Текст книги "Сердце дракона (СИ)"
Автор книги: Лана Каминская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
– Какой ужас!
– Да вы не волнуйтесь, милорд жив-здоров, все кости целы. Старикашка пичкает его разной отравой, от которой раны быстро затягиваются.
– Старикашка?
– Дагорм. Такой седой и очень старый.
– Кажется, припоминаю. Ну, а сейчас-то тебя за чем послали, что ты неслась, как на пожар?
– Так король ведь прибыл. Вы разве не слышали шума? За окнами такой гам и суета, что, чувствую, кого-нибудь ненароком задавят.
– Ах вот оно что... Тиа! – громко позвала темноволосая красавица.
На её крик хоть и не быстро, но вынырнула из комнаты неподалёку девчонка лет примерно таких же, как и Рики, с охапкой платьев в руках, которые норовили вывалиться при каждом шаге.
– Простите, леди Мириан, что я так медленно. Боюсь, за раз всё не унесу. Придётся возвращаться.
– Брось всё туда, откуда взяла, и проверь, что творится во дворе. Говорят, сам король Риккард прибыл.
– Сию минуту, госпожа.
Рики была готова провалиться сквозь землю. Ну, или хотя бы этажом ниже, ведь до земли было ещё о-го-го сколько. Имя будущей леди Стернс за последние часы произносилось уже столько раз, что не запомнить его мог только глухой. И надо же было так нелепо нарваться именно на ту самую, когда народа в замке хоть отбавляй.
Внезапно Рики почувствовала, как горят губы. Они, наверно, сейчас алее клюквы и прямо кричат о том поцелуе, что Стернс так нагло урвал на корабле. Но почему стыдно ей, а не ему? Она-то не просила и к нему не лезла, но почему-то стоит сейчас перед будущей женой своего хозяина и краснеет, и пыхтит, вместо того, чтобы ещё раз извиниться и попросить не раздувать из случившегося скандал. Ведь, она и правда не нарочно наскочила. Впредь будет внимательнее. А поцелуй… что из-за него так переживать? Стернс повёл себя по-хозяйски нагло – она нашла в себе силы ответить. Стернс о случившемся забыл, а она вот до сих пор вспыхивает при каждом новом воспоминании. Но она никому не скажет и уж тем более этой роскошной красавице. А сама та никогда не догадается. И подумаешь, губы до сих пор красные. Может, это от холода… в такой-то тёплый день!
– Ты что-то хочешь мне сказать? – Мириан внимательно смотрела на Рики.
Девушка замотала головой.
– Тогда чего стоишь на месте? Беги. Милорд, явно, дал тебе какое-то поручение. Уверена, ты не захочешь, чтобы в итоге он оказался тобой недоволен.
– Вы позволите? – робко спросила Рики.
– Ступай, – улыбнулась Мириан. – И впредь будь аккуратнее на поворотах.
Глава 2. Случайные неслучайности
– Гайлард!
Король Риккард по-отечески распростёр объятия и крепко сжал племянника, не дав тому ни незаметно ото всех скорчиться от боли, ни просто вздохнуть. В завершение пытки, о которой даже не подозревал, король похлопал Гая по спине и, обняв одной рукой за плечи, не торопясь направился к входу в замок.
За ними покорно следовала Кхира, перед этим обменявшись с кузеном приветственными улыбками и протянув тому руку для поцелуя. Вот только коснулись ли губы Гая её бледных пальчиков? Ответить на свой же вопрос Кхира не смогла, так как прикосновения никакого не почувствовала. Тем не менее оба сделали вид, что безмерно рады видеть друг друга, ведь, решись они показать характер, король был бы крайне недоволен.
Во двор выскочила прислуга и занялась вещами. Сопровождавшие процессию стражники спешились, передали лошадей конюхам и последовали за провожатым в те комнаты, которые им отвели в лабиринтах Торренхолла. Каждый был занят своим делом и торопился управиться быстро и ладно, чтобы не давать хозяину повода хмуриться и не подвести с началом важного ужина.
Библиотека встретила всех троих Стернсов тёплыми лучами закатного солнца, уже сильно опустившегося за макушки деревьев, уютным потрескиванием поленьев в камине, который только-только разожгли в предверии холодного вечера, и кувшином вина, принесённого из погреба.
