Текст книги "Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)"

Автор книги: Liticia09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)

– Оставь себе, – объяснил он, но Николь нахмурилась.

– Это фамильный перстень Малфоев. Я не могу принять его.

– Мне будет спокойнее, если он будет у тебя. Не спорь, просто сделай, как я прошу.

Николь всматривалась в его глазах, не зная, что хочет увидеть в них. Задохнувшись от нежности, с которой он смотрел на неё, Рейнер бросила «Ладно» и привстала на носочки, зарываясь пальцами в волосы парня и притягивая его губы к себе. Он сжал её талию, прижимаясь ещё ближе, обрушивая на неё мягкие поцелуи. Она тонула в нём, растворялась, уже не могла представить себя без него.

Его руки покоились на ткани её свитера, очищенного от крови магией, не пытаясь забраться под неё. Никакой пошлости, никакого разврата, только нежность, сочащаяся из каждого взгляда, каждого жеста, каждого движения губ и наклона головы.

Они оторвались друг от друга, только когда закончился воздух. Касаясь своим лбом её, Драко стоял с закрытыми глазами, не желая отпускать её.

Кажется, Николь научилась читать его мысли, потому что она отстранилась и прошептала, боясь разрушить магию момента:

– Я пойду. Обезболивающее с алкоголем – не лучшая смесь, знаешь ли, – она усмехнулась, – я валюсь с ног.

– Хорошо, – кивнул он, пробегаясь пальцами по её щеке. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Драко, – улыбнулась она и скрылась за дверью гостиной.

***

Потускневший взгляд, дрожащие бледные руки, приступы кашля. Это преследовало Драко уже третий месяц. Все его надежды и мечты ломались под натиском выбора: мучительный и долгий конец или предательство всех своих принципов и шпионаж. Моментальное исцеление или же смерть.

Следя за радостным взглядом что-то щебечущей Николь, он невольно улыбался в ответ. Когда наблюдаешь счастье возлюбленной, забываешь о своей болезни. Но во время неожиданного ночного кашля, задумываешься над ценностью жизни снова. Когда лёгкие будто разрываются на части.

Его мать переживала сильнее всех, когда увидела почерневшую уже по локоть правую руку и левую ладонь, жалостно прося сына выполнить просьбу Волан-де-Морта. Но Драко упорно молчал на её мольбы. Благо, дальше дома информация о его необычной болезни не ушла. Иначе бы Малфоя попросту не подпустили к школе.

Это чёртово проклятие.

Но, верно, заслуженное. За все их, Малфоев, грехи.

В свой последний день рождения он составил список того, что хотел бы сделать за свою жизнь. Это был его семнадцатый день рождения.

Старше тебе сделаться не суждено, Драко.

Семнадцать.

Драко не хотел умирать. Он любил свою жизнь. Ему не нужно было никакой другой, только бы побольше этой.

Николь сидела рядом с ним в выручай-комнате. И без того длинные рукава стали ещё длиннее, а на ладонях постоянным атрибутом стали перчатки, чтобы скрыть ото всех болезнь Драко, поскольку маскирующие чары не помогали. Рейнер сняла с него перчатки и засучила рукава рубашки. Она ничего не сказала. Только поднесла его руку ближе к глазам и сосредоточенно стала рассматривать. Буквально жгла взглядом. Даже дыхание затаила. Как будто мысленно читала заклинание.

Драко молча следил за её действиями. Уже стало привычкой не понимать, что он чувствует, и сарказмом отбиваться от любого напоминания об ужасной реальности. Потому, когда девушка закончила осмотр, отпустив его руку, он криво усмехнулся:

– Ну что? Жить буду?

Николь вздохнула. Шумно втянула носом воздух. Затем, решительно сложив на груди руки, потопала к двери.

– Ну и куда ты? – хмуро отозвался Драко, совсем не готовый к тому, чтобы от него сбегали, оставляя его наедине с проблемой.

– В библиотеку. Искать противоядие от этой дряни.

– Его нет, Никки, ты же знаешь. Да и я не уверен, что оно мне так уж нужно.

– Должно быть. Я собираюсь поселиться в запретной секции, да будет тебе известно. И не спорь.

