Текст книги "The Kids Aren't Alright (СИ)"

Автор книги: Liza Logan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Когда она оказалась перед ним, её внимание расфокусировалось вновь. Вздохнув, она уткнула лбом в стоящий рядом холодильник с газировкой.

– Вам плохо? – вновь окликнул её тот же латинос.

– Я просто… давно не была на улице, там очень жарко. Мне нужен… – собрала она разбегающиеся, словно тараканы, мысли, – мне нужен сок, – забыв, что только что говорила примерно это же, повторила Джейми.

– Виноградный пойдет? – мгновенно, словно по волшебству, протянул ей искомую пачку добрый самаритянин.

– Спасибо, – дрожащими, слабыми руками приняла её Джейми, – где здесь выход?

– Давайте я вас провожу, – тихонько беря её под локоть, незнакомец повёл девушку к кассе.

Джеймс безвольно поплелась за ним. Ей было безразлично, кто он такой и почему решил ей помочь, единственным желанием сейчас было сделать глоток сладкой жидкости.

Кассирша, хмуро оглядев странную парочку, буркнула:

– С вас три доллара.

Тут-то до Джейми дошло, что ей нечем платить. Провожатый, перехватив её взгляд, выражающий странную смесь смятения, благодарности и страха, показал жест «окей»:

– Всё нормально, я заплачу.

Джеймс вымученно улыбнулась и, как только пачка сока оказалась у неё в руках, открыла её и принялась жадно хлебать прямо из горла. Латинос с сожалением посмотрел на неё:

– Так что же, всё-таки, с вами произошло?

– Мою судьбу украли, – прошептала Джейми, вытирая рот, – я хочу её вернуть. Всё, что мне надо – попасть в Финикс.

– Вам очень повезло, мисс, – очаровательно улыбнулся мужчина, – я как раз еду туда. Подвезу, если хотите.

Смысл сказанного дошёл до Джейми лишь через несколько секунд и, осознав, что только что нашла себе водителя, она, нервно улыбаясь, часто закивала:

– Спасибо вам большое, было бы здорово!

– Буду рад столь приятной компании, – протянул ей руку мужчина, – я, кстати, Макс Санчес.

– А я – Джейми, – своё имя она не называла так давно, что успела его подзабыть.

– Моя белая «Королла» прямо за углом, пойдёмте, Джейми, – вновь взял её под локоть Санчес.

Джеймс, не в силах оторваться от вкусного сока, послушно направилась за мужчиной.

*

Как только они отъехали от парковки супермаркета, Санчес стал расспрашивать Джеймс о её жизни. Она почти не разговаривала последний год, но, то ли от того, что не приняла вечернюю дозу препаратов, то ли из-за приятной музыки и ароматизатора в машине, почувствовала себя комфортно и принялась выбалтывать о себе всё. Путано, перескакивая с одного на другое и не понимая этого, но, всё же, рассказывать. Макс лишь одобрительно кивал, будто записывая её полубред на внутренний диктофон. Джейми и не заметила, что они выехали из Мараны и уже с полчаса неслись по трассе. Внезапно она почувствовала резкую боль, разливающуюся по носу, и увидела какой-то всполох, словно в глаза брызнули алым дымом. Ойкнув и инстинктивно закрывшись руками, она отключилась, упав лицом прямо на приборную панель…

*

Рассеянное сознание начало медленно возвращаться к Джейми. Застонав и размазав по лицу кровь из носа, в который Санчес со всей силы ударил её локтём, вырубив таким образом, Джеймс открыла глаза и тут же услышала смешок.

– Вот ты и проснулась, Спящая красавица. Я уж подумал, что пробил твой куриный мозг.

Повернув голову, она увидела Санчеса, наставляющего на неё дуло пистолета. Взвизгнув, Джейми прижала ладонь к груди и ощутила, что её бюст вытащен из разорванного выреза платья.

– Что вы сделали со мной? – плохо слушающимся языком промямлила она.

– Я тебя проверил. Думал, убить тебя сразу как вонючку, или поразвлечься как с пьянчужкой. Ты мне понравилась, сочная, так что, поживёшь ещё часок-другой. Хотя… на твоём месте я бы не радовался.

