Текст книги "Клетка для души (СИ)"

Автор книги: MarLen-Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Сидящие по домам хельдинги, глядя в окна, с удивлением узнавали на площади уже давно оплаканных, считавшихся мертвыми друзей, родственников, соседей. После этого многие выскакивали, часто полуодетые, из домов, неуверенно подходили, несмело прикасались и, удостоверившись, что перед ними не видение, не фантом, обнимали, плакали, потом, увидев других, переходили дальше и дальше, внося сутолоку в и так взбудораженные ряды. Хельдингов становилось все больше и больше, молва растекалась по городу, подобно цунами, и вскоре даже на ближайших улицах было не протолкнуться.

А на площади, со вчерашнего дня накрытой куполом силы, уже давно растаял снег. И она, и примыкающие к ней дома были украшены гирляндами из живых цветов, перевитыми разноцветным шёлком; ленты свисали с балконов и оконных решеток, яркие звездочки магических светильников украшали голые ветви деревьев праздничными огоньками, и было светло, как днем. Тут царили музыка и смех.

Посередине площади, на установленном накануне помосте, накрытом коврами, стоял Ольгерд. Стоял и с волнением вглядывался в темнеющую за площадью улицу, ведущую к дворцу. Жемчужно-серый наряд, расшитый морозным серебром, изумительно шел к светлым волосам, костюм дополняли перевязь с мечом, высокие серые сапоги и длинный плащ из тяжёлого шелка, вот только единственным его украшением была сережка в ухе и монетка на цепочке...

И когда Ольгерд уже начал нервничать, по обеим сторонам темной улицы, раздвигая народ, показались гвардейцы с факелами в руках, а между ними...

Сайшес... Верхом на белом жеребце, которого под уздцы вели с двух сторон Зак с Рансом – оба взволнованные, однако, старающиеся не показать этого. Ольгерд, увидев, так и не смог уже оторвать взгляд от любимого. За куполом на улице было холодно, и Сай, привыкший к теплу, кутался в белоснежный плащ, подбитый пушистым мехом. Белый конь нёс на себе драгоценную ношу с большим достоинством, неспешно ступая по снегу тонкими ногами с расписанными золотом копытами, встряхивая время от времени длинной гривой, перевитой золотыми лентами. Сай нетерпеливо приподнимался на стременах и все заглядывал вперед. Он успокоился, лишь увидев на помосте Ольгерда. Тогда он поудобнее устроился в седле и, улыбаясь, принялся ждать...

И вот они ступили на площадь. Народ раздался в стороны, и жеребец торжественно прошествовал почти до самого помоста. И пока он шел, Сайшеса осыпали лепестками цветов и монетками... Вокруг слышались радостные возгласы, пожелания долгих лет счастья и любви.

Сай спешился и распахнул плащ, сбрасывая мех с плеч, открывая взгляду изумительный бело-золотой наряд.

Навстречу им скользнула нагайна и украсила черноволосую голову сына венком огнецветов. Яркие цветы словно дарили весну стылому Хёльду... Рядом встал Морион. И вот так, все впятером, они и двинулись на помост.

Ольгерд шагнул навстречу.

– Смиренно преклоняясь, здесь и сейчас, я прошу вас отдать мне вашего сына в супруги, – начал он, опускаясь на одно колено, – клянусь защищать его ценой своей жизни, заботиться о нем лучше, чем о самом себе, и любить его всю жизнь... – Хельдинг склонил голову и отстегнул ножны с оружием. – Порукой тому мой меч, моя честь, моя жизнь и моя любовь... – и клинок в ножнах как знак мирных намерений лег к ногам тех, кто стоял перед ним.

– Мы принимаем твою клятву, Ольгерд, – нагайна двинулась вперед, – и я знаю: что бы ни случилось, ты ее выполнишь... сын...

С последними словами она опустила на голову Ольгерда такой же алый венок...

– Спасибо... мама... – в глазах хельдинга блестели непролитые слезы...

А за спиной у него уже проявлялся Торвальд.

– И я отдаю вам своего сына, зная, что счастлив он будет только с любимым...

Они стояли рядом – такие красивые, такие счастливые, что народ на площади смотрел на них, затаив дыхание.

