Текст книги "Познавая прекрасное (ЛП)"
Автор книги: Laurielove
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 40 страниц)
– Гермиона, прошу тебя, не теряй объективности. И помни: Люциус Малфой является могущественным волшебником, способным на многое, чего тебе и не снилось, и не забывай, что много лет он был темным волшебником. Поэтому, не стоит удивляться, что, в отличие от тебя, никто из нас не смотрит на него сквозь розовые очки. Безусловно, я доволен результатом, которого тебе удалось добиться за последнее время, но должен сообщить, что его по-прежнему будут контролировать. И очень тщательно.
От этих слов внутри у Гермионы все похолодело, и она с трудом сглотнула. Сейчас Кингсли был несправедлив и предвзят: она пошла на отношения с Люциусом именно потому, что увидела в нем изменения, увидела то, что помогло чувствовать себя с ним рядом легко и естественно. Но и понимала, что ее отношение к Малфою – это ее отношение. А со стороны Министерства магии было бы глупо поверить в изменение опасного и очень сильного волшебника лишь со слов его любовницы, даже если та и сотрудник вышеозначенного министерства. И все-таки… зная, каково ему терпеть этот постоянный контроль, она не могла не содрогнуться от негодования и обиды за любимого мужчину.
«Нет! Я не дам ему сорваться!»
Отрезвленная публичным напоминанием о прошлом Люциуса, она вышла с совещания, больше не произнеся ни единого слова. Нет, она видела, как Шеклболт провожает ее беспокойным и озадаченным взглядом, но заставить себя подойти и заговорить с ним – не смогла. А вернувшись в кабинет и закрыв за собой дверь, вообще вдруг почувствовала к Министерству магии и его благочестивым сотрудникам (которые во имя служебного долга будут заниматься контролем и проверкой ее частной жизни) самую настоящую ненависть.
«О-о-о… а идите-ка все к черту!»
Гермиона потянулась за палочкой, собираясь тотчас аппарировать домой и вернуться к Люциусу, но глянула на часы и поняла, что наступило лишь время обеденного перерыва. Потом вспомнила, что и сам он будет занят весь день, а она даже не знала, где именно. И желание прямо сейчас увидеть его заставило расплакаться от отчаяния. Какое-то время, обхватив голову руками, она просидела за столом, но затем поднялась и аппарировала в Косой переулок, смутно надеясь случайно столкнуться с Люциусом там.
Ей не повезло, поэтому пришлось вернуться в министерство. Время тянулось настолько медленно, что до конца рабочего дня Гермиона считала минуты, так ей хотелось скорее вернуться домой. Наконец дождалась, благополучно отвлекшись на какие-то документы (что поделать… это могло ее отвлечь практически всегда), и, взяв в руки сумку и палочку, решила аппарировать прямо из кабинета. От мысли, что по пути к каминам придется снова столкнуться с коллегами, ее начинало мутить.
Как обычно, впечатление оказалось не самым приятным, утешало лишь то, что приземлилась она совсем рядом с домом. А когда открыла дверь, вошла и позвала Люциуса, то разочаровано вздохнула – ответом ей послужила тишина. По всей видимости, тот еще не вернулся домой.
Тихонько вздохнув, Гермиона прошла на кухню, где нашла занятую ужином Тибби.
– Добрый вечер, Тибби. Надеюсь, у тебя был хороший день…
Служанка тут же обернулась, приветствуя ее широкой улыбкой.
– Да, спасибо, мисс Гермиона. А как прошел ваш? Тоже хорошо?
Поначалу хотелось просто кивнуть, но вдруг поняла, что не может.
– Э-э-э… Боюсь, что нет. Бывали и лучше… – в глазах Тибби светилось такое тепло и сочувствие, что растроганная Гермиона продолжила: – Но знаешь, так хорошо оказаться…
Запнувшись, она замолчала, но Тибби закончила сама:
– Дома?
Слово это, примененное по отношению к Гермионе, звучало так странно, что она даже взглянула на эльфийку с легким удивлением.
«Но я же и сама… сама постоянно думаю о Малфой-мэноре как о своем доме… И чувствую себя здесь, как дома!»