Говорил он настолько повседневно, что даже у отравленной многолетним принятием успокоительных Джейми волосы встали дыбом. Она попыталась заправить грудь в платье, но тут же получила пистолетом по косточке на запястье.

– Кто тебе разрешил? – схватил Санчес её за шею, – тупая сука! Выходи из машины и снимай трусы, научу тебя уму-разуму.

Чувствуя, что не может продохнуть, Джеймс просипела:

– У меня месячные!

– Я знаю. Не повезло тебе, придётся принимать в зад, – с этими словами Санчес вылез из-за руля и направился к двери с пассажирской стороны.

Джейми, закрыв рот руками, сползла по спинке кресла.

– Выходи, – приказным тоном сказал маньяк, открыв дверь.

Джеймс, отрицательно замотав головой, попыталась ухватиться на подголовник своего сиденья, но Санчес так резко передёрнул затвор пистолета, что она, вскрикнув, ослабила хват.

– Если не захочешь выходить сама, я простелю тебе плечо, а потом выволоку за волосы, это я уже проходил с той, первой. Ну? – помахал он дулом пистолета у неё перед носом.

Всхлипывая и еле держась на ватных ногах, Джеймс вылезла из машины. Санчес окинул её фигуру довольным взглядом:

– Снимай трусы и разворачивайся спиной, живо!

Джейми, прикрывая пах руками, прижалась спиной к двери авто.

– Ты совсем, что ли, тупая? Забыла про пистолет через пару секунд? – разозлился маньяк.

– Нет, мистер, я прошу, не надо! Отпустите меня, я клянусь могилой родителей, что никому ничего не расскажу! – упав на колени, взмолилась Джеймс.

Санчес, рассмеявшись, подошёл к ней, взял за волосы на затылке и прижал её лицо к своей ширинке:

– Решила начать с оральных ласк? Я не фанат, еще откусишь что-нибудь ненароком.

Джейми, рыдая, сползла вниз по его ногам и упала лицом в песок. Мучитель, присев на одно колено, цокнул языком и приставил дуло пистолета к её плечу:

– Ты, видать, решила, что я шучу. Но нет. Если не стянешь чёртовы трусы на счёт три, я выстрелю. Отсчёт пошёл: раз… два…

Не дожидаясь «три», Джейми, клацая зубами от нервной дрожи, подняла подол платья и медленно сняла трусики. Оглядев её полные, ладные бёдра, Санчес премерзко облизнулся и кивнул в сторону капота:

– Встань туда, нагнись и расслабь булки, для твоего же блага советую.

Джейми, не в силах подняться на ноги, поползла к машине, да так и осталась сидеть у переднего колеса, вцепившись в него побелевшими от напряжения пальцами.

– Тупая ты сука! Сколько я давал тебе возможностей сделать всё по-хорошему? Три? – заорал Санчес, хватая её за волосы с такой силой, что Джеймс почувствовала натяжение скальпа, – теперь будет по-плохому!

С этими словами он шандарахнул её лицом о шину, поднял на ноги и грубо кинул на металл капота. Джейми инстинктивно вцепилась в его руку, которой он продолжал держать её за волосы.

– Паскуда! – с лёгкостью расжав её пальцы, вновь ударил Санчес Джейми лицом, на этот раз, о капот.

Ей было настолько больно и страшно, что она прекратила отбиваться от насильника, и просто закрыла глаза, ожидая ещё большей боли и унижения.

Так и вышло. Санчес, умело расстегнув ширинку, провёл рукой между её ягодиц, плюнул туда пару раз и вошёл так резко и грубо, что Джейми взвыла от раздирающей боли.

– Заткнись, тварь, – ещё сильнее натянул он её волосы и стал двигаться с бешеной амплитудой, выходя и входя до основания вновь.

