Текст книги "The Kids Aren't Alright (СИ)"

Автор книги: Liza Logan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

– Вишнёвый пирог принесите мне исключительно с чертовски хорошим кофе! – улыбнулся Конелли больше свои мыслям, чем Викки.

– О, отсылка к «Твин Пиксу», – подмигнула она, – люблю этот сериал. Подождите минут пять, не больше.

Когда Викки пришла с разносом, на котором источали великолепный аромат кофе и пирог, Марк уже созрел для того, чтобы задать ей очевидный вопрос:

– Во сколько у вас заканчивается смена?

Викки покраснела:

– В одиннадцать. Осталось… – она взглянула на наручные часы, – пятьдесят семь минут.

– Не хотите прогуляться со мной после работы? – лукаво глянул на неё Марк.

– Хорошо, – улыбнулась девушка в ответ.

Довольный Конелли вонзил вилку в ещё горячий кусок пирога. То, чего он не получил от Деспины, он намеревался взять у Викки…

*

Но с самого начала свидание пошло не так, как того ожидал Марк. Вина в этом полностью лежала на нём – пока он ждал окончания смены Викки, заказал и выпил друг за другом три бутылки пива. Изрядно захмелевший, расстроенный отказом Ди и тяжестью всех жизненных проблем в общем, он вцепился в плечо Викки, закурил и начал галлонами выливать на девушку свои переживания.

– Ты тоже пошла со мной только из жалости? – за три часа прогулки выпив ещё четыре банки пива и давно позабыв о сексе, прогундосил он.

– Нет, – честно ответила она, – ты симпатичный, тем более, я давно тебя знаю, и не ожидала какой-то подлянки. Ошибалась…

– Я – убожество! – уронил голову ей на плечо Марк, – разочаровываю всех. А ведь раньше я был крут! Лидер среди друзей, солист рок-группы, встречался с красивейшей девушкой в школе, завоевал титул Короля бала…

– Я знаю, Марк. Мы окончили школу в один год, даже сидели через ряд друг от друга на истории, – закатила глаза Викки.

– Чёрт, я настолько туп, что даже этого не помню… – чуть не заплакал тот, – мне кажется, если я сдохну вот прям сейчас, никто даже не расстроится. Кому я нужен?

– Как минимум, твоим сыновьям, – почувствовав, что он говорит серьёзно, обняла его за плечи официантка, – давай без глупостей, а?

– Не, о них хорошо позаботиться моя мама… Смотри, – указал он в сторону горящего красным сигналом светофора, – я хочу лечь на дорогу и посмотреть, что будет.

Быстро, не дав Викки сориентироваться, он выскользнул из её объятий и направился осуществлять задуманное. Просто лёг посреди проезжей части за несколько метров от пешеходного перехода.

– Ты совсем, что ль, дебил? – нагнав его, уставилась сверху вниз Викки, – быстро вставай! Вдруг сейчас машина поедет?

– Тогда и проверим, конченый я неудачник или нет, – мотнул головой Марк.

– Да пошёл ты, придурок, – фыркнула девушка и скрестив руки на груди, пошла в противоположном направлении.

Полежав на дороге пару минут и поняв, что вряд ли нарвётся на лихача в сонную ночь со среды на четверг, Марк, чертыхнувшись, побежал за подругой.

– Прости меня, – крикнул он ей.

Та молча показала ему средний палец.

– Викки, не уходи.

Официантка остановилась, медленно развернулась к нему, но всё также продолжила держать перед собой вытянутый палец.

– Признаю, дурак, – пробежка чуть отрезвила Марка.

– Отвали, – буркнула Викки, – думала, в этом захолустье ещё остались нормальные парни, но как бы не так! Одного копы арестовывают за кражу сраного проектора, другой решает покончить с собой просто так, без причины. Никогда больше не пойду на свидания, задолбали, – ссутулившись, девушка быстрым шагом пошла прочь.

