Текст книги "Измени себе со мной (СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

«И ты ведь знаешь,

Это вопрос похоти,

Это вопрос доверия,

Это вопрос того, что мы не даем,

Разрушиться в пыль тому, что построили

Все это и нечто большее

Сохраняет нас вместе»

Только и после этой песни, мы не отпускали друг друга. Вернее, это я не отпускал его руку.

А он не отнимал ее у меня.

Он чувствовал, как мне это было нужно, важно, держать его теплую ладонь в своей, ощущая его сильные пальцы. Я не знаю, как он себя при этом чувствовал. А у меня кружилась голова. Я хотел, чтобы это продолжалось вечно.

Потом мы отпустили руки, когда следующая песня закончилась, и все хлопали. Это получилось очень естественно, без напряга. Но я потом еще очень долго чувствовал тепло его руки в своей.

Все закончилось так быстро, но помнить об этом я буду еще долго…

Мдааа… Что-то я разошелся. Накатал.)))

 Хотя все эти слова не могут выразить того, что творится у меня в душе.

Уже поздно и можно лечь спать.

Вот только я сомневаюсь, что вообще смогу сегодня заснуть.

Спокойной ночи всем вам! А еще лучше, пусть этой ночью вы будете не одни.

Мне так этого не хватает. 

Его не хватает.  

***

Все хорошее действительно заканчивается очень быстро. Но, когда по окончании концерта парни выходили с трибуны, как всегда в таких случаях создалась некоторая толпа в проходах стадиона. Том шел позади Билла, и тот чувствовал, как Том в этой тесноте иногда, помимо своей воли, прижимается к нему всем телом. Билл понимал, что это, конечно, из-за тесноты и скопления людей, но у него от этих прикосновений темнело в глазах. Он готов был оставаться в этой толпе как можно дольше, лишь бы чувствовать спиной тело Тома, его руки, его тепло.

А потом они добрались до машины – взбудораженные, еще не остывшие после шоу, со своими впечатлениями, ощущениями, переполняющими их так, что все это хлестало через край. Том упал на сидение и, наклонившись вперед, от избытка чувств, стукнулся лбом о переднюю панель, говоря, как он благодарен Биллу за этот концерт. Но он даже не мог себе представить, КАКИЕ эмоции сам подарил в этот вечер Биллу, только оттого, что был рядом.

Эти волны мурашек по телу, сумасшедшие ощущения от его улыбок, взглядов, прикосновений, ощущения его горячего дыхания, когда он что-то говорил на ухо, пытаясь перекричать шум толпы и грохот ударных. Или когда Билл что-то отвечал, склоняясь ближе и неосознанно касаясь губами щетины на его щеке. Все это они запомнят надолго.

Билл заглушил мотор перед домом Тома, и они еще какое-то время молча курили, слушая музыку и свои мысли, переваривая все то, что произошло за последние три часа.

А потом Том неожиданно спросил про Еву – кто она Биллу? Чувствуя, как странно прозвучал этот вопрос, пояснил, что это попросил его узнать, Курт, официант из их бара. Биллу показалось, что Том облегченно улыбнулся после того, как узнал, что она просто его кузина по материнской линии.

Только ли это крылось в вопросе Тома? Билли не был уверен.

***

Том, сидел на письменном столе, отодвинув эскизы, прижимая к уху телефон, и растеряно улыбался.

– Ну, ты же не отнял руку, да? – спросила Кэти.

– Не забрал. Мне не хотелось. И не напрягало совсем, понимаешь? Как будто, так и нужно. То чувство… Черт, не знаю, как его описать. Единения, наверное… еще это море огоньков зажигалок, мобильников… – Том выдохнул. – Все это было такое правильное, что ли. Как и его рука тогда. Это казалось естественным. Ты знаешь, я рад, что в колледже все-таки прошел углубленный курс английского. Эта песня, ее смысл...

Том прикрыл глаза, покачал головой.

– Да... я тебя понимаю. – Кэти выдохнула. – «Это вопрос доверия».

– Да! Это было сильно, Кэт. Но потом, уже после концерта, я почему-то подумал, что Уильям все это воспринимал немного не так, как я, понимаешь?

