Текст книги "Клетка для души (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Сай... – негромко позвал его Ольгерд. – Давай уже, а?

«Он тоже нервничает», – понял Сайшес, вздохнул и подошел к своему хельдингу. Ноги его не держали, страх разливался по телу противной слабостью, и юноша не придумал ничего другого, как оседлать Ольгерда, усевшись к нему на колени, лицом к лицу.

– Мне придется сделать тебе больно, – сказал Сайшес, вглядываясь в глаза любимого.

– Делай, – спокойно произнёс Ольгерд, целуя Сая в нос. – Я готов, и я знаю, что ты меня любишь.

Сайшес привстал, высоко поднимая двумя руками Венец над головой Ольгерда... и замер...

Венец Крови... Почему шипы теперь не только с внутренней стороны? Или... Или они всегда так были, просто по отдельным фрагментам нельзя было этого понять? Почему Венец должен надеть тот, кто любит? Надеть и не убирать рук? А, кстати, про это только Витан говорил, эльф молчал... почему-то… Вряд ли остроухий не знал... А Витан откуда знал?.. Откуда? Кто обманывает? Кому можно верить?

Венец Крови... Крови... Шипы с двух сторон... Тот, кто любит... Любит больше себя... Я разделю твою боль!

И Сайшес опустил Венец на голову Ольгерда. Опустил и надавил на него сверху, раня любимого и насаживаясь на шипы обеими ладонями. Острая боль прошила руки, он закусил губу и сильнее сжал ногами бёдра хельдинга. Венец стал ледяным. Холод словно вытягивал все тепло из тела. Сай зашипел, втянув воздух сквозь стиснутые зубы, и заставил себя открыть глаза. Напротив он увидел такие же – распахнутые, с расширившимися во всю радужку зрачками. Кровь потекла по немеющим запястьям обжигающе горячими ручейками. Тягучие рубиновые капли показались и из-под Венца, медленно расчерчивая лицо Ольгерда, впитываясь в серебро волос...

И вдруг все прекратилось. Венец стал согреваться. Кровавые капли вдруг изменили направление... Теперь они стремились назад, вверх, к Венцу. А Венец... Он покрылся тончайшими прозрачными сосудами, в которые от каждого шипа поступала кровь. Она пульсировала и, подгоняемая этими толчками, неслась к сердцу артефакта... Дымчато-серый металл, из которого оно было изготовлено, тоже постепенно оплетался тонкой алой вязью сосудов. А Венец все тянул и тянул кровь. А руки опять начали леденеть. Венец словно вытягивал тепло... Нет! Не тепло! Кровь... Жизнь… Начала кружиться голова. Сай смотрел и видел побледневшие губы Ольгерда, темные круги под глазами... Казалось, еще немного, и они оба не выдержат... И тут все прекратилось... Тук-тук... Сердце в металлической ладони ожило... Оно начало равномерно сокращаться, и тогда Ольгерд вздрогнул, запрокидывая голову.

– Ашш... – прошипел он сквозь стиснутые зубы, и тело его выгнулось от боли...

– Гад, что же ты делаешь... – Сайшес обращался к Венцу, как к живому. – Отпусти его! Отпусти! – слезы побежали по щекам, но юноша этого даже не замечал, бессознательно слизывая солёную влагу с искусанных губ. – Меня лучше возьми! Меня!

И не в силах освободить руки, не в силах больше никак помочь любимому, он открыл душу. Боль выгнула и его. Но постепенно... постепенно она становилась все меньше. Она делилась на двоих. Теперь уже можно было дышать не рывками, теперь уже судорога перехватывала горло не так сильно, и рассеялась тьма перед глазами. Сай посмотрел в любимые глаза и жалко улыбнулся трясущимися губами. Но он улыбнулся! Любимый жив! И тут он вспомнил, что должен был следить за меткой! На груди Ольгерда она была уже еле заметной и исчезала на глазах... Надо решать: брать в руки кинжал или нет...

И снова слова Витана зазвучали в его голове: «Пока сердце выглядит, как живое, пока оно бьется, оно связано с сердцем твоего любимого».

И тут же слова эльфа: «Если сердце не пронзить кинжалом, оно через какое-то время станет снова металлическим, связав с собой и сердце вашего друга. И если после этого он сможет остаться жить, то сердце его уже больше не будет чувствовать ничего – вы получите просто бесчувственную куклу...»