– Впервые мне приходится сочетать браком... – начал, улыбаясь, Арт. – Темный и светлый... Вы первая пара нашего мира, решившаяся открыто, несмотря ни на что, заявить о своей любви и стать супругами... И хоть пара эта первая, но мне кажется, что она не будет ни единственной, ни последней. – Арт посмотрел на стоящих рядом с помостом Таури и Эстиэля, Бьёрна и Лукаса... – Вы первые, кто идет по незнакомому пути, но вы так крепко держитесь друг за друга, что я уверен – все будет хорошо. И потом – у вас есть помощь и поддержка, на которую вы всегда сможете рассчитывать. И сейчас, в знак своего добровольного согласия поменять свою холостую жизнь на жизнь в браке, обменяйтесь тем, что является символом вашей любви...

Ольгерд с Сайшесом повернулись и замерли, не в силах оторваться друг от друга. Потом медленно сняли цепочки и все так же, не разрывая взгляда, глазами говоря о своей любви, надели свои монеты друг на друга.

Ольгерд расстегнув верхнюю пуговицу камзола, осторожно вытащил из-за пазухи веточку... полыни и протянул ее Саю.

– Вот... – он неуверенно улыбнулся. – Огнецвет уже есть в венках, а это... как воспоминание о нашем первом... о нашей первой встрече...

Сайшес взял веточку в ладони и, зарывшись лицом в чуть помятые листья, вдохнул всей грудью терпкий, чуть горьковатый аромат, а когда поднял голову, его скулы заливал румянец.

– Спасибо... – прошептал он счастливо и чуть смущенно.

– Вспомнил... – улыбнулся Ольгерд.

– И не забывал...

– А теперь дайте мне ваши руки. Вы первые, кто осмелился любить, несмотря на то, что один из вас посвящен был свету, а другой – тьме. – Арт соединил вместе их руки, перевязав красной шелковой лентой, испещрённой вязью заклинаний, на языках Хёльда и Лирии, охраняющих домашний очаг. – Вы берегли и защищали свою любовь, рискуя жизнью, и заслужили счастье. Пусть богини не оставят вас милостью, а я нарекаю вас супругами! Счастья вам на многие годы!

Ольгерд, сжав ладонь Сая, вскинул соединённые алым шёлком руки вверх. Над площадью прошел восторженный крик, а по четырем углам помоста вспыхнули огнем ритуальные чаши.

И как только вверх взметнулось пламя жертвенного огня, из-за горизонта показались первые всполохи восхода.

А на границе ночи и рассвета, на грани Света и Тьмы, освященная жертвенным огнем, стояла потрясающе красивая пара и, казалось, сама светилась от счастья. И не было на площади никого, кто всей душой не радовался бы за них.

Две молодые женщины в одеждах простых горожанок – блондинка и брюнетка – оказавшиеся недалеко от помоста, так же любовались на новоиспечённых супругов из-под капюшонов, накинутых на прелестные головки.

– Мой – просто красавец. Будто вылитая из лунного света статуя, – толкнула в бок брюнетку светловолосая, хвастаясь.

– Луана, не начинай, – захихикала в кулачок её спутница. – Сережку узнала?

– Ещё бы не узнать, – фыркнула та, – как будто часто я в людские судьбы вмешиваюсь!

– Как я тебе благодарна, сестрёнка, что ты тогда помогла тонущему Саю. Из любопытства – но помогла! – с чувством прошептала на ухо сестре Тимэя, прижимаясь к её плечу. Луана глянула ласково на Тьму:

– Я благодарна тебе, что ты тогда сделала первый шаг к примирению. Я страдала, но первая бы на это не пошла, ты же меня знаешь! А ты пошла, из любви к сыну – но пошла!

Тимэя с любовью посмотрела на Арта, стоящего на помосте. Да, она на многое готова ради него!

– Так пусть же эти двое, примирившие нас, будут счастливы!

– Так пусть же эти двое, соединившие Свет и Тьму, не познают больше горя, вражды и одиночества!

При этих словах жертвенные огни в одночасье погасли, от треножников пошёл дым, плотными полосами – чёрной и белой – сплетаясь и оплетая помост по контуру. Две тонкие струйки этого дыма оплели руки супругов. Мгновение – и дым рассыпался искорками.