Она улыбнулась служанке, которая замерла в ожидании:
– Да, Тибби. И правда, так хорошо оказаться дома.
Облегченно выдохнув, Тибби повернулась к столу и взяла оттуда небольшой лист пергамента.
– Я взяла на себя смелость подготовить меню для вашего завтрашнего ужина с мастером Драко. Не могли бы вы взглянуть, мисс Гермиона?
– О, отлично, Тибби. Спасибо. Давай посмотрим, – она взяла пергамент и быстро просмотрела его.
Список состоял из простой и даже несколько старомодной еды: французского лукового супа, ростбифа, йоркширского пудинга и сладкого пирога на десерт. Сама Гермиона уж точно предпочла бы что-нибудь более легкое, но Тибби объяснила свой выбор.
– Мне сказали, что мастер Драко всегда любил эти блюда, особенно в домашнем исполнении. А уж приготовленные все вместе для воскресного обеда, они еще с детства были для него праздником. Поэтому… я подумала, что приготовить их будет… беспроигрышно.
– О-о… И это очень мудрое решение, Тибби. Уверена, что будет просто супер. Большое тебе спасибо! Скажи, а у тебя есть для этого все продукты или нужно что-то купить?
– Нет, мисс, у нас есть все, что нужно.
– Прекрасно! Ну, тогда завтра утром вернемся к этому еще раз, может быть, мистер Малфой захочет что-то добавить. Хорошо? Хотя, думаю, что ничего не должно поменяться…
Она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал оптимистично, но Тибби это не убедило. Личико эльфийки по-прежнему оставалось напряженным и встревоженным.
Неловко улыбнувшись, Гермиона вышла из кухни, а уже подходя к гостиной, услышала хлопок аппарации – это вернулся домой Люциус. Ее заполнило ощущение счастья, и, с разбегу бросившись ему на шею, она потянулась, чтобы поцеловать. И поцелуй этот был нежным и любящим, быть может, ему немножко не хватало страсти, но зато он казался переполненным тоской, которую Гермиона испытывала весь сегодняшний день. Она настолько истосковалось по любимому мужчине, что сейчас чувствовала себя по-настоящему счастливой, растворяясь в нем.
Малфой выглядел усталым, но довольным.
– Как прошел твой день? – полюбопытствовала Гермиона.
– Насыщенно и продуктивно, но очень устал, – иронично поднял бровь он.
Не уверенная, стоит ли рассказывать ему о своих сегодняшних обидах и тревогах, Гермиона улыбнулась и просто прижалась покрепче. Она сомневалась, что удивит Люциуса фактом продолжающейся за ним слежки министерства, но не очень хотела, чтобы он знал, как сильно это взволновало ее. Поэтому, ничего больше не сказав, она отошла от него и плюхнулась на диван. Будто прочитав ее мысли, Малфой сразу подошел и присел рядом.
– В чем дело? – спокойно протянул он, однако во взгляде светилось настороженное внимание.
«Ого… Неужели я такая плохая актриса?»
Посмотрев на Люциуса с нарочитым удивлением и изо всех стараясь выглядеть беспечной, Гермиона пожала плечами.
– Говори. Я жду, – чуть тверже повторил Малфой.
Глубоко вздохнув, Гермиона вдруг подумала, что порой ненавидит его проницательность.
– М-м-м… Просто… сегодня у нас было совещание, не только с работниками министерства, но и с другими волшебниками… и речь зашла о тебе.
– Тебя посмели допрашивать о наших отношениях? – в голосе Люциуса зазвучало раздражение.
– Нет… ничего такого…
– А что тогда?
– Ничего особенного… Хотя, Кингсли ясно дал понять мне, что ты по-прежнему под наблюдением и что моему мнению нельзя доверять безоговорочно.
Глядя куда-то в сторону, он цинично ухмыльнулся.
– Не понимаю твоего удивления. Эти трусливые министерские дураки никогда не откажутся от возможности контролировать меня, пойми. Думаю, это не только подчеркивает в их глазах собственную значимость, но и придает пикантности серым будням их жизней. Милая, ты совершенно зря расстроилась на этот счет, не позволяй им портить себе настроение. Бери пример с меня: пусть делают, что хотят, но пока они не трогают нас – да наплевать!