Драко молча шагал следом. Уже ни о чём не думал. Только о том, как отлично, что она так хочет помочь. Лёгкая на подъём, весёлая и жизнерадостная – пожалуй, она олицетворяла всё то, чего так не хватало Драко. Особенно сейчас, в период личного кошмара.

***

Они дружили давно. Семьи чистокровных волшебников, которые не стали предателями крови, общаются регулярно, и дети подобных семейств росли практически вместе. Так что Теодор и Блейз знали друг о друге практически с рождения, и дружба – или некое подобие сотрудничества – были с самого начала.

Блейз и Теодор были чем-то похожи. Оба были одиночками, которые не искали особо общения или какой-то группы. Дома их обоих ждал хаос: у одного мать, которая нашла нового мужа и готовилась к его похоронам раньше свадьбы, у второго отец, которые только и думал о тёмной магии и власти Тёмного Лорда. Своим родителям они были не так уж и нужны.

Они оба находили друг друга равными и довольно занятными. Их дружба была крепкой, но не без ссор.

Возраст и обстоятельства ударили вовремя, как и всех остальных слизеринцев. Тот-Кого-Нельзя-Называть призвал семью Тео к своему служению, а значит и его самого – простого подростка, который хотел жить в своё удовольствие, наслаждаться легкомыслием в школьные годы, познать первую влюблённость, решать одни проблемы – с учёбой и однокурсниками.

Они же оба познали большее.

Ломать их стало рано.

– Как ты? – спросил серьёзно Блейз, находя Тео недалеко от озера.

– Как и ты, – коротко ответил Нотт, рассеянно бросая камень в воду. От места его падения поплелись круги, заставляя спокойную гладь дрожать, разрушая отражение.

– Хреново, – также немногословно ответил Забини, садясь рядом с другом. – Но всё ж наладится?

– Ты спрашиваешь или утверждаешь? – усмехнулся невесело Теодор. – Ты сам не веришь. Для меня уже всё кончено. Я рад за тебя и Асторию. Не отпускай её. Это больно.

Одинокие покинутые дети, ставшие одинокими покинутыми подростками, которых призывали к войне. Если победят, то их жизни навсегда останутся во тьме, если проиграют, то их наверняка убьют, как предателей.

– Хэй, Тео, – позвал Блейз тихо. – Давай начнём жить? Хотя бы для себя. Хотя бы для неё.

Теодор взъерошил тёмные волосы. Круги на воде растворились, вновь вернув спокойствие тихому озеру. В его сине-зелёной глади отражались вершины темных деревьев и серое безучастное небо.

– Давай начнём. Ради Пэнс.

***

В голове было пусто и только тупая боль в груди не давала окончательно впасть в апатию. Ему становилось хуже. Зажжённая сигарета тлела в руках Драко, а глаза оставались сухими, хотя внутри он выл диким зверем и впадал в истерику, но внешне оставался спокойным. К чему эти эмоции, когда всё уже предрешено? Смирился.

Драко бесцельно бродил по школе, сбежав с общефакультетской вечеринки, устроенной прямо под носом преподавателей. После того, как в рядах учителей появились пожиратели, и всем факультетам, кроме Слизерина, стало житься неспокойно, в стенах Хогвартса не провелось ни одной вечеринки, где присутствовали бы все факультеты. Сейчас, почему-то, резко все осмелели. Наверное потому, что брат с сестрой Кэрроу были на задании, а значит, в школе стало дышаться спокойнее. Слизеринцы предложили закатить пир, а остальные их поддержали. Ради выпивки позабыли даже о вражде. Николь потащила туда и Драко, сказав, что им необходимо развеяться. На деле же Малфой чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Сидел в углу на диване, погрузившись в свои мысли. Окружающие раздражали его и, пробыв там от силы часа два, Малфой ушёл, даже не предупредив Николь.

Теперь же Драко не знал, чем себя занять. Ему было плохо. Несправедливость жизнь злила. Чернота перешла на ноги, не оставляя ни единого шанса на спасение. Его время утекало.

Выручай-комната стала спасением от лишних глаз. Тишина. Будто уже мёртв.

