Текст книги "Познавая прекрасное (ЛП)"
Автор книги: Laurielove
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)
– Убирайся из этого дома! Сию минуту!
На какую-то секунду лицо Драко исказило выражение откровенного страха, но он почти сразу взял себя в руки и демонстративно усмехнулся. Правда, упорно старался не смотреть на палочку, кончик которой отец плотно прижимал к его горлу.
Вскочившая Гермиона подбежала к ним и схватила Люциуса за руку, почти повиснув на ней.
– Люциус, прекрати. Прекратите. Оба. Да не будьте же вы такими идиотами!
Ни один из Малфоев не шевельнулся. Увидев, как напряглись вены на шее Люциуса, как сжалась его челюсть, она негромко и мягко пролепетала:
– Люциус, прошу тебя, не надо… Пожалуйста.
Тяжело дышащий Малфой-старший медленно опустил палочку.
– Ты сейчас же извинишься перед Гермионой.
И поняв, что в ответ ему раздается лишь молчание, проорал так, что посуда снова испуганно звякнула:
– Я сказал: сейчас же!
Дыхание Драко стало быстрым и глубоким. Он с трудом сглотнул, но, наконец, повернулся к Гермионе и, все еще не глядя на нее, с горечью пробормотал:
– Извини, Грейнджер.
Люциус заговорил снова.
– Я требую, чтобы ты обращался с ней уважительно. И больше никогда не смел оскорблять. Ни словом, ни делом, ни взглядом.
Драко посмотрел на отца и усмехнулся.
– Интересно, а как ты прикажешь мне называть ее? Мадам Мачеха? Или Моя вторая мамочка?
Снова бросившись к сыну, Люциус схватил его за лацканы и поднял со стула. Теперь невысокой Гермионе пришлось цепляться за руки уже обоих Малфоев, безуспешно пытаясь вклиниться между двумя рослыми мужскими фигурами.
– Господи… Это уже смешно! Вы оба ведете себя как малые дети, а я-то, дурочка, хотела дать вам возможность поговорить как взрослым людям. Пожалуйста, перестаньте! Неужели вы не понимаете, что ваше поведение достойно… какого-нибудь третьекурсника, не умеющего владеть ни собой, ни своими эмоциями? Сейчас же прекратите!
Задыхающиеся отец с сыном наконец отстранились друг от друга и сделали по паре шагов назад, принявшись поправлять на себе одежду.
– Драко, извинись! – настойчиво произнес Люциус.
Тот медленно поднял глаза на Гермиону, которая смело выдержала его взгляд.
– Я сожалею, что обидел тебя… Гермиона.
О, она была уверена, что сегодня был первый раз, когда он назвал ее по имени. Поэтому, удивленная, слегка кивнула ему и вернулась на свое место. Некоторое время оба Малфоя еще оставались стоять, но то отчаянное напряжение, что до сих пор витало между ними в воздухе, каким-то невероятным чудом пошло на убыль. И почувствовав это, Гермиона поняла, что полна решимости выиграть столь сложный раунд. Сделав вид, что ничего не произошло, она на удивление весело пригласила их:
– Садитесь уже за стол, а то суп совсем остынет.
Что еще им оставалось после этого? И про себя Гермиона отметила, что Драко сел и взял ложку первым, а уже потом, чуть помедлив, за стол вернулся его отец. В тишине (правда, уже не такой гнетущей) все трое скоро закончили доедать суп.
И почти сразу в столовой появилась Тибби, которая убрала пустую посуду и накрыла следующую перемену: ростбиф и гарнир к нему из самых разных овощей. Все трое замерли, уставившись на огромный кусок великолепно поджаренного мяса. Поняв, что Люциус не собирается выполнять обязанности хозяина, которому надлежало разрезать этот мясной кусок на порции, причем сделать по традиции это вручную, без применения магии, Гермиона заметила:
– Мясо нужно бы нарезать…
Словно отвечая на ее слова, Люциус внезапно потянулся за волшебной палочкой, пренебрежительно махнул ею в воздухе, и идеально порезанные куски говядины аккуратно приземлились на трех тарелках. Вздохнув над его упрямством, Гермиона, однако, не могла не признать, что исполнен трюк весьма эффектно. Упорно делая вид, что все идет так, как и должно идти, она предложила Драко овощей. Которых тот и положил себе в тарелку, пробурчав что-то себе под нос, что должно было прозвучать как благодарность. Чудесный сочный ростбиф они тоже поглощали в полной тишине, пока Гермионе не надоело это окончательно.