Что? Что предпочесть? Мертвое тело или мертвую душу?

Сайшес видел, как постепенно на сердце проявлялось черной меткой Клятвы изображение клинка, а у Ольгерда он исчез совсем... И тогда Сай, встав, снял Венец... и понял, что просто не сможет ударить в трепещущее сердце, связанное с сердцем его любимого... Он так и стоял, обмирая от ужаса, держа в руках ставший неимоверно тяжелым магический артефакт...

Руки ныли под этой невыносимой тяжестью. Сердце, почернев на глазах, словно умирая, начало сереть, постепенно превращаясь в дымчато-серое... металлическое...

Сайшес не выдержал ни тяжести, что давила на его руки, ни тяжести, что давила на его душу... Венец упал на пол, разбиваясь на осколки... Вновь…

Сай едва смог сглотнуть: во рту пересохло. Он поднял испуганные глаза на Ольгерда.

– Оль? – и замер.

А в открытую душу хлынул такой поток бурлящей радости, искрящегося счастья и всеобъемлющей любви, что Сай чуть не задохнулся. Хельдинг встал и подхватил его в объятия.

– Ольгерд!!!

Сай счастливо повис у того на шее. Он сделал это! Он правильно выбрал! Он молодец? О, да! Он умница, он гений, он звезда! Сайшес, рассмеявшись, никак не мог остановиться, пока Таури не прижал к его губам край стакана с водой. И даже выпив его целиком, он все еще продолжал вздрагивать и тихонько всхлипывать, уткнувшись в плечо Ольгерда носом, а тот просто гладил его по спине и нежно прижимал к себе...

Кругом шумел ворвавшийся по первому зову Таури народ: их поздравляли, хлопали Сая по плечам, а его постепенно накрывала спасительная темнота... Словно мать, она давала благословенный отдых его истерзанным чувствам, звала за собой в спасительное нигде... Туда, где не было ничего и где не надо было решать задачи, ответом в которых будет жизнь или смерть любимого...

Последнее, что чувствовал Сайшес, были руки Ольгерда, подхватившие его... Он прижался щекой к тёплому плечу и, счастливо вздохнув, измученный, просто заснул...

Глава 64.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Среди торжеств во славу Тени,

Вкушая славу Обретенья,

Друг другом и Мечтой полны

И наяву Вам снятся сны…

Но даже под угрозой Рока,

Устами древнего Пророка

Невольникам чужой вины

Предупреждения даны.

Как знать, замкнется ли судьба?

И, сделав круг, ведет куда?

*** Материк Лирия. Поместье Дома Теневого Пламени.

Сайшес еще не проснулся окончательно, а ощущение счастья уже затопило его полностью. Он купался в тепле легких поцелуев, невесомыми прикосновениями ложившихся на плечи. Он нежился в тепле любимых рук, легчайшими касаниями ласкающих обнаженную спину. Он плавился в теплых волнах эмоций, что любовью и восторгом омывали его всего. Сай выгнулся, прижимаясь еще ближе к любимому, и сонно потерся носом о его плечо.

– Я разбудил тебя? – легкий шепот дыханием прошелся по уху.

– Я готов просыпаться так каждый день... – мечтательно прошептал Сай, намеренно задевая губами плечо своего Оля, пробуя на вкус тепло его кожи, проходясь по ней языком, прижимаясь в поцелуе.

– А я готов будить тебя так каждое утро...

Через два часа, когда они все-таки смогли разомкнуть объятия и встать, раздался стук в дверь.

– Сай! – кричал Таури, барабаня в дверь. – Хватит дрыхнуть! Вас там уже ждут все!

– Кто ждет? – открыл дверь Сайшес, и не думавший никуда спешить.

– Все. В столовой. Торжественный обед в честь твоего возвращения и освобождения от Клятвы Ольгерда, – доложил Таури. – Так что одевайтесь празднично.

– Празднично... – фыркнул Ольгерд. – У меня из праздничного только мундир гвардейца или те тряпки, в которые меня брат обрядил, когда сюда отослал...

– А вот и нет! – рассмеялся Таури. – Мама о тебе позаботилась. Загляните в гардеробную оба и выберите, что понравится, а я пошел. Только долго не возитесь!

