Текст книги "Цветочная романтика (СИ)"
Автор книги: Lelouch fallen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
– Не такой, как ты, – альфа считает, что имеет право на эту реплику.
– Вот именно, – омега щелкает пальцами. Похоже, он попал в точку, только сам Итачи не понимает, в точку чего. – Далеко не я, пусть мы и очень похожи. Он намного… – надрывно вдыхает сквозь зубы, – сильнее меня в сущностном плане, поэтому я и волнуюсь, – пауза, – за Саске.
– Шутишь? – теперь уже его очередь задавать этот вопрос. – Наруто? Невинный цветок? – Саске описывал ему своего омегу и у него сложилось впечатление о добродушной, невинной, кроткой милашке. Да, с сущностными особенностями, которые и ему показались странными, но не омежьим монстром, каким его сейчас пытался подать старший брат.
– Придется показывать, – бормочет Дейдара, и Итачи снова ничего не понимает. Совершенно, кроме того, что он хочет помочь этой омеге, но не знает в чем и как.
– Смотри, Учиха, – говорит предельно строго и далее, ожидаемо, следует даже не просьба, а приказ, – и помни о том, чем может обернуться увиденное тобой, если об этом узнает кто-то ещё, – слишком запутанно, но Итачи настораживается, предчувствуя что-то… глобальное.
Сущность замирает внутри. Они оба, кажется, даже не дышат. Комната наполняется жаром. Жаром древней силы. И запахом омеги, перед которым невозможно устоять. Итачи прикрывает глаза. Вдыхает. Чувствует тот трепет пламени Предка внутри, который ещё ни разу даже не тлел. Неужели сам Дейдара не чувствует этого? Не понимает, убирая черту и раскрывая перед ним свою сущность. Приоткрывает глаза и смотрит. Но не верит. Потому, что даже для Первородного это слишком.
– У тебя клыки и прочее… – бормочет, неверяще качает головой и подходит ближе. Нет в этом ничего удивительного. Даже у дворовых есть сущностная форма, что уж говорить о перерожденных. Так что клыки, коготки и вертикальные зрачки на фоне оранжевой радужки его не особо впечатляют.
– И ушки… – омега морщится. Ему неприятно, и Итачи это понимает, но не может отказать себе в удовольствии прикоснутся к мягким рыжим ушкам, так неожиданно появившимся на золотоволосой макушке. Вот это его впечатляет, как и собственные ощущения. Какова бы ни была сущностная форма, но ушки – это не просто клыки или когти. Это особенность, которой владели наследники лишь нескольких Предков. Невероятно, но, похоже, он имеет дело далеко не с семьей дворовых омег.
– И хвост, – назидательно добавляет Дейдара, а Итачи прикрывает рот ладонью, дабы не выглядеть перед омегой полным болваном. Но, и сущность с ним в этом согласна, такое не каждый день увидишь, так что он может себе позволить шокированное выражение лица и игривые попытки поймать рыжий, пушистый хвост омеги.
– Это тебе не игрушка, Учиха! – омега шипит, выдергивая свой хвост из его рук. – А часть моей сущностной формы!
– А у Наруто тоже… – Итачи сглатывает, пытается успокоить свою, не в меру воспрянувшую сущность. Слишком воспрянувшую, судя по тому, как фыркает омега, пытаясь не вдыхать его альфьи феромоны. Сущность не в чем винить – она просто выбрала свою омегу, но альфы так не поступают. И не в такой ситуации.
– У него тоже все это? – пытается как-то описать увиденное, но лишь разводит руками. – И хвост? – хвост – это плохо. Нет, хвост – это хорошо. Это свидетельствует о многом. Об эпопейном – так бы сказал Итачи. Но Дей чертовски прав – все может плохо обернуться. И для Саске в том числе.
– Девять, – назидательно, твердо произносит омега, пряча свою сущностную форму. – У Наруто все девять хвостов, как и положено прямому наследнику Верховного Китсунэ.
– Ох, ёлки… – только и выдыхает, смотря в взволнованную глубину сапфировых глаз. Похоже, они с его глупым отото крупно, очень крупно попали.
