Текст книги "Цветочная романтика (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Да, навевает, – отвечает приглушенно, а сам взглядом скользит по толпе.

Впереди замечает Саске. Отото похож на натянутую струну, оттого вокруг него ровным кольцом вьются репортеры. По крайней мере, особи, ощущая собственническое негодование сильного альфы.

Но оно и немудрено, ведь сегодня младший сын главы клана Учиха в сопровождении очаровательной омеги, на безымянном пальчике которой папарацци сразу же приметили кольцо. И сегодня Саске собирается представить своего нареченного родителями. Прямо здесь, во время презентации, а после они поедут в особняк. Все вчетвером. Мог бы – отказался. Но не может отказать себе в удовольствии провести несколько дней в обществе возлюбленного, пусть и предпочетшего другого альфу.

Волна газетчиков схлынивает единым потоком. На миг затихает и обрушивается единой слепящей вспышкой гомона. Оборачивается резко и застывает. Как альфа, думал, что будет готов, как влюбленный мужчина, оказался совершенно разбитым увиденным.

Пара слишком гармоничная, к тому же, совершенно не скрывает, что между ними есть что-то. Нет, не выставляется свои отношения напоказ, но прикосновения рук, неприкрытые взгляды, близость их тел – вся эта скромность говорит о чувствах. Обоюдных и искренних. Итачи думает о том, что у него, кажется, есть вполне убедительный предлог, чтобы не ехать в фамильный особняк.

– Не делай такое лицо, Итачи-сан, – омега щелкает его веером по до скрипа сжатому кулаку.

– Какое? – бросает, не отрывая взгляда от пары, без стеснений позирующей для папарацци. В частности от омеги одетого сегодня так же, как и в клипе. В черную, лоснящуюся кожу. С распущенными волосами и чуть подведенными глазами. Не жеманная и не кокетливая, отнюдь не доступная. Просто прекрасная омега, уверенно себя чувствующая рядом со своим альфой.

– Лицо маньяка, – Акаши фыркает. – Они всего лишь играют на публику. Как актеры, безупречно вжившиеся в свою роль. Понимаешь?

– Да, безупречно, – встряхивает головой, прогоняя наваждение. Сегодняшнее мероприятие слишком важно для корпорации «Bashosen», да и отото надеется на его поддержку. К тому же, когда-то они с Саем были довольно-таки неплохой парой, пусть и далеко не идеальной.

– Прости, – накрывает ладонь омеги своей, подставляя локоть. – Я рад, что ты сегодня меня сопровождаешь, – чуть наклоняется. Так, чтобы их прикрыл своевременно распушенный веер. – Ты ведь тоже не менее безупречный актер?

– О! – омежка прижимается ещё ближе. Вспышки фотокамер резко стают более отчетливыми и яркими. – Ради тебя, Итачи-сан, я сегодня сыграю одну из своих лучших ролей, – помигивает, а в больших глазах непроглядная, холодная тьма. – Покоренная омега. Ну как тебе?

– Сойдет, но, – указательным пальцем касается чувственных губ, – не переигрывай.

До самого входа их сопровождают настойчивым гомоном. Поток ожидаемых вопросов, на которые омега, смущенно опустив глаза, лишь улыбается, вспыхивая соблазнительным румянцем. Он же даже не оборачивается. Даже тогда, когда ощущает на себе пристальный взгляд. Словно огнем по коже. Жалящим и проникающим в самое сосредоточие сущности, тут же сплетаясь в яростном танце с теменью его пламени. Итачи чувствует себя подлым ничтожеством. Из-за омеги. Но только так, только огнем и пламенем, можно выжечь эти всеобъемлющие, болезненные чувства. Наверное.

Саске они нагоняют уже в холле. Отото лишь удивленно вскидывает бровь и вежливо здоровается с Саем. Омега одаривает альфу безликой улыбкой. Саске его бывший любовник никогда не нравился. Отото о нем так и отзывался: «Как по мне, Акаши Сай, словно копия живого человека. Все в нем какое-то… картинное. Впрочем, – безучастно пожимал плечами, – спать с ним тебе, старший брат». Самому же Итачи казалось, что отото просто не может простить омеге собственное запечатление на полотне в том особом стиле, в котором и прославился Акаши Сай – анималистическом*.