– Ты просто чувствуешь, что нравишься ему, да? И это тебя напрягает?

Том немного помолчал, ощущая, как в душе что-то сжимается.

– Я не знаю, Кэти. Не знаю, что напрягает, не понимаю вообще, что за ерунда такая. Видела бы ты его сегодня!

– Знаешь, а я бы очень хотела увидеть того, кто тебе так мозги разносит, Рафаэль…

Она впервые за долгое время назвала Тома так, как называла его в детстве, за страсть к рисованию.

– Бля, прости. Но, он такой… сексуальный. Я перестаю воспринимать его как парня. Понимаю, что так быть не должно, НЕ МОЖЕТ ТАК БЫТЬ, по большому счету. Но так оно и есть. И, может быть, именно от этого вся фигня, а, Кэт? Может действительно все оттого, что я где-то глубоко, на подсознательном уровне, чувствую в нем девушку? Красивую, сексуальную девушку. И все-таки зная, что он парень, борюсь сам с собой? – Том выдохнул. – Я только очень боюсь, что когда-нибудь дам ему понять это. И что тогда?

– Слушай, а стоит ли? Бороться с самим собой? Ты говоришь про сексуальность. Что у тебя к нему, Томми, желание? Ты его хочешь?

Том сглотнул, прикусил губу. Молчал. Думал.

Кэти не торопила, понимая, что это тяжелый вопрос для Тома. Может, даже слишком тяжелый.

– Я не хочу парня, Кэти. Я же не педик, – наконец произнес Том, потирая пальцами висок. – Но я не знаю, что происходит. Не понимаю. Не могу объяснить ЭТОГО. Словами не могу. Это ощущения.

Кэти почти физически почувствовала, как Том насилует свой разум, пытаясь понять самого себя.

– Ладно, Том, расслабься. Все хорошо, слышишь? Я уже говорила, что ты должен дать себе время. И его тебе понадобится много, чтобы разобраться во всем.

– Да. Я понимаю. И, знаешь, я тоже хочу, чтобы ты увидела его, Кэт. Может, тогда ты тоже поймешь, почему я так реагирую на него? Ну, ты же умная, сестренка, ты должна понять!

– Том, что бы я для себя ни поняла, это будет не важно. Важно, чтобы ты принял все то, что происходит в твоей жизни.

Том закрыл глаза, чувствуя, как его бьет мелкая дрожь.

– Ты считаешь... значит, все-таки считаешь, что я… что он... – Том не смог договорить, заикаясь.

– Успокойся, Рафаэль, это ничего еще не значит. Я понимаю, что тебя сейчас разрывает надвое. Чувства говорят одно, разум твердит другое, правда?

– Да, – прошептал Том. – И это меня убивает.

Было уже далеко за полночь, но они оба не спали. В разных концах города им не давало уснуть одно и то же.

Глядя на дым сигареты, поднимающийся к вытяжке, Билли отстраненно отметил, что с появлением в его жизни Тома, он начал курить вдвое больше. Так получалось: сидя в баре, чувствуя за своей спиной его присутствие, невозможно было оставаться спокойным, он нервничал – и курил. А когда был далеко от Тома, курил оттого, что не отпускали мысли о нем. Это был порочный круг, который Уильям был не в силах разорвать. Но он не догадывался о главном – о том, что его чувства были практически идентичны чувствам самого Тома. Не знал, что точно так же у Тома в душе кипела битва – с точностью до наоборот. Разум пытался наставить чувства на путь истинный, а они упорно сворачивали в сторону, туда, куда их тянуло как магнитом – к темноволосому англичанину. Непонятные, странные, в чем-то даже противоестественные для Тома, эти чувства не просто отнимали силы, они еще больше подталкивали к той, «неправильной» стороне.

Им было одинаково тяжело, и обоим хотелось выговориться, поделится с кем-то. У Тома это была Кэти, а у Билли – его блог, куда он и выливал все свои переживания. Он давно уже его вел, ведь в реальной жизни не было такого человека, которому он мог бы довериться так, как виртуальному пространству. Зная, что его читают реальные люди, каждый со своими собственными сложностями, со своей историей, он чувствовал, что порой там могут дать ему советы, пожелать удачи, да и просто создать иллюзию того, что он не один борется с этой, невесть, как и зачем, свалившейся на него проблемой. От этой поддержки становилось спокойнее на душе.