Когда дверь открылась, и внутрь вошла Николь, Драко даже глазом не моргнул. Она сразу распознала его дурное настроение, которое в последнее время приследовало парня постоянно, и не стала допекать его разговорами. Они сидели в полной тишине. Малфой смотрел в одну точку, погружённый в свои мрачные мысли, а Николь сидела рядом и чувствовала свою абсолютную ненужность. Парень рядом с ней в замкнутом пространстве комнаты – это не тот Драко, нагло и бесцеремонно ворвавшийся в её привычный уклад жизни. Этот человек чужой ей. Незнакомый и недосягаемый.

Возведённая стена между ними – способ Малфоя уйти от проблем и… от неё. Николь была единственной в его жизни, кто бестактно ворошил его прошлое и копался в проблемах, заставляя Драко решать их, а не прятаться. Порой ей казалось, что он ненавидит её за это. Но его негодование было молчаливое, трансформирующееся в отстранение.

Драко поднялся с дивана и подошёл к бару. Он открыл бутылку огневиски и налил себе в стакан жидкость. Алкоголь стал для Малфоя лёгким способом забытья. Всё, что тревожит или нагоняет тоску и страх легко притупляется дорогим спиртным.

– А ты пить меньше не пробовал?

Малфой опрокидывал уже третий стакан. Быстрее напиться и забыться.

– Пробовал.

Николь передёрнуло от злости и отвращения к человеку, которого она любила и одновременно ненавидела за его мерзкое поведение. Она сложила руки на груди и возмущённо смотрела на этого мальчишку, заплутавшего в потёмках собственной души. Но для этого она и нужна ему: вывести на свет, крепко держа за руку.

– Очень содержательный ответ, – огрызнулась Рейнер и впилась пальцами в предплечья, контролируя своё раздражение.

– Очень глупая попытка заводить разговор с пьяным человеком, – Драко поставил пустой стакан на поднос и взял с собой бутылку огневиски. Несколько раз успел приложиться к горлышку, прежде чем упал на диван как тряпичная кукла. Очень красивая и одинокая кукла.

– Что происходит? – Николь всё так же сидела на диване. Достаточно близко, чтобы вырвать из рук Малфоя проклятую бутылку, но недостаточно, чтобы достучаться до него и вытащить из трясины, которая заживо поглощала его. – Ты практически не разговариваешь со мной. Не подпускаешь и закрываешься, – девушка ёрзала на месте, не справляясь со страстным порывом заключить в объятья этого глупого мальчишку и нашептать ему успокоительных слов, полных любви.

– Тяжёлый день, детка, – губы слизеринца растянулись в тонкую линию и по коже Николь побежали мурашки. – Я весь вечер наблюдал за твоими танцами и милыми разговорами с этими гриффиндорскими, в большинстве своём, козлами, и чем отчётливее твой голос звучал у меня в ушах, тем сильнее я понимал, что всем им насрать на твои рассказы. Они просто хотят забраться тебе под юбку. А постоянно доказывать этим тупым идиотам, что ты моя – очень выматывает, – Драко откинул свои пряди волос и отпил несколько глотков из бутылки.

Николь трясло от возмущения и негодования. Ответственность за своё ужасное состояние Малфой приписывал ей, выставляя себя благородным рыцарем, защищающим то, что по праву принадлежит ему.

– Я тебе не вещь! – она вскочила на ноги и сжала ладони в кулаки. – И не принадлежу тебе! – Рейнер была в одном шаге от того, чтобы использовать бутылку из-под огневиски как оружие, обратив её против самого дорогого её сердцу человека.

– Именно я помог тебе выжить, когда Тёмный Лорд хотел тебя убить, именно я научил тебя всему, что помогает тебе выживать по сей день. Да ты вся моя, детка, – он развёл руки в стороны и улыбка, отравляющая душу, обрамила его губы.

Волна презрения прокатилась по всему телу, поднимая из недр её души дремлющую ненависть. Глаза щипало от обжигающих и едких слёз, что быстро высохли, лишь оставляя в качестве напоминая о себе мокрые ресницы. Вот, что Малфой думал о ней: она ничего не добилась бы без него…

– Я помог тебе, Никки, – улыбка Драко превратилась в оскал обозлённого и одинокого существа. Светлые пряди волос, прикрывающие глаза, закрывали обзор, и всегда прозрачные и чистые серые омуты парня казались ей чужими и пустыми.