Гермиона улыбнулась, хотя лучше себя не почувствовала. Поняв это, Люциус снова вопросительно приподнял бровь.
– Понимаешь, я еще расстроилась… из-за того, что Кингсли… он так вел себя, так говорил о тебе… Это звучало очень… бесцеремонно. Он никогда не был со мной таким раньше, – и вдруг ощутила, что Люциус гладит ее по голове, словно ребенка.
– Ты же и сама знала, что за отношения со мной придется платить… Гермиона, думаю, всем твоим друзьям (даже самым старым, самым верным) будет трудно принять то, что происходит между нами. И тебе еще предстоит обнаружить, что многие из них начнут вести себя по-другому.
Вздохнув, она тихонько кивнула: он действительно был прав. Просто сегодня она не ожидала того, что случилось.
«Ничего… Зато теперь буду подготовленной!»
– Кстати, они по-прежнему довольны моей работой. Да и вся остальная часть совещания прошла очень неплохо… Только вот это…
– Не переживай, – Малфой притянул Гермиону к себе, и та с радостью прижалась, вдыхая его аромат, придающий ей уверенности.
– Да я не переживаю, правда. Это от неожиданности. Ну, и от того, что оказалась возмущенной их властью над тобой.
– Властью?! Не сказал бы… Скорее, просто в данный момент я должен соблюдать некие правила игры для того, чтобы существовать так, как мне удобно. Только и всего. Они никогда не будут иметь надо мной власти. И, поверь, прекрасно понимают это.
Люциус прижал ее к себе еще крепче, и Гермиона не удержалась, подняв на него глаза, полные обожания.
– А кто-нибудь имел над тобой настоящую власть? – ей было ужасно интересно услышать ответ.
– Когда был ребенком, мой отец, конечно… Потом… Темный Лорд. Думаю, это понятно, – не задумываясь, начал перечислять Люциус, что очень удивило Гермиону. – Пожалуй, больше и никто… до сих пор.
Смущенная, она подняла голову.
– И… кто же теперь?
А когда встретилась с его глазами, чуть не задохнулась: так обжигающе они сверкнули в этот миг. Прежде, чем наклониться к ее губам с поцелуем, Люциус произнес лишь одно слово:
– Ты.
========== Глава 46. Ужин с Драко ==========
Она уже почти засыпала, уютно устроившись в объятиях Люциуса, когда ее вдруг заставило нахмуриться тщательно отгоняемое беспокойство на предмет визита Драко следующим вечером.
«Хорошо… Предположим, я убедила его, и Драко все-таки появиться… Но как он будет вести себя – с Люциусом и со мной? И не закончится ли эта встреча еще бОльшим конфликтом, в который я невольно вовлеку отца и сына Малфоев?»
Понятия не имея, на чем Люциус с Драко расстались в последнюю встречу, она могла лишь догадываться, что закончили они отнюдь не дружелюбными репликами в адрес друг друга. От страха, что из-за ее поступка ссора может усугубиться еще сильней, сердце болезненно сжалось.
«И что, спрашивается, теперь делать? Идти на попятную уже поздно… да и глупо».
Спокойное и размеренное дыхание Люциуса, лежащего рядом, сообщило ей о том, что тот уснул.
«Господи, как же хорошо, что хотя бы он не опасается встречи с Драко», – Гермиона невольно улыбнулась и, прижавшись к теплому крупному телу, постаралась расслабиться и тоже заснуть.
Следующее утро встретило их знакомым звуком скучного английского дождя, барабанящего по подоконникам, и какое-то время Гермиона расслабленно прислушивалась к успокаивающему стуку, сожалея, что из теплой постели все же придется выбраться. Повернувшись на бок, она открыла глаза и сразу же столкнулась взглядом с уже проснувшимся Люциусом. Тот тоже лежал на боку и пристально разглядывал ее, не произнося ни слова. Улыбнувшись, Гермиона протянула руку и убрала с его лица упавшую прядку, но маленькая ладошка тут же оказалась перехваченной Малфоем, который прижал ее к своему рту.
Гермиона зевнула.
– Доброе утро… Не знаешь, который час?
– Доброе. Около семи.