Ведь никто из его друзей и нынешних приятелей не знал, что он бисексуал, хотя, скорее всего, его подозревали в нетрадиционной ориентации – но подтверждений тому ни у кого не было, Билла видели исключительно в компании девушек.

Том, конечно, довольно однозначно воспринял их памятный разговор в баре, сведя все к якобы «недоразумению». Но он же абсолютно точно понял вопрос Билла, на который так и не ответил…

А сейчас, спустя почти две недели с того момента, Билли уже точно знал – воображение не сыграло с ним злую шутку, все было именно так, как он чувствовал. Том был действительно неравнодушен к нему. И об этом говорили очень многие вещи – все те смущенные взгляды, неловкость, когда хотелось глупо улыбаться, тщательно эту улыбку пряча, слова невпопад и другие мелочи, которые не столько видятся, сколько воспринимаются подсознательно.

Только при всем этом было одно огромное «но». Билли уже обжегся однажды – с Раулем. И был благодарен Тому, что он дал им шанс стать ближе, хотя бы, как друзьям, и, если он, Билл, сделает ошибку – второго шанса уже не будет.

Размышляя об этом, Билл обреченно понимал одну простую вещь: рано или поздно он сорвется, по любому. Потому, что чем больше они общались, тем сильнее ему нравился Том, все сильнее было желание быть с ним, все больше Билл в него влюблялся – этого было не избежать, еще совсем немного и это уже будет не влюбленность, это будет Любовь. И что он тогда будет с ней делать? Он решил пока об этом не думать. Хотя бы из чувства самосохранения.

Билли отчаянно надеялся, что Том, решив писать с него натуру, не передумает. И был рад, что тогда поставил твердое условие – работать у себя дома. Он даже не успел задуматься, как следует, прежде чем сказать об этом, просто Билли был уверен, что лично для него это единственный приемлемый вариант – ему нравилось у Тома, но там не было простора, не было выбора.

А дома Билли мысленно уже «присмотрел» себе несколько мест, где представлял себя любимого: например, на диване, полусидя, утопая в мягких подушках, небрежно раскинув руки, в расстегнутой рубашке, с какой-нибудь примечательной цепочкой на груди. Или в его любимом кресле, закинув ногу на подлокотник, подперев голову рукой, или в самой спальне, на скомканном черном шелковом белье. Или... или... Этих «или» было столько в его бурном воображении. Но при этом он наверняка знал, что все будет зависеть только от Тома, от его фантазии и видения того, что он хочет получить на холсте в конечном итоге. Билли согласился бы на любой вариант – главное, что они будут продолжать общаться, будут все больше привыкать друг к другу, и когда он будет чувствовать, что можно сделать следующий шаг навстречу, пусть маленький – он будет его делать. Вот такой, как сегодня, когда он на концерте взял Тома за руку. Пусть это делало вместе с ними полстадиона, и, может, для Тома это было просто проявлением той атмосферы, что окружала их, но Билл помнил, как сильные теплые пальцы сжали его руку в ответ. И еще его взгляд.

Они начали менять жизни друг друга.

***

На следующий день, ближе к концу смены, Том с сожалением признал, что Билла сегодня он уже не увидит. Нет, на душе не было тревожно, Том был спокоен, только не хватало его присутствия, впрочем, это было уже привычное чувство, когда Билл не приходил. Но теперь, имея номер телефона Билли, Том успокаивал себя тем, что может связаться с ним в любое время. День прошел на удивление быстро, может, потому, что почти все время он проболтал с Куртом, рассказывая ему о концерте, о грандиозном впечатлении от этого шоу. Курт слушал Тома с искренним интересом, постоянно задавал вопросы, то об одном, то о другом, желая знать, как выглядела сцена, какие были декорации, звук, экраны, в чем был одет Дейв, какие хиты они пели на бис в конце и кучу других подробностей. Они пересмотрели записи на мобильном телефоне Тома, которые тот успел отснять вчера. В целом день прошел на свежих эмоциях от концерта, а вечером Тома неожиданно затащили в клуб друзья. Хотя в этот вечер перед уик-эндом он никуда не собирался, все вышло спонтанно, а повода отказываться у Тома не было.