Марк решил её не догонять. Какой в этом был смысл? Он показал себя в полной красе, второй раз за день. Купив в ближайшем магазинчике две пачки сигарет и зажигалку, Конелли отправился в парк. Там он сел на скамейку, скрестил ноги и начал самозабвенно курить. К рассвету около него скопилась кучка из тридцати четырёх окурков и, усмехнувшись тому, что их количество соответствовало возрасту Деспины, Марк задремал. Разбудил его звонок телефона. Никогда прежде ему не было так противно слышать «SmellsLikeTeenSpirit». Одолеваемый тошнотой и головокружением, он вытащил аппарат из кармана и увидев, что звонок исходит от мамы, решил ответить.

– Марк! – прозвучал из динамика испуганный голос, – Ким упала, я не знаю, что с ней!

Влияние алкоголя и никотина мгновенно прекратилось:

– Я еду. Звони 911.

Когда Марк примчался домой, доктора уже выносили носилки, на которых лежала Ким. Джуди шла за ними, плача.

– Ма, что случилось? – испуганно глянул на неё Марк.

– Я не знаю! Мы завтракали, всё было хорошо, но вдруг она выронила ложку и упала головой на стол, чуть ли не в тарелку с кашей!

– Всё будет в порядке, – обнял сын мать, – она дышит, значит, жизни ничего не угрожает. Ким поставят диагноз, и она поправится, ясно?

Джоди закивала и ещё крепче обняла Марка.

*

Доктора определили диагноз Ким через несколько дней анализов. Хотя звучал он не как приговор, но всё равно, был достаточно пугающим. У девочки обнаружилась нарколепсия – заболевание нервной системы, проявляющееся, в основном, приступами внезапного засыпания. Врачи заверили семью Конелли, что с болезнью можно бороться и опасной она может оказаться, только если человек напорется на что-то, заснув в неподходящем месте. Но дело осложнялось тем, что у Ким уже стоял другой неврологический диагноз – синдром дефицита внимания и гиперактивности, который облегчался седативными препаратами, часто провоцирующими сонливость, и докторам надо было решить, какую стратегию выбрать, чтобы не усугубить ни одно из расстройств.

Ситуация зацепила даже обычно безразличного к семейным проблемам Ника – он дни и ночи проводил рядом с дочерью. Джуди же и так находящаяся в депрессии, опять начала целыми днями лежать перед телевизором, есть сладости и плакать. Забота о двух грудничках и шестилетнем Джонни, еле справляющимся со школьной программой, легла на плечи Марка. И он был этому рад – постоянная занятость отвлекала от самокопания и размышлений о бренности жизни. Он даже позабыл, что его с позором выгнали с работы, просто отключил часть сознания, хранящую эту информацию. Отключил он и эмоции, потому что рассудил, что именно они портят ему жизнь. С эмоциями ушло и вдохновение – песен он больше не писал. Марк перестал переживать и анализировать что-либо, откликаться на важные события и чувства окружающих. Например, когда он узнал, что Джюкс сделал Деспине предложение, которое она с радостью приняла, и они уезжают в Грецию вместе, его это не тронуло. Никакой ревности, зависти и злости. Их заменила усталость. «Всё к лучшему. Нет эмоций – нет проблем», – усыпая прямо над кроваткой с трудом угомонившегося Хоакина, думал он…

Комментарий к Глава 31. Иди в чулан и молись

Название главы – конечно же, отсылка к произведению Стивена Кинга “Кэрри”

* Джюкс (Jewx) – от Jewish (Еврей) + Mexican (Мексиканец), прозвище Адам получил из-за своей необычной этничности.

========== Глава 32. Чёрное/красное ==========

Али, скрестив ноги, сидела на полу и механически складывала одежду. Руки мерно превращали футболки в брусочки с ровными складками, а мысли были далеко-далеко. Смотря в пол всё ещё красными, заплаканными глазами, она размышляла о будущем.