Конечной целью Санчеса был не оргазм, а ощущение безграничной власти. Он хотел унизить и растоптать свою жертву, доставить ей столько боли, сколько было возможно. Для этого он использовал все доступные способы: возил её разбитыми губами и носом по капоту; пинал по коленям, заставляя повиснуть у него на руке, сжимающей волосы; до синевы хлестал по ягодицам; наваливался всем весом и замирал, не вынимая члена, чувствуя, как её мышцы, не привыкшие к таком растяжению, пульсируют, пытаясь его вытолкнуть. Кончить он смог только через пятнадцать минут, доведя Джейми до полубессознательного состояния, в котором она не могла уже не плакать, не кричать. Отбросив девушку, словно половую тряпку, Санчес обогнул машину, открыл багажник, достал оттуда лопату и швырнул её рядом с Джейми, чудом не попав ей в голову.

– Вставай, бери лопату и иди за мной.

Та не ответила, лишь задрожала, уткнувшись лицом в землю.

– Я кому сказал? – вновь навёл он на неё пистолет.

– Что ещё вы от меня хотите? – еле слышно прошептала она.

– Пойдёшь – узнаешь, – спокойно ответил Санчес, – не надейся, что в противном случае я убью тебя. Прострелю тебе колено и заставлю ползти, ясно?

Джейми, поняв, что выбора у неё нет, медленно встала и, пытаясь вытереть подолом кровавые разводы на внутренней стороне бёдер, поплелась за мучителем.

Санчес вёл Джейми по аризонской пустыне, открывающейся при любом съезде с трассы, каких-то пятьсот метров, но ей они показались двадцатикилометровым марафоном. С каждым шагом саднящая боль в заднем проходе усиливалась, голова всё больше гудела от многочисленных ударов, а ноги прилипали друг к другу из-за вязкой менструальной крови.

– Стоять, – выставил он перед собой ладонь так резко, что ударил её в грудь.

Джейми, судорожно вздохнув, уставилась на него исподлобья.

– Начинай копать яму. Нормально копать, без всяких тупых фокусов и прочей херни. Такую, чтобы ты в неё поместилась, она будет твоей могилой. Но учти – не выкопаешь яму достаточного размера за час, я оприходую твой тугой зад с новой силой. Усекла?

Джейми мало что сейчас понимала, но по лопате и приказному тону догадалась, что надо копать. Для чего, она не услышала, но, возможно, это было и к лучшему. В глазах у неё стояла пелена из слёз и, пока она копала, ей казалось, что она видит сквозь эту пелену саму себя на выпускном, в чудесном оранжевом платье, с красивой причёской, кружащейся в танце с любимым Марком. Конечно же, это были трюки её хитрого мозга, дарящие ей положительные эмоции и не позволяющие умереть прямо здесь и сейчас.

За час несчастная не выкопала и метровой ямы, поэтому маньяк, радостно присвистнув, вырвал у неё из рук лопату, ударил Джейми по спине и оседлал, почти до конца разорвав её тонкое платье. Оценив, что от смеси пота, крови и спермы она стала более мокрой, чем в первый раз, он оттрахал ее еще более жестко, вдавливая в землю и пережимая шею настолько сильно, что ее дыхание превратилось в прерывистый свист, пульс лихорадочно бился где-то в висках, а перед глазами всё плыло.

С кряхтением кончив внутрь Джейми, он перевернул её обмякшее тело на спину и заглянул ей в лицо.

Она невидящим взглядом смотрела в небеса. Второе изнасилование подряд окончательно убило её волю и спалило мозг, из-за чего сейчас ей казалось, она лежит на пляже во Флориде. В голове бился заученный за год увлечения религией псалом «Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Подкрепляет душу мою; направляет меня на стези правды ради имени Своего…»

– Эй, – похлопал её по щеке Санчес, – слышишь меня?

Она ничего не ответила.

Тогда он вскочил и со всего размаха пнул её по рёбрам. Даже на такую ужасающую боль Джеймс никак не отреагировала, а продолжила расслабленно лежать в изорванном платье, полуголая, избитая, изнасилованная, с кровавыми следами по всему телу. Санчес сплюнул в не докопанную яму и принялся орудовать лопатой сам, матерясь, и временами поглядывая на Джейми. Она не издавала ни звука, грудь её еле вздымалась от редких и поверхностных вздохов. Она медленно умирала.

