Текст книги "Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)"

Автор книги: Liticia09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 51 страниц)

Рейнер предложила подруге чай, но та отказалась, через силу выдавив улыбку. Это было подозрительно, но волшебница ничего не сказала. Клэр передала пожирательнице небольшой подарок в честь её недавнего дня рождения, который также пришлось провести дома, находясь под арестом. Николь поблагодарила ровесницу и начала что-то весело щебетать, рассказывая о своей жизни, избегая упоминания магии и служения Тёмному Лорду. Рейнер говорила без умолку, словно хотела наговориться на несколько дней вперёд, которые ей предстоит провести в одиночестве. Клэр слушала, изредка кивая, но Николь чувствовала, что подруга витала в облаках. С ней явно было что-то не то, и волшебница не выдержала.

– Да что с тобой такое?! – воскликнула Николь. – Ты чего такая грустная?

– Всё хорошо, тебе показалось, – фальшивая улыбка, а в глазах слёзы, которые вот-вот польются.

– Клэр? Что случилось? Расскажи, я же вижу, что тебя что-то волнует.

Магла смотрела в пол и, видимо, судорожно обдумывала варианты того, как лучше отделаться от внимательной подруги, но в какой-то момент она не справилась с эмоциями и заплакала. Николь села поближе и притянула девушку к себе, обнимая. Она провела рукой по её волосам, успокаивая и ожидая, когда Клэр начнёт говорить. Девушка всхлипывала и что-то бормотала себе под нос, но Николь не могла разобрать ни слова.

– Клэр, что случилось? – тихо спросила когтевранка. Её подруга, не выпуская Николь из объятий, начала обрывчато говорить, заходясь рыданиями.

– Никки… – всхлип. – Я… Я… – ещё один. – Ненавижу его… – она захлёбывалась слезами. – Тварь… Мразь… Убила бы… – её вопли были слышны и на улице, наверное. Николь пыталась найти смысл в обрывках фраз, но не могла собрать их воедино.

– Кого ты ненавидишь? Что случилось?

– Сволочь!.. Я… Я… Почему я?.. Как таких земля носит!.. – Николь напрягла извилины, но всё равно не могла понять, в чём дело. Клэр продолжала: – Это… Это было недавно… Он… Я не могу… – девушка плакала, а её тело дрожало. – Эта тварь меня… Он… Из… Из… – Клэр прижалась к Николь сильнее и прошептала последние слова: – Он изнасиловал меня… – после этого признания её рыдания усились, а Николь замерла, прокручивая слова подруги в голове.

– Мерлин… – не сдержалась волшебница, напрочь забыв, что это имя упоминать при маглах не стоит. – Как это произошло? Ты его знаешь?

– Да… Он… Он живёт на соседней улице. Никки… – Клэр продолжаоа плакать, а у Николь сердце разрывалось. – Мы часто виделись… Я и подумать не могла, что… что он… – Клэр отстранилась от подруги и закрыла лицо руками.

– Ты рассказывала об этом кому-то?

– Нет… Только тебе…

– Нужно написать на него заявление в полицию! Это нельзя оставлять так! – воскликнула Рейнер.

– Его сын работает в полиции. Ничего не выйдет… – Клэр взяла протянутые подругой салфетки и вытерла слёзы. Она не знала, зачем рассказала об этом, не знала, зачем вообще пришла. Дома находиться было невыносимо, а проходить по улице, на которой живёт её насильник – страшно.

– Почему не сказала родителям?

– Ты же знаешь, какие у нас отношения. Они решили бы, что я всё выдумала, – горько усмехнулась девушка.

– Ты можешь показать мне, где эта тварь живёт?

– Зачем? – Клэр подняла глаза на подругу.

– Нужно. Он получит по заслугам, я обещаю.

– Никки, не нужно…

– Просто покажи мне, где живёт этот человек, и я всё устрою. Это не быстро, но он будет наказан. Это я гарантирую, – Николь излучала решительность и уверенность.

– Как?

– Просто доверься мне.

– Я тебе верю, – Клэр сжала руку подруги и постаралась улыбнуться.

***

Комната его матери – одно из любимых мест парня в Мэноре. Драко приходил сюда будучи ребёнком, но и спустя десяток лет ничего не изменилось. Нарцисса принимала сына с распростёртыми объятьями, утешала или подбадривала, давала силы жить дальше.

