Текст книги "Сердце дракона (СИ)"

Автор книги: Лана Каминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 17. Мышиная сила

Гайлард легонько коснулся щекой, к вечеру уже колючей, щеки девушки и еле слышно прошептал:

– А ты как думаешь?

Но Рики думала лишь об одном: о лорде Альгервильде, так некстати спустившемся вниз.

– Молчишь? – выдохнул Гай. – Продолжаешь гадать, случайно или нет?

Рики машинально кивнула, а мысли были далеко-далеко, рядом с кроватью хозяина Папоротниковых земель, в которой тот лежал, уставившись в потолок и безутешно вздыхая.

– Я не знаю, когда именно это всё началось, – начал Стернс, и Рики переключилась с дум о лорде Альгервильде на Гая и, как оказалось, не зря. – Может, когда ты постоянно путалась у меня под ногами в Торренхолле, может, когда не отходила от меня больного на корабле, может, даже на том проклятом острове... Не знаю. Пытаюсь разобраться, но не получается. Пытаюсь призвать к собственному разуму, и снова ничего не выходит. Мне не по себе, когда тебя долго нет, и мне плохо, когда вокруг тебя вертится кто-то ещё. Старик Дагорм, таракан Швидоу, нахал Эларан и даже твой брат – они все для меня равны. Стоит им заговорить с тобой – я их всех ненавижу; стоит тебе подарить им свою улыбку – начинаю ненавидеть тебя. Вот и сегодня... когда я увидел тебя и его...

– Милорд, – шёпотом отозвалась Рики, – отпустите меня, милорд.

– ...я просто вышел из себя и в итоге не сдержался. А ты меня не оттолкнула.

– Я растерялась.

– И всё же не оттолкнула.

– Я готова сделать это прямо сейчас. Не хочу, чтобы утром вы жалели обо всём, что сделали.

– Жалел?

– За ночь вино из головы выветрится, и вы вспомните, каких бед натворили. Потом вспомните, что всё это видел лорд Альгервильд, и начнёте срываться на мне.

– Хочешь, чтобы я срывался на старике Рее?

– Вот это совсем ни к чему, милорд. Он несказанно предан вам – это видно. Вы совершите большую ошибку, если обидите его.

– А ты? Тоже предана и верна мне?

В этот раз Гай смотрел Рики в лицо. Она это чувствовала, хоть ничего и не видела. Ей страшно было вновь встретиться с тем омутом в его взгляде, который она до сих пор не до конца понимала.

Какая же она глупая! Тысячу раз прав был брат: Рики совсем не думает о последствиях, живёт одним днём и лишь своими мечтами. Как можно было ответить на поцелуй хозяина, которого все вокруг жаждут видеть в образе сильного правителя, заботливого мужа и любящего отца? Разве это не сумасбродство? И пусть её сердце уже давно замирает при виде одной лишь его тени, пусть губы растягиваются в счастливой улыбке, стоит ему только поманить её к себе, она всё равно не должна давать волю чувствам и позволять им хлестать через край, искушая и умоляя переступить черту. Задача слуг – быть тенью хозяев, предугадывать их желания, а не идти на поводу у своих и уж точно не мнить о себе чего-то большего. Гайлард Стернс – тот, кого нужно защищать, кому всегда нужно говорить правду и от кого нельзя ничего утаивать, как Рики это делает вот уже почти сутки. И поступает так она лишь ради себя собой и ради исполнения собственных желаний. Тысячу раз был прав брат... а то и две тысячи!

– Я задал сложный вопрос? – с горечью в голосе спросил Гай.

Рики открыла глаза. Пару раз моргнула, морщась от яркого пламени вставленных в стены факелов, и только затем перевела взгляд на Стернса.

Гайлард выглядел странно. От былого высокомерия не осталось и следа, зато морщинок в уголках глаз и на лбу прибавилось. Но сколько бы их ни было, он всё равно оставался для Рики самым красивым мужчиной на свете. А вместе с тем, возможно, и самым нежным, заботливым, хоть часто необъяснимо вспыльчивым, но последнего Рики уже давно не боялась.

– Молчишь, словно язык проглотила, – выдохнул Гай и отстранился.

Рики тут же зябко поёжилась. Ей снова стало не по себе, ведь поселившийся прошлой ночью в сердце секрет жёг, кололся и рвался наружу. Но вместо признания Рики выдавила:

– Как вы можете во мне сомневаться, если моя работа – защищать вас?