– Видишься с кем-нибудь из однокашников, Драко?
– С одним или двумя, а больше ни с кем, – отозвался он лаконично, но на удивление миролюбиво.
– А где живешь сейчас?
– Снимаю квартиру в Лютном переулке.
– Где?..
Не в силах скрыть удивление, Гермиона уставилась на него. Конечно, Лютный переулок серьезно облагородили за последние годы, очистив его от криминальных элементов. Но все равно он по-прежнему оставался не самым спокойным и не самым респектабельным местом для проживания. Теперь она понимала, почему Нарцисса пришла просить бывшего мужа об увеличении пособия для Драко. Да что там говорить… Любая мать поступила бы на ее месте точно так же. Тем более что, по всей видимости, тот не зарабатывал в Гринготтсе больших денег, а Люциуса явно не беспокоил этот печальный факт.
Осознав, что теперь Драко уже отнюдь не тот избалованный мажор, каким был когда-то, и каким она привыкла видеть его, Гермиона вдруг почувствовала, что ей даже жаль бывшего школьного недруга.
– Да, в Лютном. На Косой переулок я пока не зарабатываю. А мой отец не считает нужным настолько увеличивать мои дотации, несмотря на свое огромное богатство.
Гермиона искоса взглянула на Люциуса: рот его надменно скривился, но на этот раз ему удалось сдержаться и не поддаться гневу. Он глубоко вздохнул и нарочито спокойно парировал:
– Да. Не считаю. Тем более что тебе есть, где жить. Ты всегда можешь переехать назад, в Малфой-мэнор.
– Да правда что ли? Представляю, как мило это будет выглядеть! Особенно теперь…
И тут она не выдержала, опустив вилку с ножом на тарелку намного громче, чем собиралась.
– Так, все! Вот теперь хватит! Если не можете общаться нормально, то лучше закройте рты и просто молчите! – Гермиона даже фыркнула от возмущения и отчаяния.
Двое Малфоев уставились на нее с откровенным изумлением. А она, уже опустив глаза, не увидела, как, переглянувшись друг с другом, оба слегка покраснели. Пристыжено покраснели. Дальнейшее поедание ростбифа продолжалось в полнейшей тишине. Потому-то Гермиона и едва не задохнулась от удивления, услышав голос Драко.
– Как там поживает Снипуорт?
– О, у него все в полном порядке… Да я, к счастью, и не так уж часто сталкиваюсь с ним. Особенно в последние дни…
– К счастью?
Румянец едва заметно окрасил ее щеки.
– Да… Он неплохой босс, но… иногда бывает чуточку занудным.
Коротко хохотнув, Драко продолжил:
– Даже не удивлен. Ты что, не помнишь его со школы? Он же всего на несколько лет старше нас. Учился в Хаффлпаффе. Когда мы поступили, он был чертовски напыщенным старостой, всегда шныряющим по коридорам, чтобы поймать кого-нибудь после отбоя.
– Правда? – искренне удивилась Гермиона. – А я ведь его вообще не помню! Как забавно… Ну, знаешь, тогда он не сильно изменился с тех пор. И это очень понятно в свете… хм… последних событий.
Драко поднял глаза от тарелки и взглянул сначала на нее, а затем на своего отца. И Гермиона поняла, что он догадался, о чем идет речь. На самом деле она была очень рада, что они, наконец, беседуют вполне нормально и даже мирно. Но хотелось, чтобы к разговору присоединился и Люциус.
– А среди твоих деловых интересов есть что-то близкое к Гринготтсу? – она слегка повернула голову к Малфою-старшему.
– Самое близкое – это то, что именно там находится семейное финансовое хранилище. Но сам я пытаюсь ходить туда как можно реже. Жуткое место. И я терпеть не могу гоблинов.
Мгновенно напрягшись, Гермиона уже ждала, что Драко отвесит очередной ехидный комментарий, но тот лишь взглянул на отца и на этот раз прикусил язык.
– Когда они собираются заключить с тобой постоянный контракт? – тем временем Люциус обратился к сыну сам.
