Текст книги "Клетка для души (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Сайшес, занятый новой книжкой и ничего не видевший, возражать не стал и только охнул, когда орк подхватил его на руки и почти побежал от таверны...

Теперь Зак сомневался: стоит ли показывать Сайшеса целителю, ведь тот и не подумает держать язык за зубами... но все же решил зайти и спросить мазь от магических ожогов, якобы, для себя... Купил и, успокоенный, пошел на выход...

– Я бы посоветовал вам еще купить перчатки и, обрезав пальцы на них, носить не снимая, пока не заживет: и повязка не соскочит, и сдвигаться не будет, натирая рану, да и потом не увидит никто чужой... – произнес ему в спину лекарь.

Зак вскинул глаза на целителя – тот смотрел на руку Сайшеса... Орк никогда и ничего не боялся, всегда все решая силой, а тут вдруг страх холодом прошелся по телу.

– Не бойтесь, я никому не скажу, – грустно улыбнулся целитель, легко прочитав все мысли и эмоции зелёного громилы по его лицу, – у меня у самого семья была... пока в Хёльде король не поменялся... Вы ведь оттуда сбежали?

– С чего вы взяли? – удивился орк.

– Ожог у мальчика на руке... Его мог сделать только очень и очень сильный маг, таких единицы. Этой магией сподручные короля выжигают родовые гербы у неугодной знати, а затем их отдают в бордели или каменоломни...

– Твою мать... – прошипел сквозь зубы Зак, еще больше утверждаясь в решимости никому не отдавать мальчика. – И что теперь делать?

– Ожог незалеченный и воспаленный, просто так мазью его не вылечить, рубцы не дадут руке нормально двигаться, нужно резать и аккуратно наложить швы, тогда рука будет работать как надо...

– И во сколько мне это обойдется?

– Я все сделаю сам и бесплатно... Уж если мы еще и помогать не будем друг другу, то из Хёльда не спасется никто живой... – вздохнул целитель. – А сейчас я усыплю мальчика, и ему не будет больно...

– Ну, раз не больно...

Из дома целителя Зак вышел только через три часа, неся на руках еще спящего Сайшеса, вся рука которого была туго перевязана от плеча до кончиков пальцев...

– Бедный мой зяблик... Кто же ты такой? В Хёльде, вроде, орки не живут... Да и не похож ты на хельдинга... Головоломка ты моя, надо тебя поскорее разговаривать научить... Вот еще одна загадка: в Хёльде же на всеобщем разговаривают... Странно... Хотя... Если они орка в человека смогли переделать, то и память могли стереть... Точно! Целитель же сказал – очень могущественный маг... Правильно, все сходится.

Зак’ирей зашел в лавку, забрал всю ушитую одежду и еще докупил перчаток, пять пар – на всякий случай... А что? Пригодятся же...

По дороге у торговки он приобрел целый пакет пирожков с яблоками и довольный отправился домой со своей нисколько не тянущей ношей...

А на следующий день Сайшес, в одних только одолженных драных штанах и с обрезанной перчаткой, натянутой поверх бинта, уже убирал клетку морана, стараясь оберегать покалеченную руку... Он как-то умудрился договориться с мальчишками, что толпились рядом. Теперь они с охотой помогали ему: таскали воду, раздобыли совок, метлу, тряпку со шваброй, и с любопытством наблюдали, что будет дальше. Вдобавок они шныряли по собравшейся толпе, собирая с пришлых деньги за просмотр... Сайшес работал, вычищая клетку, пока его не увидел Зак’ирей и не наорал на него за то, что он полез работать с больной рукой. Но Сайшес посмотрел на него с такой мольбой... И увидев, что моран ведет себя тихо, Зак затянул того за ошейник в угол и сам вошел внутрь. Вдвоем дела пошли веселее, и вскоре клетка сверкала, остался грязным только тот угол, где сидел моран...

Зак наблюдал, как мальчик что-то, явно, говорил зверю на гортанном необычном языке, и тот понимал его, внимательно слушая, а под конец и вовсе кивнул головой.

Сайшес обернулся к Заку.

– Моран не кусаться... отпустить... мыть клетка... – и все тыкал в зверя пальцем.

