Текст книги "Цветочная романтика (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Вы не владеете Шаринганом, – грубая, мстительная констатация со стороны Дейдары. Саске сдавлено выдыхает. Задета довольно-таки болезненная веха истории клана Учиха. Появление перерожденных. Учиха сей факт не скрывают, но и не гордятся им. Тем более, если корни идут от правящей семьи. Саске, конечно, отдает деду должное – ребёнка своего на улицу не выбросил, дал образование и воспитал достойно, как члена клана, но и особого участия в жизни младшего сына не принимал. Саске считает, что тот все-таки ускользнул от ответственности, переложив её на плечи старшего сына. Их с Итачи отца.

– И слава Предкам! – восклицает едва ли не с облегчением. Ни капли не кривит душой, говоря о том, что не сожалеет. – Мне дали жизнь, а плата за неё, именуемая Шаринган, это всего лишь мелочь.

– Итак, милочка, что мы имеем? – молчание хоть и было секундным, но гнетущим. Воспринялось на сущностном уровне. Орочимару сразу же переводит разговор в иное русло, но осадок все равно остается. Мир особей нынче беспечен, считая, что угроза в лице Трапперов – это достояние прошлого.

– Трапперы похитили папу неделю назад, а отец пошел за ними. И, что самое странное, – Карин подается вперед. Шепчет. Кажется, даже сам Девятый навостряет слух, приглушая треск своего священного пламени, – след привел его сюда. В Японию.

– Хм, – дядя сцепляет пальцы в замок. Покусывает губу. Саске, не медля, присаживается рядом со своей омегой. Тот кажется ему бледным. Или не кажется. Сейчас, будучи на эмоциях, ему сложно понять эти сущностные ощущения. Обуревающие и будоражащие инстинкты одновременно. – А кто, позвольте поинтересоваться, ваш отец?

Он замечает эту заминку. Эти взгляды омег Узумаки. Его собственная сущность морщится. Прикрывает крыльями голову. Такое ощущение, что его накрыло толщей воды – ни звука, ни шороха. Хвосты его омеги определенно извивают какой-то ритм. Но он не слышит его и не понимает. Итачи выглядит не менее настороженным. Кажется, о своих омегах они не знают ровным счетом ничего.

– Он… – мир наполняется звуками. Кажется, что-то было одобрено. На сущностном уровне. Его омега снова ощущается золотистым, жарким, заманчивым светом. Занавес тайны приоткрывается. И кто-то предательски-невовремя упрямо жмет на кнопку входного звонка.

– Прошу, не открывайте, – одними губами шепчет дядя, бледнея. – Там, за дверью, посланник Бездны.

– Я открою, – Дейдара решителен. На его губах учтивая ухмылка. Похоже, эти омеги общий язык не нашли, чему Саске видит только одну причину – дядя, лишь взглянув на Итачи и Дейдару, увидел что-то, что не должен был знать никто, кроме них двоих. И он, Саске, собирается этот момент прояснить. Попозже, естественно.

– Орочимару-сама, на этот раз ваше безрассудство перешло все границы, – бета невозмутимой глыбой переступает порог гостиной. Саске вздыхает с облегчением. В чем-то дядя конечно прав: этот человек, и правда, словно порождение Бездны, лишенное любых эмоций, – но с его приходом дело пойдет не только быстрее, но и спокойнее. – Сбежать из важного совещания во главе с самим…

– Кабуто-кун… – с нажимом, но все же уступчиво, – это, – выразительно указывает на его омегу. Саске скалится, но в глазах дяди глубокая, щенячья просьба, а за ней, ещё глубже, приказ старшего, – Узумаки Наруто – преемник Девятого.

– Мое почтение, – бета кланяется. Выпрямляясь, поправляет сползшие очки. Такой же, как и всегда. В неприметном сером костюме, с неизменным кожаным портфелем, с седыми волосами, собранными в тугой низкий хвост. – Якуши Кабуто – ассистент Орочимару-сама.