Гай ухмыльнулся.

– Защищать?

– Вы же для этого оставили меня около себя.

– А если я захочу чего-то большего? Ты сделаешь это?

Рики нервно сглотнула. О каком большем он говорит? Если о смерти ради того, чтобы он жил, то она уже много раз давала ему эту клятву.

– Я около вас дни и ночи, милорд, и делаю всё, что вы приказываете. Чего бы вы ни пожелали, я сделаю всё. Умру, если надо!

– Вот умирать как раз не надо, – быстро проронил Гай и снова тяжело вздохнул: – Он до сих пор мне снится...

– Он?

– Дракон. Снится, что мы стоим друг против друга, и в его поганой морде я вижу своё отражение. А ты стоишь за моей спиной, и это я защищаю тебя, а не наоборот.

– Это всего лишь сон. Бестолковый сон. Плод ваших бесконечных переживаний. Вы слишком часто вспоминаете о том, что произошло, и слишком много нервничаете. И вам не придётся меня защищать, если вдруг случится неладное. Обещаю. На острове я могла контролировать Сэма – смогу и в этот раз, если он до сих пор жив и нам повезёт напасть на его след.

Последние слова Рики дались тяжело: и уши покраснели, и ладони вспотели, и голос предательски дрогнул. А ещё голова сама собой повернулась на неистовое жужжание крупной мухи, залетевшей в обеденную залу через открытое окно и замершую на тяжёлой шторе. А что если это Сэм? Сожрал днём муху и теперь летает и за всем следит.

Рики подозрительно прищурилась. Насекомое уже кружило над головой лорда Стернса. Точно Сэм! Настоящая муха занялась бы объедками на столе.

Не надо было ему верить... ой, не надо! Хитрюга! Наплёл в три короба, усыпил бдительность, выиграл время и теперь подбирается к Стернсу, чтобы нанести смертельный удар. Не выйдет. Ни за что не выйдет. Потому что Рики – не дурочка и всегда настороже. И именно это она сейчас и докажет.

Пальцы сами собой расчехлили нож. Холодная рукоять тут же напиталась жаром от ладони.

– Не двигайтесь, – пробормотала Рики, не отрывая взгляда от поганой мухи. Та, как назло, всё кружила и кружила и ни на миг не хотела замереть.

– Рики, – недоуменно выдавил Гай, заметив, как сверкнуло в свете свечей остро заточенное лезвие. – Рики, что ты делаешь? Ты в своём уме?

– Стойте, где стоите, милорд, – процедила сквозь зубы девушка. – Иначе я могу вас нечаянно задеть.

– Какая муха тебя укусила?

– Муха... та самая. Она только что села вам на плечо. Не шевелитесь, милорд, прошу вас. Сейчас я её... проткну!

И Рики ринулась прямо на Стернса, занося над головой нож.

Гай едва успел увернуться.

– Сумасшедшая! – выкрикнул он, выхватил нож и швырнул его на стол, к тарелкам с мясом. – Ты не защитить меня хочешь, а прикончить.

– П-простите, – лепетала Рики, только в этот момент осознав, какой беды чуть не наделала.

– Это такая утончённая девичья месть за обычный поцелуй? С сопляком Элараном ты была сговорчивей.

– Вы думайте, что говорите, – буркнула девушка. – Я же сказала вам, что хотела прикончить муху на вашем плече.

– Ты точно не в себе. Какую ещё муху?

– Я подумала, а вдруг муха – это Сэм. Мы ищем мальчишку, а что если тот мальчишка и не мальчишка вовсе, а волк, кролик, крыса или даже муха? Как-то же умудрился он улизнуть от стражи на корабле. Нормальный человек через решетки не пролезет, а этот выкарабкался. Вам не кажется это подозрительным?

– Подозрительной кажешься мне ты, а вовсе не способность щуплого пацанёнка удрать от неуклюжих мордоворотов. Какую муху ты искала? Эту?

Гай ткнул пальцем в жирное насекомое, вскарабкавшееся лапками на кусок остывшей телятины. Рики кивнула. А наглая тварь тем временем сползла с тарелки на деревянный стол и замерла на месте, раздумывая, куда направиться дальше. Долго бы она раздумывала или нет – неизвестно, потому что громкий хлопок тут же лишил её жизни.