– О, Наруто-кун! – сразу же после надлежащего представления Акаши вцепляется в руку омеги. – Я бы хотел тебя нарисовать, – неподдельный восторг в глазах этого творца – большая редкость. Которая, к слову, сулит едва ли не навязчивое добивание желаемого.

– Уже представляю эту картину, – Сай мечтательно прикрывает глаза. – Скорее всего, я бы изобразил тебя мифическим китсунэ. Большим и грозным. Беспощадным и сметающим все своим безудержным огнем. А под твоими лапами деревушка и мелкие точки никчемных людишек, на лицах которых я бы прорисовал отчаянный ужас. И распахнутые Врата Бездны, – темные глаза резко распахиваются, – из которых вырываются кольца Геенны. Шедевр, Наруто-кун, однозначно!

– Вот ещё, – отото отодвигает смущенного омегу себе за спину. Хотя, скорее всего, Узумаки больше удивлен, нежели сконфужен. – Твои изваяния не достойны моего будущего супруга.

– Как раз наоборот, – Акаши фыркает, одаривая альфу фальшиво-вежливой улыбкой. – Он – единственный достойный из всех.

Гомон за спиной резко стихает, утекая, словно раздражающее послевкусие. Беты непререкаемо закрывают дверь перед папарацци. На презентацию журналистов пригласят с другого входа. На фуршете делать им нечего, а их камеры и так сняли более чем достаточно. Легкая горчинка с кофейным ароматом касается обоняния.

– Нужно поприветствовать главу клана и его достопочтенную супругу, – напоминает настойчиво, а сам избегает и бежит. Избегает щекотливой ситуации. Акаши Сай – не самый кроткий и невинный омега и не самый сильный, как особь, но его интуиция бесспорна и опасна. Бежит от очередного столкновения с парой, которая не расстается ни на миг. Даже для того, чтобы поддержать младшего брата в столь важный для него момент. Узумаки Дейдара – эгоистичная сволочь, чувства к которому кажутся неискоренимыми.

Родители уже в большом зале. Обсуждают что-то с членами правления. Глава клана, ожидаемо, в строгом костюме. Достопочтенная Микото-сан в темно-синем кимоно с вышитым на спине гербом клана. Таковы правила для омег, вхожих в первородное общество. Поэтому Сай в черно-белом кимоно, а Наруто – в оранжево-алом. И только Дейдара щеголяет по залу в коже, принимая комплименты от солидных альф и фальшиво улыбающихся ему омег.

На малеванных личиках читается зависть. Они завидуют внешности Намикадзе, его достижениям, ему, как омеге, заполучившему в свое распоряжение шикарного альфу и купающегося в лучах неподдельной славы. Завидуют, даже не зная, сколь кропотливым трудом далось ему все это. Итачи кажется, что если бы Дей был другим, он бы на него даже не взглянул. Для него внешность и наследие никогда не имели особого значения.

Сай – не то чтобы исключение, просто… просто он поступил, как преемник и мудрый альфа. Выбрал красивую, но не смазливую омегу. С характером, но понимающую, что означает быть любовником Первородного. С наследием. Удобным, ведь Сай входит в одну из перерожденных ветвей клана Учиха. Достопочтенная Микото-сан одобрила его выбор, а отец в таких вопросах всегда полагался на свою уважаемую супругу. Дей бы понравился маме и отцу. Определенно, если бы не был наследующим Верховного Китсунэ. И Наруто понравится. По крайней мере, как просто омега, а не преемник Девятого. Слишком уж в истории их кланов неприятной была та страница, которая, словно зеркало, отражала нынешнюю.

Глава клана с супругой вежливо откланялись и направились к ним. Итачи тоже замер в волнении. Сам не зная почему. Просто его сущность… Сущность твердила, что именно в этот момент рядом с ним должен стоять явно не Акаши Сай.