– Вы… – Наруто подымается резко. Он не успевает перехватить его. Подходит к бете. Сущностная сила ползет по телу омеги огнем ластящихся языков. Пристально, чуть склонив голову в бок, смотрит в темные глаза мужчины, – Учиха, да?

– Прошу прощения, – бета снова поправляет очки, едва ли не впечатывая ободки в лицо. Первые эмоции, которые он видит на лице этого человека. А Кабуто он знает более десяти лет, – но эта информация…

– Учиха, но не близкий нам с Саске родственник, – значит, Итачи решил так. Тайна за тайну. Или же тут более глубокий вопрос? Вопрос доверия. – Увы, вековое наследие эндогамных браков ведомо и нашему клану.

– А у нас в клане не было иных, – Дейдара, как всегда, резок, категоричен и быстр на расправу. – Перерожденных – да, и много, но иных – никогда.

– Поразительно! – дядя, как ребёнок. Чуть ли в ладони не хлопает. – Даже глава не чувствует в Кабуто искру пламени Десятого, а мальчик смог. Воистину, я родился в самый ответственный для клана Учиха момент, дабы запечатлеть его для потомков.

– Хранитель! – удар маленьким кулачком по столу. Вздрагивает не только посуда, но и особи. Мелкая омега, но злить её определенно не стоит. – Мой отец – Хранитель! – Саске слышит это слово уже второй раз. Понимает, что за ним сокрыта древняя, священная тайна. Сущность напряжена и недовольна. Опять гневно гремит цепями, напоминая об их остатках. Может, ему снова только кажется, но не связывают ли эти цепи не только его силу, его Мангекё, но и его воспоминания? Скажем, о прошлых перерождениях Десятого.

– Какое, однако, забавное плетение, – Саске знает этот тянущий тембр. Дядя весь в предвкушении. К тому же, похоже, он здесь единственный, кто и понятия не имеет, кто такие эти Хранители и что они, собственно, бдят. – Знавал я одного Хранителя. Мужчина поразительной силы и личностных качеств. Правда, – цокает языком, – он погиб. Десять лет назад, – сосредоточенно смотрит на его омегу. Тот делает вид, что не замечает. Покачивая хвостами, возвращается к креслу. Садится и демонстративно отворачивается.

– Да кто, Бездна бы их поглотила, эти Хранители?! – несколько тонких звеньев лопаются с оглушающим треском. Сущностная сила стремительным потоком впрыскивается в кровь. Мчится по венам, растекается по всему телу и сотней иголок впивается в виски. Багровый цветок раскрывается слишком стремительно.

Мягкие крылья обволакивают, словно перьевые. Шуршат и треплются. Когтистая ладонь скользит по лицу, трепля по щеке, будто ребёнка. Черные губы обнажают острые клыки. «Глупый отото…», – шепчет близнец, медленно отступая в тень. Саске выдыхает. Чувствует себя опустошенным. Сущностно. Но лучше уж так, чем снова метать черное пламя, природу которого он пока что не в силах обуздать.

– Жарко. Открою окно, – невозмутимо констатирует Якуши. Конечно, он же бета. Чувствует кожей, что температура резко поднялась. Не более. На остальных даже смотреть не хочется. Причинить вред дорогим людям из-за собственной слабости – наибольший страх Учиха Саске.

– Гильдия Хранителей нынче не в фаворе, но несколько десятков представителей этой, некогда обширной организации все ещё чтят традиции и выполняют свой долг, – голос дяди звучит словно сквозь вату. Если бы не крайность ситуации и не присутствие рядом его омеги, он бы даже не стал искать в себе силы, чтобы бороться с сущностным порывом. Этот день был слишком тяжелым, а следующий обещает быть не менее напряженным. Сжимая ладонь своей омеги, альфа дает себе слово. Признаться в чувствах. Так, чтобы больше не было сомнений и тайн.

– Изначально, Хранителями, независимо от их происхождения, становились самые искусные и сильные воины додзё, которые всю свою жизнь посвящали служению одному из Первородных кланов. У них не было дома, семьи и даже имени – все это делало бы Хранителя уязвимым. А Хранитель не должен колебаться, – Орочимару подается вперед. Снова пристально смотрит на омег. Конечно же, в его глазах любопытство, но ещё больше в них искреннего желания помочь. – Он должен быть готов в любой момент отдать жизнь за своего хозяина.