– Готово, – бросил Гай и вытер ладонь о край своей куртки.

– Милорд, – выдохнула Рики и уставилась на мёртвое насекомое.

– Нож против мухи бесполезен. Запомни это.

– Но если муха – это...

– Ты должна быть готовой защитить меня от дракона, а не от комара. И это запомни тоже.

– Хорошо. – Рики чувствовала себя пристыженной.

– А ещё запомни, что я не терплю, когда меня сталкивают лбом с несмышленым мальцом, мысли и желания которого вертятся лишь вокруг того, как бы удачливее снять штаны. Поняла?

– Поняла, – ответила Рики, хотя совсем ничего не поняла.

Сердцем она чувствовала, что последнее было камнем в огород Эларана, но вот головой никак не могла определить, в чём именно была соль. Штаны и штаны. Они ей нужны были для Сэма. Они и сейчас лежат в холщовом мешке и ждут своего часа. Вот только Сэм... Рики бросила грустный взгляд на убитую муху.

Стернс взял в руки свечу.

– Вечер затянулся. Я устал и хочу лечь.

– Да, милорд, – всполошилась Рики, схватила со стола злополучный нож и заткнула его себе обратно за пояс. – Я вас провожу.

– Не надо. Я видел, ты голодная. Поешь, затем скажи слугам, чтобы всё тут прибрали. Тогда и приходи. Надеюсь, к тому времени я уже буду спать.

– Благодарю вас, милорд, – ответила Рики.

Дождавшись, когда шаги Гайларда стихнут и где-то наверху с шумом закроется тяжёлая дверь, ведущая в одну из спален замка, Рики подошла к столу, но не села за него и за еду не принялась. Вместо этого подцепила пальцами дохлую муху, взяла за прозрачное крылышко, подняла на уровень своих глаз и, внимательно смотря на неё, спросила:

– Сэм ты или не Сэм?

– Конечно, это не я.

От услышанного Рики вскрикнула, дёрнулась, выронила муху и обернулась. У стены, скрестив на груди руки, стоял Сэм и рассеянно улыбался.

– Т-ты?

Рики сделала шаг назад, оступилась и чуть не упала.

Сэм покачал головой.

– Ты и правда не в себе, если спрашиваешь! Тысячу раз прав был хмырь, с которым ты миловалась, пока у меня урчало в животе.

– Хмырь? – Рики с трудом заставила себя осознать, что под хмырём подразумевался наследник престола Нолфорта. – Миловалась?

– Угу.

Сэм оттолкнулся от стены и двинулся вперёд.

– К-куда? – набычилась Рики и раскинула руки в стороны, чтобы загородить выход в холл.

Но Сэм остановился около стола, дальше не пошёл и преследовать лорда Стернса не стал. Отодвинул кресло, которое не преминуло жутко скрежетнуть ножками по полу, плюхнулся на мягкое сидение, цапнул с тарелки большой кусок мяса и впился в него зубами.

– Какого... – Рики не находила слов.

– Вечно ты ворчишь, – промычал Сэм, усиленно жуя.

Рики подалась вперёд и чуть не распласталась по столу. Зато умудрилась вцепиться пальцами в блюдо с телятиной.

– Какого кабана недобитого ты тут расселся? И что вытворяешь?

– Что вытворяю? – Сэм прищурился. – Не видишь – жру!

И ударил ребром ладони по пальцам Рики так, что та взвизгнула и выпустила тарелку.

– Не мешай, – огрызнулся Сэм, скользнув голодным взглядом по остаткам еды.

Выбор был велик и оттого сложен.

– Так я и знала, что ты появишься, – шипела Рики, идя в атаку и чувствуя, как её тело напрягается, словно готовится к решающему прыжку.

Нет, она не позволит какому-то недобитому братом ящеру усыпить свою бдительность! Мясо он сюда пришёл есть – как же! Не телятина ему нужна, а лорд Стернс. Ух каким голодным взглядом повсюду шарит!

– Я есть хотел. Зря я раньше от каждого шороха вздрагивал, питался крысами и боялся пролезть на кухню и стащить объедки... Такая вкуснятина! То-то ты ко мне не торопилась. Наверно, сама всё сожрать хотела.

Последние слова Сэм выдавил кое-как, стараясь вместе со словами не выдавить и то, что было напихано в рот и за щёки.