***

– Волнуешься? – Саске сжимает его ладонь. Крепко, словно боится, что он может сбежать. Наруто сбегать не собирается, но и уверенным себя не чувствует.

– Немного, – отвечает уклончиво. Все эти журналисты с их микрофонами и камерами, эта суета и праздничность, да и само первородное общество ни с чем хорошим у него не ассоциируются. Он бы предпочел что-то тихое и семейное. Как, например, там, в чайном домике, когда они с альфой были только вдвоем и только друг для друга. Но, с другой стороны, его ведь никто не толкал на этот путь.

Наруто считает, что это испытание. Прелюдия перед более важными шагами в его жизни. Омега даже представлять не собирается, во что превратится его жизнь, когда будет объявлено о выживших наследниках Девятого и их с Саске свадьбе. Впрочем, они ведь решили, что будут решать проблемы по мере их возникновения. И на данный момент он, как омега, должен был произвести благоприятное впечатление на главу клана Учиха и его достопочтенную супругу.

– Мои родители – обычные особи, – улыбается, пытаясь подбодрить. Но движения губ все равно нервные, и даже сквозь плотную омежью черту Наруто чувствует, столь беспокойно сущность альфы шуршит остатками цепей. – Хотя я и не скажу, что с ними не нужно держать ухо востро.

– Я волнуюсь не потому, что во мне могут распознать наследника Девятого, – отводит взгляд, хмурясь. С Саске он теперь не притворяется. Не заливается краской и не покусывает губы в неуверенной решительности. Не обманывает его своей наивностью и невинностью. Своим запахом, приправленным толикой сущностной силы, который буквально одурманивает альф, – а потому, что твои родители наверняка почувствуют, что я… – запинается. Самому мерзко, но за свои поступки и их последствия отвечать тоже нужно самому, – что у меня уже были альфы.

– Глупости, – Саске фыркает, но кадык резко дергается, очевидно проталкивая сухой ком в горле. – В современном мире к омегам уже не столь… – замечает его прямой, укоризненный взгляд, – придирчивы.

– Мое темное прошлое тоже не вызовет у них особого доверия, – раздосадовано цокает языком, мысленно прокручивая легенду о сиротах, дворовых омегах с очень и очень дальними общими корнями с Сенджу. – Как и мое блеклое настоящее, – на этот раз Саске предпочитает промолчать, дабы окружившие их папарацци не уловили ничего лишнего. Он же только что имел в виду совершенно другое.

Скрывать свое наследие до максимально возможных пор. Не потому, что не доверяет, а потому, что история взаимоотношений их с альфой кланов довольно неоднозначная, о чем сам Саске не знает. Наруто же гадает, стоит ли рассказывать возлюбленному о том, в чем на самом деле был замешан Учиха Обито, и чем это может быть чревато для их отношений. Похоже, он был прав в своих догадках: месть, пусть и на законных основаниях, не принесла ему облегчения. Родителей не воскресишь из мертвых, а из памяти не сотрешь ужас пережитых дней. Как и нет в его сердце места прощению Девятому.

– Аники, похоже, сошел с ума, – мрачно констатирует Саске. Теперь уже он следит за взглядом альфы, замечая подле Учиха старшего довольно выразительного омегу. Выразительного не из-за своей известности на грани скандальности, а потому, что у этой особи лицо спрятано под ликом. Многими ликами, которые омега меняет словно безвкусные наряды.

– Его обязывает статус, да и… – оборачивается вслед за волной резко воспрянувшего шума, – понять его чувства не так уж и сложно, – Саске лишь недоуменно вскидывает бровь. Порой, Наруто поражается умением альф игнорировать очевидное, а вот он, как омега и брат, закрывать глаза на происходящее не может. Но не может вмешаться и как глава клана – родственные чувства мешают.

По его мнению, Дейдара ведет себя, мягко говоря, неблагоразумно. Впервые, между прочим, с тех самых пор, как они оказались предоставлены сами себе. Омега терзается сам и причиняет боль альфе, который испытывает к нему глубокие чувства. Альфам, к слову, потому, что чувства Акасуны тоже сильны и искренни.