– Ты себе-то не можешь помочь, Малфой! – нет, она не хотела этого говорить! Не хотела!

Николь отшатнулась назад от собственных слов, бьющих под дых и разрывающих на кусочки её сердце. Маска надменности и самоуверенности Драко стекла как растопленный воск, и вновь его серые глаза стали чистыми и полными печали и тихого ужаса маленького напуганного ребёнка, который знает простую истину своего существования: он никому не нужен и его снова оставят…

– Прости… я не… – Драко остановил её лепет движением ладони и поднялся на ноги. Он смотрел на неё ничего не выражающим взглядом. Николь казалось, что он видел её насквозь и прямо сейчас тихо ненавидел. Ведь самый близкий человек намеренно причинил ему боль. Но почему ему можно, а ей нет?

– Твоя помощь для меня, – Драко наклонился к её губам, – такая же бесполезная, – он выплюнул свои ядовитые слова ей в лицо. Николь проглотила собственную обиду и нанесённое оскорбление вместе с подступившим комом слёз и посмотрела на парня потерянным взглядом. Ещё неизвестно, кому из них больше нужны их покорёженные отношения. Малфой привык быть один, а Николь весь этот год всегда была рядом с ним и чувствовала поддержку мужского и крепкого плеча.

– Хочешь, чтобы я ушла? – хрипло спросила Николь, даже не зная, что именно хочет услышать. Оба варианта были нелепыми. Если он прогонит её, это будет конец их отношений, а она очень сильно этого не хотела. Но вариант, где Драко просит её остаться, звучит ещё хуже. Как он может просить её об этом после всех сказанных слов? Николь терпеливо ждала ответ, не смотря в глаза Драко, тем не менее.

Малфой открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого закашлялся. Кашель был столь сильным, что ему пришлось опереться рукой на стол, стоявший рядом, чтобы не упасть, но слизеринец опрокинул его, падая вместе с ним на пол.

– Драко, – Николь опустилась на пол рядом с парнем, хватая его за плечи и встряхивая, что есть сил.

Он распахнул глаза и притих. Малфой смотрел сквозь девушку на белоснежный потолок, а потом перевёл свои серые глаза, наполненные страхом маленького ребёнка, на Николь, и его взор просветлился.

– Никки…

Рейнер помогла волшебнику сесть, заключая в кольцо своих спасительных объятий. Её напуганный мальчишка боязливо обнял её за талию и прижался щекой к её груди, словно она – мираж, который рассеется, или злая игра его воображения.

– Прости меня, – Драко зарылся лицом ей в грудь и размеренно дышал. Наполненные печалью слова парня проникли в душу Николь и залечили раны.

– Не нужно, – Рейнер заставила его взглянуть на неё. Взрослый парень с потерянным взглядом ребёнка. Николь зачесала влажные пряди Малфоя и обдула прохладным воздухом его лоб. Он прикрыл глаза, наслаждаясь её заботой. – Я тоже виновата, – она обхватила его ли цо руками и прислонилась своим лбом к его. Их губы соприкоснулись, и они, словно, обменивались дыханием. Николь забирала тревоги Драко себе, а он впитывал её спокойствие. – Не закрывайся от меня, пожалуйста, – прошептала девушка ему в губы и закрыла глаза, пряча слёзы. Она почувствовала напряжение Драко. – Ты прав, если бы не ты, у меня ничего бы не было. Меня бы уже не было.

– Никки…

– Но самое важное, если бы не ты, у меня никогда не было бы тебя… – лицо Малфоя словно сияло от внутреннего света, и он порывался что-то сказать, переубедить её, но Рейнер лишила его возможности говорить и увлекла в поцелуй. Полный необходимой им любви. Немного грубый. Резкий. Отрывистый и нежный. Но это лучший способ доказать Драко, что она никогда не оставит его…

========== Глава 30. Уважай мой выбор ==========

Комментарий к Глава 30. Уважай мой выбор

В главе присутствуют сцены, связанные с насилием, будьте осторожны

В детстве нас учат разнице между героем и злодеем, добром и злом, подвластным спасению и безнадёжным.Но что если эта разница зависит от того, кто рассказывает историю?

