Текст книги "Сердце дракона (СИ)"
Автор книги: Лана Каминская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
– Вы плохо знаете женщин, – Мириан пыталась кокетничать. – Большинство из них с замиранием сердца смотрят подобные зрелища. Мне одинаковы по вкусу и состязания лучников, и мечников.
– Любите смотреть на груду кровоточащего мяса?
Вопрос был задан резко и грубо и был Мириан неприятен, но она не подала виду. Зато её ответ был не менее неожиданен, и будь кубок короля полон, его величество точно бы поперхнулся.
– Почему же? Просто люблю смотреть на сильных мужчин.
Гай поморщился.
– Где вы нашли сильного? У одного борода в тетиве запуталась, другой весом меньше лука.
– Сир Таррлен был великолепен, – не сдавалась Мириан. – Вы просто всё пропустили. Уверена, за главный приз развернётся горячая борьба.
От слов жены Гаю стало нехорошо. Спину вдруг опять обожгло огнём, словно кто-то из стоявших сзади разинул пасть и дыхнул пламенем. Стернс обернулся. За спинкой его кресла стояла только Рики.
– Сир Таррлен ошибся только на последней попытке, – вдохновенно продолжала Мириан. – Все прочие выстрелы были меткими. Вы бы только видели...
– Я хорошо знаю, что такое по-настоящему меткий выстрел, – обрубил Гай. – И ни один сир Таррлен не в силах его повторить.
– В каком круге будет выступать этот талантливый стрелок?
Гай усмехнулся.
– Боюсь, за всю свою жизнь он больше не прикоснется ни к луку, ни к стрелам.
– Жаль, – разочарованно протянула Мириан. – Но, может, найдётся кто-то, кто нас ещё удивит. Ведь только первый круг позади... Но сир Таррлен всё же был превосходен.
– Как вам будет угодно, – отмахнулся Гай, поймав себя на мысли, что огонь в сердце стал стихать, а спина – ныть меньше.
– Милорд. – Ферран в который раз наклонился над красивым креслом, но в этот раз не короля, а Гайларда.
– Ну?
– Знаю, вам эти показные бои скучны. Куда лучше в живого врага целиться...
– Да говори же.
– В пятом круге посмотрите одного мальчишку.
– Твой сын?
Будь на месте Стендена другой человек, его лицо тут же выдало бы всё то удивление, какое родилось на фоне проницательности молодого лорда. Но Ферран не повёл и бровью, а только учтиво заметил:
– Вы как всегда догадливы, милорд. Ему на днях стукнуло шестнадцать. Мозгов в голове, конечно, ещё маловато, но есть сила в руках и упорство, и желание не посрамить отца. С пяти лет не выпускает лук и стрелы из рук. По мне, управляется с ними довольно неплохо.
– И если он мне понравится, ты хочешь, чтобы я взял его к себе, так?
– Оруженосцем, милорд. У Швидоу ему уже тесно. Служить вам он будет верно, клянусь своей жизнью. А если хоть один промах даст, лично выпорю до полусмерти.
– Подобное я уже слышал, правда, тогда ты просил за другого.
Стенден поджал губы.
– Моя ошибка, милорд. И вы знаете, что я сильно жалею о случившемся. Но, вовремя осознав ошибку, я поспешил её исправить и руководствовался лишь одной целью: ваша безопасность.
– Так Нольвен был опасен?
– Лично он – нет, а вот его халатное отношение ко многим вещам – да.
– А твой сын, значит, лучше?
– Он – мой сын, ваша светлость, а меня вы хорошо знаете.
– Ну, – хмыкнул Гай, – разве против такого довода попрёшь? Выбирая между сыном военного командира и безродным, чья жизнь началась в подворотне, моя дядя предпочёл бы первого.
– А вы?
Гай думал и смотрел на соревнующихся между собой лучников из второго круга.
– Хорошо, – наконец выдавил Стернс. – Я посмотрю мальчишку. Если он выиграет этот турнир, то возьму его к себе.
Капли пота выступили на лбу Стендена. Тёмные с проседью волосы стали слегка влажными.
– Ваша светлость... Я сомневаюсь, что Эларан возьмёт турнир...
– Не возьмёт? – делано удивился Гай. – Тогда зачем мне твой сын нужен?