========== О забвенных огнях Трапперов. ==========
Омежка вымотался за день. Это заметно по его умиротворенному, глубинному, чуточку утомленному взгляду. Но Наруто счастлив и доволен – и это главное. Прижимается к нему. Доверчиво. В поисках ответного тепла. Все ещё шепчет о том, как здорово он провел сегодняшний день и как ему не хочется, чтобы он заканчивался.
Саске хмыкает, снимает пиджак и набрасывает на дрожащие плечики. Забавно и мило. Альфе кажется, что такой момент, у того же озера, но уже при полной луне, достоин чего-то большего, нежели слова, в которые ему трудно уместить все то, что он сейчас ощущает. Хочется как-то по-особенному выказать свои чувства. Опускает голову и пристально смотрит. Смотрит в эту завораживающую, сапфировую синеву, видя в ней отголоски ответных чувств.
– Что? – омежка запрокидывает голову, приподнимает бровки, прижимается к нему ещё плотнее и заманчиво улыбается. Саске кажется, что заманчиво. Сущностные ощущения играют с его восприятием. Выдают действительное за желаемое. Он слишком впечатлен этой близостью, чтобы понять, когда шепчет интуиция, а когда назидают инстинкты.
– Можно?.. – спрашивает осторожно, прикасаясь пальцами к подбородку. Он серьезно настроен. Готов к отказу. Точнее сказать, даже больше готов к отказу, чем к разрешению. Но омежка, медленно прикрыв глаза, кивает. Едва заметно, но уверенно. Тянется, приподнимаясь на цыпочки, и так по-детски складывает губы бантиком.
Саске осторожно касается приоткрытых навстречу губ. Сперва просто касается. Ждет. Проникается ощущениями. Трепещущими и кажущимися такими, которые готовы в любой момент превратиться в бушующее пламя. Может, он, и правда, торопит события? Но омежка робко шевелит губками, касается его губ язычком и требовательно сжимает пальчики на его рубашке. Саске прикрывает глаза и поддается. Омеге и внутреннему вихрю у себя в груди.
Саске кажется, что их затягивает в какой-то водоворот, наполненный потрясающей силы чувствами и сущностными ощущениями. Целует быстро и глубоко. В какой-то мере жадно и собственнически. Словно пьет этот поцелуй. Или через него. Чувствует, как внутри, одновременно с наслаждением, растекается боль. Пытается завладеть им. Удержать его сущность цепями, впивающимися в плоть. Не позволить прикоснуться к омеге именно сущностно. Наруто тоже чувствует это. Отвечает на поцелуй так, будто пытается забрать эту боль. Заполнить её пустоты своим золотистым светом. Оборвать эти цепи и позволить сущности, наконец, расправить свои крылья.
Сама сущность – отчаянна и непоколебима. Впервые она прикасается к нему изнутри. Странное, глубокое, волнительное ощущение огромной силы, текущей по венам. Пульсирующей в нем и сливающейся с золотистым светом сущностной силы самого омеги.
Запредельная боль и резкий рывок. Это последнее, что помнит Саске прежде, чем перед глазами все плывет. Наруто удерживает его на этой грани. Не физически. Сущностно. Лязг. Резкий и неприятный. Рвущий что-то внутри и приносящий облегчение. Саске не верит, но сущность лишь дельно складывает руки на широкой груди и кивает, одобряя и подбадривая. Руки, на которых больше нет цепей.
– Прости… – шепчет. Считает, что момент испорчен. И неважно, что произошло с ним самим. Ему уже давно стоило разобраться с собственными сущностными странностями, а не откладывать видимые проблемы в долгий ящик. Важно то, что это могло как-то отразиться на Наруто. Его омеге, из которого он, судя по ощущениям, вытянул силы, чтобы разорвать часть цепей, в которые, по какой-то неведомой причине, заключена его сущность.
– Понятия не имею, что со мной, – открывает глаза и замирает, пораженно выдыхая, – произошло…
– Это я во всем виноват… – прикрывает лицо ладонями. Мокрое от слез сожаления. Лицо, на котором отчетливо проступают родимые пятна-полоски, словно усы. А ещё он успевает заметить длинные клыки и глаза с оранжевой радужкой и вертикальным зрачком. Омега спешно выстраивает черту. Не себя защищает от альфы, а его, Саске, от себя. От той сущностной силы, которая чувствуется плотным ореолом даже на расстоянии.