Гардеробную они оба изучали с открытым ртом: странно было на себе ощущать такую ненавязчивую заботу. Странно и приятно...

– Оль, я еще никогда не видел тебя в белом... – Сай многозначительно посмотрел на хельдинга.

– В белом? – удивился Ольгерд. – Да я его и не носил уже давно.

– Но теперь-то можно! – воскликнул улыбающийся Сайшес.

В гостиную оба вошли одетые в белое с золотом. Такие великолепные в своем счастье, что народ застыл, боясь спугнуть красоту этого мига. Они вспыхнули под чужими взглядами и еще теснее прижались друг к другу в абсолютной тишине огромной залы, полной народа.

– Проходите, мы ждем вас, – выручила их нагайна, и в гостиной разом загомонили все.

Обнимали и целовали успевшие приехать родственники и друзья, пожимали руки и отбивали плечи знакомые. Все были здесь, все были вместе: домашние, хельдинги, цирковые. Приехали все: Рэн с Валентом, сбегавшие ненадолго в очередной медовый месяц на волшебные Ликамейские острова и наконец-то добравшиеся до дома, Хатриан с Золоткой и их старшим сыном, Дорн с Нэланом, Ташер с Шатари Рэем... Приехала даже их дочка Эльга, белокурая красавица, на которую очень многие засматривались, забывая обо всем. Места хватило всем, длиннейшие столы ломились от яств.

Праздновали шумно и весело, но Сайшесу словно чего-то не хватало... Или кого-то...

И он с удивлением понял, что хочет увидеть Витана. Увидеть и поблагодарить, ведь только благодаря ему Ольгерд сейчас сидит за этим столом, улыбается. Только благодаря Витану Сайшес проснулся сегодня в объятиях любимого. А если бы... Сай передернул плечами от холодного озноба, прошедшего по телу.

Витан... И вот теперь они все тут празднуют, а он в подвале... один... Как всегда один. Витан не принадлежал ни к одному Дому чиэрри: он никогда за всю свою жизнь никому не подчинялся, никогда у него не было пары... Хотя... Стоп. У него же была хельдинга! Всего одна, за всю его жизнь... Очевидно, он любил ее, и как же горько ему было ее потерять. И вот теперь он снова один. За стол его не позвали... Да и как это возможно после всего, что он сделал... А что он, собственно, сделал? Захотел вернуть то, что у него украли, и лишился руки; захотел в слепой злобе отомстить за это – и поплатился за жестокость семью годами неподвижности...

Глупо, нелепо, грустно... Никто не захотел никого понять, объясниться. Гордость и высокомерие встали непреодолимой преградой... И вот теперь они тут, а он – там, один.

Сайшес встал.

– Ты куда? – Ольгерд вопросительно посмотрел на него.

– Хочу сказать Витану спасибо: если бы не он, ничего этого сейчас бы не было, – сказал Сай и грустно улыбнулся. – Это несправедливо, что он там один, а мы тут, но и привести его сюда я не смогу, а значит, сам пойду туда.

– Идем, – просто сказал Ольгерд.

– Нет, хоть ты с гостями останься: если мы оба уйдем, это уж совсем неудобно будет.

– Но ведь ты боишься его, Сай, я же чувствовал, как тебя трясло всего, – Ольгерд уже привстал, собираясь следовать за Сайшесом.

– Я уже не боюсь, – Сай нагнулся и поцеловал любимого, коснувшись губами щеки, – я скоро, – и подхватив со стола кувшин с вином и два бокала, ушел.

Сайшес вошел в камеру Витана и прикрыл за собой дверь, оставляя охрану с той стороны. Впервые он оставался со своим врагом наедине. Но с врагом ли?

– Добрый вечер... – начал Сай.

– Судя по музыке наверху, ты все же решился поверить мне... – усмехнулся Витан, отрываясь от книги, которую читал, сидя в кресле у камина.

– Да. Только ты сказал мне не все...

Витан удивленно выгнул бровь и вопросительно посмотрел на Сая.

– Про внешние шипы и то, что я должен был тоже отдать свою кровь.