С ее губ слетел жалобный стон: времени разлеживаться, как назло, не было.
«Ну почему всегда, когда хочется поваляться в постели, обязательно нужно подниматься и тащиться куда-нибудь?»
Она вдруг вспомнила о том, что должно произойти этим вечером.
– Сегодня к нам на ужин придет Драко…
– Милая, это ты думаешь, что придет.
Гермиона чуть-чуть нахмурилась.
– Конечно думаю. Кто-то же из двоих должен быть оптимистом. Тем более что он не сказал мне «нет».
– Просто ты не знаешь моего сына.
– Да правда что ли? Люциус, я тебя умоляю… Ты, кажется, забыл, что я прожила семь лет в непосредственной близости к твоему сыночку.
Перевернувшись на спину, Малфой уставился в купол балдахина.
– Знаешь… мне теперь так стыдно, что он изводил тебя в школе.
Слегка поморщившись, она вздохнула.
– Не забивай себе голову бесплодными сожалениями. Независимо от того, какое влияние ты на него оказывал, он рос очень неглупым мальчишкой. И многое мог разложить себе по полочкам и сам. Если б захотел… В конечном счете, наши поступки – это только наши поступки, и не стоит перекладывать ответственность за них на кого-то другого. Нужно уметь отвечать за все самому. Драко, прежде всего, был тем, кем хотел быть, – Гермиона глянула на Малфоя. – Надо сказать, наши с тобой отношения тоже не отличались простотой: долгие годы я абсолютно искренне презирала тебя, а ты… не менее искренне презирал меня.
Возразить ей что-то Люциусу было тяжело, и он потер глаза костяшками согнутых пальцев, будто прогоняя видения неприятного прошлого. Почувствовав его состояние, Гермиона приподнялась на локте и мягко улыбнулась.
– Эй… Думаю, мы с тобой сумели преодолеть прошлый негатив по отношению друг к другу… – она наклонилась и коснулась губами его рта. Поначалу легко, неторопливо, с каждым мгновением все больше углубляя и усиливая поцелуй.
Уже совсем скоро страстное вожделение, как это случалось всегда, захватило их обоих, и Гермиона оказалась перевернутой на спину. И уже Люциус нависал над ней, прижимаясь к бедру пахом и демонстрируя явное желание близости. Обжигающие поцелуи, которыми он покрывал ее шею, заставили Гермиону задрожать от нетерпения. Она потянула его на себя:
– Не медли, милый, пожалуйста… Ну же!
Не нуждающийся в приглашениях Малфой зажмурился и слегка качнул головой, погружаясь в нее одним мощным глубоким толчком. С удовлетворенным стоном Гермиона выгнулась на кровати. Мысли путались, но одну она разобрать все же смогла:
«Я обожаю… когда он входит в меня…»
Обняв лицо обеими ладонями, Люциус заставил ее повернуть голову так, чтобы встретиться глазами. Он размеренно двигался, погружаясь во влагалище снова и снова, как можно глубже, и не сводил с Гермионы горящего взгляда. А потом вдруг наклонился, чтобы впиться в рот жестким властным поцелуем, и, оторвавшись, прошептал:
– Ты права, мы презирали друг друга… И я презирал тебя, маленькая грязнокровка, и презирал все, во что ты верила, за что боролась, – чувственный шепот напоминал сейчас шипение змеи. Это, а еще каждый толчок, искусно задевающий клитор, вот-вот должны были подвести Гермиону, словно уже горящую в огне, к самому краю. Начав двигаться быстрее, Люциус продолжил: – Но все это в прошлом, ведьма. Видишь, что ты со мной сделала? Ты изменила меня. Разрушила стены, за которыми я прятался столько лет. Стала тем единственным, что мне нужно. Черт возьми… единственным!
В его последнем выкрике слышалась почти что злость, а толчки стали стремительными и хаотичными. Еще несколько мгновений, и, дергаясь в конвульсиях, оба рухнули в желанный оргазм. Рухнули, как в бездонную пропасть, крепко цепляясь один за другого. И словно страшась разорвать объятия.
Наконец, тяжело дышащий Люциус упал на нее, и Гермиона крепко прижала его к себе, продолжая машинально гладить спину. Ее дыхание тоже было рваным, но выговорить все же удалось:
– Все хорошо… все… очень хорошо… И вечером тоже все пройдет нормально. Я обещаю тебе.