– У меня уже подходит к концу испытательный срок. Надеюсь, что сработал я неплохо, но даже если они и откажутся заключить постоянный контракт, смогу поискать какое-то другое место и укажу свой опыт работы у них. Хотя, надеюсь, что не откажутся.
– У тебя действительно есть основания не сомневаться в своих успехах? Что говорят гоблины?
Драко хмыкнул.
– Да ничего. Гоблины никогда не говорят напрямую. Я понятия не имею, что они думают обо мне. Просто делаю свое дело, и, кажется, делаю неплохо.
На какое-то время в столовой снова повисла тишина. Но потом Люциус продолжил разговор:
– Ренклод говорил мне, что ты очень хорошо работаешь.
На лице молодого Малфоя, уставившегося на отца, читался шок. Очень приятный шок. Да и Гермиона, обрадованная, что Люциус присоединился к разговору, тоже решила вмешаться, чтобы не дать им уйти от такой важной для обоих темы.
– Ренклод? Кто это, Люциус?
– Йозеф Ренклод – один из моих деловых партнеров. Как раз у него имеются достаточно тесные связи с Гринготтсом, – спокойно пояснил тот.
– Но это же здорово! Драко, если б я была на твоем месте, то начала бы искать новую работу прямо сейчас. Совершенно понятно, что, добившись признания не где-нибудь, а в Гринготтсе, у тебя не должно возникнуть никаких проблем и в других компаниях. И кстати, в финансовом департаменте Министерства магии постоянно кто-то нужен.
Тот отреагировал на оптимизм Гермионы скептически.
– Не так все просто, Грейнджер, как тебе кажется. Особенно для таких, как я, – в голосе его еще слышался холодок, но горькой язвительности в нем уже не было.
Когда все закончили с ростбифом, Тибби внесла сладкий пудинг, и Гермиона заметила, как прояснились лица у отца и сына одновременно. Традиционный английский десерт был явно любим в этой семье, а Тибби, видать, постаралась на славу. Почувствовав, как на душе становится тепло, Гермиона поняла, что, даже несмотря на ужасное начало вечера, теперь все идет очень и очень неплохо. Оба упрямца Малфоя, казалось, поняли, насколько глупо и бессмысленно вели себя поначалу. И все же… услышав следующую фразу Люциуса, Гермиона испугалась.
– Как поживает твоя барышня? – он спросил Драко очень искренне, явно ничего не зная о разрыве.
Опасаясь, что Малфой-младший сейчас взорвется, Гермиона почувствовала, как внутри все холодеет от страха.
Поначалу Драко и впрямь напрягся, но потом заговорил. И заговорил вполне спокойно:
– Не знаю. Как-то, наверное, поживает. Мы расстались с ней… не так давно.
– И решение о разрыве было обоюдно? – Люциус задал этот вопрос спокойно, но Гермиона уловила в его голосе нотки озабоченности.
– Да. То есть, я надеюсь, что да.
– Что ж… Это еще одна причина, почему тебе нужно оставить Гринготтс. Там ты никогда никого не встретишь.
– И с каких же это пор, ты вдруг стал таким экспертом по отношениям, а, отец? – раздраженно фыркнул Драко, и Гермиона снова перестала жевать.
Люциус помолчал, уделяя внимание исключительно пудингу на своей тарелке, но потом, наконец, заговорил. Мягко, но достаточно отчетливо. Было заметно, что он старается достучаться до сына.
– Я хочу, чтобы ты смог реализовать себя – как мужчина, как муж, как отец. Можешь думать, что угодно. Можешь не верить мне. Но я очень хочу, чтобы и в личной жизни мой сын был счастлив.
Слова Люциуса заставили ее задохнуться от облегчения. Несомненно, это было именно то, что и нужно было услышать Драко! Теперь Гермиона уже ждала его реакции. И снова, казалось, прошла целая вечность, пока раздался неуверенный голос Драко:
– Счастлив в личной жизни? Честно сказать, я вообще не уверен, что смогу когда-нибудь по-настоящему полюбить кого-то…
И Гермиона поняла, что никогда в жизни не слышала такого Драко Малфоя.