– Внешние шипы, значит... – Витан невесело усмехнулся. – Сам-то я не использовал Венец... А что, эльфы не сказали? В своей ненависти они превзошли сами себя... Меня это не удивляет, – вздохнул он, – привык за столько лет. Так ты меня обвинять пришел?

– Нет. Я пришел сказать тебе спасибо, – Сай протянул бокал Витану и, когда тот молча взял его, налил вино из кувшина.

– Давно я не пил эльфийского... – начал Витан и замолчал, смакуя рубиновую жидкость. Молчал и Сайшес. Неловкость затягивалась... – Ну, поблагодарил – и иди, – грубовато начал Витан, – тебя там, наверное, ждут все...

Сай уже собирался уходить, как вдруг остановился.

– Я спросить хотел... – начал он неуверенно.

– Да...

– Я... Почему меня все время тянет к тебе? Говорить, общаться... Даже в первый раз, когда я должен был от паралича тебя излечить и до безумия боялся, я все равно тянулся к тебе... Почему прихожу все время? Почему не боюсь больше?

– В тебе моя кровь, и ближе тебя у меня сейчас никого нет...

– И что? Теперь каждый, кто хлебнет твоей крови, должен будет так себя вести?

Витан свободно и весело рассмеялся.

– Нет, конечно! – потом замолчал, и улыбка увяла... – Ты вспомни, как все было... Мы ненавидели друг друга, и сила этой ненависти была огромной. Тогда и ты, и я открылись душой до предела... Это... все равно, что золотой свет единения, только наоборот. Нас связала ненависть, и именно в тот момент ты и попробовал моей крови... Теперь это необратимо. Я не хочу сказать, что ты стал мне сыном, ты не примешь это, но и чужим ты перестал мне быть... Я много творил зла в этой жизни, но единственное, о чем сожалею – это то, как я поступил с тобой. А ты... Ты подарил мне семь лет. Время, когда впервые за всю свою долгую жизнь я смог обдумать все свои поступки, а не совершать, ослеплённый горем и ненавистью, новые... Вспомнить всё и переосмыслить... И знаешь... Горько... слишком горько осознавать, что столько времени прожил зря... Хотя... Никто и никогда не ждал от меня ничего хорошего. Столько времени... Я помню Тьму еще юной девочкой... Я был ее первым созданием. Она тогда была порывистая, нетерпеливая, чересчур гордая, чтобы слушать сестру... В меня она вложила слишком много сил, желаний, стремлений. Экспериментировала... хотела переплюнуть Луану с ее эльфами... А потом она во мне разочаровалась, бросила и, начав все сначала, сотворила нираахов, подражая сестре, но та ее высмеяла... И тогда Тьма вновь вспомнила про чиэрри, но в них она уже не вкладывала столько сил... Они лишь моя копия... но другая – более простая, без амбиций и гордости перворожденных, без непомерного чувства превосходства над другими... и невыносимого одиночества... с самого рождения... Они другие... чиэрри... совсем... А я один... такой...

– И ты всегда один?

– Однажды я открыл свое сердце... чтобы лишиться его совсем...

Как не закрывал Сайшес свою душу, но все равно в нее проникали отголоски тоски и безысходности, отчаяния и безумного одиночества. Такое Сай чувствовал только у Ольгерда в тот, первый, день, когда пришел знакомиться... Но тогда он был открыт...

– Я обещаю тебе, Витан, что разузнаю все о судьбе твоего сына, и не успокоюсь, пока не найду его... живого... или пока не найду его останки.

Витан через силу улыбнулся.

– Вряд ли он живой. Если найдутся останки... привези их мне... Я перезахороню в замке. Там оранжерея... Арт обещал, что я смогу в ней бывать...

– А сколько ему было бы сейчас лет?

– Триста двадцать шесть лет, четыре месяца и восемь дней...

– Ладно... Пойду я...

– Я чувствую, что ты простил меня, но я не понимаю, почему... – тихо сказал Витан.

– Наверное, потому, что сам узнал, что такое сходить с ума, боясь потерять любимого... Я бы этого не выдержал, а ты смог... Ладно... Я пойду...

– Подожди... Что ж ты торопливый-то такой... – проворчал Витан. – Я тут просматривал таблицы звезд... – чиэрри невесело усмехнулся. – Зная, как ты относишься к Герриону, я построил гороскоп их рода... Время проклятия пришло, и оно скоро будет исполнено... – Витан тяжело вздохнул. – Потерявший сердце, потерявший душу – и между ними смерть... Иного не дано. Даже я не в силах все вернуть назад. Время уже переплело проклятие с Судьбой.