Слегка повернув голову, Малфой нежно поцеловал ее в шею и откатился в сторону. На что Гермиона невольно застонала – настолько же сильно она ненавидела момент расставания с ним, насколько обожала тот миг, когда они сливались в единое целое. Мрачно подумав о том, что впереди снова ожидает длиннющий рабочий день без Люциуса, Гермиона поднялась и, стараясь не глядеть на него, поспешила в ванную.
Поспешно завтракая и собираясь на работу, больше этим утром они практически не разговаривали. На прощание она еще раз жадно припала к его губами и быстро нырнула в камин.
Время в Министерстве магии тянулось мучительно медленно, хотя в середине дня Гермиона и заметила с облегчением, что пристальное внимание коллег, преследующее ее со дня слушания, наконец-то несколько ослабло. И это было замечательно! Не только для нее, но и для них с Люциусом обоих.
«Как знать, быть может, народу скоро надоест о нас сплетничать? И они смирятся с нашими отношениями, как с данностью?» – ей вдруг показалось, что даже стрелки часов стали двигаться чуточку быстрее, дурные опасения потихоньку испарились, и в душе неожиданно появилась уверенность, что встреча с Драко тоже не принесет им ничего дурного.
Незадолго до пяти вечера она навела на рабочем столе порядок и вышла в приемную, где, как обычно, сидела Присцилла. Секретарша тут же подняла голову.
– Мисс Грейнджер, а я как раз собиралась зайти. Тут от министра принесли приглашения. Для вас тоже есть, – она вручила Гермионе тисненую открытку из твердого картона, которую та сразу же и прочла.
Открытка представляла собой приглашение на прием, устраиваемый Кингсли Шеклболтом по поводу годовщины его официального вступления в должность министра магии. Прием был назначен на ближайшую пятницу, а приглашение предполагало, что мисс Грейнджер посетит его в паре с неуказанным спутником.
Гермиона удивленно посмотрела на Присциллу.
– И что означает это самое «со спутником»? Здесь специально написано обезличенно?
Та недоуменно пожала плечами.
– Обычно так делают, когда оставляют выбор спутника на усмотрение приглашенного. Но если сомневаетесь в чем-то, лучше уточнить у министра лично.
Гермиона улыбнулась. С тех пор как она ненароком посвятила Присциллу в подробности своих отношений с Люциусом Малфоем, девушка начала вести себя более открыто и приветливо. Да и общаться с ней стало намного проще.
– А уже известно, кого пригласили еще?
– Точно знаю, что приглашены мистер Поттер и мисс Уизли, – Присцилла немного помедлила, но потом продолжила, немного смущенно взглянув на Гермиону. – Думаю, и мистер Уизли тоже приглашен.
– Рон?
– Да. И, возможно, еще мистер и миссис Артур Уизли.
Сердце Гермионы ухнуло куда-то в пятки. Нет! Конечно же, ужасно хотелось пойти с Люциусом на какой-нибудь прием, вместе, как пара, но… мысль о том, что там окажется не только Рон, но и его семья, сводила это желание практически на нет. Она машинально сунула приглашение в карман.
«Не сегодня… Этим вечером мне и так есть, из-за чего беспокоиться. И вообще – пора домой!»
Торопливо попрощавшись с Присциллой, волшебница спустилась в атриум, где шум расходящейся по домам толпы лишь заставил ускорить шаг и быстрее оказаться в камине.
Попав в мэнор, она увидела, что Люциус уже дома, и еще сразу же заметила, насколько он напряжен – напряжен так, как давно уже не был. Крепко обняв его, она чмокнула вкусно пахнущую щеку и прошла на кухню, чтобы посмотреть, как идут дела у Тибби. Дела у домовихи шли, как всегда, прекрасно, помощи ей не требовалось, и Гермионе ничего не оставалось, как вернуться в гостиную к Люциусу, по-прежнему сидящему на диване с бокалом виски в руке.
– Как прошел твой день? – преувеличенно весело поинтересовалась она, усаживаясь рядом.
