Текст книги "Измени себе со мной (СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

Вот черт! Аж мурашки прошли по коже. По-моему, это ревность, даже не знаю к кому.

И чем дальше, тем все больше это усугубляется.))))

P.S. Кстати, у меня последний секс был дня за два до прихода в этот бар. А это почти месяц назад! И больше не тянет. Вернее, тянет, но… бля… Он мне начал сниться…

Стукните меня кто-нибудь ))) 

***

Уильям родился и вырос в Северной Англии, в Манчестере, в обеспеченной семье. Его родители, Элизабет и Джеймс Картрайт, оба работали в области медицины: мама – педиатром в частной клинике, а отец – пластическим хирургом, довольно известным и успешным в своей области. Общий облик Элизабет можно было бы описать словами – изящная, утонченная, умная, невозмутимая. А Джеймс – красивый, высокий, импозантный, мужчина, которого обожали женщины, по всем вышеперечисленным причинам. И эти причины стали в последствие тем, что разрушило их семью.

Отец ушел к другой женщине, когда Уильяму только исполнилось одиннадцать лет. Это было шоком и для его матери, и для него самого, он безумно любил отца всю свою жизнь, гордился им, почти боготворил. Развод родителей, как ни странно, не стал концом их отношений. Отец не бросил Билла, они продолжали общаться, часто проводили вместе выходные и праздники. Чуть позже отец познакомил его со своей новой женой, которая, вопреки ожиданиям враждебно настроенного Билли, оказалась очень приятной женщиной, что ему хоть и не сразу, но пришлось признать.

А еще у нее оказался сын, немного старше Билла. Когда они познакомились, Раулю Дэверо уже было тринадцать.

В начале между ними были очень натянутые отношения, которые отец Билли всеми силами пытался наладить, и это, в конце концов, дало свои результаты. И добился он этого спокойствием и терпением, совместными походами в кино, кафе, поездками по паркам развлечений и просто примечательным местам, пикникам на природе, где мальчишки имели возможность общаться в непринужденной обстановке. И чем больше они проводили времени вместе, тем сильнее привязывались друг к другу. Через год они уже не мыслили своих выходных и каникул врозь.

Билли был очень благодарен своей матери, которая не препятствовала его общению с отцом. Элизабет проявила в этом вопросе удивительное понимание – ей самой было важно, чтобы сын не рос ущербным в этом плане. Мальчику в любом случае нужен отец, как бы ни сложились их отношения с бывшим мужем.

Рауль стал для Билла не просто другом. Как обычные мальчишки, они частенько устраивали мелкие шалости, и влетало им за них поровну, может, именно поэтому они чувствовали равноправие в своих отношениях, больше похожих на братские. Сводные братья. Только это продолжалось недолго…

Когда Билли исполнилось четырнадцать, а Раулю шестнадцать, во время загородного похода с ночевкой в их совместной палатке Рауль первый раз поцеловал Билла. И с этого момента в их отношения вошли любовь и нежность. По-детски ранимые, неловкие, странные, которых они очень стеснялись поначалу даже перед самими собой. Но чем дальше, тем больше они понимали и чувствовали, что это все перерастает в нечто иное, нежели желание поцелуев. Ни родители, ни их друзья ничего не знали, даже не догадывались. Мальчишки прилагали к этому все возможные усилия.

Время шло, и парни менялись на глазах друг у друга. Рауль занимался большим теннисом, и естественно, от этого у парня были сильные руки и широкие плечи. Да и вся его высокая, стройная фигура вызывала у Билла такие сильные эмоции, что желание быть с ним не мог затмить никто другой. Хотя Уильям, благодаря красивым тонким чертам лица, обладал некой привлекательностью для противоположного пола, но парни относились к нему с легким пренебрежением. Он знал, что его часто принимали за девчонку, особенно со спины. Высокий, почти как Рауль, он был изящным и хрупким, носил длинные волосы, и может, именно поэтому одноклассники странно относились к нему. С открытой неприязнью он не сталкивался, и в школе у него была парочка приятелей, но никто, кроме сводного брата, Биллу не нравился ТАК, ни с кем не хотелось быть ближе. То, что Билл понимал всю нетипичность своей привязанности к Раулю, никоим образом не давило на его психику. Ему это казалось правильным и естественным, а главное нужным. Они скучали друг по другу, когда не было возможности видеться неделями, во время отъездов Рауля на спортивные соревнования, зато потом, при первой же возможности, они наверстывали упущенное.