Все было, вроде бы, как всегда – ему было хорошо со своими друзьями и подругами, он выпил и даже выкурил косяк, предложенный кем-то из приятелей, но только не ощущалось во всем этом того драйва, к которому Том так привык. Что-то изменилось, существенно изменилось. Сидя за столиком в кругу компании, слушая краем уха веселый треп и обводя мутным взглядом зал и нескольких человек возле стойки бара, Том вдруг замер, остановив бокал перед самими губами, ловя себя на том, что на секунду принял высокую брюнетку за Билла.

– Том? Ты чего? – Кто-то из друзей тряс его за плечо.

– Нет, ничего, просто обознался.

Невольная реакция заставила его в очередной раз задуматься о том, что, даже не осознавая этого, он машинально ищет в толпе этого парня. Усмехнулся сам себе, когда дошло до него и то, что даже в привычной ему атмосфере клуба, среди своих друзей, он впервые почувствовал себя одиноким. Непривычное чувство для того, кто всегда был душой компании. Том даже запаниковал немного, настолько это было для него странно. Поэтому он честно попытался расслабиться, заказав еще выпивки. Но обычное состояние легкости все равно не возвращалось. Тому было по барабану, что рядом крутились хорошенькие девчонки, многозначительно стреляющие глазками. Еще неделю назад он не оставил бы их без внимания. А сейчас они не производили на него обычного впечатления, не вызывали интереса и желания. Это не преминули отметить друзья, но он отмахивался, говоря, что все нормально, просто устал на работе и так далее, и тому подобное. Лишь бы отстали и оставили в покое.

После того, как Том понял, что с ним происходит что-то неладное, настроение испортилось окончательно. Он просидел с компанией еще минут сорок, а потом, под удивленные взгляды и возгласы, вызвал такси и уехал. И что было самое удивительное, для тех, кто близко знал Тома, впервые, за последние пару лет, он ушел из клуба один. И не потому, что не нашлось той, которая бы захотела скоротать с ним остаток ночи, а потому, что не почувствовал в этом необходимости.

***

W@R

26 Октябрь 2008 г. 00:55

Тема: день без Тома

Настроение: устал

Плэйлист: Leonard Cohen «Everybody Knows»

Читать далее…

http://sweetest-prince.blogspot.com/...g-post_26.html

Сейчас уже почти час ночи. Работал над заказом с самого вечера, и еще осталось пахать часа два, не меньше. Я в последнее время безобразно запустил все, что касается работы. И за это приходится расплачиваться…

Надеюсь, что в ближайшие часы закончу. Отсыпаться буду завтра.

И бездельничать буду целый день)))

И скучать буду. По нему.

Я не был сегодня в баре. То есть вчера уже, в пятницу. Почему?

Да, наверное, просто потому, что нужно хоть как-то заставлять себя проводить время и без него. Без моего наркотика.

Я очень хотел его видеть. Очень. Но не поехал. Думаю, что нам обоим нужно давать себе время подумать, правда?

Нет, я не настолько наивен, чтобы полагать, что он соскучится по мне, а потом полезет обниматься при встрече.)))

Хотя, это было бы здорово! Мечтать не вредно, как говорится.

Но я не хочу, и не буду навязываться. Не хочу все время мозолить ему глаза. Ведь это мне хочется все время быть рядом, все время его видеть. Но я же не знаю, как ОН относится к моему постоянному нахождению в поле его зрения? Может, это его раздражает?

Впереди выходные, и это означает, что я увижу его только в понедельник. Ну, что поделаешь?

Пусть так. Придется поскучать. Хотя это уже больше похоже на тоску. Черт!