– Я думал, что в этот раз все будет не так… – темень клубами опутывает хрупкую фигурку, словно в кокон её заворачивает. Струится из сосредоточия сущности жуткими щупальцами. Саске кажется, что именно таким должно быть отчаянье – темным, холодным и жалящим.
– Все хорошо, – притягивает омежку к себе. Морщится, натыкаясь на жестокий в своей плотности барьер, но обнимает, спешно стряхивая сущностный морок с омеги. Сущность в этом помогает. Придает сил. Намного больше сил, чем обычно. Не прибегая к алому цветку Шарингана.
– Ты же мой омега, значит, буду принимать тебя таким, каков ты есть, – это не фальшь, но и не совсем правда. Наруто – его омега. Саске знает, что не откажется от него ни при каких обстоятельствах, но все же ему потребуется время. Определенно. А ещё – помощь брата и самого Наруто. Его особенного Наруто.
Саске опускает глаза. На макушке все ещё прядут лисьи ушки, а у его ног нервно клубятся два огненных хвоста. Два, между прочим. И Саске остается только догадываться – их два в принципе, как у Второго, или же все-таки больше. Огонь сущностной форм Наруто дает на этот вопрос более чем однозначный ответ.
– Отвези меня домой, пожалуйста, – просит, все ещё всхлипывая. Ранимый омежка, способный контролировать столь огромную силу. Саске старается не думать о том, что у Наруто есть старший брат. И о том, что, судя по официальным данным, прямые потомки Девятого были истреблены около сорока лет назад. Громкое дело было. Громкое и завершившее историю Трапперов.
– Конечно, – отстраняет, мягко улыбается и смотрит в глаза. Все ещё с оранжевой радужкой и вертикальным зрачком. – Только, думаю, – говорит осторожно, дабы Наруто не понял его превратно, дабы не посчитал, что такая мелочь, как наследник Верховного Китсунэ в его объятиях, способна спугнуть Учиха Саске, – тебе стоит… Ну… – аккуратно прикасается к щечкам, следуя по меткам-усикам большими пальцами, – выйти из сущностной формы.
– Ох, прости! – морозно становится слишком резко, словно перед ним распахивается сама Бездна. Саске невольно передергивает плечами. – Такое бывает, когда я на эмоциях, – на него опять смотрят сапфировые глаза. Ни следа от ушек или же хвоста. Учиха разочарованно выдыхает. Ему и его сущности импонирует этот огненный лисенок.
– Ты, кстати, тоже виноват, – омежка тыкает пальчиком ему в грудь и грузно супит бровки. Саске кажется, что в глубине черного зрачка он видит огненные языки. Конечно, видит. Омежьей черты между ними больше нет. Наследие Девятого распускается во всей своей красе. И силе.
– Да? – удивлен, но с омегами, тем более такими, как Наруто, милыми и упрямыми, не спорят. – И в чем же? – миролюбиво приподнимает руки. Омежка гордо отворачивается, и Саске пользуется моментом.
– Отпусти, альфа! – вырывается и смеется одновременно. Барахтается в его объятиях. На его руках. Болтает ногами и звонко чмокает его в щеку. Ребёнок. И такая сила. Теперь Саске уважает Намикадзе Дейдару. И, надо признать, даже чуточку побаивается, припоминая его омежье гостеприимство.
– Так в чем там моя вина? – спрашивает, все ещё улыбаясь. Оказывается, это не так уж и сложно – любить Первородного омегу с наследием Девятого.
Машина делает рывок и глохнет. Саске сжимает руль. Сглатывает. Прикрывает глаза. Вдыхает и выдыхает. Сущность скалится в насмешливой улыбке. Саске думает, что она специально выбрала именно этого омегу, чтобы избавиться от столь ненавистных ей цепей. Но это же сущность и она не может действовать как особь! На этот раз сущность заворачивается в свои огромные крылья, и Саске слепнет. Сущностно. Лишенный, как говорят беты, шестого чувства.