Конечно, к утру бы её сердце остановилось, но Санчес не мог дать ей такой привилегии – спокойной смерти. Поэтому, докопав, наконец, яму, он вновь со всей силы пнул девушку, в этот раз, по груди и, закономерно не получив никакой реакции, уселся на неё и сдавил шею Джейми с такой силой, что отчётливо услышал хруст позвонков. Джеймс даже не попыталась отбиться, всё таким же невидящим, заранее мёртвым взглядом смотря куда-то мимо своего убийцы. Всё закончилось через несколько минут – Санчес душил Джейми с таким остервенением, что проломил ей подъязычную кость. Для верности ударив её головой об утрамбованный песок, он спихнул бездыханное тело в могилу, и быстрыми, ловкими движениями закопал её.

Довольный собой, он закинул лопату на плечо и, насвистывая одну ему понятную мелодию, отправился к машине. Санчес гордился собой – одним лишь членом смог свести девчонку с ума и почти убить её! Это подарило ему такой заряд уверенности, что он начал планировать новое нападение, ещё не растеряв возбуждение от старого…

*

Когда Джейми не вернулась домой вечером, ночью, утром и днём следующего дня, Марк запаниковал и позвонил отцу. Тот, зная, что у Джеймс не всё в порядке с головой, настоял на том, чтобы её подали в розыск в тот же день. Так «коллекцию» ориентировок на маранских девушек пополнила еще одна:

ВНИМАНИЕ!

ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК!

Имя: Джеймс «Джейми» Томлинсон

Возраст: 21 год (д.р. 16 октября 1995)

Рост: 5’ 5” (165 см)

Вес: 165 фунтов (75 кг)

Приметы: светлые волосы длиной до плеч, зелёные глаза. Шрам от кесарева сечения. Была одета в чёрное платье в цветочек, белые шлёпанцы.

Обстоятельства исчезновения: сказав, что намерена отправиться автостопом в Финикс, ушла из квартиры в жилом комплексе по адресу улица Гринвуд, дом 15 в районе 19 часов 30 августа 2017 года. Страдает биполярным аффективным расстройством, нуждается в специальных медикаментах, может находиться в нестабильном эмоциональном состоянии. При себе не имеет личных вещей, мобильного телефона, удостоверения личности, денег и банковских карт. В данный момент местонахождение девушки неизвестно. Просим всех граждан, обладающих какой-либо информацией, обращаться в полицию Мараны.

========== Глава 34. Звезда родилась ==========

Комментарий к Глава 34. Звезда родилась

Знаменательное событие – 12 мая работа преодолела отметку в 250 (ЧЕТВЕРТЬ ТЫСЯЧИ) оценок. Я и представить себе подобного успеха не могла! Спасибо всем ❤

Ваш автор-врушка поняла, что не сможет докрутить линию Санчеса в эпилоге, поэтому его делу посвящена вся эта “лишняя” глава. И Марку, конечно, тоже. Так что, вместо запланированных 35 глав будет 36. Надеюсь, все рады этому факту, а не наоборот)

Максимилиан Санчес ненавидел всех, абсолютно всех женщин. Он считал их отвратительными существами с тремя дырками, которые рождены лишь для того, чтобы эти самые их дырки заполняли всем, чем не попадя. Такой вывод он сделал, насмотревшись на свою мать, алкоголичку и отъявленную шлюху, не стесняющуюся трахаться с несколькими мужиками одновременно прямо при шестилетнем сыне. Наблюдая, как похотливо она стонет, изгибаясь под мужскими телами, сладостно закатывает глаза и кричит, взрываясь оргазмом, он сначала до смерти пугался, а потом привык и, сам того не понимая, начал украдкой трогать себя в причинном месте. Когда мать застала его за этим занятием, так избила бутылкой из-под водки, что шрамы от порезов разбитым стеклом остались у него на всю жизнь. Тогда-то Макс понял, что женщины не только грязные, но и жестокие. Тогда-то он решил, что должен покарать как можно больше этих отвратительных созданий.