Все, пошел я заканчивать проект, а то мне скоро придется искать себе другую работу))

Том, наверное, уже спит…

***

В субботу Том проснулся ближе к полудню, повалялся еще минут пятнадцать, наслаждаясь тем, что никуда не нужно спешить, сладко потянулся, до хруста в суставах, потом встал, умылся, позавтракал тем, что раздобыл на кухне, и решил немного разобраться с работами, которые потребуются на следующей неделе в художественной школе. Вернувшись в комнату, откопал на своем столе тот самый эскиз портрета Билла. И опять застыл, как в тот день, когда лист попал в руки Билли. Том смотрел в эти глаза, которые, как никогда раньше, удались ему. Хоть и сделан был этот набросок в странном, почти неадекватном состоянии, во взгляде была удивительная глубина. Том смог передать выражение его глаз и ту красоту, что завораживала его самого.

Ему отчаянно захотелось увидеть Билли. Он промаялся так около пару часов, в бесплодных попытках чем-то себя отвлечь, пока окончательно не понял, что ни о чем другом он думать так и не сможет – нет желания рисовать, слушать музыку, лазить по интернету. Том решительно взял телефон и набрал смску:

«Привет! Тебя не было вчера в баре. Как ты? Все окей?»

А потом несколько долгих, бесконечно тянущихся минут, гипнотизировал мобильник, положив его на стол перед собой, покачивая ногой в нетерпении.

И ответ пришел: «Привет, Том! Я в порядке, вчера днем отдыхал, а ночью работал. Только проснулся. Чем будешь заниматься сегодня?»

Том, закусив губу, вчитывался в строчки, и улыбался, понимая, что последний вопрос Билли совершенно неприкрыто говорит о желании увидеться с ним. И вдруг стало так хорошо и солнце за окном как будто ярче засветило.

«Я в порядке, планов никаких. Как насчет покататься на мотоцикле?»

Ответ был очень коротким, но бьющим по мозгу:

«Хочу. Я позвоню, ладно?»

Волна мурашек по спине, шее, затылку.

А потом мобильник зазвонил. И Том, сглотнув, нажал на прием.

***

Когда несколько часов назад пришло сообщение от Тома, и Билл понял, что они сегодня смогут встретиться, то был готов отдать за такую возможность все. Ну, или почти все. После того, что было на концерте, это волновало, навевало такие мысли… такие… Билли одергивал себя, постоянно напоминая, что это всего лишь его желания. Невыполнимые. Но, может, только ПОКА невыполнимые?

Он стоял у ворот своего дома, курил, чуть поеживаясь от нервного возбуждения, и часто поглядывал в ту сторону, откуда должен был появиться Том. Билл предложил ему приехать посмотреть дом и предварительно прикинуть, где можно будет расположиться, чтобы рисовать с натуры. Тома такое предложение заинтересовало. Конечно, он не забывал о том, что пора было начинать работать, ведь до сдачи курсового проекта оставалось чуть больше месяца. Но, хотя он был несказанно рад согласию Билла стать моделью для него, то, что писать картину придется в его доме, немного напрягало Тома, поэтому он все откладывал разговор об этом. А сейчас, наконец, появился повод, сдвинуть дело с мертвой точки.

Том, добравшись до пригорода, где жил Уильям, сбросил скорость, прикидывая про себя, что это район для респектабельных людей. Дома были в основном двухэтажные, с красивыми фасадами и ухоженными лужайками, даже сейчас, осенью, на них не было видно палой листвы или пожелтевшей травы. Машины, припаркованные возле них, тоже наводили на мысль об определенном уровне достатка. Том пытался хоть где-то увидеть название улицы, но ему на глаза попадались только порядковые номера. Пришлось остановиться и уточнить адрес у женщины, гуляющей с собакой. Том понял, что улица та, что нужна, и смелее поехал вперед, а метров через двести увидел знакомую фигуру, выходящую к дороге. Улыбнулся невольно, понимая, что Билли его ждал. В очках с затемненными стеклами и с собранными в хвост волосами Билли выглядел непривычно юным, совсем мальчишкой. Том прикусил губу изнутри, когда что-то теплое разлилось в его груди. Стараясь не углубляться в эти ощущения, он остановил мотоцикл, заглушил мотор и откинул упор.

А Билли, счастливо улыбаясь, смотрел на него, водрузив очки на голову, подняв ими челку и открывая красивый лоб.