– Богини благословили этот брак! – торжественно произнёс Арт, обращаясь к притихшей толпе. Гости празднества вновь взорвались криками радости. Двух женщин среди них уже не было. Их ждал празднично накрытый стол в поднебесных покоях Луаны. Жертвенный огонь – это, конечно, хорошо, но и пригубить бокал нектара за здоровье новобрачных тоже лишним не будет!

Глава 76.

Глава 76.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Усталый разум, впавший в детство,

И не на кого опереться,

Сам наказанье, сам тюремщик,

И жизнь – проклятия похлеще…

Исчадье зла и злой король,

Что сведены одной бедой,

Найдут язык, пожалуй, общий.

Почти смирились. И не ропщут.

*** Материк Камия. Страна Тариния. Замок Витана.

Время шло, Харальд после трепки затих, затаился, стараясь ничем не раздражать своего невольного тюремщика. Да и сама порка на него, казалось, произвела впечатление. Он впервые понял, что безнаказанно уже ничего не будет, и за все придется платить. Этот здоровенный рогатый монстр пугал его... временами... а временами – нет...

Временами Харальд осознавал, что только в присутствии Витана у него переставала болеть голова и проходили мучающие его кошмары, но случалось, видя демона, на него накатывал безотчетный ужас. Разрушение ауры давало о себе знать... Хельдинг все чаще забывался, все больше впадал в детство. Рядом с демоном агрессия стала сходить на нет, но теперь просыпался страх не угодить рогатому и вызвать у него очередную вспышку злобы.

Как только глаза монстра становились холодными и сощуривались – всё... можно было сразу... Бежать? Нет, убежать от него не удавалось. А что тогда? Зажмуриваться самому и ждать оплеухи? Нет! Надо это, как его... Договор о ненападении? Нет, сомнительно, не подпишет он. Разозлился здорово. Суверенитет? Тоже не то, никакой независимости у него, чувствуется, не будет, раз он на чужой территории. Рогатый ему свои правила так и будет вколачивать через зад... эээ... через принудительное заучивание свода законов.

А если проявить добрую волю и пока не злить его? Пусть успокоится.

А если вообще... Помочь ему в чем-нибудь! Вот, например, оранжерея. Демон туда часто ходит, цветы поливает, траву выдергивает. А это мысль...

У Витана сегодня было замечательное настроение: уродище с утра на глаза не попадалось, с ножом за портьерами не пряталось и жрать не требовало, так что можно было заняться любимым делом. Оранжерея... При воспоминании о ней у Витана непроизвольно на лице начинала блуждать лёгкая улыбка. Впервые за долгие годы он сам, чуть подпитывая остатками дозволенной магии, вырастил рассаду больших белых колокольчиков, называемых «Лунный свет». Привередливые хрупкие всходы расти не хотели, то засыхая, то сгнивая на корню, но он все же добился своего. Рассада была высажена и уже прижилась, через месяц появятся большие белые цветы с дивным запахом, которые он так любил. Первый ему подарила Ингрид, когда они познакомились...

Витан, улыбаясь, открыл дверь оранжереи и застыл... Харальд стоял на коленях, зарывшись в развороченную клумбу, и с остервенением вырывал хрупкие кустики, большинство которых уже валялось рядом изломанным мусором.

– Нееет!!! – взревел он, подлетая и хватая Харальда за шкирку. – Ты что делаешь, гад?!! – орал Витан, тряся хельдинга, словно нашкодившего кота.

– Я помогаю! – взвизгнул экс-король, и возмущения в его голосе было больше, чем страха.

Витан, взбесившись, уже занес руку, чтобы ударить по наглой лживой морде, и Харальд в ужасе закрыл лицо руками. Грязными руками... Этот детский жест в одночасье остудил клокочущую злобу чиэрри.

– Вот уродище... – только и сказал Витан, ставя недоразумение на землю. – Убери руки от морды! И говори, зачем ты это сделал?

– А я... А я помочь... Я помочь хотел... Тебе помочь... Чтобы не бил, а ты... – вселенская несправедливость читалась в его глазах. По лицу величества катились слезы обиды, он размазывал их грязными руками, вытирая руки о рубашку, которую ему только утром дал Витан.

