Текст книги "Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)"

Автор книги: Liticia09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 51 страниц)

– Малфой, хватит! – воскликнула девушка, но Драко проигнорировал её слова, снова посылая луч в её сторону. – Драко-о-о! – её стопа стала тяжелее, и девушка сняла с себя обувь, ступая по полу босыми ногами, оставляя за собой кровавые следы.

– Иммобулюс!

– Протего! Инкарцеро!

Драко невербально отбил летящие в него верёвки. Его глаза налились кровью. Злость подчинила себе все чувства. С губ сорвалось непростительное:

– Круцио!

Глаза Николь расширились от осознания, что он осмелился причинить ей боль таким низким способом. Она отразила заклятье и поджала губы.

– Мимбл Вимбл! – когтевранка надеялась спутать речь слизеринца, обезопасив себя, но Малфой лишь посмеялся её попытке.

– Тебе никогда не победить меня, – он говорил тихо, чтобы усилить эффект слов, не прекращай улыбаться.

На шум сбежались некоторые пожиратели. В большинстве своём, это были новобранцы. Они наблюдали за дуэлью, не решаясь вмешиваться. Драко боялись. Слухи о нём ходили разные. Некоторые были правдой, некоторые – абсолютной ложью, но все они сходились в одном – он совершенно безумен.

– Продолжай так думать! – ощетинилась Николь. – Обезъяз!

– Круцио!

Их заклинания были произнесены одновременно, и палочка Драко оказалась сильнее. Николь упала на колени, сдерживая крики. Она буквально чувствовала своё сердце и то, как быстро оно качало кровь. Всё тело напряглось до предела. Из прикушенной губы выступила капля крови. Одежда перепачкалась, а слёзы заставили тушь потечь.

– Фурункулюс!

Драко, расслабившись, пока Николь боролась с непростительным, пропустил золотой луч. Его тело покрылось нарывами.

Николь тяжело дышала. Драко снял обувь и вытер пот со лба. Несколько секунд на передышку, и всё по новой.

Они любили до потери пульса. Николь так думала. Она задыхалась, падала на колени, сплёвывая кровь, пока Драко кружил вокруг. Тёмные полы его мантии развивались, босые ноги ступали по ледяной плитке. Бледная кожа его была перепачкана кровью: то ли его собственной, то ли Рейнер.

Когда-то Малфой тренировался вместе с девушкой. Сейчас же он, озверев, желал её смерти.

А Николь преданной собакой продолжала замирать возле него. Слушала сумасшедшие речи, поддерживала все его жуткие желания, шастала по всему магическому миру в поисках лекарства, которое спасло бы Драко.

Он словно бы забыл, что не мог жить без неё.

Малфой знал, что такому, как он, трудно было хранить веру. Тем более, Рейнер застала его другого. И от этой мысли становилось невыносимо.

Он кричал проклятия, после встречи с которыми долго приходилось лечить и восстанавливать организм, швырялся Круциатусами, дико отбивался от ответных заклинаний.

Он был безумен, коршуном нависал над не сдающейся жертвой. Поднимающейся, плачущей, уворачивающейся. Жертва, что почему-то не уставала, пока хищник тяжело дышал, жертва, что готова была сдохнуть сама, но не позволить умереть ему, не давала покоя, замирала где-то под сердцем надоедливой иголкой, колющей ничего не чувствующий камень, и сотнями голосов молила прийти в себя.

Новобранцы, затаив дыхание, наблюдали за бойней. Каждый, кто мешал Драко, уже давно бы умер. Но не Николь. Николь была сильной, Николь была преданной, Николь была невыносимой.

Он обещал ей любовь: укрывать от пронизывающих ветров, согревать в своих объятиях, укутывать её плечи своим плащом, когда она будет замерзать, и показать мир. Но преподнёс удар в спину.

Драко кричал, отбиваясь сразу от нескольких красных вспышек, уворачивался от Конфундуса и наобум, не видя, снова бил Круциатусом. Попал прямо в цель. По помещению разнёсся нечеловеческий крик боли. Рейнер упала на пол, закашливаясь и задыхаясь. Раздирала пальцами горло и выгибалась в спине.

Несколько капель крови упали на пол. Мерзко.

