Текст книги "Цветочная романтика (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

– Гаара-сама, к вам… – голос у секретаря взволнованный. А его секретарь – бета. И эта пауза… Сущность ехидно хихикает, потирая свои загребущие лапки, – Учиха Саске-сама.

– Ну, пусть проходит, – ещё и плечами пожимает, словно нежданный гость может оценить уровень его самообладания. Впрочем, гость не такой уж и нежданный. Скорее, нежданный именно сегодня.

Учиха переступает порог его кабинет величественно. Как и полагается Первородному: бесстрастное выражение лица, гордая осанка, прямой взгляд, ни единой нити сущностной силы. Решительность и непоколебимость в одном флаконе.

– Приветствую, Гаара-сама, – легкий кивок. Всего лишь дань уважения его наследию. Сущность нетерпеливо щелкает пастью. Вот поэтому Собаку но Гаара предпочитает обходить, так сказать, сородичей стороной. Его Предок – личность весьма своеобразная и не шибко компромиссная.

– День добрый, Саске-сама, – подымается. Выходит из-за стола. Отвечает данностью на дань традициям со стороны Учиха. Так и застывают. Просто смотрят друг на друга, как два волка в преддверии смертельной схватки. Кажется, что, если в этой тиши промелькнет хотя бы единый звук, особи моментально вцепятся друг другу в глотки. Воздух медленно густеет, насыщаясь нитями сущностной силы альф.

– Если вы здесь, полагаю, Наруто-кун вам уже обо всем рассказал, – он делает единственно-возможный в этой ситуации вывод. У него нет общих дел с Учиха. Сферы их бизнеса и влияния слишком различны. Если они и пересекались ранее, то исключительно по причине их обоюдного статуса Первородных. Так что дело в омеге. И альфа напротив, похоже, настроен не на светскую беседу.

– Представьте себе – нет, – цедит сквозь зубы Учиха. Он же чувствует легкое колебание сущностного ореола вокруг альфы. Ощущает потенциальную мощь его силы. Его собственная сущность подымается на задние лапы. Во весь рост. Недобрый знак. Тем более, в присутствии достойного противника. – А о чем, позвольте спросить, он должен был мне рассказать?

– О нас с ним, – пожимает плечами. Как-то что-то не сходится. Они же с омегой все решили: тот говорит со своим альфой и объясняет ему ситуацию, а он, Гаара, без крайней на то необходимости, не вмешивается. Похоже, что-то пошло явно не по плану, раз в темных глазах Учиха прямо сейчас медленно, но уверенно проступает алый цветок Шарингана.

– О вас, значит? – уже рычит. Делает пару шагов вперед. Он сохраняет невозмутимость. У этого альфы, похоже, просто рассудок помутился то ли на почве ревности, то ли в порыве гона. Как бы там ни было, а угрожать себе на своей же территории он не позволит.

– Может, Саске-сама, мы с вами поговорим как мужчина с мужчиной, а не как альфа с альфой? – предлагает. Фактически, пытается спасти ситуацию. Сущность уже вцепилась своими когтями в его нутро и отступать явно не собирается. Её сила течет по венам. До дрожи и упоения сладко. Наверное, именно так чувствуют себя властители и победители. Собаку тоже знакомо это ощущение, но он приложил много усилий, чтобы приглушить в себе сущностную потребность в нем. И вот, благодаря необъяснимой агрессии со стороны альфы, Первородного, забытые порывы снова кружат голову.

– Конечно, Гаара-сама, – соглашается елейно, скалясь. – После того, как вы осознаете, чем чреваты посягательства на чужую омегу.

– Что? – он даже удивиться не успевает. Сущность реагирует первой и отражает удар. Мощный и сметающий, словно ураган. Косится в сторону. В стене, прямо над аквариумом, огромная вмятина. Рыбки переполошено мечутся в бурлящей воде, вскидываясь. Что ж, первым начал не он.

Сущность радостно взвизгивает. По её телу ползут синие отметины. А мир перед его глазами перестает быть привычно-цветным, превращаясь в инфракрасное видение. Даже не пытается смягчить свой первый удар.

