Хейлы такие офигенные и сильные? БУМ. Вот Вам и ответ хD
========== // epilogue ==========
Это не было моим лучшим решением, но зато единственно верным, уж точно. После всего, что случилось: после смерти Скотта, после призраков, после всех людей, которые погибли из-за меня, последнее, что хотелось — жить.
Не давало сунуть голову в петлю лишь одно — жертва Скотта не должна была быть напрасной.
Поэтому я выбрала Дом Эха.
Папа, конечно, сначала не соглашался. Да и сейчас он всё ещё против, просто сделал это из любви ко мне.
А я, в свою очередь, знала — так будет лучше.
