Текст книги "The Kids Aren't Alright (СИ)"

Автор книги: Liza Logan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Платим сами. Шестнадцать тысяч, – отчеканила Люсиль.

– Долларов? – глупо спросил Хикокс.

– Долларов, – подтвердила женщина.

Через месяц ориентировки на Эмму висели по всей Аризоне. Маранская полиция, на удивление, сработала неплохо. К расследованию подключился и Ник Конелли, который, оказывается, не знал о кончине друга своего сына. Следователи опросили весь персонал и завсегдатаев «Ягоды», попутно арестовав пару местных наркодилеров, нашли-таки собственника квартиры Эммы и Брендона, и, конечно, поговорили с Джейми и Марком как с единственными близкими знакомыми Бренда.

Молодые люди отреагировали на новость о смерти приятеля удивительно спокойно, и честно рассказали полицейским о жестоком обращении Брендона с Эммой. Возможно, это немного очернило его невинный образ, так тщательно созданный Айзеком и Люсиль, но не настолько, чтобы полицейские поменяли сторону и стали сочувствовать Голдфайн.

Видя, что делу дан ход, чета Хоровицей решила подлить масла в огонь. Они дали взятки прокурору и шефу полиции. Каждому по тридцать тысяч. Таким образом, в ориентировке на Эмму появился новый пункт: «Подозревается в непредумышленном убийстве»…

*

То ли Юма была волшебным местом для потерявших надежду, то ли Эмме просто повезло, но она смогла найти работу уже через несколько дней после приезда. Проходя мимо местного детского парка, она увидела объявление о вакансии оператора аттракционов. Зарплата была совсем маленькой, ее просто выдавали на руки в конце каждого рабочего дня, но Эмме и не надо было большего. Документов у нее не потребовали, и Голдфайн, сама не зная, зачем, назвалась Кейт. Просто Кейт, не придумав и фамилии.

Работа ей нравилась. Она впервые за несколько лет почувствовала себя полноправным членом общества. Не озиралась и не прятала глаза, идя по улице, и не боялась встретиться с клиентом, грубо трахавшим ее на полу туалета, в супермаркете. Она искренне не понимала, почему не пошла на подобную неквалифицированную работу раньше, ведь тогда бы, возможно, у нее не было бы и половины нынешних проблем.

С Линетт и Майком она старалась не сталкиваться, уходя из дома до их пробуждения, и возвращаясь за полночь. Каждый заработанный цент Эмма бережно складывала в банку из-под Нутеллы, копя на аренду комнаты или квартиры.

Тринадцатого февраля у Эммы был день рождения. За два дня до этого она решила-таки пересечься с матерью на кухне, и позвать их с Майком в кафе в честь праздника.

– Мам, – неуверенно начала девушка, – у меня же день рождения послезавтра… Я подумала… Может, вы с Майком захотите сходить куда-нибудь? Я плачу.

– Хорошо, – пожала плечами Линетт, засовывая в рот огромный кусок сэндвича, – тут неподалеку есть ресторан, «Малино», итальянская кухня. Недорогой и неплохой.

– Отлично! – искренне улыбнулась девушка.

– А ты это… – с шумом отпивая кофе, протянул Майк, – чего от нас шкеришься? Вроде нормально разговаривать умеешь.

– Я не хочу вас стеснять. Вы и так делаете мне огромное одолжение, – тихо ответила Эмма.

– Да мы ж типа семья, ты что? – простодушно отреагировал Дженсен.

Линетт на это пнула его под столом, но Эмма это заметила.

– Ладно, – почувствовав резкий укол обиды, вздохнула девушка, – я пойду.

– Давай, давай, – дожевывая хлеб, помахала ей рукой мать.

Выйдя из кухни, Эмма спряталась за углом и прислушалась к разговору оставшихся за столом «родителей».

– Ты что, дурак? – злобно шепнула Майку Линетт, – ты что несешь?

– Да что такого-то? – не понял тот.

– Ну, точно тупой… ты забыл, что я вчера видела на почте? – возбужденно заговорила мать, – Я не хочу, чтобы она подумала, что мы считаем ее нашей семьей!

– Почему? – вновь переспросил Майк.