– Прям эльф, бля, – сплевывает на пол и утирает кровящий нос рукавом. Удар-то он отразил, но все равно его зацепило. Одно дело, когда тебя атакуют в лоб или же с какой-то стороны, и совсем другое, когда твой противник может нанести удар под любым углом. Точнее, под разными углами одновременно.

– Гребаный менталист, – предметы и даже мебель опасливо дребезжат в воздухе. Саске понимает, что вся эта масса может обрушится прямо на него. Причем вместе с сущностным ударом. Если потеряет бдительность, его самого могут вышвырнуть из окна седьмого этажа. Даже сущность Десятого в таком случае вряд ли сможет ему помочь. Разве что у него за спиной вырастут крылья. Саске фыркает. Как бы там ни было, а отступать он не собирается. А ведь, изначально он действительно планировал просто поговорить. Собаку сам виноват. Он никому не позволит даже называть его омегу своей.

– Может, все-таки поговорим? – щурит один глаз. Кровь из рассеченной брови искажает обзор. Потому, что источает тепло. Такое впечатление, что враг прямо перед ним. Но Учиха выдает его запах. Тяжелый, густой и раздраженный. И сущностный ореол. Темный, как сама Бездна.

– Позже, – тянет в ухмылке. Сущность рвется в бой, и он не собирается этому препятствовать. Ведь он не продемонстрировал этому остроухому ещё и половины своих сущностных возможностей. Может, в порыве, у него получится применить Мангекё? Так, на пару секунд, чтобы альфа усвоил урок и ему более было неповадно.

К слову, сущностная форма Собаку прямо-таки подливает масла в огонь. Ползущие по телу синие отметины. Острые клыки. Черные провалы глаз с желтым зрачком. И вытянувшиеся уши, словно, и правда, у эльфа. И этот альфа-мутант претендует на его омегу? Саске фыркает. Да он его с одного удара уделает. Необдуманный порыв, конечно же, но претензии в этой ситуации стоит предъявлять как раз и не ему.

Пространство вокруг Собаку сжимается, дрожа. Саске видит эту ментальную воронку, в эпицентре которой, набирая силы, вращается темный ментальный шар. Саске знает, насколько эта штука опасна.

Сущность резко взмахивает крыльями. Черные языки отметин полностью покрывают её тело, а его собственное пронзает сотня иголок. Поток силы сущности Десятого устремляется прямо к глазам. Ему не нужно видеть себя со стороны. Альфа и так знает, что сейчас в его глазах распустился цветок Мангекё. Разводит руки в стороны. Сила течет по венам. Обращается в мощь темного пламени. Вспыхивает огнем на кончиках пальцев. Оказывается, у него в рукаве тоже припасен кое-какой козырь.

Взгляд во взгляд. Шуршание и смех. Тишина. Миг застывает. Обрывается. Сущности устремляются друг на друга, вкладывая в руки своих носителей смертоносное оружие, сотканное из нитей собственной силы.

– Какого демона Бездны здесь происходит?! – гром взрыва оглушает.

Жадно хватает воздух, но горло и легкие будто онемели. Глаза режет, словно их пытаются выжечь изнутри. Пальцы подрагивают, все ещё памятуя ту сущностную мощь, которая сорвалась с их кончиков черным пламенем. Саске не знает, что это было, но эта штука… опьяняет своей мощью.

Покашливая, подымается с пола. Осматривается. Пятится и присаживается в чудом уцелевшее кресло. Пялится на не меньшим чудом уцелевший аквариум с переполошенными рыбкам. Больше в кабинете нет ничего. Кроме щепок, конечно же. В стене напротив зияет аккуратная дыра, на кромке которой все ещё треплется темное пламя.

Оборачивается. Стена за ним похожа на скомканную бумажку. Мерно осыпается пылью. Секретарь-бета, прикрывая голову папкой, опасливо выглядывает из-за стойки. Да, дел они наворотили солидных. Но было бы ещё хуже, если бы они с Собаку вовремя не среагировали на появление женщины. К слову, сам Собаку, невозмутимо сложив руки на груди, стоит прямо напротив него. Чуть потрепан, но в довольно-таки приличном состоянии, что не скажешь о нем самом. Такое ощущение, что его переехал поезд. Но, как понимает Саске, свой альфий разговор они с Гаарой ещё не закончили.