Их ласки стали откровеннее, они научились ласкать не только руками, но и губами, языком, доводя друг друга до сумасшедших оргазмов, и им обоим уже тогда казалось, что это и есть любовь. Им было безумно хорошо вместе… Пока Рауль не пошел учиться в колледж, и через пару месяцев после начала учебы не влюбился там в однокурсницу.

Он не сказал об этом Билли, и какое-то время у них все продолжалось, как и раньше, даже тогда, когда Рауль первый раз переспал с девушкой, потеряв в этом плане девственность. Он боялся признаться сводному брату, он не хотел причинить ему боль, зная, что Билл его любит. Но все тайное рано или поздно становится явным – и эта тайна тоже открылось.

Билл сам увидел Рауля с ней, гуляющих в обнимку – и все понял. Понял, почему последнее время тот, как мог, избегал встреч с братом, под любым предлогом – усталость, занятость, сложности в колледже, нехватка времени. И еще то, что он так настойчиво отказывался от секса с Биллом…

Да, как это ни странно, у них так и не дошло до настоящего, «взрослого» секса. Рауль этот момент почему-то откладывал, довольствуясь взаимным петтингом, хотя сам Билли был давно к этому готов.

Но случайная встреча с Раулем и его девушкой и понимание истинного положения вещей, стали таким потрясением для Уильяма, что когда он добрел домой, пытаясь хоть как-то справиться со слезами и острым нежеланием жить дальше, то свалился с жаром. Он провалялся так несколько часов, метался в бреду, сдерживаемый нежными руками матери, которая, даже будучи детским врачом, не могла понять, что происходит с ее сыном. Почему он зовет Рауля? Почему, то шепчет, про любовь, то проклинает кого-то, заливаясь слезами?

Лихорадка прошла так же внезапно, как и началась. Но еще больше суток Билл лежал в постели, практически не реагируя ни на что. А потом все стало по-прежнему – только изменились глаза Билла, в них больше не было лучистого счастья. И Элизабет тогда поняла, что с этим жаром закончилось детство ее мальчика. Что кто-то показал ему, насколько бывает жизнь несправедлива, жестока и сложна.

Билл так ничего и не рассказал маме. Да и она быстро оставила попытки вытянуть из него признание. Материнское сердце подсказало, что ее сын пережил свою первую несчастную любовь.

Жизнь продолжалась.

Как бы ни было тяжело Билли пережить предательство Рауля, он смог справиться с собой. Но лишь до окончания школы. Учиться и жить рядом с тем, кого не было сил разлюбить, он не хотел. Когда появилась возможность поехать учиться в Гамбург, где жили родственники матери, он с облегчением согласился. Несмотря на настойчивые уговоры родителей, несмотря на то, что Рауль сам не раз пытался объясниться с Биллом. Все было бесполезно – сердце не могло простить и забыть. Уильям не хотел оставаться рядом, но не вместе. И он покинул Манчестер.

В Гамбурге Уильям поступил в колледж, на факультет программирования, пробуя себя в самостоятельной жизни, без родителей, далеко от их опеки и от НЕГО. Билл тосковал по Раулю, ненавидел его – и жил дальше, не пытаясь его заменить кем-то другим.

Время лечит, и когда боль понемногу отступила, Билли начал встречаться с девушками. Они были нежны и очаровательны, они любили красивого, умного, ухоженного парня. А он пытался заставить себя забыть о Рауле… Навсегда.

За все пять лет учебы Билл ни разу не возвращался в Англию, хотя родители навещали его не единожды. Но по окончании колледжа он все-таки съездил домой на несколько недель, отчасти потому, что знал, Рауль сейчас в Бельгии, на соревнованиях – он так и не бросил теннис. В противном случае Билли бы не решился на эту поездку.