Зак бы никогда такого не сделал, но мелкий и так стоял вплотную к морану и гладил его по морде, а зверюга все норовила облизать тому руку...

– Хорошо... – Заку неудобно было трусить, если уж такой малыш его не боялся... и он крикнул мужикам, стоящим за решеткой. – Отпустите цепь! – Те с опаской повиновались...

Моран поднялся на ноги и медленно, без резких движений, отошел в другой угол... Заку оставалось только удивляться таким переменам. Когда клетка была убрана, Сайшес ткнул пальцем в морана и выдал...

– Мыть!

– Эээ... может, в следующий раз?

– Нет... мыть... я мыть... – упрямился малыш.

– Ну, нет! – орк тоже мог быть упрямым... – У тебя рука больная, тебе ее мочить нельзя!

– Мыть! – упрямился малыш, насупившись и глядя исподлобья.

– Я – мыть! – сдался наконец орк.

– Чесать!

– Ох, ё... – вздохнул орк, – я – чесать... Ну, если меня съедят... – все бубнил и бубнил он, а руки уже делали то, что задумала голова...

На то, как орк мыл морана, собрался посмотреть цирк и все окрестные жители.

Зрелище и правда было довольно необычным и завораживающим... Обнаженный по пояс орк с бугрящимися мышцами под зеленоватой кожей – и большой свирепый зверь...

Сначала орк приступил к делу осторожно... Недоверчиво подошел и положил руку морану на плечо, готовый сам в любой момент отпрыгнуть и закрыть собой мальчишку... но... Моран только взглянул ему в глаза и кивнул головой, словно давая разрешение... Зак вздохнул с облегчением и принялся за работу...

Сначала этот комок грязи надо было размочить... потом намылить... Вскоре подуставший орк уже не обращал внимания на близость пасти с острейшими зубами и вертел морана так, как ему было удобно... Моран только взрыкивал, когда большие руки орка путались в его шерсти... А потом и скулил, словно щенок, когда Зак принялся его вычесывать и выстригать сбившуюся в колтуны шерсть... но все же сам подавал орку по очереди лапы, поворачивался спиной, вытерпел пытку вычесывания хвоста и ни разу не огрызнулся и не ударил лапой.

На эту здоровенную зверюгу пришлось извести не один десяток ведер воды, которые резво подносили добровольцы, и не один кусок мыла, да потом еще раз клетку мыть...

Даже мощный орк под конец умаялся, что уж говорить про мальчишку, но тот упрямо стоял рядом и стойко ждал окончания помывки, хотя периодически порывался то помочь вычесать намыленного морана, то помочь его снова намылить... но, отгоняемый недовольным ворчанием, снова застывал рядом...

И вот, наконец, орк вылил на морана последнее ведро чистой воды... Мокрая шерсть, облепив тело, повисла сосульками... Вода, стекая по морде, попала в нос... Моран вдруг судорожно вздохнул, рывком выдохнул, вздохнул опять и звонко чихнул.

Шерсть на голове мокрыми иглами встала дыбом. В толпе возле клетки раздались первые смешки...

В глазах морана мелькнуло что-то нехорошее... Сай, хихикнув, спрятался за орка, и в этот момент моран встряхнулся, обдавая стоящих людей фонтаном брызг.

Над толпой раздался многоголосый визг, и испуганные люди рванули в разные стороны.

Зак, успевший закрыть собой своего зяблика, только фыркнул – вымокнуть еще больше ему не грозило.

Успокоившись и увидев, что, вроде, все обошлось, народ начал возвращаться...

Посреди клетки сидел довольный чистый моран. Сайшес залюбовался работой Зака: правда, шерсть и мокрые перья еще топорщились в разные стороны, но это уже был только вопрос времени – они высохнут, и тогда родная душа будет такой, какой и должна...

Сайшес на мгновение задумался: откуда он знает, какой должна быть родная душа... Перед глазами предстал холеный моран с переливающейся, словно шелк, длинной струящейся шерстью, лениво растянувшийся на роскошном ковре... Сайшес мигнул, и видение пропало...