– Мне повторить или же я все-таки удостоюсь ответа? – Саске морщится. Собаку отводит взгляд. Рана на его лбу медленно затягивается. Похоже, второй раунд откладывается. Ни он, ни его оппонент не хочет связываться с женщиной-альфой, да ещё и с наследием Первого.

Женщины-альфы – это вообще странные создания. В былые времена их приносили в жертву Предкам сразу же, как только в них пробуждалась сущность. Как и мужчин-бет, родившихся в семье особей. Считалось, что рождение подобных детей – плохой знак, сулящий беты, несчастья, болезни и мор. Поэтому-то от них и избавлялись, возвращая иных Предкам для перерождения. Темные это были времена и суеверные. И только после того, как ученым удалось расшифровать геном человека, стало известно, что рождение подобных особей – это последствие эндогамных браков, которые должны были сохранить породу. Мутация на сущностном уровне, в результате которой в семье особей рождается либо женщина-альфа, либо мужчина-бета. Оба эти подвида бесплодны. Собаку но Темари – альфа.

– Похоже, мы имеем сомнительную честь наблюдать произвольно-интуитивное стремление к самовыражению своей альфей сущности, – тяжко вздыхает. Знал же, что Суйгетсу не останется в стороне, но приплетать к этому ещё и Шикамару… В идеале, они с Собаку должны были решить этот спор за омегу тет-а-тет, а, получается, втянули в свое противостояние дорогих им людей. Которые, к слову, могли и пострадать. Сущность виновато опускает голову. Интуитивные стремления, чтоб их.

– В жизни не слышала большего бреда, – категорично отрезает альфа. – По-моему, это обычная драка самцов за самку, – выходит вперед, становясь между ними. Саске согласен, что с такой женщиной трудно спорить. Мало того, что альфа, так ещё и сущностная сила в ней не дюжая. Может, как говорят, скрутить в бараний рог. А ведь и не попишешь ничего против. Женщина ведь. Краем глаза замечает, что Шикамару семенит за старшей Собаку. Заинтересованно, между прочим.

– Да ну? – вопросительно вскидывает бровь. Знает лучшего друга, как облупленного. Тот, после краха его истинных отношений, к омегам относится… нейтрально. Но Собаку но Темари и не омега ведь. – Серьезно, что ли?

– А почему нет? – Нара пожимает плечами. – Такая женщина… – довольно цокает языком, обходя статную, высокую блондинку осторожным полукругом. – Хоть сейчас к алтарю Предка на представление.

– Вообще-то вы сейчас говорите о моей сестре, – хмуро констатирует Гаара, тяжелым взглядом буравя обоих альф. Попеременно-одновременно. По крайней мере, такое впечатление складывается у самого Учиха. – И я, как и она, между прочим, здесь.

– Ну, и отлично, – Нара снова пожимает плечами. – Я, знаете ли, Гаара-сама, далеко не приверженец всякого рода официальных раутов и всегда мечтал о скромном бракосочетании в узком семейном кругу, – словоохотлив, словно брешущий пес. Такое с Шикамару бывает очень редко. В основном, после превышения лимита выпитого. А Шикамару свой лимит знает и бдит. К тому же, слегка обидно. Похоже, его личную ситуацию нагло отодвинули на второй план.

– Оставим лирику на потом, – женщина-альфа демонстративно игнорирует своего новоиспеченного ухажера. Бросает на него и своего брата осуждающие взгляды. Ему, и правда, стыдно. Но вины Саске не чувствует. Все-таки он отстаивал свою омегу.

– Так за кого дрались-то? – спрашивает строго, словно мать у провинившихся детей. Саске фыркает. Может, он и не настолько осведомлен о ситуации в клане Собаку, но некоторые факты являются общеизвестными, а некоторые слишком тщательно скрываются, чтобы о них по закуткам не шуршалась общественность.