– Ольгерд рассказал мне о проклятии, но я думал, что раз они живут с ним триста лет, то у нас еще есть время... Но как же так... Я спас его от Клятвы, а проклятие заберет его? – Сай все же с надеждой смотрел на Витана.

– Его? Почему его? Говорится, что погибнуть должен потерявший душу, которую я вырвал у тебя... – Витан как-то странно смотрел на Сая, словно жалел... Но Витан – и жалел?! Хотя...

– Значит, Ольгерда не убьют? – встрепенулся Сайшес. – Значит, он останется жить?

– Ты что, не понял, что я тебе сказал? Тебя! Тебя убьют!!! – закричал, не выдержав, чиэрри.

– Но Ольгерд будет жить! – и Сайшес, развернувшись, выбежал за дверь.

– Упрямец... Влюбленный упрямец... Если бы тогда я так же мог отдать свою жизнь в обмен... И опять я не могу помочь... Хотя... А если сделать его гороскоп?

Через три часа Витан с удивлением рассматривал дело своих рук. Гороскоп показывал, что поменявшийся Судьбой мальчик погиб семь лет назад...

– Циркааач... – протянул Витан.

Глава 65.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Пора в дорогу, на Врага!

Плечом к плечу, к руке рука,

Пусть Предсказанье ждет пока,

А мы намнем Врагу бока!

И замиренного врага

С собой возьмем. Пускай легка

Дорога наша – дорогА

Нам честь, свобода и… рога!)))

*** Материк Лирия. Поместье Дома Теневого Пламени.

Сайшес возвращался в зал к родственникам и гостям в каком-то странном состоянии. Душа его металась, не находя успокоения. Погибнуть... Потерявший душу должен погибнуть... Но разве... Сайшес замер на ходу. У него что, нет души? Есть. И всей этой душой он любит Оля! И потом, разве в Проклятии сказано, что потерявший должен обязательно умереть? Там сказано, что лишенный сердца обвинит... Не убьет... Нет! Ольгерд не может его убить! Хотя... Разве у него нет сердца? У него самое большое и любящее сердце, какое только знал Сай. Было над чем подумать... Сайшес совсем запутался. И Витан...

Неужели, действительно, кроме золотого света единения любовью, о котором рассказывал отец, есть еще и единение ненавистью, и он теперь накрепко связан с Витаном? Но, с другой стороны, Сайшеса не тяготила подобная связь. Раз за разом все больше общаясь, все лучше узнавая Витана, Сай уже не жалел ни о чем. Этот чиэрри начинал ему нравиться. К тому же... Сай, однажды сам пережив отчуждение и одиночество среди людей, всегда бросался на помощь тому, кто в этом нуждался, потому что до сих пор помнил, каково это – чувствовать себя никому не нужным... когда ты всем... безразличен.

Сайшес вошел в зал и, встретившись с обеспокоенным взглядом Ольгерда, улыбнулся, показывая, что все в порядке. Но тот все равно начал вставать, и юноша, недолго думая, уселся к нему на колени.

– Все нормально? – тихо спросил хельдинг, прижимаясь губами к его виску.

– Все хорошо, – Сайшес обнял его за шею, устраиваясь поудобнее.

– А мы тут обсуждали, как в Хёльд попасть... Решили, что поедем, как и планировали раньше: мы с Таури, мои гвардейцы и десять чиэрри. Под видом рядовых чиэрри едут Арт, его брат Рэн, твой отец, Ташер и еще много опытных бойцов. Правитель харидов Хатриан сказал, что не пропустит подобную драку... Зак тоже решил, что хороший мордобой его только взбодрит. А вот Мориона категорически отказался брать с собой, чтобы цирк не остался без присмотра... Я предупреждал всех, что там сотня магов под присягой... Но они и слушать не хотят...

– Расстановка сил мне нравится, – сказал Сайшес, – вот только роль твоего будущего супруга буду играть я. Потому что одного тебя я больше не отпущу никогда!

– Но...