– Вот уродище... – снова прорычал Витан, разглядывая еще и изгвазданные в земле брюки. – Помощник! Недоделок безрукий! Идем, стирать будешь, может, хоть это тебя научит беречь одежду! – И он, в раздражении дернув упирающегося хельдинга за шкирку, поволок его на кухню.

Харальд стоял над большим корытом, поставленным им на табуретки. Он нашел кастрюлю и, используя её вместо ковша, из-под крана натаскал в корыто теплую воду... Пока все, вроде, шло нормально. Вот только он никогда не стирал. Хельдинг разделся догола и притопил всю одежду в корыте. Но воды он налил вровень с краями, и она от малейшего движения выплескивалась теперь на пол. Харальд потыкал одежду пальцем и задумался... Как стирать? Наверное, это так же, как вымыть себя самого. Значит, нужно мыло. Так и не надев сапог, он прошлепал босыми ногами в ванную комнату и, прихватив кусок душистого мыла и мочалку, вернулся обратно.

Постоял, задумавшись, и начал намыливать мочалку... Дело, вроде бы, пошло. Харальд пыхтел, старался. Он ему докажет... докажет этому рогатому, что вовсе не недоделок! Что он очень даже и доделок! Ой, нет... слово какое-то странное... И все равно – он ему докажет, что он, Харальд... А что он? А... все равно – докажет, и все! Вот только пена на мочалке почему-то закончилось, а на поверхности воды плавали какие-то грязные хлопья.

Харальд взялся за мыло вновь, но оно, выскользнув из рук, упало на пол. Хельдинг досадливо сморщился и, оглядываясь, отступил на шаг. Именно в этот момент нога, наступившая прямёхонько на уроненный обмылок, поехала назад. Харальд, всплеснув руками, ухватился за край корыта, оно накренилось, обдавая горе-прачку грязной водой, а потом и вовсе перевернулось, пребольно ударив дальним краем хельдинга по лбу, рассекая кожу. Кровь побежала по лицу, заливая глаза. Грохот корыта о пол был похож на колокольный звон...

Витан, ничего не понимая, влетел на кухню. Что могло там так грохнуть? Влетел и замер...

Посередине разгромленной кухни, на полу, в огромной луже сидел голый Харальд, закрывая лицо руками.

– Да что ж ты творишь, скотина! – озверел Витан и шагнул вперед...

Харальд, услышав крик, убрал руки от лица и, с ужасом посмотрев на чиэрри, вжал голову в плечи. Не отводя от Витана взгляда, он слепо шарил по полу рукой... Нащупав там свои мокрые штаны, схватился за них, как за последнюю надежду, и стал возить ими по полу...

– Я сейчас... я сейчас... – все повторял он, глядя в испуге на Витана, – я сейчас уберу... я все уберу....

По лицу его текли слезы, смешиваясь с кровью, а глаза... в них стоял какой-то животный ужас...

Витану стало плохо... Неужели он так запугал парня, что довел его до такого состояния? А ведь он болен... И глядя на это жалкое голое трясущееся создание, чиэрри ощутил, что где-то глубоко в его душе вдруг пробудилось сострадание, о наличии которого Витан даже и не подозревал никогда.

– Замерзнет же... – пробормотал он, шагнув к окну, и сдернул занавеску. – Горе ты ходячее... – поднял трясущееся тело и закутал мокрое величество в плотный лён. – А со лбом-то что? – спросил, заглядывая в расширенные глаза, и улыбнулся, показывая, что он больше не сердится.

Харальд рвано вздохнул, скорее, даже всхлипнул...

– Я намыливал... а оно улетело... а я наступил... а оно поехало... а я за корыто... а оно мне по лбуууу... – на последнем слове Харальд не выдержал и, увидев сочувствие в глазах, завыл, утыкаясь Витану в плечо.

Плакал он от души. Изливая все свое горе, которое копилось, копилось, и вдруг перелилось через край. Он выплакивал и свой страх, и ужас от всей этой жизни, и боль последних семи лет... Хельдинг руками комкал белоснежный шелк рубашки Витана, утыкаясь в нее, пачкал кровью, вытирал глаза, но слезы никак не переставали, и под конец он уже только вздрагивал, всхлипывая, и тихонько икал...