– Отлично! Просто класс! – не стоит показывать перед омегой своих слабостей, но даже у Учиха Саске есть свой предел. А ещё вредная сущность, с которой он никак не может прийти к взаимному пониманию.
– Вот в этом, – назидательно ворчит под боком омежка.
– Что? – Саске растерян. Приказывает себе собраться и не идти на поводу у своей сущности. Сейчас значение имеет только Наруто. И их отношения. Так что сущности, какие бы там обиды она не таила, придется подождать.
– Ты не воспринимаешь свою сущность всерьез – вот что, – с умным видом объясняет омежка. Саске смотрит в серьезную синеву глаз и думает. Обо всем и сразу. Рой мыслей только раздражает и вызывает новый приступ головной боли. Оправданной и заслуженной.
– Я подумаю над этим, – отвечает уклончиво и таки заводит машину. В данный момент больше собственного состояния его волнует кое-что другое.
– А Пейн знает? – таки спрашивает, коря себя за то, что снова задевает болезненную струну прошлого. – О том, кто ты на самом деле, – не в его правилах переворачивать страницы в обратном порядке, но Учиха Саске привык доверять своей интуиции. Сущность снова обижено фыркает из-под укрытия из собственных крыльев. Приходится согласиться, что интуиция все-таки имеет отношение к сущности.
– Ну, мы же встречались… – шепчет. Виновато и досадно. Омеге неприятны эти отношения. Неприятен сам альфа. И Саске ещё больше не понимает, почему Наруто встречался с этим Пейном. Почему, если все-таки смотреть на правду широко раскрытыми глазами, а не сквозь щелки век, он разделял его взгляды.
– Над этим я тоже подумаю, – Саске имеет в виду, что подумает над опасностью, в которой может быть Наруто, и над тем, как этого избежать. Стоит более тщательно проверить этого Пейна, его окружение и связи, ведь не просто же так кто-то прятал наследника Девятого почти двадцать лет. Наследников, учитывая то, что Наруто и Дейдара – единокровные братья.
Остаток пути они проводят в молчании. Саске надеется, что вместе с Итачи они смогут защитить омег Намикадзе. Его сущность считает, что их действительно есть от чего защищать.
Странное чувство приходит медленно. Накатывает неумолимой волной. Назидающе давит на виски и вынуждает сущность откликаться, выскользнув из-под безопасного щита крыльев. Ещё на подъезде к дому Намикадзе Саске уже знает, кто ожидает его у парадной двери. Это настораживает и раздражает одновременно. Но такой уж этот Итачи – вездесущий. Особенно, если дело касается его глупого отото.
– Наруто! – взрослый омега обнимает брата и отводит его в сторону. Защищает. Саске только вздыхает. Слишком сложно и тернисто, пусть он и не надеялся на простоту и беспрепятственность этих отношений. Присутствие Итачи же его совершенно не воодушевляет. Заговор старших братьев прям таки чувствуется. Сущностно. Саске готовится отстаивать свои позиции до конца.
– Саске, – Итачи воспринимается как комок витиевато переплетенных эмоций. Саске даже отступает на пару шагов, настолько от того веет тяжестью феромонов и властностью его сущностной силы. Отметины мудрости видны ещё более отчетливо, а кулаки плотно сжаты. Альфа подходит к нему осторожно, словно по стеклу ступает. И Саске не верит в очевидное. Потому, что это Итачи. И ещё потому, что такие совпадения – это слишком. Даже для скучающих в своих забвенных чертогах Предков.
– Итачи, только не говори… – начинает неуверенно, а собственная сущность скалится на своего близнеца. Подначивает и насмехается. Не со зла. Из-за вредности. Саске снова думает о том, что это слишком сложно. Но, по крайней мере, расплетать нити всех этих странностей ему предстоит не в одиночку.
– Сейчас я не могу сказать ничего… – косится на взрослого омегу и жадно сглатывает, – определенного.
– Пойдемте в дом, – командует Дейдара, так и не выпустив брата из своих защитных полуобъятий. – Нечего тешить соседей бесплатным представлением.