Ему стоит вмешаться. Отринуть братские чувства и поступить как глава клана – в приказном порядке. После того, конечно же, когда минует его представление клану Учиха. Точнее, смотря, как оно минует. Наруто не боится, что Десятый не благословит его своей тьмой. Наруто опасается, что в такой ситуации Саске может поступить как Первородный. Или как влюбленный альфа. Оба варианта кажутся Наруто не самыми лучшими. В общем, одни крайности. Ещё и Дей подливает масла в огонь своими ребяческими выходками.

На этот раз Наруто не собирается надевать маску кроткого и невинного омежки. Скрывать сущность – это одно, а топтать собственную личность – совершенно другое. И все же этому странному омеге удается его удивить. К тому же, новый знакомый ему не понравился. Тем, что именно топтал свою личность. У Наруто складывается такое впечатление, что омега чем-то похож на раскраску своего кимоно – черно-белый. В том плане, что он либо до искажения собственной сущности притворяется, либо вываливает всю свою подноготную, словно ушат ледяной воды. В общем, он не подходит Учиха Итачи. И его родственные узы с Узумаки Дейдарой тут совершенно ни при чем.

– Нужно поприветствовать главу клана и его достопочтенную супругу, – глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Смотреть на главенствующую чету Учиха по телевизору – это одно, а встретиться с ними лицом к лицу… чревато. Достопочтенная Микото-сан – сильная сущностно омега, а сегодня, к слову, не самый лучший день для обнажения правды.

Саске крепко сжимает его ладонь. Альфа сосредоточен. Настолько, что его начинает источать напряжение и агрессию. Даже между бровей хмурая складка. Слегка дергает ладонью, пытаясь привлечь к себе внимание. Альфа лишь отрицательно мотает головой. Наруто супится – умеет же этот Учиха нагнетать обстановку.

– Фугаку-сама. Микото-сан, – братья поочередно приветствуют родителей легким поклоном. Им отвечают вежливым, сдержанным кивком. Наруто это слегка… удивляет. Он все ещё помнит то, пусть и далекое ощущение, когда родители рядом. Оно ни с чем несравнимо. Даже если сущность ещё не пробудилась, родительское тепло ощущается сердцем. Наруто может понять суть ситуации, предельно деловой и строгой, но, как он считает, не до такой же степени, чтобы одаривать его сухим, оценивающим взглядом и совершенно не поддерживать собственных сыновей в столь важный для них обоих день.

– Позвольте представить, – Саске указывает на него, словно на какую-то достопримечательность, – мой нареченный – Намикадзе Наруто.

– Ты уже сделал этому омеге брачное предложение? – глава клана недовольно приподнимает бровь. На его суровом, словно высеченном лице с массивным подбородком можно прочесть и легкое пренебрежение. Наверняка, как альфа, Фугаку-сама уже почувствовал, что он, пусть и выглядит скромно, но уже не невинный цветок. Похоже, произвести положительное первое впечатление у него не получилось.

– Да, отец, – твердо и уверенно. Без тени сомнения или же колебания. – Поскольку наш достопочтенный Предок не удостоил меня чести познания собственной судьбы, в данной ситуации я уповаю лишь на свои чувства.

Наруто даже вздрагивает. Его альфа только что, пусть и в вежливой форме, высказал пренебрежение к собственному Предку. Густые брови главы клана сходятся на переносице, но он проглатывает это высказывание, определенно недостойное его сына, да и члена клана в принципе.

– А не родственник ли вы случаем Намикадзе Дейдаре-куну? – Микото-сан выглядит более дружелюбной. Наруто кажется, что это похоже на ситуацию «хороший коп – плохой коп». Женщина, омега, более внимательна, обходительна и участлива, должна вызывать у него больше доверия, но, увы для достопочтенной Микото-сан, он – Узумаки, и даже сейчас в её открытой улыбке видит затаенный подвох.