– С прошлым понятно, – выдыхает. Все-таки дает слабину и откидывается на спинку кресла, – но современность в них не нуждается, – пожимает плечами. – Какова же функция Хранителей сейчас?

– Кроме защиты остатков Первородных? – дядя саркастически приподнимает бровь. Саске ерзает. Такое чувство, что он задал глупый вопрос, достойный несмышленого ребёнка. Но кто в этом виноват? Переводит косой взгляд на брата. Фыркает. Похоже, им с Итачи стоит многое обсудить. Но не сейчас и не при свидетелях.

– Значит, у Учиха тоже есть Хранитель, – вывод срывается с губ сам собой. – И не один, так? – неприятно осознавать, что за тобой присматривали всю твою жизнь, причем скрытно. Скорее всего, этот его Хранитель, кем бы он ни был, знает о нем все. В том числе и о Наруто. А если знает Хранитель, значит, судя по всему, знают и родители. Или же… Снова переводит взгляд на брата. Тот, естественно, непоколебим, словно стена.

– У каждого, кто несет на себе печать мудрости Предка, есть Хранитель, – а он думал, что брат не ответит. Это вполне в стиле Итачи – взваливать всю ответственность на свои плечи. Наверное, самым весомым аргументом будет тот, что их сущности – близнецы, но, скорее всего, именно поэтому старший брат выбрал неведение для младшего. Благородный порыв, но сам Саске смысла в нем не видит.

– Мой – это Кисаме, – Саске припоминает этого мужчину. Не более. Если брат считает нужным иметь телохранителя – это его личная причуда. Досадно от того, что, оказывается, все это время правда была у него под носом, но он дальше этого самого носа предпочитал не смотреть. – А твой, – переглядываются с дядей. Тот пожимает плечами. Саске в тихой ярости. Как и его горделивая сущность, – Анко-сан.

– Чудно, – бросает иронично. Что-то подобное он и предчувствовал. Потому, что эта альфа всегда казалась ему слишком странной, чтобы быть обычной. Вспомнить хотя бы её тягу к откровенным нарядам и безмерную любовь к данго. Тогда, будучи ребёнком, а после подростком, он едва ли не возненавидел эту женщину за вездесущность. Но, как только он достиг совершеннолетия, Анко исчезла. Точнее, судя по словам брата, ушла в тень, из которой и продолжала свое наблюдение, бдение или какие там обязанности возложены на Хранителя. Саске думает о том, что это мерзко. Наследие, которое не оставляет права даже на клочок личной жизни. – А у отца…

– У вас ведь сейчас нет Хранителя, Наруто-кун? – дядя имеет вредный характер, но даже он не настолько нагл, чтобы перебивать других. Не дал задать ненужный вопрос – вот что понимает Саске. Уязвляет, конечно, но, возможно, это не тот факт, который стоит обсуждать при посторонних. По крайней мере, до того момента, пока их с Итачи омеги не станут Учиха. Если станут.

– После смерти родителей Яхико стал Хранителем для всех нас, – Узумаки показательно обводит рукой молодняк своего клана. Саске думает о том, что Наруто сказал в присутствии Собаку. О выборе, с которым ему, альфе, придется смириться, – но занимать место отца в гильдии не захотел, – пожимает плечами. – Он выбрал семью, и я не вправе осуждать его за это.

– Минато-сан был величайшим главой, которого каждый Хранитель чтит, как наставника и героя, – дядя улыбается. Тепло и так непривычно. Словно знает и помнит.

– И в данный момент пора бы вспомнить о ситуации в клане Узумаки, – дядя недобро зыркает на своего помощника. Кабуто отвечает наставительным взглядом поверх очков. Ему же хочется узнать больше о семье Наруто. О тех, кто ему дорог. Саске думает, что, наверняка, в жизни каждого, особи или человека, наступает момент, когда ему выпадает шанс пересмотреть свои ценности и сделать выбор. Раньше, кроме наследия, в омегах его не интересовало ровным счетом ничего. Сейчас же Саске не собирается упускать данный ему шанс.