Николь давила в себе действие Круцио, идя вслед теории Волан-де-Морта, что запрещённое проклятие можно сбросить силой воли. Драко же такие исследования не нужны. Он опустил палочку и, шелестя чёрной мантией, приблизился к бывшей возлюбленной.

В следующий раз она точно умрёт.

Сейчас же Драко пнул её со всей силы в рёбра.

Ещё раз.

И ещё.

За то, что она осталась.

За то, что не бросила его.

***

Драко прикрыл глаза и мечтал о её пальцах на своей коже, о её поцелуях, о её словах любви к нему.

Жаль только, что это невозможно, ведь Николь избегала его уже неделю. Её тело медленно заживало после увечий, нанесённых его палочкой, а его шансы на спасение угасали каждую секунду, что она была не рядом.

Время становится врагом, когда подходит к концу. Неумолимо приближался день, когда он лишится всего, что ему дорого. Необратимость давила на Малфоя, забирая все радости каждого нового дня. Даже небо над головой хмурилось, сгущаясь тучами. Оно будто твердило, что расплата близка.

Он смирился.

Блейз смотрел на него с опаской, Тео – с жалостью. Николь же последнюю неделю вообще не смотрела. Он всю жизнь мечтал о том, чтобы кто-нибудь полностью принял его. С достоинствами и недостатками. И Николь приняла. Только что из этого вышло? Сильные чувства толкают на безумные поступки. Жестокие, полные боли и отчаяния. Такая любовь выжигает и калечит. Выворачивает наизнанку. Да, это чудовищная любовь. Она превращает людей в монстров. Вот Драко и стал монстром.

Николь с Блейзом в назначенное время стояли на пороге дома на Гриммо 12. Тело Николь всё ещё было в синяках, ненависть к Малфою увеличилась минимум вдвое, но любовь к нему же всё равно превышала.

Рейнер чувствовала чей-то взгляд, направленный в её спину, но позади никого не оказалось. Наверное, из-за стресса мерещится разное. Дверь открыл Люпин и после стандартной проверки впустил их внутрь. Джордж снова отобрал палочки, а Забини метнул в него разъярённый взгляд.

– Присаживайтесь, – Римус махнул рукой в сторону стола, за которым уже сидели члены Ордена, и семикурсники заняли свободные места.

Николь молчала, задержав дыхание, и ожидала, когда Люпин начнёт говорить. Каждая прошедшая секунда казалась вечностью. Пальцы девушки судорожно хватались за стол, а взгляд бегал от лица профессора Люпина к Тонкс и обратно. Она не могла понять по их глазам, какой ответ они собираются дать ей. Блейз нервничал не меньше. Он отбивал ритм какой-то мелодии ногой, опустив глаза. Николь кусала губы, думая, что стоит первой нарушить молчание. Блейз опередил её:

– Ну? Вы что-то нашли? – его голос прозвучал слишком резко, но после этого все за столом испустили вздох и начали говорить между собой, как ни в чём не бывало.

Забини сверлил глазами Люпина, а Николь пыталась понять эмоции Тонкс. Женщина сидела с непроницаемым выражением лица, но Рейнер видела, что это даётся ей с трудом. Наконец, устав сопротивляться, бывшая пуффендуйка улыбнулась и с нежностью посмотрела на Люпина, давая ему понять, что театральная пауза выдержана, и можно начинать говорить.

Римус помолчал ещё минуту, действуя слизеринцу и когтевранке на нервы, а затем достал из кармана флакон с мутной жидкостью.

– Это… Это то, о чём я думаю?.. – неуверенно спросил Блейз.

– Оно поможет?.. – голос Николь дрожал от волнения.

– Стопроцентную гарантию я дать не могу, но оно должно облегчить боль и замедлить проклятье. Поможет ли оно или нет – всё зависит от организма, – ответил Люпин. – Его варил профессор Снейп, поэтому я уверен в том, что оно выполнено верно, – добавил Римус.

Глаза Николь округлились.

– Профессор Снейп? Но… Он же…

– Пожиратель? – помогла ей Тонкс, и Николь кивнула. – Не всё так просто.

– Но об этом вам лучше поговорить с самим Северусом, – понизил голос Римус.

– Ладно, Снейп – сейчас не самое важное, – вмешался Блейз. – Как использовать зелье?