– Да, я его младший брат, – он не бросает вызов уважаемой чете. Просто, как и предупреждал Саске, не скрывается. От омег не принято отгораживаться омежьей чертой, но Наруто не подпускает женщину к себе ни на йоту. Пусть он вызовет подозрения, но так даже лучше, чем обнаженная правда, к которой не готов ни один из них. Да, Наруто признает собственную беспомощность в этой ситуации, будучи зависимым от правил первородного общества.

– Приятно удивлена, – улыбка не меркнет на приятном лице, но и расположения в тоне голоса на порядок меньше.

– Надеюсь, Наруто-кун, ты понимаешь, что, в данный момент, – глава клана выразительно смотрит на него, а после по сторонам. И по этим сторонам уже шепчутся. И Наруто даже знает, о чем именно, – тебя все воспринимают, как омегу, претендующую на статус официального любовника моего младшего сына, не более?

– Конечно, Фугаку-сама, – легкий поклон, как дань уважения статусу этого мужчины, – и поэтому, в данный момент, – подчеркивает. Может, недопустимо, как для дворовой омеги, но вполне приемлемо как для наследника Девятого, – не претендую ни на огласку, ни на какое бы то ни было особое отношение.

Глава клана изучает его ещё более скрупулезным взглядом. Кажется, в самой его глубине он успевает заметить толику одобрения. Наруто, как глава клана, прекрасно понимает, зачем и для кого была устроена эта нелюдимая прелюдия.

– Что ж, – на этот раз улыбка Микото-сан кажется менее официозной. Зал постепенно наполняется людьми, гостями, журналистами и персоналом, начавшим подавать напитки и закуски, – думаю, по приезду в особняк у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить все нюансы, – первородная чета снова вежливо кивает и удаляется.

– Ты справился, Наруто, – альфа приобнимает его за талию, кротко прикасаясь губами к виску. – Понял, да, что они испытывали тебя на сущностном уровне?

– Ещё бы я не справился, – фыркает, пристальным взглядом следя за одним неуемным омегой, раздающим комментарии и интервью. Причем следит не только он. – С такой-то поддержкой со стороны своего альфы, – Саске улыбается ему и не отходит ни на шаг. Кажется, ревнует к каждому альфе, пожелавшему выразить свое почтение руководителям корпорации «Bashosen» и их омегам. Наруто же думает о том, что, фактически, его беседа с первородной четой получилась ни о чем, хотя и не считает её бессмысленной. Может, он произвел и не наилучшее впечатление, но и враждебно к нему не настроены. Просто воспринимают так, как он себя подал – дворовой омегой, которую выбрал их сын. Что ж, его самого подобное пока что вполне устраивает.

***

Конечно же, презентация «Bashosen-Sweet» проходит на ура. Итачи предчувствовал этот триумф, но не наслаждался им. Его речь была короткой, емкой и сдержанной. Можно сказать, сухой. Естественно, он поблагодарил всех, кто брал участие в проекте. В том числе и Акасуну но Сасори, и Намикадзе Дейдару.

У альфы вообще сложилось такое впечатление, что большинство гостей пришло посмотреть не на новую модель «Bashosen», а именно на эту парочку, а так же заценить свободного омегу, который мог стать достойным официальным любовником. Последнее он прочитал во взгляде нескольких десятков альф, причем даже тех, которые прибыли на сей раут в сопровождении. Впрочем, он ничем не отличался от этих десятков, так же не отрывая взгляда от изумительной омеги весь вечер.

Сам Дейдара его словно и не замечал. Омега был поглощен происходящим действом, при этом выкладываясь на полную. Итачи даже не сомневался, что сегодня вся сотня первых «Bashosen-Sweet» будет распродана с молотка, причем по цене чуть ли не вдвое превышающую её себестоимость. Он знал, что Узумаки Дейдара к любому делу подходит ответственно и скрупулезно. В том числе и к своей игре с намеком на отношения с Красным Скорпионом.