– Значит, след привел в Японию, да? – дядя все-таки поддается, хотя Саске чувствует и его недовольство, и омежью обиду, и даже сущностное нетерпение. Он думает над тем, а принимают ли в Хранители бет?

– Да, – Карин кивает. Саске ощущает, что омеге неуютно. Понимает её, самую младшую в окружении взрослых, сведущих особей. В присутствии главы клана. Пусть Наруто всего двадцать, но для наследия возраст – не показатель. Суть в сущностной силе и поддержке преемника самим Предком.

– Вот, – омега кладет на стол простенький мобильник. – Отец сам звонит на него раз в день. Вчера он сказал мне, что прибыл в Японию, но о том, куда именно, умолчал.

– Вы позволите? – кивок и мобильник уже в тонких пальцах с черным маникюром. Дядя просто невозможен в своих выходках, но этот индивидуализм и даже в некотором роде бунтарство, обычно, легко сходят ему с рук. Потому, что Орочимару не только Учиха, брат и дядя.

– Настроен только на входящие, – поджимает губы. Не доволен. Думает. Придирчиво и над несколькими вариантами одновременно. – Можно, конечно, отследить сигнал, но не думаю, что стоит это делать. Во сколько, говоришь, обычно звонит Яхико-кун?

– По-разному, – омега слегка виновато пожимает плечами. Она тоже хочет чем-то помочь, но не знает – чем. И не доверяет. В этом Саске уверен. Не доверяет Учиха, – но раз в день обязательно. И сегодня звонка от отца ещё не было.

– Ясно, – и замолкает. Просто прикрывает глаза и снова углубляется в свои мысли. Саске чуточку разочарован. Сущность жаждала экшна. Все-таки, изначально, альфы были именно воинами и добытчиками, и с веками инстинкты пусть и притупились, но не исчезли.

– Нам многое неизвестно, – привычный жест и очки снова занимают чинное место на переносице. – Ни мотивы похитителей, ни их местоположение и численность, как неизвестны и результаты наблюдений самого Хранителя. Лучшим вариантом будет ожидание.

И они ждут. В напряженной и дрожащей обстановке. Чтобы занять себя чем-то, говорят об обыденном. За ужином, который в своей атмосфере мало напоминает семейный. Вспоминают, но не затрагивают слишком скользких тем. Например, обсуждают рекламную компанию «Bashosen-Sweet». Дейдара уверяет, что все пучком. Съемки ролика закончатся со дня на день и, в результате, это будет фурор. Итачи сетует на то, что ему запрещено появляться на съемках. Назидает. Омега непреклонен и обещает шикарный сюрприз. Саске признает, что эти двое – созданы друг для друга. Как и они с Наруто. Вот только в обеих ситуациях ни он, ни Дей не могут не принимать к вниманию наследие своих половинок.

Звонок застает их где-то между второй чашкой чая/кофе и сварливой перепалкой дяди с его помощником. Тишина накатывает стремительно. Каждый замирает там, где стоял. Легкий кивок, и Карин нажимает две кнопки. «Принять» и «Громкая связь».

– Алло, – голос омеги дрожит, но держится она на отлично. Верит и в отца, и в папу. Даже в них, Учиха, кажется, чуточку верит.

– Карин, ты добралась? – голос сухой и строгий. Сразу же представляется мощный альфа с суровым взглядом из-под кустистых бровей и скуластым лицом. Саске приказывает себе не обманываться. Даже представить себе не может, какой бы тон был у него, если бы его омега была в опасности.

– Да, отец. Все хорошо, – короткая заминка. Снова этот взгляд. С надеждой и недоверием. Дядя просто сидит. Предоставляет право выбора. Саске не согласен, ведь есть ситуации, когда нужно решать именно самому, а не полагаться на выбор других. Сущность смотрит в ответ, как на несмышленыша. Потому, что сейчас он думает не как Учиха, человек со стороны, а как заинтересованное лицо. А для, например, главы клана это неприемлемо в любой ситуации. – Отец, с тобой хотят поговорить.