– Неплохо… – рассеянно пробормотал Малфой, приканчивая одним глотком бокал и сразу же поднимаясь, чтобы налить следующий.
В ее взгляде мелькнула тревога, но Гермиона решила не нервировать его упреками. Наоборот, даже на некоторое время примостилась рядышком, глядя на пляшущие языки каминного пламени, хотя и не знала, что сказать и нужно ли говорить ему сейчас хоть что-нибудь. Потом тряхнула головой и поднялась с дивана.
– Пойду. Надо проверить, все ли готово в столовой.
Казалось, погруженный в собственные мысли Малфой даже не заметил, что она уходит.
Войдя в столовую, Гермиона окинула ее внимательным взором хозяйки: все было в идеальном порядке. Она чуть придвинула один к другому три стула на ближайшем конце стола, взмахнула палочкой, занавешивая большие окна, и зажгла несколько светильников. Большая и почти пустая комната теперь казалась меньше и уютней. Довольная делом своих рук, Гермиона еще раз прошла на кухню, чтобы снова убедиться, что Тибби все так же не нуждается в помощи, и, превозмогая желание вернуться к Люциусу, поднялась в спальню.
– Ему лучше побыть сейчас одному… И без меня в том числе… – твердила она самой себе, словно какую-то мантру, переодеваясь в довольно скромное платье и накидывая сверху светло-розовый кардиган. А закончив, взглянула в зеркало и глубоко вздохнула: в животе порхали бабочки, но не от радости… на этот раз они вызывали лишь ощущение легкой тошноты.
Без четверти восемь она решила спуститься вниз и прошла в гостиную. Заметив, что движения Люциуса стали слегка замедленными, Гермиона перевела взгляд на бутылку с виски. Уровень в той существенно снизился. Она посмотрела на Малфоя еще раз, уже внимательней, но, к счастью, не обнаружила больше ничего, что могло бы вызвать тревогу. С губ слетел еле слышный облегченный вздох.
Молча села рядом. Потянулись тягостные минуты ожидания. Скоро старинные часы, стоящие в холле, пробили восемь. Никаких изменений не происходило.
Замерев на месте, Гермиона, казалось, слышала каждую секунду, которую отсчитывали изящные часики, стоящие неподалеку на каминной полке. Сказать по правде, она ужасно боялась повернуть голову и посмотреть на Люциуса. На по-прежнему молчащего и упорно не произносящего ни слова Люциуса. Было ужасно неловко и… жалко его. Но она тоже молчала, понимая, что, заговорив, сделает только хуже.
А время все шло и шло. Четверть девятого. Половина девятого.
Без пятнадцати девять Гермиона не выдержала и, поднявшись, быстро прошла на кухню. Сидящая возле плиты Тибби подняла на нее расстроенные глаза. Она все понимала, эта маленькая домовиха.
Сглотнув, чтобы чуточку успокоиться, Гермиона тихо проговорила:
– По-видимому, мастер Драко… немного задерживается. Скажи, ты сможешь еще какое-то время подержать блюда горячими?
Большие уши захлопали, почти доставая до щек, – это Тибби энергично закивала ей с мягкой утешительной улыбкой.
– Конечно, мисс Гермиона.
Вернувшись в гостиную, она вдруг поняла, что не может снова усесться на диван, а потому начала медленно кружить по комнате, делая вид, что рассматривает какие-то безделушки. Ровно в девять тишину нарушил голос Малфоя.
– Я же говорил тебе, что он не придет!
Это внезапное заявление потрясло Гермиону, которая прекратила ходить и медленно повернулась к нему.
– Погоди дергаться. Еще есть время. Мы не уточняли, во сколько конкретно он должен прийти.
– Он вообще не придет! А я был дураком, когда подумал, что это, в принципе, возможно, – Люциус поднялся и быстро направился к двери, собираясь зайти в свой кабинет.
– Люциус!
Ничего не ответив, он вышел из гостиной и с силой хлопнул дверью кабинета, закрывая ее за собой.
Разочарование тем, как ведут себя этим вечером оба Малфоя, оказалось настолько велико, что Гермиона не выдержала и застонала. Жуткая обида, смешанная с досадой на саму себя, заставили ее практически рухнуть на опустевший диван. Часы продолжали равнодушно отсчитывать время.