Профессор Люпин несколько минут рассказывал как и когда лучше давать Малфою зелье. Делать это необходимо, когда он снова будет собой, а не под властью проклятия, а значит, нужно ждать или спровоцировать его прийти в себя. Дело не из лёгких, но Николь была уверена, что справится.

Забини спрятал флакон в карман и вместе с Николь поднялся со своего места. Они поблагодарили Орден и Люпина, в частности, а Рейнер ещё и обняла Тонкс.

Они вышли на улицу, когда Николь вспомнила, что их палочки так и остались у Джорджа. Блейз сказал, что вернётся за ними, а Николь осталась ждать его у дома.

Тревога снова охватила девушку. Чей-то взгляд сверлил её спину, и когтевранка обернулась. Затем последовал удар по голове и заклинание, попавшее в живот, после которого весь мир погрузился в темноту.

***

Поначалу была только темнота, удушающая и вязкая, плотная настолько, что было трудно дышать. Когда глаза свыклись, Николь, едва шевелясь от страха, огляделась. Она начала различать очертания предметов.

Подвал это или карцер? Быть может, посмертная одноименная урна глубиной в несколько метров. Или же персональная могила, поданная щедрой рукой неизвестных? Рот был завязан, руки пережаты грубым захватом шершавых пальцев. Хлопок позади, щелчок невидимого замка и удаляющиеся шаги.

Сердце решило, что пора умереть. В боку неприятно кололо, словно кто-то вдавливал ржавый прут под кожу, прокручивая и проникая в плоть. Боль от жёстких касаний до сих пор прожигала сквозь прилипшее к вспотевшей спине платье.

ㅤㅤ

Распутать узлы и снять чёрную ленту со рта получилось с третьей попытки. Едкий запах сырости, казалось, путался в волосах, въедался в кожу, неприятно проникал в воспалённое сознание, даря порции ещё большего головокружения.

Осторожные, неумелые шаги, как ребёнок, который учится ходить, либо инвалид, волочащий ватные ноги по рубленным ступеням, которые никак не заканчивались. Вместо того, чтобы прикончить, они бросили её в высшую степень отчаяния.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Шаг.

Два.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Три.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Шесть…

В одном из углов комнаты раздалось шуршание. Николь резко развернулась, но это ничего не дало.

Нужно было понять где она находится. По запаху, витавшему в воздухе, по наполнению тёмной магией, Рейнер догадалась, что в Мэноре. Она села на пол. Во всех комнатах особняка пол слишком холодный. Благодаря пыткам Николь могла различить пол каждой комнаты даже в том случае, если вокруг будет темнота. Она знала, что в доме есть лишь один ковёр, и тот так неприветливо шершавый, что лучше бы и без него – в библиотеке, большую часть книг которой, она уверена, обитатели дома и не читали.

ㅤㅤ ㅤ

Спиной она уже изучила все выступы на стенах, многие из них оставили на её коже глубокие царапины или выразительные синяки. Всю историю её пребывания в этом забытом светлой магией месте можно было считать по летописи кровоподтёков и ран на её теле.

Кто-то вошёл в комнату. Николь почувствовала это по накалившейся атмосфере.

Глаза посетителя привыкли к темноте, его душа жила во мраке.

– Ах, Николь, Николь… – низкий, хриплый тембр, который мог напугать любого, даже самого ярого сторонника Волан-де-Морта.

– Мой Лорд?.. – голос девушки дрогнул, когда она поняла, кто посетил её.

– Я же говорил тебе, Рейнер, одна твоя ошибка, и от тебя не останется мокрого места. Мне казалось, ты умнее.

– О чём Вы, мой Лорд? Что я сделала? – Николь была напугана, но старалась не показывать истинных эмоций. Она услышала шаги совсем рядом с собой и впервые поняла всю сложность своего положения. Она запрета в темноте, без палочки, без чёткого понимания того, что делать дальше, а рядом с ней – Волан-де-Морт. Злой на неё Волан-де-Морт.

– Не строй из себя дурочку, Николь. Ты прекрасно понимаешь, о чём я. И жива ты ещё только потому, что я хочу понять, почему ты так поступила. Почему переметнулась на сторону Ордена Феникса?

Рейнер затаила дыхание. По позвоночнику пробежал страх. Она сжала и разжала ладони и закусила губу. Она не видела Реддла в темноте, но он наверняка мог видеть её.