Едва войдя в комнату, король тут же стянул с рук пыльные походные перчатки и небрежно бросил их на обитое дорогим, кровавого цвета, бархатом кресло; свои ажурные Кхира стянула медленно и подала следовавшей за ней девушке, которая, приняв от господ дорожные плащи, осталась в коридоре, порога библиотеки так и не переступив.
– Мне лестно, что ты всё же проявил уважение ко мне и отложил свадьбу до моего приезда, – довольно промычал король, глядя, как племянник самолично наполняет кубки вином. Однако рука Гайларда вдруг странно дрогнула, и пара бордовых капель всё же проскочила мимо кубка и шлёпнулась на стол.
– Разве я мог поступить иначе? – машинально ответил Гай, только сейчас сообразив, что ему несказанно повезло вернуться к Торренхолл за день до прибытия дяди.
– Не буду играть с тобой в кошки-мышки, скажу прямо, – шёл напролом Риккард. – До меня доходят тревожные вести. О том, что ты стал слишком своеволен и рубишь сгоряча, не слушая никого, а то и вовсе не думая.
– Кампанию против Ллевингора вы одобрили лично, если вы об этом...
– Я не про Ллевингор – в этом гнилом королевстве давно было пора всех прижучить.
– Тогда я вас не понимаю.
– Читай.
На стол упал свиток, туго стянутый верёвкой. Развернув бумаги, Гайлард жадно глотал слово за словом, а когда прочитал, то только равнодушно пожал плечами и произнёс:
– Всего-то обсудил эту тему один раз с Дагормом. И дело было давно, и никакого продолжения не получило.
– Ты должен понимать, что военные кампании не могут вечно быть удачливыми. И прежде чем затевать ещё одну, хорошо бы вначале спросить на то моё мнение. Иначе воевать будешь только своей армией – на мою не рассчитывай.
Гайлард выдохнул – про сплав на Вороний остров дядя прознать ещё не успел, а свиток содержал лишь рассуждения Дагорма о том, что после Ллевингора его господин может захотеть замахнуться и на других нерасторопных соседей.
– Простите, дядя.
– Когда займёшь моё место, тогда и будешь своевольничать, а пока запомни, я в этих землях король, решать мне, а ты всего лишь исполняешь то, что я одобряю, или навсегда забываешь о том, что мне не по душе.
– Да, ваша милость.
– Вот и славно. – Риккард одобрительно похлопал племянника по плечу, отчего тот сильно закусил губу, и мускулы лица расслабились только, когда рука короля скользнула с плеча к столу и сграбастала кубок. – Как брат? – поинтересовался правитель, отхлебнув крепкого гранатового.
– Отец приходил в себя несколько недель назад и всего на пару часов. С тех пор опять лежит и никого вокруг не узнает. Ничего не помогает.
– Я зайду к нему позже.
– В любое время, когда пожелаете.
– Ну, а что твоя будущая жена? Давно здесь, ненавидит тебя или уже разделась? Да, ладно, племянник, не красней.
Риккард заботливо потрепал Гая по щеке и пояснил:
– Ни для кого не секрет, что все бабы по тебе сохнут. И нашенские, и других краев. Признаюсь, я в твои годы таким красавчиком не был. Видимо, поэтому мне и досталось убожество, а не жена. А ты молчи!
Окрик его величества предназначался дочери, которая всё это время стояла у стола, даже не коснувшись кубка, наполненного для неё Гайлардом. При упоминании о матери Кхира вздрогнула и приготовилась возразить отцу, но была предупредительно тем одернута и уже не посмела вмешиваться.
Секрета не было: отец мать никогда не любил. Женился, как и подобает, по расчёту и за всю жизнь так и не сумел найти в своей супруге ни одной мелочи, которой смог бы восхититься. На лицо королева была пресной, часто болела и по каждой болячке подолгу стонала, падала в постель и не вылезала из кровати сутками, нахлобучив на голову страшный колпак и с утра до ночи цедя вонючее снадобье. Даже с детьми у королевской четы не задалось: в то время как у младшего брата было уже два сына, у старшего подрастали лишь две дочери. Родилась и третья, но только умерла, не протянув и недели. Ничто не радовало ни глаз, ни души короля. Ссоры стали частым явлением, и виделись венценосные супруги крайне редко и только по случаям государственной важности.