А в толпе народа застыл Морион, сжавший в кулаке рукоятку хлыста так, что она трещала под его пальцами. Он не отрывал глаз от орка и вздохнул с облегчением только тогда, когда тот, подхватив мальчишку на руки, вышел из клетки.

– Идиот! – Морион рванулся к Заку. – Ты что делаешь?!! Совсем с ума сошел?! Он тебя сожрать мог! И вообще... Ты бы еще догола разделся!!!

Дрессировщик в замешательстве остановился и опустил малыша на землю.

Эльф орал, в бешенстве потрясая у орка перед лицом хлыстом, высказывая тому совсем уже нелепые претензии... налетал, словно петух, и чуть ли не соприкасался нос к носу с Заком...

– Да иди ты... – отмахнулся усталый орк, отодвигая рукой от себя хозяина шапито.

Эльф вдруг замер на секунду, губы его дрогнули, но затем глаза вновь сверкнули гневом, и он, резко развернувшись, молча ушел, стеганув орка по лицу волосами...

– Ну, вот что ему надо было?.. – вздохнул Зак.

Сайшес дернул его за безрукавку. Орк посмотрел на него, и мальчишка, показав на уходящего Мориона, приложил руку к своему сердцу, а затем к сердцу Зака.

– Да иди ты… – уже с другими интонациями произнёс Зак’ирей. Потом, глянув в спину уходящему эльфу, добавил неуверенно, дернув плечом. – Хотя…

И удивился, поймав на себе скептический взгляд Сайшеса – совсем не детский, совсем... Тогда Зак еще раз посмотрел вслед эльфу и глубоко задумался...

Глава 14.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Ребенок умер… Умер раб…

Взрослеть так больно оказалось.

И там, где прежде был ты слаб,

Иное знание поднялось.

Как исхитрить, как обмануть,

Урвать хотя б глоток свободы…

Чтоб грудью полною вздохнуть,

И Зверем стать – иной породы!

*** Материк Камия. Страна Хёльд. Столица – город Сторн.

Мысль, бившаяся в голове Ольгерда, постепенно обретала форму... Харальд должен умереть! Но для этого... Нужно идти навстречу боли, сродниться с ней, чтобы она, став его частью, больше не владела им безраздельно... Нужно учиться подавлять свои эмоции, надежно пряча их даже от самого себя в потайном закутке души, чтобы они не выдали его намерений клятве. Нужно учиться быть быстрее, развить ловкость, чтобы за мгновение до того, как его скрутит боль, успеть сделать то, что задумал... Пусть это займет много времени... Пусть, по-другому он не освободится...

Можно было в самом себе распалять желание убить Харальда, провоцируя и вызывая тем самым боль, но на это она, проклятая, реагировала, как волкодав, вцепляясь клыками и разрывая на куски. А если он не выдержит, закричит, раскрывая свою тайну и вызывая подозрения? Начать тренировки было бы неплохо с более слабых доз боли. Что там ещё у нас? Запрет на близость с женщиной. Может, этот запрет не такой категоричный? Оставалось найти женщину… Вот только где ее взять?..

Ольгерда нигде не оставляли наедине с самим собой, кроме спальни, даже возле ее дверей выставляя охрану. Свой собственный дом для него теперь стал тюрьмой.

А что, если бордель? Ведь не пойдут же они за ним в комнату... Или пойдут? Это надо было проверить. Для отвода глаз и мальчика заказать… Хотя... и поразвлечься с ним придётся… Но ложь должна быть достоверной! Захотелось побиться головой о стену. Но не отступать же из-за этого от намеченного плана?!

О возвращении голоса Ольгерд королю не сказал: просить его о чем-то не имело смысла, а разговаривать – желания. Поэтому, написав на листе бумаги все свои пожелания относительно борделя, он вышел из личных покоев.

Бордель встретил Ольгерда и десяток карателей затихшими говором и смехом. Мертвая тишина... Теперь в присутствии Ольгерда так было всегда. Его боялись и ненавидели...

Гвардеец по его записке затребовал для Ольгерда умелого опытного юношу и юную девушку. Ольгерд мотивировал это тем, что, глядя на девушку, будет возбуждаться, а с парнем будет... Раньше он называл это – заниматься любовью... А теперь как? Спаривание? Как у животных? Для него осталось только это? Да. И с этим тоже надо будет смириться...