– Я… – Николь прокашлялась. – Я хотела втереться к ним в доверие, как Вы и просили Драко, – ложь легко соскользнула с языка девушки.

Волан-де-Морт хмыкнул, и девушка поняла, что он ей не поверил. Он дьявольски улыбнулся и сказал:

– Тебе осталось жить недолго, милая, невинная девочка…

И ушёл прежде, чем Николь открыла рот, чтобы ответить.

***

Николь мучительно извивалась на полу. Она не знала, сколько дней провела взаперти, снося все пытки Беллатрисы и Долохова. Она обитала в темноте, не отличая день ото дня. Её сочли предательницей, переметнувшейся на сторону Ордена. И теперь наказывали. Иногда в темноте камеры, иногда – прилюдно, в зале для собраний или пыток. Еду приносили один раз в день, да и то в таком виде, что есть – себе дороже.

Пожиратели выстроились в зале, наблюдая за пыткой. Боль от заклятий была невыносимая, а Волан-де-Морт специально издевался над девушкой, ожидая услышать её крики. Но Никки, прикусив губу, по которой уже стекала кровь, молчала. Её взгляд был прикован к Драко Малфою. Человеку, который за это время стал роднее всех остальных. Она не знала, что он тут делал и дал ли Блейз ему зелье. Николь могла лишь видеть, что Драко был бледен и напуган. Парень ни на секунду не отводил от девушки взгляд своих серых глазах. Он не знал, как помочь и стоит ли вообще это делать. Демоны в голове молчали. Малфой осознавал, что шансов на спасение у Никки нет. Лорд был слишком зол. Блондин с ужасом посмотрел на Волан-де-Морта, который никак не мог угомониться.

– Драко… – неожиданно позвал он. – Я уверен, что тебе это будет уроком. Никогда не связывайся с предателями.

Тёмный волшебник издевательски усмехнулся, продолжая пытки. Драко, сжимая кулаки, нервно сглотнул. Как же он сейчас ненавидел и Волан-де-Морта, и Орден Феникса, и своё проклятье. Ведь это из-за него всё произошло! Он вызывал у Николь жалость. И умение сочувствовать погубило Рейнер, потому что она слишком сильно надеялась помочь. Всегда сдерживающая своё слово, она стала кем-то вроде ручной собачки Малфоя. Если бы Драко не попался в Министерстве, ничего бы не случилось.

– Тебе нравится, Драко? – холодно спросил Волан-де-Морт, услышав приглушённый крик Николь. – Наконец-то мы услышали её голос…

Малфой несмело бросил взгляд на Николь. Она смотрела с пониманием. В её глазах не было слёз. Смирилась. Она погибнет как герой, а он так и останется жалким трусом.

В следующее мгновение он увидел, как глаза Николь закатилсь, а сама она тряпичной куклой обессиленно упала. Тео стоял напротив Малфоя и старался не смотреть на тело подруги. Она дышала, и этого в данный момент ему было достаточно. А вот чего ожидать от Драко, он не знал.

Малфой хотел спать. Только спать. Он не чувствовал времени, как не чувствовал ни собственной кожи, ни своего сердца. Николь лежала без сознания. Это единственный образ, который ещё проникал в его дремлющее сознание. Он увидел, как тётя Белла отлеветировала её тело в подземелья, и упал, почувствовав, как почва уходит у него из-под ног.

***

Драко поднялся с пола. Вокруг была темнота. Лестрейндж отлеветировала его в камеру Николь, пока не придёт в себя, чтобы никому не навредил, решив побродить по Мэнору. Тео стоял снаружи камеры, подсвечивая себе люмосом.

Ни Николь, ни Тео Драко не заметил. Взгляд его искал лишь одно – волшебную палочку, и Николь почувствовала, как боль утраты пронзила её сердце. Ранимое, безщащитное, оно билось в тисках отчаяния, как тогда, когда она узнала о гибели отца. И, как и тогда, её горе было безутешно. Никакого утешения. Только боль.

– Драко… – Николь прошептала его имя, словно он уже покойник. Она шагнула к нему, но Тео сквозь решётку камеры схватил её за плечо, преграждая дорогу.

– Сохрани его в своих воспоминаниях.

– Но ему ведь ещё можно помочь! Блейз должен был дать ему зелье! – отчаянно произнесла девушка.