Маленький Драко приходил к маме с разбитыми коленками, и та залечивала его раны, обязательно балуя мальчика конфеткой.

Подростком Драко приходил к матери с разбитым сердцем и искалеченной душой, удивляясь, почему шрамы на сердце нельзя залечить так же просто, как и разбитые колени.

С возвращением Волан-де-Морта Драко приходил к Нарциссе, спрашивая совета и желая получить одобрение, а позже – разрешение не участвовать в этом.

Сейчас, совершеннолетний, взрослый по всем законам человек, Драко приходил к маме для того, чтобы хоть на несколько часов забыть о том, что он монстр. Хладнокровный убийца, который давно уже перестал жалеть своих жертв. Или он, или его. Это правило Драко усвоил хорошо.

– Не занята? – тихий голос юноши нарушил покой женщины, но, подняв голову, она улыбнулась и пригласила сына внутрь.

Нарцисса не была похожа ни на младшую, ни тем более на старшую сестру. В ней не было бунтарства и искры Андромеды, не было жестокости и безразличия Беллатрисы, зато в себе она заключила холодный нрав матери, её стойкость духа и неистовую любовь к своей семье.

Нарцисса – поистине сокровище рода Блэк, и её жизнь должна была быть идеальной, по всем канонам, но судьба – та ещё вертихвостка, которая приготовила для миссис Малфой совсем иной расклад.

– Для тебя у меня всегда есть время, – женщина присела на край кровати и пригласила парня сесть рядом. – Что-то случилось?

– Я просто хотел побыть с тобой, – признался Драко, усаживаясь рядом с матерью. Он не часто позволял себе подобное проявление чувств, но в последнее время так хотелось домашнего уюта, такого, какой он видел в доме Рейнер, что Малфой был готов переступить через себя, чтобы почувствовать это. – Как твой день прошёл?

– Ох, мы с твоим отцом ходили в гости к Гринграссам. Они пригласили нас, чтобы обсудить условия помолвки. Кстати, Астория сказала, что погостит у нас недельку. Она должна прибыть сегодня вечером.

– Сегодня? – Драко вздохнул, и это не ускользнуло от Нарциссы.

– Что? Что не так с Асторией?

– С ней всё нормально, просто… – слизеринец встал с кровати, меряя шагами комнату. Появилось непреодолимое желание закурить, но он не мог сделать этого при матери. – Астория, помолвка, свадьба… Это всё так быстро. Ну какой из меня муж? Я себя-то спасти не могу, а то ещё отвечать за чужую жизнь. Не готов я, в общем.

Весь монолог Драко Нарцисса не сводила с него взгляда. Женщина знала о нежелании сына вступать в брак, но надеялась, что за годы, пока Астория не достигнет совершеннолетия, он передумает.

– Когда меня выдавали за твоего отца, я тоже была не готова, – сказала миссис Малфой.

– Я не люблю её.

– Я не любила Люциуса, – призналась Нарцисса. – Я не хотела за него замуж. Мои родители не послушали моего мнения, сказав, что твой отец – выгодная партия. Я пыталась спорить, но поняла, что это бесполезно. Мы поженились, не чувствуя друг к другу ничего. Это был просто выгодный брак для наших родителей, – Драко внимательно слушал мать, не догадываясь о таком раньше. Почему-то он был уверен, что родители всегда любили и поддерживали друг друга.

– Но сейчас ты любишь его, а он любит тебя.

– Нам понадобилось не меньше года, чтобы начать проявлять истинные чувства друг к другу. Твой отец хотел сделать меня счастливой, несмотря на то, что не любил. Он ухаживал за мной, и я влюбилась в его отношение ко мне. А затем полюбила и самого Люциуса. Он же в ответ полюбил меня.

– Не думаю, что это подходит для меня, – сказал Драко, запустив руку в волосы.

– Стерпится слюбится, как говорится.

– Стерпится слюбится… – задумчиво повторил блондин.

Миссис Малфой разгладила складки на платье и подняла взгляд на сына.

– Драко, а эта девочка… Как же её?.. Николь, кажется. Какие у тебя с ней отношения? – Нарцисса не была глупой и умела читать своего сына, даже когда никто не мог этого сделать.