– М-м-м… Пожалуй, я как никто понимаю, о чем ты. Тебе и вправду трудно угодить. Но, тем не менее, это может произойти, – искренне старался убедить сына Люциус. – И произойти неожиданно. В тот момент, когда ты будешь ожидать этого меньше всего на свете. Например, так, как это произошло со мной…
Оба – и Гермиона и Драко – не могли прийти в себя от изумления. Неожиданное и откровенное признание Люциуса, что значат для него отношения с Гермионой, поразило как гром среди ясного неба. Почувствовав, что сердце колотится так, будто готово выпрыгнуть из груди, она невольно схватилась за край стола, подавляя в себе желание вскочить и броситься на шею Люциусу. Конечно же, столь откровенное проявление чувств на глазах взрослого сына было бы неразумно, и потому Гермиона лишь признательно взглянула на него, пытаясь дать понять, насколько переполняют ее сейчас любовь и благодарность. Напрасно. Занятый десертом, Люциус снова упорно не поднимал глаз от тарелки, предоставляя и ей и Драко возможность пережить шок от услышанного самостоятельно. Гермиона с опаской перевела взгляд на старого недруга и увидела, как тот смотрит на своего отца в явном недоумении, но потом поворачивается к ней. И видит Бог, впервые за свою жизнь она заметила в глазах Драко Малфоя что-то отличное от холодного брезгливого пренебрежения.
Оставшееся время ужина они провели в молчании: больше никто не произнес ни слова. Вот только атмосфера в столовой стала теперь уже иной. Нет, ее нельзя было назвать теплой или душевной, но тот ужасный антагонизм, царивший с самого прихода Драко, наконец потихоньку исчез.
Вскоре с пудингом было тоже покончено, и Драко быстро поднялся со стула.
– Мне пора. Утром нужно встать пораньше.
– Может, выпьешь чего-нибудь? – спокойно спросил его отец.
– Нет… спасибо, – Драко так и не взглянул на Люциуса, но голос его прозвучал дружелюбней, чем за все прошедшее сегодня время.
Гермиона тоже встала.
– Спасибо, что пришел, Драко. Несмотря ни на что, это был… хороший вечер.
Ничего не ответив, тот усмехнулся, но уже гораздо добрей. Люциус тоже неспешно поднялся из-за стола, и все трое вышли в холл.
– Ты собираешься вернуться через камин?
– Нет, все в порядке. Я аппарирую прямо отсюда.
Много раз думавшая о сложностях аппарации в Малфой-мэнор Гермиона воспользовалась возможностью обсудить эту тему.
– Странно… У меня никогда не получается попасть прямо в дом. Все время оказываюсь где-то снаружи.
– Это потому, что ты не Малфой, – одеваясь, сухо пробормотал Драко.
Она вопросительно посмотрела на его отца. Люциус кивнул.
– Это действительно так. Только урожденный Малфой может аппарировать легко и сразу внутрь дома. Хотя, если само поместье начинает чувствовать, что человек действительно принадлежит роду Малфоев (обычно это случается спустя долгое время), оно позволяет прямую аппарацию и для тех, в ком не течет семейной крови.
Гермиона задумчиво кивнула, вспоминая комментарий Нарциссы о том, что ей легче аппарировать наружу. Мысль о том, что и у экс-миссис Малфой были сложности с аппарацией прямо в дом, почему-то принесла странное чувство удовлетворения. Но, отогнав ее, она повернулась и снова посмотрела на Малфоя-младшего.
– До свидания, Драко. Приходи еще! – горячо начала она, но под конец осеклась и протянула ему руку, заканчивая: – Если захочешь, конечно…
Несколько секунд тот колебался, глядя на протянутую ладошку, но потом все же шагнул вперед и пожал ее. Едва-едва и очень быстро, но пожал. А затем повернулся к отцу. Люциус подошел к Гермионе и, обняв ее за талию, другую руку протянул сыну.
– До встречи, Драко.
От того, конечно же, не ускользнул этот жест, и он даже слегка вздрогнул и помедлил, прежде чем пожать протянутую руку.
– До свидания, отец.
Потом достал из кармана палочку и уже повернулся, чтобы аппарировать, но вдруг остановился и снова посмотрел на них.
– И… спасибо вам. За все… – с этими словами Драко Малфой взмахнул палочкой и с характерным хлопком исчез из дома.