– Не хочу, чтобы ей было чересчур больно. Я же не изверг какой-то. Да и, всё-таки, я носила ее под сердцем девять месяцев. Мне и так неприятно было сообщать, а тут ты со своими соплями в сахаре, – ответила Линетт непонятными без контекста фразами.

– Ты реально сообщила? – слишком громко спросил собеседник.

– Тихо! – шикнула на него жена, – конечно, ты думал, я так, прикалываюсь? Это правильно, честно, и принесет нам немало денег.

– У нее же день рождения вот-вот, – не унялся Майк.

– Если бы я вчера не сообщила, это сделал бы кто-нибудь другой, и прощайте, денежки!

– Ясно, – буркнул Майк, вновь шумно делая глоток утреннего напитка.

– Ясно, – передразнила его Линетт, – нихрена тебе, чёрт возьми, не ясно.

Послышался звон – видимо, женщина бросила ложку в раковину, поэтому Эмма поспешила ретироваться. Она ничего не поняла из разговора матери и её мужа, но осадок всё равно остался неприятный…

*

Сегодня была среда, посетителей в парке почти не было. Начальница Эммы, пожилая женщина со столь же устаревшим именем Бесси, относилась к работнице лояльно и не заставляла ее постоянно стоять у пульта в ожидании желающих прокатиться. Поэтому Эмма, вальяжно развалившись на нагретом солнцем пластиковом стуле и, слушая в наушниках оптимистичные мелодии 70-х, красила свои длиннющие ногти красным лаком. Ей в кои-то веки было спокойно и комфортно. Настолько, что она позабыла об утреннем разговоре Линетт и Майка, который, по-хорошему, должен был ее насторожить.

Внезапно до нее долетел писклявый голос Бесси, которая умудрилась перекричать музыку:

– Кейт! Эти молодые люди хотят с тобой поговорить! У них твоё фото!

Резко выдернув наушники, и, чуть не выронив из рук баночку с лаком, Эмма встала. К аттракциону, сопровождаемые владелицей парка, шли двое мужчин. Один – совсем еще молодой парень в очках, с яркими голубыми глазами добряка и простофили, другой – мексиканец лет сорока. Приблизившись к Голдфайн, голубоглазый протянул ей ее собственное фото:

– Вы – Эмма Хейли Голдфайн, 1992 года рождения?

Эмма, отступив на шаг и испуганно взглянув на Бесси, прошептала:

– Да.

– Что это за новости? – уперла руки в бока ее начальница, – зачем ты мне врала?

Голдфайн, отступив еще на два шага, тяжело сглотнула. Во рту появилась неприятная сухость, слюны будто не хватало. Ей стало по-настоящему страшно.

– Детектив Солис, полиция Юмы, – достал из кармана полицейский значок мексиканец, – мисс Голдфайн, вы арестованы по подозрению в хранении наркотиков, занятию проституцией и непредумышленном убийстве.

– Что? – Эмме показалось, что земля уходит у нее из-под ног.

– Вы арестованы, мисс, – повторил Солис, – вытяните, пожалуйста, руки вперед. Мой коллега сейчас зачитает вам ваши права.

Эмма поняла, что игра окончена. От осознания того, что через секунду у нее на запястьях защелкнутся наручники, причем, совсем не для ролевых игр в спальне, ей поплохело. Не зная, почему, она, вместо того, чтобы повиноваться, резко развернулась и побежала вглубь парка.

Бесси ойкнула и схватилась за голову, а полицейские, переглянувшись, бросились за беглянкой. Нагнали они ее быстро – двое здоровых мужчин в удобной обуви явно имели преимущество перед девчонкой на шпильках. Солис прыгнул на Голдфайн со спины и повалил ее прямо в грязь, не высохшую после вчерашнего дождя. Эмма попыталась выкрутиться из его рук, но он уперся ей коленом в поясницу и она, вскрикнув, сдалась.

– Вы только что добавили себе еще одну статью, мэм, – защелкивая на ее запястьях наручники, произнес детектив Солис.

– Я ни в чём не виновата! – от боли и досады заплакала Эмма.

– На невиновных не развешивают ориентировки по всему штату, – усмехнулся Солис, поднимая арестованную с земли.