Стенден ничего не ответил, только смахнул влагу с лица и, выпрямившись, снова застыл молчаливой статуей.
В том месте, где заканчивалась арена, и всего в нескольких футах от полотнищ, отгораживающих перемешанное с рукоплесканиями зрительское волнение от волнения готовившихся к выходу лучников, стоял шатёр. Внутри и вокруг шатра было на удивление тихо. Ожидающие своей очереди стрелки занимались каждый своим делом: кто в который раз стрелы осматривал; кто перепроверял, туго ли натянута тетива. Некоторые перебрасывались заезженными фразами о здоровье детей или благополучии супруги, но ехидничать не смели, тем более не смели задирать друг друга, как часто бывало у мечников. Вот ёрзать на одном месте ёрзали. И не только самые юные, но и опытные и давно усатые лучники. Никому не хотелось ударить в грязь лицом; никому не хотелось посрамить своё имя перед королём и его окружением.
Эларан тоже не находил себе места. Вначале измерил ногами расстояние от одного колышка, воткнутого в рыхлую землю, до другого. Потом заглянул в шатёр, но нашёл там лишь прохладное пиво да нескольких стрелков, проигравших в первом и втором кругах и теперь топивших свою неудачу в хмельном напитке. Когда завершился третий круг и начался четвёртый, ждать стало совсем в тягость. Руки всё больше дрожали, а пальцы холодели, подмышками было мокро, и шея тоже была влажной.
В четвёртом круге все шестеро лучников шли ноздря в ноздрю: ни один не хотел уступать, и попадания разнились друг от друга на два-три дюйма. В какой-то момент одному из герольдов даже пришлось обратиться к его величеству с просьбой рассудить, чей выстрел был точнее, но к тому моменту Риккард уже так громко храпел в кресле, что решать пришлось Гаю. Гайлард же недолго думая попросил Мириан выбрать победителя. Леди Стернс очаровательно улыбнулась и отдала победу кудрявому лучнику с Овечьего холма, где овец насчитывалось всего с десяток, зато облака плыли по небу всегда низко и были такими курчавыми, что, казалось, целое овечье стадо проносится над головой и вот-вот услышишь робкое блеяние и звон колокольчиков.
Неподалёку свистнули. Эларан покрутился на месте. Послышалось? Мальчишка пожал плечами, перекинул лук из левой руки в правую и поднялся с места, готовясь выйти на поле, как только мишени будут сменены и объявят о начале пятого круга.
Свистнули ещё раз. Эларан прищурился и всмотрелся в сторону пёстрых полотнищ, колыхающихся на ветру. Ничего нового кроме аляповатых узоров не увидел, опять непонимающе пожал плечами и уже почти развернулся, как был остановлен недовольным шёпотом.
– Да подойди же ты, наконец!
От волнения чуть не выронив лук, Эларан прыгнул на голос и оказался нос к носу с Нольвеном, всё таким же помятым и дурно пахнувшим. От топтавшейся неподалёку лошади и то несло лучше, чем от бывшего помощника лорда Стернса. Привыкший к сомнительным ароматам на заднем дворе у Швидоу вихрастый мальчишка фыркать не стал, а только помахал рукой у носа, разгоняя вонь, но тут же бросил это бесполезное дело.
– Вы... – только и смог выдохнуть ошарашенный паренёк, глядя на своего кумира, как и положено, снизу вверх.
– Какой круг идёт? – только и получил Эларан в ответ.
– Сейчас пятый будет.
– Ты уже?
– Вот в пятом и выйду. Тетиву натянул, как вы советовали. Лук, правда, чуть не трес...
– Погоди-ка. – Нольвен схватил мальчишку за руку. – Уступи мне своё место.
Эларан непонимающе уставился на Гверна.
– Мне очень нужно, – сбивчиво объяснял Нольвен, обдавая паренька несвежим дыханием.
– Я не могу, – сглотнул Эларан, а сердце ушло в пятки. – Честное слово. Отец меня убьёт.
– Ему не привыкать.
Эларан снова сглотнул и моргнул влажными ресницами.
– Так что? – нетерпеливо спросил Гверн.
– Я вами восхищаюсь, вы знаете, – начал мальчишка, – но я действительно не могу. Отец поставил на кон очень много, и я не имею права его подвести. Мне надо хорошо выступить, и тогда, возможно, лорд Стернс возьмёт меня... – Эларан споткнулся, поднял глаза на Нольвена и жалостливо закончил: – Не могу я.