Несколько мгновений Люциус с Гермионой стояли в коридоре, не двигаясь, а потом она осторожно взглянула на него и несмело улыбнулась. На первый взгляд лицо Малфоя выглядело абсолютно ничего не выражающим, но Гермиона смогла заметить притаившиеся в глубине глаз светлые блики, которые появлялись у него в моменты истинного удовлетворения. Облегченно вздохнув, она опустила голову ему на грудь и обняла за талию, сразу же почувствовав, как он обнимает ее в ответ. Откуда-то издалека раздавался стук его сердца. Спокойный и размеренный.
И Гермиона вздохнула еще раз, но теперь уже – довольно.
========== Глава 47. Изощренное удовольствие ==========
Они очень мало говорили друг с другом после ухода Драко, хотя и чувствовали оба одно и то же: глубокое удовлетворение от того, что в конце концов все прошло… и прошло хорошо. Действительно, ведь, несмотря на ужасное начало вечера, разговор между ними тремя все-таки сложился, и Гермиона почти уверилась, что теперь отец и сын смогут общаться открыто и по-доброму, как родные и близкие люди. Ей даже казалось, что совсем скоро Драко сам захочет увидеться с Люциусом снова. Может быть, не в Малфой-мэноре, но разве это так важно?
В глубине души она чувствовала, что Люциус несколько смущен: ему явно было неловко за свою сегодняшнюю несдержанность.
«А вот это он зря… – думала Гермиона, стараясь не подать виду, что заметила его смущение. – Он должен был как-то противостоять Драко, который по большому счету вел себя вначале просто безобразно. И сделал это. Тем более что как только сынок угомонился, Люциус тоже стал вести себя очень вежливо и корректно».
Уже лежа в постели и крепко прижимаясь к Малфою, она вдруг снова вспомнила его слова, сказанные за столом, и облегченно вздохнула. Немногословное, но откровенное, удивительно искреннее признание того, как Люциус относится к ней, бесконечно трогало, и Гермиона зажмурилась, ощущая, что от силы охвативших эмоций глаза начинает знакомо покалывать. Она прислушалась: ровное дыхание лежащего рядом Люциуса утешало, заставляя что-то внутри сжиматься от нежности и столь нечасто испытываемого умиления. Гермиона прижалась к голой коже губами и тут же почувствовала, как тот чуть приподнял голову, чтобы посмотреть на нее.
Отвечая на его вопросительный взгляд, она слегка улыбнулась и пробормотала:
– Ничего… Просто хорошо, что этот вечер прошел нормально…
– Не сразу. Но в конце концов да – нормально.
Гермиона улеглась удобней.
– И ладно… Ты же понимаешь, что все хорошо, что хорошо заканчивается.
Ничего не ответив, Малфой лишь ласково погладил ее по руке. Веки Гермионы опустились сами собой, мысли начали путаться, и уже совсем скоро она провалилась в спокойный глубокий сон.
______________________________________________________________________________
Этой ночью (уставшие и опустошенные морально) они даже не просыпались, и, открыв глаза, Гермиона поняла, что уже почти опаздывает. Резво поднявшись, она наскоро приняла душ и сразу же принялась одеваться, собираясь на работу и что-то тихонько напевая себе под нос. А когда обернулась к кровати, увидела, что Малфой уже тоже проснулся и, молчаливо наблюдая, не сводит с нее глаз. Вдруг смутившись от этого пристального обжигающего взгляда, Гермиона неловко улыбнулась:
– Что?
– И что «что»? – вопросом на вопрос отозвался Люциус.
– Ну… чего ты так смотришь на меня?
– Ты восхитительно выглядишь, вот и смотрю.
Не удержавшись, Гермиона негромко рассмеялась и развернулась к нему полностью. Каштановая грива волос рассыпалась по плечам.
– Вот как, мистер Малфой… Больше не нашли на что посмотреть? – в ее голосе слышалось ласковое поддразнивание.
– Что же может быть лучше, чем возможность любоваться своей женщиной? – приподнял бровь Люциус.
Соблазнительно приблизившись к кровати, Гермиона оперлась об нее коленом и склонилась к Малфою.
– Какая жалость, что некоторым из нас нужно идти на работу. И я не могу, в отличие от тебя, распоряжаться своим временем так же свободно, – почти пропела она и дразняще коснулась его губ языком.