Саске полностью согласен. С тем, что выставляться напоказ им, Первородным, точно не стоит, но и следовать указаниям омеги…
– Просто смирись, – выдыхает Итачи, участливо хлопая его по плечу. – Нам с тобой, братишка, достались явно не безделушные подарочки в омежьей обертке, – Саске послушно кивает и следует за братом. А тот, в свою очередь, за омегами.
Они размещаются в гостиной. Друг напротив друга. Никаких тебе чай/кофе/пирожки. Между ними антикварный столик. В этом уютном доме все дышит стариной. Саске кажется, что даже ощущения знакомые. Словно сейчас он в фамильном особняке, построенном вокруг алтаря, на котором горит пламя мудрости его Предков. Вот только его Предки воспринимаются, как нечто холодное. Мерзлый, пустынный, лунный огонь, а в доме Намикадзе ярко, пусть и единым пучком сосредоточия, пылает жаркое, трескучее, искристое пламя. Саске точно не знает, но, наверное, наследие Девятого должно восприниматься именно так.
– Значит, Саске, ты уже видел сущностную форму Наруто? – взрослый омега чертовски проницателен. Его омежка лишь виновато свешивает голову. Сам же Саске не видит поводов не доверять ему.
– Я понимаю, почему ваша семья скрывала свою родословную, поэтому обещаю, что буду хранить эту тайну столь же скрупулезно, – Саске считает, что он поступил достойно. Как альфа и Учиха. Если наследники Девятого должны быть в безопасности и сокрыты от глаз людских, то он готов это обеспечить всеми силами.
– Понимаешь, значит? – Дейдара презренно щурится, а Саске задыхается от его негодования, которое сжимается вокруг его горла плотным кольцом черты.
– Дей, не надо! – омежка вцепляется в руку брата, и Саске чуть ли не выворачивает, когда ещё одна омежья черта касается его, пытаясь разорвать первую. – Это же мой альфа!
– Предки! – старший омега резко подымается с дивана, беспокойно расхаживая взад-вперед. Итачи участливо хлопает его по спине и, кажется, даже касается сосредоточия его сущности своей силой. В любой другой ситуации он бы ни за что не позволил подобное, но голова сейчас и так кругом, а ясность ума ему ещё пригодится. Так чувствует его своевольная сущность, жадно впитывая в себя сущностную силу своего близнеца.
– Дей, – Итачи обращается к старшему омеге непривычно мягко, уступчиво, Саске кажется, что даже виновато, – думаю, стоит рассказать нам о том, почему для всего общества наследники Девятого умерли сорок лет назад, – смотрит на брата, щурится, думает. Итачи едва заметно качает головой. Значит, не сейчас. Но он правильно все понял. Между Итачи и Дейдарой что-то происходит. Не самое хорошее, судя по обще-потрепанному виду брата. Немыслимо, но факт. Похоже, противостоять полной омежьей силе наследников Верховного Китсунэ способен только Мангекё.
– Да, Итачи, ты прав, – Саске удивленно вскидывает бровь, но молчит. Брат не влезает в его отношения с Наруто, ну, почти не влезает, а он не будет совать нос в его разборки с Дейдарой. – Тем более, – старший омега косится на брата, вздыхает и улыбается, – если мы говорим о, скорее всего, Истинной Паре, – Саске даже возразить не успевает. Да, это красивая легенда – легенда об Истинных Парах, союз которых не предопределен, а рожден искренними чувствами – но на то она и легенда, что всего лишь передается из уст в уста, а не является частью реальности. Саске верит в то, что может увидеть, а Истинных Пар не помнят даже самые древние члены клана Учиха.
– Думаю, никому из нас не нужно напоминать о том, что, официально, последние представители клана Узумаки – клана Первородных, ведущего свое происхождение от Девятого, пали от рук Трапперов сорок лет назад, – альфы синхронно кивают. На их лицах сосредоточенное, внемлющее выражение. Дейдара думает, что он не совершает ошибку, раз пламя Верховного Китсунэ позволило этим Учиха войти в их дом.