В половине десятого, уже потеряв всякую надежду на приход Драко, она глубоко вздохнула и, обхватив голову ладонями, вцепилась в волосы. Настроение было отвратительным.
«Что ж… Я пыталась. Попробовала и потерпела неудачу. Беда в том, что своей попыткой невольно подлила масла в огонь, и теперь ситуация стала еще хуже… И что, спрашивается, делать дальше?»
Расстроенная донельзя, она направилась на кухню, чтобы попросить Тибби убрать приготовленную еду в холодильник – ведь сегодня они с Люциусом наверняка ужинать уже не будут. Но лишь стоило ей оказаться в холле и свернуть в сторону кухни, как до ушей долетел негромкий, но отчетливый звук. Кто-то постучал во входную дверь дома.
Гермиона замерла, затем сделала к ней пару шагов, но остановилась и бросилась к кабинету.
– Люциус… – осторожно позвала она. – Там кто-то пришел. Думаю, будет лучше, если откроешь ты сам.
Малфой долго не отвечал, и Гермиона уже начала паниковать, опасаясь, что постучавшийся не дождется и просто уйдет. Но, к счастью, раздался еще один стук, на этот раз даже немного громче, чем первый. Обрадованная Гермиона почти закричала:
– Люциус! Да откликнись же, наконец!
Дверь кабинета распахнулась. Несколько мгновений Малфой молча смотрел на нее сверху вниз, и выражение его лица было совершенно нечитаемо. Гермиона робко улыбнулась, на что он глубоко вздохнул и направился к входной двери. Чуточку помедлил, но потом выпрямился во весь рост и открыл ее.
Снаружи стоял Драко. По-прежнему не произнося ни слова, Люциус возвышался в дверном проеме, словно раздумывая – пускать или не пускать сына в дом. Почувствовав, что пахнет скандалом, Гермиона тут же двинулась к ним, радуясь, что звук шагов по дубовой древесине пола поможет заглушить грохот ее сердца, которое колотилось, словно сумасшедшее.
И именно он (этот самый звук шагов), казалось, помог Люциусу прийти в себя. Он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на нее, а потом медленно отступил в сторону, приглашающе распахнув для Драко дверь.
Не глядя на отца, тот вошел внутрь, и первым человеком, с которым он столкнулся взглядом, как ни странно, оказалась Гермиона, стоявшая прямо перед ним.
Чтобы хоть как-то развеять неловкость, повисшую в воздухе, она заговорила первой:
– Привет, Драко.
Ничего не ответив, парень едва уловимо кивнул, что с натяжкой можно было принять за приветствие, и снял с себя мантию. Гермиона тут же приблизилась, чтобы забрать ее у него, и натолкнулась на удивленный таким почтительным отношением взгляд. Мантию, однако, ей все же отдал. Наблюдая за развернувшимся на его глазах действом, Люциус недовольно нахмурился, но, увидев более чем выразительные глаза Гермионы, устремленные на него, тут же сменил выражение лица.
– Ты опоздал, – голос его, тем не менее, дышал холодом.
С демонстративной усмешкой, Драко повернулся к отцу. Как же знакома была Гермионе эта ухмылочка! И как же хорошо она теперь понимала, что Драко использует ее в эти минуты исключительно как самооборону.
– Ну-у… Я, собственно, и поверить до сих пор не могу, что вообще пришел.
– Если ты собираешься и дальше вести себя подобным образом, то можешь уйти отсюда сию же секунду.
Видеть такую напряженность в отношениях отца и сына было для нее невыносимо. И уж точно Гермиона не хотела упускать возможности проговорить с Драко какие-то сложные моменты, особенно теперь, когда он все-таки собрался с духом и смог появиться в Малфой-мэноре. Поэтому быстро шагнула вперед.
– Драко, спасибо, что откликнулся на мою просьбу. Я… понимаю, как тяжело тебе дался этот шаг. Поверь.
Заканчивая фразу, она вдруг обнаружила, что гневно раздувающий ноздри Люциус уже стоит совсем рядом, и потому снова весьма выразительно (а точнее, чуть ли не зверски) посмотрела на него, прежде чем закончить:
– Ну ладно, оставлю вас одних. Думаю, можно пройти прямо в столовую. А я схожу на кухню и предупрежу Тибби, что Драко уже пришел и мы готовы ужинать.