А он будет только учиться... учиться сопротивляться клятве...

Гвардейцы, предварительно проверив огромные покои для особых гостей, вышли, оставив Ольгерда одного, а через несколько минут в комнату вошли парень лет шестнадцати и молоденькая девушка.

Ольгерд смотрел на них и решал, сможет ли он довериться этой паре... Он шагнул к ним, а те отпрянули в страхе... Ничего удивительного, он уже начал привыкать... Но, мой Свет, как же больно! Ольгерд развернулся и отошел к окну... Он не сможет... Никто и никогда не поможет ему...

За спиной прошелестел рваный выдох, и срывающийся от страха голосок произнёс еле слышно:

– Господин, мы готовы служить вам...

Ольгерд обернулся – девушка... Она оказалась храбрее парня... или менее осведомленной...

Ольгерд в задумчивости согласно кивнул, а потом махнул рукой, подзывая парнишку...

Но все шло вкривь и вкось... Сначала Ольгерд никак не мог возбудиться, глядя на тощее тело паренька, а потом, все же возбужденный умелыми руками и ртом, никак не мог кончить... а вспомнив Дагни, и вообще отшвырнул мальчишку от себя... Тот замер, словно ожидая смертельного удара, с закрытыми глазами, прикрывая голову руками. Ольгерда совсем уже перекривило от отвращения к самому себе... Он никогда не сможет... Тело просто не хотело... Нет, и все... Зря он мучает сам себя... да еще и унижается в чужих глазах...

Мучает... Да, он здесь именно для этого. В приглашающем жесте он махнул девчонке рукой, подзывая...

Она подошла, застывая от страха на каждом шагу, и Ольгерд, поймав ее за талию, уронил на себя. А когда губы их слились в поцелуе, тело пронзила боль. Казалось, все внутренности выжигало огнем. Терпеть становилось все нереальней, и он откинул от себя и девчонку, махнув обоим рукой на выход...

Одно хорошо... возбуждение прошло, как и не было...

В спальню вошел гвардеец... Ольгерд, еще не отдышавшись от боли, указал ему на дверь...

– Я здесь постою, – и он, нагло усмехнувшись, привалился плечом к двери. Для своих тюремщиков теперь Ольгерд был только жертвой... а уж для этого типа и подавно – именно он был тогда в подвале...

Всегда спокойный и соглашающийся со всем, Ольгерд сегодняшним днем был доведен почти до невменяемости. Гнев вспыхнул, превозмогая боль, бешенство разрослось пожаром... Ненавижу!!! Диким зверем он вскочил с кровати...

Когда ярость схлынула, прояснившееся зрение наткнулось на скорчившуюся окровавленную фигуру на полу и... никак не отреагировало. Да, это он превратил наглого, самоуверенного человека во вздрагивающий кусок мяса... Он виноват? Нет... С ним поступили еще хуже... Хотите видеть меня зверем? Будет вам зверь! Королевская кровь в нем не давала согнуться. А остальные пусть катятся во Тьму – они всего лишь тюремщики, не больше... И он будет поступать с ними так, как они и заслуживают... Хотите, чтобы все боялись? Будут бояться все!

Ольгерд развернулся и спокойно ушел отмывать руки, а его совесть даже не пискнула о том, что бил он человека, который не мог ответить тем же крови королей...

Вымывшись, одевшись и все еще пребывая в холодной ярости, он вышел за дверь, перешагнув через бессознательное тело, и, не оборачиваясь, пошел прочь. Его теперь мало волновало, успеют гвардейцы за ним или нет... и что с ними за это сделает король...

Мальчик, не представляющий, как можно ударить беззащитного человека первым, а, тем более, уничтожить, умер тогда в подвале... Сегодня умер прямолинейный раб клятвы, и его место занял человек, наконец-то понявший, что всё равно есть какие-то лазейки, через которые он хотя бы время от времени сможет ускользать из-под клятвы, чтобы хоть чуть-чуть, хоть на пару секунд побыть собой. Человек, который, как ни странно, только сейчас в полной мере ощутил, что по его венам бежит кровь королей, и посему ни один королевский холуй не смеет не то что ухмыляться, глядя на него, но и просто ГЛЯДЕТЬ!