Вещи она складывала не просто так – они с Рейч собирали свои скромные пожитки для переезда в Леви, который планировали уже через пару недель. Это решение они приняли быстро и единогласно – Алексис просто не могла провести последний месяцы жизни отца вдали от него, а Рейчел считала себя обязанной быть рядом с подругой в трудную минуту. В Вегасе их ничего не держало – жили они всё в той же дрянной квартирке, что и два года назад, а карьеру обеих и карьерой назвать было сложно. Рейч работала кассиром в магазине парфюмерии, от чего страдала хронической аллергией и уже не могла пользоваться никакой косметикой, кроме дорогущей органической и гипоаллергенной, Али же сбила себе режим дня и значительно посадила слух ночной работой в баре мистера Джоэля. Конечно, она была очень благодарна начальнику, он во многом помог и ей, и Рейчел, но давно чувствовала, что пора что-то менять в жизни. Ей было уже двадцать пять лет, а единственным её достижением, не считая окончания вуза среднего пошиба, были гармоничные отношения с Рейчел. Задумавшись о возлюбленной, девушка вдруг осознала, что они с Рейч помолвлены уже более полугода. Неожиданно к ней пришло такое правильное и очевидное решение, что она ахнула. «А не пожениться ли нам? – выронив мятые джинсы, улыбнулась сама себе Али – это будет такая радость для папы! Он всегда мечтал, чтобы и я, и Пол нашли свою любовь и сыграли красивую свадьбу! Пол-то тот ещё шалопай, у него новая девчонка каждые два месяца, а я… Боже, он будет так счастлив!» – чувствуя, что опять начинает плакать, Али взяла телефон и набрала номер Рейчел, которая сейчас должна была писать заявление об увольнении с работы. Неожиданно она ответила на звонок после первого же гудка.

– Али, привет, как раз собиралась тебе звонить, – весело заговорила Рейч, – поздравляй меня, я выбралась из этой ароматической кабалы!

– О, милая, какое счастье! – всё же заплакав, воскликнула Алексис, – конечно, поздравляю! Что ж… по такому случаю предлагаю сходить куда-нибудь и вкусно поесть. Заодно, обсудим кое-что важное.

– Хорошо, давай прямо сейчас и соберёмся. Встречаемся через полчаса в том итальянском ресторанчике рядом с казино?

– Давай, – вытерла слёзы футболкой Али.

Наспех причесавшись и надев первое попавшееся платье в цветочек, девушка поспешила на встречу.

*

Сев за столик около окна, Рейчел и Али сделали заказ и уставились друг на друга в ожидании того, кто же первым заговорит.

– Ну, – наконец, спросила Рейч, – что ты хотела обсудить?

– Я подумала… – Алексис замялась, – помнишь, как внезапно ты сделала мне предложение? Может, нам также внезапно и пожениться? Представляешь, в каком восторге будут мои родители, особенно, папа! В его состоянии… – она кашлянула, стараясь не разрыдаться вновь, – в его состоянии так полезны положительные эмоции. Мы живём в главном городе неожиданных свадеб, тут часовни на каждом шагу, мы можем пойти и пожениться хоть сейчас! Рейчел, давай сделаем это до уезда в Канаду.

– Я согласна, Али, даже без разговоров, – погладила её по щеке Рейчел, – только ты уверена, что хочешь такую простую и недорогую свадьбу? Мы же с тобой так долго копили, пока я… не потратила кучу денег на Эмму. Ты хотела церемонию на берегу моря, на Гавайях, медовый месяц в Японии, шикарные платья и всё такое…

– Всё меняется, – пожала плечам Али, – теперь я хочу просто быть с тобой и со своей семьёй. Только это важно.

Рейчел на это поцеловала подругу в лоб и крепко сжала её руку:

– Я люблю тебя, Алексис Блум.

– А я тебя, Рейчел Полье.

*

Действительно, организовать свадьбу в Вегасе – сущий пустяк. Уже через неделю после разговора в кафе, Али и Рейч, сопровождаемые своими отцами, шли к алтарю в маленькой часовне на окраине Лас-Вегаса. Рейчел была одета в белый комбинезон с глубоким вырезом, а Али выбрала для церемонии наряд, полностью копирующий образ Милен Фармер из клипа «Que mon coeur lâche» – короткое платье, юбка которого несколько напоминала балетную пачку и белые кеды «Converse». Такой выбор не был случаен – Алексис не только с детства обожала французскую певицу, но и прекрасно помнила, как в день их с Рейч встречи играла её песни на синтезаторе. По сути, Милен их и связала – узнав, что Рейчел тоже знает её песни, что было редкостью для жителей США, Али почувствовала некую общность с новой тогда знакомой.