– Хреново выглядишь, – сочувственно заметил Блейз, зайдя в комнату Драко.

– Брось, я бесподобен, – как обычно, постарался отшутиться Малфой, но Блейза его слова не повеселили.

– Почему ты ничего не рассказал? – Забини в упор смотрел на друга. Внутри него бушевало целое море эмоций. Он был зол на Драко за то, что тот снова всё скрывал от своих друзей, не желая никого беспокоить. Забини был в панике, потому что не знал, что ему делать с полученной информацией. Ему было страшно, но сейчас мулат всячески храбрился, не желая показывать истинные эмоции.

– О чём? – лениво спросил Драко, полулёжа-полусидя на своей кровати.

– Не валяй дурака! Почему ты не сказал, что болен? Салазар, Малфой, почему ты не поделился этим со своими друзьями?!

– Никки рассказала? – вздохнул Драко. Он так не хотел, чтобы Блейз и Тео знали, что он умирает. Ну зачем им лишние переживания? Они все ещё после смерти Пэнс не отошли, а тут ещё один!

– Значит, это правда… – ошарашенно прошептал Блейз, запустив руку в волосы. – Насколько всё плохо?

– Всё нормально, Блейз, забей, – отмахнулся Драко.

– Рассказывай! Перестань справляться со своими проблемами сам!

– Я не сам, Никки…

– Никки?! – грубо оборвал его слизеринец. – Ты взваливаешь всё на Никки? А для чего тебе мы с Тео? Так, приятное дополнение? Мы для мебели? Малфой, почему обо всех твоих проблемах я узнаю не от тебя, а от других людей? Неужели ты настолько не доверяешь мне?

– Причём тут доверие? – Драко вскочил с кровати. – Я не хочу, чтобы кто-то знал о том, что со мной происходит. Я справлюсь сам! Мне не нужны ваши сочувственные взгляды. Неужели ты не понимаешь, что мне противно видеть, как меня уже похоронили? Я ещё жив, твою мать!

– Никто тебя не хоронит! Мы с Тео даже не знали, что с тобой что-то не так, ты ведь совсем пропал из нашей жизни. Я понимаю, что у вас с Николь любовь и всё такое, но найди время и для друзей. Почему ты прячешься от нас?

– Наверное, потому, что я хочу побыть один? – огрызнулся Драко.

– Ты реально думаешь, что я уйду после этих слов? Тогда ты совсем меня не знаешь, Малфой. Я хочу помочь. Я хочу знать, что с тобой происходит, черт возьми! – сказал Блейз, тяжело дыша, словно пробежал марафон.

На несколько секунд повисло молчание. Малфой переваривал слова друга. Его настроение скакало в разные стороны, как стрелка спидометра. Он заводился с пол-оборота, но так же быстро приходил в норму. Из-за этого портились его отношения с окружающими, ведь никто не хотел понимать, что он чувствует. Только Николь. Только она взваливала на себя все его переживания и мирилась с его дурным характером.

– Прости, – выдохнул Драко, прикрывая лицо рукой. – Я слишком быстро выхожу из себя в последнее время.

– Мы придумаем что-то, чтобы помочь тебе.

– Не выйдет. Никки перерыла все книги Запретной секции вдоль и поперёк, там ничего нет. Это слишком тёмная магия. Так что недолго вам осталось терпеть меня, – пошутил Драко, но Блейз одарил его злобным взглядом.

– Ещё раз так пошутишь и останешься без зубов, – оскалился он. – Какие прогнозы?

– Если не начну шпионить для Лорда, сдохну, – пожал плечами Малфой.

– Так начни, в чём проблема?

– Он их убьёт.

– Но вы и так их убиваете, – приподнял бровь мулат.

– Во время битвы действует принцип «Убей или умрёшь». Просто так я не убиваю. Я уже всё решил, Блейз. Доживаю последние деньки и на покой. Хватит. Эта жизнь меня уже порядком задолбала.

– А как же твои родители? Мы с Тео, Никки? Ты о нас подумал? Почему ты решаешь за всех, черт возьми? – вскричал Забини.

– Потому что это моя жизнь, и я ею распоряжаюсь. Ты не переубедишь меня, даже не пытайся, Блейз.