– Не отпущу! А Таури тоже поедет, подстрахует нас как целитель... Так что ничего с нами не случится, да и Ташер, в случае чего, может вылечить. Вернул же он Хатриану зрение, а... – Сай задумался. – А кстати...

Сайшес медленно встал и пошел к Ташеру.

– Сайшес! Садись, – Ташер, улыбнувшись, подвинулся на скамье. – Спросить что хочешь?

– Хочу... Вот если у чиэрри нет руки, ты бы смог ее вернуть? Ведь ты же помог Хатриану...

– Ты сейчас про Витана? Потому что это единственный чиэрри без руки, которого я знаю... – спросил подозрительно Ташер. – Зачем тебе лечить этого выродка?

– Сегодня праздник, а завтра я тебе все расскажу. Мне просто надо знать, сможешь ли ты это сделать.

– Если бы у него был возлюбленный, я бы сказал, что смогу, но у Витана возлюбленного быть не может, поэтому я даже пробовать не буду, – Ташер досадливо поморщился.

– А если бы я тебе сказал, что кроме света единения есть еще и единение ненавистью... – медленно произнес Сайшес.

– Не говори ерунды, – отмахнулся Ташер, но потом внимательно присмотрелся. – Или ты правду говоришь?

– Правду...

– Как интересно! – сразу загорелся Ташер. – Никогда о таком не слышал! Даже предположить не мог... А давай сейчас в подвал пойдем! Мне попробовать не терпится... И знаешь еще что: давай, на всякий случай, Таури захватим...

Витан встретил их удивленным взглядом, но промолчал.

Ташер разглядывал старого врага... Хотя, почему старого? Сейчас, когда лицо его не кривила надменная брезгливость и ненависть, когда оно было холодно и равнодушно-спокойно, именно сейчас он выглядел так, как человек бы выглядел лет в тридцать пять или чуть больше. Вот только... темные глаза... какого-то запредельного цвета, с красноватым отливом... темно-гранатовые... В них сквозила вечность и невозмутимое ожидание конца. Первый чиэрри был светловолосым, как и Арт, это потом все остальные чиэрри стали темными – Тьма создавала их под себя... И рога... Если бы Ташеру достались такие, его шея бы не выдержала, наверное...

– Я тут подумал... – прервал молчание Сайшес и смутился, но, вздохнув, продолжил, – я подумал, что мы могли бы попробовать вернуть тебе руку...

– Вернуть? – хохотнул Витан. – Ее же ваша клумба сожрала и не подавилась...

– Вообще-то, подавилась... – не сдержавшись, хохотнул Ташер, – но это к делу не относится... До сих пор я лечил других с помощью света единения, но Сай сказал, что у вас единение ненавистью... Вот я и хотел попробовать...

– Интересно, значит... – Витан скривился, – а я-то думал, что вы все тут такие открытые и бескорыстные, так помогать любите...

– Ругаться будем или пробовать? – поинтересовался Ташер.

– Пробовать, – усмехнулся Витан. – Все равно ничего уже не потеряю, – и он принялся отстегивать металлический крюк, заменявший ему руку.

– Давай помогу, – Сайшес подошел, увидев, что Витану трудно справляться одной рукой.

Мужчина внимательно и задумчиво посмотрел на него, но, так ничего и не сказав, протянул руку...

– Ну, что ж... – Ташер с интересом разглядывал Витана, – я лечил Хатриана через Золотку, когда тот обнимал его, а вот что с вами делать...

– Мы обязательно должны прикасаться друг к другу? – спросил Витан.

– Думаю, да...

– Так пойдет? – Сайшес молча подошел к Витану со спины и положил ему руки на плечи.

– Попробуем... – Ташер неуверенно скривился и, подойдя к Сайшесу, обнял его.

Сначала Ташер ничего не мог сделать: он искал свет единения, но... Как выглядит связь любящих, он знал, а вот как должна выглядеть ненависть... Он искал, нащупывая любую связь, но... Уже отчаявшись и поняв, что ничего не получится, он, разрывая контакт, собрался уходить, когда и увидел его: серебристый туман, словно полупрозрачная вуаль, связывающий этих двоих. Почти не видимый, он, тем не менее, окутывал их обоих, соединяя воедино. Ташер скользнул вслед за туманом и оказался в стылой пустыне одинокой души. И только одна мысль билась в его голове: быстрее... Быстрее сделать все, что надо, и уйти отсюда, уйти и больше не чувствовать, не промерзать до самого сердца...