И все же, не прошли для него даром посещения тех мест, где они были вместе, где он был счастлив. Как бы он ни старался спокойно относиться к этому – не смог. И вернулся в Гамбург раньше, чем планировал, с заново открытой раной на сердце.

Родители, особенно отец, всячески пытались хотя бы облегчить его жизнь вдали от дома и сделать ее максимально комфортной, их финансовые возможности это позволяли. Благодаря им, Билл после окончания колледжа смог снять небольшой дом в пригороде Гамбурга. Он нашел работу, диплом программиста позволил ему устроиться практически сразу в довольно приличную компьютерную компанию. Спустя пару месяцев, ему предложили заниматься разработкой веб-сайтов, и он ушел из компании, предпочитая работать дома, имея большее количество свободного времени, что для молодого человека было, несомненно, весьма привлекательно.

Свободный график с одной стороны и материальная обеспеченность с другой, давали возможность Биллу вести довольно приятный образ жизни – часто встречаться с друзьями, которые оставались таковыми еще с колледжа, часто посещать ночные клубы, где иногда он позволял себе легкие наркотики, в меру, без перегибов. Он ходил на вечеринки, устраивал их и у себя, хотя и нечасто. Любил читать и смотреть хорошие фильмы. Изредка завязывал отношения с девушками. А потом случилось то, о чем вы уже знаете: Ева, его кузина по материнской линии, привела его в бар. Тихий, уютный бар «Raven». Куда теперь все время хотелось возвращаться, было из-за кого.

И даже, не окажись там беспроводного интернета, Уильям все равно бы стал его постоянным посетителем, это он осознал сразу – глядя в темные глаза Тома, заворожившие его с первой минуты.

Конечно же, каких-либо четко объяснимых желаний у Билли этот бармен не вызвал, но стало не по себе, предательски дрогнули колени, когда улыбка осветила лицо Тома. И она, эта улыбка, стала контрольным выстрелом для мозга Билли – этот парень, стоящий за барной стойкой, всколыхнул в нем все те затаенные, подавленные чувства, с которыми он так долго боролся. Это вполне успешно удавалось последние пару лет. Никто из многочисленных парней, даже открыто выражавших Биллу свою симпатию, не смог так зацепить его. А вот у этого бармена – получилось.

Билли прекрасно понимал, что Том – натурал. В этом не было абсолютно никаких сомнений. И не было реальных надежд на что-то большее, чем просто дружба. Но он был бы счастлив возможности просто общаться, казалось, что этого будет достаточно. И только позже он понял, насколько ошибался. Насколько ЭТОГО было мало. Или слишком много – быть рядом, видеть глаза и улыбку Тома, слышать голос чуть с хрипотцой, чувствуя, как все сильнее сходишь с ума, но не быть ВМЕСТЕ. Билли не раз казалось, что хриплым голос становится у Тома только от волнения. Может, Том действительно немного волнуется при виде него?

Что-то менялось в самой атмосфере, когда они были рядом. Ведь это уже не безразличие, не равнодушие, это уже что-то…

Билли так хотелось коснуться этих шершавых от щетины скул Тома, так хотелось, что Билл чувствовал покалывание в кончиках пальцев, хотелось зарыться ими в короткие светлые волосы, притянуть к себе и…

За первый месяц их знакомства они очень мало разговаривали.

Просто познакомились и однажды пообщались немного, благодаря Тому. Перестали друг друга называть «на вы». Но все же: «Привет, как дела? Спасибо. Пожалуйста» – и только.

А ведь хотелось узнать о Томе как можно больше, но, кроме имени, Билли так и не узнал ничего. Хотя нет, он уже знал, что у Тома есть мотоцикл, знал, что если досидит за столиком до шести вечера, то обязательно увидит как Том, попрощавшись кивком, уходит из бара с мотоциклетным шлемом подмышкой. В потертых джинсах, так соблазнительно обтягивающих его стройные бедра. Красивый, сильный, высокий, уверенный. От одного его вида хотелось тихо скулить.