Гверн сжал пальцы левой руки в кулак.
– Может, сир Донован согласится? – заскулил сын Стендена, указав взглядом на седого старика, руки которого уже давно дрожали и ставили стрелу на тетиву только с пятого раза.
– Этого старого хрыча я уже спрашивал, – Гверн сплюнул на землю, – но он упёрся и ни в какую.
– Сир Донован всё утро ныл, что жить ему осталось недолго и хотелось бы перед смертью ещё раз тряхнуть стариной, – согласился Эларан. – А Хью Олсон? Я слышал, у него слабый мочевой пузырь. Дайте ему пива – он и шагнуть в сторону арены не посмеет.
Гверн бросил в сторону мальчугана такой тоскливый взгляд, что Эларан сразу понял, будь у Нольвена кружка пива, он выпил бы сам.
– Больше никто на ум не приходит. Простите, – пролепетал обескураженный мальчишка и мёртвой хваткой вцепился в свой лук, будто тот норовили вот-вот отобрать.
– Иди. – Нольвен кивнул в сторону арены, на которую уже устремились участники пятого круга. – И выбери себе третью мишень: она на пару дюймов стоит ближе.
Лицо Эларана озарила счастливая улыбка.
– Тут уж как жребий решит! – задорно выкрикнул он, подцепил рукой колчан со стрелами и ринулся догонять соперников.
Гверн посмотрел мальчишке вслед, хрустнул шеей и пробубнил:
– В конце концов, время ещё есть.
И снова смачно сплюнул на перемешанный с опилками ржавый песок.
– Есть-есть, – услышал Нольвен за спиной. – А мест свободных нигде нету!
Из-за ярко-красного полотнища показался пухлый живот, следом за ним колобком выкатился весь Плут. Покачал головой, окидывая хозяина удрученным взглядом, почесал правый бок и добавил:
– Бегаете вы быстро – не сказать, что после попойки. Ну да ладно. Побегали, хмель весь растрясли, теперь идём обратно, пока кошки весь бекон не растащили. Эй, ваша милость, светлость... да кто угодно... вы меня слышите?
– Тихо, – Гверн злобно пшикнул в сторону слуги, присел на корточки, делая вид, что счищает грязь с сапога упавшим с дерева листком, нащупал камень потяжелее и, спрятав руку с камнем за спину, распрямился. – Сир Донован! – окликнул Нольвен того самого старика, чьи длинные и нечесаные волосы жидкими серебристыми струйками растекались по плечам и сгорбленной спине и чьё имя внесли в список участников турнира самым последним.
– Я уже всё сказал тебе, мальчик, – огрызнулся старый лучник, потирая рукой, всей в мозолях, древко лука, – а ты снова лезешь. Будь ты, как прежде, при лорде Стернсе, я бы ещё подумал, а ты – никто, и уступать тебе своё место я не намерен.
– Да бросьте, сир Донован, – устало произнёс Гверн, – я уже понял, что надеяться не на что.
– А если понял, то чего опять ко мне сунулся?
– У вас оперение на стрелах поистрепалось. С такими стрелами вы и на расстоянии шага промажете.
– Что есть, то есть, – развёл руками старик. – Этим стрелам годков не меньше, чем мне, а ничего лучше у меня не сыскалось.
– Возьмите мои. – Гверн протянул лучнику свой колчан. – Они летят быстрее ветра.
– Ещё бы в цель летели, – вымолвил сир Донован, а с узких глаз тут же спала сонная пелена, и зрачки заблестели.
– Тут ничем помочь не могу, – добродушно хмыкнул Гверн.
– Хороший ты человек, Нольвен. А я уж было подумал: гнилой, раз тебя от Стернса выперли. Но уступить своё место всё равно не уступлю. – Гверн стиснул зубы и отвернулся, уставился на вытянутое поле, откуда доносился свист стрел. Старик же продолжал, глядя на песок и продолжая поглаживать рукой древко лука: – Но ты брось унывать. Может, ещё повезёт тебе, и кто-нибудь добровольно откажется или помрёт. Но ставлю пять золотых, что такому не...