– Нас всех созвали сюда в тот же день, когда тебя поймали. Малфоя тоже. Блейз не успел, – ответил Нотт. На его лице было написано сожаление. – Ты пытаешься спасти его, но вот кто спасет тебя?

– Я сама, – тихо произнесла девушка, закрыв глаза. – Я всегда так делаю.

– Сама ты не сможешь. И я не смогу, Николь, прости. Доступ к замку на двери есть только у некоторых приближённых. Я не вхожу в их число, – он растерянно покачал головой.

– Ничего, это ничего, Тео. Я справлюсь. Найди способ дать Драко зелье. О большем не прошу. Спаси его, – Николь переплела свои пальцы с пальцами Тео через решётку и оглянулась на Малфоя. Он бил по стенам камеры и кричал, чтобы его выпустили.

– На его крик сейчас сбегутся пожиратели, – Нотт отпустил руку девушки и сделал шаг назад. – Я постараюсь ему помочь, – он ещё раз посмотрел на Николь, затем на Драко, и направился к выходу из подземелья, когда Рейнер его окликнула. Слизеринец обернулся.

– Сколько я уже здесь?

– Пять дней, – тихо ответил Тео.

– Пять дней… – эхом повторила когтевранка. – Это значит, позавчера у тебя был день рождения?

Слизеринец кивнул.

– С прошедшим, – она слегка улыбнулась и заметила такую же улыбку на лице друга.

– Спасибо, Никки. Держись, – неловко добавил Тео, не зная, что говорят в таких ситуациях, и вышел из подземелья.

Рейнер обернулась на Драко. Он зыркнул на неё дикими глазами и сел на пол. Уронив голову между колен и обхватив её руками, он тяжело задышал, а потом хрипло рассмеялся.

– Надо было идти к Ордену с тобой. Ты притягиваешь приключения, хоть не скучно было бы.

– Забирай мою удачу, мне не жалко, – отмахнулась Николь.

Малфой хмыкнул. Девушка тоже опустилась на пол. Некоторое время они молчали.

– Где твоя волшебная палочка? – спросила Рейнер, посмотрев на Драко.

– Не знаю. Наверное, кто-то подобрал, когда я отключился. А твоя? – он наклонил голову в её сторону.

– У Блейза, – тяжело выдохнула девушка.

– Значит, мы отсюда не выберемся. Вдвоём. Взаперти. В полнейшей темноте. Романтично, – фыркнул Малфой. Николь поддержала его и засмеялась. Истерика подступала медленно, но верно, заставляя выплеснуть все эмоции. Всё, что накопилось за эти месяцы сумасшествия. За дни пыток и унижения. Николь вжалась в стену, обхватив колени руками, чувствуя как подступают предательские слёзы.

Драко посмотрел на неё, как на чокнутую. Он поднялся на ноги и собирался снова кричать и бить по решётке, пытаясь обратить на себя внимание, но остановился на полпути. Обернувшись, он задумался, внимательно вглядываясь в темноту, туда, где предположительно сидела Николь. В нём проходила борьба с самим с собой. Тяжело вздохнув, он направился в её сторону. Оказавшись рядом, не произнеся и слова, Драко сел на пол вплотную к девушке, его руки легли на её скулы. Рейнер ощутила его ладони на своих горячих щеках.

– Я постараюсь вытащить тебя, – прошептал парень. Ему было больно видеть её отчаяние, но куда больнее будет потерять её навсегда.

– Он убьёт тебя! – слёзы любви, обиды, надежды и бессильной ярости стояли в её глазах.

– Возможно, – отозвался Драко. – Но кому будет легче, если он убьёт и тебя тоже?

Возле камеры послышались шаги, а затем прозвучал голос Беллатрисы:

– Драко, выходи. Тёмный Лорд сказал, что ты можешь быть свободен, пока он не позовёт тебя.

Малфой стиснул зубы и встал на ноги, убирая руки с лица Николь. Он подошёл к выходу из камеры и замер на несколько секунд, обдумывая, но затем стал рядом с Беллой и позволил ей закрыть дверь.

– Драко! Не уходи!

Крик Николь всё ещё стоял у него в ушах, когда слизеринец выходил из подземелья. На секунду ему и впрямь захотелось вернуться – только для того, чтобы стереть ярость, страх и боль с её измученного лица.

***

– Мисс Рейнер, Вы спите?