– На самом же деле, – присаживается, сжимает чуть дрожащую ладонь брата, смотрит строго, сквозь плотную пелену собственной черты, – во время того рейда удалось выжить двум, самым младшим членам клана – Узумаки Кушине, нашей матери, и Узумаки Нагато, её двоюродному брату. Спасла их обычная женщина-бета из семьи Нохара.
– Но вы же совсем не похожи на наследников Узумаки, – шепчет младший, озадачено переводя взгляд с него на Наруто. Он чувствует, как меняется этот взгляд, из осторожного становясь нежным. Хорошо, что они с Итачи обсудили происходящее между их младшими братьями заранее. По крайне мере, это сгладило некоторые углы восприятия столь спешно происходящих в их семьях событий, но то, к какому выводу они пришли, Дейдару не радует.
– Наш отец, Намикадзе Минато, был обычным альфой, – делает паузу, позволяет осмыслить, воспринять, считая это важным, – дворовым. Поэтому нас с Наруто сложно назвать полноценными Узумаки.
– Намикадзе Минато не может быть просто дворовым, – возражает Итачи. Он буравит его тяжелым, долгим, наполненным сущностной силой взглядом. Предупреждает. Саске бы одну правду проглотить, а остальное он уже как-нибудь приложит. – Наверное… – альфа уступает. Младший косится на него недоверчиво, но молчит. Упорно, но явно не собираясь упускать из виду эту оплошность.
– Трудно говорить о том, чем руководствовался наш достопочтенный Предок, но кануть в забытье он точно не собирался, – он фыркает, чувствуя волнение пламени алтаря Девятого. Огарка некогда мощного пламени, который ему удалось спасти, заплатив за него достойную цену. – Поэтому мы имеем то, что имеем, – демонстративно разводит руками. – Меня и Наруто – совершенно не похожих на багряноволосых Узумаки, но полноправно обладающих наследием Верховного Китсунэ.
– Подожди, Дейдара-кун, – он и не думал, что будет легко. Не с Учиха. И не тогда, когда речь идет, как они с Итачи считают, об Истинной Паре. – Почему ты говоришь только о вас с Наруто? А как же… – он чувствует, что происходит с молодым альфой. Все Предки, так или иначе, связаны между собой, и сейчас его сущность отчаянно пытается предупредить своего носителя о неискренности, чему тот упрямится, испытывая только боль. Что ж, это выбор Саске. – А как же ваша мать и её кузен?
– Маму и отца убили Трапперы, – шепчет Наруто, крепко, до боли, впиваясь ногтями в свои коленки. – Десять лет назад Трапперы как-то узнали о том, что наследники Девятого живы. Они, – его братишка вскидывает голову, позволяя эмоциям течь, являя его сущностную форму, – пришли в наш дом ночью и сожгли его дотла. Они убили наших родителей! – выкрикивает горестно, а ему только и остается, что обнимать и баюкать в своих объятиях, лениво отмахиваясь от беспокойно вьющихся четырех огненных хвостов.
– Трапперы? – Итачи хмурится. В отличие от Саске, он понимает, что это не выдумки и не детские страхи. Не шайка, прикрывающаяся громким, мрачным, клеймящим именем. Учиха Итачи, определенно, знает больше, чем говорит.
– Аники? – младший требовательно смотрит на брата алым цветком Шарингана, а тот лишь вздыхает, устало массируя переносицу. Дейдара его понимает. Сдерживаться и не использовать силу Мангекё, когда прямо перед тобой бушует пусть и не полная сила Девятого, это вершина добропорядочности альфы Учиха.
– Поговаривают, что Трапперов не искоренили, – смотрит на него темными, глубокими, завораживающими глазами. И только омежья черта, сотканная из нитей сущностной силы Предка, не позволяет поддаться этой глубине, обещающей исходящую от альфы напротив надежность и защиту. – Они просто ушли в тень, но их цель, уничтожение Первородных и особей в принципе, все ещё не забыта и лелеема в определенных кругах.
– Да? – саркастически тянет младший, медленно выдыхая. Цветок сменяется теменью. Беспросветной и холодной, как само пламя Десятого. – Мы ещё вернемся к этому, брат, – с нажимом и раздражением. Дейдара понимает. Едва заметно улыбается старшему альфе. Просто в знак благодарности, не более. Именно поэтому, потому, что Итачи – преемник главы Учиха, он знает больше, нежели младший. Он знает не только о Трапперах, но и о Хранителях.
