Текст книги "Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)"

Автор книги: Liticia09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 51 страниц)

Слизеринские подземелья стали роднее гостиной собственного факультета. Николь сидела на полу у камина, грея руки, когда за её спиной послышался шум и возмущённый возглас Пэнси. Рейнер оглянулась и поняла причину недовольства подруги. В центре комнаты стояло несколько десятков ящиков с бутылками.

– Ты хоть понимаешь, что творишь, Блейз?! Да, мы всегда нарушали правила, но принести сюда двадцать ящиков огневиски – это безумие!

Пэнси оглядела масштабный алкогольный завод, который образовался прямо посреди их гостиной. Но Забини, казалось, всё было не по чём.

– Успокойся, – с улыбкой сказал он. – Младшекурсники уехали домой на каникулы, и наше решение встретить Рождество должно оправдать себя.

Никого не волновало, что Рождество наступит только через несколько дней, когда они все уже будут в своих поместьях (Пэнси останется у Тео, Николь у Драко, а Блейз проведёт время с матерью и её новым мужем), а сейчас ребята решили отметить все вместе в Хогвартсе.

– Чем? – Паркинсон закатила глаза. – Я лично не собираюсь напиваться до беспамятства! Смысл праздника не в этом!

– А в чём, Пэнс?

Голос Малфоя заставил вздрогнуть обоих собеседников. Он был чуть хриплым и явно невероятно уставшим. Пройдя мимо девушки, Драко уселся в глубокое кресло у камина.

– Каждое Рождество похоже на другое, – задумчиво протянул он. – Вечно эти приёмы, где все и вся лебезят друг перед другом… Надоело, не правда ли?

Пэнси вдруг покорно опустила голову, молча соглашаясь с данным утверждением. Ведь это была чистой воды правда – уже очень давно их родители превратили волшебный праздник в унылое черте что.

– Ладно, – сдалась Паркинсон. – Но, Драко, двадцать ящиков – это всё-таки слишком!

– Расслабься, Пэнс, – Малфой поднялся и, приобняв девушку за плечи, подмигнул Блейзу. – Зови остальных, я договорился со школьными эльфами и скоро у нас будет еда. Давайте хотя бы раз в жизни отпразднуем Рождество по-настоящему.

Паркинсон сморгнула: такого Малфоя она ещё не видела.

– Эй, а ты точно наш Драко? Что-то больно милый, – хмыкнула она, не скрывая счастливой улыбки.

– Иногда можно побыть и паинькой, – прокомментировал парень с очаровательной улыбкой. Именно от такой улыбки на душе Николь становилось теплее. От такой его улыбки она таяла.

Да, хотя бы в эту ночь можно забыть обо всём. И пусть новый год не будет отличаться от старого, Драко всё равно верил в маленькое чудо, которое должно было обязательно случиться. А так всегда был вариант просто напиться и хотя бы несколько часов не помнить о той заднице, в которой они оказались по вине Тёмного Лорда.

***

В одной руке девушки чемодан, в другой – рука парня, в которого она влюблена. Разве каждый из нас не мечтает провести Рождество с любимым человеком? Провести все каникулы вдвоём в одном доме? Романтика, ощущение тепла и уюта. Нежность, поцелуи и страстные вечера в компании друг друга.

Только не в случае с Драко и Николь. Их совместное Рождество могло бы быть счастливым, если бы не дом, полный пожирателей.

– Ты уверен, что твои родители не будут против? – спросила когтевранка, ступая на порог Мэнора.

– Почему они должны быть против? Ты ведь уже жила у нас летом.

– Тогда я просто иногда оставалась на ночь, они даже не всегда знали об этом, а сейчас совсем другая ситуация.

– Им всё равно, кто живёт в этом доме. Человеком больше, человеком меньше, – пожал плечами Драко и поставил свой чемодан на пол. – Тинки!

Домовой эльф тут же появился и поклонился хозяину.

– Отнеси мои вещи в мою комнату, а вещи Николь в гостевую комнату, в которой она жила летом, – сказал Малфой.

– Тинки всё сделает, – кивнул домовик и с громким хлопком исчез, забрав чемоданы с собой.