Все эти мелочи были известны и Гайларду, но, видя, как побледнела Кхира, он быстро перевёл взгляд на короля и просто ответил:
– Сегодня за ужином и узнаю, что она из себя представляет.
Риккард чуть не поперхнулся вином.
– Погоди, уж не хочешь ли ты сказать, что до сих пор не потискал невесту в каком-нибудь тёмном углу и не ущипнул за ягодицы?
– Отец! – вскрикнула Кхира и залилась краской.
– А ты не слушай! – рыкнул король. – Закрой ручками свои нежные ушки, сядь и займи чём-нибудь голову. А я с племянником о деле потолкую, от тебя и твоей сестры ведь внука не дождёшься!
Кхира проглотила слова отца все до единого, мышкой юркнула в кресло, сдвинув королевские перчатки к спинке, и потупила взгляд, стараясь никого не слушать, хоть то было совсем невозможно.
– Мне советовали всё делать в соответствии с обычаями и традициями нашего мира, – нагло врал Гай.
– Какой идиот вбил это тебе в голову?
Гайлард кивнул в сторону свитка.
– Тот, кто донёс вам о моих неосторожных речах.
– А, – протянул Риккард, – нашёл, кого слушать. У старого хрыча всё давно отсохло, и в любовном деле дельного совета от него не жди. Слушай меня, мой мальчик. Обычаи – это, конечно, хорошо, но много лучше будет, если ещё до ужина ты будешь знать, что за баба весь вечер будет мозолить тебе глаза. Будет ли от её вида стоять или тошнить. Поверь, лучше это знать заранее, чем потом бить себя по рукам и не касаться жареных потрошков, боясь, что вырвет.
– Если верить Дагорму, то принцесса – красавица.
– Для него и старуха Агрона – резвая козочка.
Гайлард оценил замечание дяди и впервые за вечер был с дядей согласен. Старуху Агрону он хорошо знал: она нянчила Риккарда и отца Гая в детстве, сейчас была уже дряхлой и горбатой, ничего не видела, слышала плохо и только всё время ворчала на молоденьких прислужниц, приносивших вместо двух капустных листов один. Листья те Агрона прикладывала к голове и клялась, что боли тут же проходят, самочувствие улучшается, и даже скидывается годок-два. Старухе мало кто верил, но, глядя, как вокруг от старости мрут все, кроме неё, начинали сомневаться и тоже бежали за капустным листом.
– А? Я прав? – задорно спросил король и снова похлопал племянника по больной спине, отчего тот был готов взвыть, но делать этого не стал, чтобы себя не выдать, а просто поспешил со всем согласиться.
Риккард в один глоток осушил свой кубок, прижал руку к носу, вдохнул дорожную пыль и тряхнул головой: гранатовое вино в этот раз получилось крепче обычного, но королю понравилось. Вдобавок племянник был сговорчив, запахи, витавшие в каждом уголке замка, обещали роскошный ужин, дочери не докучали, и вообще вечер обещал безудержное веселье и одни сплошные удовольствия. Для души, как минимум, а там, может, и до тела дойдёт.
* * *
Нежная жемчужина, оправленная золотом, никак не хотела крепиться к уху. Мириан пробовала вдевать серёжку раз десять, но пальцы словно окаменели. Они не хотели ни гнуться, ни крепко держать украшение, а только роняли его всякий раз то в шкатулку, то на столик.
– Дай, я, – нетерпеливо произнёс Итор и в один прыжок оказался возле сестры.
– Попробуй, – спокойно выдохнула Мириан, стерпев то, как грубо брат вырвал серёжку из её рук.
– Дрянь какая! – выплюнул Итор, после того как ничего не получилось. – Возьми другие.
– Другие не подходят к этому платью.
– Так сними его.
Брат и сестра вперились друг в друга гневными взглядами. Один смотрел, набычившись, потому что назначенный на определенное время пир уже был готов вот-вот начаться, и опаздывать на него было нельзя; другая – из-за тех вольностей, которые брат допускал в её отношении, а ведь она уже без пяти минут как супруга наследника трона великого государства.