А еще Том начал сниться Биллу. Его видения были такими чувственными, что даже во сне от этого перехватывало горло. В этих снах Том был безумно нежен, что-то шептал ему на ухо, обдавая жаром дыхания, иногда прикасался губами к его шее, и тогда Билли казалось, что он падает в бездну. Но именно оттого, что падает с НИМ, все было прекрасно.

И мысли – о нем. Они не покидали Билла уже много дней подряд. С ними он засыпал и просыпался, с ними жил. И это становилось все тяжелее.

Билл понимал, что не сможет долго быть с этим красавцем на расстоянии взгляда, без вреда для своего душевного здоровья. Нужно было что-то делать. Но он так боялся, что его просто пошлют подальше, возможно, дав хорошего пинка для ускорения.

Билл чего-то ждал, оттягивая неизбежное. До тех пор, пока не стал замечать странную реакцию у Тома на себя. Неужели… смущение? И его взгляды на себе ловил – нервные, несмелые, старательно маскируемые под спокойное равнодушие. Вот это было уже то, после чего можно хоть как-то рассчитывать на… не известно на что.

Уильям, наконец-то, понял, поверив самому себе, что Тому он тоже небезразличен.

***

W@R

12 Октябрь 2008 г.

Тема: Сумасшедшая идея 

Настроение: медленно схожу с ума

Плэйлист: “Protege Moi” Placebo

Читать далее… 

http://sweetest-prince.blogspot.com/2008/10/blog-post_12.html

Привет!

Я с бредовой идеей, от которой почти теряю сознание.

От страха, что не хватит сил ее воплотить, или, что, воплотив, получу совсем не то, что ожидаю. Мне просто нужно что-то делать со всем этим. Со ВСЕМ ЭТИМ. Тем, что творится со мной все эти недели.

Я так больше не могу.

Мне нужно поговорить с Томом.

Хотя я и не представляю, чем может закончиться ТАКОЙ разговор.

Завтра я все-таки на это решусь! Я думаю, что тоже ему нравлюсь. И, может, поэтому у меня есть уверенность, что этот разговор нужен не только мне?

Плевать, что он натурал. Иногда и натуралы становиться би. Правда?))))

О, мой Бог! Бред, бред, бред… Но меня достают бесконечные мысли о НЕМ.

И эти сны. О нем, с ним. Когда даже чувствуешь, как пахнет тот, кого хочешь больше жизни. Все это так выматывает. Я не могу нормально жить, не говоря уже о том, что не могу сосредоточиться на работе, зная, что Том у меня за спиной.

И ладно, если бы это происходило только в баре, но уже, сколько дней это со мной везде и всегда: дома, на улице, в машине, когда общаюсь с друзьями, на переговорах с заказчиками по работе. Каждый день, каждый час. Я хочу быть с ним. Я хочу его. Я думаю о нем. БЕСКОНЕЧНО.

Да, я стал рассеянным и невнимательным, мне уже на это указывают. Так что, нужно что-то делать…

А еще я знаю, что мне этот парень нужен не «на один раз». Это я осознаю очень четко.

И, если бы я был умнее, я бы, наверное, сбежал из этого бара, чтобы не видеть его вообще.

Хотя не в уме дело. Я не смогу сейчас уйти. Мне нужно ЗНАТЬ, как он ко мне относится.

И я это узнаю.

Завтра.

Как же мне страшно… 

***

Билл пришел в бар позже, чем обычно, в шестом часу, прекрасно зная, что Том скоро закончит работу. Но он хотел сегодня попытаться выяснить, есть ли во всем этом его бреде хоть какой-то смысл? И нужно ли это Тому вообще?

Как всегда поздоровались, как всегда немного поулыбались – неуклюже, смущенно.

Как же Том ругал себя за это невольное смущение. Он, тот, кто в жизни никогда не тушевался ни перед кем, вот так чувствует себя перед смазливым парнем? Дурдом!

А Билли, взяв бокал коньяка, ушел за столик, сел лицом к бару и увидел, что, как только он отошел от стойки, Том закурил, отвернувшись в сторону, глядя куда-то в другой угол зала, теребя салфетку, сминая ее тонкими, красивыми пальцами.