Спустя мгновение они уже целовались, и постепенно их поцелуй становился все более жарким и жадным. Отвечая на него, Люциус скользнул рукой ниже, и Гермиона почувствовала два его пальца у себя во влагалище. Их неспешное размеренное движение заставило ее задохнуться и оторваться от его рта. Чуть отстранившись, Гермиона вопросительно глянула на Малфоя, на что тот ответил лишь притворно удивленным взглядом.
– Люциус, уже поздно. Мне пора уходить.
– Хорошо, оставим на потом, – послушно согласился тот, однако двигать пальцами не перестал.
Чувствуя, как возбуждение охватывает ее сильней и сильней, Гермиона резко вдохнула.
– Нет, ну правда…
– Милая, я тебя не держу.
В тишине комнаты прозвучал негромкий женский стон.
– Правда-правда, не держу, – на этом его большой палец закружил по клитору.
– Прекрати!
– Прекратить «что»?
– Люциус! Ты же прекрасно понял меня… Остановись!
– О-о… А я даже и не подумал, что ты имеешь в виду это, – будто чеширский кот промурлыкал Малфой.
Возрастающее вожделение уже порождало волны накатывающего на нее удовольствия.
– Не делай вид, что не понял.
– Даже не собирался.
Ласка не прекращалась.
– Черт! Пусти меня…
Еще один стон. Чуть громче.
– Иди. Я же не держу.
– Люциус, пожалуйста. Не сейчас.
– Почему нет?
Это Гермиона расслышала словно в бреду.
– У меня нет времени. Честно.
– Ты уже опоздала?
– Практически.
– Ладно, тогда и впрямь придется остановиться…
Движения пальцев резко прекратились.
– Не надо!
– Чего не надо?
– Не останавливайся!
– Ох, боги… Ну что за характер!
Однако ласка возобновилась. И оргазм снова начал подбираться к ней все ближе и ближе.
– Боже мой… Еще! Еще… Я сейчас кончу.
– Конечно кончишь. Неужели ты сомневалась в этом?
Последний стон, раздавшийся этим утром в спальне, стал стоном экстаза.
– ЛЮЦИУС!
Тишина. И только чуть позже:
– Да, дорогая?
– Какой же ты… упрямый мерзавец…
Малфой ничего не ответил, и Гермиона наклонилась к нему с благодарным поцелуем.
– Спасибо, – глянув сверху вниз, она довольно улыбнулась.
– А вот теперь – иди.
Оттолкнувшись от его груди, Гермиона поднялась с кровати.
– Увидимся вечером.
– Хм… Пожалуй, раньше, чем ты думаешь. Вчера, из-за наших… хм… волнений, я забыл упомянуть, что вызван в министерство. Побеседовать с каким-то чиновником о том, насколько успешно продвигается моя реабилитация. Насколько я понял, ты тоже должна присутствовать.
– Что?.. – не поверила своим ушам Гермиона.
– Да… И, насколько я понял, они выбрали для этого какого-то чудака, настолько оторванного от жизни, что он даже не знает о наших отношениях. Именно поэтому твое руководство считает, что его мнение будет объективным и непредвзятым. А именно такую картину им и хочется получить в итоге. Это некто Фрэнсис Тримблворт. Ничего не слышала о нем?
Гермиона коротко хихикнула над забавным именем.
– Даже припомнить не могу.
– Ну… Я думаю, его выбрали не случайно, зная, как остро и болезненно ты реагируешь всегда на несправедливую предвзятость. Скорее всего, тебе сообщат сразу, как придешь на работу, поскольку эта встреча не должна продлиться долго, что-то около пятнадцати-двадцати минут, по их словам. Наверняка увидели окошко в твоем ежедневнике и решили втиснуть ее именно туда.
– И во сколько же? – встрепенулась задумавшаяся Гермиона.
– В одиннадцать.
Гермиона улыбнулась ему.
«Как по мне, чем больше времени мы сможем провести с Люциусом, тем лучше. Так что… спасибо, дорогие коллеги!»
– Ну и ладно. Тогда до встречи, – она еще раз чмокнула Малфоя и наконец стремительно покинула поместье, все еще светясь от нежданного удовольствия, подаренного любимым мужчиной.
А оказавшись в Министерстве магии, так и не растеряла этого ощущения необыкновенной легкости, преследующее ее еще со вчерашнего вечера.
«И… совсем скоро я снова увижу Люциуса! Вот!»