Рики усмехнулась.

– Есть он хотел! Предатель. Договорились же, что я всё тебе принесу. Всё, что ты просил. А ты взамен должен от моего хозяина, как от огня, шарахаться. Таков был уговор, да? Таков?

Рики презрительно сплюнула на пол, а Сэм зашёлся кашлем. Картофелина оказалась слишком рыхлой и крупной, и пара кусков попала не в то горло.

– Чего раскудахталась? – спросил он, когда наконец смог членораздельно говорить. – Я ждал тебя. А ты не приходила. А из этого окна доносились такие запахи... Мой нос не выдержал. Вот я и прополз полевой мышью через дыру в стене, и сидел себе тихо в углу, облизывался. Оказалось, правильно сделал. Прозрел насчёт тебя. Не такая уж ты и хорошая.

Рики набычилась.

– Это кто здесь кудахчет?!

– Я думал, ты переживаешь за меня, собираешь в спешке и тайком от всех мне еду и одежду. А ты даже не торопилась!

– Я и правда переживала.

– Да тебя больше волновали слюни того хмыря и то, как он пачкал ими твою кожу. Вот тут и тут. – Сэм привстал и коснулся пальцами шеи и лица девушки. – Гадость. Проверни он такое со мной – меня бы стошнило.

«Стернс и в кошмарном сне с тобой такое не провернёт, – тут же подумалось Рики. – Скорее свернёт тебе шею. И пикнуть не успеешь».

– Не твоё дело, – осадила наглеца Рики. – Ты давай жуй быстрее, бери всё, что я тебе насобирала, и топай отсюда. Можешь ещё картофеля прихватить. Его сегодня много наварили.

Сэм скривился.

– Какая щедрая!

– Заботливая, – поправила Рики. – Пекусь о благополучии своего господина. Хочу, чтобы он был счастлив, здоров, долго жил и спал спокойно.

– Да видел я морду этого твоего господина! По ней и не скажешь, что он в печали. Сытый, сидит себе в тепле... – Сэм  сглотнул и добавил: – тебя лапает.

Рики гневно зыркнула в сторону паренька.

– Следи за словами! Никто меня не лапал. А если и лапал, то тебе какое дело?

– Действительно, – Сэм фыркнул. – Какое мне дело? Какое дело до всего может быть тому, на кого объявлена охота и кто даже толком не понимает, кто он и в чём его вина?

Свечи, стоявшие в тяжёлых подсвечниках, затрещали громче обычного, и объятые пламенем фитильки беспорядочно заволновались, словно в комнату вдруг залетел ветер и принялся без спроса баловаться.

Рики облизнула сухие губы. Тот, кто сидел сейчас за длинным столом и жевал местами мягкое, местами жилистое мясо, совсем не казался ни страшным, ни опасным. Сколько ни присматривалась, сколько ни прислушивалась, Рики так и не смогла определить, в чём был подвох. Сэму ей хотелось скорее верить, чем обнажать против него оружие. Но стоило вспомнить о том, что произошло на острове, как Сэма тут же хотелось придушить, и вместе с тем Рики понимала, что её смелости не хватит даже на то, чтобы просто положить руки ему на шею. А уж сомкнуть... Брр.

Вот если бы рядом был Стернс... С ним Рики расцветала. С ним она чувствовала себя увереннее. С ним ей иногда даже мерещилось, что она красива, особенно если причешет волосы и почистит куртку от дорожной пыли. С ним... И ещё раз брр.

– Чего рычишь? Рысь, что ли?

Рики вздрогнула и очнулась от разношёрстных мыслей.

– А ты будто знаешь, как та рысь выглядит.

– Не знаю, но когда-нибудь обязательно узнаю. Подслушал в толпе, что страшнее зверя нет. Подумал, что если напьюсь её крови, то никто не посмеет больше против меня пикнуть.

Рики задумалась. А затем неожиданно для себя и Сэма схватилась за спинку стоящего рядом пустого кресла, отодвинула его и села. И посмотрела пареньку в глаза. Серо-зелёные, они были точь-в-точь, как у того мёртвого лучника, чей облик забрал себе этот... Рики не могла подобрать нужного слова... этот Сэм.

– Послушай-ка, – Рики начала неуверенно. Она сама толком не понимала, что хотела узнать, лишь чувствовала сердцем: – Ты и прошлой ночью нечто такое рассказывал.