Билли не раз любовался ими, а сейчас беспокойные пальцы Тома были отражением его душевного состояния. Хотя не только это, что-то напряженное было в Томе, что Билли связывал именно с собой. Он не понимал, откуда такое ощущение, но от него чуть кружилась голова, казалось, что все это нереально.

Одним большим глотком Билли выпил половину бокала, так и не отрывая взгляда от Тома. От его губ, в которых была зажата сигарета, его щек, которые слегка втягивались, еще сильнее очерчивая линию скул, когда он затягивался, от рваной светлой челки, спадающей на глаза, оттеняющей его легкий загар.

Билл мог бесконечно смотреть на него. Не видно глаз Тома, слишком далеко, но у Билла появилось ощущение, что Том думает в эту минуту о нем. И вдруг Том резко повернул голову, и они встретились взглядами. Билла как током ударило от этого, он и дышать перестал, боясь, что сердце вырвется наружу. В эту секунду он понял, что не ошибся, понял, что все это время Том действительно думал о нем. Это не было просто догадкой, он был в этом уверен. Полностью.

Его била мелкая дрожь. Сейчас или никогда!

Пусть или пошлет подальше, или… Про это второе «или» Билл не мог сейчас думать. Мысли путались. И было страшно – неизвестность угнетала, выматывала, кидало то в жар, то в холод. Руки то нервно касались клавиатуры ноутбука, чуть поглаживая ее, то теребили пачку сигарет, то слишком сильно сжимали бокал с остатками коньяка. Казалось, что если он поднесет его к губам, то стекло будет дробно стучать о зубы, поэтому Билл даже не пытался, хотя с удовольствием сейчас бы накатил еще пару порций. Или две пары – может, придаст храбрости?

Он отдавал себе отчет, что может отказаться от своей затеи, но знал и то, что потом будет себя корить за эту трусость. И что все ЭТО так же будет продолжаться и дальше: мысли, желания, сны…

Нужно было решиться. Только от волнения пересыхало во рту, и подрагивали губы, которые Билли периодически облизывал. Через полчаса бездумного разглядывания экрана ноутбука, он все же захлопнул его. Пора было разрушить ту иллюзию, которую он себе создал с момента знакомства с Томом, и заставить себя понять, что никогда и ничего у него не получится с этим парнем. Или облечь свою мечту в более реальные формы, получив хоть микроскопическую, но настоящую надежду на их отношения в будущем.

Когда Том вытирал стеклянную полку, повернувшись спиной к залу, и никого вокруг не было, даже их официанта, без конца ошивавшегося рядом, Уильям медленно встал, чувствуя слабость в коленях, подошел и сел на высокий табурет возле стойки. Стараясь не смотреть в спину Тому, на его загорелую шею, красивые плечи, положил пачку сигарет перед собой и опустил голову, уставившись на нее.

Том увидел в зеркальной стене за баром отражение подошедшего Билла, увидел в нем что-то, заставившее быстрее забиться сердце, и оглянулся.

– Что-то еще? – Том доброжелательно улыбнулся, и Билли, откинув челку, поднял на него глаза, отрицательно покачал головой и снова опустил взгляд вниз.

– Нет, я просто… посижу здесь.

Том почувствовал, как немного настрожился. Хотя, какое там немного! В этом парне было нечто волнующее, странно тянущее жилы, заставляющее напрягаться тело, разум, нервы...

Никогда Билл не подходил к стойке просто так. Том вдохнул и выдавил:

– Окей, – и вернулся к прерванному занятию. Механически возил тряпкой по полке, где уже давно было чисто, поглядывая на отражение в зеркале, физически чувствуя, как натягиваются нервы все сильнее и, наконец, не выдержал:

– Что-то случилось? С тобой все в порядке, Уильям?

Билл, так и не поднимая головы, лишь отрицательно покачал ею. Спустя минуту закурил, затянулся и тихо выдохнул:

– Я ведь нравлюсь тебе, правда?

Сердце сильно дернулось, и почти замерло, а потом помчалось вскачь.

Том замер, слыша в висках глухой отзвук ударов собственного сердца, заглушающий все звуки вокруг и мысли внутри. Он даже не сразу поверил, что Билл произнес эти слова вслух. Сглотнул, не зная, как себя вести, что ответить на ЭТО.