Драко и Николь пошли наверх по лестнице. Им встречались другие пожиратели, но никто не считал нужным уделять хозяину дома особое внимание.

– В воскресенье родители устраивают бал, – сказал Драко, пропуская Николь в свою комнату.

– Будет много людей? – спросила девушка, присаживаясь на кровать.

– Да, довольно много.

– Все чистокровные?

Малфой внимательно посмотрел на когтевранку. Её лицо осталось непроницаемым.

– Да. Это пугает тебя? – временами Драко забывал о происхождении девушки, на полном серьёзе считая её чистокровной.

– Нет, – спокойно ответила Николь. – Это уже давно перестало волновать меня.

Повисло молчание. Оба сидели на кровати, думая о своём. Что ждёт их дальше? Сколько ещё испытаний выпадет на их долю? Смогут ли они выбраться из этого дерьма живыми? А если да, то все? Или кого-то придётся потерять, сражаясь за своё счастье?

– Астория тоже будет? – голос Николь раздался так неожиданно, что Драко вздрогнул и повернул голову в её сторону.

– Да, Гринграссы приглашены.

– Ясно, – кивнула девушка и поднялась на ноги. – Ладно, я пойду к себе. Ещё раз спасибо за то, что разрешил пожить здесь.

– Перестань, – Драко поднялся следом. – Почему ты уходишь? Это из-за Астории?

Николь грустно усмехнулась.

– Я всегда буду лишней. Наверное, нам даже не стоило начинать всё это, – волшебница сделала неопределённый жест рукой, подразумевая их отношения. – Прости, что стала между вами.

– Я первый поцеловал тебя, так что твоей вины нет. И я не жалею, Никки. Мне плевать, что будет дальше. Я был действительно счастлив с тобой. И я не хочу ничего менять, – Драко провёл пальцами по её щеке.

– Мне не плевать, Драко. Я устала от этой неопределённости. Ты мне нравишься, очень, но я не готова всегда быть запасным вариантом. Просто давай уже решим раз и навсегда, что мы будем делать дальше. Вместе мы пройдём этот путь или по отдельности?

– Хорошо, – согласился Малфой. – Только давай всё решим после Рождества? Хотя бы эти пару дней давай не будем ничего усложнять?

– Ладно, – кивнула Рейнер. – Пойду. Увидимся позже?

– Увидимся, – улыбнулся Драко и провёл девушку к выходу. Закрыв за ней дверь, он вздохнул и сполз на пол.

Рождество… Он должен сделать свой выбор. Либо разорвать помолвку, либо навсегда забыть о Николь. Астория и Николь. Как можно выбирать между ними?

***

Малфой-Мэнор быстро принял новую обитательницу замка. Нарцисса вежливо улыбалась девушке, подмечая, что Николь значительно усовершенствовала свои познания этикета, Люциус холодно кивал головой в знак приветствия и первое время ворчал, когда Драко приводил Николь в столовую и говорил, что отныне она будет завтракать, обедать и ужинать вместе с ними. Рейнер была вежлива, как никогда. Глотала оскорбления Люциуса, чувствуя себя чуточку лучше, когда Драко заступался за неё, сдерживала поток бранной речи, предпочитая молчать, стискивала кулаки до боли, заставляя себя не подавать виду, что её что-то задевало. Она справлялась с этим настолько хорошо, что вскоре Малфою-старшему надоело проверять когтевранку на прочность, и он начал относиться к ней уважительно.

Их совместные приёмы пищи очень походили на семейные, но это совсем не то же самое, что было в семье Николь. В такое моменты она особенно сильно скучала по матери и упрашивала Драко отвести её к ней. Ответ парня был неизменным. Нет. Ни в коем случае. Николь злилась на юношу, но в глубине души понимала, что он прав. Она не могла подвергать мать такой опасности. Не после того, что пожиратели сделали с её отцом.