– Рассказывал.

– Получается, лизни ты хоть каплю чей-то крови, без проблем принимаешь облик того существа?

– Угу.

– Тогда чего ты о своей безопасности печёшься? Летай себе мухой по миру, радуйся жизни. Зачем тебе штаны?

Сэм вздохнул.

– Ох дура... И как тебя этот твой важный около себя ещё держит? Наверно, сам дурак, вот вы и спелись.

– А ну, цыц!

Рики замахнулась на Сэма, а тот мигом вжал голову в плечи и зажмурился. Удара не последовало, и Сэм осторожно приоткрыл один глаз. Рики уже не грозилась кулаком и не сверкала глазищами, а просто сидела рядом, за столом, и водила пальцем по трещинкам в дереве, которые слуги раз в месяц обдавали кипятком, чтобы всякие жучки и паразиты в тех трещинах не плодились и не портили пищеварение хозяину, на старости сильно капризному.

– Эй, – виноватым голосом позвал девушку Сэм, но та не отвлеклась от своего бестолкового занятия и головы не повернула. – Я же говорил тебе, что, чью бы кровь я ни выпил, я вновь и вновь возвращаюсь к этому облику. Я бы и хотел от него избавиться, но словно прикован к нему.

– Но кровь дракона ты же не пил, – резко выдала Рики.

Сэм задумался.

– Не припоминаю такого.

– А в дракона тем не менее оборачивался.

– Хм.

– А до дракона сожрал все внутренности того бедняги, чьё лицо носишь. Это же помнишь?

– Это помню. Я тогда только родился и был очень голоден.

– Только родился?

– Вылупился из яйца.

– Ты цыплёнок, что ли?

– А вот сейчас ты меня оскорбила!

– А как прикажешь тебя называть?

– Как будто только цыплята вылупляются из яиц.

– А разве нет?

– Да ну тебя!

Сэм пододвинул к себе блюдо с солёными огурцами и зеленью и зачерпнул пятернёй рубленной петрушки с луком и чесноком. Раздосадованный, он сунул всё себе в рот и молча всем этим давился, следуя правилу, которое только что сам для себя придумал. Правило заключалось в том, что иногда лучше жевать, чем говорить, хотя, возможно, идея всё же принадлежала не ему, а он просто подслушал её в подворотне.

Когда последняя долька чеснока была проглочена и взгляд с голодного сменился на сытый, Сэм довольно выдохнул, отодвинулся от стола и покосился в сторону Рики.

– Неси, – буркнул он и тут же пояснил: – Мешок неси, в который ты мне всего насобирала.

– А ты и это подглядел.

– Пришлось. На слово тебе как-то с трудом верилось.

– Это почему же?

– Вдруг вместо штанов ты с десяток мужиков с копьями приведёшь. Поймать меня желают многие...

Сэм неуютно повёл плечами.

Рики хмыкнула.

– Знаешь, я тебе тоже не очень-то доверяю. А ну как я всё сделаю, откормлю тебя, одену, буду думать, что ты не опасен, а ты улучишь момент, когда все расслабятся и о тебе забудут, и напрыгнешь на моего хозяина?

Сэм недовольно вскинул голову и насупил выгоревшие на солнце брови, однако те придали его лицу выражение вовсе не суровое, а по-детски наивное.

– У меня была сотня... нет, тысяча возможностей это сделать, но я не использовал ни одну. Как думаешь, почему?

– Потому что я была рядом?

– Потому что мне нет до него никакого дела. Всё это я говорил тебе ещё ночью, но ты решила проверить меня ещё раз.

– И до сих пор какая-то часть меня твоим словам не верит.

– И что? Позовёшь стражников?

Рики встала и направилась в дверям.

– Сначала принесу мешок.

Путь от стола до дверей был короток: всего-то протиснуться между двумя креслами, на одно из которых было наброшено морковного цвета покрывало, обойти вытащенного из угла и поставленного в самом центре зала медного рыцаря, всего в пыли и с остатками паутины на кончике копья, а затем проплыть вдоль гобелена по всю стену, подкупающего пасторальным мотивом, который, по мнению лорда Альгервильда, благотворно влиял на пищеварение. Однако Рики не прошла и половины, как замерла на месте: кто-то торопливо шёл по длинному каменному коридору.