Так и не дождавшись ответа, Билл откинул челку и столкнулся с взглядом Тома в зеркале.

Тяжелым взглядом, очень пристальным, в котором была растерянность, напряжение… и боль? Так показалось Биллу.

Этот взгляд сейчас был как нить, натянутая между ними. Тонкая, непрочная, почти звенящая от напряжения, они оба это чувствовали. И один из них боялся, что нить эту оборвет тот, кому она окажется не нужна, а второй боялся, что он САМ не захочет ее разорвать.

Не отводя взгляда, но, не поворачиваясь, Том произнес:

– Я не педик, Уильям, – тихо и хрипло.

Билли опустил взгляд, Том увидел, как на секунду болезненно сошлись его брови.

– Я тоже, – красивые губы вздрогнули, приняли фильтр сигареты, рваная быстрая затяжка и выдох. Том оглянулся, чувствуя себя так, словно сделал что-то очень неправильное. Или слишком правильное?

– Я тоже, Том, – тихо повторил Билли, едва кивнув. – Но разве нужно обязательно быть голубым, чтобы кто-то нравился?

Этот вопрос был таким… таким наивным, что ли. Том вдруг почувствовал что-то вроде облегчения.

Он даже и не понял, почему так отреагировал, но улыбнулся, и, откинув тряпку и, отряхнув руки, развернулся к Биллу, облокотившись со своей стороны на стойку.

Том пожал плечами.

– Наверное, не обязательно, ты прав. Но есть одна проблема, Билл, мы оба парни. А я предпочитаю девушек, – он нервно улыбнулся, чувствуя на себе немного растерянный взгляд.

Том усилием воли заставил себя расслабиться, глянул на сигарету у Билла в руке и, взяв чистую пепельницу, поставил перед ним на стойку.

– Сколько тебе лет, Билл? – тот удивленно вскинул брови.

– Это имеет какое-то значение? – губы Билли скривились в усмешке. – Я совершеннолетний, если тебе это важно.

Том опустил голову и усмехнулся, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Вот же черт! Что в голове у этого парня?

– Я не об этом, – покачал Том головой и тихо выматерился себе под нос.

Странная смесь из растерянности и злости охватила его, и он стиснул зубы. Потом посмотрел Биллу в глаза – в них было что-то очень провокационное, будоражащее сознание.

– Какую игру ты затеял, Уильям? Тебе в жизни не хватает экстрима? Потянуло на что-то новенькое? – эти вопросы были заданы тихо, с паузами между словами, почти лениво и без всяких эмоций. – Может, лучше чего-нибудь выпьешь? Я скоро уже ухожу. Моя смена заканчивается.

– Так много вопросов, Том, – усмехнулся Билл, – слишком много. Вместо всего одного ответа?

Эти несколько слов заставили Тома стиснуть зубы на секунду, и Билл увидел, как на скулах бармена заиграли желваки.

– А может, сделаем вид, что ты ничего не спрашивал? – и снова два взгляда сошлись, и чем ближе, тем сложнее было их выдерживать.

Билл затянулся, прищурившись, отчего его глаза стали непроницаемо черными, шумно выдохнул, но не отвел взгляда.

– То, что ты не хочешь отвечать на этот вопрос, говорит даже больше, чем, если бы ты ответил, Том. Тебе так не кажется?

Том почувствовал вспышку ярости. Что вообще этот парень себе вообразил?

– Я ответил. Я не педик, – получилось резко и грубо, и Том увидел, что Билли вздрогнул, как от пощечины. Опустил глаза, глядя на свою дымящуюся в пальцах сигарету, дернулся кадык на его шее. Повисло неловкое звенящее молчание.

– Прости, это было глупо. Я не должен был… – Билл подхватил сигареты и зажигалку, встал и отошел к своему столику.

Том знал, что Билл сейчас уйдет. И еще знал, что он не будет его останавливать. Что этот парень себе напридумывал? Что за ерунда?

«Я ведь нравлюсь тебе, правда?»