Забини молча сверлил друга взглядом. Хотелось врезать ему хорошенько за такие слова, поставить мозги на место. Но Блейз слишком хорошо знал Драко. Если Малфой что-то решил – хоть убейся, он от своего не отступит.

– Сколько? – сжал зубы мулат.

– Не нужно, Блейз. Я не скажу. Достаточно того, что этот срок знаю я. И, честно, лучше бы не знал. Отсчитывать дни до собственной смерти – хреновое занятие. Пока времени достаточно.

Забини кивнул.

– Знай, что ты всегда можешь положиться на меня. Я знаю тебя с самого детства. Я видел тебя в самых разных ситуациях. Я всегда буду твоим другом, Малфой. Помни об этом.

– Я никогда и не забывал. Спасибо за всё, дружище, – Драко похлопал Блейза по спине и обнял. – Спасибо.

В его глазах стояли слёзы, но Малфой не позволил себе плакать. Он ещё жив. Он ещё повоюет.

***

Николь шла по коридору Малфой-Мэнора, мысленно прикидывая варианты того, что она может сказать. Её руки дрожали, а сердце билось с бешеной скоростью. Впервые она шла к Лорду по собственному желанию, и впервые – не для себя.

С Драко дело было совсем плохо. Тьма поглощала его, овладевала телом и душой. Он становился раздражённым, злым и опасным. Для всех, но особенно – для Николь. Она находилась с ним почти круглые сутки, старалась подбадривать и не переставала судорожно думать, пытаясь найти выход. Но Драко ничуть не помогал ей в этом, смирившись со скорой кончиной.

Ему становилось хуже с каждым днём. Внутренние органы начинали отказывать, зрение стремительно падало, и от этого его злость набирала обороты. Малфой рвал кровью и думал о самоубийстве. Он не хотел терпеть, не хотел становиться обузой для своих близких, но ещё больше он не хотел терять самого себя, своё «я».

С Николь он почти не разговаривал, только слушал её рассказы и молчал. Иногда прогонял её, желая остаться наедине с собой, даже не понимая, что так он делал только хуже. Причём, для них обоих. Рейнер устала. Каждый день, когда она смотрела на Драко, ей в равной степени хотелось убить его и поцеловать. В нём самом, в его взгляде было что-то коварное, неуловимое, возбуждавшее чувство ненависти. Чувство, которое крепло с каждым прожитым днём.

Поэтому сейчас Николь решилась пойти на риск и обратиться за помощью. Сама только мысль об этом была безумной, а исполнение её – и вовсе сумасшествие, но когтевранка не видела другого выхода. Она отчаялась справиться с этим своими силами.

Волан-де-Морт восседал на своём «троне», любовно поглаживая свою змею по спине. Он резко вскинул взгляд, когда Николь вошла, и не сводил с неё глаз, пока девушка подходила ближе.

– Мой Лорд, – села на одно колено Рейнер, склонив голову.

– Я не вызывал тебя. В чём дело? – нахмурился тёмный маг, и Николь сглотнула, собираясь с мыслями.

– Я по личному вопросу. Не уделите мне пару минут? – волшебница поднялась на ноги. Волан-де-Морт кивнул, позволяя ей говорить, а в его глазах появился интерес. Что же такого может сказать девчонка?

– Это касается Драко, мой Лорд. Я пришла просить Вас о снисхождении. Малфой – отличный боец, но в силу поразившей его болезни, стал бесполезен на поле боя, – Николь постаралась обернуть ситуацию важной для Лорда стороной. – Без его стратегических способностей нам сложнее справляться с противником. Поэтому я осмелюсь просить Вас о помощи. Даруйте Драко исцеление, – Рейнер взволнованно подняла взгляд карих глаз на змеиное лицо Лорда, надеясь прочитать в его глазах ответ или хотя бы благосклонность, но Волан-де-Морт остался с ничего не говорящим выражением лица.

Маг спустил Нагайну со своих ног и поднялся. Он сделал несколько шагов по направлению к своей последовательнице, прожигая её взглядом.

– Я предлагал Драко свою помощь, но он не принял её. Мальчишка сделал свой выбор. Я не намерен переубеждать его.