От этих слов у Голдфайн в голове будто сложился паззл. Разговор матери и Майка о том, что она куда-то что-то сообщила, вдруг приобрел смысл. Самый жестокий и кошмарный смысл, который можно только вообразить. Эмма, всхлипнув, задала вопрос, на который и так уже знала ответ:

– Кто меня сдал?

– Твоя мать, – подтвердил ее догадку детектив.

– Мне жаль, – зачем-то сказал голубоглазый полицейский.

Эмма почувствовала такую боль, что не отказалась бы вместо нее сейчас вновь получить нож в ногу. Она, перестав сдерживаться, зарыдала в голос. Действительно, сейчас она могла вызывать лишь жалость. В грязи и слезах, с закованными за спиной руками, ковыляющая по аллее под прожигающим насквозь взглядом Бесси, которая словно разочаровалась в ней. Но если Голдфайн думала, что это самое худшее, что ее ждет, то она глубоко ошибалась.

У ворот парка стояли Айзек и Люсиль Хоровиц. Одетые во всё чёрное, они будто бы вновь хоронили сына. Когда Эмма и полицейские поравнялись с ними, детектив Солис остановился.

Несколько секунд все собравшиеся молчали. Напряжение уже можно было резать ножом, но тут Люсиль, набрав побольше слюны, плюнула Эмме прямо в грудь.

– Гореть тебе в Аду! – сказала она настолько жутким тоном, что арестованная вся похолодела внутри, – ты убила моего мальчика!

Эмма на это просто отвернулась, захлёбываясь слезами. Какой был смысл ей сейчас оправдываться? Люсиль была матерью, потерявшей сына. Причем, настоящей матерью, а не просто инкубатором для оплодотворенной яйцеклетки, как Линетт. Солис, не скрывая удовольствие от случившегося, запихал Эмму в полицейскую машину и, включив сирену, понесся в полицейский участок.

*

– У меня есть право на звонок? – спросила Голдфайн, когда ее привели в допросную и усадили за стол, сняв наручники.

– Конечно, – кивнул ей детектив, – сейчас принесу вам телефон.

Естественно, Эмма позвонила матери. Та тут же взяла трубку, будто сидела прямо у аппарата.

– Привет, мам, – сухо произнесла Эмма.

– Привет, – послышалось в ответ.

Почувствовав, что опять начинает плакать, девушка выдавила:

– Почему?

– Потому что за тебя была объявлена награда. Шестнадцать тысяч долларов! – будто говоря очевидные вещи, воскликнула Линетт.

– То есть, ты продала собственную дочь за шестнадцать тысяч? – поразилась Эмма.

– А что мне оставалось делать? Я пошла на почту забирать эту сраную мультиварку из телемагазина, смотрю – а там твое лицо! Разыскивается за кучу преступлений! Да еще и такая огромная награда! Лучше уж я ее получу, чем кто-то другой. Шестнадцать кусков на дороге не валяются, а аренда салона недешевая! Тем более, у нас кредит за дом, – принялась объяснять мать.

– Знаешь… я ценю это, – горько усмехнулась дочь.

– В каком смысле? – удивилась Линетт.

– Обычно за мою шкуру дают двадцатку, не более. А тут аж шестнадцать тысяч! Спасибо, что оценила меня так высоко, – с этими словами, не став дожидаться ответа, Эмма положила трубку. Слёзы на её глазах высохли.

*

Она не проронила больше ни слезинки. Не во время дознания, не во время судебных слушаний, не во время объявления приговора, который, несмотря на оправдание по непредумышленному убийству, включал в себя штраф в десять тысяч долларов и жёсткие восемь месяцев тюрьмы. Не даже тогда, когда стараниями Хоровицей ее определили в одну камеру с детоубийцами. И не тогда, когда сокамерницы изнасиловали ее полицейской дубинкой под безразличным взглядом надзирателей.

Её сердце выгорело. Она потеряла веру в себя, в людей, в мир, потеряла остатки самоуважения и воли к жизни. Потому что можно простить всё, но только не продажу тебя собственной матерью за грёбаных шестнадцать тысяч долларов…

Комментарий к Глава 26. Кейт

Простите за задержку, дорогие читатели, были проблемы и с музой, и с бетой.

Многое, связанное с Эммой в этой главе, от фамилии Майка до поступка ее матери – одна большая отсылка к моей любимой Кейт Остин из шедеврального сериала “Остаться в живых”.