Волан-де-Морт, к всеобщему удивлению, дал своим сторонникам небольшой отдых. Новых заданий не было, и все были заняты своими делами. Семья Малфоев принялась украшать дом к Рождеству и балу в частности. Николь всячески помогала, стараясь угодить хозяевам, и, как сказал Драко, ей это удалось. Нарцисса отметила искусное чувство стиля девушки и спустя некоторое время дала ей полную свободу действий, перестав контролировать каждое движение волшебницы. Люциус проверял её работу с жутко важным видом и даже пытался придраться к каким-то мелочам, но ему это не удалось. Весь оставшийся вечер чете Малфоев пришлось наблюдать счастливую улыбку на лице девушки, и это привело их в смутные чувства: разве можно так радоваться только потому, что её работу одобрили?

В отношениях Николь и Драко всё было спокойно. Астория не появлялась в Мэноре, поэтому о ней старались лишний раз не вспоминать. Рейнер понимала, что Малфой выберет свою невесту: красивую, умную и чистокровную, не то, что она. Однако Николь старалась не думать о том, что будет после Рождества, наслаждаясь проведённым временем вместе. Они самозабвенно целовались в коридорах, когда никто не видел, незаметно касались друг друга, испепеляли взглядом.

Они искренне считали, что родители Драко ни о чём не догадывались, но Нарцисса была женщиной, к тому же весьма не глупой, а поэтому не заметить химию между своим сыном и этой маглорождённой девушкой не могла. Люциус неоднократно пытался поговорить с Драко и втолковать ему, что так вести себя недопустимо, но жена всегда останавливала его. Их сын взрослый, он сам разберётся. Малфой-старший что-то недовольно ворчал, но прислушивался к супруге, полагаясь на разумность сына.

Он всегда успеет отругать его, так пусть Драко побудет счастливым немного.

Бессонницы часто мучали Николь.

От зелий пришлось отказаться, чтобы окончательно не сойти с ума. На утро после них трещала голова и появлялись галлюцинации, а просыпаться было и так ужасным испытанием.

Она подолгу вертелась в широкой пустой кровати, перебирая под головой подушки. Мешало всё. Складки одежды безжалостно давили, будто это не мягкая ткань, а жёсткий наждач. Был слышен каждый шорох в поместье. Пряди волос лезли в лицо. Шторы были недостаточно плотно закрыты или, наоборот, совсем не пропускали свет. Затекала шея. Она снимала с себя всё, но и это не помогало уснуть. Подушки были слишком большие. Или слишком маленькие. Матрац слишком жёсткий. Мешало плечо. Изгиб талии. Естественный прогиб поясницы. Шум своего дыхания.

Наконец, она вставала, снова одевалась, накинув на себя халат, и выходила из комнаты. Босыми ногами ступала по холодному полу, бессмысленно гуляя по длинным коридорам Малфой-Мэнора.

Не замечая, как, она приходила в гостиную, где Драко оставил вечером свою недопитую бутылку огневиски, и наливала себе в стакан немного. Алкоголь привычно обжигал горло, не принося желаемого облегчения.

Она долго стояла у огромных окон и, обняв себя руками, вглядывалась в ночное звёздное небо. Искала знакомые созвездия. Загадывала желания при виде падающих звёзд.

Желаемый сон так и не приходил.

Скоро ей становилось совсем холодно и она решала вернуться в постель. Не к себе.

Николь открывала дверь в комнату, тихими шагами подходя к кровати, на которой спал парень, и легко присаживалась на её край. Зачем ей выделили отдельную спальню, если уже не раз она находила необходимый покой и тишину именно в этой? Или дело было в человеке, а не комнате?

– Драко… мне снова не спится, – шёпот нарушил гнетущую тишину, и она просто легла рядом.

Она знала, что он не стал бы её гнать.

Никогда не гонит.

***

Бал – это всегда празднично. Ещё большей торжественности и ощущения сказки ему придавал тот факт, что проводился он на Рождество. Время, когда всё вокруг преображается и люди становятся более открытыми друг другу. Уже не так скупятся на тёплые слова и заботу друг о друге.

Колонны зала были украшены красивыми, вьющимися вокруг них цветами, и тонкими мерцающими гирляндами. Потолок украшала массивная люстра. Расставленные по разным углам зала столы ломились от огромного количества угощений и все присутствующие, одетые словно с иголочки, полностью соответствовали данному мероприятию.