– Привет, – шагнул он вперед, пока Том стаскивал с себя шлем и встряхивал взлохмаченными волосами, чуть смущенный, прикидывая, о чем им говорить.

– Привет, – Том стянул перчатку с правой руки и протянул ее, сжав прохладную ладонь Билла. – Теперь я знаю, где ты обитаешь.

– Я рад, что ты приехал.

– Я тоже, – Том глянул на дом за спиной Билла, расстегивая на себе мотоциклетную куртку. – Это твой «маленький» двухэтажный домик для одного? Или, может, у тебя там жена и пара детишек? А я с пустыми руками.

Том знал, что несет чушь, но «домик» действительно был внушительный.

– Да, мой домик, для одного. Нет ни жены, ни детей, даже домашних животных нет. Зато у тебя есть, – Билли с улыбкой кивнул на байк. – Заводи твоего коня во двор, окей?

Билли шел чуть позади и очарованно смотрел на Тома, на то, как он великолепно смотрится рядом со своим «зверем». Впрочем, без него он тоже выглядел не хуже. Мотоцикл оставили во дворе, вместе с двумя шлемами на сидении, Билли закрыл ворота и пригласил гостя войти.

– Проходи, раздевайся, будь как дома. Вот только у меня нет таких чудесных тапочек с ушами, как у тебя.

– Спасибо, я не привередливый, – любезно отозвался Том, сдерживая смех.

Билли повел его в гостиную.

– Слушай, ты не хочешь перекусить? – Билли оглянулся на рассматривающего, обстановку Тома.

– Не-а, я поел перед выходом, спасибо, – и серьезно добавил, – я не буду кусаться, обещаю.

– Ну, хорошо, – Билли присел в кресло, сопровождая взглядом медленно обходящего комнату Тома. – Есть идеи, что именно ты хочешь написать? Тебе нужен только я или что-то еще из интерьера?

Билл понимал, что гость не из праздного любопытства рассматривает все вокруг.

– Ну, в первую очередь, мне нужен правильный свет, от него зависит очень многое, – Том посмотрел в сторону окна. – Если в этой комнате рисовать днем, то понадобится дополнительное освещение.

– Без проблем, Том, найдем что-нибудь.

– Здесь красивая мебель, – Том перевел взгляд на диван и кресло, обтянутые светло-бежевой тканью под замшу, которая интересно смотрелась в тех местах, где ворсинки ложились в другую сторону. – Ты очень фактурно будешь выглядеть на светлом фоне с темными волосами.

Билл видел, как у Тома загорелся в глазах огонек предвкушения, и ясно ощущал, что в нем сейчас говорит художник. Чувствовал поток его мыслей и понимал, что Тома сейчас волнует только будущая картина.

– Я примерно знаю, чего хочу, и что мне для этого нужно. Во-первых, модель визуально должна быть интересна, – медленно подбирая слова, говорил Том, – это очень важно для работы. И я ее нашел.

Билли едва заметно покачал головой, сдерживая улыбку.

– И важно, чтобы она не была «пустой», – Билл приподнял брови, услышав это, но продолжал смотреть на Тома, в ожидании продолжения.

– В том смысле, что я сам должен чувствовать внутреннее состояние того, кого буду писать.

Билли нервно сглотнул, надеясь, что это не очень заметно. Почему-то подумалось: «А если Том действительно почувствует? А ведь почувствует же! И что тогда?»

– Как говорит наш преподаватель живописи: «Писать нужно не то, что видите, а то, что чувствуете. Не только то, что на поверхности, но и то, что внутри. У картины должна быть душа», – Том умолк на минуту. Но тишина, обычно кажущаяся им неловкой, сейчас была очень естественной. Билл наслаждался обществом Тома, понимая, насколько сам счастлив, что тот выбрал именно его. Хотя бы как модель.

– Если следовать этому правилу, получаются настоящие работы, – Том улыбнулся сам себе. – Знаешь, ведь не только у человека есть душа. Она во всем – в предметах, в природе, в любом взаимодействии. Ее просто нужно уметь почувствовать, тогда сможешь передать в картине все, что захочешь.