Сир Донован внезапно дёрнулся и громко хрюкнул. Гверн резко обернулся. Старый лучник сидел всё в той же позе, но тело его обмякло, и взгляд стал стеклянным. Из-за спины сира Донована вынырнул Плут, аккуратно поддержал старика, чтобы тот не свалился на землю, и прислонил плечом к стволу широкого дерева. Со стороны ничего и не заподозришь: уснул старый человек, утомился. А то, что не дышит и сердце больше не стучит, не сразу и обнаружишь.
– Зачем? – прохрипел Гверн в сторону Плута, разжал кулак и выронил камень на землю.
– Уж лучше я, чем вы. Я ведь сразу понял, что у вас на уме, ваша милость. Как вы ещё того юнца не прихлопнули?
– На того рука не поднялась, а с этим ты меня опередил.
– И хорошо. Моя жизнь ничего не стоит, а ваша, чай, подороже будет. Жахнул я его аккуратно, крови нет, подтеков тоже никаких. Любой подумает, что не выдержал напряжения старик, сдало сердце... А вы давайте тут не стойте да на покойника не пяльтесь. Поторопитесь за шатёр, чтоб вас тут никто ненароком не заприметил. Да и шестой круг скоро начнётся. Для вас там как раз местечко освободилось.
– А ты как же? – бросил Гверн, хватая свои стрелы.
– Обо мне не беспокойтесь. Я хоть и толстый, а скрыться сумею. Найду вас после турнира. И надеюсь, – Плут бросил полный печали взгляд на мертвого сира Донована, на голову которого, медленно кружась в воздухе, спускался с дерева наполовину сухой листочек, – что это было не зря.
* * *
Довольная улыбка не сходила с лица Феррана Стендена. Не зря он тратил столько времени на обучение сына, приставлял к нему лучших учителей и даже отправил на городскую стену к капитану Швидоу – в каждом шаге был толк, и сегодня Эларан на голову превзошёл соперников в своём круге. На первом выстреле уделал сразу всех. На оставшихся пришлось побороться, но конечный расклад был ясен: мальчонка сразится в финальном поединке.
Стенден был несказанно рад. Он наблюдал за всеми выстрелами сына. На двух, правда, скривил губы, но это не помешало с благодарностью во взгляде кивать знатным гостям в ответ на их восторги и поздравления. Публика любит красивые выступления, а если её ещё и удивят, и вместо именитого мастера на арену выведут талантливого юнца, никому до той поры неизвестного, то удовольствию не будет конца и края.
Не упускал случая Стенден глянуть и в сторону Гайларда. По уголкам губ хозяина, по блеску в его глазах Ферран без труда угадывал, доволен ли лорд Стернс, или всё происходящее не перестаёт навевать дикую скуку. Увиденное превзошло ожидания: лорд Гайлард был приятно удивлён, но в отличие от остальных зрителей не спешил высказать Феррану своё восхищение.
Стоило трубам объявить начало последнего, шестого, круга, а шестерым соперникам предстать перед искушённой публикой, как солнце вмиг померкло для командира Стендена. Пальцы сцепились в крепкий замок за спиной, брови почти свелись на переносице, и даже спина будто ссутулилась. Сидевший поодаль от короля Дагорм тоже стал хмур, зато молодого Стернса увиденное позабавило. Он даже вином поперхнулся, и сладкие струйки растеклись по подбородку. Стоявшая позади Рики вдохнула носом аромат сливы и фиалки и облизнулась. Пить хотелось, но вместо вина страже полагались только вода и разбавленное пиво. Слева шепнули, что, как только начнётся ужин, всем без разбора перепадёт по кубку-другому, но турнир так затянулся, что Рики думалось, он не закончится никогда.
– Как тебе? – Стернс поманил к себе Феррана и кивнул в сторону арены.
– Отвратительно, – выдал Стенден. – Я велел не подпускать Нольвена к вам, так он решил таким способом пролезть.
– Во второй раз замечаю за тобой просчёт.
– Это не просчёт, ваша светлость. Это неуважение, проявленное твердолобым мальчишкой по отношению к тем, кто выше по статусу и опыту.
– Проще говоря, обида.
– Вы слишком мягки.
– Ещё бы. Сегодня особенный день. Мне полагается быть мягким и прощать.