========== Глава 27. Тёмные воды ==========

Комментарий к Глава 27. Тёмные воды

Я очень-очень-очень извиняюсь за такой перерыв, ну не могу я писать по расписанию, без вдохновения. Молюсь, чтобы сейчас оно осталось со мной подольше.

В этой главе закрывается сюжетная линия одной из главных героинь, будут тайм-скипы, потому что, по сути, здесь и концовка, и эпилог ее арки. В следующей главе мы вернемся обратно в 2015 год и будем следить за оставшимися героями. До конца остается, я думаю, глав 8-10.

* Сabrón – ублюдок, подонок.

Кристина Перри считала себя самой удачливой девушкой во всей Маране. Со смерти Джея прошло уже четыре месяца, но она до сих пор не могла нарадоваться тому, как всё удачно вышло. Самоубийство Джея не только избавило ее от нелюбимого мужа, но и в одночасье сделало богатой. Юноша не оставил завещания, поэтому, по закону, бизнес Мартинов отошел Кристине как самому близкому родственнику умершего. Никакого чувства вины она, естественно, не испытывала, а просто наслаждалась жизнью, получая неплохие дивиденды и планируя продажу предприятия. Ей также отошла квартира в Финиксе, подаренная на свадьбу отцом Джея. Кстати, девичью фамилию Крис вернула всего через неделю после кончины супруга.

Единственной занозой в заднице для нее была Бекка. Свекровь, внезапно проникшаяся к Джею жалостью и тёплыми чувствами, всеми силами принялась вставлять Крис палки в колеса. В первую очередь, она подала иск на оспаривание права наследства, настаивая на том, что бизнес с нуля создал Лекс, а не Джей, и ей как вдове первого, он и должен отойти. Слушание по делу постоянно откладывалось, что жутко раздражало обеих женщин. Но главным их камнем преткновения был не бизнес, а дом. Он на законных основаниях безраздельно принадлежал Бекке, соответственно, она могла выкинуть Кристину в любой момент, а Крис, хоть и имела собственную жилплощадь в столице штата, не собиралась съезжать в квартиру, которая была в несколько раз меньше дома.

Скандалы в доме Мартинов стали постоянным способом общения. Однажды дело дошло до драки, после которой на ковре остались комичные клоки светлых и тёмных волос. Обе дамы не обладали особым интеллектом, но Крис, всё же, была похитрее, поэтому, прикинув, что стоит ей только выйти за порог, Бекка тут же поменяет замки и выкинет ее вещи к чертовой матери, решила действовать радикально – вовсе перестала покидать дом. Прогулки на природе она никогда не любила, а для всего остального существовали службы доставки. Она заказывала на дом новинки модных брендов, блюда из лучших ресторанов Мараны, услуги косметолога и массажиста. Днём загорала на балконе, попивая коктейли, которые ей делал специально приглашенный бармен, а вечером взахлёб смотрела лучшие фильмы и сериалы по Нетфликсу или флиртовала по веб-камере с какими-нибудь красавчиками с сайта знакомств. Когда становилось совсем скучно – звала Бри и Тиффани, которые по школьной привычке прибегали к ней, словно дрессированные собачки. Но скучать ей приходилось довольно редко, ведь, кроме Бекки и Крис, в доме поселилась еще одна женщина.

Запала Бекки на воспитание маленькой Анны хватило чуть более чем на полгода. Больше всего она любила шоппинг и фитнес, поэтому предпочитала тратить время на них, а не на подгузники и молочные смеси. Недолго думая, она наняла няньку, очень полную девушку из Болгарии, Даниэлу Тодорову, которая оказалась в Штатах по чистой случайности, выиграв Грин-карту в традиционной диверсификационной лотерее.

Очевидно, Даниэла не вписывалась в круг общения Крис. Однако Кристина решила подружиться с ней. Разумеется, не по доброте душевной, а прикинув, какую выгоду сможет с этой дружбы получить. Крис заметила, что Бекка очень неуважительно обращается с Даниэлой, понукает ею, обзывает «жирной коровой», «деревенщиной» и прочими гадкими выражениями, штрафует за мельчайшие оплошности. А как известно, враг моего врага – мой друг. Услышав однажды, как нянька всхлипывает, убаюкивая Анну, Кристина подошла к ней.