Молясь про себя, чтобы к ее приходу Малфои снова не сцепились в словесном поединке, Гермиона быстро удалилась. Надежда на то, что вечер пройдет мирно, по правде говоря, таяла прямо на глазах.
– Тибби, мастер Драко наконец-то пришел, – поспешно затараторила она, попав на кухню. – Давай я помогу тебе подготовить блюда. Надеюсь, еще ничего не испортилось и у нас все получится.
Выглядевшая пораженной известием о приходе молодого хозяина служанка сразу же начала хлопотать. Она позволила Гермионе заклинанием подогреть луковый суп, а сама занялась приготовлением для него гренок с сыром. И уже совсем скоро миски с аппетитным булькающим варевом были готовы к подаче. Гермиона же поспешила в столовую, где с облегчением обнаружила целых и невредимых Малфоев, которые сидели мирно, хотя и молча.
Расставив суп на столе, Тибби тихо исчезла, и долгожданный ужин начался.
Прошло приблизительно пять минут, и Гермиону начала по-настоящему угнетать царящая за столом напряженная и даже какая-то тягостная тишина. Оба Малфоя, что отец что сын, упорно не смотрели друг на друга и не произносили ни слова, поедая суп в полнейшем молчании. В конце концов Гермиона не выдержала и обратилась к Драко:
– Как тебе работается в Гринготтсе? – неожиданно выпалила она, неестественно высоким и чуть писклявым голосом.
Реакцией на ее фразу послужили два изумленных взгляда, брошенных Малфоями на нарушительницу тишины. В другое время нечто подобное могло бы от души позабавить Гермиону, но не сегодня… Слишком тяжело давалось это демонстративное спокойствие. И поэтому она лишь смущенно опустила голову.
Наконец Драко соизволил ответить:
– Немного не так, как я думал. Но надеюсь, все еще наладится.
– Мне показалось, что твой кабинет такой… скучный и мрачный. Они там только такие? Наверное, день изо дня общаться с гоблинами не очень-то весело…
– Ну, не все же могут выбирать себе работу по душе, – отозвался Драко, и в голосе его звучал плохо скрываемая злость. – Бывшим Пожирателям Смерти и их детям, видишь ли, как-то не предусмотрели рабочих мест в уютных кабинетах Министерства магии.
Снова опустив голову, Гермиона тихонько вздохнула.
«Боже… А я ведь уже и забыла, каким вреднючим засранцем может быть Драко Малфой. Особенно, когда захочет…»
Но собралась с духом и попробовала еще раз.
– Отец уже рассказал тебе о госпитале Святого Мунго?
– Мой отец очень мало говорит со мной, во всяком случае, в последнее время.
Чувствуя, как потихоньку начинает закипать от раздражения, и все-таки пытаясь держать себя в руках, она повернулась к Малфою-старшему.
– Люциус?
На что тот вопросительно приподнял бровь, изображая абсолютное непонимание, чего же от него хотят. Но упрямая Гермиона лишь передразнила его жест, настойчиво заставляя присоединиться к разговору. Обреченно вздохнув, Люциус положил ложку, промокнул губы салфеткой и протянул:
– Совет попечителей госпиталя снова предложил мне участие в этом проекте. И я согласился.
Драко удивленно уставился на отца. И хотя Гермиона знала его давным-давно, прочитать выражение его лица все же не смогла. Наконец он заговорил:
– Что ж… Отлично. Поздравляю тебя, – однако в голосе его совершенно не чувствовалось радости. – Очевидно, отношения с мисс Гермионой Грейнджер уже начали открывать для мистера Малфоя двери, что были заперты раньше. Хм-м… Может, мне стоит позаимствовать ее у тебя… на некоторое время? Ой… забыл… Я же не трахаю грязнокровок.
В ответ Люциус с силой ударил кулаком по столу. Посуда подпрыгнула и жалобно зазвенела, а хозяин Малфой-мэнора, поднявшись, оттолкнул стул, быстро выхватил палочку и приставил ее к горлу сына.