– Кто? – нити волнения пронизывают пространство. Он не сталкивался с Хранителями, но понимает, что те должны быть как-то по-особенному сильны, раз им поручали охрану самих глав кланов Первородных. Но не ожидал, что по-особенному настолько, что его сущность, не медля, всего лишь реагируя на голос, мигом распахнет свои крылья.

– Ваши подопечные попросили меня помочь, – Орочимару медленно подымается с кресла. В нем ни капли той взбалмошности или же любопытства, на крыльях которых он появился в особняке Узумаки. Жесткость и целеустремленность. Равновесие. Цепкость. Словно совершенно другой человек. – Меня зовут Учиха Орочимару. Я – генерал личной гвардии императрицы и нынешний глава гильдии Хранителей.

========== О тайном и явном 3. ==========

– Даже не знаю – удивляться мне или же выражать свое почтение, – Хранитель хмыкает. Властный, волевой голос, принадлежащий сильному, умудренному альфе. Он неплохо знает Хранителей. Как и жесткие правила, которым они должны следовать. Правила, из-за которых его дядя до сих пор так и не создал собственную семью.

– Будем считать, что все это время вы, Яхико-кун, были внештатным членом гильдии, – а ещё гильдейцев сурово наказывают. За нарушение этих правил. Итачи знает только одно исключение – Намикадзе Минато. Хранитель, который был не только тенью, но и супругом. Альфа, воспитавший двух прекрасных сыновей и отдавший за них жизнь. Значит, именно Яхико был тем самым, первым и единственным, учеником предыдущего главы теней, записей о личности которого так и не отыскали в архивах гильдии. Уничтожить данные, дабы не обнаружили ни единой связующей ниточки. Разумный ход. Который кто-то смог разгадать. – Предлагаю не терять бесценное время и сразу же перейти к делу.

– Как прикажите, Орочимару-тайчо, – напряжение, сплетенное густым клубком пелены, ощущается на сущностном уровне. Итачи совершенно не удивлен тем, что больше всего негатива исходит от его глупого отото. Естественно, направленного на него и его сущность-близнеца.

Яхико говорит о следах Трапперов, которые те особо и не заметали. О ловушке, в которую должен попасть кто-то, ради которого и была разыграна партия с похищением. Строят догадки. Наруто категоричен – они знают. Трапперы знают о преемниках Девятого и таким способом пытаются их выманить. Потому, что так и не смогли выяснить их местоположение. Карин уверяет, что за ней не следили. Дядя находит этому логичное объяснение. Если врагу известен факт опекунства, то слежка и не нужна. Они выйдут на цель напрямую, через императрицу и премьер-министра. Что тревожит ещё больше. За Трапперами стоит кто-то, чье влияние позволяет им чувствовать себя в безопасности.

Говорят о мотивах. Выкуп отметают сразу же. Версия о раскрытии тайны существования преемника Девятого становится все более убедительной. Саске похож на коршуна. Категорично не согласен с идеей ловли на живца. Как и с участием омег Узумаки в каких-либо операциях в принципе. Он тоже не согласен, но у него иные методы. Методы рационального убеждения, а не категоричных порывов.

– Зачем Трапперам нужен не просто Узумаки, а именно преемник? – дядя медленно расхаживает из стороны в сторону. Сущностный ореол пульсирует вокруг него белесо-дымчатыми кольцами. Сущность вьется клубками, гневно шипя. Прежде, чем что-то предпринимать, нужно выяснить мотивы врага, дабы не угодить в силки в ловушке. С этим Итачи полностью согласен.

– Поговаривают, что беты обладают неким знанием, воплощение которого способно если не уничтожить всех особей, то хотя бы поработить их, – Кабуто невозмутимо поправляет очки. Якуши, будучи лишенным сущностной силы, никогда не соотносил себя с бетами. Даже сменив фамилию, дабы не порочить репутацию клана своим существованием, в глубине души он оставался Учиха. Преданным только Орочимару. И это огромный плюс. Итачи не хотелось бы иметь такого врага, как Кабуто. Его умение добывать и использовать информацию достойно восхищения.