Драко прищурил глаза.

– Это не повлияет на мою женитьбу на Тори, если ты об этом.

– Главное, чтобы Астория или её родители не узнали о твоей интрижке.

– Это не интрижка, мам! Это… Не знаю, не важно. Я знаю, что я делаю, не волнуйся.

– Просто подумай сам, Драко. С Асторией у тебя большие перспективы, продолжение чистокровного рода, а эта магла…

– Мам! – повысил голос парень. – Я уже сказал, что в любом случае женюсь на Тори.

Дверь открылась и на пороге появился Люциус. Он кивнул сыну и подошёл к жене, склонившись к её уху и начиная что-то шептать.

– Ладно, не буду вам мешать, – бросил Драко и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Он намеревался пойти в сад и отдохнуть, подышать свежим воздухом, хорошенько обдумать своё будущее, но его планы нарушила Беллатриса, вышедшая из-за поворота.

– Вот ты где! Ты-то мне как раз и нужен, – сказала Лестрейндж, приближаясь к племяннику. —Ты совсем забросил занятия окклюменцией! Сейчас у меня есть свободное время, поэтому идём.

– У меня были другие планы, – начал было Драко, но тётя Белла не стала дослушивать его до конца.

– Потом я буду занята. Идём сейчас! – её тон ясно дал понять Малфою, что с тётей лучше не спорить, поэтому Драко согласился и отправился следом за женщиной. Она привела его в одну из комнат западного крыла и указала на свободный стул. Драко сел на него, а Беллатриса тут же выхватила свою палочку и крикнула: – Легиллеменс!

Драко почувствовал попытку проникновения в свой разум и направил все силы на то, чтобы вытолкнуть Беллу из своего сознания.

– Неплохо, – произнесла Лестрейндж, – но ты можешь лучше. Легиллеменс!

В этот раз вторжение в разум было агрессивнее. Он чувствовал, как она блуждала по закоулкам его сознания в поисках любой интересной информации. Драко же подсовывал ей какие-то незначительные факты из его жизни, будь то первый поцелуй с девочкой на первом курсе или же радость от сданных на «превосходно» экзаменов. Беллу это не устраивало и она не прекращала попыток узнать что-то важное. Малфой зажмурился, но тут же получил по шее от тёти.

– Сколько раз я говорила – не закрывай глаза! Ещё раз! Легиллеменс!

Всё началось сначала. Беллатриса пыталась проникнуть в сознание Драко, а он всяческими способами вытеснял её. Двадцать минут, сорок, час. Голова слизеринца раскалывалась от постоянных попыток вторжения в его голову, а пожирательница, казалось, совершенно не устала.

– Легиллеменс!

Драко был вымотан, и его мозг устал сопротивляться. На лбу проступил пот, а руки с силой сжимали ручки стула. Он крепко сжал челюсти и попытался поставить блок, но силы были на исходе. Парень хотел, чтобы это поскорее закончилось, а Беллатриса всё никак не прекращала.

В один момент Драко не выдержал и помощница Волан-де-Морта смогла увидеть одно интересное для неё воспоминание племянника. Пустая улица. Солнце стоит высоко в небе, на деревьях полно листьев, что дало женщине понять, что события происходили летом. Драко стоял посреди улицы, а рядом с ним была паршивка Рейнер.

«Мои родители видели тебя и помнят, как человека, пытавшегося нас убить. Это не красит тебя в их глазах», – грязнокровка достала волшебную палочку.

«Я уже говорил, что пойду в любом случае. Мне нужно убедиться, что там безопасно, а затем я уйду», – Драко сделал шаг в сторону когтевранки и та взмахнула палочкой.

Перед ними появился дом, и Беллатриса хотела заглянуть внутрь, но Драко смог вытолкнуть её из своего сознания.

Малфой вскочил на ноги. Он был зол на себя и на тётку, но больше на себя.

– Так, так, так… Малышка Никки спрятала своих родителей? – голос Беллатрисы был наигранно мягким.

– Не смей их трогать, – прорычал Драко сквозь зубы.

– Их искали ещё с зимы, а она всё это время скрывала их, и ты знаешь, где, – продолжила Белла.

– Она честно выполнила все условия. Тёмный Лорд обещал не убивать её родителей, если она примет метку.