– Позвольте дать вам совет, по отношению к кому мягким быть никогда не стоит.
– Лучше перестань дышать мне в ухо и подними голову. Ты знал, что он так умеет?
Стенден распрямился и уставился в сторону арены. Там творилось нечто невообразимое. Стрелы Гверна летели в самое сердце мишени, как заколдованные. Каждая следующая попадала ровно в то самое место, что и предыдущая, тесня соперницу в сторону или вовсе выбивая на землю. Соперники смотрели на Нольвена с ненавистью, пыхтели, потели, но их руки дрожали всё сильнее, и каждый новый выстрел был хуже прошлого. Последняя попытка – зрители на скамьях зашумели от восторга, чуть не разбудив храпевшего короля.
– А мы знакомы с этим юношей! – захлебываясь, частила леди Реэй. – Помнишь, дорогуша, – обратилась женщина к Бьянке, не сводившей взгляда с арены, – он спас нас от гнусных разбойников на лесном тракте.
– Ещё бы не помнить, тётушка, – проронила леди Талайт. – Такое не забывается.
– Вы мне не рассказывали, – нахмурился хозяин Имил Даара.
– Моя вина, ваша милость, – на высоких тонах голосила Фианна Реэй, усиленно обмахивая себя веером. – Пока мы ожидали вашего прибытия, взбрело мне, старой дуре, в голову посетить кузена, что живёт через лес. Дорога туда быстрая, ничто не предвещало беды. Но поверьте, если бы не этот чудесный молодой человек, мы не сидели бы сейчас с вами рядом.
– Вот как. – Талайт сильнее насупился и исподлобья посмотрел в сторону Нольвена, поднимающего стрелы, зарывшиеся в песочную пыль.
– Этот меткий стрелок входит в близкое окружение самого лорда Стернса! – продолжала восхищаться леди Реэй. – Вы только представьте себе: он так молод, а уже столько таланта и такое высокое положение.
– Пока мы ждали начала церемонии, со мной поделились новостью, что близкое окружение лорда Гайларда вчера поредело на одного человека, – заметил Талайт, чем положил конец болтовне родственницы, готовой вот-вот лопнуть от переполнявших её эмоций. – Вспомните, миледи, кого не было сегодня в храме...
– Неужели? – опомнилась леди Реэй и, поджав губы, свысока и с неким презрением посмотрела в сторону того, кем только что восторгалась. – А произвёл такое хорошее впечатление...
– Молодой Стернс не раскидывается своими людьми. Значит, были причины.
– Если мы узнаем те причины и они окажутся несерьезными, вы возьмёте этого юношу к себе, сир? – вдруг спросила Бьянка. В её голосе улавливалось непритворное волнение.
– Не возьму, – ответил Талайт.
– Такого стрелка у вас нет. Не вы, так кто-нибудь другой воспользуется возможностью и обретёт талантливого воина.
– Я не подбираю, моя дорогая. Тем более после Стернсов.
Бьянка сомкнула губы. В обычаях семьи, в которую ей счастливейшим образом удалось попасть, была одна странная нелюбовь к перемене собственного мнения. Правители Имил Даара, прах коих уже давно развеялся по ветру, считали подобное поведение слабостью, непозволительной для особ, занимающих трон. А король нынешний с мёртвыми предками спорить не отваживался.
– Сир Ратланд. – Ферран Стенден срочно поманил к себе главного судью. – Я не помню Нольвена в списках...
– Всё верно, – перехватил инициативу облачённый в красное герольд. – Сир Донован скончался незадолго до начала круга. Не выдержал старик, помер. Славная смерть. Тихая и спокойная. Пятерых стрелков выпускать было бы неправильно. А тут Нольвен подвернулся и согласился выступить. Кто же знал, что он так умеет...
– Болваны, – прошипел Стенден, оглядываясь по сторонам и проверяя, не слышат ли гости. – Гнать его в шею. Одно его имя вызывает у меня изжогу.
Сир Ратланд испуганно заморгал.
– Только после финального круга. Правила есть правила, вы же знаете.
– Плевать я хотел на правила. Обнулите результаты шестого круга и сообщите всем, что таково распоряжение лорда Стернса.
– Ну-ну, Стенден. – От голоса Гайларда сир Ратланд чуть не подскочил на месте. – Как часто ты приписываешь мне указы, которых я не отдавал?