– Предлагаете обратить свое внимание на легенды и предания? – Дей скептически вскидывает бровь. – По-моему, весь этот треп о втором пришествии, действительно, всего лишь треп.

– Вначале было Слово. И Слово было у Единого. И Слово было Единым. И Слово было Тьма. И Слово было Свет. Драконом и Фениксом. Предком и Богом всего сущего, – дядя задумчиво цитирует Откровение Мудреца. – Каждый волен верить в то, что считает приемлемым для себя. Почему бы бетам не верить в силу, способную слиять сущность и душу в единое целое. Или, – пожимает плечами, – попросту уничтожить сущность.

– Человеческая глупость воистину не знает границ, – Дей пренебрежительно закатывает глаза. Он выдыхает медленно. Едва заметно покачивая головой. А знает ли границы глупость особей? Ведомо ли им, все ещё чувствующим связь со своим Предком, та пустота, которая гложет души людей. Те души, которые соединяются со своим богом только в посмертии и лишены его благодати при жизни?

– Как бы там ни было, а план гиблый, – Саске больно. Больно, когда Наруто такой. Глава клана, а не просто его омега. Наверное, так же больно и Дею. Омеге, которая постоянно чувствует рядом главу клана, а не своего альфу.

– Прямых наследников Предков осталось всего четыре, если считать ба-чан, – глава клана Узумаки тоже расхаживает по комнате. Словно маятник, противоположный в своем ритме Орочимару. Даже выражения его лица иное. Значит, как и у него, эти полоски на щеках, не просто родимые пятна. Как на лбу у Собаку и Сенджу не просто татуировки. Это отметины мудрости. Отметины, дарованные самим Предком. Его непосредственным прикосновением. – Альфу, у которой не может быть потомства. А, как я помню, для того, чтобы открыть врата, нужны все десять преемников. В том числе и, – переводит на него резкий взгляд, – Итачи-сан.

– Давайте по факту, – охлаждает пыл омеги. Все Наруто говорит правильно. О преемниках. И, похоже, специально не называет имя Саске. – Не думаю, что на контрмеры нам отведено много времени.

– Я в старом порту Токио, – на расстоянии, а словно чувствует, насколько накалена атмосфера в гостиной особняка Узумаки. – В одном из доков под пристальной охраной и содержат Нагато. Снаружи пятеро. Пересменка каждые шесть часов. Предположительно, в здании около тридцати человек.

– Однако, – бормочет дядя, а на его губах тонкая, предвкушающая улыбка. – А не многовато ли, как для одного омеги в оковах печатей?

– Бдят что-то, гады! – просто юная, эмоциональная, взволнованная омега, за спиной у которой беспокойно мечутся два хвоста. Саске явно не в восторге от предполагаемой родственницы. Как и Карин от альфы своего кузена. Противостояние между их сущностями острое и режущее. Снова вздыхает. Даже его, Учиха Итачи, планы могут рушиться. Потому, что каждый зависим от решений и поступков других. В том числе и совершенно незнакомых ему людей.

– Или кого-то, – в противовес бурчит его глупый отото. – Мало ли кого Трапперы могли притащить в убежище. Сколько культур – столько и преданий. Вдруг, у них там индейский шаман или же кельтский друид.

– Неважно, – дядя резко пресекает всякого рода растекания мыслью по древу. – Суть в том, что мы не можем не учитывать вероятность наличия и других заложников.

– Штурм, – констатирует невидимый собеседник.

– Однозначно, – глава гильдии хмыкает. – Обсудим детали, – ещё одна неотъемлемая черта Хранителей. Они не колеблются. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Известны случаи, когда Первородный погибал от рук своей же тени, если не было иного выхода. Итачи считает, что решение было более чем правильным. Полицейские или же власти начали бы с переговоров и попыток уладить все дипломатичным, мирным путем. И это дало бы Трапперам фору. Современный мир, и правда, беспечно позабыл о том, столь жестока история его становления.