Однако на церемонии играли не композиции французской дивы, а акустическая версия песни «Everlong» группы Foo Fighters. Об этом попросила Рейчел, которая объяснила свой выбор так: «Я впервые услышала её в шестнадцать лет и тут же решила – она и только она будет играть на моей свадьбе! «Everlong» – квинтэссенция моего представления о любви, ведь я считаю, что если ты полюбил кого-то, то это на всю жизнь. Вы должны петь в унисон, что бы ни случилось». Али, которая тоже любила и эту песню, и эту группу, была не против. Под гитарные переливы, еле сдерживаясь, чтобы не начать подпевать, девушки, держась за руки, предстали перед священником, отцом Фицджеральдом.

– Мы собрались сегодня здесь, чтобы сочетать браком Рейчел Аву Полье и Алексис Мари Блум, – окинув взглядом гостей, включающих лишь Гэбриела, Джерарда и их сына Рори со стороны Рейч, и Джека, Джульетт и Пола Блум со стороны Али, начал священник, – в течение нескольких лет они были вместе, их любовь и понимание крепли и зрели с каждым днем, они шли рука об руку сквозь все невзгоды. К заключению брака надо подходить серьезно, и я хочу спросить вас, Рейчел Ава Полье, согласны ли вы взять Алексис Мари Блум в законные супруги, чтобы провести с ней всю оставшуюся жизнь в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Согласна, – не раздумывая и секунды, выдохнула Рейчел.

– А вы, Алексис Мари Блум, согласны взять Рейчел Аву Полье в законные супруги, чтобы провести с ней всю оставшуюся жизнь в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Согласна, – чувствуя, как подступают слёзы радости, сказала Али.

– Тогда обменяйтесь кольцами, – указал Фицджеральд в сторону Рори, держащего на специальной подложке два простеньких серебряных колечка.

Когда мальчик принёс кольца, священник обратился к брачующимся:

– Повторяйте за мной: «Я, Рейчел Ава Полье, вручаю тебе, Алексис Мари Блум, это кольцо в знак вечной любви и верности».

Рейчел произнесла необходимые слова, взяла с подложки кольцо меньшего размера и надела его на безымянный палец левой руки Али, которая уже перестала сдерживать эмоции и плакала в открытую. Ту же процедуру проделала и Алексис, правда, одной рукой надевая подруге кольцо, а другой вытирая потёкшую и щиплющую глаза тушь.

Отец Фицджеральд, растроганно улыбнувшись, завершил церемонию:

– Властью, данной мне, я объявляю вас вступившими в брак! Теперь можете поцеловаться.

Рейчел, наклонившись к Али, мягко накрыла её губы своими и прошептала:

– Я люблю тебя.

Нервно усмехнувшись и чуть не подавившись слезами, Алексис сказала:

– До Луны и обратно.

– До Луны и обратно! – повторила Рейч громче.

Взявшись за руки, они посмотрели на священника, который, захлопнув книгу, произнёс, обращаясь к гостям:

– Я представляю вам молодоженов Рейчел и Алексис!

Вновь заиграла «Everlong», а все присутствующие вскочили со своих мест и бурно зааплодировали. Али заметила, что и её папа, и её мама плачут, что растрогало её ещё сильнее и она, крепко сжав руку Рейч, потянула её к выходу из часовни.

*

Никакого застолья не планировалось, свадьбу было решено отпраздновать в знаменитом гостинично-развлекательном комплексе «MGM Grand Las Vegas», где девушки заранее забронировали громадный номер с не менее громадной кроватью и видом на бульвар Стрип. Гости также заказали себе номера в отеле и, оставив Рори играть в приставку и смотреть телевизор, отправились в холл с видом на казино, где начали самую интересную и ответственную церемонию – вручение подарков.

Первым к Али и Рейч, сидящими на ярко-красном диване, словно королевы, коими они и являлись сегодня, подошли Гэбриел и Джерард. Отец Рейчел, широко улыбаясь, протянул дочке небольшой конверт:

– Мы с Джерри решили, что самым лучшим подарком для вас, для вашей новой жизни в другой стране будут деньги. Да, банально, но без денег невозможно нормальное существование, поэтому, примите от нас эти сто тысяч.

Рейчел от удивления открыла рот:

– Сто тысяч? Долларов?