– Но, мой Лорд, без Драко нам…

– Без Драко, – грубо оборвал её Тёмный Лорд, – ничего не изменится. Нет незаменимых.

– Но…

– Ты забываешься, девочка, – стальные нотки прозвучали в голосе волшебника, заставляя Николь сжаться. – Если я хорошо к тебе отношусь, это вовсе не значит, что можно использовать мою доброту и считать, что тебе всё позволено. Незаменимых нет, – повторил Том и подошёл вплотную к Николь. Он взял её за подбородок, приподнял его, и вперил взгляд своих красных глаз в её. – Если не хочешь повторить судьбу Драко, будь осторожнее в своих выражениях. Любой из моего отряда с радостью перегрызёт тебе глотку. Ты им как кость поперёк горла. Грязнокровок не любит никто. А ты, видимо, забыла, что твоя кровь грязная.

– Я верна Вам так же, как и они. И моя кровь не играет никакой роли. Метка на руке очистила её, – выплюнула ему в лицо девушка, не на шутку разозлившись.

– Ты жива, пока способна приносить пользу. Одна твоя ошибка, и от тебя не останется мокрого места. Ты меня поняла, Рейнер? Я слишком многое тебе позволял, и вот во что это вылилось. Уходи, – Волан-де-Морт грубо оттолкнул подбородок девушки от себя и отвернулся от неё, возвращаясь на своё место.

Николь глубоко дышала, скорчив гримасу презрения. Она сжимала и разжимала кулаки, невидящим взглядом смотря в спину змеёныша. Затем она резко выдохнула и сорвалась на бег, покидая комнату. Предательские слёзы полились из глаз. Она подвела Драко. Теперь шансов точно не осталось.

Тяжело дыша, она бежала, гонимая злостью. Рейнер так сильно ушла в себя, что остановилась, только когда врезалась в кого-то. Проведя рукой по щеке и стирая слёзы, она подняла голову и наткнулась на изучающий взгляд Нарциссы. Николь стояла перед женщиной молча, даже забыв о банальном приветствии. Миссис Малфой же, подстрекаемая любопытством, рассматривала девушку, пока, наконец, не нарушила молчание.

– Мисс Рейнер… Добрый день. Не ожидала увидеть Вас сегодня. Драко, смею полагать, тоже здесь? – на имени сына голос женщины дрогнул. Он не отвечал на её письма и не сообщал о своём состоянии. Нарцисса могла только надеяться, что с её мальчиком всё хорошо. Насколько серьёзно его проклятие, миссис Малфой не знала, а спросить об этом, кроме как у самого Драко, ей было не у кого.

– Здравствуйте, миссис Малфой, – выдохнула Николь, приняв беззаботный вид. – У меня было срочное дело к Лорду. И нет, Драко здесь нет, он в школе. Как Вы поживаете? Как мистер Малфой? – волшебница старалась быть вежливой, всё-таки она провела все зимние каникулы с этими людьми.

– У нас с Люциусом всё хорошо, спасибо за беспокойство, – заученной фразой ответила Нарцисса. – А как Ваше здоровье?

– Я в порядке, спасибо. Вы простите, мне нужно идти, – Николь уже начала обходить женщину, как вдруг та протянула руку и задержала когтевранку. На лице Нарциссы появилась растерянность, словно, она сама не ожидала от себя такого действия.

– Как Драко? – спросила она, понизив голос. – Его проклятье прогрессирует?

Николь закусила губу, думая, что ответить. Если Драко не считал нужным сообщить матери о своём самочувствии, разве имеет она право вмешиваться в их семью?

На другом конце коридора послышались голоса, и Николь повернула голову в ту сторону.

– Это не лучшее место для такого разговора, – сказала она, повернувшись к Нарциссе. Женщина кивнула, соглашаясь со словами юной пожирательницы, и жестом указала ей следовать за ней.

Миссис Малфой молчала всю дорогу. Открыв дверь своей комнаты, она впустила Николь внутрь, посмотрела по сторонам, проверяя, чтобы в коридоре никого не было, а затем вошла сама и заперла дверь заклинанием.

– Здесь нас никто не побеспокоит. Что с Драко? – повторила свой вопрос женщина. Она села на кровать, но не предложила Николь последовать её примеру.