Начал он работу по зачистке мира от шлюх в семнадцать лет. Пригласил на свидание главную красавицу выпуска, Бриджет Клаус, заранее зная, что она откажет такому очкастому задохлику как он. Когда это случилось, Макс, наслаждаясь подтверждением своей теории о мерзких женщинах, подкараулил её после вечернего сеанса в кино, оглушил такой значимой для его «становления» бутылкой водки, унёс к себе домой (благо, мать в то время приживалась у очередного любовника) и изнасиловал. Сначала своим собственным половым органом, впервые испытав оргазм не в одиночестве, а над кричащей, правда от боли и ужаса, девушкой, а потом и горлышком той самой бутылки. Понимая, что Бриджет расскажет всем о его страшных злодеяниях, он разбил бутылку, сделав «розочку», и перерезал ей горло. Над сокрытием тела он долго не думал – полиция в Маране работала «хорошо» и в 1996 году – просто сжёг Бриджет за собственным трейлером, а недогоревшее выбросил в мусорный бак. Девушку объявили в розыск, но никто не подумал, что тщедушный Макс Санчес сделал так, что искать больше некого…

По какой-то, неведомой для него самого причине, убивать Санчесу понравилось меньше, чем насиловать, поэтому он стал наведываться в известный на всю Марану своими беспринципными проститутками бар «Ягода», снимать там девчонок и заниматься с ними грубым сексом, больше похожим на жестокое избиение. Естественно, никто из жертв в полицию не заявлял. Так он существовал до 2014 года, пока в «Ягоде» не стала работать Эмма Голдфайн.

Эмму ему посоветовала другая проститутка, Адриана Гаррис, еле держащаяся на ногах после нескольких часов порки ремнём, которую Санчес устроил ей перед тем, как оттрахать на сухую.

– В следующий раз спроси Эмму Голдфайн. Она любит такое, не только стерпит, но и благодарна будет, – прижимая к разбитой губе антисептическую салфетку, просипела Адриана.

Макс прислушался к её совету и остался доволен, даже, можно сказать, счастлив, впервые за тридцать четыре года своей полной ненависти жизни.

Он избивал Эмму до беспамятства, вставлял в её природные отверстия всё, что попадалось под руку, заставлял облизывать ботинки, пить из унитаза, таскал за волосы и тушил об неё сигареты. Именно с Голдфайн, любящей игры с асфиксией, Санчесу пришла в голову гениальная идея: испробовать это «развлечение» с другими девушками. Не шлюхами, а обычными жительницами Мараны. Представляя, что какая-нибудь учительница или юристка точно так же задыхается, бледнеет, бьётся в конвульсиях, а иногда и описывается, Макс по-настоящему вдохновился и начал присматривать себе жертву.

Это был долгий процесс. Никто из девиц ему не подходил – кто-то был слишком красивой, кто-то – слишком опрятной, кто-то – слишком дружелюбной. Но однажды у него забарахлило сердце, и он решил сходить на УЗИ в «Юнилаб».

Там-то он и встретил Стейси Ису – некрасивую, прыщавую и неприветливую. Идеальную жертву. Он следил к ней целых три месяца – записывал, во сколько она приходила на работу, во сколько уходила, с кем общалась, какую одежду носила. День Икс наступил десятого августа – в шестидесятый день рождения матери Макса. Санчес знал, что Иса всегда задерживается по четвергам – убирается в клинике, выносит мусор. Около мусорных баков он её и подкараулил. Наставил на неё купленный накануне пистолет и велел идти за ним. Она испугалась настолько, что тут же упала в обморок, и чертыхающемуся Санчесу пришлось нести её до машины на руках.

Выехав за пределы Мараны, Макс свернул в первый же съезд, ведущий к вездесущей пустыне и, разочарованный тем, что Иса до сих пор не очнулась, решил снять с неё одежду. Когда его взору предстали небритые ноги и подмышки, а обонянию – стойкий запах пота и нестиранных вещей, он, еле сдерживая отвращение, растряс Стейси за грудки и приказал ей выходить из машины. Всё желание заниматься с ней сексом у него отпало, теперь он хотел просто прикончить её.

Та, скованная страхом, отказалась выходить, не подействовал на неё даже пистолет, и тогда Санчес пошёл на крайние меры – прострелил ей плечо и выволок из машины за длинные, грязные и нечесаные волосы.

Оттащив визжащую Стейси подальше от дороги, он оглушил её рукоятью пистолета, вернулся к авто, взял лопату, выкопал яму и вновь разбудил девушку.