А Сайшес с удивлением смотрел, как над обрубком руки Витана сгущалось золотистое облако, постепенно приобретая очертания ладони... Спиной же он чувствовал, что Ташера начало трясти так, словно он смертельно замерз...

– Таури... – позвал Сай брата...

Подскочивший близнец обнял Ташера с братом и щедро принялся вливать в них энергию, а Сайшес зачарованно наблюдал, как постепенно туманный силуэт руки Витана становился материальным, все больше приобретая вид живой плоти. И когда туман рассеялся, а рука дернулась, пытаясь сжать пальцы, Сайшес разорвал контакт.

– Получилось? – вымученно выдохнул Ташер.

– Да, – Витан выставил перед собой две руки: левая – белоснежная с длинными черными когтями, и правая, еще святящаяся изнутри теплым затухающим светом, с золотистой кожей и когтями, переливающимися, словно драгоценности. – Красиво...

– Поблагодарить не хочешь? – спросил Ташер.

– Тебя? – Витан усмехнулся. – Ты сам захотел провести эксперимент, ты его и провел. За что мне тебя благодарить? Ко мне это относится только как к подопытному. Этак, скоро все лабораторные мыши учёным магам будут благодарности выписывать за честь побыть подопытной зверушкой, – рассмеялся он. – Таури просто помогал тебе и брату, мне его тоже благодарить не за что... Сайшес – единственный, кто хотел помочь именно мне. Спасибо тебе, парень.

Туари и Ташер фыркнули одновременно: они и не ждали ничего от Витана.

– Пожалуйста, – Сайшес пожал плечами. – А как рука? Работает?

Витан попробовал сжать пальцы в кулак, но пока получалось плохо...

– Я чувствую ее, но нужно будет разрабатывать...

– Вот и хорошо: будет, чем заняться, – Ольгерд стоял в дверях, расслабленно опершись о косяк плечом. – Теперь мы можем уйти отсюда? Нам еще собираться. Завтра будет трудный день...

Все потянулись на выход.

– Сайшес, – услышав голос Витана, юноша оглянулся, – возьми с собой большой камень силы, Безликим будет легче тебе помочь...

Парень улыбнулся и кивнул.

– Удачи... – одними губами прошептал Витан.

На пороге Сай столкнулся с Артом.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, просто пришло время отправить Витана домой. Я не хочу оставлять его здесь, когда нас тут не будет. А в замке для него уже приготовлен флигель, из которого он не сможет выйти. Там оранжерея и библиотека, так что... Многие живут с меньшими удобствами, а там посмотрим...

Сай снова обернулся к Витану.

– Счастливо...

– И тебе...

– А эльфы? – поинтересовался Сайшес уже в коридоре. – С ними что будет?

– Дариэн обещал, что они беспрепятственно вернутся домой... Я не могу опозорить отца... Повелителя, не выполнив его обещание, – Арт недовольно нахмурился.

– Понимаю. Но простить их не смогу...

– И не надо! – ухмыльнулся Арт. – Как только они попадут домой, и слово, данное Дариэном, будет исполнено, то…

Сборы хоть и заняли много времени, но все же к вечеру благополучно завершились. Вот только Эст, переживающий за своего пернатого друга, еще очень долго уговаривал Чивета остаться дома. Удалось ему это, лишь напомнив, что одна беленькая попугаиха нуждается в уходе, а никого, кроме Чивета, она к себе не подпускает...

А вокруг – о, ужас! – прибывшие кошаки-оборотни… Сожрут – и перьев не оставят…

Глава 66.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Вот он – порог родного дома…

И ненависть твоих дверей,

Сочится снова – так знакомо.

Снег, страх, проклятия людей…

И ты стучишь в ворота жестко –

Не кулаком, мечом своим.

Давно невинным был подростком,

Теперь твой меч в чужой крови.

Они умоются страданьем –

Твои враги, твоя родня.

Отмстить – одно твое желанье!

И начинается резня…

*** Материк Камия. Страна Хёльд. Столица Сторн.

Хёльд встретил их холодом и колючим снегом в лицо, и Саю пришлось придерживать рукой капюшон мехового плаща.