– Конечно, – улыбнулся Гэйб, – в Штатах актуальна только эта валюта. В конверте дебетовая карта, оформленная на тебя. Можешь снимать, переводить, в общем, пользоваться так, как душе угодно. Поздравляем вас, девочки, и желаем вам долгой и счастливой совместной жизни. Не важно, в какой вы стране, главное, что вы вместе.

– Присоединяюсь к поздравлениям! – весело воскликнул раскрасневшийся Джерри, выпивший уже три или четыре бокала шампанского.

Мужчины наклонились к молодожёнам и крепко их обняли. Когда они отошли, настала очередь Блумов одаривать девушек. Весь день Али наблюдала за отцом, и искренне радовалась тому, что по его внешнему виду нельзя было сказать о том, что над ним Дамокловым мечом навис смертельный диагноз. Он выглядел, как всегда – поджарый, но не болезненно худой, улыбчивый, с живым блеском в глазах. Казалось, что его диагноз больше ударил по маме Али, она-то, как раз, осунулась, а на её висках стали заметнее пробиваться седые пряди.

– Боюсь, что наш подарок будет выглядеть несколько блёкло на фоне ста тысяч долларов, но, раз вы собираетесь переезжать в Канаду, мы… купили вам квартиру, – протянул Джек Блум дочери связку ключей с брелоком в виде буквы «А».

Джерри на это захлопал в ладоши, заражая реакцией всех присутствующих.

– Пап, ты серьёзно? – перекрикивая аплодисменты, ахнула Али.

– Да. Квартира не самая роскошная, две спальни, одна ванная, но с видом на реку Святого Лаврентия, да еще и близко от нашего дома, буквально в получасе ходьбы.

– Я не верю, – встала Али с дивана и обняла отца, – пап, мам, Пол, я не верю!

– Но это ещё не всё, – отстранился Джек и достал из кармана пиджака белый конверт, – здесь две тысячи наличными, раз уж мы в Вегасе, я подумал, что надо сыграть. Хотя бы, в рулетку. Только ставь на чёрное, хорошо, милая?

– Почему? – удивилась Алексис.

Тот просто подмигнул ей, но Али всё поняла и без слов – должно быть, он морально готовился к тому, что скоро погрузится в вечную темноту…

*

Али не только не потеряла на чёрном подаренные деньги, но и умножила их ровно вдвое. С двумя чемоданами, ключами от новой квартирой и ста четырьмя тысячами в кармане молодожёны двинулись в Леви, в новую жизнь, которая, однако, не представлялась им такой уж радужной, в первую очередь, из-за обстоятельств переезда.

– Что думаешь насчёт работы? – сидя в узком кресле самолета компании-лоукостера и вспоминая, как тепло прощалась с мистером Джоэлем, Джесс, Патришей и Стефани, спросила Али Рейчел.

– Даже и думать не хочу. Папа подарил нам сотню, пока можно жить на неё, – беспечно ответила Рейч.

Алексис нахмурилась:

– Что-то на тебя не похоже. Что происходит, милая?

– Да я… – очевидно, не желая разговаривать на эту тему, отвернулась к иллюминатору Рейчел, – я буду чужаком в Леви. Я посмотрела на Википедии, более девяноста пяти процентов населения городка считают своим единственным родным языком французский, а я, мягко скажем, не очень сильна в нём. Объяснить, что именно мне надо в бакалее, смогу, но не более… как мне работать, не зная языка?

– Найми репетитора. Базовые знания же имеешь, быстро подтянешься до среднего, разговорного уровня. Тем более, девяносто с чем-то процентов населения считают французский родным, но это не значит, что они совершенно не понимают английского. Сейчас начало апреля, за пару месяцев ты освоишься, и я советую тебе поступить в колледж. Конечно, у нас не Оксфорд, но образование неплохое. Пять факультетов: лингвистический, физико-математический, экономический, юридический и мой, психолого-педагогический, так что, выбор есть.

– Ты сейчас серьёзно? – с нескрываемым раздражением глянула на нее Рейч.

– Конечно. А что такое?

– Я ненавижу учёбу, она ассоциируется у меня только с этой грязной дырой, чёртовой Мараной, неудачниками-бывшими друзьями и злобной матерью! Я не хочу учиться, и ты это знаешь! – выкрикнула Рейч.