– Не время спать, время умирать! – довольный, как ему показалось, невероятно остроумной фразой, он рассмеялся, оседлал Ису и сдавил её шею.

Стейси захрипела, попыталась ударить его правой, простеленной рукой, заорала от боли и Санчес, уставший от её противного голоса, начал душить её с большей силой, чувствуя каждый позвонок её тонкой шеи. Упиваясь ощущением бесконечной власти он, сам того не ожидая, кончил прямо в штаны одновременно с последним вздохом своей жертвы. Довольный тем, как всё гладко прошло, но несколько разочарованный быстротой смерти Исы, Санчес закопал её тело и отравился в город.

По пути он обдумывал дальнейший план действий. Тратить столько времени на выслеживание, чтобы потом поразвлечься каких-то пару минут было нецелесообразно. Поэтому Санчес решил пойти самым простым путём – охотиться на подвыпивших или странных, но обязательно симпатичных девушек. Ведь ему хотелось кончать не только от осознания собственной силы, но и от столь любимого им грубого секса.

Так ему в лапы попала Лорен Сабара, в миниатюрном теле которой было столько силы, что, даже будучи подвыпившей, она сопротивлялась настолько отчаянно, что выбила каблуком стекло в двери машины и потеряла туфлю, ставшую символом её загадочного исчезновения. Потом было нападение на Джейми, которая привлекла Санчеса своей нежной красотой и полной дезориентированностью и беспомощностью. Милая, податливая, пухленькая куколка, отыметь её анально, доставив, тем самым, невероятную боль и унижение, стало для него особым удовольствием.

Через неделю после расправы с Джейми список жертв Санчеса пополнила работница салона красоты Кейси Купер, которой он «помог» донести коробку с маникюрными инструментами, а еще через несколько дней – учительница географии Селия Сантос, так некстати задержавшаяся на работе, чтобы сделать презентацию на следующий урок, и идущая к своей машине по неосвещённой школьной парковке. Поняв, что изнасиловал и отправил на тот свет пять девушек, но при этом остался безнаказанным, Санчес стал действовать агрессивнее. В первую очередь, перестал увозить несчастных за город и закапывать в пустыне, а просто насиловал, душил и выбрасывал в случайных местах Мараны. Так, истерзанное тело матери-одиночки Рейчел Кёртис обнаружила на своём газоне Эллен Полье, а пловчиху Джулию Лонг, приехавшую из Финикса в гости к родителям, нашли около частного детского сада. Джулия и стала первой неудачей Санчеса – физически сильная и здоровая спортсменка смогла выжить, хотя и впала в кому и не могла ничего рассказать. Ему на руку сыграло лишь то, что, желая выпендриться перед властями Мараны, но не попасться, он стал использовать презервативы, и его ДНК неумехи из департамента полиции не обнаружили ни на Кёртис, ни на Лонг.

После неудачного нападения на Джулию Лонг Санчес «ушёл на дно» на месяц, и, вернувшись с новыми силами, изнасиловал и убил двух девушек, подруг-старшеклассниц Элизабет Кеньон и Марию Салинас за один вечер. Связав тела несчастных в позе «69», он оставил их на парковке около кафе «На пятой», намекая на свою следующую цель…

Если в последнее время он привык выбирать девушек случайным образом, хотел «испробовать» все расы, телосложения и цвета волос, то на миловидную и миниатюрную Викки Эсси положил глаз очень давно. Однажды они даже разговаривали о погоде и самых популярных топпингах для панкейков. После того разговора Санчес твёрдо решил сделать её юбилейной, десятой жертвой, последней в уходящем 2017 году.

Подождав, пока повара и Марк разойдутся по домам, а Викки привычно останется полировать стойку раздачи, Санчес устроился на скамейке у входа в кафе. Когда Эсси, наконец погасила свет, включила сигнализацию и вышла из заведения, он подлетел к ней, без лишних церемоний приложил головой о стену, связал по рукам и ногам и затолкал в багажник. Увёз он её примерно в то же место, что и Джейми, выволок отчаянно пинающуюся, кусающуюся и плюющуюся Викки из машины и, не развязывая, срезал с неё всю одежду. Рот он ей намеренно не заклеил – слушать крики о помощи ему было приятнее, чем лучшие песни любимой группы «Guns n’ Roses».