– Да… – женщина задумалась.

– Оставь Николь и её родителей в покое. Она одна из нас, в конце концов!

– Она грязнокровка, Драко, и только ты этого не видишь. Или не хочешь видеть.

– Плевать. Не трогай их. Не. Трогай, – парень буквально рычал, сжав кулаки.

– Что ты так завёлся? Ничего я не сделаю твоей Рейнер и её родителям, – усмехнулась Белла, явно задумав что-то.

– Тётя, – предупредил её Драко, но женщина хлопнула в ладоши, улыбнувшись, и вышла из комнаты. Драко пошёл за ней следом. – Мы ещё не договорили!

– Я всё тебе сказала. Я их не трону. А теперь оставь меня.

Лестрейндж ещё раз посмотрела на племянника и стук её обуви разнёсся по коридорам. Малфой ещё несколько секунд напряжённо всматривался в её спину, а затем вздохнул и пошёл к выходу из дома, намереваясь всё-таки посидеть в саду, но стоило ему только выйти на улицу, как послышался девичий голос.

– Драко!

Парень мог узнать этот голос из тысячи, но сейчас он явно не был готов к разговору с ней.

– Тори, – натянуто улыбнулся Малфой.

– Куда идёшь?

– В саду посидеть хотел, – пожал плечами Драко. – Можешь пойти со мной.

– С удовольствием, – улыбнулась девушка.

В саду Малфоев летом распускались розы – белые или нежно-розовые, с бархатными лепестками и плотным едким ароматом, что стоял в поместье аж до конца сентября. Мать любила розы. Рейнер тоже.

Драко любил гулять там, среди зелёных деревьев и ежевичных кустарников, по узким каменным дорожкам. Любил вдыхать ароматы растений и слушать журчание воды, пенящейся в мраморном фонтане. Запах цветов и тишина успокаивали.

– Как Дафна? – спросил он, чтобы поддержать разговор.

Дафна и Астория – это красивая история. Их «всегда и навечно» оставалось с сёстрами абсолютно всегда, до самого конца. Они покрывали и защищали друг друга, как и полагается родным людям. Доверяли друг другу всё, даже то, о чём нужно было молчать. Каждую свободную секунду они находились рядом. Но все видели в них юных сестер Блэк, что были неразлучны и в одночасье стали злейшими врагами. Все ждали, что сестёр Гринграсс ждёт та же судьба, потому что не могут люди с разными принципами и верой быть друг с другом до конца.

ㅤㅤ

Дафна и Астория – это две противоположности, как зима и лето, как лёд и пламя, солнечная и дождливая погода.

ㅤㅤ

Во время учёбы в Хогвартсе девочки ревностно оберегали друг друга – никто не смел переходить им дорогу. Несмотря на свою «мирную» позицию, Астория могла заступиться за сестру похлеще самых бойких девушек. Дафна же никогда не ждала приглашения, она первая рвалась в активный бой, как в физический, так и словесный, даже из-за пустяков. Но за своё сердце она не умела бороться. Тут ей на помощь всегда приходила младшая сестра, которая всегда знала, что сказать, чтобы любые переживания утихли или же забылись.

Дафна звала Асторию «ангелом» за нежные, добрые глаза, которым так и хотелось всё рассказать, за ангельскую внешность и мягкий нрав.

Их мама часто напоминала девочкам, что они самые родные друг для друга и что бы не случилось, они будут друг у друга всегда. Только они. Больше ни на кого нельзя было надеяться.

– У Дафны всё отлично. Она поехала в гости к Миллисенте Булстроуд. Скоро должна вернуться, – сказала Астория и села на скамейку.

– Хорошо, – кивнул Драко и сел рядом.

– А что там Блейз?

– У матери в Италии. Я писал ему недавно. В конце августа вернётся.

Воцарилось молчание. Никто не осмеливался нарушить его потому, что им было не о чем поговорить. Впервые. Астория судорожно перебирала в голове варианты того, о чём можно спросить, но ничего не вышло. Между ними образовалась огромная пропасть. То ли это произошло из-за службы Драко Волан-де-Морту, то ли из-за появления в их отношениях третьего человека. Второй вариант раздражал Тори больше всего. Она читала о любовных треугольниках только в книгах и была уверена, что уж ей это точно не грозит. Она рисовала себе в голове картинки идеальной жизни с Драко Малфоем, а когда это почти стало реальностью, всё пошло наперекосяк.