Голос достигал сознания девушки, но она не понимала смысла слов. В голове стоял шум. Ей было жарко, одежда неприятно липла к телу. Её сон был неспокойным. Горячка ломила кости и мешала соображать.

– Николь?

Снова прозвучал голос, и Рейнер постаралась выдавить из себя хоть какой-то звук. Нечленораздельное мычание не удовлетворило её посетителя, и Николь почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо.

– Николь! У меня мало времени, очнитесь!

Девушка застонала и с трудом разлепила глаза. Перед ней, лежащей на полу, на коленях сидела Нарцисса Малфой. Что могло произойти, чтобы холодная аристократка пришла в камеру пленницы и, не побрезговав грязи и пыли, села на колени?

– Миссис Мал… Малфой? – Николь запнулась и поднесла руку к раскалывающейся голове. – Что Вы здесь делаете?

– Это касается Драко. Что тебе удалось узнать у Ордена? – Нарцисса говорила шёпотом, опасаясь быть подслушанной.

Николь застонала и села поудобнее. Всё тело болело. Сколько прошло дней?

– Да, я… Мы с Блейзом поговорили с профессором Люпином, и он дал нам зелье для Драко.

– Зелье? Где оно? Оно у тебя? – оживилась женщина.

– Нет, – она покачала головой, – Блейз забрал его. Драко ещё в Мэноре? – Нарцисса кивнула. – Ему нужно попасть в Хогвартс. Блейз даст ему зелье. Заставьте Драко вернуться в школу!

Нарцисса задумалась и кивнула. Женщина сжала руку Николь, наткнувшись пальцами на холодный металл, и опустила глаза. Её взору предстал перстень, принадлежащий её сыну, и миссис Малфой кивнула своим мыслям. Она быстро поднялась на ноги, получив всё желаемое, очистила платье и вышла из камеры, ни разу не взглянув на Николь.

Нарцисса – словно белая роза в поместье Малфоев, чёрных, словно траурная вуаль, сотканная из тёмной материи. Нарцисса была прекрасным цветком с кровью воителей, тонкой натурой с непоколебимой целью – защитить семью.

Нарцисса – утончённость на кончике ядовитого лезвия кинжала. Взглянув на неё, невозможно оторвать взора от нежности лепестков, однако розам присущи шипы. Истина, которую не следовало забывать.

Никогда.

Даже тёмному волшебнику.

***

– Поздравляю. Ты ещё жива, – голос Волан-де-Морта снова послышался в её камере. – Большинство людей в нашем мире абсолютно не ценят жизнь. Но только не ты. И не теперь.

– Мой Лорд, я всё осознала, я…

– Молчать! – рявкнул Реддл и послал в девушку Круциатус. – Ничего ты не осознала. В тебе нет ни капли преданности. Невозможно научиться тому, что должно быть в крови.

Николь всхлипнула, а Тёмный Лорд обернулся к двери.

– Антонин! Наслаждайся игрой, но не перегни. Она мне ещё нужна живой.

Долохов вошёл в камеру, усмехаясь. Он ощерился, посмотрев на Николь, и показал ей свои жёлтые зубы.

– Ну что, поиграем, крошка?

Рейнер где-то слышала, что у каждого человека панические атаки свои. Её похожа на смерть, которая раз за разом приходит в маленькую и такую ненавистную комнату в Малфой-Мэноре, чтобы вдоволь насмеяться.

– Круцио!

Николь медленно скатилась по мокрой стене на холодный пол, обхватила голову руками, намереваясь выдергать только начавшие седеть русые волосы и искренне хотела, чтобы Долохов, всё время смотрящий на неё с ненавистью и обвиняющий в неверности, наконец ушёл. Его боялись все. Его руки всегда были в крови, а на любые вопросы он отвечал своим фирменным оскалом. Он был таким же, как прежде. Всегда бил по самому больному месту. Как дикое животное, которому необходимо утвердить своё превосходство и способность вытерпеть больше других.

Следом за непростительным полетели жалящие чары. Глаза Николь опухли, синяки и ссадины, увеличивающиеся каждый день после очередных пыток, не помогали их открыть. Чтобы совершить простое, казалось бы, действие – взмах ресницами – необходимо приложить буквально титанические усилия. Но всё же ей это удалось. А вот повернуться на бок, чтобы облегчить боль в саднящей спине – задача непосильная, и, после нескольких секунд борьбы, показавшихся вечностью, Николь сдалась.