– Стой! Стой! – срывающимся на хрипоту голосом кричала Викки, пока Санчес, вспоминая БДСМ-порно, туго перевязывал её груди грубой конопляной веревкой.

– Стоять? Это я могу тебе устроить! – как обычно глупо съязвив, псих отточенным движением расстегнул ширинку и изнасиловал Викки в первый раз за эту ночь. В первый раз из пяти.

В перерывах между «сессиями», пока его член отдыхал, Санчес развлекался как мог. Например, разводным ключом сломал девушке обе руки. Просто бил её по лучевым костям, пока не услышал их хруст. В третьему изнасилованию она, как и большинство жертв, от болевого шока и эмоционального потрясения впала в полубессознательное состояние, чем Санчес с удовольствием воспользовался, буквально разрывая тело несчастной Викки на части. Угомонившись лишь к рассвету, Макс придушил её, бросил в багажник, и поехал в Марану, по дороге присматривая место, куда можно было бы выкинуть тело.

Поколесив по жилым кварталам с полчаса, Санчес остановил свой выбор на прелестном газоне миссис Бритт. Клумбы с гортензиями, тюльпанами и нарциссами, искусно выстриженная туя и целая коллекция садовых гномов – это место идеально подходило для того, чтобы упокоить миловидную Викки. Так он и сделал – бесшумно открыл багажник, вытащил оттуда девушку, развязал, наконец, её посиневшие от недостатка кровоснабжения груди и положил обнажённое, окровавленное тело прямо на ярко-алые тюльпаны. Довольный композицией, Санчес укатил домой.

Айда Бритт, как и многие старики, страдала бессонницей и спала очень чутко, поэтому шум двигателя «Короллы» Санчеса смог её разбудить. Увидев, что часы показывают пять утра, рассерженная миссис Бритт решила спуститься вниз и попытаться разузнать, кто нарушил её сон. Крик Айды нарушил сон уже всей улицы.

Живущий напротив любитель утренних пробежек и здорового питания медбрат Клэй Джонс, в столь ранний час смешивающий себе смузи из яблок и сельдерея, прибежал на вопли Айды первым. Он же вызвал службу спасения и, привычным движением проверив пульс Викки, понял, что девушка… жива. Её сердце билось часто и аритмично, но, всё же, билось. А значит, она пережила встречу с неуловимым маньяком…

*

Викки повезло. Если, конечно, везением можно назвать множественные разрывы влагалища, открытые переломы обеих рук и повреждение трахеи и голосовых связок, на которых врачи сделали не вполне удачную операцию – Викки могла говорить, но только еле различимым шёпотом, а на её шее остались шрамы.

Придя в себя после наркоза, девушка первым делом попросила телефон, и плохо слушающимися пальцами набрала на экране два слова. Два слова, которые положили конец бесчинствам Маранского Потрошителя, как его прозвала пресса. Этими словами было имя маньяка, без страха представлявшегося своим жертвам, уверенный в том, что после встречи с ним они никому ничего уже не расскажут.

*

Почти четыре месяца, разделяющие исчезновение Джейми и нападение на Викки, Марк слышал одно и то же словосочетание в разных ипостасях каждый день. «Мне жаль», «Нам жаль» и «О, боже, какая жалость! Трагедия!». Сержант Хикокс сказал ему эту заветную фразу, когда специалисты департамента полиции Мараны изъяли из супермаркета, где в последний раз видели Джейми, запись видеокамеры, но не смогли рассмотреть на ней мужчину, с которым Джеймс ушла. Отец говорил ему это каждый раз, приходя со смены без новостей по делу пропавших. Даже Викки, еще не подозревавшая, что вскоре попадётся тому же маньяку, пыталась выказать Марку сочувствие этими заезженными словами. Когда Марк, смотря телевизор после работы, тяжело вздохнул, увидев по местным новостям объявление о пропаже Джейми, Дафни погладила его по спине и тоже сказала «Мне жаль». Тогда-то Марка прорвало:

– Кого тебе жаль? Кого всем жаль? Меня? Джейми? Может, Лорен, Джулию или Марию? Или других девочек? Вся эта показуха – дерьмо собачье! – он с размаху разбил об пол кружку с недопитым чаем, – никому не жаль! Все радуются, что не с ними произошло это несчастье! Думают «Ах, на месте Кейси Купер могла быть моя дочка, она тоже работает маникюршей!» Всем плевать, все забывают о первых пропавших, когда появляются новые! Никому нет дела. Даже комендантский час не ввели и патрули не выставили. Кто-то похищает наших сестер, дочерей и любимых, и делает с ними неизвестно что, а всем «жаль». Чёртовы лицемеры.

С этими словами он схватил со специальной подставки гитару, блокнот с ручкой и вытащил из кармана куртки ключи от дома.

– Куда ты? – с ужасом смотря то на него, то на мелкие осколки кружки, спросила Дафни.

– Мне надо побыть одному. Достали долбаные жалостливые ублюдки.

Хлопнув дверью, он, проигнорировав лифт, побежал вниз по лестнице с двенадцатого этажа. Его душили слёзы. Не слёзы жалости, а слёзы злобы и бессилия. Лишь сев в машину, он смог дать выход эмоциям и болезненно разрыдался, упав головой на руль.

– Это моя вина, – шептал самому себе Конелли, – я мог остановить её! Мог! А теперь её нет.

Подняв голову, он посмотрел на своё искажённое отражение в пыльном лобовом стекле. Осознание того, что ВСЁ плохое с Джейми происходило только из-за него, накрыло Марка с головой. Это он украл ключи от кабинета миссис Геллер, но не позаботился об элементарных контрацептивах. Это он уговорил её снова заняться незащищённым сексом в машине после первой неудачной попытки. Это он игнорировал её проблемы во время беременности Аароном, предпочитая наркоманские разнузданные групповушки с Брендоном и Эммой. Это он уговорил её переспать с ним на тот роковой Новый год и не сказал, что презерватив порвался. Это он предпочёл сплавить когда-то самую любимую девушку на свете в психушку, и пойти развлекаться с начальницей. Это он закрутил роман с Дафни у Джейми под носом, а ведь сиделка была нанята для того, что заботиться о Джеймс, а не удовлетворять похоть Марка. Это он разлюбил Джейми. Бросил её. Не обращал на неё никакого внимания, будто её и вовсе не существовало. А потом возненавидел её только за то, что она заболела. А ведь она была ни в чём не виновата. Ни в чём. Хотела простого исполнения своих желаний: выучиться на микробиолога, чтобы помогать людям, и идти рука об руку с Марком по жизни. А он предал её, подвёл и, в итоге, допустил, чтобы она пропала. Исчезла из его жизни как ненужный балласт.

От отвращения к себе Марк впился зубами в оплётку руля и глухо завыл. На секунду ему показалось, что если бы не маленькие сыновья, он бы разогнался и врезался в ограждение на парковке, чтобы пробить своей поганой, злобной и безжалостной башкой ветровое стекло. Лишь мысль о том, что в этом случае Хоакин и Аарон останутся круглыми сиротами, отрезвила Марка и он, вытерев слёзы, врубил на полную громкость свой любимый «Nevermind» и погнал в городской парк. Там, в самом дальнем углу, куда не доходили праздно шатающиеся пешеходы, у него было любимое местечко, где он часто сочинял песни в школьные годы. Забросив музыку после рождения Хоакина, Марк понял, что сейчас самое время к ней вернуться. Только музыка была способна его исцелить и наставить на путь истинный.

Оставив пикап возле ворот парка, Марк с гитарой наперевес поплёлся в своё потайное местечко. Слёзы на его глазах так и не высохли, но он не стеснялся их. Шёл и плакал навзрыд, игнорируя непонимающие и, опять же, жалостливые взгляды прохожих. Дойдя до места, Марк сел под когда-то ярко-зеленое дерево с пышной кроной, которое сейчас превратилось в засохший ствол с ветками, больше похожими на лапы чудовищ. Посмотрев в стремительно погружающееся в сумерки небо, Конелли вытащил блокнот и начал писать первую песню за последний год…