Под торжественную музыку, двери зала распахнулись. Гости почтили хозяев своим присутствием, и вошли в зал под руку со своими половинками. Вечер, как всегда, начался с приветственной речи мистера и миссис Малфой. Открывать бал пришлось Драко и Астории. Первый танец, восхищение со всех сторон и брошенное кем-то «такая красивая пара». Малфой посмотрел на девушку и их взгляды пересеклись. Губы слизеринки украшала сияющая улыбка, а глаза искрились восторгом. Она была красива, впрочем, как и всегда.

Когда музыка стихла, Драко отстранился от своей невесты и заметил фигуру подруги. Пэнси разговаривала с Нарциссой Малфой, а затем, под всеобщие взгляды прошла за старинное фортепиано, стоявшее в конце зала. Когда-то давно, ещё в детстве, Драко любил играть, но это больше было нужно его родителям, чем ему самому, поэтому последние несколько лет инструмент стоял без дела. Паркинсон села и открыла тяжёлую крышку пианино.

Малфой заметил, как Пэнси втянула воздух в лёгкие и начала играть. Слизеринец подошёл ближе. Длинные белые пальцы с полупрозрачной кожей, туго обтягивающей фаланги, с невероятной скоростью перебегали по старым, уже посеревшим от времени, клавишам.

«Слоновая кость», говорил отец. «Раритет». «Антиквариат».

По мнению сына же, просто рухлядь.

Нота за нотой, аккорд за аккордом.

С каждым новым нажатием звук становился всё громче, всё полнее. Поднимался всё выше и выше, добираясь до самого основательного конца гаммы, а потом резко спускался вниз, словно бросался с обрыва. Летел вместе с пальцами пианистки. Наполнял комнату без остатка, переливался, обволакивал каждого присутствующего, не давая оторваться от прослушивания столь профессионального исполнения.

Да, фортепиано старое, но настроено отменно.

Серые глаза пробежались по помятому пергаменту, парень радостно отметил, что произведение почти закончено. Практически миновали те злосчастные девять минут. Пэнси играла замечательно, но Драко ненавидел эту мелодию.

Он тренировал «Скарбо» ровно столько, сколько себя помнил, но и по сей день не смог бы сыграть его абсолютно идеально. «Идеально» в понятии «так, как хочет этого отец». Куда ему.

Кисти рук девушки болезненно, пронзительно ныли, в такт музыке, подушечки пальцев, кажется, совсем стёрлись. Какое-то время она не сможет играть.

Правая рука работала на одну сторону, левая на другую, и наоборот. Абсолютно разные мелодии, ничем не похожие по отдельности, но всё равно сливающиеся в одну, потрясающе красивую и до безумия сложную работу. Дело рук какого-то композитора с, очевидно, ярко выраженными садистскими наклонностями.

Слушателям нравилось. Они были увлечены, очарованы музыкой.

Ещё чуть-чуть. Совсем немного.

Низкий глухой звук оповестил о завершении композиции, блондин удовлетворённо прикрыл глаза и, наконец-то, сделал вдох – кажется, впервые, с начала игры.

Пэнси отодвинулась от инструмента, мысленно уносясь, на волне восторженных аплодисментов, куда подальше, в реальности же, оставаясь сидеть на таком же старом, как и пианино, табурете, обтянутом чёрной кожей.

– Виртуоз! – воодушевлённо воскликнула Нарцисса Малфой.

Стоящая неподалёку миссис Паркинсон вежливо улыбнулась:

– Пока нет. Но мы движемся к этому.

Кажется, хозяйка дома с её мнением была категорически несогласна:

– Да что вы?! Это же было просто превосходно, – она активно жестикулировала, что было несвойственно женщине, тон голоса значительно повышался, словно она была в шаге от того, чтобы закричать. – Пэнси просто талантище!

Девушка подошла ближе к родителям, сопровождаемая уважительными кивками и восхищёнными взглядами.

– Что вы, – отнекивался, на этот раз, глава семьи, мистер Паркинсон. – Талант – не более, чем количество часов, проведённых в практике.

Как это расценивать, Драко было непонятно, так что он решил не вдаваться. И не вмешиваться.