Гермиона довольно улыбнулась и с этой же ослепительно счастливой улыбкой вошла и в приемную, где ошеломленная Присцилла не смогла не вздохнуть с легкой завистью, глядя на нее. Вскоре в кабинет постучался Ормус, принесший какие-то рабочие пергаменты. И Гермиона улыбнулась даже ему, словно желая со всеми поделиться частичкой своего безмятежного счастья.
– Ормус, привет, заходи! Слушай, так оказывается, мы с тобой в Хогвартсе почти одновременно учились.
– Да. Только я на три года пораньше.
– Надо же… А я вообще тебя не вспомнила.
Теперь они уже оба улыбались друг другу.
– Ох… А я вот тебя помню.
– М-м-м… Ну да… Пожалуй, мне удалось… обратить на себя внимание, – вот теперь она ощущала легкое смущение.
Немного помолчав, Ормус произнес задумчиво:
– Ты всегда была какой-то… необыкновенной, Гермиона, непохожей на остальных. Даже тогда, будучи девочкой.
Смутившись еще сильней, она мягко улыбнулась и не удержалась от искренней благодарности:
– Спасибо, Ормус.
Тот невесело вздохнул и продолжил уже совершенно официальным тоном:
– Надеюсь, Присцилла рассказала тебе о предстоящей у вас сегодня встрече с Фрэнсисом Тримблвортом.
– Пока нет, вряд ли я дала ей шанс упомянуть об этом событии, сразу прошла к себе… но Люциус… – Гермиона замялась, не зная, как лучше сказать. – В общем, я узнала об этом раньше.
Никак не прокомментировав ее слова, Ормус кивнул.
– Хорошо… Еще увидимся, – и вышел из кабинета.
А Гермиона занялась документами, поглядывая на часы в ожидании одиннадцати. Когда же стрелки показали десять пятьдесят, она поднялась и вышла в приемную.
– Присцилла, а где бы мне найти мистера Фрэнсиса Тримблворта? – фамилия чиновника прозвучала так забавно, что они с секретаршей обе захихикали.
– А-а-а… этот дедок… Он сидит где-то на четвертом этаже, кажется. Очень смешной чудак, сказать по правде. Да сами увидите.
– Да уж придется… – Гермиона уже направилась к выходу, но от двери обернулась. – Если Люциус заглянет сюда, скажи ему, что я уже ушла к… дедку.
Кивнув, Присцилла улыбнулась, самую чуточку ревнуя мисс Грейнджер к ее счастью.
Достаточно быстро найдя кабинет Тримблворта, Гермиона обнаружила, что Люциус уже возле двери, и ей вдруг ужасно захотелось с разбегу броситься ему на шею. Но потом вспомнила, что чиновник ничего не знает об их отношениях, и заставила себя спокойно подойти к возвышающейся в коридоре фигуре Малфоя.
«Мистер Тримблворт еще не осведомлен о нашем романе, так пусть и дальше остается в счастливом неведении».
И она широко, но обезличенно улыбнулась Люциусу.
– Мистер Малфой. Как приятно видеть вас здесь сегодня.
– Ну… Если бы вы только знали, как мне приятно видеть вас, мисс Грейнджер. И не только сегодня, и не только… хм… здесь…
– Э-э… Что ж… Думаю, тогда нам лучше поскорее покончить с делами. Чтобы вам удалось поскорее увидеть меня… не только здесь. Не так ли?
– Жду. С огромным нетерпением, – глядя на нее сверху вниз, Люциус довольно ухмыльнулся и постучал в кабинет.
Изнутри отозвался слабый старческий голос:
– Войдите.
Открыв дверь, Люциус жестом пригласил ее войти первой и прошел в кабинет следом. За столом, усыпанным множеством пергаментов, сидел низенький, но весьма дородный старичок. Его (до смешного напоминающее луну) круглое лицо венчал пучок реденьких седых волос, торчащих в разные стороны так, словно дедушку только что ударило током. На носу сидели большие круглые очки, через толстые стекла которых Фрэнсис Тримблворт и смотрел на вошедших к нему посетителей.
– Ах, а это, по-видимому, мисс Грейнджер и мистер Малфой. Очень рад вас видеть. Очень, да… Входите, входите. Присаживайтесь! О… Кажется, мне нужно… – не договорив, он поднялся с места и засуетился над стульями, стоящими напротив его стола.