– Господи, успокойся, – уткнулась Алексис в каталог товаров, предлагаемых на борту, – я же хочу, чтобы тебе было лучше. И чтобы мы не потеряли деньги.

– Ладно, прости меня, – буркнула Рейчел, – сама-то кем хочешь работать?

– А я хочу вернуться работать в школу, – объявила Али, одним движением засовывая в карман впередистоящего кресла журнал, – психологом, по специальности. Думаю, я созрела для этого. Пойду в ту школу, в которой училась сама, поговорю с директором, она – хорошая подруга моей мамы, надеюсь, вакансия найдётся. Хочу работать в приличной организации, восстановить режим дня, а то последние два года я ночами работала, а днями спала, это же очень плохо для организма. Тем более… мне уже двадцать пять. Это тебе двадцать, ты можешь ещё искать себя и всё такое, а мне пора бы позаботиться о некой стабильности, что ли. Вон, я уже жената, – погладила она Рейчел по безымянному пальцу с кольцом, – найти работу – следующая ступень для нормальной жизни. Я думаю, это будет правильно.

Рейчел удивлённо посмотрела на жену:

– Совсем на тебя не похоже. Скажи ещё, что хочешь завести собаку.

– Нет, ты же знаешь, что я их не люблю. Лучше кошку, – усмехнулась Али, пытаясь сдержать слёзы, – я просто хочу успеть показать папе, что я выросла достойным человеком, а не барменшей-шалопайкой с голубыми волосами и татухами, за которую меня все и считают. Я хочу, чтобы он гордился мной, понимаешь? Он уже ставит на чёрное, Рейч! Зная его, он не будет показывать, что ему больно и плохо, он даже отказался от химиотерапии, чёрт возьми, потому что считает, что лучше прожить последние месяцы максимально полно и активно, а не немощным лысым скелетом, измождённый лекарствами, которые всё равно ему не помогут!

Закрыв лицо руками, она согнулась, уткнувшись локтями в колени, и горько зарыдала.

– Я понимаю, о чём ты, дорогая, – обняла её Рейчел, – я поддержу тебя в любых твоих начинаниях, но сама учиться не пойду, уж прости. Хотя бы, пока.

– Хорошо, – неразборчиво прогнусавила Алексис, – просто будь рядом, ладно?

– Куда же я денусь? Я всегда буду с тобой, в горе и радости, помнишь? – мягко произнесла Рейчел.

Али, чуть разогнувшись, прильнула к жене, положив голову ей на плечо:

– Жаль, что мы начали с горя.

*

Квартира, подаренная Блумами молодожёнам, была очень милой: она располагалась на седьмом этаже восьмиэтажного дома, была выполнена в пудрово-розово-серых тонах и имела шикарные панорамные окна, из которых открывался вид на мерно текущую реку Святого Лаврентия. Али почувствовала себя в ней как дома и в первый же вечер осознала, что Вегас с его бешеными огнями и шумом всегда был ей чужим, будто она всё время неслась куда-то, без возможности остановиться и осознать, куда же она, всё-таки, бежит. «Видимо, от себя», – подумала Али, наблюдая, как по реке плывёт небольшой парусник. Ей не хватало зимы, не хватало старых друзей и знакомых, не хватало размеренной жизни, не хватало, в конце концов, посиделок с семьёй у камина с чашечкой горячего шоколада. Но она волновалась за Рейчел – жена же, наоборот, стремилась к огням большого города и с такой ненавистью говорила о провинциальной Маране. Об этом Али и решила поговорить с ней примерно через месяц после переезда, посчитав, что прошло достаточно времени, чтобы Рейч смогла сделать какой-то вывод о Леви.

– Ты права, я всегда хотела переехать в мегаполис, выбиться в люди, так сказать. Мечтала стать моделью, – на лице Рейчел отразилось сожаление, – но сейчас я хромая и совершенно негодная для подиума. Я просто не хотела себе признаваться в этом, держалась за чёртов Вегас зубами, готова была не просто косметикой торговать, а полы мыть, если бы нога позволяла. Леви же… – она вздохнула, – он не похож на Марану, что меня, безусловно, радует. Он красивый, действительно маленькая Франция в Северной Америке, много воды, низенькие постройки… к тому же, здесь холодно, не эта вечная пустыня и жара Аризоны, которую я просто ненавижу. Конечно, я не осуществлю здесь свою мечту, но только потому, что не осуществлю её нигде. Так что, да, мне нравится Леви.