В игре в гляделки Мириан сдалась первая, отвернулась к столику и тихо сказала:
– Лучше не смотри на меня, и у меня всё получится. От твоего взгляда мне жарко, и руки трясутся.
– Попроси служанку помочь.
– Я отправила её за лилией. Хочу, чтобы цветок был вдет мне в волосы.
– Ещё и лилия, – проворчал Итор, открывая входную дверь и высовывая нос в коридор.
– Эй, ты куда? – вскрикнула Мириан, оборачиваясь.
– Я буду ждать тебя у входа в трапезную. У той стены, что украшена нашими знамёнами. Смотрю на них, а на сердце тяжело. Словно издеваются те Стернсы, вывешивая наши лилии на первую линию. Смотрите все, вот они побеждённые!
– Я слышала, лилиями будет украшен и зал, где подадут яства. На мой взгляд, Стернсы делают всё, чтобы проявить к нам уважение, а не унижают нас.
– Много ты понимаешь, – хмыкнул Итор и вышел из покоев сестры.
Мириан осталась наедине со злополучной серёжкой.
Теперь можно было вздохнуть свободно, и неважно, что на спине платье стянуто так, что грудь ноет. Тянуть время слишком долго было нельзя, но как же не хотелось являться на торжественное пиршество в честь объединения двух домов рука об руку с братом. Все гости зайдутся жалостью, когда увидят её, статную красавицу, рядом с выразительным уродцем, которого и за короля-то принять противно. Если портреты не врут, и Гайлард Стернс хотя бы вполовину столь привлекателен, как его изобразил живописец, то Мириан несказанно повезёт, и, начиная со дня свадьбы, она будет окружена только прекрасным и роскошным. Если полотна врут, то она просто поменяет одного уродца на другого. Так пусть хоть первый не сопровождает её сегодня в обеденный зал, пусть она войдёт туда одна, как истинная королева, которой ей так хочется быть, справедливая, мудрая и заботливая. Красивая и сердцем, и лицом.
В теле Мириан томилась бунтарка. Казалось бы, что такого в том, чтобы выскользнуть сейчас в длинный тёмный коридор, обогнать Итора и зайти в трапезную первой, заставив того лишь догонять и, выпучив глаза, тихонько ругаться про себя? Все взоры будут устремлены только на неё. Она будет плыть как лебедь, грациозно и медленно, ловя на себе восхищенные взгляды и очаровывая улыбкой того, кто будет сидеть в самом центре стола. И вокруг будут лишь шепотки восхищения, а не жалость и смешки, а брат... Он упустил Ллевингор, он только больше замыкается в себе, сея вокруг одно раздражение и недовольство. А она... Она сделает всё, чтобы своей красотой околдовать того, кто оказался сильнее. Она растопит лёд в его сердце, если он там есть, и больше не допустит бездумного кровопролития из-за жёлтого металла или куска глины, на которой ничего не растёт.
Жемчужина продолжала капризничать и к уху не крепилась. Мириан аккуратно положила её на бархатную подушечку шкатулки, сняла вторую из другого уха и добавила к первой. Пройдёт пара часов – никто и не заметит, что в ушах ничего нет. Возможно, никто ничего не прознает и сейчас, особенно если высвободить из причёски по паре локонов с каждой стороны, что Мириан тут же сделала и уверенно поднялась.
Нужно было торопиться, но вместе с тем не спешить. Влетать в трапезную, запыхавшись, не подобает её статусу, только больше всех рассмешит и даст брату лишний повод поехидничать. Нужно ступать спокойно, подняв голову, расправив плечи, пусть даже без серёжек и нужной лилии в волосах. Свойственная ей с рождения грация и так сразит всех наповал, но цель Мириан – не все, а один единственный человек, давно захвативший её мысли и все эти дни живший там.
Тихонько притворив дверь, Мириан пошла по длинному коридору. Но не по тому, что был хорошо освещён и вёл к знаменам с белыми цветами, а по другому, не столь богатому на факела, не столь многолюдному и заканчивавшемуся у стягов с нолфортским медведем. Пусть такой путь длиннее и менее помпезен, зато на глаза брату Мириан точно не попадётся и в общий зал зайдёт одна, заставив своим появлением всех стихнуть и застыть в изумлении.