*** Дороги Камии. Цирк.

Сайшес постепенно учил язык. Первое слово, выученное от орка, было «надо».

Надо много есть, надо пить молоко, надо тепло одеваться, надо прятать лицо...

Второе слово было «не надо».

Не надо залезать на крышу фургона, пока рука еще не зажила и не окрепла; не надо соваться в клетку с дикими карнами, похожими на больших свирепых кошек; не надо есть ягоды с неизвестного куста, не надо разговаривать с незнакомцами...

Больше всего ему понравилось слово «дай».

Зак сразу улыбался и делал все, что мог...

Но потом появилось слово «должен».

Должен встать на канат... Сайшес не понимал, почему он должен ходить по лежащей на земле толстой веревке... Не понимал, пока однажды вечером не попал на представление...

Зак привел его в большой шатер, пристроил в укромном уголочке и, сказав «сиди», ушел. Сайшес, было, заскучал, но вскоре зажглись магические светильники, в шатер стали заходить люди, устраиваясь на лавках... Все было необычно, и любопытство разгоралось все сильней.

А потом было волшебство, творимое обыкновенными людьми!

Музыка, блеск странной, яркой одежды и звуки хлопков в ладоши... Все это завораживало.

Сайшес с замиранием сердца наблюдал за знакомыми ему мальчишками, разодетыми, словно на праздник, которых их отцы подбрасывали высоко в воздух, и те, словно научившись летать, раскидывали руки... Ловили их потом почти у самой земли. Это завораживало... Всего семеро, но из своих тел, вставая друг на друга, они умудрялись составлять разные фигуры. Прыжки... кувырки... полеты... Словно соревнуясь за аплодисменты, все семеро показывали, что умел каждый из них...

А потом было много всего...

Ближе к концу представления по канату высоко, почти под самым куполом, пошла девушка... Сайшесу понравилось все: и то, как осторожно она шла, и то, что по такой ненадежной веревке вообще можно было ходить... Но больше всего ему понравились восторженные крики и аплодисменты. Не понравился только длинный шест в ее руках и то, что она просто прошла туда и обратно... и все... Сказка так быстро кончилась... И шест этот – он отвлекал внимание... Нет, Сайшес все сделал бы по-другому...

Даже Зак вышел на большую круглую площадку, огороженную чуть поблескивающим прозрачным магическим барьером, а затем туда выпустили шесть карнов... Сайшес сильно испугался – так, что, казалось, сердце перестало биться. Он стиснул кулаки под подбородком и так и просидел все время, пока большие кошки, поминутно огрызаясь и норовя ударить лапой, все же прыгали через обруч и с тумбы на тумбу, а по указанию длинного хлыста даже танцевали... Подчиняясь Заку, они укладывались на опилки рядком и даже пикнуть боялись, когда здоровенный орк ложился на них сверху... Сайшес жмурился в страхе, но все равно смотрел через прищуренные ресницы.

Вздохнуть он смог, только когда карнов увели.

– Хорошо? – спросил Зак’ирей, появляясь рядом с Сайшесом.

– Плохо! – малыш налетел на орка, ударяя того кулачками в живот. – Твоя... – он запнулся, подбирая слова, – большая ррр... твоя есть! Зак больно! Нельзя! Нельзя!!!

И мальчишка, обняв орка и уткнувшись тому в живот, обиженно запыхтел.

– Ну что ты, маленький, – орк погладил мальчика большими ладонями. – Ты за меня испугался? Не надо... Это же у нас игра такая... Как у тебя с мораном... Он же тебя не съест? Вооот... И меня карны не съедят, я тебя завтра с ними познакомлю...

– Ррр... друг? – уточнил на всякий случай Сайшес, понимая не все слова, и поднял на Зак’ирея заплаканное лицо.

– Карны – друзья... – согласился Зак, большой ладонью вытирая такую маленькую мордаху. – Идем-ка, я тебя умою.

Возле фургонов орк умыл малыша и сунул в руку печенье.

– А остальное-то в шатре тебе понравилось? – спросил он, усаживаясь на ступени фургона и пристраивая Сайшеса на своих коленях.