– Эй, Дани, что случилось? – решив показаться милой, поинтересовалась Крис.

– Ничего-ничего, мисс Кристина, – судорожно вытирая глаза толстыми пальцами, пробубнила Даниэла.

– Мисс Кристина? – искренне рассмеялась Крис, – звучит, словно ты рабыня на плантации, а я твоя хозяйка!

– Но мисс Бекка наказала обращаться к ней только так, – шмыгнула носом няня.

– Я – не Бекка, – поджала губы собеседница, – к ней обращайся как угодно, но меня называй просто Крис, хорошо?

– Это как-то… неуважительно, – протянула Даниэла.

– Да брось ты! Сколько тебе лет? – махнула рукой Кристина.

– Двадцать три, – еще раз провела пальцами по векам Дани.

– И давно ты в Штатах? – продолжила любопытствовать Крис.

– Пять месяцев. Грин-карта пришла неожиданно. Я решила бросить учёбу и поехать в одну из величайших стран мира, – пояснила нянька.

– Учёбу? – поразилась хозяйка дома. В эту же секунду она осознала, что Даниэла очень хорошо говорит по-английски, даже акцент почти не заметен.

– Да. Вы, американцы, думаете, что люди из Восточной Европы чуть ли не в землянках живут и грамоты не знают, но это не так! – видимо, Дани не хватало общения, и она с радостью принялась выбалтывать всё о себе, – я учила английский со второго класса, всегда очень любила его. Как и учёбу вообще. После школы поступила в университет, отучилась на биолога. Но это была только первая ступень, бакалавриат. А мне хотелось большего, потому что знания – сила. Пошла на магистратуру, а тут эта Грин-карта. Очень долго думала, стоит ли всё бросать, я ведь жила в Варне, это неплохой город. Но матушка уговорила меня попытать счастья, но что-то оно ко мне не спешит…

– Неужели Бекка так плохо к тебе относится?

Та лишь пожала плечами.

– Дани, расскажи, – склонила голову набок Крис, – мне очень интересно. Мы же живём под одной крышей, почти ровесницы, почему бы нам не сдружиться?

– Вы просто смеетесь надо мной, да? – резко вскочила Даниэла с громко скрипнувшего дивана.

– С чего ты взяла? – притворилась невинной овечкой Кристина.

– Да у вас же на лице написано! Я знаю таких, как вы. Никогда такая избалованная красотка не станет дружить с подобными мне, – проницательно ответила Даниэла.

– Не говори глупостей! – изобразила возмущение Крис, – я по-настоящему хочу подружиться с тобой. К тому же, было бы неплохо вместе противостоять Бекке, не правда ли? – подмигнула она няне.

Даниэла еле заметно улыбнулась.

– Знаешь, как она терроризирует меня? Возненавидела с первого взгляда, стерва! Наверное, завидует, я и умнее, и красивее нее. И, главное, моложе. Когда был жив мой муж, – делано возвела очи к небесам Крис, – он заступался за меня. А как его не стало, так она словно с цепи сорвалась! Заметила, я не выхожу из дома? Потому что боюсь, что она меня выгонит, а пойти мне некуда! Родителям я не нужна, – понеслась по волнам лжи Кристина, – если лишусь крыши над головой, придётся идти мыть туалеты или того хуже… я внешностью вышла, это очевидно, – не преминула похвалить себя она, – пойду работать проституткой… а они известно как заканчивают. Была у меня одна такая знакомая. На нее напали, оставили жуткие шрамы, а сейчас, насколько знаю, она сидит в тюрьме. Я не хочу такой судьбы для себя! А Бекка об этом только и мечтает!

Страстный рассказ, видимо, поразил Даниэлу в самое сердце, и она с искренним сочувствием глянула на Крис:

– Это же ужасно, мисс Кристина. Извините, просто Кристина. Не думала, что мисс Бекка способна на такие злодейства. Она, конечно, не ангел, но угрожать выставить ни в чём неповинного человека за порог… это какое-то зверство.

Довольная произведенным эффектом, Крис вскинула подбородок:

– Ну, так, что, дружба? – протянула она наманикюренную лапку Даниэле.

– Буду очень рада, – улыбнулась ей няня.

– Пошли в мою комнату, пока Анна не проснулась. У меня есть кое-что для тебя.