Витан растерянно застыл, глядя на белую макушку и позволяя использовать собственную рубашку в качестве носового платка.

– Да ладно тебе реветь-то... мужик ведь... – Витан нерешительно погладил мокрые серебристые волосы.

– Я не мужик! – взвился Харальд. – Я – король! – и вдруг как-то жалобно шмыгнул носом.

– А... Ну, да, конечно... – вздохнул Витан. – Идем, величество, я тебя хоть умою... Морда у тебя, право слово... Синяк завтра будет, да и рассадил ты себе здорово... Сам себе хуже врага. Как ты живой до сих пор только? – и Витан в недоумении покачал головой.

Он наклонил Харальда над раковиной и, придерживая за шею, осторожно принялся смывать кровь, потом осмотрел рану на лбу, вздохнул и пошел за чистым полотенцем.

Возвращаясь, охватил взглядом всю картину... Харальд стоял, завернутый в занавеску, поджимая пальцы босых ног, и трясся от холода.

– Вот убожество... – Витан подхватил его на руки и понес в спальню.

В спальне, уложив в кровать, укутал стихийное бедствие двумя одеялами, подтыкая их по краям, и отправился в свою лабораторию за лекарствами, а когда принес заживляющую мазь, Харальд уже спал, тихо всхлипывая во сне. Витан аккуратно обработал рану.

– Спи, варвар, завтра, так и быть, королем побудешь... часок... – прошептал он, проводя ладонью по волосам, поднялся и пошел к двери, но, уже покидая спальню, все-таки оглянулся, скептически усмехнулся сам себе и вышел. Главное, что ходячая головная боль угомонилась, а убрать за ним бардак – право, мелочи!

Глава 77.

Глава 77.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Судьба сопутствует влюбленным,

И легким взглядом, отстраненным,

С участием смотря на них,

Накладывает легкий штрих…

И никакой не стать преграде

На их пути, и, счастья ради –

Случиться может все. И так –

В злодея влюбится дурак,

И дети однополой пары

Появятся – и все недаром!

Судьбы-шутницы все уловки.

Смеется и играет ловко

На чувствах смертных и богов.

А ты играть с нею – готов?)))

*** Материк Камия. Страна Хёльд. Столица Сторн. Замок Геррионов.

Бал по случаю свадьбы был в самом разгаре. Впервые за семь лет замок Геррионов услышал музыку и искренний смех. Он стоял, возвышаясь над гудевшим, словно улей, городом, озаренный разноцветными огнями, а из окон далеко разносились чарующие звуки... Одних музыкантов сменяли другие, величаво-спокойная музыка холодного Хёльда, идеально подходящая для неспешных парных танцев, чередовалась с воинственными яростными плясками харидов, четкие ритмичные мелодии чиэрри сменялись быстрыми зажигательными танцами нираахов, тихие медленные мелодии некромантов уступали место тягучей бархатной музыке нагов и звериному буйству напевов оборотней... Цирковые тоже внесли свою лепту, развлекая гостей.

Таури не выпускал ладонь Эста ни на секунду. После ночи, проведенной вместе, он словно сошел с ума, не подпуская к эльфу никого чужого и с неохотой позволяя ему общаться даже со своими родственниками. Он крепко сжимал руку эльфа, пока рядом находился хоть кто-то. Эст бросал на Таури удивленные взгляды, но пока молчал, не возражая, хотя долго так продолжаться не могло... И он, в конце концов, не выдержал.

– Таури, что происходит?

– Прости... но... – Таури нахмурился и отвернулся. – Я понимаю, что веду себя непозволительно, ограждая тебя ото всех… Но я боюсь… Я... Я не могу тебя отпустить! Не могу! Понимаю, что ты не мой... законно не мой... Что если захочешь – ты уйдешь... а я... Я не смогу тебя остановить! Ммм... – Таури простонал сквозь зубы. – Ерунду говорю, полную... Ведь ты уйдешь, если захочешь, даже будучи моим супругом... и ничто тебя не удержит...

– Таури... – Эст дождался, когда на него посмотрели, и продолжил, – с чего ты взял, что я захочу уйти?