– Неплохо играешь, – проинформировал блондин, кивая на фортепиано, стоило слизеринке подобраться ближе.

Пэнси округлила глаза – совсем как мать:

– «Неплохо»? Да это было гениально!

– Убедила, – с лёгким смешком сознался Малфой. – Это правда было здорово, Пэнс.

– Благодарю, – произнесла девушка тем самым тоном, которым бредила большая часть младших факультетов школы Чародейства и Волшебства. – Не буду врать – польщена.

Хотя, если быть ну прям очень откровенной, Паркинсон бы больше удивилась, не сделай они ей каких-нибудь комплиментов.

Драко поправил тёмный пиджак, зачем-то потеребил зелёный галстук, видневшийся на белой праздничной рубашке. Провёл рукой по платиновым волосам, которые уже года три как оставил в покое. Раньше всегда заливал литрами геля, отчего они стали до жути жёсткими и ломкими – теперь приходилось заливать их литрами восстанавливающего шампуня. Такую сторону себя слизеринец не показывал абсолютно никому.

Вообще, зализывать волосы назад было лишь отчасти его решением. По большому счету, делал он так не потому, что ему нравилась такая причёска, а потому, что отец носил точно такую же в молодости. Видеть миниатюрную копию своего мужа Нарциссе было приятно, а радовать родителей было, однозначно, жизненным кредо Драко Люциуса Малфоя.

Семикурсник осмотрел собственную гостиную. Сейчас она напоминала скорее приёмную в Министерстве Магии. Куча народу, у каждого свои проблемы, у всех разговоры ни о чём, и каждый продолжает делать вид, что искренне уважает остальных присутствующих.

В центре стояла необъятная ёлка, которую домовики забыли нарядить заранее, но Николь вызвалась сделать это самостоятельно. Большинство гостей находили дерево чем-то вроде произведения искусства.

Драко хотелось выйти, пройтись – он порядком устал от нехватки свежего воздуха и постоянного фонового шума в виде людских голосов, – но он точно знал, что никто его не отпустит. Слишком хороший костюм, слишком поздний вечер и слишком плохая погода.

Снег. Слизеринец любил снег, но только если смотреть на него. Не прикасаться. По какой-то причине, эта видоизменённая вода была холоднее его собственных рук, и трогать её было неприятно, а иногда даже больно. А Малфой старался обходить стороной все места, где ему может стать больно. Философия проста.

Зал был украшен несильно, не вычурно. Никаких хлопушек и конфети, никаких носков на камине, никакой мишуры и подарков под ёлкой. Всё в контексте чего-то официального, делового, не слишком праздничного, но всё ещё рождественского. Смесь адовая, и совмещать её умеют лишь истинные аристократы. Потому что именно так и выглядит их жизнь.

Взрослые гости пили эльфийское вино, некоторые мужчины предпочли приступить к огневиски, детям наливали пунш или сливочное пиво.

Однокурсников Драко нашёл много, но лишь некоторые его заинтересовали – большинство остались без внимания молодого хозяина поместья.

– Скоро подадут индейку, – проинформировал он Тео и Пэнси, кивая на дверь, ведущую в столовую.

Паркинсон слегка покачивалась в такт – никакой музыки не было, но её это не останавливало, – шурша складками платья.

Кто-то положил руку на его плечо. Драко обернулся, моментально готовясь к разным исходам событий, но наткнулся на голубые глаза собственной матери.

– Пойдёмте, – негромко произнесла Нарцисса. В комнате было шумно, но её всё равно услышали, – ужин подан.

Блондин кивнул, сделал шаг в сторону столовой, точно зная, что оба слизеринца идут за ним.

У порога Пэнси встретилась взглядом с отцом.

– Пэнси, – на секунду он остановил дочь. – Ты была… неплоха.

Мерлин, неужели.

Звучало скованно, нераскрыто, но лучшего комплимента от отца ждать и не следовало, ещё учитывая его занятость в данный момент. «Неплохо», в понимании мистера Паркинсона, чаще всего значит «шедеврально» в понимании обычных людей.

Пэнси улыбнулась такой улыбкой, которой могла позволить себе улыбаться только в кругу семьи и близких друзей, и то лишь иногда, по праздникам.