Та, с сияющими от восторга и предвкушения подарка глазами, поспешила за хитрюгой.

Дабы основательно расположить к себе Даниэлу, Крис решила подарить ей какую-нибудь безделушку из своей бездонной шкатулки с украшениями. Недолго покопавшись в ней, девушка выудила оттуда серебряный кулон с топазом в виде кубика.

– Держи, – положила украшение в пухлую ладонь няни Кристина, – носи с удовольствием. Кстати, он прямо под цвет твоих глаз, такой же голубой.

– Боже мой, спасибо! – чуть не заплакала от радости Дани, – мне никогда не дарили ничего подобного.

«Конечно, у тебя объем талии совпадает с ростом», – злобно подумала Крис, однако на лицо навесила широкую улыбку:

– Не за что. Я хочу, чтобы ты мне помогла. Бекка же говорит, на сколько именно часов уходит? – нянька кивнула, – хорошо. Будешь мне это сообщать. А то я очень хочу прогуляться и сделать пару нужных дел, но вернуться мне надо до прихода свекровки.

– Конечно, я помогу тебе. Сегодня у нее день спа, процедуры будут идти до четырёх вечера, так что, вернется она примерно в пять, – закивала Даниэла.

– Здорово, великолепно, – протянула Крис, глянув на часы. Они показывали одиннадцать утра. У нее оставалось еще целых шесть часов.

Быстро одевшись и накрасившись, Кристина позвонила отцу, Клинту Перри.

– Привет, пап, – затараторила в трубку девица, – я, наконец-то, могу выйти из дома, мне надо с тобой встретиться. Сходим на обеде в парк?

– Конечно, – последовал ответ.

– И захвати с собой свою телефонную книжку, – добавила Кристина и отсоединилась.

*

Солнце мягко грело голые плечи Крис, которая в ожидании отца сидела на бортике фонтана. Тот явился ровно в назначенное время, неся с собой два стаканчика кофе.

– Привет, дорогая, – обнял дочку Клинт, – такое ощущение, что не видел тебя целую вечность!

– Так и есть, – вздохнула та, – Бекка мне жизни не дает. Пришлось подружиться с челядью, нянькой ее орущего отродья, чтобы она меня прикрывала. Ладно, не об этом речь. Ты принес записную книжку?

– Естественно, – доставая из портфеля небольшой блокнот в черной кожаной обложке, улыбнулся отец.

Только в сексе с проститутками Клинт был зверем-извращенцем, без зазрения совести избивающим ремнём и топящим в грязной раковине свою «любимую» ночную бабочку Эмму. Вне этих жестоких игрищ мистер Перри был образцовым отцом и мужем, уважаемым профессионалом, юрисконсультом в местном банке и просто приятным в общении мужчиной. Он даже честно признался жене в своих фетишах, и они условились, что он может ходить к проституткам, если будет сбрасывать неадекватное сексуальное напряжение у них, а домой приходить привычным, нормальным человеком. Потому что мать Кристины, красавица Габриэль, Мисс Аризона 1991, никогда бы не потерпела подобное обращение.

Жили Перри хорошо, настолько, что Габриэль могла позволить себе не работать. Очевидно, что модель семьи Крис полностью переняла у родителей. Ее мать была столь же зацикленной на себе, капризной, вздорной и необразованной, но при этом находчивой. Видимо, такое поведение раздражало Клинта, но он слишком берёг и уважал Габи, поэтому вымещал агрессию на несчастной Эмме.

Крис, конечно, не представляла о сексуальных пристрастиях отца, для нее он всегда был милым, добрым и потворствующим папочкой, души не чаявшим в дочери и готовым примчаться по первому ее зову. Как, например, сейчас.

– Пап, мне нужен адвокат, – перешла сразу к делу Кристина.

Тот округлил глаза:

– Всё настолько плохо? Ты же, вроде бы, получила квартиру, бизнес, раритетный Шевроле и новёхонький Порше. Что не так?

– Эта мразота хочет отсудить у меня бизнес. Я не намерена отдавать ей ни цента. Так что, я ищу самого лучшего адвоката на всём белом свете. За деньгами дело не стоит, – строго ответила Крис, – ты, пап, крутишься в юриспруденции, думаю, знаешь пару настоящих акул.