Рики обернулась к Сэму и приложила палец к губам, призывая молчать.

– Это лорд Стернс, – едва слышно прошипела она. – Ему надоело меня ждать – вот и пришёл.

– Какой же он нетерпеливый, – вкрадчиво и тоже едва слышно заметил Сэм.

– Тсс. Молчи, если хочешь жить. И полезай скорей под стол. Я заставлю всё вокруг стульями и потушу несколько свечей. Стернс ничего не заметит.

– Зачем по стол? Я же могу...

– Лезь, говорю! – паниковала Рики.

– Да я же могу...

– Тише!

Рики вновь приложила палец к губам и прислушалась.

Шум шагов нарастал.

Толкнув Сэма под стол, Рики завозила стульями, расставляя их так, что между ними и муха не протиснулась бы, а затем со всей силы дунула на свечи. На смену весёлым огонькам пришёл сизый дымок, и стол утонул в такой темноте, что даже тарелок на нём было не различить. Однако Рики этого показалось мало. Заготовив лавину разных слов, с которыми она решила обрушиться на Стернса, Рики потянула тяжёлую дверь и выскочила в холодный коридор.

– Вот так встреча. – Услышала она, и весь запас заготовленного улетучился из головы.

Перед Рики стоял с озадаченным видом помощник лорда Альгервильда.

Когда прибыли в Папоротниковую впадину, хозяйственный Бартл Блаан был в тот же вечер представлен Гайларду Стернсу. Правая рука Рея Альгервильда, человек, знающий всё и вся, просыпающийся до рассвета и не засыпающий, пока не сделаны все запланированные на день дела, Бартл претендовал на нечто большее, чем просто вечное следование за хозяином срединных земель и пожизненная зависимость от его настроения. Тем большим была дочь старика Рея – леди Росанна.

Слабая здоровьем, вечно бледная и редко улыбающаяся девушка всегда была одна. Из подруг у неё была только нянька, которая особым умом не блистала и всё больше спала, устроившись в тени разросшегося дерева, пока её воспитанница лениво вышивала, греясь на солнце. Чем бы в этот момент не занимался Бартл, он всегда улучал момент и подходил к дочери хозяина, дарил ей скромный букетик клевера и шептал какую-нибудь приятную дребедень.

Оба – Росанна и Бартл – знали, что вскоре им предстоит разделить друг с другом брачное ложе, оба в мыслях к этому готовились, но если Росанна старалась не загадывать далеко в будущее, где ей предстояло быть верной женой мужчины, что годился ей в отцы, то Бартл с самого начала видел себя владельцем Впадины, хоть нынешний был ещё в здравии, пусть и не полном.

Рики растерялась.

– Я... там... прибиралась... – Она рассеянно махнула рукой в сторону незапертой двери и виновато уткнулась взглядом в носы сапог будущего Папоротникового лорда.

Одет тот был наспех: рубаха не была заправлена в штаны, жилет не был застегнут, и лицо было помято, словно разбудили его совсем недавно и по какой-то крайней важности. Но что за важное дело могло быть такое в обеденной зале? Не холодное же мясо он пришёл сюда догрызать.

– Прибиралась, – с пониманием в голосе повторил Бартл и спросил: – В зале уже никого нет? Все ушли?

– Никого, – отозвалась Рики. – Лорд Альгервильд ушёл первым и давно отдыхает. Да и лорд Стернс уж час как поднялся к себе.

Бартл поскрёб щетинистый подбородок.

– Странно, – протянул он. – Служка прибежал весь взмыленный, сказал, что хозяин срочно хочет меня видеть. Я думал, раз он позвал, то, значит, ещё внизу.

– Нет. Тут его точно нет. Я и сама уже уходила, и свечи почти все погасила.

– И ты говоришь, хозяин давно отдыхает?

– Очень давно.

– Зачем же он тогда послал за мной?

– Понятия не имею.

– И во время ужина ничего такого странного не происходило? – не уставал допытываться помощник. – Лорд Альгервильд ушёл в настроении?

– В прекраснейшем, – воодушевленно отозвалась Рики, умолчав о том недоразумении, свидетелем которого так случайно стал старик Рей. – И ужин прошёл превосходно, и мясо повару удалось.

– Хм. – Бартл снова почесал шею. – Пойду тогда постучусь к нему в спальню. Если и там осечка, и мне суждено зазря разбудить господина, то выпорю служку.