Али положила руку на здоровое колено Рейч:

– Почему ты считаешь, что не осуществишь свою мечту?

– Потому что это правда, – пожала плечами та, – знаешь ли, с недавних пор я реалистка, Ал. Моделью я могу стать только для какого-нибудь вдохновляющего непонятно кого календаря с калеками, вот только я не причисляю себя к ним. Я, всего-то, хожу с тростью! И не желаю шляться по всяким собраниям выживших после нападения, делиться своей офигительной историей, выдавливать слезу и срывать овации непонятно за что. Это тупо. Всё в моей жизни тупо, кроме тебя, и я просто хочу жить с тобой и для тебя, а не думать о том, хорошо ли мне в Леви или стоило остаться в Вегасе.

Зная, что такие резкие высказывания обычно сигнализируют о тщательно скрываемой боли, Алексис, погладив жену по руке, решила сменить тему, хотя она и не была более весёлой и оптимистичной:

– Я же сегодня ходила к родителям. Папы не было, и мама рассказала, что он постоянно кашляет кровью. Скрывает это от неё, прячет платки и салфетки, но она всё равно замечает. Ещё она сказала, что он похудел на несколько килограммов… я думаю, что это скоро случится, Рейч… – тяжело сглотнула Али, – и поэтому я решила определиться с работой как можно скорее. Завтра я иду на собеседование к миссис Дюпон-Старк, директору школы, и держу кулачки, чтобы меня взяли и папа увидел… – она кашлянула, борясь со слезами, – папа увидел…

Рейчел, придвинувшись к ней, мягко поцеловала её в висок.

– Всё будет хорошо, поняла? Папа и так гордится тобой, поверь мне.

– С чего ты взяла?

– С того, что ты самый добрый, понимающий и чувствительный человек на свете! Я и не думала, что в наше время ещё остались такие люди, ты сделала меня лучше, Ал, понимаешь? Даже меня, чёрствую мерзкую стерву! Ты – лучшая, Ал.

Та, оценив то, как Рейч описала себя, улыбнулась одними уголками губ и поцеловала жену.

– Спасибо, что вытаскиваешь меня из лап депрессии, Рейчел. Что бы я без тебя делала?

– Не знаю… наверное, докрасила волосы до такого состояния, что они бы превратились в мочалку! – пытаясь подбодрить Алексис, рассмеялась Рейч.

– Не смешно, – пихнула Али её в бок, – я сегодня еле их прочесала!

– Я же говорю, – Рейчел утянула жену на кровать и погладила её по спутанным волосам, – зацеловать тебя так, чтобы ты почувствовала себя на вершине мира?

– А давай, – вытирая слёзы, махнула рукой Али.

Рейчел, улыбнувшись, распахнула её халат и поцеловала между обнажённых грудей. Али притянула её к себе и прикрыла глаза, стараясь отдаться приятным физическим ощущениям. Выходило плоховато. «Давай, Ал, ты должна отпустить ситуацию, – выдохнула она, – всё будет хорошо».

*

Ровно в девять утра следующего дня Алексис стояла у дверей кабинета директора Средней школы Леви. Мэрилин Дюпон-Старк переехала в Квебек из Вашингтона более двадцати лет назад, тогда же вышла замуж за коренного левийца, Базиля Дюпона, и благодаря докторской степени Университета Джорджа Вашингтона в области английской литературы стала директором школы, хотя так и не выучила французский язык. Высокая, смуглая, и прямо-таки источающая строгость и справедливость Мэрилин была соседкой семьи Блум, дружила с мамой Алексис и поэтому относилась к девушке более снисходительно и дружелюбно, чем к обычным соискателям должности в школе, которую она по праву считала своей. Ведь каких-то двенадцать лет назад Средняя школа Леви была запущена до такой степени, что из неё бежали все преподаватели, предпочитая работать в пекарне, магазине или заниматься репетиторством. Мэрилин же подняла школу «с колен», вернула в неё самых сильных учителей и самолично следила за порядком в заведении. Единственной серьёзной проблемой, с которой она никак не могла справиться, был буллинг. Тогда-то Дюпон-Старк решила ввести ещё одно, третье, место психолога. На него Али и претендовала.