– Спасибо, отец. С Рождеством.

Мужчина коротко кивнул:

– С Рождеством.

***

Рейнер опаздывала. Непозволительно, особенно для той, кто живёт в доме, где и проводится мероприятие. Слишком долго красилась, слишком долго подбирала наряд, долго делала причёску. Потом выяснилось, что макияж не подходил под цвет платья, так что девушка быстро переделала его.

Спустилась в гостиную она уже в разгар праздника. Первым делом Николь стянула с подноса домовика бокал шампанского, лениво разглядывая гостей, с которыми совсем не желала разговаривать. Она стояла напротив стола с закусками. Нарцисса ходила от гостя к гостю с обворожительной улыбкой, ни разу не удостоив девушку ни словом, ни взглядом.

Николь заметила Блейза, стоящего рядом с Дафной Гринграсс, и подошла к нему. Слизеринка бросила оценивающий взгляд на когтевранку и хмыкнула. Для неё до сих пор оставалось загадкой, как такая серая мышка смогла зацепить сразу нескольких представителей змеиного факультета. Когда Пэнси между Дафной и Николь начала выбирать Николь? Когда Тео и Блейз начали принимать её за свою? Когда Драко начал уделять грязнокровке больше внимания, чем собственной невесте? Дафна не понимала, но старалась не встрявать в отношения сестры с Малфоем. Сами разберутся.

– Никки! – воскликнул Забини, когда подруга подошла к нему. Он обнял её и полностью переключился на когтевранку, забыв о слизеринке. Рейнер заметила, как погрустнела Гринграсс, и поспешила удалиться.

Она пробиралась между телами волшебников, не зная толком, куда идёт. Драко различил шорох её платья среди десятков голосов, мелодии полонеза, выводимой сверкающими музыкантами в другой части зала, и звона бокалов на летающих подносах. И уже ни на кого, кроме неё, не смотрел. Восхитительная русоволосая девушка в нежно-бежевом платье с открытыми плечами, она не вписывалась в протокол, зато вписывалась в сердце – так была хороша. Непокорные пряди выбились, упали на шею, на уши, она будто только встала с постели – улыбчивая, естественная! Драко пошёл за ней следом, доставая сигарету из кармана. Николь вышла в холл, где почти никого не было, желая отдохнуть от всеобщей суматохи. Девушка не привыкла к такому роду мероприятиям. Малфой закурил и в три шага достиг волшебницы. Он прижал её к стене, воспользовавшись замешательством явно не ожидавшей такого девушки. Когтевранка дёргнулась в его руках, но сразу успокоилась, признав в напавшем Драко. Он молча смотрел на неё, сделав ещё одну затяжку.

– Ты же знаешь, что я ненавижу твои ужасные сигареты, – упрекнула его Николь. Малфою было всё равно. Да и ей тоже. Для приличия же надо показать этакое пренебрежение. – Что ты тут делаешь, Драко? Тебя могут увидеть.

Девушка поправила его галстук и заозиралась по сторонам. Боялась.

Чего именно боишься, детка? Что они могут нам сделать?

– Ну и пусть. Ты потрясающе выглядишь в этом платье, – Драко хищным взглядом осмотрел открытые плечи и ключицы, провёл рукой по тонкой талии, немного задержался на округлых бёдрах. Сигарета давно была отброшена в сторону, предварительно потушенная. Драко уже представлял, как Рейнер выглядела без этого пусть и красивого, но совершенно ненужного платья. – Как тебе удаётся с каждым разом выглядеть всё лучше и лучше?

– Уверена, ты считаешь так только потому, что уже выпил, – закатила глаза Николь, но улыбнулась. Драко уткнулся лицом в шею девушки и отрицательно замычал. Рейнер рассмеялась и начала перебирать платиновые пряди пальцами.

Из гостиной послышалась музыка. Драко отстранился и схватил Никки за руку, потянув обратно в зал. Девушка не сопротивлялась.

Николь улыбалась, а Малфой не мог отвести от неё взгляд. Бал проходил прекрасно. Драко по всем правилам откланялся и пошёл за напитками. Рейнер, умиляясь, смотрела ему вслед, пытаясь отдышаться.