Во рту пересохло, боль скребла в глотке, словно застрявшая кость. Дыхание отдавало кровью, а губы обветрелись – здесь было холодно и сыро. Она промёрзла до костей, что не так трудно с учётом того, насколько она похудела, как сильно истощили её постоянные пытки. Круциатус на завтрак, вместо обеда, в час ланча – Беллатриса и Долохов постарались на славу и пыл унимать не собирались.

– Хочешь ещё, крошка? – оскалился пожиратель и рассмеялся. Он снова двинулся в сторону девушки, но строгий голос позади остановил его.

– Антонин! Оставь её. Лорд отправил меня тебе на смену.

Николь показался этот голос очень знакомым, но она не могла понять, кому он принадлежит. Долохов пнул её по рёбрам и повернулся к своему собеседнику.

– Я ещё не закончил с ней! Дождись своей очереди, Северус.

– Моя очередь сейчас, – спокойно ответил Снейп, не сводя тёмных глаз с лица Антонина. – Продолжишь позже.

Долохов молча сверлил его взглядом, затем развернулся к Николь, послал в неё ещё один Круциатус и отправился на выход. Профессор Снейп дождался, когда дверь за его спиной скрипнет и взглянул на девушку. В комнате витал запах пота и железа. Её платье превратилось в тряпки, волосы загрязнились и спутались, некоторые раны заполнились гноем. Николь молча лежала на полу, тяжело дыша. Из её груди вылетал громкий свист.

Северус склонился над телом ученицы, касаясь палочкой её ран.

– Вулнера Санентур. Вулнера Санентур. Вулнера Санен…

– Профессор… – Николь закашлялась, сплёвывая кровь, – какой… какой сейчас месяц?

– Конец апреля, – ответил Снейп и продолжил читать заклинания. – Вулнера Санентур. Вулнера…

– Четыре месяца закончились… – снова перебила его Рейнер. – Драко мёртв? – её глаза наполнились страхом.

– Вулнера Санентур. Вулнера Санентур. Мисс Рейнер, оставьте все разговоры на потом.

– Ответьте. Только один… один вопрос. Пожалуйста…

Профессор раздражённо посмотрел на Николь. В её глазах застыла мольба.

– Жив Малфой, жив. Нашими совместными усилиями.

Николь вопросительно приподняла бровь.

– Ваше зелье помогло?

– Да. Мистер Малфой идёт на поправку. А теперь помолчите, мисс Рейнер, и дайте мне возможность помочь Вам.

– Спасибо, профессор… – Николь замолчала, чувствуя, как её раны затягиваются от заклинания Снейпа. Она не смогла сдержать слёз радости. Драко жив! Значит, всё было не напрасно. За это и умереть не жалко.

– Рано умирать, мисс Рейнер.

– Легелименция? – хмыкнула девушка.

– Именно. Николь, – Северус вмиг стал серьёзным и убрал палочку, закончив с её ранами. – Тебе нужно бежать. Я выведу тебя из камеры. Там будет ожидать Нарцисса. Она покажет потайной ход наружу. На улице у дома тебя перехватит мистер Нотт и вернёт палочку. Тебе нужно будет добраться до точки аппарации самостоятельно. Аппарируй в Хогсмид. Там встретишься с мистером Малфоем. Вместе вернётесь в Хогвартс. Вам нужно будет залечь на дно. В коридор не выходите, нельзя, чтобы кто-то из пожирателей вас заметил.

Николь широко распахнула глаза от такого плана. Она уже и не надеялась когда-либо выйти из этой камеры.

– Миссис Малфой согласилась помочь? – спросила когтевранка, удивившись.

– Ты спасла её сына. Она сделает ради тебя всё.

– Профессор, есть одна вещь, которую я не понимаю, – Николь села, заглядывая в глаза Северуса. – Если Вы смогли сварить зелье для Драко, почему Вы не сделали этого раньше? Он ведь обращался к Вам за помощью.

– В тот момент я сам не знал, как спасти его. Профессор Люпин нашёл рецепт и передал его мне. Вы закончили свой допрос? – Николь кивнула, улыбнувшись. – Тогда поднимайтесь и на выход. И чтобы ни единого звука. Поняла? – Николь снова кивнула. – Иди за мной.