– Что у тебя с Рейнер?

Этот вопрос дался ей нелегко, но Астория просто вынуждена была услышать правду.

Драко непроизвольно сжал руки в кулаки.

– Ничего, – максимально спокойно сказал парень.

– Она часто бывает в Мэноре.

– Она приходит к Тёмному Лорду, не ко мне.

– Но я вижу, как она смотрит на тебя…

– Да вы все сговорились что-ли?! – не выдержал Драко. Сначала мать, потом тётя, теперь ещё и Тори. Кто следующий? – Ничего у меня нет с ней! Я не люблю её! Это ты хотела услышать?!

– Не кричи…

– Да вы все уже достали меня со своей Рейнер. Мы с ней друзья! – Малфой резко встал и, не сказав больше ни слова, зашагал в сторону дома. Астория вскочила следом, но не пошла за ним, давая своему парню время успокоиться. В конце концов, какая разница, есть у него что-то с другими, если женится он всё равно на ней?

***

Пошла третья неделя домашнего ареста. Николь пропустила уже две тренировки с Волан-де-Мортом, потому что родители спрятали её волшебную палочку. Девушка не смогла отыскать её. Весь запас зелий сна без сновидений закончился. В ход пошло магловское снотворное, но оно перестало помогать на третий день. Ночью Николь удалось сбежать в лавку зелий и купить себе новые склянки. Галлюцинации не заставили себя долго ждать.

Когтевранка просыпалась среди ночи, чувствуя чьи-то взгляды на себе, но стоило ей включить свет, как этот «кто-то» тут же исчезал. Если он вообще был.

Она могла плакать cкoлькo угодно,

хоть каждую ночь. Но yтpoм Никки обязана была делать вид, что cчacтливa.

Шум в ушах и тягучая слабость были первым, что почувствовала Рейнер после пробуждения. Она ощущала дрянной запах разлагающихся мыслей, которые всю ночь устраивали дьявольские пляски в её голове, а теперь мирно смешались в единый большой ком, не позволяющий вычленить хотя бы одно здравое суждение. Серая апатия и усталость, будто она всю ночь глаз не сомкнула, расходились по телу нарастающими волнами – меланхолия и ощущения потерянности. Чувства постепенно становились осязаемыми, просачивались, не видя преград, словно радиация, в каждую клетку. Она томно раскрыла веки, сжала ладони в слабые кулаки и сделала рывок, вставая с кровати.

Перед глазами появился образ мужчины. Николь не сразу узнала его – так плохо он выглядел. Глаза чёрные-чёрные, словно сама смерть смотрела на неё. Руки с длинными когтями, словно это зверь, а не человек. Монстр. Рейнер внимательно присмотрелась и воскликнула. Это был Джон. Рядом с ним возник силуэт девушки. Такие же жуткие глаза. Мелани. Клаус, Марк, Элоиза, Жозель, Уильям, Джереми, Патриция… Все, погибшие от её руки. Счёт шёл уже на десятки.

– Убийца! – крикнул Джон.

– Убийца! – вторила ему Мелани.

«Убийца! Убийца! Убийца!»

Голоса проникали в уставший мозг девушки, в самое сердце, захватывая душу.

– Нет, – выдавила из себя Николь.

– Убийца!

– Замолчите! Замолчите! Заткнитесь все! – кричала Николь, хватаясь руками за голову. – Замолчите!

– Убийца!

Когтевранка истошно кричала, с силой оттягивая корни волос. Страх и паника объяли её. Дикий крик разнёсся по всему дому, и родители девушки, услышав его, кинулись в её комнату.

– Николь?! Что случилось? Тебе плохо? – миссис Рейнер подбежала к дочери, садясь на колени рядом с ней и убирая руки Николь от лица. Отец девушки стоял рядом, осматривая комнату и стараясь понять причину такого поведения дочери.

Стоило мужчине и женщине войти внутрь, как все образы людей развеялись прямо на глазах девушки. В комнате больше никого не было. Только Николь и её родители. Волшебница быстро смекнула, что родителям не стоит знать о её галлюцинациях, поэтому постаралась сделать невозмутимый вид, хоть это и было максимально странно.