Стулья эти, также заваленные пергаментами, служили насестом для дремлющей совы, которая встрепенулась и возмущенно ухнула, когда волшебник прогнал ее с привычного места. Вместе с совой в воздух взлетели и груды пыли, которые, казалось, мирно лежали там вот уже несколько десятилетий. Что-то невнятно пробормотав, Тримблворт отправил пергаменты в один из книжных шкафов, стоящих вдоль стены и тоже забитых до отказа. Правда, по большей части огромными книжными томами.
Этот кабинет очень напоминал Гермионе кабинет какого-нибудь эксцентричного профессора, работающего в школе, вроде Хогвартса. Однако сам Тримблворт хоть и похож был на слегка сумасшедшего ученого, но впечатление все же производил приятное. Слегка расслабившись, Гермиона присела на предложенный стул, попутно отмечая, что Люциус немного помедлил и негромко пробормотал очищающее заклинание, прежде чем усесться с нею рядом.
– Итак, можно, наконец, и начать. Уверен, вы знаете, почему находитесь здесь. Мистер Малфой, как известно, вы проходите специально разработанную программу реабилитации… которая поможет доказать вашу персональную лояльность к… политике, проводимой Министерством магии, – он коротко, но немного нервно хихикнул. – Именно в связи с этим министр потребовал проведения цикла бесед с вами и с курирующим вас сотрудником, чтобы выяснить, каков реальный… гм… прогресс… Поэтому… поэтому вы, собственно, и приглашены сюда, – в конце этой тирады Тримблворт сбился и довольно робко взглянул на Люциуса, на лице которого застыла гримаса ярко выраженного презрения.
Гермионе вдруг стало жалко старичка, и она быстро заговорила:
– Конечно же, мы в курсе, мистер Тримблворт, и готовы к беседе. Пожалуйста, продолжайте.
– Ах… да, хорошо. Спасибо, мисс Трэнчер…
– Грейнджер, – деликатно поправила его Гермиона.
– Ну да, Грейнджер… Прошу прощения, конечно же, мисс Грейнджер. Итак, начнем, – он неуклюже завозился, пытаясь найти на столе нужный пергамент.
Время шло. Пергамент не находился. Гермиона с Люциусом переглянулись: она – еле сдерживая смех, а он – недовольно скучающе приподнимая бровь.
– Эм… Мне сказали, что вас, мисс Грейнджер, не проинформировали заранее о сегодняшней встрече?
– Да, это так.
– Ох… тогда мне очень приятно, что вам удалось найти этим утром время и прийти сюда, – фраза Тримблворта прозвучала вполне невинно.
– О-о… никаких проблем. Мой ежедневник был пуст, и… – начала объяснять Гермиона, когда Малфой вдруг внезапно прервал ее.
– Мне тоже это очень приятно, надеюсь, что и в целом утро мисс Грейнджер изобиловало чем-то… столь же приятным.
Резко обернувшись к нему, Гермиона расширила глаза от изумления, четко осознав, на что он намекает.
«Ах… мерзавец! Ну зачем, зачем нужно посмеиваться над этим милым безобидным старичком?»
И все же смелая (почти шокирующая) словесная игра Малфоя не могла не восхищать, и потому спустя всего пару мгновений Гермиона решила подыграть ему.
«Ага, значит ты так? Ну держись!»
Нет-нет… она не стала спорить и возражать. Наоборот! Она просто ответила. Протяжно… Чувственно… Ответила так, чтобы Люциус прочувствовал интонацию каждого слова:
– О-о-о… Большое спасибо, мистер Малфой, за такую искреннюю заботу. Мое утро и впрямь было по-настоящему чудесным. Жаль, что нам с вами довелось встретиться уже у кабинета мистера Тримблворта, поскольку и я умею радовать людей… прекрасными новостями. И если бы перед тем, как направиться сюда, вы зашли в мой кабинет, то… ручаюсь, это утро и для вас стало бы просто восхитительным.
– Ах, в чем-чем, а в этом я совершенно не сомневаюсь, дорогая мисс Грейнджер. Более того, я даже уверен, что, если бы мои… утренние радости находились в ваших прелестных ручках, то каждое мое утро превращало бы меня в счастливейшего из смертных.