Журналистов выпроводили сразу же после окончания официальной части. Первородное общество слишком элитное, поэтому в нем нет места всякого рода писакам. На самом же деле Первородность для самих особей была довольно растяжимым понятием. Итачи знает, что уже через час-другой альфы начнут говорить о вещах не очень-то и подобающих их статусу, омеги раскрепощаться и положительно отвечать на предложения альф уединится в одном из номеров, а беты извлекать из всего этого выгоду. Знакомый, избитый сценарий для высшего света, вынужденного искать развлечений в замкнутом круге собственного статуса и социального положения.

Итачи не мрачен. Он улыбается, пусть и едва заметно, а в сосредоточии его сущности ярко пульсирует комочек золотистого света. Это счастье его отото. Пусть Саске и хмурится, словно среда на пятницу, и бдит свою омегу, как коршун, но он счастлив. Саске, как и он, знает, что, если бы родители не одобрили, Наруто не задержался бы подле младшего сына главенствующей четы ни на миг. Что-что, а достопочтенная Микото-сан имеет в запасе достаточно методов, позволяющих избавиться от невыгодной омеги быстро и эффективно. Впрочем, ни он, ни Саске не обманываются: по приезду в особняк их обоих ожидает серьезный разговор. В конце концов, он и не скрывал от матери то, что в его сердце поселились чувства, а об их виновнике женщина догадалась и сама

Как глава корпорации, он не может оставаться в стороне. Обсуждает с альфами последние сплетни первородного общества и газетные утки, ведет деловые переговоры и привлекает потенциальных акционеров и компаньонов, учтиво беседует с омегами и бетами. Все они имеют на него виды. Особенно омеги, прекрасно чувствующие, что его сегодняшний сопровождающий не претендует даже на постель альфы.

Впрочем, Сай, может, на что-то и претендует, об этом говорит его загадочная, нечитаемая улыбка, но, в свое время, у них были достаточно близкие отношения, чтобы Акаши научился понимать его без слов. Итачи вообще кажется, что этот омега ещё и поощряет его рвения, то и дело сталкивая с Узумаки старшим. Дейдара же его избегает. Прилип к этому Акасуне, словно пиявка, и не отходит от него ни на шаг. Как и красноволосый альфа от своей омеги. Звучит… болезненно-агрессивно.

Сущность тянется к своей паре. Итачи уже не сомневается, что они – Пара, но и идти по стопам некоторых своих Предков не собирается. Насилием и принуждением, поставленной без согласия омеги меткой, сексом и общим ребёнком он ничего не добьется. Точнее, добьется совершенно противоположного желаемому. Итачи думает, что любить на расстоянии не так уж и страшно. Более страшными кажутся долгие ночи подступающих холодов, в которые он особо остро страдает от бессонницы и сущностных порывов.

В какой-то миг он теряет омегу из виду. Бета перед ним довольно влиятелен в мире людей, к тому же, проявляет заинтересованность, как экспортер готовой продукции в страны большого материка. Для корпорации «Bashosen» подобное соглашение было бы очень выгодным.

Его снедает беспокойство. С того самого момента, как он заметил исчезновение своей омеги. Пусть и с другим альфой, но Дей – его Пара, и если Акасуна не сможет защитить своего возлюбленного, позаботиться о нем, то это сделает он, Учиха Итачи, несмотря на всякого рода правила и последствия.

– Они ушли, – омега небрежно взмахивает рукой, но его взгляд предательски неудержимо перемещается на закрытую дверь, занавешенную прозрачной гардиной. Дверь, ведущую в коридор к лифтам. – Поспеши, Итачи-сан, – Сай прикрывает нижнюю часть лица веером, – иначе превратишься в меня. Особь, с разбитым сердцем и сломленным сосредоточием.

– Прости, – бережно прикасается губами к тонкой ладони, все ещё хранящей запах масляных красок. – От чистого сердца, хотя я понимаю, столь мало этого слова.

– Полно тебе, Итачи-сан, – на пару секунд взгляд омеги непривычно теплеет, оживляясь. – Мы оба – заложники собственного происхождения. Мой возлюбленный предпочел долг, ты же, я уверен, не повторишь этой ошибки. К тому же, – в глазах Сая уже привычная, беспроглядная темнота напускного покрова, – только что у меня появился чудный шанс пообщаться с Наруто-куном.