– Ты... Да, это нечестно, что я до сих пор не рассказал тебе... – Таури горько вздохнул и продолжил. – Твоя энергия темная, поэтому, живя среди светлых, ты всем причинял ею только боль... Но любой темный, как только узнает, что ты можешь легко отдавать ее, сразу предложит тебе золотые горы, только чтобы ты был рядом... А я... Я не смогу без тебя... И не в энергии дело… Мне ты нужен, а не твоя энергия! А я? – Таури смотрел куда угодно, только не на Эста, старательно отводя взгляд. – А ты даже не сказал...

– Посмотри на меня... – попросил эльф и, когда Таури, наконец, вздохнув, поднял на него несчастные глаза, сказал без долгих предисловий. – Я люблю тебя! Люблю больше жизни и не уйду, пока сам не прогонишь...

– Правда? – задохнулся от счастья Таури и сграбастал эльфа в объятия, крепко прижав к себе и уткнувшись носом в висок. Постояв так какое-то время и выровняв дыхание, он задал вопрос, мучивший его со вчерашнего дня. – Одного я понять не могу: почему твоя энергия темная?

– Мне рассказывали, что роды у мамы принимала самая лучшая повитуха, какую только мог найти наш дядя, но, несмотря на все её усилия, я все же родился бездыханным. Она уже вышла к отцу, чтобы все рассказать... А мама не захотела смириться... Она дышала мне в рот, теребила меня, и я заплакал... В общем, она вытащила меня из-за Грани... Может, поэтому?

– Дядя, говоришь?.. – Таури отстранился и, взяв в ладони лицо Эстиэля, внимательно заглянул ему в глаза. – Сам повитуху привел? Старейшина – и таким сам занимался? – глаза Таури хищно блеснули, и Эсту на миг показалось, что он снова увидел призрачные рога на голове любимого. – Надо с Сайшесом поговорить... Он что-то про эльфов узнавать собирался...

– Красивая из Ольгерда с вашим мальчиком пара получилась... – начал неуверенно Рэнф, обращаясь к Арту. – Если все пойдет так, как хочет наследник, и я стану вскоре правителем этой страны, то могу я рассчитывать на вашу поддержку? В противном случае и начинать всего этого не стоит: соседние государства в скором времени раздерут страну на куски.

– Завтра мы с Ольгердом подпишем договор о взаимопомощи, сотрудничестве и торговле. После его отречения и начала вашего правления этот договор будет продлен с вами, – Арт очень внимательно смотрел на Рэнфа. – Вы, если захотите, сможете его подписать, но только тот вариант, который до этого подпишет Ольгерд. Какие-либо изменения и дополнения рассматриваться не будут. Проект договора уже в вашей комнате, и у вас будет время его обдумать... Самое важное для нас во взаимоотношениях с вами – это свободный доступ темных на ваши территории для торговли, строительства домов и лавок и статус неприкосновенности гостя. Причем, разрешение на торговлю для темных только с нашим Домом. Налоги такие же, как у всех, цены на ваши товары без дополнительных накруток. Как видите, никаких немыслимых требований в обмен на нашу помощь и защиту мы не выдвигаем. Мы, конечно, и раньше торговали на вашей территории под личинами людей, но каждому существу намного приятнее быть тем, кто он есть на самом деле, а не прятаться под чужой маской, тем более, что чудовищами мы не являемся, и никто из тех, кто узнает нас поближе, таковыми нас не посчитает. А получив разрешение на единоличную торговлю только для нашего Дома, от конкурентов мы избавимся сами.

– Под личинами? – удивился Рэнф. – И много?

– Достаточно... – не стал уточнять Арт.

– Да... – протянул Рэнф, – оказывается, я даже в нашем королевстве всего не знаю... Какой я правитель? Жаль, что у Ольгерда не может быть сыновей...

– Ну, почему же не может: раз он вошел в наш Дом – сыновья у него будут, – улыбнулся Арт.

– Вы предлагаете подложить под него свою... кхм... демоницу? – возмутился Рэнф. – Ольгерд на такое не пойдет, да и ваш мальчик вряд ли это потерпит...

– Нет. Женщины тут совсем ни при чем, да и любая чиэррита мокрого места от вас не оставит за такое предложение, – рассмеялся Арт. – Просто наш Дом владеет секретом рождения детей в мужских союзах. Нашего с Лином сына вы же сами видели.