– О, дочечка, ты чертовски права! – расплылся в улыбке Клинт, – этот парень, правда, уехал из Мараны довольно давно, но я знаю, что он берется за дела по всей стране.

– Кто же это? – в нетерпении подалась вперед Крис.

– Джерард Нельсон. Он великолепен, выигрывает почти сто процентов дел. Однажды наблюдал его выступление в суде, это было настоящее шоу! У меня есть его телефон, но, насколько знаю, он живет в Массачусетсе.

– Это не проблема, – чуть не захлопав в ладоши, поцеловала отца в щёку Кристина, – он будет моим!

*

Заглянув после встречи с отцом в торговый центр и спустив там добрые пятьсот долларов, Крис в самом лучшем расположении духа направилась домой. По ее расчетам ненавистная Бекка должна была вернуться через два часа.

Каково же было ее удивление, когда она, отворив дверь, услышала доносящийся из гостиной громкий визгливый голос свекрови. Медленно, не создавая лишнего шума, Крис поставила пакеты с покупками на пол, сняла босоножки, и застыла за стеной, соединяющей прихожую и гостиную.

– Подслушиваешь, подлая сучка? – тут же раздался гневный возглас Бекки, – я тебе сейчас…

– Миссис Мартин, как ваш адвокат, советую вам не использовать бранные выражения в отношении противоборствующей стороны, – перебил ее строгий мужской голос.

– Адвокат?! – вылетела из укрытия Крис.

– Да, говнюшка… – Бекка поймала осуждающий взгляд адвоката и исправилась, – …Кристина, это мой адвокат, Джерард Нельсон. Он просто лучший. Без лишних слов.

– Джерард… О, Боже мой, – присев на подлокотник дивана, опустила голову на руки Крис. Все ее мечты о выигранном деле и безраздельном владении имуществом рассыпались в прах.

Нельсон обеспокоенно посмотрел на нее:

– Всё в порядке, мисс?

– Я буквально пару часов назад встречалась… с одним человеком, который дал мне ваши контакты. Я хотела нанять вас. Именно вас, – расстроенно проговорила Кристина, не поднимая головы.

Джерард смущенно улыбнулся в ответ:

– Миссис Мартин была первой. Мы работаем уже несколько дней, договор заключен, деньги заплачены.

Бекка, хмыкнув, торжествующе посмотрела на поверженную соперницу:

– Выкуси, сука, – захохотала она.

Еле поборов в себе порыв вскочить и влепить ей оплеуху, Крис перевела взгляд на адвоката:

– Сколько она платит вам? Даю в два раза больше и любой из автомобилей в гараже.

– Нет, мисс, это невозможно, – сурово ответил Нельсон.

– Ах, ты… – сделав секундную паузу, чтобы подобрать наиболее хлёсткое оскорбление, шумно вдохнула Крис, – принципиальный кусок бюрократического дерьма! Чтоб ты захлебнулся в деньгах, что эта старая мразь тебе платит! И ты тоже, хитрая шлюха!

Даже привыкший к неадекватным клиентам Джерард и язвительная Бекка не нашли, что сказать в ответ, а просто уставились на истеричку. Первый не ожидал, что такая симпатичная и хрупкая с виду девушка ругается, словно сапожник, а вторая, выпив за обедом ставшие привычными после смерти Лекса два бокала вина, не успела подобрать достойный ответ.

Раскрасневшаяся от ярости Крис понеслась в комнату Дани. Чуть не выбив дверь, Перри заголосила:

– Ты врала мне!

Нянька, сидящая по кровати и вяжущая что-то, похожее на огромную фиолетовую трубу, выронила спицы и испуганно уставилась на Кристину:

– О чём вы, мисс?

– Ты жирная двуличная тварь! – не в состоянии успокоиться и осознать, что пульс и ритм дыхания подскочили до таких высот, что она уже с присвистом дышит, проорала девица.

– Да что я такого сделала? – на глазах Даниэлы выступили слёзы обиды.

– Ты в сговоре с Беккой! Всё, небось, знала, специально обманула меня, сколько она тебе заплатила за эту издёвку? – с каждой секундой речь Крис всё сильнее превращалась в бессвязный поток.