– Всё хорошо. Я просто слушала музыку, – она научилась лгать, но сейчас ситуация была такая, что даже ложь могла не помочь. Слишком подозрительно.

– Но ты кричала, чтобы кто-то замолчал, – недоверчиво протянул мистер Рейнер.

– Да, музыка включилась слишком громко. Всё хорошо, правда. Порядок, – именно последнее слово свидетельствовало о том, что она не в порядке, но её родители этого не знали. Это могли понять лишь Драко, Тео и Пэнси. Но их тут не было.

– Точно?

– Абсолютно. Всё в порядке, – выдавила улыбку девушка. – А теперь я почитаю, если вы не против, – Николь взяла книгу со стола, надеясь, что родители поймут и уйдут. Так они и сделали, кинув напоследок ещё один подозрительный и взволнованный взгляд. Как только дверь хлопнула, когтевранка вздохнула и убрала книгу. Она закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.

Когда это всё закончится?

***

Сигаретный дым пах индийскими пряностями и совсем немного костром. Привкус на языке – неприятная горечь. Пэнси не нравилась эта марка. Она купила их специально, чтобы легче было бросить – ведь такую гадость курить не захочется. Однако всё оказалось напрасно, она всё ещё курила, пусть и не очень часто.

– Снова куришь? – тихий голос из комнаты, слегка недовольный.

Ветер играл со шторами, открытая дверь на балкон легонько скрипела. Лето. Пэнси сидела на шаткой табуретке, закинув ногу на ногу и покачивая бархатным тапком на небольшой платформе – дорогая вещь, так нелепо смотрящаяся в подобной обстановке. Впрочем, как и сама Пэнси, одетая в шёлковый розовый халат, завязанный нарочито небрежно.

– Пэнс?

– Да, милый, – выныривать из собственных мыслей тяжело, она тонула в них – вязком болоте. Пэнси стряхнула пепел с сигареты и сделала ещё одну затяжку, выдохнула дым и сморщила нос от резкого запаха. Отвратительно. В доме жарко, а ветерок слишком слабый, чтобы помочь. На балконе ничуть не легче, наоборот – здесь нет штор, и от солнца нагрет даже пол. Но курить в спальне нельзя – всё провоняет дымом.

– Ты обещала бросить.

Она и впрямь обещала. Вот только Пэнси не слишком часто выполняла обещания.

– Брошу. Через неделю. Ладно, золотце? – Пэнси затушила сигарету и, поднявшись с качающегося табурета, вернулась в комнату.

Тео нежился в постели, вокруг которой были разбросаны их вещи. Они приехали на короткий отдых только вчера, ещё не было времени толком распаковать чемоданы, поэтому в комнате жуткий беспорядок.

– Ловлю тебя на слове, – Нотт лениво следил за ней взглядом. Пэнси сняла халат и юркой змейкой скользнула к нему, прижалась вплотную, не обращая внимания на жару. Ей нужно это – плотное соприкосновение тел, подтверждение, что она не одна, что Тео всё ещё здесь. Панический страх, что Теодор уйдёт, посещало Паркинсон не единожды. Она гнала его прочь, но он всегда возвращался, зыбкий, но ранящий глубоко и больно.

Тео провёл рукой по напряжённой спине Пэнси и ласково спросил:

– Что случилось?

– Так. Ничего. Снова одно и то же, – Пэнси спрятала лицо у него на плече и затихла, запрещая себе думать о плохом. Тео здесь. Он настоящий, тёплый, любящий. Здесь. Как так случилось, что они полюбили друг друга?

– Ты о чём-то задумалась, – мягко сказал Тео и осторожно поцеловал Паркинсон, отвлекая её от урагана мыслей. Пэнси ответила на поцелуй, стараясь вынырнуть на поверхность, и, о чудо, получилось. Она снова ощущала себя в этой реальности, а не плавающей в океане «как» и «почему».

– Я задумалась о начале наших отношений, – когда поцелуй оборвался, Пэнси ответила честно – она давно решила ничего не скрывать от возлюбленного.