– Так это ваш сын? Вас обоих? Я думал, что просто одного из вас... – растерялся Рэнф. – Так, значит, династия Геррионов не прервется? Значит... Тогда мне, бездетному, совершенно незачем короноваться! И Ольгерду отрекаться не стоит... Я просто буду править от его имени и ждать наследника!

– О, нет... – протянул Арт, – по-моему, Ольгерд не обрадуется...

– Зато династия Геррионов, истинных королей Хёльда, не прервется! – убежденно повторил Рэнф. – Преданное служение короне мы впитываем с молоком матери! – и, тряхнув головой, уверенно добавил. – И пусть так пребудет вечно!

– Ольгерд точно не обрадуется... – скептически усмехнулся Арт.

– Ничего, у меня в запасе много времени... А короноваться я все равно не буду... – упрямо проговорил Рэнф и пошел разыскивать среди танцующих новобрачную пару.

– Герцог... Я понимаю ваше стремление заставить меня править, но вы уже переходите всякие границы в своих выдумках... – не сдержался всегда холодно-отстраненный с Рэнфом Ольгерд.

– Оль... – вмешался Сайшес, – я сейчас вспомнил... – и сконфуженно замолчал.

– Что ты вспомнил? – спросил уже занервничавший Ольгерд.

– Что у Дома, действительно, есть способ дать нам с тобой ребенка...

Удивление, отразившееся на лице Ольгерда, надо было запечатлеть на картине, но за неимением в нужнейший момент под рукой художника Сай запечатлел его в сердце и, усмехнувшись, с ехидцей спросил:

– Ты не рад?

– Как я могу быть не рад? – в ошеломлении, почему-то шепотом, проговорил Ольгерд. – А это точно возможно?

– Точно, – улыбнулся уже открыто Сай, – почти все дети в нашем Доме так на свет и появились, только у нас с братьями мама есть, остальные с двумя отцами...

– Значит, я не прерву свой Род! – лицо хельдинга озарилось улыбкой, но она тут же потухла. – Нет. Проклятие еще живо, и я никогда не подставлю под него своего ребенка. Пока оно не снято, детей у меня не будет... – закончил он уже обреченно.

– Оль, – Сайшес, стерев с лица усмешку, с тревогой и нежностью заглядывал в глаза любимому, – мы его снимем, нас же теперь двое. Мы же справились с клятвой Подчинения – и с этим управимся. Ты мне веришь?

Ольгерд притянул к себе супруга и вздохнул.

– Верю. Тебе верю. Ты способен на совершенно невозможные поступки... – и прижал к себе супруга так отчаянно, словно его уже сейчас должны были вырвать из его объятий.

– Ну, раз вы договорились о самом основном, – подошел Арт, – теперь, после свадьбы, я хочу поговорить с вами. Семь лет назад Витан оборвал у Сайшеса все связи с Домом, а когда Сай вернулся под руку с тобой, – Арт посмотрел на Ольгерда, – я понял, что говорить о восстановлении связей надо будет только с обоими. И вот теперь я спрашиваю вас – хотите ли вы присоединиться к нашему Дому? Быть его равноправными кинарами и принести клятву верности, а мы все обещаем защищать, заботиться и помогать вам. Согласны ли вы оба?

– Да! – без малейшей паузы прозвучало одно слово на два голоса...

*** Материк Камия. Страна Тариния. Замок Витана.

В полночь над замком разбушевалась гроза... Сверкало и громыхало без перерыва, ветер кружил сорванные листья, и дождь, остервенело хлеставший по окнам, пытался прилепить их к стеклам...

Но не от этого проснулся Витан. Он проснулся от какого-то воя и сначала не понял, кто это мог издавать такие звуки у него под дверью. Действительно – кто? Если их в замке всего двое.

– Харальд! – рявкнул он грозно, ожидая прекращения воя.

Но вой перешел в скулеж и, не затихая, снова усилился до воя. Витан в раздражении откинул одеяло и встал.

– Прибью суку... – и, сжав кулаки, шагнул, распахивая дверь...

Открыл и чуть не упал, споткнувшись о жалкий скрючившийся комок, свалившийся ему под ноги. Харальд. Голый, трясущийся, обезумевший...