Чёрт возьми, Драко, откуда в тебе столько грации и элегантности? Не иначе тебя сам Мерлин вылепил.

– Потанцуем или может лучше выйти подышать? – он протянул ей бокал с пуншем.

– Давай потанцуем. Ты не устал?

– Нет, конечно.

Малфой безупречный: безупречный вкус, ум, воспитание… да и в целом он идеален.

Он отставил прочь пузатый бокал, не сделав даже глотка обжигающей горло жидкости, с улыбкой приблизился к ней, обвивая рукой талию, захватил не сопротивляющуюся девушку в бурный танец. Её платье зашелестело и заструилось, прилипая плотным коконом к бёдрам, тёмно-зелёная бархатная лента, которую, он не сомневался, Николь выбрала специально под цвет его факультета, слетела с волос и затерялась под бесконечным множеством чужих ног. Драко подхватил её и с лёгкостью закружил. Николь рассмеялась.

– Ты прекрасно танцуешь! – воскликнула Николь, слегка смущаясь, что она не умеет так же.

– Танцам нас учили так же, как и магии – с самого рождения, – пояснил он.

Малфой бережно придерживал девушку за талию и вёл по блестящему паркету, в воздухе звучали причудливые мелодии, и скрипачи усердно выводили одну нотную строчку за другой, смешивали длительности и играли. Ярко, потрясающе. Ухо все ещё улавливало касания смычка о струны и прохладу ветра сквозь открытое окно. Николь замерла совсем рядом, улыбнулась своими нежно-розовыми губами, опустив взгляд и протянув руку. Он хотел дотронуться до молочной кожи, но сдержал этот порыв, отражающийся в слабой улыбке тонких губ.

Рядом с ней хотелось быть джентльменом. А ещё переписать собственную жизнь, выдрать из книги времени все страницы. Родиться в обычной семье, стать порядочным магом, что мог бы дать своей женщине всё, что она только захочет.

Рейнер закусила губу и сдержала улыбку. Она накручивала русый локон на палец и бездумно смотрела в серые глаза напротив, чувствуя, как в животе кружат бабочки в странном и завораживающем танце.

Драко любил с ней просыпаться. Любил играющее на русых кудряшках солнце. То, как она сопела и как куталась в одеяло.

Николь обожала завтраки, принесённые им в постель, то, как он безошибочно угадывал каждое её желание и старался его исполнить.

Он был в восторге от того, как она держала себя в обществе. Из гадкого утёнка эта девушка превратилась в прекрасного лебедя. Да, ей совсем не нравились балы и приёмы, но она была изящнее, воспитаннее и красивее любой чистокровки.

Она была без ума от его манеры говорить. Да, когда-то в прошлом её раздражала его привычка растягивать слова, но, Мерлин, как же давно это было, как же сильно он изменился с тех пор!

Он был готов засыпать на диване в выручай-комнате, когда она не хотела возвращаться в свою комнату. Потом страшно болела спина, но её лицо дарило ему спокойствие. Ночные кошмары всё ещё мучали его, но её свет прогонял из его жизни любую темноту.

Внезапно, Малфой замер, заметив кого-то, Николь не видела, кого именно, и на его лбу пролегла морщина. Драко был серьёзен и задумчив. Он отстранился от девушки, не взглянув на неё, а Рейнер обернулась в ту сторону, куда уже направлялся юноша. Когда она осталась в одиночестве среди кружащихся в танце пар, она замерла на какие-то несколько секунд своего тяжёлого ступора. И смиренно ждала, пока к ней подступит боль – неизбежный прилив горячей волны изнутри. Она думала, что заплачет у всех на виду. Драко оставил её одну уже в который раз. Прямо во время танца, даже не дожидаясь конца мелодии. Просто убежал к Астории, сказав, что обязательно вернётся. Николь всё ещё обнимала пространство перед собой, как будто там по-прежнему стоял человек, за которого она только что цеплялась, но Драко успел затеряться в толпе.