Итачи благодарен омеге за понимание. За его речи, режущие сердце по живому, настолько доходчивые и предельно ясные. Если бы он только мог… мог излечить раны этого омеги… Но, увы, даже Первородным не по плечу целительство сущности, тем более, если этого не хочет сам носитель.

Уже в коридоре он теряется. Отель просто огромен, и найти в нем одного омегу, пусть и настолько особенного, подобно поиску иголки в стогу сена. Но потому Дей для него и особенный. Итачи, никогда не обращавший внимания на чувственную сторону собственной сущности, думает, что он, как альфа, способен ощутить собственную пару. Для несвязанных брачными узами это невозможно. Они не слились не только сущностями, но и телами. Между ними нет совершенно никакой связи, но на то Десятый и выбрал его своим преемником. Для того, чтобы отпрыск удивил его чем-нибудь эдаким, позабавив его, скучающего за Гранью мироздания.

Итачи обращается в сущность. За спиной широко распахиваются крылья, а тяжелый хвост ударяется о до блеска начищенный пол. Острые клыки ранят чернильные губы, мир обращается в остроту цветов и их спектров, а руки так и тянутся к витым рогам. Эта форма непривычна и некомфортна. Итачи более чем уверен, что никто из Учиха не достиг физической сущностной формы. По крайней мере, из ныне живущих. Впрочем, у его глупого отото все ещё впереди.

Он ловит плетения. Жадно, хватая их руками и пропуская сквозь пальцы. Сущностные миазмы вибрируют в его ладонях, отвечая на призыв одного из мироздателей. Итачи может с уверенностью рассказать обо всем, что происходило в этом коридоре за последние минут двадцать. На большее его навыков пока что не хватает, но и этого более чем достаточно. Сейчас, своим внутренним взором, альфа отчетливо видит своего омегу.

Сущностные миазмы Узумаки Дейдары похожи на жидкий огонь. Этот огонь течет по его рукам густой, дребезжащей патокой, вырисовывая на коже причудливые, витые узоры. Миазмы альфы похожи на тонкие струи песка. Холодного до синевы и покалывающего кожу, словно пытаясь пронзить и подчинить его, аки марионетку. Они с сущностью признают, что соперник у них достойный уважения и обладает незаурядной силой, но Десятый никогда не был снисходителен к своему самому младшему собрату, не собирается он попустительно относиться к нему и сейчас.

Из лифта он выходит на третьем этаже. Потоки огня приводят его к номеру триста двадцать шесть. Итачи даже кажется, что он ощущает присутствие и напутствующую лапу Девятого, но китсунэ сейчас слишком слаб, чтобы растворяться в эфире мироздания. Впрочем, Девятый с незапамятных времен слывет хитрым и изворотливым Предком, а ещё ревнивым собственником, если дело касается его наследников. Его же Предок к китсунэ относится… с должным уважением, но и простить вертихвоста за что-то, о чем известно только ему, не может.

Тьма сущностной силы, услужливо проникает в дверные щели. Замок открывается бесшумно. И альфа, и омега могут почувствовать чужое присутствие. Особенно Дей, учитывая его наследие. Поэтому Итачи складывает крылья и возводит вокруг ворчащей сущности плотную клетку. Переступая порог номера, он не собирается подслушивать, просто хочет убедиться, что с его омегой все в порядке.

– Значит, нет… – Акасуна выдыхает с тонкой, болезненной ноткой в голосе. Итачи видит альфу и омегу. Друг напротив друга. Ощущает дребезжание между ними омежьей черты и терзающих даже его сущность чувств альфы. Искренних и раздирающих рассыпающимися в прах надеждами.

– Я ценю твои чувства и понимаю, что у нас могло бы что-то получиться… – омега тяжело опускает голову, отрицательно покачивая ею из стороны в сторону, – если бы я приложил больше усилий… Но я не могу, – дрожь омежьей черты сотрясает пространство, а воздух окрашивается горьким, соленым привкусом слез раскаяния. – Прости.