Коридор извивался как змея и никак не хотел заканчиваться. В какой-то момент Мириан показалось, что она обошла уже весь замок по два раза, а заветных флагов так и не было видно. Двери, арки, выходы на заросший плющом балкон, тоже длинный и пустой, опять двери, но чертога, где сытно пахнет жареной птицей и кружащим голову хмелем, до сих пор не было видно. А ведь его не пропустишь – там всё в огнях, всё блистает и светится.
Мириан вгляделась в темноту. Кажется, что-то промелькнуло вдалеке. Огонёк. Пусть тусклый, но всё же. Мириан заторопилась. Шаг стал шире, а выпущенные локоны принялись весело подпрыгивать и щекотать кожу.
Но огонёк никак не хотел разрастаться и превращаться в море света. По-прежнему едва колыхался и оказался не больше, чем просто факелом, воткнутым в стену, да парой свечей в крохотной комнате, дверь в которую была приоткрыта. В таких комнатках обычно ждут своей очереди просители или торговцы, давным-давно разгрузившие товар и жаждущие оплаты. Такие комнатки обычно людны в будние дни, а тёмными вечерами пусты, тем более, в дни, на которые запланировано грандиозное пиршество. Кто будет заниматься бытовыми мелочами, когда все собрались за большим столом, и есть шанс подобраться к самому хозяину юга и лично шепнуть ему на ухо какую-нибудь свою просьбу? Но если никого нет, то почему горят свечи?
В комнатке промелькнула чья-то тень. Высокий мужчина медленно ходил из стороны в сторону, и именно его силуэт выхватили из черноты тоненькие свечи. Сердце Мириан волнительно забилось. Прильнув к стене, принцесса перевела дыхание, стараясь успокоиться, и попробовала привести мысли в порядок. Выдохнуть удалось, но грудь странно заныла, словно пыталась о чём-то предупредить.
Ошибки быть не могло – это был он. Мириан слишком долго разглядывала его портреты в главных залах замка, изучала линию плеч, прикидывая примерный рост и манеру двигаться, и сделать сейчас неправильный вывод просто не могла. Очень часто, конечно, в ход шло буйное воображение, но ведь сошлось! Представляя Гайларда Стернса в своих мечтах, Мириан рисовала именно эту походку, уверенную в себе и неторопливую, и именно эти движения.
Но почему Стернс здесь, а не среди гостей? Хозяину положено быть в центре внимания, а не прятаться в полумраке. Или он кого-то ждёт? Не её ли? С ума сошла! Как он может знать, что принцессе Ллевингора вдруг захотелось почудить и заявиться в трапезную не в соответствии с правилами, а нарушив их все до последнего? С другой стороны, если именно сейчас и состоится то долгожданное знакомство, которое Мириан столь долго пестовала в душе, то что может быть лучше? Они выйдут на суд десятков пар глаз вместе, и никто больше не посмеет усомниться в благополучии их союза, даже самый заядлый скептик.
Мириан отпрянула от стены, поправила непослушный локон и, стараясь звучать спокойно и ровно, шагнула в комнату и громко произнесла:
– Я рада, наконец, увидеть вас, милорд, но никак не ожидала, что первая встреча состоится именно здесь. Впрочем, это весьма романтично.
– Хотел бы я быть тем милордом, госпожа, но боюсь, разочарую вас раньше, чем вы произнесете следующее слово.
Мириан оробела. На неё смотрел совершенно другой мужчина. Не тот, которого она привыкла видеть на портретах, и которого при каждом случае нахваливала прислуга. Возможно, примерно такого же роста и телосложения, но другой. Без присущей Гайларду лёгкой степени высокомерия на лице и без взгляда завоевателя.
– Вы кто? – внезапно холодным тоном спросила Мириан, быстро сбросив с лица маску нежной невесты и натянув маску госпожи.
– Простите, ваша милость… светлость… – Молодой мужчина волновался и путался в словах. – Я даже и не знаю, как правильно к вам обращаться… Я, видимо, напугал вас. Но мне велели ждать тут, пока не принесут мои бумаги. Сказали, что здесь я никому не помешаю, а получилось, что… помешал вам.
– Это объяснение слишком витиевато, чтобы быть ответом на мой вопрос. Кто вы?