Сейчас он ощущает и осязает Первого. Именно в Собаку но Гааре. Не очень приятное ощущение ввиду того, что Первый слывет… не самым благоразумным из Предков. Слегка безумная сущность, жадная до крови и сражений. Поговаривают, что, в свое время, конечно же, именно Первый возглавлял войска демонов Бездны в войне против Богов. Может, именно поэтому его наследники были столь жестоко наказаны.

В семье предыдущего главы клана Собаку первой родилась девочка, а дочери главенство не унаследуют. Таковы устои в клане Собаку. К тому же, девочка оказалась альфой. Второй ребёнок, сын, омегой, который тоже не мог стать главой, а третий… Гаара родился рядовым альфой. Как обычный член клана. Даже без зерна прямого наследия Первого. У главы клана Собаку не было законного наследника, а его жена больше не могла иметь детей. И была смертельно больна. Говорят, именно поэтому она заключила контракт с Первым. Тот влил свою сущностную силу в Гаару, а взамен забрал жизнь его матери. Правда это или же нет, но наследник Собаку был представлен обществу, когда ему исполнилось уже двенадцать. Главой он стал в шестнадцать. После убийства отца. К тому же, в мире особей есть место всякому.

– За омегу, – цедит, смотря аловолосому альфе прямо в глаза. – Мою, между прочим, на которую достопочтенный Гаара-сама имеет виды.

– Чушь, – Собаку фыркает. – Мы с Наруто-куном просто друзья.

– Я видел вас в ресторане, – грозно подымается. Подумать только! Этот нечестивый альфа ещё имеет наглость отрицать то, что сказал буквально десять минут назад. Если до этого момента он допускал самую ничтожную вероятность, что Собаку может в чем-то оказаться все-таки более достойным Наруто, чем он, то сейчас эта вероятность развеялся в пыль и прах. Наруто – только его.

– И что? – пожимает плечами, но глаза опасливо сужаются, темнеют. – Это была деловая встреча.

– Вы целовались! – срывается, сжимая кулаки и подаваясь вперед. Сущность расправляет крылья. Сила вновь струится по венам. Обращает эмоции в вихри темного, холодного пламени.

– А это уже не твоего ума дело, – шипит альфа сквозь острые клыки. Вокруг Собаку дребезжат ментальные силки. Остатки стен сотрясаются им в такт. Агрессивный настрой Первого только подогревает ощущение неотвратимого противостояния.

– Я – его альфа! – Шикамару вцепляется в его плечи. Держит. Точнее, пытается. Даже ему, сильному и умудренному, не остановить его, если он решит снова атаковать. В полную мощь. Чтоб в пепел.

– А, может, это омеге лучше знать, кто её альфа? – Темари пытается образумить брата. Но глаза того уже темны, а вокруг самого альфы закручиваются ментальные воронки. До отказа наполненные сущностной силой. Чтоб в пыль. – Может, об этом стоит спросить у самого Наруто?!

– Действительно, почему бы не спросить у меня самого? – они оба замирают. По полуразрушенному кабинету словно волна проходит. Откатная. Сущности моментально отзывают свою силу и затихают. Виновато опускают головы и преклоняют колени. Все-таки они более разумны, нежели их носители, пусть и более чувствительны к инстинктивным порывам. Впрочем, именно последние их и утихомиривают. Перед ними омега. Особенная омега для их носителей и их самих. Как бы больно это ни было, но Саске вынужден это признать.

– Между мной и Гаара-сама ничего нет, – резко и непререкаемо. Саске впервые ощущает силу Девятого в Наруто. Захватывающее, нужно признать, ощущение. Словно пышущий жаром огня вихрь. Омега переступает порог сомнительно держащейся в изломленной стене двери. Из-за его спины змейкой выскальзывает Ходзуки. Саске вздыхает. В глубине сущности он даже не сомневался в том, что Суйгетсу не только не останется в стороне, но и разыграет партию своей колодой карт. – Мы, и правда, просто друзья, а встреча в ресторане, действительно, носила исключительно деловой характер.