Ладонь альфы сжимается в плотный кулак, пряча кольцо. Сущностных ощущений более чем достаточно, чтобы понять: омега отверг предложение альфы о брачном союзе, – но слишком мало, чтобы судить о мотивах омеги. Да, Итачи эгоистично собирается воспользоваться ситуацией, чтобы на прахе чувств других построить собственное счастье.

– Знаешь, Дей, если бы я был уверен в том, что ты сейчас пойдешь к Учиха и предложишь ему себя, я бы не посмотрел ни на его Первородность, ни на возможности сущностной силы, – медовые глаза сужаются в негодующем прищуре. Вокруг альфы дребезжат миазмы холодной синевы песка, ранящие собственного носителя. Итачи ведомо это ощущение – борьба с собственной сущностью. Когда особь отказывается идти на поводу инстинктов и желаний, расплачиваясь за это болью. – Но ты ведь этого не сделаешь, так? – ладонь мужчины сжимается на хрупком запястье.

– «Знаешь, альфа, – рычит его сущность, – если бы я не был уверен в том, что ты не причинишь омеге вреда, и что это ранит моего возлюбленного, я бы разорвал тебя в клочья».

– «Наверное, это судьба, – Итачи ухмыляется, успокаивающе поглаживая растопыренные крылья. – Наша с отото, как Учиха. Судьба терять тех, кто нам дорог, если колебаться с выбором».

– «Не сравнивай нас, – фыркает сущность. – Близнец – тупой и слабый отголосок моего настоящего «Я».

– «Или та часть тебя, от которой ты настойчиво пытаешься избавиться вот уже несколько тысячелетий», – сущность предпочитает промолчать. Омега же снова отрицательно качает головой, но после, словно опомнившись, кивает, утыкаясь лбом альфе в плечо.

– Все ещё боишься, – Акасуна с нежностью проводит по золотистым волосам. – Даже если Учиха и знает о твоем наследии, он и не догадывается о его цене. В отличие от меня. Ты же знаешь, – подымает голову омеги за подбородок, – я люблю тебя, не смотря ни на что.

– И поэтому отпустишь, – с уверенностью. Непоколебимой и доверительной. Споро стирая со щек влажные дорожки.

– Отпущу, – альфа кивает. На его губах горькая, прощальная улыбка, – но не заберу обратно свои слова о том, что буду ждать тебя до последнего вздоха.

– Не говори глупостей, – омега фыркает. – Я уверен, что в скором времени ты встретишь свою настоящую любовь, – отстраняется. Привычная непринужденность и теплая улыбка. Миг омежьей слабости словно выжигает из альфьей памяти. Помнит лишь его отголоски, но только потому, что он – преемник, а удар сметающего огня принимает на себя сущность.

– «Когда-нибудь, – хрипит сущность, скребя по дну клетки изломленными ногтями, – я сдеру с китсунэ его лисью шкуру и надену её вместо плаща», – значит, вот почему его воспоминания о Дейдаре из школьных дней столь туманны. Все это проделки Девятого. Его сущностной силы, заключенной в хрупкой, взвалившей на себя слишком много омеге. Как понимает и то, что удар был направлен именно на него. С самого начала Дейдара знал о его присутствии.

– Если и правда встречу, то отпущу, – соглашается Акасуна. Целует омегу в лоб. Простым, дружеским поцелуем. Что-то шепчет на ухо. Отстраняется и уходит, не бросив на него даже взгляда. Проигнорировал, словно пустое место, или же… Или же предпочел не вмешиваться в отношения двоих. Очень сложные и непонятные. Итачи все равно ревнует. Ревнует к тому, кто отпустил, но все равно ближе к его возлюбленному, чем он. К тому, кто владеет какой-то тайной Узумаки Дейдары.

– Дей… – он входит в просторную гостиную. Наверное, нужно что-то сказать. Может, даже извиниться. В конце концов, он не имел права подслушивать личный разговор, даже если и говорили о нем.