– Моё имя – Дален, – ответил мужчина, совсем запутавшись и не понимая, как полагается вести себя дальше. То ли следует скрестить руки впереди, то ли спрятать их за спину, то ли поклониться миледи, то ли ещё чего.
– И что вы здесь делаете, когда все на пиру?
Беседа напоминала разговор глухого с немым.
– Жду.
– Кого?
– Меня он ждет, – прокаркали за спиной принцессы, и из темноты коридора на свет свечей выплыл Дагорм. – Ваше высочество. – Старик поклонился в пояс. – Я, признаться, ожидал увидеть вас в этот час совсем в другом месте. Вы, чай, заблудились?
– Заблудилась, – соврала Мириан.
– Сейчас я вас провожу, – прошамкал беззубым ртом старик. – Только вот распоряжение лорда Стернса этому юноше вручу.
Дагорм протянул Далену свиток.
– Всё, как было обещано. Подпись милорда и его печать в самом низу. Печать даже ещё не до конца высохла.
– Но, – Дален был в замешательстве, – здесь только один документ. А где же обещанное для Рики?
Старик замялся.
– Лорд Стернс подпишет вторую бумагу завтра. Сегодня такой важный день, он торопится на важный ужин, а бумагами у него весь стол завален – разгребать несколько дней придётся. Да и сестрица твоя сейчас при нём. Завтра поутру милорд всё подпишет и девочке сразу вручит.
– Как-то всё это…
– Думай, юноша, прежде чем говорить, – резко осёк Далена Дагорм. – Ты не в лавке и не в игорном доме. Тут не обманут. Раз было обещано содержание твоей сестре, то оно будет дано. Лорд Стернс слов на ветер не бросает.
– Простите, – стушевался Дален и после небольшой паузы спросил: – Могу я перед отъездом увидеться с Рики?
Старик кивнул.
– Я передам ей, чтобы она сюда заглянула. – И, повернувшись к Мириан, заискивающе промурлыкал: – Идёмте, миледи, я покажу вам дорогу.
– Пожалуй, не стоит, – внезапно ответила Мириан, совсем не радуясь перспективе появиться перед гостями в сопровождении дряхлого старца. – Я вполне справлюсь сама.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Ну, как знаете. – Старик неодобрительно покачал головой и пригладил топорщившуюся бороду. – Пойду найду девчонку, – проворчал он и исчез в темноте.
Раздражающее слух шарканье не прекращалось ещё долго. А когда растворилось, то Мириан протянула Далену руку для поцелуя и великодушно произнесла:
– Вам повезло попасть в милость к самому Гайларду Стернсу. Цените это.
– Непременно буду, – ответил Дален и пожал принцессе руку.
Наглое нахальство или элементарное незнание основ приличия? Мириан ответа не знала, но не повела и бровью, а только слегка приподняла подол платья, развернулась и вышла из комнаты. Скандалы в этот день ей были не нужны, пусть и с простолюдинами. В конце концов, они тоже не виноваты. Не каждый день сталкиваешься лбом с королевской особой. А этот и подавно не планировал. Если бы… если бы не её безрассудство.
* * *
Гайлард пощупал неудобный воротник и поморщился.
– Мне кажется, мех тут лишний, – заметил Стернс в сторону суетившегося вокруг него портного, поправлявшего наспех подогнанный по фигуре наряд.
– Мех ни капли не лишний, милорд. Он придаёт суровости скулам и взгляду и показывает, кто в этих стенах хозяин.
– А без меха это непонятно?
– Швец дело говорит, – выдавил Риккард, который всё это время, вместо того чтобы переодеться из походного в праздничное и нацепить на грудь золотую цепь, хлестал из кувшина креплёное гранатовое и поучал Гая. – Покажешь той бабе сурового медведя. Пусть знает, что, как только официально будет дозволено, ты её сразу цап в пещеру и дела делать. Всю зиму, – добавил король и громко захохотал. – Пока пацана не заделаешь.
– Дядя, вы пьяны, – процедил сквозь зубы Гайлард.
– А ты сопляк ещё, чтобы меня одёргивать. Хочу – пью, хочу – изменников вешаю. А воротник оставь и на лицо важность напусти. А то стоишь и кислую мину корчишь. Думаешь, я не вижу? Я пить пью, но подмечаю каждую твою ухмылку.