– Я бы хотел знать подробности, – не менее твердо и с нажимом. Какова бы ни была позиция его сущности, но у Саске есть собственное мнение. Как альфа, он считает, что борьба между ним и Собаку в самом разгаре, раз точки в их споре за омегу все ещё не расставлены.

– Может, нам стоит обсудить это в другом месте? – сущность женщины-альфы грозно скалится. В отличие от брата, сущностная форма Темари-сан именно сущностная. Внешне же она совершенно не меняется, а вот сущностным взором Саске видит этот, пока что предупреждающий, оскал и как-то спорить со старшей Собаку ему не хочется. – Например, в моем кабинете.

Никто не произносит ни слова. Соглашаются молча. На том же, сущностном, уровне. Давненько же он не полагался только на сущность больше, чем на все органы чувств вместе взятые. Кажется, ещё со школы, когда демонстрация силы считается нормой и главным козырем в борьбе за омег. Это сейчас подобное кажется Саске глупостью, но в те годы равных ему не было. В том числе и в популярности среди омег.

Кабинет Темари-сан оказывается довольно-таки уютным. Выполненным в песчано-древесных тонах. И все они могли бы просто присесть на мягкие диваны, выпить пусть даже и традиционного чая и поболтать о том, о сем в вполне дружеской обстановке. Могли бы, если бы за ними не тянулся сплетенный из искрящих нитей сущностный шлейф, ощущая который, особи скалились или же отопревали в стороны.

– Ну, и? – он не выдерживает первым. Хотя бы потому, что рядом с ним садится Шикамару и Ходзуки. Оккупируют гады. Легкомысленно надеются удержать его порывы. Наруто рядом с Гаарой не садится, но и то, что он выбирает отдельное кресло, не шибко радует альфу.

– Мы обсуждали дела клана, – впервые он видит такой взгляд. Темный и глубокий. Впервые слышит такой тон. Жесткий и властный. Смотрит на своего омегу и словно вообще видит его впервые. Перед ним все та же, милая и невинная омега, но с хваткой матерого вожака. Что, похоже, Узумаки тщательно и скрывал. Зачем только? Этого Саске понять не может.

– Я обратился к Гааре-сама с просьбой, – альфа и омега переглядываются. И Саске это не нравится. Такое чувство, словно у него за спиной плетут заговор. Сущностно он не ощущает ни лжи, ни обмана, но скрытность явно присутствует. А скрытность – это первая трещина в отношениях, которая, впоследствии, может их разрушить. – С просьбой посодействовать в возвращении клана Узумаки на свое законное место. Таково мое желание, как преемника Девятого и главы клана.

– А меня попросить не мог? – он не злится. Скорее, обижается. Его омега решала столь важные вопросы с посторонним альфой, который, а Саске в этом уверен, готов в любой момент воспользоваться даже малейшим шансом, чтобы заполучить его Наруто. И этого он тоже не понимает. В мире полно омег. Много их и среди Первородных, но Собаку нужен именно его Наруто. А ещё говорят, что истинные не способны не только на измену, но и не привлекают других особей. Сам Учиха считает, что предания лгут. Ведь это более щадящая мысль, нежели та, что они с Наруто не… В общем, врут предания.

– Не мог, – бросает спокойно и категорично. – По некоторым причинам, – Саске понимает, что ему о них не расскажут. По крайней мере, не сейчас. Не при свидетелях. Но, вновь-таки, обидно, что Собаку знает эти причины, а он нет. К тому же, что бы там ни говорил Наруто, а доверять аловолосому он не собирается.

– А поцелуй? – стоит на своем. Причем если первое он, пусть и с натяжкой, может понять и принять, то второе прощать ни одному, ни второму не собирается.

– Он ничего не значил, – омега пожимает плечами. – Просто поцелуй.

– Просто?! – снова закипает, но на этот раз без поддержки безучастно наблюдающей за этой сценой сущности. С обеих сторон зажат двумя особями, а острый взгляд Темари-сан не предвещает ничего хорошего. Поэтому всего лишь подается вперед, пытаясь пробиться сквозь столь непривычную и плотную омежью черту Узумаки. – Это ни по каким меркам не может быть «просто», когда омега уже принадлежит другому альфе!