Пэнси привыкла умалчивать о многом и скрывать свои чувства и эмоции, особенно негативные, потому что боялась быть собой. Она должна во всём быть идеальной. Должна соответствовать. Если задуматься, в этом заключалась вся её жизнь – в соответствии чьим-то требованиям. Родители. Драко. Блейз. Тёмный Лорд. Ничего не менялось, пока…

…пока в её жизни не появился Тео. Искренность. Простота. То самое тёплое чувство внутри, которого ей так не хватало.

– Почему ты выбрал меня? – вопрос сорвался с губ сам собой, Пэнси не успела подумать и остановить себя.

Брови Тео сошлись к переносице:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, – Пэнси жалела, что сказала это, но брать слова назад уже поздно. – Ты ведь знаешь, что я была сломана. Драко. Я так пыталась обратить его внимание на меня не как на друга…

– Но от этого ты не перестала быть собой, – возразил Нотт, приподнявшись на локтях и глядя на Пэнси с укором. – Я влюбился в тебя. И люблю тебя сейчас, Пэнси Паркинсон, даже когда ты задаёшь дурацкие вопросы.

Пэнс неуверенно улыбнулась, и Тео, видя это, притянул её и поцеловал, потянул на себя, заставляя лечь сверху. Через минуту, прервав поцелуй, он отстранился и посмотрел на Пэнси серьёзно-серьёзно:

– Всё хорошо. Правда. Веришь мне?

– Да, – тихо ответила Пэнси, закрывая глаза, и они снова поцеловались.

Пэнси верила, пока летняя жара сжигала город лучами полуденного солнца, а небольшая комната отеля в маггловском районе оставалась маленьким островком прохлады в этом огненном море. Пэнси верила, что перемены – это нормально.

Они заснули в обнимку, слушая уличный шум, доносящийся из открытых балконных дверей, и Пэнси почти забыла про страх.

У неё и в самом деле всё хорошо.

***

Высокий, сразу бросающийся в глаза чудаковатый дом встретил Николь полной отчуждённостью. Сейчас, стоя на пороге дома бывшего друга, она подумала, что это не стоило её побега из-под надзора родителей. Шаткое здание выглядело мрачнее обычного, хотя, возможно, так только показалось. Внутри слышались голоса, а возле дома лежало несколько мётел. Наверное, Джинни и Рон снова играли в квиддич.

Николь занесла руку над дверью ещё раз и постучала. Голоса вмиг замолкли. Девушка подумала, что её намеренно игнорируют, и уже собиралась уходить, когда входная дверь открылась. Молли Уизли приветливо улыбнулась и пригласила Никки в дом. Её отношение к когтевранке дало чётко понять, что о её метке никто, кроме близнецов, не знает.

Нора ничуть не изменилась с тех пор, когда Николь была здесь последний раз. Её обитатели тоже выглядели, как прежде. Рон, как обычно, доедал уже третью куриную ножку, Джинни читала письмо от Гарри и улыбалась во все тридцать два, Молли тут же принялась ставить чайник для Рейнер, а Артур Уизли копался в сарае. Перси уже давно покинул отчий дом, сменив его на подтирание задницы министра, а Билл планировал свадьбу с Флёр. Чарли всё ещё находился в Румынии, обещая матери раз за разом, что вот в следующем месяце обязательно получится приехать.

Николь поздоровалась со всеми, но того, ради кого она нарушила свой домашний арест, девушка не увидела.

– Спасибо. А где Фред? – спросила она, когда миссис Уизли поставила на стол чашку чая.

– Они с Джорджем в магазине на Косой Аллее. Скоро должны вернуться. Как твои дела? Что-то давненько ты к нам не заходила, – поинтересовалась Молли.

– У меня всё хорошо, спасибо. Дел много, вот и не получалось увидеться, – солгала девушка, отхлебнув немного чая.

Рон метнул в её сторону напряжённый взгляд, и Николь не понадобилось много времени, чтобы понять, что младший из братьев Уизли в курсе истинной причины её исчезновения из их жизни.

Рейнер мысленно чертыхнулась и в очередной раз подумала, что не стоило приходить. Для чего? Поговорить с Фредом? Что она собиралась ему сказать? Ни малейшей идеи.

– Как Билл и Флёр? – спросила Николь, когда повисло неловкое молчание.