– Здравствуй, Алексис, проходи, присаживайся, – указала директор на кожаное кресло, вполоборота развернутое к её столу из массива дуба, – Джульетт сказала, что ты недавно вернулась и хочешь работать по специальности.

– Здравствуйте, миссис Дюпон-Старк. Да, всё верно, – нервно теребя ручку сумки, улыбнулась Али.

– Я знаю, что ты смышлёная девочка, окончила университет с красным дипломом, но почему-то предпочла мыть стаканы в баре Вегаса, – перехватив удивлённый взгляд Али, Мэрилин кивнула, – да, Джульетт и это мне рассказала. Ты же работала психологом в школе Сент-Анри, но ушла оттуда через каких-то пару месяцев… что случилось?

– Да я… – подбирая слова, запнулась Алексис, – там произошёл… один ужасный инцидент, я была к нему не готова.

– Какой же? – подалась вперёд миссис Дюпон-Старк.

– Я пришла работать туда сразу после университета. Очень хотела именно в школу, видите, не ленилась ездить за двадцать километров от Леви каждый день. Школа там… не в лучшем состоянии. Кадров не хватает, я была единственным психологом, и директор, не обращая внимания на то, что у меня нет опыта и помощи, дала мне на рассмотрение очень тяжёлый случай. Неблагополучная семья, домашнее насилие. Дяди избивал девочку шнуром утюга, у неё были незаживающие раны и… требовалось изъятие из семьи. Я должна была работать и как психолог, и составлять акты, протоколы, кучи документов. Это было ужасно… вы же знаете мою семью, мои мама, папа, брат – очень хорошие люди, мы ладим, у нас дома мир и покой. А тут такое… в общем, у меня случился нервный срыв и я не смогла больше работать. Потом лечилась у психолога и психотерапевта более двух лет, пила транквилизаторы и антидепрессанты, вот, волосы в голубой перекрасила и забилась татуировками, – закатала Али рукав, – но теперь я понимаю, что пора двигаться дальше и преодолевать свои страхи. У меня прекрасная жена, новая квартира, не хватает только новой работы. Хотя… после моего рассказа вы вряд ли меня возьмёте.

– Почему же? – искренне удивилась Дюпон-Старк, – меня подкупила твоя честность. К тому же, сколько лет прошло после той истории?

– Четыре. Почти четыре.

– Я не видела тебя несколько лет и вижу, как ты изменилась, Алексис, – улыбнулась Мэрилин, – к тому же, у тебя прекрасные оценки и не менее прекрасная тема квалификационной работы, связанная с агрессией у подростков. Это-то нам и нужно. Только… тебе стоит перекраситься в более… традиционный цвет и, пожалуй, носить длинные рукава. Хотя бы, первое время.

– О, конечно, миссис Дюпон-Старк! – воскликнула вдохновлённая Али, – это не проблема.

– Замечательно. Надеюсь, к такому взаимопониманию мы будем приходить во всех ситуациях. Я готова взять тебя хоть сейчас, как раз, конец учебного года не за горами. Пока не будешь работать с детьми напрямую, освоишься, разберешься с документацией. Если хочешь, могу прямо сейчас отвести тебя в кабинет и познакомить с коллегами.

– Конечно! Боже, миссис Дюпон-Старк, я вам так благодарна! – прижала руки к щекам Алексис.

Вновь ей улыбнувшись, директор встала из-за стола и повела Али на третий этаж.

Кабинет психологов был раза в четыре больше стандартного кабинета, в нём располагалось немало мебели, несвойственной для школ: угловой диван, массажное кресло, несколько разноцветных кресел-мешков и огромное количество разных игр, игрушек и психологических методик. По углам стояло три стола. Один из них закономерно пустовал, за другими сидели будущие коллеги Али: очень полная молодая рыжеволосая женщина с большими голубыми глазами и угрюмый чернявый мужчина лет сорока.