– Наруто, – подходит к его брату. Медленно присаживается перед ним на корточки. Берет за руки. Он не вмешивается. Может, и хочет. Где-то в глубине. Но не имеет права. Просто подымается с дивана и отходит в сторону. Дейдара признает, что у него самого сейчас бОльшая проблема – обеспокоенный, неустанно следящий за ним взгляд старшего Учиха.
– Наруто, – гладит золотистые волосы, в которых все ещё прядут ушки. Его братишка шмыгает носом и утыкается альфе в плечо. Сущностная форма моментально схлынивает. Дейдара переводит дух. Наверное, все-таки стоило верить старшему Учиха, ведь он лучше знает своего отото. Но и убедиться в добропорядочности и искренности помыслов избранника братишки излишним не было.
– А ваш дядя? – дельно спрашивает Итачи, все так же обращая внимание только на него. – Что произошло с ним? – Дейдару нервирует такая пристальность. Прям до торчащих на макушке ушек. Итачи вопросительно вскидывает бровь. Младший резко оборачивается. Но он уже невозмутим и обычен. Всего лишь секундная слабость. Ведь не так-то уж и часто ему приходится объясняться сразу с двумя Учиха. По сути, ещё ни разу не приходилось.
– Ничего, – пожимает плечами. – Живет себе на юге Италии со своей семьей.
– Так, значит, – Саске садится рядом со своим омегой – обнимает, успокаивает, защищает, – вы с Наруто не последние китсунэ?
– Ну, как сказать… – тянет задумчиво. Как-то вмешивать во все это ещё и семью дяди ему не хочется. Ситуация слишком сложна, но, похоже, выбора у него нет. – Не у всех Узумаки сила Предка появляется одинаково.
– Как в клане Учиха с Шаринганом, – Итачи очень вовремя приходит ему на выручку. Правда, мотивы этого поступка кажутся омеге двусмысленными.
– Именно, – все-таки Дейдара цепляется за эту фразу, скрепя сердце, но принимая помощь альфы. – Как не у всех Учиха пробуждается Мангекё, так и далеко не у всех Узумаки девять хвостов и вся полнота силы наследия Девятого.
– Проще говоря, – выдыхает, устало и с единственным желанием – поскорее закончить этот разговор, после которого альфы, наконец, уйдут. – У нашей матери было девять хвостов. У Нагато-сана – пять, у его дочери, Карин, только два, потому, что отец-альфа не Первородный. У меня, – пожимает плечами, – увы, только один. Ну, а у Наруто…
– Все девять, – шепчет его братишка, доверительно смотря на своего альфу, – как у полноправного преемника.
– Хоть двадцать девять, – бормочет альфа, чмокая его брата в макушку. – Я не откажусь от своего омеги. Я… – он замирает. Даже Итачи напряжен, словно струна. Не так они с ним планировали исход этого разговора. И явно не для того сплели столь хитромудрый план, чтобы он рухнул в последствии простого, человеческого решения.
– Я вместе с Наруто собираюсь предстать перед алтарем Предка Учиха, – атмосфера в доме резко сгущается. Пламя Предка ярко вспыхивает, застилая мир пологом своей огненной, священной, Первородной силы.
– Да быть этого не может… – выдыхают одновременно и смотрят только друг на друга. Он отворачивается первым. Прячет свою, столь не присущую ему омежью неуверенность и смущение. Похоже, Итачи не совсем согласен с тем, что священному пламени Верховного Китсунэ стоило остановиться на благословение союза только младших братьев.
========== Об альфьих слабостях ==========
– Итачи-сама, вы уверены? – пожилой альфа смотрит на него так, словно пытается на что-то намекнуть. Чуть приподнимая густую седую бровь и выразительно пожевывая нижнюю губу. Самого же Итачи мнение мужчины не интересует. Как председатель влиятельной корпорации, он уверен в правильности своего решения. Как альфа, не намерен отступать. Особенно, в виду недавних событий.