– Да! – мордашка мальчишки засветилась непередаваемым счастьем.

И малыш, путаясь, стал на руках объяснять орку, что он тоже хочет ходить по канату, что хочет наверх, не по земле...

Результат был предсказуем... Назавтра между фургонов появился низко натянутый канат, с которого ребенок мог легко спрыгнуть... И начались тренировки. Упрямый маленький «орк» падал и поднимался вновь, и снова падал...

– Аккуратно встаешь ногой на канат, носок второй ноги ставишь перед первой и скользишь вперед, наступая уже всей ступней, – твердил орк, показывая движения малышу, – переносишь центр тяжести на эту ногу и другую ногу ставишь на носочек впереди опорной...

– Падать... – Сайшес показывал рукой вниз.

– Вот тебе шест, он поможет держать равновесие. Когда чувствуешь, что сейчас упадешь, выравниваешь корпус и приседаешь...

– Нет! Плохо! Сам... Сам! – Сайшес упорно отталкивал от себя шест.

– Упадешь!

– Сам!

– Упрямец! Никто и никогда не ходит по канату без шеста!

– Сам!

– Давай-давай! – подбадривал невидимый Безликий: он появлялся теперь редко, но беспокоиться не переставал, так же, как и быть для Сайшеса другом.

– Сам... – настырно пыхтел Сайшес.

– Как знаешь... – пожал плечами орк в надежде, что, упав несколько раз, малыш образумится. Но...

Зак’ирей еще не знал размеров упрямства Сайшеса. Если ему что-то хотелось или он увлекался чем-то, свернуть его с дороги было невозможно. Мальчишка падал бессчётное количество раз, но поднимался и снова вставал на канат. Иногда орку приходилось просто брать Сайшеса в охапку и уносить обедать или спать. Малыш твердо был намерен заслужить не только аплодисменты, но и восторженные крики толпы.

Сайшесу захотелось во всем и всегда быть первым, чтобы отец им гордился. И он по утрам теперь тренировался с семьей акробатов. По утрам... Почему-то именно по утрам тело просило нагрузки. Где-то на грани восприятия ему казалось, что он уже тренировался с кем-то.

И лошади... Полюбив лошадей, днем занимался вольтижировкой. И снова странно... Было ощущение, что он уже имел с ними дело. Правда, лошади сначала пугались его присутствия, наверно, потому, что от мальчика пахло мораном, но потом привыкли.

Постепенно Сайшес выучил язык. Орк удивлялся, как быстро малыш впитывает новые знания. Удивлялся и гордился им, гордился по-отцовски, без лишних похвал и чрезмерного кудахтанья, с напускным равнодушием наблюдая, как «мой-то» делает всё быстро, чётко, изящно, рисково.

Да и малыш упрямо называл его «папа». Сначала Заку казалось, что из-за незнания языка, но со временем он все больше понимал, что это тут не при чём. Тут было что-то совсем другое... Но что?

Глава 15.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

У ревности не синие глаза,

И волосы отнюдь не золотые,

И яркая эльфийская краса,

Характер скверный и бока худые…)))

Нет, хлопая по сапогу хлыстом,

Не Ревность огрызается, и вновь,

Забыв – в глазах бездонных – обо всем -

Не Ревность стонет, а поет Любовь!

*** Дороги Камии. Цирк.

Морион издалека наблюдал за тем, как Зак возится со своим найденышем.

Малыш все-таки странный. Сначала Мориону показалось, что он просто тощий, но постепенно приглядываясь... Да, он был худой, но и косточки в его теле были тонкие, словно у птички, словно малыш и точно был создан для полета. Длинные ножки в черных кожаных орочьих штанах смотрелись пока прутиками, а вот подрастет... Мышцы у него точно бугриться не будут – не то сложение, скорее фигурка будет сухощавая, гибкая, и красивая. Все движения мальчишки уже и сейчас полны грации и достоинства. Придется с палкой за ним ходить – ухажеров отбивать. Морион усмехнулся. Заку предстоят нелегкие времена... А вдруг он уже сам прикипел к этому заморышу? Вдруг уже положил глаз на мальчика? Вот только пусть попробует! Морион закипал все больше и больше, сжимая ладони в кулаки.