От дяди несло так, что Гая начало воротить. Надо было прежде набить ему живот жареным мясом с протёртой клюквой, а потом вино подавать. Но кто знал, что по приезду желудок короля будет пуст, каким бывает пуст к концу зимы мешок с зерном у крестьянина, имеющего жену и десятерых детей и не позаботившегося о запасах осенью?
Предупредительный стук в дверь принёс в комнату Дагорма.
– Пора, милорд, – прошамкал старик, предварительно обменявшись горячими объятиями с королём и тоже поморщившись от винного, вперемешку с чесночным, запаха. – Все гости собрались и ждут только вашего появления.
– И что? Там тухло и тихо, как на могиле утопленника? – язвительно поинтересовался Гай. – Все высоко задирают нос и говорят лишь по делу и только о степени прожарки индейки?
– Что вы! Там шум и гам, все жаждут зрелищ и винных рек и очень рады за вас.
– Винные реки – это хорошо! – причмокнул губами король. – А то племянничек поскупился, только три кувшина передо мной на стол поставил. И те крохотные, как вон напёрстки у этого ниточника!
Его величество ткнул пальцем в портного, отчего тот сразу вздрогнул и сильнее обычного нажал на иглу, которой зашивал слегка распоровшийся шов сбоку. Гайлард взвыл. Про себя.
– Где Рики? – только и смог спросить хозяин замка.
– Я наткнулся на девочку у дверей ваших комнат, милорд, – ответил Дагорм, – и отослал её проститься с братом.
– Что ещё за Рики? – булькая вином, полюбопытствовал король.
Гай ограничился кратким ответом:
– Моя служанка.
– С каких это пор ты помнишь имена своих служанок? – недоумевал Риккард.
Племянник столь же недоуменно повёл бровями, словно сам удивился шалости своей памяти, а потом перевёл тему:
– И Итор с сестрой подошли?
– Его величество короля Итора я видел у белых знамён, а вот на его сестру наткнулся в другом крыле, со стороны знамён медвежьих, – поведал старик.
– Вот как! – довольно воскликнул король и подскочил к Гаю. – Давай, мой мальчик, действуй. Не упусти шанса пощупать невесту до свадьбы и вдали от посторонних глаз. В общей едальне сделать это основательно не получится, а так будешь знать заранее, хватит ли у девки жира, чтобы выносить детей. Если какую чахоточную или дефектную тебе хотят подсунуть, то сделку расторгнем и товар вернём, не замаравшись клятвами перед богами.
– Блестящая мысль, ваше величество! Я о том, чтобы милорд вышел ко всем рука об руку с невестой. – Дагорм по-своему интерпретировал предложение Риккарда. – Лорд Гайлард, если вы поторопитесь, то перехватите девицу до того, как она явится к стягам. Даже не исключаю, что она до сих пор ещё в той самой комнатёнке, где я оставил её не так давно.
– Что ещё за комната? – спросил Гай.
– Та, где обычно ожидают просители. Её высочество забрели туда по ошибке, там я её и застал.
– А? Как тебе? – продолжал шуметь король. – Даже старик меня поддерживает! Так что ступай и морду кислую более корчить не смей. Понял?
Молодой Стернс всё отлично понял, а также понял и то, что с дядей лучше не спорить. Не тот день, не тот момент и не то состояние у обоих, чтобы затевать тяжбу, которую оба будут не в состоянии довести до конца, а, значит, Гайларду придётся неминуемо сдаться.
* * *
Тёмные стены слились в одну сплошную черноту без единого белого пятна. Какая же это была ошибка – рвануть с места, не захватив с собой даже свечного огрызка! Шарь теперь руками в темноте, страшась уткнуться лбом в доспехи какого-нибудь бутафорного рыцаря, поставленного сразу перед дорогой вазой. И неизвестно, что в момент столкновения будет страшнее: разбитый ли в кровь лоб или разлетевшаяся на несколько мелких кусочков дорогая вещица. К счастью пытка длилась не долго, и уже совсем скоро в дальнем углу коридора забрезжил тусклый свет. Рики заторопилась.