Северус вышел из камеры, освещая себе дорогу люмосом. Николь шла следом. Они молчали, прислушиваясь к звукам снаружи. Ничего подозрительного. Они быстро преодолели подземельный лабиринт и поднялись по бетонным ступеням в заброшенное крыло замка, которым никто не пользовался. Нарцисса стояла там, постоянно оглядываясь.

– Давайте быстрее! – шёпотом поторопила их женщина. – Вы долго!

– Мисс Рейнер оказалась слишком любопытной, – хмыкнул Снейп.

– Я пробыла здесь месяц, конечно мне интересно, что происходит снаружи, – тихо возмутилась девушка, но замолкла, стоило Северусу шикнуть на неё.

– Идите, – Снейп махнул рукой в сторону потайного хода, и Нарцисса вместе с Николь скрылись в узком проёме, спрятанном за гобеленом.

Дорога постоянно петляла. Сама Николь уже давно заблудилась бы. Нарцисса шла молча, иногда останавливаясь и прислушиваясь к посторонним звукам.

Лабиринты Мэнора – худшее место для ночной прогулки, которое только можно представить.

– Как Драко? – тихо спросила девушка, когда они ушли далеко.

– Я видела его позавчера. Чернота почти полностью исчезла. Он вернулся. Наш Драко вернулся, – так же тихо ответила женщина, а Николь улыбнулась. «Наш» грело душу и дарило надежду на лучшее.

– Спасибо за помощь, – сказала Рейнер, оказавшись на улице. Стояла глубокая ночь. Царила тишина. Вокруг не было ни души. Вдруг под чьими-то ногами хрустнула ветка. Николь резко дёргнулась, но успокоилась, увидев Тео.

– Тебе спасибо, Николь. Ты спасла моего сына, – ответила Нарцисса.

– Это не только моя заслуга.

– Пора, – подал голос Нотт. Он схватил её за руку и повёл за собой к воротам Мэнора. – Драко будет ждать тебя в Хогсмиде. Вот, держи палочку.

– Спасибо. Ты останешься здесь?

– Да, отец боится, что я тоже переметнусь на другую сторону, поэтому настаивает, чтобы я находился здесь, под его контролем. Это временно.

– Будь осторожен, – Николь обняла друга и отстранилась, услышав шум в Мэноре.

– Ты тоже. Иди, – Теодор развернулся и побрёл обратно в поместье. Рейнер рванула к точке аппарации. Тело всё ещё болело после пыток, но страх быть пойманной и желание увидеть Драко пересилили.

Хлопок, и она уже стоит в Хогсмиде. Николь посмотрела по сторонам, отыскивая платиновую макушку. Он стоял у «Трёх мётел» и не сводил с неё глаз. Рейнер медленно, шаг за шагом, двинулась в его сторону. Между ними осталось не больше двух метров, когда Драко резко перехватил её запястье и прижал к себе. Их взгляды встретились, и дыхание Николь участились. Драко притянул её за талию, и расстояние между ними сократилось вдвое.

Он впился в её губы. Николь закрыла глаза, расслабляясь. Драко коснулся её лица своими прохладными ладонями и углубил поцелуй, пуская в ход язык. Рейнер цеплялась за мантию парня, притягивая его бессовестно близко.

Казалось, что поцелуй длился вечность, прежде чем Драко отстранился от её губ и самодовольно улыбнулся.

– Ты спасла меня.

– Да. Я провела с тобой много времени, считая себя посредственностью, но я сделала это, – фыркнула девушка, напуская на себя обиженный вид. Всё-таки, Малфой много крови ей попил, пока был под действием проклятия. Причём, во всех смыслах.

Николь отвернулась от него и пошла по направлению к Хогвартсу.

– Никки, стой, – прикосновение пальцев к руке заставило её вздрогнуть. Голос Драко низкий, но одновременно с этим такой нежный, пускающий мурашки по коже. – Прости меня. За всё. Я не помню многого, но, судя по рассказам Блейза и Тео, я вёл себя как… – Николь прикрыла рот Драко пальцами, не позволяя словам сорваться с его губ. Она неосознанно льнула к его руке, словно котёнок или преданный щенок, и парень погладил её по волосам, после чего аккуратно переместил руку с головы на спину.