– Правильно, – поддакнула Рики, желая скорее избавиться от дотошного болтуна и вернуться к Сэму. – Слуги должны в точности выполнять распоряжения и не самовольничать. А если позволяют себе вольность, то пусть и отвечают по полной.

Бартл удивлённо повёл бровями. С ним впервые разговаривали в такой манере. Тем более девчонка, чей статус был не выше тараканьего. Видимо, не сладка служба у Стернса – всем направо и налево достаётся крапивой, вот и дрожат по каждой мелочи. Может, стоит перенять манеру? Крапивы-то – полные поля. А то лорд Альгервильд последние годы стал слишком мягок к своим подданным, вот те и позволяют себе что попало.

– Доброй вам ночи. – Рики низко поклонилась. – А я загляну в комнату ещё раз да всё перепроверю. Вдруг чего не доглядела.

И бочком-бочком двинулась обратно к двери.

Бартл Блаан довольно хмыкнул. Местным слугам определенно не хватало такой отвественности, и помощник лорда Альгервильда в эту минуту твёрдо решил с завтрашнего дня взяться за их перевоспитание. Одобрительно кивнув, он развернулся и скорым шагом направился по коридору к лестнице, что вела на второй и третий этажи, к спальням.

Первое, с чем столкнулась Рики, войдя в обеденную залу, был лязг и стукание ножек кресел друг об друга и о пол: слышавший весь разговор Сэм торопился вылезти из-под стола.

– И стоило так волноваться? – проворчал он, отряхивая штаны от собранных с пола крошек.

– Учитывая то, кто ты, осторожность не помешает, – заметила Рики. – Подождём, когда он поднимется к лорду Рею, и потом я схожу за мешком.

– Подождём... – вздохнул Сэм, сел на стул, вытянул ноги и принялся с интересом наблюдать, как Рики размеренно шагала от медного рыцаря до стены и обратно, заложив руки за спину и уткнувшись взглядом в пол.

Это монотонное занятие продолжалось несколько минут, пока Сэм, наконец, не выдержал и спросил:

– Что-то не так?

Рики остановилась.

– Не знаю.

– Тогда чего подошвы сапог стираешь? Я слышал, сапоги на вес золота!  Если тебе своих не жалко, то мне отдай.

– Да просто я... – Рики запнулась, – чувствую где-то здесь, – Рики положила руку на сердце, – что что-то не так.

– С мешком не так? Спёрли, что ли?

– Да не с мешком.

– С чем же тогда? Что может быть важнее мешка?

– С тем, что мне сказал этот Брантл... Баттл... как его? Ну, тот мужик сказал. Помощник тутошнего лорда.

– Ааа, – протянул Сэм. – Тот, у которого мыши прошлой ночью свечи погрызли?

– Откуда ты знаешь?

Сэм довольно заулыбался и гордо произнёс:

– Мне ли не знать? Одной из тех мышей был я!

Рики сокрушённо покачала головой, но упрёками не разразилась, а спокойно продолжила:

– Этот человек сказал, что лорд Альгервильд вызвал его к себе. Мол, дело важное и до утра не ждёт.

– Ну, может, он решил зерно в амбаре пересчитать. Дело и правда важное, ведь с прошлого пересчёта мыши погрызли прилично запасов.

– Ты и это знаешь? Тоже там был?

– Утром наведывался.

– Ух! – Рики недовольно покосилась в сторону паренька и даже почти занесла руку, словно намеревалась пульнуть в него чем-нибудь тяжёлым. – Прибить готова.

– Лучше того громкоголосого прибей, из-за которого сама не своя. Ну, подумаешь, разбудили его. Ну, подумаешь, мешок с овсом прогрызен. Будет ещё урожай!

– Так ведь посреди ночи собрались об овсе горевать!

– Значит, важная вещь – этот самый овёс!

– Ох. – Рики схватилась за голову. – И кто из нас двоих теперь болван?

– Я что-то не так сказал?

– Еще бы! Сам подумай, раз разбудили среди ночи, то уж точно не об овсе пойдёт речь. А если не об овсе, то как бы чего страшного не произошло, о чём Стернсу боятся доложить и между собой перетирают. Хотя, – Рики смерила Сэма хмурым взглядом, – что может быть страшнее тебя?

Сэм вскочил со стула, в несколько шагов оказался у окна и выглянул.