– А что мне, по-твоему, нужно было сделать?! – омега вспыхивает. В золотистых волосах топорщатся лисьи ушки, а о пол раздраженно бьют сразу два хвоста. Слева восторженно охает Ходзуки. Справа понимающе хмыкает Нара. – На глазах у сотни людей закатить истерику?! Или же затеять драку с Первородным?! Может, – за спиной омеги резко взмывает третий хвост, – мне ещё и табличку на себя повесить «Собственность Учиха Саске», чтобы все знали, что я собираюсь за тебя замуж?!

– А ты… – вязко сглатывает. Сущность порицательно пинает его изнутри, совершенно не вовремя демонстрируя резко истончившиеся остатки цепей, – собираешься выйти за меня? Серьезно?

– По крайней мере, ещё сегодня утром я думал об этом, – взгляд омеги грустнеет, а сущностная форма медленно схлынивает. – Не просто, знаешь ли, выбирать между кланом и любимым альфой.

Все молчат, и Саске в том числе. Как-то не так он себе представлял этот момент. Момент раскрытия не только тайны Узумаки, но и их чувств. Думал, что это будет романтично и непередаваемо. До официального представления, конечно же. И, естественно, он и не мечтал о том, что столь знаменательный момент закончится чем-то большим, нежели поцелуем. Почти. Это же Наруто. Его невинный цветок. А получилось так, что он вынудил омегу обнажить свою суть и свои чувства. Да ещё и в присутствии свидетелей. Права была его сущность. Никчемный он альфа, раз не может понять свою собственную омегу.

– Думаю, сложившуюся ситуацию стоит прояснить именно мне, – Саске грозно зыркает на аловолосого. Он только решил и собрался, пусть и при свидетелях. Он обязан ответить на признание омеги должным образом. Точнее, он хочет ответить. Сам. Высказать, наконец, то, что чувствует, но этот Собаку… У Саске складывается такое впечатление, что у Гаары прям судьба такая – быть занозой в их с Наруто отношениях.

– Я не собираюсь скрывать, что Наруто-кун мне нравится. Можно сказать, – задумчиво возводит глаза к потолку, явно копаясь в собственных ощущениях, – что я испытываю к нему определенные чувства. Но, поверьте, Саске-сама, – смотрит прямо ему в глаза, причем без какого-либо намека на применение сущностной силы. Впрочем, аловолосый ведь с порога же предлагал решить все, как мужчины. Может, действительно, стоило начать именно с этого? – если бы я знал, что у Наруто-куна есть возлюбленный, с моей стороны не было бы и намека на ухаживания. Я уважаю Наруто-куна и его выбор, поэтому, как только он рассказал мне о ваших, Саске-сама, с ним отношениях, я сразу же принял твердое решение не выходить за рамки делового и дружеского общения.

– Так ты ему не сказал? – Саске оскорблен. В какой-то мере. С другой же стороны, он безумно ревнует свою омегу к Собаку. И уважает самого Гаару. Несмотря на репутацию этого альфы, Саске чувствует, что он – человек слова, хотя это и не отметает тот факт, что нужно быть настороже.

– По-моему, я уже высказался по этому поводу, – ворчит омега, дуя губы. Ну как на такого можно обижаться. Как бы там ни было, а Саске считает, что инцидент исчерпан. По крайней мере, дальше он намерен говорить только со своей омегой.

– Может, поедем домой? – предлагает осторожно. И не важно, что именно он подразумевает под словом «дом» – квартиру брата или же особняк Узумаки – главное, что вдвоем.

Подымается. Подходит к своей омеге. Сущность, кажется, все-таки с облегчением вздыхает. Разве что совсем чуточку разочарована: то ли потому, что дуэль отменяется, то ли потому, что ей так и не удалось полностью избавиться от цепей.

– Домой? – даже не видя, он знает, что Ходзуки недоуменно вскидывает бровь. – Но я думал, что сегодня у вас с Итачи-сама намечалось торжество.

– По поводу? – легонько сжимает ладони все ещё демонстративно-обиженной омеги в своих. Оборачивается. На лице каждого читается неподдельное удивление.