Малфой подошёл к Астории, решив, что уже давно пора поговорить. Он слишком долго тянул с этим. Гринграсс, словно, почувствовала его настроение и перестала говорить с Блейзом, делая несколько шагов в сторону жениха. Они замерли друг напротив друга.

И что дальше?

– Нам нужно поговорить.

– Говори, – кивнула Астория, смотря себе под ноги.

– Хорошо проводишь время? – спросил Драко. Дурак! Переходи сразу к делу!

– Да, Блейз любезно согласился составить мне компанию. А ты? – задала встречный вопрос слизеринка. – Видела ваш танец с Рейнер. Хорошо смотритесь.

– Вы с Блейзом тоже.

Отлично, обмен любезностями завершён.

– Я обдумал то, что ты сказала мне несколько недель назад, и принял решение, – с трудом сглотнул Драко.

– И что же ты решил? – Астория делала вид, что ей не больно, только кого ты обманываешь, девочка?

– Нам нужно расстаться. С твоими родителями я поговорю сам. Вся вина за разрыв помолвки только на мне, – эти слова дались ему слишком сложно.

– Почему ты принял это решение? – Астория гордая, она не заплачет.

– Потому, что я не тот, кто тебе нужен.

– Ты правда так думаешь?

– Я это чувствую. Словно так должно быть. Ты – по эту сторону истории, а я по ту – где-то за дверьми, в комнате для пушечного мяса. Словно с самого начала наша с тобой встреча была не ошибкой, нет… А какой-то подменой. Будто на моём месте должен был быть кто-то другой, но почему-то оказался я.

– Мне всегда казалось, что между нами что-то особенное, – Астория задрожала. – Мы особенные.

– Но не друг для друга.

– Знаешь, может ты и прав. Вместо того, чтобы сейчас найти пути друг к другу, попробовать влюбиться друг в друга, мы…

– Ссоримся, отвергая тех, кто действительно важен нам, – закончил за неё Драко.

– Значит… Это всё?

– Конец, – блондин сделал шаг вперёд.

Оказавшись прямо перед девушкой, он просто замер. Астория тихо всхлипнула и прижала голову к его груди.

Совершенно неуместно, словно издеваясь, в этот самый момент в зале заиграла грустная музыка. Присутствующие гости разделились на пары и прошествовали в самый центр.

А они так и остались стоять, прижавшись друг к другу, слегка покачиваясь в такт мелодии. Смотреть друг другу в глаза никто не стал, боясь прочитать там что-то, что вывернет душу наизнанку.

Тебе больно?

Он осторожно прижал своими руками её тонкую талию.

Да. Моё сердце разбилось.

Девушка протянула руки за спину молодого человека, едва ощутимо обнимая в ответ.

Некоторые люди встречаются, чтобы с треском расстаться.

– Спасибо тебе за всё, – прошептал ей в макушку Малфой. – Мне было хорошо с тобой.

– Для меня всё было по-настоящему, – так же тихо ответила девушка.

– Для меня тоже.

Прощание было душераздирающим, но Гринграсс не хотела убиваться. Ей просто было грустно. Так бывает, когда твоя любимая книга заканчивается, а герои так навсегда и останутся только на страницах этой книги. Пусто внутри. А ещё страшно. Их родители точно не примут новость о разрыве помолвки хорошо. Неизвестность пугала её.

– Наверное, мне лучше уйти, – сказал Драко, отстраняясь от девушки.

Астория поправила платье и кивнула, делая шаг назад.

Песня закончилась. Закончилась и их история.

Драко посмотрел в бледное, угрюмое лицо бывшей невесты и не сдержался:

– Ты же знаешь, что чертовски прекрасна?

На лице Астории возник румянец. Впервые за вечер, несмотря на плохое настроение, она почувствовала смущённость.

– Спасибо, – улыбнулась волшебница, теребя в руках складки платья.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

Иногда бал – это место для прощаний.

А теперь… прощай?

Драко резко развернулся и зашагал прочь. Так больше ни разу и не оглянувшись. Всё верно, когда обрываешь связи, не должен смотреть назад. Важно лишь то, куда ты отправишься после.

– Спасибо тебе, Драко Малфой, – прошептала Астория, глядя вслед уходящему юноше. – Спасибо.