– Милорд, этот балаган надо прекратить, – поспешил объяснить Ферран.
Стернс красиво поморщился.
– Да ладно. Не похороны же, чтоб паяцев гнать со двора. Сир Ратланд, – обратился Гай к судье, – продолжайте поединок, как положено, а мы с интересом понаблюдаем, чем это всё закончится.
Сир Ратланд возражать не смел. В конце концов, какие бы тучи ни сгустились над Нольвеном, все равны выступить в праздничном турнире. Кто-то надеялся на той победе хорошенько заработать; кто-то – попытаться сменить гнев господина на милость.
Начался финальный круг. Лорд Стернс с ещё большим любопытством уставился на шестерых сильнейших, а Ферран замер чёрной глыбой за спиной до сих пор спавшего короля и смотрел на происходящее взглядом льва, наблюдающего за поединком львёнка с молодым шакалом и смирившегося с мыслью, что живым из того поединка выйдет только один. Ведь не допрыгнешь, чтобы помочь. Мешает пропасть.
Стрелы ударили по мишеням: четыре покусали деревянные размалеванные круги по бокам; две впились в самый центр. Ферран устало прикрыл глаза, но вскоре снова открыл и продолжил смотреть. Его сын – крепкий, среднего роста мальчишка – шёл наравне с долговязым Гверном. Но опытный взгляд было не обмануть: если владение луком и было на равных, то по степени уверенности, твердости руки и умения заставить сердце не частить в самый ответственный момент худощавый Нольвен, хоть проведший ночь не в размышлениях, а за бутылкой, был на голову выше любого из вышедших.
Ферран скривился. Расстояние от арены до королевских мест было приличное, но Стенден всё равно учуял запах браги. А ещё покоробил вид Нольвена: как бы тот ни поворачивался, ссадины на скулах и мешки под глазами всё равно было не скрыть.
Ферран втянул носом воздух во второй раз. Нет, брагой несло от размякшего в кресле Риккарда. Но и от Гверна тоже. Стенден был в том уверен.
– Победителей двое! – гордо провозгласил сир Ратланд и громко добавил, нарочито и ради выслуги называя имя сына военного командира первым: – Эларан Стенден и Гверн Нольвен. Оба из Торренхолла.
Зрители ликовали. Шум был столь сильным, что король Риккард вздрогнул и приоткрыл глаза. Провёл по влажному лицу такой же влажной ладонью, потёр слипшиеся веки и, ткнув Гайларда локтем в бок, скрипучим голосом спросил:
– Уже всё?
– Да, дядя, – кивнул Стернс и приказал герольдам подпустить победителей к себе ближе.
Поднимая носами сапог песочную пыль, стрелки прошли по арене и, поднявшись, замерли перед королевской семьей. Сидевшие выше и дальше гости вытянули шеи, чтобы получше рассмотреть счастливчиков. Некоторые их знали, некоторые видели впервые. Леди Фианна Реэй тоже привстала, но, разглядев синяк под глазом Нольвена, тут же плюхнулась обратно на скамью и тяжело задышала – даже веер не помогал. Леди Реэй придерживалась строгого воспитания и, несмотря на неблагородное рождение, статуса была самого благородного, чтобы закрывать глаза на вопиющие неприличия. В отличие от своей племянницы.
Бьянка сидела едва дыша и жадно ловила каждое слово, с трудом различимое сквозь гул и шум со всех сторон. Нервный персиковый румянец, к счастью никем не замеченный, выступил на бледной коже лица. Взгляд был прикован исключительно к Гверну, и ни грязь на его щеке, ни ссадины Бьянку не смутили. Внимательному и любопытному до происходившего зрителю могло показаться, что подойди она сейчас к Нольвену, не стала бы морщить нос от неприятного запаха, а провела бы заботливо пальцами по лицу, словно от её прикосновений царапины затянутся и исчезнут.
– Ваше величество, миледи, милорд... – начал Гверн, оказавшись на том расстоянии от королевской семьи, на котором его точно услышат, – позвольте сказать, что...
– Этот тощий выиграл, что ли? – перебил Нольвена король и ткнул пальцем в юношу. – Я его помню. Видел за ужином. Или то был не ты? – Риккард прищурился. – Это ведь ты набрал полный рот каштанов и поперхнулся ими?