– Я, к слову, отправил Итачи-сама в подарок картину Акаши-сана, – похоже, у этого Собаку прямо-таки талант вставлять свои пять копеек, причем так, что и комар носа не подточит. – Слышал, он почитает и этого омегу, и его творчество.

– Конечно, почитает, – фыркает, осторожно присаживаясь на подлокотник кресла. – Три года вместе, – в отличие от него, у Итачи уже был официальный любовник, но, как говорят, не сложилось. Акаши Сай – личность творческая и, как ветер его вдохновения, переменчивая. Чтобы творить, ему нужны впечатления, а статус любовника Первородного, да ещё и наследника, слишком обременителен и ответственен, предопределяет каждый шаг и расписывает жизнь по минутам. Сай так не мог, поэтому и ушел, хотя расставание, насколько он знал, крест на их с Итачи отношениях не поставило. Дружба и иногда секс. В последнее время, как он тоже знал, исключительно дружба. Впрочем, все это не объясняло сам факт подарка.

– Кубинские сигары, – внезапно выдает Шикамару. – Пусть Итачи-сама и не курит, но вполне может угостить ими гостей. Например, – делает нарочитую паузу, словно задумывается о чем-то масштабном, – меня.

– Терпеть не могу курящих, – фыркает Темари-сан, высоко и горделиво, неприступно, вскидывая голову.

– Я тоже, – на полном серьезе соглашается Нара. Заядлый курильщик. В данный момент с эстетическим прищуром рассматривающий содержимое глубокого декольте альфы. Саске думает о том, что кто-то явно не в себе. Впрочем, Шикамару всегда был слегка… недопонимаем окружающими. Что, вновь-таки, не объясняет факт того, что Итачи вдруг начали задаривать.

– И ночную лампу, с регулировкой яркости света, – Ходзуки загадочно хмыкает. – Тоже на всякий случай, – почему-то косится на Наруто. – Мало ли, вдруг пригодится, чтобы создать соответствующую обстановку.

– А я просто цветы послал, – Саске помнит, что утром в кабинет брата курьер доставил букет. Точнее, целую корзину желтых роз*, но как-то не придал этому значения. В тот момент голова у него была забита совершенно другим. – Просто я ещё плохо знаю Итачи-сана, чтобы выбрать для него соответствующий подарок, но и не поздравить не мог.

– Поздравить?.. – шепчет. Демонская сущность скалится. Ей своим бездным хохотом вторит сущность Первого. Саске фыркает, сдерживая смех. Чувствует себя полным болваном. Да, у него были весомые проблемы. Все его мысли занимал только Наруто и предполагаемый факт его потери. Но все же все это не избавляло его от ответственности. К тому же, Итачи не упустит шанс его поддеть по этому поводу. И будет поддевать каждый год, напоминая. Имеет право. Это же надо – забыть о дне рождения собственного брата!

– Не грузись, – Наруто локтем тыкает его в бок. Улыбается. И омежьей черты больше нет. Простил. Хотя сам Саске считает, что ему стоит извиниться. Причем основательно и наедине. Признавшись в своих чувствах.

– Например, Дей свой двадцать третий день рождения провел в детской комнате милиции, – фыркает. Саске понятливо кивает. Узумаки Дейдара с первой же встречи произвел впечатление… боевой омеги. – Меня отмазывал, – осуждающе качает головой, но прошлое на то и прошлое, чтобы оставаться за плечами, а не прокладывать путь.

– Ну, хотя бы позвонить я ему должен, – стыдно, конечно же, но складывать из себя ответственность он не собирается. Достает телефон и набирает номер. Вслушивается в гудки. К слову, сегодня он толком так и не видел брата. Интересно, куда это Итачи запропастился, да ещё и в свой день рождения?

Комментарий к О виртуозности конкуренции 2.