Он уже жалел, что велел орку заняться мальчишкой, хотя... Всегда замкнутый Зак’ирей рядом с малявкой оживал на глазах. И сердце больше не разрывалось, смотря в его пустые глаза и видя там смерть.

Прошло всего три месяца, а Зак’ирей словно скинул лет двадцать, и, расправив плечи, даже, кажется, стал еще выше. Так что же за магия была у маленького найденыша?

Моран, Зак, потом все цирковые мальчишки, принявшие предводительство мелкого дохлого пацанёнка, затем их матери и отцы... В цирке не осталось, казалось, ни одного человека, не попавшего под обаяние мелкого нахалёнка.

Но... Три месяца прошло, пора было посмотреть, чем может похвастаться маленькое чучело.

И Морион направился к вагончику Зака, заранее уже надев на лицо маску полного пренебрежения и прихватив с собой хлыст – часть его образа, атрибут, как ему казалось, настоящего хозяина и деспота. Он много лет упорно «делал» себя под этот образ...

В фургоне никого не было, и только за ним слышались многоголосый детский хохот и басовитый орочий смех. Смех?!! А Зак ли это? За все то время, что эльф знал орка, смеха он не слышал... вообще...

Морион вышел из-за фургона и замер на месте...

Орк держал большой обруч, а мальчишки, кувыркаясь, прыгали в него. Он то поднимал обруч на уровень груди, то опускал. Вокруг раздавались веселые подначки, советы...

Морион скривился: даже теперь, когда орк оттаял, ему не было дела ни до кого, кроме этой ребятни...

Никогда... никогда он не смотрел на Мориона так же... только на своего найденыша... Только на него! Эльф, стиснув в руках рукоять хлыста и пристроив на своё аристократически красивое лицо маску «Господин всея Цирка и Редкая сволочь», вышел из тени.

– Развлекаетесь? – голос его был похож на змеиное шипение. – Я велел тебе подготовить твоего уродца за три месяца... Он встал на канат?

– Хмм... – орк перестал смеяться и сдвинул брови.

В тот же момент эльфу показалось, что он что-то потерял, что-то очень важное и нужное, но его, как всегда, понесло... Собственный характер иногда очень осложнял Мориону жизнь.

– Если эта букашка сейчас же не пройдет по канату, то кормить его в цирке больше не будут! – заявил он. Губы, сжавшись, превратились в узкую полоску, сощуренные глаза гневно сверкали, а хлыст, не переставая, нервно бил по высокому сапогу эльфа.

Сайшес, задрав голову, растерянно посмотрел на Зака. Орк гневно сверкнул глазами, но, пристроив на лицо вымученную улыбку, отдал обруч старшему из детей и, подойдя к эльфу, неожиданно положил ему руку на плечо, оглядываясь на мальчишек.

– Позанимайтесь тут пока сами, без меня... Мне надо поговорить... – орк улыбался детям, но, повернувшись к эльфу, почти прорычал ему в лицо... – с хозяином...

Его рука, лежавшая спокойно на плече Мориона, вдруг переместилась тому за спину, и орк, прихватив эльфа за шкирку, утащил его за собой, почти оторвав от земли.

От такой наглости Морион в первые минуты растерялся и очнулся только в вагончике Зака, притиснутый к стене.

– Ты что себе поз... – договорить ему не дали.

Орк заткнул ему рот поцелуем, сминая губы, царапая их гладкий шелк клыками и безудержно, ненасытно мял эльфийское тело огромными руками...

– Ааахх...

Эльф почти висел на колене орка, втиснутом между стройных ног...

– Неаа... – попробовал, было, протестовать эльф.

А сам все крепче прижимался пахом к этому колену, терся об него, словно сошедшая с ума самка карна во время гона, и терял последний разум... Язык орка насиловал его рот, руки властно встряхивали сползающее безвольное тело, а колено...

Пресветлая Луана! Да его же возьмут сейчас, как девку... не сказав ничего, не поухаживав...

– Пусти... – эльф отталкивал орка, стоящего, как каменная скала...

– Почему? – прорычал орк в перерывах между поцелуями, но не отстранился ничуть. – Ты же хочешь этого не меньше меня! Я чувствую тебя...