Дален был ещё на месте. Ходил туда-сюда, теребил в руках свиток и морщил лоб, усиленно о чём-то думая. Когда увидел сестру, то сразу посветлел лицом, обнял её ласково за плечи, чмокнул в макушку и прошептал:
– Я буду скучать.
– Я тоже, – пролепетала девушка, зарываясь носом в пропахший морем и порохом жилет. Вытащен тот был из мешка на корабле Стернса и подарен Далену лично капитаном Мортенером.
– Надеюсь, тебя здесь долго мучить не будут.
– А я бы задержалась тут на подольше...
– Рики, так нельзя. Ты должна думать о своём будущем.
– Я о нём как раз и пытаюсь думать, но все мои мысли разбиваются о твои решения.
– Просто я знаю, что для тебя будет лучше.
– Поверю, когда собственными глазами увижу, что ты счастлив с той, на ком женился.
– Я счастлив.
– А если честно?
Рики подняла голову и заглянула брату в глаза. Карие, те блестели в свете свечей.
Брат взгляда не отводил и, слегка улыбаясь, смотрел на сестру.
– Дурашка, – смешливым тоном вымолвил он, опять прижал Рики к себе, но на этот раз крепко-крепко, и отпустил только, когда та брыкнулась.
– Значит, до встречи, – сказал Дален, направляясь к выходу.
– До встречи, – пробормотала девушка, мечтая, чтобы эта встреча произошла уже завтра, и в то же время желая оттянуть её на несколько лет вперёд, чтобы никогда не случилось то, чего так жаждет брат.
В едва освещённой комнатке стало совсем одиноко и даже страшновато. Одна свечка догорела; осталась вторая, которая уже еле-еле дышала и трещала так, словно на неё лили воду тоненькой струей, хотели погасить, а она всё сопротивлялась и сопротивлялась. Эта свечка напомнила Рики саму себя. Брат так же усиленно пытается навязать ей выгодное замужество, даже поддержкой Стернса заручился, а она, маленькая тоненькая свечка, шипит и брыкается, при этом понимая, что рано или поздно сдастся или же сгорит полностью. Что выбрать? Рики поёжилась.
Глупые мысли в неподходящее время. Не о рыжих усах Швидоу надо думать, а том, как закрепиться среди окружения лорда Гайларда. Надо вцепиться зубами в любую, даже самую крохотную, возможность, не делать глупостей, как сегодня днём, внимательно слушать, по большей части молчать и чётко и своевременно исполнять распоряжения, будь то чистка сапог или простое мытьё головы.
А что будет, когда Сэма найдут? Об этом тоже думалось и гораздо чаще, чем о ненавистных усах. Вон как старик старается: во все уголки страны гонцов разослал, всем в округе объявил, денег пообещал немерено, теперь к воротам Торренхолла потащат всех, кто более менее похож на пацанёнка. За такое богатство родной отец сына сдаст и, не моргнув, поклянётся, что белобрысый нахалёнок не его отпрыск, а именно тот, кого столь жаждет отыскать милорд. И как только среди тысячи подставных обнаружится истинный Сэм, Рики уже будет не нужна. Значит? Значит, надо сделать всё, чтобы оказаться к месту и после.
И Рики тут же всполошилась, осознав, сколько времени потратила за бессмысленными размышлениями в тёмной комнате. В конце концов, её сюда приняли не рассуждениям предаваться, а обеспечивать безопасность лорда Стернса. А она стаптывает в одной и той же точке сапоги и забивает себе голову всякой дрянью. А что если именно сейчас, именно в эту минуту милорду угрожают? Вдруг Сэм свалился с потолка и норовит расцарапать хозяину лицо?
Рики заторопилась к выходу. Но прежде суетливо покрутилась, задула последнюю свечу, а затем уже бросилась к дверям, чтобы вынырнуть в длинный коридор, поначалу освещаемый одиноким факелом, а после постепенно погружающийся во тьму. Через пару поворотов тьма рассеется, и глаза начнут слепнуть от буйства света и огней, а пока надо привыкнуть к черноте, чтобы идти быстро и не свернуть шею об очередного железного воина или не опрокинуть вазу, стоившую несколько сотен золотых. Шея что? За неё и гроша ломаного не дадут. А вот за вазу спросят в тройном размере.