– Я, ваша милость, – ответил Гверн под общее нетрезвое веселье.
– Как звать? А то я стал забывчив на имена тех, кто сидит в углу.
– Гверн Нольвен, ваше величество.
– Нольвен, Нольвен... – Риккард обернулся к Феррану. – Не тот случаем Нольвен, о котором ты просил? Умолял выпнуть его за дверь, как пса шелудивого...
Все взгляды замерли на вмиг покрасневшем Гверне. Когда говорил король Нолфорта, все разом замолкали, и прокрадись под скамьёй мышь – слышно было бы отлично.
Стенден ответил учтивым кивком.
– А ты его вытолкал со двора? – Его величество подался в сторону племянника.
– Да, дядя, – усталым голосом ответил Гай. Затянувшийся турнир начал его раздражать, но слишком много пар глаз было вокруг, чтобы покончить со зрелищем резко и решительно.
– А он, гляди-ка, всех моих болванов обошёл! Ай, Гайлард, – король задорно хлопнул племянника по плечу, – такого стрелка на улицу выставить!
– Дядя...
– Возьмите меня обратно, милорд! – выпалил Гверн. – Все свои ошибки я совершил по неопытности. Знаю, подвёл вас и не раз, но все промахи осознал. Возьмите хоть оруженосцем. Буду служить вам верно и впредь не подведу.
– А? – воскликнул Риккард, когда пылкая речь завершилась. – Возьмёшь обратно? Дашь победителю второй шанс?
– Ваша милость, – попробовал вклиниться в разговор Ферран, но был остановлен рукой молодого Стернса.
– Победителей двое, – отрезал Гай и поманил к себе Эларана.
– Это что ещё за прыщ? – крякнул король.
– Мой сын, сир, – ответил Ферран, склонившись над его величеством.
– И что, он тоже умеет попадать в яблочко из этой штуки?
– Не хуже, чем Нольвен, сир.
– Это ещё надо проверить, – внезапно выдал Гверн и пояснил в ответ на вопрос во взгляде его величества: – По яблокам, ваша милость, мы не стреляли, а в деревянные круги любая девчонка попадёт. Хотя б даже она! – Гверн махнул в сторону Рики.
– К девчонке не лезь, – грубо осадил Нольвена Гай, – а насчёт яблок ты дело говоришь. Сир Ратланд, – крикнул Стернс судье, – распорядитесь поставить на противоположных концах арены по столбу высотой с этих двоих. – Гайлард указал на Гверна и Эларана. – На вершину каждого столба поставьте по яблоку. Да выберите самые спелые.
– Я с трудом понимаю вас, сир, – оробел герольд.
– Пусть бросят жребий, с какой стороны кому стоять друг против друга. – Снова взгляд застыл на растерянном Эларане и жадно ловившем каждое слово Гверне. – Стрелять одновременно. Чьё яблоко треснет, тот и проиграл. Победителю я пожалую звание своего оруженосца. Ты ведь не против, Ферран? – И Стернс посмотрел в сторону Стендена.
Лицом тот был белее снега, что редко выпадает зимними месяцами на юге, но голосом, как и прежде, холоден и бесстрастен.
– Не смею вам перечить, милорд.
– Не забывай наш уговор: твой сынок берёт турнир, а я беру его на службу. Нам нужен один победитель, а не двое, не так ли?
– Правильно-правильно, племяш, – предвкушая захватывающий поединок, булькнул поднесённым вином король. – Пусть эти двое покажут, у кого на деле есть яйца, а кто – клоп, которого только в радость раздавить. Я сделаю ставку на твоего сынка, Ферран.
– Благодарю, ваша милость. – Стенден не дрогнул ни на мгновенье.
– А что со мной? – волнуясь, спросил Гверн. – Вы дадите мне второй шанс, милорд?
– Я приму тебя обратно, – ответил Гай, – но в звании ниже, чем ты был.
– Я на всё согласен...
– Что, даже свинопасом? – гоготнул Риккард, и его хохот подхватила толпа.
Нольвен снова покраснел и потупил взгляд.
– Начинайте, – махнул рукой Гайлард, стоило сиру Ратланду дать знак, что всё готово.