***

– Я иду с вами, – ожидаемо и категорично. Цепляется за упрямый взгляд. Смотрит в ответ, словно раздумывает. Взвешивает. Прикидывает, а будет ли этот человек полезен.

– Нет. Ты, отото, остаешься с омегами, – не менее категорично. В приказном тоне. В операции достаточно и его участия. Данные, предоставленные Хранителем, слишком поверхностны, чтобы рисковать сразу двумя наследниками.

– С омегами может остаться и Кабуто, – стоит на своем. Они в узком коридорчике. Друг напротив друга. Столь тесно, что сущности даже крылья свои не могут распахнуть. Сила Девятого не позволяет. Притупляет сущностные возможности. Ощущения же делает ещё более острыми. Стоит только покинуть особняк Узумаки, и их с братом разговор обретет совершенно иные краски. Поэтому они оба предпочли беседу вдали от посторонних ушей, но в границах защиты дома. – У тебя нет права решать за меня. По крайней мере, пока ты не глава клана.

– Саске… – вздыхает. Рано или поздно… Лучше, конечно же, поздно. Итачи вообще надеялся, что ему никогда не придется объяснять то, что он и сам не познал до конца. Он жил, богатея мыслью, что бремя первородности минует его отото. И уж никак не надеялся, что Саске добровольно захочет сунуть голову в эту петлю.

– Я знаю, – сущностный ореол схлынивает дрожащей волной. Сущность обнажена и беззащитна. Ощетинивается и смотрит с вызовом, но не противится воле своего носителя. – Знаю, что это твои печати, аники, – остатки некогда прочных цепей медленно, шурша, словно змеи, вьются вокруг сущности. Сверкают едва заметными кандзи печатей. Цепи, которые должны были быть вечны. – Зачем?

– Мне ведома твоя судьба, Саске, – собственная сущность небрежно взмахивает крыльями. Сила течет по венам. Будоражит инстинкты. Обращается в пульсацию Шарингана. – Точнее, мне ведома твоя возможная судьба. Десятый сам открыл мне это знание в день моего пробуждения, как альфы.

– И что? – уязвлен. Руки скрещены на груди. Ноздри широко раздуваются. Темень глаз обращается цветущим багрянцем. – Я должен был умереть в бессущностном детстве? Или же обезуметь как наш достопочтенный прапрапрадедушка? – хмыкает. – Все это глупости, Итачи. Вся эта Первородность – сплошная глупость и суеверие.

– Хочешь знать, что я видел в глубине священного пламени? – прищуривается. По сути, Предок не запрещал ему рассказывать Саске об им увиденном. Как и не ограничивал его самого в действиях или же методах. Всего лишь возложил на него ответственность за будущее человека, в чьей судьбе сомневался сам.

– Уж снизойди до меня бренного, – он понимает чувства брата. Сам метался так же каждый раз, когда перед ним стоял выбор. Не ведая о своей судьбе. Не распоряжаясь собственной жизнью. Для человека, беты, это порядок вещей. Для особи, тем более Первородного, подобное сродни наказанию.

– Я видел собственную смерть, – пауза не драматичная. Просто комок горечи застревает в горле. Столько лет прошло, а такое ощущение, что он снова переживает момент открытия истины. – От твоей руки, брат.

– Чушь… – тянет в бездумной, неверящей улыбке. – Я бы никогда…

– Много смертей, отото, – пресекает, продолжая. Саске хотел правду? Так пусть смотрит ей в лицо. – В том числе и Учиха, и других Первородных, альф, омег, и даже обычных людей, которые стояли на твоем пути к безграничной власти.

– Значит, все-таки сумасшествие… – понятливо хмыкает. У клана Учиха имеется и другая сторона наследия – безумие на почве собственных амбиций и гордыни. По причине могущественной силы Шарингана, способного управлять массами. Толпами и даже целыми народами. Вот что он видел.