– На улице тихо. Стража не вопит, горящие стрелы в нас не летят и конница тоже нигде не замечена. Может, всё же овёс?

– А, может, старик получил какое-то важное послание и не знает, что с этим теперь делать? Вот и хочет просить совета. Эх, чует моё сердце, неспроста он этого... не помню, как зовут... на ноги поднял. Неспроста. Узнать бы, о чём они шептаться будут. Вдруг что полезное.

– Так в чём же дело? – заулыбался Сэм. – Жди здесь и сторожи мясо. Вернусь – ещё поем. Я, знаешь, какой ненасытный последнее время! Но только ты жди! И пакостей никаких мне не подстраивай!

– Пакостей?

– Я про мышеловки, – буркнул Сэм и в один удар сердца превратился в маленькую серую полёвку.

Рики взвизгнула, прыгнула в кресло и поджала ноги. А мышка попробовала розовым носом прохладный воздух, юркнула к стене, слилась с темнотой и заскреблась по неровному камню.

Цепкие и крохотные коготки шустро хватались за выступы. Мокрый нос нащупывал запахи, коих в стенах Папоротникового замка, кроме сырости, было много. Ориентироваться нужно было на анис – именно анисовой настойки в спальне лорда Альгервильда было много. Ей пропитались не только постель и шкура у кровати, но и тканные картины на стенах, и даже мебель.

Кроме аниса по комнате витало множество других запахов, например, луговых трав. Этот аромат исходил от тягучей мази, что хранилась в большой банке, вечно открытой: с каждым днём ходить престарелому лорду становилось всё сложнее (а в свете последних событий даже побегать пришлось), поэтому наносимый на икры и ступни слой целебной мази с каждым разом становился толще и закрывать банку не имело смысла, ведь спустя буквально час придётся опять открывать её, нырять внутрь пятернёй и тонуть в вязком желе желтоватого цвета.

Маленький нос показался в спальне лорда Альгервильда в аккурат в ту самую минуту, когда заветная пузатая склянка была отставлена в сторону, а ноги старика Рея вытянуты и обвязаны плотной тканью, не пропускающей холод. Ни хозяин замка, ни его верный помощник не заметили, как у русалки, высокомерно взирающей на всё и вся с квадратного гобелена на стене, один глаз из изумрудно-зеленого вдруг стал розовым, а после совсем пропал, и в образовавшуюся на месте глаза чёрную дырку свесился очаровательный пепельно-серый хвостик. Но даже эта милая пакость осталась без внимания. Мышей в старой крепости водилось – не пересчитать. Следить за ними и травить их давно перестали и уж тем более равнодушно относились к ним по ночам в свете свечей, ведь последние берегли и ради грызунов не жгли.

Хозяйственный Бартл Блаан встал с края кровати лорда Альгервильда и укрыл ноги хозяина одеялом.

– Я думал, что-то стряслось, – пробормотал он. – Мальчонка прибежал весь в мыле, говорил, что срочно.

Старик Рей кивнув, елозя на простыне.

– Срочно. Иль ты и правда решил, что я вызвал тебя посреди ночи, чтобы ноги мне намазать?

Лорд Альгервильд зашёлся смешком вперемешку с кашлем.

– Вот что, – продолжил он, когда, наконец, остановился, – возьми вон тот стул, пододвинь его да сядь. Ближе. Я буду много говорить, но при этом хочу видеть твоё лицо и твои глаза.

Бартл в точности выполнил приказ.

– Жить мне осталось не долго, – начал лорд Альгервильд. Бартл попробовал было из вежливости возразить, но старик недовольно зыркнул в его сторону, и Бартл сдержался. – Странно, что я вообще дожил до таких лет. Всему причиной, видимо, что никто не додумался подсыпать мне крысиного яда в харчи да то, что ты должным образом заботишься обо мне, всегда приносишь нужную микстуру и мази.

– Вы мне как отец, – не выдержал Блаан.

– Вот как отец и спрошу, без стеснения, а ты как сын мне ответь, прямо и без увиливаний: что моя дочь, совсем дурна для тебя? Или есть шанс, что будешь любить её, баловать и не смотреть по сторонам на баб румяных и в теле?

Лицо хозяйственного Бартла заалело пуще свекольных румян на щеках тех самых баб, о которых почему-то вспомнил старый лорд.