– Они пришли... – обреченно прошептал хельдинг и поднял на Витана глаза, в которых плескался ужас. Ужас загнанного зверя. – Ты сказал, что мы одни... – вновь заскулил он. – А они пришли... В окна стучатся, требуют впустить... просят крови... А я не хочу тебя убивать... – Харальд, так и не поднимаясь, обнял голые ноги Витана, утыкаясь мокрым лицом в колени.

– Вставай, убожество... – вздохнул чиэрри, пытаясь поднять на ноги безутешное величество.

– Нет! – взвизгнул Харальд. – Не прогоняй! – и подался вперед, прижимаясь к чиэрри грудью и еще сильнее стискивая его ноги.

Витан, не устояв от такого напора, шлепнулся голым задом на пол, неловко подвернув хвост, и взвыл в голос.

– Да отвяжись ты от меня, чудовище!

Но обезумевший хельдинг уже карабкался к нему на колени.

– Отстань, паразит! – брыкался Витан, пытаясь отползти по полу, пятясь вглубь спальни, вот только у Харальда были другие планы.

– Нет! Нет! – он полз на четвереньках за Витаном и скулил от страха.

– Ладно... Мрак с тобой, – смирился Витан, поднимаясь на ноги. – Можешь спать в моей спальне на диване...

Через десять минут после того, как они улеглись, голый экс-король, приподняв одеяло, скользнул в уютную теплоту Витановой кровати. Хозяин этой самой кровати, было, надумал возмутиться, но вдоль ноги скользнули ледяные ступни, и у чиэрри от неожиданности перехватило дыхание.

– Лягушонок... – чуть позже прошипел он.

– Не прогонишь? – вопрос прозвучал возле уха Витана как-то беспомощно и с такой надеждой, что рука, поднявшаяся уже вытолкнуть наглого захватчика, опустилась. – Они тебя боятся... И рядом с тобой меня не трогают... – пробормотал он, утыкаясь в такое горячее тело. – Ты теплый... – уже почти мурлыкал, успокаиваясь, Харальд. – Я так замерз... Так смертельно замерз... – Он уже почти залез на чиэрри, обнимая его руками и ногами. Залез, уткнулся носом в шею. – Тепло... – блаженно вздохнул он и... заснул...

Витан, проморгавшись от удивления, обнаружил себя в коконе чужих рук и ног. Хельдинг тихонько посапывал, что-то жалобно бормотал во сне, задевая при этом губами шею Витана, и всхлипывал...

Чиэрри снова поднял руку... просто потому, что неудобно было держать ее на отлете... просто поэтому... собираясь спихнуть гада с кровати... точно, спихнуть... и... осторожно погладил Харальда по волосам. Тот, сразу успокаиваясь, счастливо вздохнул и, поёрзав еще немного, затих.

– Ну, слава Тьме, угомонился... – прошептал Витан.

Впервые за многие годы в его постели было живое существо. Существо, пришедшее туда само, по своему собственному желанию...

Странно было чувствовать рядом со своим сердцем биение ещё одного, чужого. Странно было ощущать чужое, но такое живое тепло. Странно и непривычно. Но приятно...

Витан скосил глаза на белобрысую макушку: хельдинг причмокнул губами во сне и покрепче обнял чиэрри.

– Вот урод... – пробормотал Витан, закрывая глаза... Уже на границе сна он крепко обнял несносное чудовище обеими руками за талию: их, действительно, некуда было девать, да и чучело могло скатиться, опять завозившись, и тогда – прощай, сон!

Глава 78.

Глава 78.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Как Витан щедр на добрые слова!

В его устах – даже проклятье – ласка.

И падает дурная голова

По гулкой лестнице, теряя «дури» маску.

А с губ срывается: «Прости меня, король…»

И Геррионов Меч пронзает камень,

Проклятье снято. А расплата… Что ж, изволь –

Сбылось, что предначертано веками!

*** Материк Камия. Страна Тариния. Замок Витана.

Проснулся Витан оттого, что с него сдернули одеяло...

– Эээ?!!

Харальд стоял, завернувшись в пропажу, словно в мантию, и рассматривал портрет Ингрид, висевший на стене.