Билли смотрел на Тома и страстно желал, чтобы тот поднял сейчас глаза. Да, он знал, что самого себя в его взгляде Билл сейчас не найдет, но там должно быть вдохновение, и он так хотел увидеть его…

Но не случилось. Том не дал такой возможности, зажмурившись на секунду, глубоко вздохнул, как бы выныривая из того состояния, в которое погрузился.

– Мне нужен полный рост, естественная, расслабленная поза. Интерьер, – Том на секунду задумался, – здесь будет замечательно, я думаю. Мне нравится.

– А давай, на всякий случай, я проведу тебя и по другим комнатам, посмотришь, вдруг где-то понравится еще больше?

– По другим? – Том рассеянно посмотрел на Билла. – Ну, давай!

Следующие минут десять парни ходили по комнатам, были и на втором этаже в обеих спальнях – гостевой и в той, где спал сам Билл, а потом спустились обратно в гостиную.

– Красивый у тебя дом, – Том сел напротив Билла, который устроился на подлокотнике кресла, – большой и такой… аккуратный. Как ты такой порядок поддерживаешь?

– Какое там, поддерживаю! – усмехнулся хозяин. – Я его только нарушать могу. Ко мне домработница приходит, местная. Убирается, ну, там, вещи в чистку относит, иногда я ей доплачиваю, и она готовит, если ко мне гости приходят…

Он замолчал, и Том почувствовал, что Биллу неудобно было говорить об этом.

– Ага, классно! Счастливый ты, а у меня Михаэль, сука, никак не хочет быть горничной, как я ни упрашиваю! И бесплатно отказывается, и за деньги тоже, – Том потер нос, и парни рассмеялись, расслабившись.

– Знаешь, вот сейчас, на данный момент, мне в этой комнате нравиться больше всего, даже по свету. Все равно ведь придется работать по вечерам, в основном.

– Хорошо, если ты все-таки решишь, то после работы я могу привозить нас сюда, – Билл кивнул и, подтянув колено, сцепил на нем пальцы. Том замер, уставившись на него.

Билл с интересом ожидал, понимая, что сейчас в его голове опять завертелись мысли, связанные с картиной.

– Знаешь, а развернись к окну? Вот так, как ты сейчас сидишь, только, да… – Том встал, глядя на Билла у которого одна нога осталась на полу, вторую он поставил на сидение кресла, продолжал сидеть на мягком широком подлокотнике.

– Руку положи сверху на спинку кресла, ага. Просто вытяни ее и расслабь. У тебя очень красивые руки, знаешь? – мимоходом сказал Том. Билл лишь улыбнулся, понимая, что Тому сейчас неважно, ответит он или нет. Он видел блеск в глазах Тома, тот был просто захвачен будущей работой. Он уже видел свою картину.

– У тебя есть рубашки? – Том, склонив голову, задумчиво смотрел на шею и плечи своей модели.

– Ну, да, конечно. Разные.

– Хорошо, – Том засунул руки в карманы джинсов. – Нужно будет посмотреть подходящий цвет, чтобы с бежевым фоном сочетался. Темно синее что-то… Я хочу писать тебя с расстегнутой рубашкой, чтобы была открыта грудь, – он пристально глянул в глаза смущенного Билла. – Если ты не против, конечно.

«Против! Шутишь? Да я голым буду позировать, если захочешь».

– Нет, не против. Все нормально.

– И вечером уже будет видно, что тут со светом получится, – Том попытался оценить освещение, которое могут дать лампа и напольные светильники в гостиной.

– Как скажешь, Том, командуй. Я тебе организую, все что потребуется.

– Думаю, что на этой комнате мы и остановимся, – Том улыбнулся, и Билл понял, что тот, наконец-то, вернулся из своего воображения в реальность.

– Когда ты планируешь начать? – подтянул вторую ногу с пола Билл, удобнее устроившись в кресле.

– На следующей неделе, наверное, хорошо? Тебе удобно будет? Я не сильно отвлеку тебя от работы? – Том подошел к окну, чуть отодвинув гардину, смотрел на ухоженный двор.

– Никаких проблем, Том. Конечно, привезем, все что нужно, и можно начинать, – Билл гладил пальцами нежную обивку кресла, оставляя на ворсе затейливые узоры.