– Я ничего не знала! – сложив ладони в умоляющем жесте, заныла Дани, – я сама впервые увидела этого мужчину! Действительно думала, что мисс Бекка пошла в салон!

– Бессовестная и наглая лгунья, – чувствуя, что легкие не до конца наполняются кислородом, перешла на шепот Кристина, – верни мне кулон, бы… быстро… ох… что-то мне не хорошо… – закатив глаза, скандалистка с грохотом обрушилась на пол.

*

Сквозь туман не до конца вернувшегося сознания Крис услышала какие-то разговоры и резко села. Это было плохой идеей – она тут же почувствовала резкий горький вкус поднимающегося по пищеводу кофе. Не в силах справляться с тошнотой, девушка вырвала и только после этого открыла глаза. Разговоры стихли, а на нее уставилось три пары глаз – Нельсона, Даниэлы и Бекки.

– Какая же ты мерзкая, – тут же скривилась свекровь, – заблевала собственную кровать, свинья.

– Уйди отсюда нахрен, – прохрипела Крис, – все идите нахрен, продажные ублюдки.

Те, на удивление, послушавшись, строем вышли из комнаты. Кристина с трудом слезла с кровати и прямо на четвереньках поползла в свою ванную. С ней никогда не случалось подобных кризов и это по-настоящему напугало ее. Орать и драться – одно, а терять сознание от ярости – совсем другое. Подползя к унитазу, девица вновь прочистила желудок, и на трясущихся ногах смогла-таки принять вертикальное положение.

– Суки! Суки! Суки! – нажимая на кнопку смыва, заорала в пустоту Перри. Злость жгла ей сердце, хотелось прямо сейчас пойти и прибить чертову Бекку вместе с ее прислугой и адвокатом. Чтобы как-то прийти в себя и сбросить напряжение, Кристина принялась разматывать и рвать на мелкие кусочки туалетную бумагу, выливать все шампуни и гели для душа, дубасить по стене расческами, пока из них не начнут вываливаться зубья, и просто рычать и визжать. Сколько она повела за этим занятием – одному богу (хотя, скорее, дьяволу) было известно, но когда она извела всю доступную бытовую химию, на улице давно стемнело.

Несколько раз глубоко вздохнув и отряхнувшись, словно собака, сбрасывающая с себя воду, Крис уставилась на себя в зеркало. Ей показалось, что за несколько часов она подурнела и постарела лет на десять. Ярость выжгла ее красоту – вся миловидность ушла, осталась одна лишь стервозность. Щеки впали, асимметрия глаз стала более заметна, нос заострился, губы сжались в нитку. Крис стала буквальным олицетворением зла, словно ведьма из «Белоснежки» или «Спящей красавицы». Но это не испугало и не расстроило ее, вовсе нет. Наоборот, придало еще большей силы и уверенности. Решение всех проблем пришло ей в голову так резко, что чуть не сбило с ног. Криво улыбнувшись своему отражению, Кристина сжала кулаки и с готовностью глянула на часы – одиннадцать часов вечера. Хлопнув в ладоши, девка, громко топая, направилась в ванную Бекки.

Миссис Мартин принимала ванну в компании ароматических палочек, завываний Ланы дел Рей и бутылки «Шардоне» каждый вечер с половины одиннадцатого до половины двенадцатого. За это время она успевала сжечь три палочки, послушать целый альбом и выпить литр вина, а потом пьяной и расслабленной отправиться спать. Своеобразный ритуал. Дверь она оставляла чуть приоткрытой, чтобы совсем не угореть от влажного и горячего воздуха, поэтому проникнуть в ванную не составляло труда, что Кристина и сделала.

Бекка, положив на глаза махровое полотенце, пахнущее чем-то, напоминающим смесь зеленого чая и огурца, попивала вино прямо из горла и покачивала ногой в такт песне, тихо доносящейся из переносной колонки. Крис, узнав мелодию, кровожадно улыбнулась.

– «Born to Die»? – рявкнула она, – сейчас ты и сдохнешь!

Не дожидаясь ответа, Кристина с какой-то животной, неадекватной силой схватила свекровь за плечи и принялась топить ее в ванне. Реакция миссис Мартин, выпившей уже больше половины бутылки, была замедлена, и она, сразу же глотнув горячей мыльной воды, начала инстинктивно кашлять и вдыхать еще и еще жидкости.