– Его состояние… немного ухудшилось, – сказала девушка, сильно преуменьшая степень проблемы.

– Немного? – от Нарциссы не скрылась секундная заминка когтевранки. – Николь, не лгите мне. Драко мой единственный сын, и я имею право знать, что с ним происходит.

– Он… справляется. Драко – сильный парень. Он обязательно выкарабкается, – сказала Рейнер, убеждая в этом, в первую очередь, себя.

Нарцисса поджала губы. Её не устраивал такой ответ.

– Мисс Рейнер, сердце матери не обмануть, и я чувствую, что вы говорите неправду. Поэтому я повторю свой вопрос: что с Драко?

– Я не знаю, какого ещё ответа Вы от меня ждёте. Я сказала всё, что знаю. Драко – не моя собственность, он не посвящает меня в свои проблемы.

– Ой, да бросьте, Николь, – раздражённо взмахнула рукой Нарцисса. – Я знаю, что Вы спите с моим сыном. Не говорите мне о том, что Драко не сообщает Вам о чём-то. Вы осведомлены о его жизни намного больше, чем я.

Николь почувствовала, как её щёки стали пунцовыми. Мать Драко с такой лёгкостью сообщила ей о том, что в курсе их с Малфоем отношений, что девушке стало не по себе. Она ощутила, как стыд и смущение с головой захватили её, но постаралась ничем не выдать своих переживаний.

– Наши с Вашим сыном отношения сейчас не имеют никакого значения. Если хотите узнать что-то о самочувствии Драко – спросите у него сами. Я не буду ничего говорить.

Миссис Малфой, будучи далеко не глупой женщиной, поняла, что нужно менять тактику. Она опустила глаза, быстро меняя эмоции, и подняла их уже полными слёз.

– Николь… Пойми меня как женщина женщину… – Нарцисса начала давить на жалость. – Я совсем не знаю, что с моим мальчиком. Ты же знаешь, какой он скрытный, он сам никогда не признается, что его тревожит. Даже о том, что он болен, я узнала случайно. Моё сердце разрывается от боли! У тебя ведь тоже когда-нибудь будут дети… Так вот представь, что твоему ребёнку плохо, а ты не знаешь об этом и, следовательно, никак не можешь ему помочь… Это очень больно, Николь! Из-за мыслей о Драко я не могу спать по ночам! Прошу тебя, расскажи, что с моим мальчиком!.. – крупные слёзы катились по щекам женщины, создавая ощущение неправильности. Малфои не плачут, и для Нарциссы это не было исключением, но когда речь заходила о её любимом сыне, Нарцисса переставала быть Малфой, оставаясь лишь матерью.

Николь начинало трясти. Все слова миссис Малфой отдавались у неё внутри дикой болью. Ей не нужно было иметь детей, чтобы понимать Нарциссу. Рейнер пыталась совладать с эмоциями и оставаться холодной, как её учил Драко, но кое в чём они с леди Малфой были похожи – когда дело касалось Драко, они не могли оставаться непоколебимыми.

– Драко правда почти ничего мне не рассказывает, – вздохнула Николь и без приглашения села рядом с женщиной. – Он ненавидит жалость и никого не подпускает к себе. В те моменты, когда мне всё-таки удаётся растормошить его и вызвать на диалог, мы ссоримся. Он почти не ест и много пьёт. Что касается физической стороны вопроса… Чернота поднялась уже выше локтя на руках и почти по колено на ногах. Не буду врать, всё плохо. Собственно, поэтому я и приходила к Тёмному Лорду – попросить его дать Драко противоядие.

– И что он? – спросила Нарцисса, затаив дыхание.

– Отказал, – мрачно хмыкнула Николь.

Миссис Малфой прикрыла глаза и покачала головой. Неужели это конец? Неужели её мальчик должен умереть?

– И что теперь? – спросила она.

– Понятия не имею. Но я не оставлю этого так. Если мне самой придётся умереть, я умру, но вытащу Драко. Можете не сомневаться в этом.

– Почему? Неужели у вас всё настолько серьёзно? – Нарцисса была в недоумении.

– Для меня – да.

– А для Драко?

– Если он разорвал помолвку, смею полагать, что тоже.