Рука орка сжала член эльфа, уже распиравший брюки...

– Я... нет... да... Я не знаю... – взвыл эльф, толкаясь бедрами вперед...

– Если я тебя сейчас отпущу... – орк второй рукой подхватил эльфа под зад и притянул поближе к себе. Эльф, проехавшись пахом по бедру орка, сладко застонал... – если отпущу... то больше никогда не подойду снова... Ты этого хочешь? Да?

– Нет... – вымученно простонал эльф... – я хочу... хочу...

– Чего?

– Тебя... – сдался Морион, забывая все: и эльфийскую гордость, и собственные предпочтения, и то, что именно он «хозяин»... Все... все смешалось и забылось...

Были только руки, ненасытно терзающие его плоть, вминающие его тело в каменный монолит орочьей груди...

– Наконец-то...

Орк приподнял колено вверх, эльф застонал, выгнувшись, и Зак приник к так доверчиво открывшейся шее... Кожа эльфа, нежная, словно шелк, сама ложилась под орочьи губы...

– Да... да... – стонал эльф под этими губами...

«Так вот она какая... любовь орка...» – промелькнувшая мысль погасла... Погасли все мысли... и только одно слово билось в голове – «хочу»: «хочу... хочу его... хочу его всего... хочу себе... для себя... хочу...» И снова, и опять, и снова...

Он притягивал к себе орка за жесткие черные волосы, царапаясь о клыки, целовал губы, а потом гладил рельефные мышцы груди, пробравшись, наконец, под жилетку...

– Зверь... дикий... жестокий... мой!

Оторванные пуговицы заскакали по полу... Хлыст, ремни, сапоги... Морион ощутил блаженство, когда орк сорвал с него наконец-то тесные брюки и, подхватив, словно куклу, бросил на кровать, подминая под себя...

Сейчас ничего не зависело от эльфа, а значит, можно расслабиться и плыть по течению, не задумываясь, кто главнее...

А кстати! Эльф попробовал выбраться, но с таким же успехом можно было воевать с горами... Орк своим коленом опять раздвинул эльфийские ножки и, устроившись, закинул их себе на плечи...

А да пошло оно все... Эльф поднял голову, подставляя шею под поцелуи-укусы...

– Ну же... – торопил он орка.

– Масла нет... – выдохнул тот разочарованно...

– Дай пальцы, оближу... – эльф приоткрыл рот... и Зак, увидев это, зарычал от вожделения...

Но... входил медленно, осторожно, притормаживая, оберегая эльфа, а тот вдруг, запрокинув голову, простонал сквозь стиснутые зубы и подался бедрами вперед. И все... Орк забыл обо всем... Только любить это податливое тело, только стискивать руками скользкие от пота бока, только вдыхать этот воздух, напоенный сексом, и брать, брать, брать... Брать того, кто отдается с такой охотой, с таким жаром, с таким рвением...

Они любили друг друга, точно сумасшедшие, точно наказывая себя за столько лет равнодушия, точно стараясь наверстать эти года сейчас – в одном соитии, в одном взрыве разом освобожденных чувств, еще не веря, что это повторится, не веря в добрую волю другого, не веря, но уже надеясь...

Эльф стонал все громче, и орк накрыл его губы своими, выпивая сладостную песню страсти, не давая ей вырваться за тонкие стены фургона.

И только когда эльф, застонав особенно громко, выгнулся под ним, и орк ощутил на своем животе следы эльфийской разрядки, он позволил кончить и себе...

Позже... уже лежа на орочьей груди...

– Гад ты все-таки... – не выдержал эльф, – мог бы и поухаживать, слово доброе сказать...

– Аха... много ты сам мне слов добрых наговорил... Забыл, как на третий день знакомства кнутом на меня замахнулся?

– Забудешь тут... – проворчал эльф, потершись носом о плечо любовника, – еще бы чуть-чуть – и в мокрых штанах в свой фургон вернулся бы... Но ты же совсем на меня внимания не обращал! Почему теперь?..

– Мне и в голову не приходило, что ты можешь относиться ко мне как-то по-другому, не с холодной заносчивостью...