Гвардейцы, увидев Ольгерда у телепорта, застыли, отсалютовав, и только с удивлением следили за тем, как из портала выходили все новые и новые фигуры. Чиэрри и на этот раз шли под иллюзией, скрывая свой истинный облик.

От резкой смены температуры лошадь занервничала, и Сай, наклонившись похлопать ее по шее, услышал...

– Явился, душегуб... – тихое, сквозь зубы, шипение смотрителя телепорта.

Сай сначала не понял, про кого это он, а потом от обиды за Ольгерда так зло на того зыркнул, что смотритель замолчал, чуть не подавившись воздухом.

Телепорт находился за городом, кавалькада рысью двинулась к воротам. Впереди Ольгерд, рядом Сайшес, категорически отказавшийся присоединиться к чиэрри, следующими за гвардейцами.

Город встретил их затихающим говором и хлопаньем дверей – люди спешно покидали улицу, по которой, от дома к дому, от взгляда к взгляду, словно прилив, шла волна ненависти и злобы. И создавалось ощущение, что даже камни мостовой были пропитаны ею.

А Сай смотрел на любимого, и ему становилось страшно... Казалось, что ветра Хёльда вытягивают из него тепло, а вместе с ним и саму жизнь. Сейчас рядом с юношей снова был Пепел. Холодное, ничего не выражающее лицо, плотно сжатые губы, глаза, подёрнутые грозовой хмарью, побелевшая от напряжения рука, сжавшая повод. Он ехал, высоко подняв голову, глядя пустыми незрячими глазами строго перед собой.

Внутри у Сая все сжалось, и начала закипать злость на этих людей. И хоть рассудок говорил, что они не виноваты, сердце заходилось от ярости.

– Шшш... Не надо... – Ольгерд придержал коня и на мгновение коснулся его руки, ловя взгляд. – Они не виноваты.

На миг из-за Пепла выглянул Ольгерд и пропал, но Сайшесу хватило и этого, чтобы успокоиться. Это все тот же его Оль, за холодной броней он оставался таким же: родным, заботливым, сильным.

Ворота, ведущие во двор замка, были открыты, но к ним уже бежала вооруженная стража... Не успели. Отряд галопом миновал кованые створки.

– Остановитесь!

– Ты смеешь останавливать Герриона?!! – прорычал Ольгерд.

– Нет. Но король приказывает вас одного доставить в тронный зал... – и гвардеец схватил под уздцы лошадь Сайшеса, заставляя её остановиться.

Зря он это сделал. На любое другое движение воина Ольгерд никогда бы не отреагировал так. А тут... хлыст рассек рукав мундира, и тот окрасился кровью...

– Гвардию не жалейте! Харальд набрал одних ублюдков!

Завязалась ожесточённая схватка. Но и десятка Ольгерда, и родственники Сайшеса не зря слыли лучшими бойцами: они успевали не только отбиваться от трёх-четырёх противников одновременно, но и прикрывать спину друг другу. Зак дрался в паре с Рансом, успевая еще и перебрасываться с ним шутками. Все новые и новые гвардейцы спешили занять места выбывающих, и Ольгерд повел всех за собой, прорываясь во дворец, в узких коридорах которого не придется держать круговую оборону.

Гвардейцы Ольгерда с несколькими чиэрри перекрыли один такой коридор, давая возможность остальным без задержки двигаться дальше.

Но в большом зале для приемов их ожидал ещё один отряд головорезов и четверо магов... Хатриан раскрыл защиту, и в зале стало сумеречно-темно.

– Магов не убивайте! Они подневольные клятве, достаточно только вырубить их и, связав, заткнуть рот, – прокричал Ольгерд, когда отряд начал оттеснять их к стене.

– Бьёрн!

Крик Лукаса в общем шуме был едва слышен, но хельдинг слушал сердцем и обернулся, когда его имя еще даже не было произнесено полностью...

За их спинами из потайной двери выбегали новые гвардейцы. Бьёрн, проревев воинственный клич, оттолкнул Лу себе за спину и кинулся в атаку. Рядом вставали чиэрри, удерживая оборону и прикрывая спину Арту и Рэну, объединившим усилия для создания защитного контура, нейтрализующего заклятия магов.