Эти слова безостановочно крутились в голове у Тома. Это было скорее утверждение, нежели вопрос. И Том осознал, что Билл каким-то образом понял, что небезразличен ему. Это было неправильно, это раздражало, это злило.

Через минуту Том смотрел, как тот, кто только что бесцеремонно вторгся в его внутренний мир, покинул бар. Смотрел, как за ним закрылись двери. Что Том чувствовал сейчас? Он не мог понять. Противная дрожь, как будто его трясет в лихорадке... Нет, он не педик! Он сказал правду. Тогда почему присутствует ощущение непоправимой ошибки?

Через несколько минут Том сидел в подсобном помещении, сжимая ладонями виски, пытаясь понять, что же на самом деле произошло?

Том не смог ответить на вопрос Билла – «нет». Почему вообще стал возможен такой разговор, такой вопрос? Этому была причина, о которой догадался и сам Билл – Том к нему неравнодушен. Почувствовал, увидел – не важно. Теперь уже не важно.

И Билли попытался сделать шаг навстречу. Очень непростой шаг, наверное. Рискуя в ответ получить насмешку, оскорбление, презрение. И Том это сделал – оттолкнул, обидел. Но даже сейчас он уважал парня – не смотря ни на что, он этот шаг сделал.

Уже когда Том был дома, он понял, что за ощущение ошибки его преследовало. Он просто боялся, что после этого разговора, Билл больше не придет в их бар. Этот страх появился так неожиданно, пронзив всю сущность Тома, что это заставило все больше и больше злиться на себя. Ну и что, если не придет? ЧТО? Наступит конец света или что? Или что…

Конечно, ничего не случится. Вот только, что будет с его душой, которой в последнее время нет покоя?

Не зная, что делать со странными ощущениями, появившимися вместе с этим парнем, Том заставил себя отвлечься рисованием. Он работал несколько часов подряд, не отходя от мольберта. Родился какой-то странный образ. Абстракция из неясных, туманных, хаотичных линий, цветовых пятен, игры света и тени.

Но стало чуть легче.

***

W@R

14 Октябрь 2008 02:48

Тема: Я сделал это... 

Настроение: хочется повеситься

Плэйлист: Linkin Park

Читать далее… 

http://sweetest-prince.blogspot.com/...g-post_14.html

Да, я знаю, что уже поздно. И еще знаю, что я такой придурок, каких свет не видывал.

Ну, я сделал то, что хотел. Итог? Меня послали! Почти прямым текстом.

«Я не педик». Вот это было ответом на все, что я, чокнутый придурок, себе нафантазировал. Да, знаю я, что он не педик! И, как я понимаю, с педиками не собирается иметь ничего общего. Хотя, я тоже не педик. По факту – нет. Я педик моральный)))

Да, у меня не было еще ничего с парнями. НЕ БЫЛО. Хотя, я знаю, если бы это зависело только от меня, когда я был с Раулем, то девственность я бы потерял еще лет в пятнадцать.

Но, не случилось. Тогда.

Бля, ну меня же не привлекали парни все эти годы! Не хотелось ни разу! Были девчонки, обычный, нормальный секс. Только теперь я не хочу больше «нормального» секса. Появился тот, кто вывернул меня наизнанку. А может, наоборот, вернул все на место?

Так, как это и должно быть у меня?

Я знаю, что я хочу быть с Томом. Хочу его.

Вот только не светит… Сука, как же мне хреново...

Я не знаю, что мне делать. Хочется удавиться. Хочется убить его. Да, знаю я, что он не виноват. И кто-нибудь на его месте послал бы меня гораздо жестче. И может, не только словами.

Понимаю, да. И, наверное, должен радоваться, что он меня не высмеял там при всех, опустив ниже плинтуса…

Но почему же тогда так тошно? ПОЧЕМУ?

Забыть про тот чертов бар? Ну… это было бы легко, когда бы не было так сложно )) Там – ОН. Кого я так хочу. Видеть хочу, чувствовать хочу. Просто. ХОЧУ. ЕГО.

Ладно… С этим переспать нужно (интересно, тот,  кто придумал это дурацкое выражение, понимал о чем оно?)

Посмотрю, как буду все это воспринимать завтра.

Спокойной ночи. 