– Ой, у них всё прекрасно! – воскликнула Молли, словно только того и ждала, чтобы поделиться всеми новостями. – На следующей неделе у них свадьба. Флёр трудится не покладая рук, придумывая, как всё красиво оформить. Вчера была примерка платья, так я чуть не обомлела, когда увидела её! Она у нас самая красивая невеста! А как светятся глаза Билла, когда он смотрит на неё! Уж я-то такое замечаю! Материнское сердце не обмануть. А ещё Флёр решила…

По меньшей мере, Николь пришлось выслушивать о будущей свадьбе полчаса. Когтевранка искренне старалась показать свою заинтересованность, но когда Молли начала рассказывать, куда они собираются рассаживать гостей, Рейнер не выдержала и улыбка слетела с её лица. Николь думала, что заснёт, но внезапно открылась входная дверь, и сон как рукой сняло. Фред и Джордж вошли внутрь, весело переговариваясь о чём-то, но оба замолкли на полуслове, заметив когтевранку. Оба брата-близнеца прожигали её ненавистными взглядами, и Николь растеряла всю свою уверенность.

– Привет, – робко выдала она, смотря прямо в глаза бывшего друга.

– Пойдём на улицу, – сухо бросил ей Фред, желая избежать расспросов матери о подобной холодности к той, которую когда-то любил.

– Мне пойти с тобой? – спросил брата Джордж, всё ещё не сводя взгляда с Николь.

– Нет, всё нормально, – Уизли развернулся и вышел на поляну возле дома. Рейнер поднялась из-за стола и молча прошла следом, избегая взгляда Джорджа.

Фред сел на бревно, а девушка стала за его спиной. Растерянная и немного не в себе, что в принципе уже стало нормой. Драко был прав – побочные действия постоянного принятия зелий уничтожали её. Временами она выпадала из реальной жизни и не понимала, что происходит вокруг. Галлюцинации и реальность перемешались, и Николь уже не могла разобрать, где плод её больного воображения, а где настоящая жизнь.

– Долго молчать будешь? – спросил Уизли, сцепив руки в замок и положив локти на колени. – Зачем пришла?

– Хотела поговорить. Я скучаю. Я не хочу терять тебя, Фред, – Николь стала возле Уизли.

– А ты скучала в тот момент, когда ставила метку пожирателей смерти на руке? Когда выбрала метку, а не свободу рядом со мной? Вот и я думаю, что нет. Нужно было раньше думать, Николь. До того, как ты решила стать одной из них. Твои дружки чуть не убили Билла, а Малфой убил Ли и пытался прикончить Рона. Думаешь, я смогу общаться с тобой, зная, что ты тоже приложила к этому руку? – Фред выразительно посмотрел на девушку и покачал головой, отвечая на свой же вопрос.

– И Билл, и Рон пострадали случайно. Мы здесь не при чём. Ли… Он пытался убить Драко, поэтому Малфой защищался. Фредди! Да пойми же ты, что мы не можем иначе! Я не могу иначе! – воскликнула Рейнер. – Я просто хочу спасти свою семью.

– Причиняя вред другим? Не говори, что ты думаешь о семье. Ты эгоистка, Николь, и не пытайся меня переубедить.

«Николь…». Раньше ты звал меня «Никки».

– Почему ты не хочешь понять меня?! Мы же были друзьями! – когтевранка повышала голос, стараясь справиться со своими эмоциями.

– Я люблю тебя, как только умею, – спокойно выдал Фред. – И я буду скучать. По будущему, которое у нас могло быть, но никогда не будет. По нашим разговорам по ночам и прогулкам в Хогсмид. Я буду скучать, Николь. Я по-прежнему желаю тебе счастья, но я в этом больше не участвую. Ты сделала свой выбор.

– Ты отказываешься от меня только потому, что на моём предплечье метка? – боль и обида захлестнули девушку с головой. Несправедливость ранила, а сердце сжималось от тоски.

– Не потому. Ты убийца, Николь, – слышать это от близкого человека невероятно больно. – Ты убивала и этого уже не изменить. Всю жизнь меня учили ненавидеть таких, как ты. У меня тоже нет выбора.

– Выбор есть всегда, – холодно повторила Николь его же слова и, больше ничего не сказав, трангрессировала.

Фред со злостью пнул камень, а в его глазах появились слёзы. Как больно терять того, кто ещё жив.