– Я бы назвал это безысходностью, – чуть хмурится. Некоторые воспоминания все же размыты и неточны. Словно то ли в тумане, то ли в дыме, то ли затерты ластиком. – Это самая сильная эмоция, которую помню. Кроме гнева и ненависти. Желание отомстить не только Первородным, особям или же людям, а всему миру. Всем Предкам и Богам заодно, – очередная пауза. На этот раз нарочитая. Звенящая сотней колокольчиков. – Искреннее рвение открыть врата в Бездну.

– Я останусь с омегами, – сущностный ореол вновь незыблем, словно стена. Глубокая складка между бровей. Поджатые губы и цветок Мангекё в глазах. Все его отото понимает. В том числе и то, что ему, старшему брату, возможно, так и не удалось обыграть Предка.

Существует лишь одна причина, по которой Саске может возненавидеть весь мир, небожителей и находящихся за гранью Предков – гибель его Истинного. Он знал, что Сакура – не пара для Саске. Знал и благоволил этому союзу. Подталкивал брата к этому выбору. С внутренним нетерпением ждал, когда же его глупый отото сделает этой омеге предложение. А после его вера в правильность своего же решения пошатнулась. Когда увидел живой блеск в очах брата и прикоснулся к сосредоточию его сущности. Когда в бархатной коробочке увидел сережку в форме листа. Ведь все могло и обойтись. Но, на самом деле, каждый его шаг, казалось, обращающий, только подталкивал их обоих к этому моменту.

Если бы не стечение обстоятельств, Наруто сам бы ринулся спасать дядю и, вероятнее всего, или погиб бы, или попал бы в ловушку, предшествующую смерти. Цель Трапперов, как они полагают, возродить Единого, дабы стереть грани между особями и людьми. Путь возрождения один – принести жертву. Жертву из десяти преемников Предков, кровь которых откроет врата в Бездну. Именно там, в пучине льда и пламени, якобы заточен Дракон. Пробудится Дракон – возродится и Феникс. Их битва закончится либо слиянием и возрождением Единого, либо хаосом, который поглотит все сущее. Легенда, конечно же, в которую Итачи и сам не особо верит, но ничто не мешает верующим испытывать свою же веру.

– Будем надеяться, что это правильное решение, – кивает ему в ответ. Разворачивается и просто уходит. К своей омеге. Итачи уверен, что к этому разговору они ещё вернутся. После того, как угроза для клана Узумаки минует.

– Итачи, – омега то ли напряжен, то ли раздражен. Взгляд упрям, а губы поджаты недовольным бантиком. Сущностный ореол трепещет. Вспыхивает протуберанцами силы, насыщая пространство её рваными клочками. Конечно же, прямой контакт с Предком не мог не пройти для обычной омеги клана без последствий, – какого черта ты лезешь в это пекло?

– Потому что альфа, Учиха и Первородный, – подходит близко. Хочется укрыть в своих объятиях и шепнуть на ушко что-нибудь успокаивающее. Например, что он скоро вернется, целым и невредимым, и тогда вредная омега точно не отвертится от свидания. – Необходимо вырвать корень, который отпускает молодые побеги, иначе наши дети тоже будут в опасности.

– Какие ещё дети?.. – бормочет. Упрямо смотрит в глаза, а на щеках румянец. Чувствует, как тяжело этому упрямцу, и ещё раз убеждается в субъективности выбора Предков. Разве может какая-то омега, даже Учиха, сравнится с этим вредным чудом?

– Мои, твои, Саске или Наруто, например, – пожимает плечами. «Наши» – неуместно. Как и «наших братьев». Итачи не суеверен – просто предпочитает не загадывать наперед. – Каждое последующее поколение, если мы сейчас не искореним угрозу в виде Трапперов.

– Думаешь, я этого не понимаю?! – омега взвинчен. Беспокойно минует его, меряя узкий коридорчик размашистым шагом. – Я, Итачи, и сам бы пошел. Чтобы таки докопаться до истины и лично отрубить голову змее. Ты же знаешь, – останавливается. Тяжело дышит. До навостренных ушек и разрезающего пространство сущностной силой хвоста, – что Обито был всего лишь частью системы. Тот, кто дергал за ниточки, до сих пор жив. И я не удивлюсь, если, помоги Предки, выяснится, что похищение Нагато – его рук дело.