– Ну, что? Как насчет прокатиться с ветерком? Скоро уже темнеть начнет, – Том оглянулся на встающего с кресла Билла. – Ты возьми перчатки и оденься теплее.

Тот улыбнулся, глядя на самого Тома, в мягком теплом свитере темно-серого цвета, с высоким воротом, и так захотелось подойти и провести ладонями по широким плечам, ощущая не только мягкость шерсти, но и твердость плеч под ней. Билл даже головой встряхнул, торопливо отгоняя эти предательские мысли.

– Обязательно, Томас. Как скажешь.

– Ну, я же не хочу потом писать тебя с распухшим от простуды носом, – Том тоже улыбнулся.

Он стоял рядом с байком, не спеша, натягивал перчатки и ждал Билла. На душе было хорошо, Том был рад, что принял условие Билли писать натуру у него дома. Сейчас он действительно понимал, что ничего лучшего он бы найти не смог. Ему понравилось все – и обстановка, и атмосфера. Конечно, рядом с Биллом он не мог быть совершенно спокойным и расслабленным, но это уже, как говорится, по причинам от него не зависящим. Это останется в любом месте, где бы он ни решил работать.

Билли вышел из дома, и Том смотрел на него, пока тот закрывал двери на замок. Смотрел, и ловил себя на мысли, что скорее даже, пялился на эти длинные ноги в черных джинсах, кожаные темно-коричневые кроссовки и обтягивающую изящную спину кожаную курточку в тон. Волосы, рассыпанные по плечам…

«Чем не девушка? Высокая стройная девушка. Ну, может, для девушки слишком угловатая, никаких округлостей – не в моем вкусе. Да, в общем-то, и не хочется, чтобы это была девушка, это было бы как-то… банально. О, мой бог! О чем я думаю!?»

Билл оглянулся и наткнулся на странный взгляд Тома. Спустился с крыльца, надевая перчатки.

– Все в порядке? – Он взял из рук Тома протянутый шлем.

– Да, конечно, все окей, – Том догадывался, к чему этот вопрос. – Задумался просто. Надевай, – он кивнул на шлем в руках Билла, и потянулся за своим.

Билл облизал нижнюю губу. Этот взгляд... Оценивающий. Так на него смотрели часто. Парни. Те, которые…

«Но Том же другой! Да... Но этот взгляд? Никогда раньше я не видел у него такого».

И сейчас только то отличало Тома от других, что в его взгляде была не столько оценка, сколько смущение. Засосало под ложечкой, и почему-то стало горячо затылку. Билли, не понимая толком, что все это значит, чувствовал, изменения. Что-то меняется... Но сейчас нет времени об этом думать.

Том, прежде чем натянуть шлем на себя, сказал:

– Ты только держись за меня. Крепко держись, понял? – Билл кивнул, улыбаясь.

– Отлично выглядишь, – Том легонько шлепнул ладонью по шлему на Билле, показал большой палец.

– Не сомневаюсь, – пробубнил скромняга Билли, доставая дистанционный пульт от ворот.

А Том, опустив на шлеме щиток, сел на байк, повернул ключ зажигания, и мотоцикл глухо заурчал. Том оглянулся и кивнул себе за спину. Уильям, с бьющимся в горле сердцем, шагнул, легко коснулся его плеч, перекинул ногу через сидение и уселся, опершись ногами на подставки. Чуть поерзал, устраиваясь, и осторожно положил ладони на пояс Тома.

Том отрицательно покачал головой, молча, взяв руку Билли, протянув вперед, решительно и крепко прижал ее к своему животу. Билли улыбнулся и кивнул, направил другой рукой дистанционку, нажал на пуск. Когда створки ворот за их спиной закрылись, Билл засунул ее в карман, и свободная рука тоже обняла Тома за талию. А когда мотоцикл плавно тронулся с места, и он коснулся грудью спины Тома, сладко дрогнуло сердце от мощной порции адреналина, выброшенной в кровь.

Так близко…

Хотелось снять шлем и уткнуться в шею Тома, ощутить нежность открытой кожи, почувствовать ее запах. Но вместо этого Билли просто прижался к его спине, стискивая пальцами кожу мотоциклетной куртки.