***

W@R

16 Октябрь 2008 г. 23:22

Тема: Видимо, мне мало... 

Настроение: на взводе

Плэйлист: –

Читать далее… 

http://sweetest-prince.blogspot.com/...g-post_16.html

Привет всем!

Я пойду завтра в «Рейвен». Решил все-таки. Пойду к шести вечера, к концу его смены.

Я хочу его увидеть. И не хочу. И не знаю, чего больше. Только вот это «не хочу» – это не вся правда. Правда в том, что я БОЮСЬ. Боюсь увидеть в его глазах презрение.

Не знаю, что я тогда буду с ЭТИМ делать.

Черт…

Спите спокойно, кто на это способен. Я – уже нет. 

***

Том ждал Билла четвертый день.

Ждал? Да, нет же, не ждал, хотя…

Стоя у мольберта и делая какие-то наброски, он вдруг понял, что нарисовал глаза Билли, чуть прикрытые челкой, линию резких, почти монгольских скул. Это получилось бессознательно, в ответ на собственные ощущения и переживания. Это тревожило его последние дни, когда он боролся с собой, со своими не поддающимися логике мыслями. И снова от этой карусели чувств он то злился, то просыпалась жалость к себе любимому, за это идиотское ощущение растерянности, потом злился на Билла до такой степени, что хотелось разбить его красивое лицо. А после этого просить прощения…

"А, может, стоит и в самом деле его попросить? Но за что? Вроде бы и не за что, ведь в тот вечер я сказал то, что есть. Может, грубо, конечно – зато правду".

И в таком духе – без конца.

***

Когда Билл не появился в баре и на второй день, Том не выдержал и позвонил Кэти.

Той самой Кэти, которая до сих пор оставалась ему доброй старшей подругой. Она так и жила по соседству с его родителями, и Том, изредка бывая дома, обязательно появлялся в гостях у нее. Он позвонил и все рассказал про странного посетителя, про свое непонятное отношение к нему, про их не простой разговор, что произошел пару дней назад. Он знал, что Кэти никогда не оставит его проблемы без внимания. Найдет время поговорить, успокоить, дать дельный совет. Так оно и вышло.

– Ты мне скажи главное, Томми, что тебя больше всего волнует в этой ситуации? То, что ты его обидел или то, что понимаешь, что ТЫ ему нравишься, как парень? Или то, что ОН тебе нравится? Давай уже начистоту.

Том выдохнул.

– Мне вообще кажется, что все вместе. Я не могу понять, правда, Кэт.

– Я верю, Том. Но скажи, если бы на месте него оказался другой парень и сказал тебе то же самое и получил бы тот же ответ, что и Билл – ты бы сейчас чувствовал себя так же?

Том прикрыл глаза, откинувшись на подушку.

– Кэт, сестренка, если бы кто угодно другой, мужского пола, подошел и спросил Тома Трюмпера: "Я ведь нравлюсь тебе, правда?" – уж поверь мне, он бы ушел из бара или с фингалом, или с выбитой челюстью.

Кэти засмеялась.

– Даже не сомневалась, поверь! Чувствуешь разницу? С ним же ты так не поступил? И мне почему-то кажется, что у тебя даже в мыслях не было его ударить или оскорбить. Правда?

Том подумал, пытаясь вспомнить свою первую реакцию на слова Билла.

– Нет, я сначала вообще остолбенел. Минуты две просто молчал, даже не зная, что на это ответить. Нет, желания набить морду не было. Я просто сильно разозлился, но уже позже. Даже не знаю на кого больше, на него – за то, что пытался влезть в душу, или на себя – что я просто не смог в ответ сказать: "Нет".

– Вот, Том! Это уже означает, что Билл тебе небезразличен. И как ты думаешь, почему он подошел и спросил прямо? От нечего делать? Ты думал об этом?

Том помолчал, сглотнул.

– Да, я думал, – тихо сказал, чуть прокашлявшись. – Наверное, он понял, это… что мне не все равно. Поэтому и подошел.

Кэти шумно выдохнула, как будто до этого надолго задержала дыхание.

– Что и требовалось доказать, Том, что и требовалось доказать...