– Естественно, Ооноки-сан, – вежливо кивает, удерживая дежурную улыбку. Он не тщеславен и не горделив, но все же его слегка задевает самоуверенность перерожденного, считающего, что он имеет право ставить под сомнение решение Первородного. Пусть все же и признает, что в чем-то он руководствуется не здравым смыслом, а наитием. Недопустимо для преемника главы клана Учиха. Отец бы не одобрил. Как и достопочтенная Микото-сан. Итачи кажется, что эта ситуации ему что-то напоминает. Отдаленное и смутное. Скорее всего, произошедшее даже не с ним.
– Я, конечно же, поддерживаю ваш выбор, Итачи-сама, – мужчина нервно сцепляет руки в замок. – И это большая честь для моего агентства и меня, как его директора, лично, но все же позвольте… – альфа делает уклончивую паузу, – рассказать вам кое о чем, – все-таки старик прожил не один десяток лет, как примерно столько же возглавляет довольно успешную и перспективную компанию, поэтому сейчас в нем борется осознание выгодности столь неожиданно поступившего предложения и страх не оправдать то доверие и ту ответственность, которую на него пытается возложить Первородный.
– Конечно же, я выслушаю вас, Ооноки-сан, – Итачи вальяжно откидывается на спинку кресла и терпеливо смотрит. Не то чтобы ему не интересно. Альфа считает, что он узнал уже достаточно. Из тех материалов, которые доверенные люди собрали по его же, неофициальному, приказу. Но вдруг этот старик расскажет ему что-то, что будет действительно интересным. Что-то, что, в силу уважения к одному омеге и личностных правил альфы, не подобает узнавать с чужих уст, пусть для этого тоже достаточно лишь его приказа.
– Видите ли, Итачи-сама, – мужчина заметно волнуется, даже несмотря на то, что собеседник полностью сокрыл свою сущность. Но старик знает, кто именно перед ним, и этого достаточно, чтобы достать мятый платок и спорно стереть со лба выступившие капельки нервного пота, – я не отрицаю, что горжусь Дейдарой-кун, как сотрудником, но все же его особенный, – выделяет с нажимом, – подход к клиентам иногда создает нам некоторые проблемы.
– Я ознакомился с работой вашего агентства и проектами Дейдары-кун в частности, – на этот раз говорит уже сухо, без тени улыбки или расположения. – И меня, Ооноки-сан, устраивает абсолютно все, – вкладывает в свои слова самую каплю сущностной силы. Просто его сущности, как и ему самому, не нравится то, как этот альфа отзывается о его омеге.
То, что Ооноки называет особым подходом, это всего лишь упрямый, несгибаемый профессионализм, который ещё никогда не подводил ведущего бренд-менеджера рекламного агентства «Бакутан»* и благодаря которому у «Бакука Бутай»* не было ещё ни одного провального проекта. Итачи может согласиться с тем, что у Дейдары вспыльчивый характер. Потому, что видел опухшую щеку брата, а собственное горло до сих пор саднит от фантомного ощущения сжимающейся на ней омежьей черты. Но у всякого бизнеса есть свои издержки. И если ради успеха рекламной компании «Bashosen-Sweet» придется подставить собственную шею и в чем-то уступить столь шикарной омеге… Итачи совершенно не против. Пусть отец и достопочтенная Микото-сан снова бы не одобрили.
– Что ж, в таком случае… – альфа беспомощно разводит руками и тянется к телефону.
– Не стоит, – мягко, но обманчиво. Что-то внутри клокочет и предвкушает. Он хочет видеть лицо этой несгибаемой омеги. Хочет видеть его в тот момент, когда он лично расскажет Дейдаре столь многообещающую новость.
– Чтобы оформить все бумаги, к вам подъедет мой юрист, – подымается, так и не притронувшись к любезно предложенному чаю. Итачи не любит чай и не понимает этих условностей, именуемых правилами делового этикета. К тому же, судя по сущностным ощущениям, он бы не отказался сейчас от чего-то покрепче, чем чай. Итачи снова кажется, что все это уже было. Порой, связь между сущностями-близнецами досаждает и ему. Порой – то есть в том случае, когда наступает, подобное нынешнему, ощущение дежавю.