*Желтая роза, прежде всего, означает радость и восхищение, а также пожелание веселья. В Японии желтый цвет ассоциируется с золотом и Солнцем и означает счастье, богатство, благополучие и уважение

========== О тайном и явном 1. ==========

– Неужто, мой глупый отото, ты, наконец, вспомнил, какой сегодня день? – телефон задребезжал именно в тот момент, когда он уже припарковал машину в узком переулке. В тени раскидистых деревьев. Пусть райончик и тихий, но сам-то он личность слишком приметная, а отбиваться от журналистов в такой день желания у Учиха Итачи не было совершенно.

– Я, между прочим, жизнь свою личную спасал, – бросает с вызовом и приглушенно шикает. Итачи хмыкает: иногда он, и правда, сожалеет, что они оба уже не дети, для которых свойственна наивность и простота. Сущность нетерпеливо шуршит крыльями. Даже на таком расстоянии отзывается на приглушенные эмоции близнеца. Итачи не удивлен. Может, именно таковым и был замысел Предка, когда в день пробуждения ему открылась не собственная судьба, а судьба Саске?

– И во что нам обойдется это спасение? – ему не нужно подслушивать сплетни или же требовать отчет от Анко-сан, которая очень деликатно присматривает за его отото. Достаточно сущностных ощущений. И наблюдательности. Кто бы мог подумать, что Предки повернут все так. Учиха Итачи считает, что совпадениям в мире особей нет места. Всему есть причина, которая, в итоге, приведет к последствию.

– Ну… – тянет уклончиво. Очевидно, говорит при свидетелях. Итачи мог бы отнестись к младшему брату и его ситуации снисходительно, но не делает этого. В конце концов, он не только брат, но и преемник главы клана. – В материальном плане всего лишь ремонт кабинета Гаары, – лукаво вскидывает бровь. В зеркале заднего вида это смотрится довольно-таки впечатляюще. Саске фыркает в трубку. Слышится приглушенное перешептывание. Голос Ходзуки он узнает безошибочно. Гаара, значит? Итачи всегда считал, что для того, чтобы мир сдвинулся с мертвой точки, достаточно и небрежного щелчка пальцев.

– В общем, это… – дельно прокашливается. И на заднем плане все замирает. – Поздравляю, что ли. Ну, и… – что-то недовольно бурчит. Не ему. Скорее, советчикам. Итачи ухмыляется. Его отото никогда не был многословным и эмоциональным. Разве что в детстве. До пробуждения сущности. Но ему, старшему брату, достаточно и этих слов. – В общем, всех благ и… – снова пауза. Толчок. «… истинной любви», – долгих лет на посту главы клана Учиха.

– Как всегда, думаешь только о себе, отото, – притворно вздыхает. Саске выдает свое коронное «хн». Итачи тоже хотел бы, чтобы его лета на посту главы были долгими. Это его крест. Не Саске.

– Как и ты, нии-сан, – язвит, словно мелочь. Но Итачи радостно. Навевает приятные воспоминания. Например, о подвернутой лодыжке и глупом отото, которого он несет на спине. – День рождения, между прочим, у тебя, а ты куда-то запропастился, – пауза. Долгая и выразительная. Вся честна компания навострила уши – определенно. – Не скажешь, случаем, куда?

– Нет, – предельно твердо и четко. – Спасибо за поздравление, отото, – и отключает телефон. Полностью. Итачи не хочет, чтобы в такой день его кто-то беспокоил. Даже если это сам глава клана или же достопочтенная Микото-сан.

Забирает с переднего сидения большой букет и выходит из машины. Воровато осматривается по сторонам. Фыркает. Даже будучи подростком, он не позволял себе ничего подобного. Никаких побегов, тайных встречи и мелких семенящих перебежек от тени к тени, дабы никто не увидел. Как у Первородного, его личная жизнь всегда была на виду. Наверное, поэтому их с Саем отношения так и не сложились. Не каждый может выдержать жизнь под постоянным прицелом. Впрочем, он совершенно не жалеет об этом. Потому, что не испытывал к Саю того, что сейчас испытывает к одному омеге. Прежде, чем нажать на кнопку звонка, глубоко выдыхает. В конце концов, каждый сам кузнец своего счастья.

– Привет, – улыбается. Не широко и притворно. Едва заметно. Уголками губ. Для них такая улыбка значит намного больше слов. – Это тебе.