Снова затрубили в трубы. Заволновались стяги на ветерке, налетевшем с востока. Вместе с ветром зашумели и переполненные трибуны, но потом успокоились. Зрители не сводили глаз с рыжего песка, разделявшего двух сильных стрелков, прильнувших спинами к высоким столбам, на вершине каждого из которых стояло по крупному красному яблоку.
Один из герольдов дунул в рожок, и лучники каждый вытащили по стреле из колчанов за спинами. Новый сигнал – стрелы легли на древки луков, и крепкие руки соперников натянули тетиву, целясь. Снова налетел ветер – заколыхались знамёна, затрепыхались пёрышки на концах стрел, и даже лук у Нольвена повело в сторону, но Гверн сжал его крепче и прищурился. На лбу выступили капельки пота. Смахнуть бы, но нельзя. Нужно прицелиться и дышать ровно, и стараться не замечать, что руки противника дрожат, хоть тот и пытается совладать с собой.
– Остановите это безумие.
Прохладная ладонь леди Мириан легла поверх пальцев Гая. Стернс повернул голову в сторону жены.
– Посмотрите на них. – В голосе Мириан отчетливо слышалась тревога. – Они одержимы. Они скорее проткнут стрелами друг другу головы, чем это несчастное яблоко.
– Странно слышать от вас такое,– проронил Гай. – Часом ранее вы страстно признались мне, что готовы смаковать даже кровавые зрелища.
– Но не в столь важный день... – Тревога сменилась отчаянием.
– Я бросил им вызов – они его приняли. К тому же нашего короля происходящее забавляет...
– Вашего короля... – слетело с губ Мириан, но продолжения не последовало. Вместо слов леди Стернс молитвенно заломила руки, повернулась к брату, однако Итору было плевать, что делается на земле, принадлежащей не его роду.
И не ему одному. Большинство гостей наблюдали за лучниками с неприкрытым любопытством. Даже леди Реэй не отвела взгляда и, продолжая возмущаться внешним видом Гверна, спорила с Талайтом, какое из двух яблок разлетится первым, а какое устоит.
На нервах был только Стенден и ещё... Рики. И без того бледная кожей девчонка вцепилась тонкими пальцами в спинку кресла хозяина и почти не дышала. И даже не заметила, как на неё смотрела госпожа. А Мириан развернулась обратно и тихонько шепнула мужу:
– Хотя бы прикажите увести девочку, что вам служит. Ещё немного, и она потеряет сознание.
Гай резко обернулся.
Именно в этот момент сир Ритланд махнул трубачу. Низкорослый крепыш приложил рог к пухлым губам, надул щеки и изо всех сил дунул.
В то же мгновенье хлопнула тетива и стрелы вылетели со свистом навстречу друг другу. Никто не успел опомниться, как рука Гверна вдруг метнулась к колчану за спиной, выхватила ещё одну стрелу и швырнула на лук. Тетива тут же напряглась и повторно тренькнула. Следом почти одновременно раздались громкий стук и смачный хруст.
На зрительских трибунах облегченно выдохнули, но тут же возмущённо затопали. Рванувший с места вперёд сир Ратланд остановился недалеко от Нольвена и с недоумением уставился на песок под ногами. Там, среди пыльных опилок и конского навоза, лежала сбитая стрела Эларана. Сир Ратланд поднял голову и посмотрел на вершину столба за спиной мальчишки. Яблока на той вершине не было: расколотое надвое, оно валялось обеими половинками в том же песке, и брызнувший из самой сердцевины сок привлекал к себе голодных мух.
– Что это было? – нахмурился король Риккард и поманил к себе пальцем всех, кто стоял на арене. – Что за самодурство?! – прикрикнул он на Нольвена, когда тот вновь предстал перед креслом его величества. – Да как ты смеешь, щенок, играть по своей прихоти?
– А я говорил, ваша милость, – подал голос довольный Ферран. – Нольвен – человек крайне необязательный. Что для одних – писаное правило, уговор, то для него – плюнуть и забыть. Разве можно доверять тому, кто нечестен на простом турнире? Что же будет, если доверить такому человеку войска и жизнь королевской особы?
– Дай-ка, – в разговор встрял Гай и, вытянув вперёд руку, нетерпеливо щелкнул пальцами.
Сир Ратланд протянул молодому Стернсу стрелу Эларана. Покоцанная, та уже мало на что была годна.
