Текст книги "Сердце дракона (СИ)"
Автор книги: Лана Каминская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
– Рики? – прошелестел пересохшими губами Швидоу, а король взорвался:
– Плевать я хотел, как её зовут. Если она знает, что за муха укусила моего племянника в ночь после свадьбы, то пусть немедленно об этом нам скажет!
И тут же, болезненно поморщившись, коснулся пальцами висков: от недосыпа и изрядного количества выпитого вина в них пульсировало, и не было такого средства, которое могло бы Риккарду помочь.
– Привести сюда девочку я никак не могу. – Вспыльчивость короля не произвела на Дагорма никакого впечатления. – Дело в том, что Рики уехала вместе с милордом. Да, она точно знает, где он и чем сейчас занимается, и когда он вернётся, но сказать нам этого, увы, никак не может.
– Дерьмо собачье, – выплеснул Риккард, глотнул вина на дне кубка и грохнул тем о серебряный поднос так, что у Мириан зазвенело в ушах.
Его величество был в гневе.
Широким шагом прошёл по комнате, при этом грубо задев плечом Дуона Швидоу, и, не оборачиваясь, не одаривая взглядом никого, вышел из кабинета. Мириан ещё долго слышала удаляющийся стук каблуков дорогих сапог.
На капитане не было лица. Взгляд был стеклянным, вечно бегающие глаза застыли на одной точке. Ей была напольная ваза, расписанная столь ярко, что от буйства красок хотелось морщиться. Плечи капитана поникли, спина ссутулилась, и складывалось впечатление, что в одночасье Швидоу потерял нечто важное, над чем трясся изо дня в день. Чуть разомкнув губы, он что-то пробормотал, но Мириан не различила ни слова. Потом опять что-то сказал и, окончательно растерявшись, низко поклонился и спешно покинул комнату. В этот раз обошлось без долгих расшаркиваний и поцелуев рук, чему Мириан была рада. Но облегчение быстро ушло – вернулась тревога. Леди Стернс оказалась одна в огромном замке, где всё было непонятным и чужим, и, как жить дальше, не представляла себе ни на мгновенье.
Похороны отца Гайларда пришлись на следующее утро. Они прошли быстро, без громких речей и под спущенные флаги. Ближе к вечеру Торренхолл опустел: оставшиеся после свадьбы гости принялись разъезжаться, и комнаты освобождались одна за другой. Король Риккард даже ужина дожидаться не стал, велел приготовить ему лошадь и выехал из замка засветло. С невесткой не попрощался, зато бросил что-то недовольное и обрывистое Дагорму, на что тот ответил низким поклоном. А после ужина в Торренхолле стало настолько тихо, что казалось, вместе с больным хозяином умерло и всё остальное.
С грустью в сердце и мыслями ни о чём Мириан пережила ещё одну холодную ночь. Обнаружив утром вместе с завтраком на столе глиняную плошку с мазью и записку от Майринда, велела позвать слугу. Собираясь распорядиться отвезти лекарство на городскую стену, вдруг передумала и попросила срочно подготовить ей экипаж. Оправдывать намерения было не перед кем: никого из семьи, как старой, так и новой, в Торренхолле не было.
Всадников караульные на стене заметили издали. Стоило лошадям свернуть с узкой улочки, как вся процессия тут же оказалась перед распахнутыми воротами и самим капитаном Швидоу, успевшим одёрнуть на себе куртку, затянуть потуже пояс и плеснуть на шею и лицо с пригоршню розовой воды.
Капитан был изумлён и этого не скрывал. Помогая госпоже выйти, заикающимся голосом высказывал удивление, ссылаясь и на счастливый лунный день, и на сон в руку. Мириан делала вид, что внимательно слушает, молча кивала, но беседу не поддерживала, страшась одним неосторожным словом увести капитана в такие дебри, из которых вытащить его будет сложно.
– Где тот бедняга, о котором вы рассказывали? – поинтересовалась леди Стернс, когда внимать бессвязным речам стало невмоготу.
До тесной, пыльной и душной комнаты они дошли быстро. Мириан, как могла, старалась ступать аккуратнее и приподнимать подол платья, чтобы не испачкать дорогой наряд в глине, перемешанной с навозом и влажными опилками. Обутая в башмак изящная ножка, выглянувшая из-под вороха ткани, в тот же миг породила перешёптывания и переглядывания, но леди Стернс это ничуть не смутило. Она привыкла изумлять и дразнить своей красотой, и любое равнодушие было ей непонятно.
– Это он? – спросила Мириан, остановившись взглядом на человеке, лежащем на койке.
Его глаза были закрыты, а лоб покрылся капельками пота. Одежда была серой и грязной и неприлично пахла. Волосы на голове слиплись и тоже были мокрыми, как и лицо, и руки, свисавшие с кровати.
– Да, миледи, – проронил Швидоу и пригрозил кулаком караульным, подглядывающим в окно.
– Но он скорее жив, чем мёртв.
– Если бы вы видели то чудо, которое с ним сотворил господин Нольвен, то поверили бы во второе рождение. Этот парень выжил, получив нож в спину. После такого я просто обязан сделать всё, чтобы поставить его на ноги.
Мириан наморщила лоб.
– Я его знаю.
– Вряд ли. – Швидоу принял утверждение за вопрос. – Он бедняк. Рыбак из деревни у моря. Вы, верно, его с кем-то путаете.
– Да нет же, я его знаю. Я видела его в замке. Он такой... такой неотёсанный и... странный.
– Странный?
Мириан спохватилась
– Это неважно. Мой лекарь изготовил мазь, как вы и просили. Вот. Возьмите.
Леди Стернс протянула капитану накрытую тряпицей и обвязанную жгутом глиняную плошку, от которой приятно веяло перемолотыми травами.
От переизбытка чувств капитан чуть не задохнулся.
– Надеюсь, поможет, – добавила Мириан, не выдержала и провела пальцами по лбу Далена, убирая в сторону две взмокшие пряди тёмных волос, прилипшие к коже.
– И я, миледи, – выдавил Швидоу, прижав к груди мазь, словно та была драгоценностью.
Мириан улыбнулась.
– Вы так трогательны в своей заботе. Приятно, что моего мужа окружают столь чуткие люди, не равнодушные даже до бедняков.
Левый глаз капитана нервно задёргался, а руки чуть не выронили плошку.
– По правде, госпожа, этот человек для меня не просто какой-то там бедняк, подобранный в лесу и требующий ухода. Этот человек для меня как... как... – Дуон никак не мог подобрать нужного слова: – как брат, если хотите. Да! Именно так! В своих снах я часто вижу, как мы с ним стоим вместе, плечом к плечу, а его сестра нам нежно улыбается и несёт ужин.
– Вы так чудесно говорите, что я начинаю завидовать сестре этого бедняги.
– Вам ли завидовать, миледи?! С вашей красотой, манерами и положением.
Мириан снова едва заметно улыбнулась, завернула повыше кружевные манжеты на рукавах, взяла со спинки стула непросохшую тряпку и, смочив её в чаше с мутной водой, провела по лицу Далена, избавляя то от солёной влаги.
– Та девушка, должно быть, тоже красива, если хоть капельку лицом похоже на брата. Манеры же можно привить, а положение получить. Достаточно только удачно выйти замуж.
Швидоу жадно следил за каждым движением руки Мириан.
– В вашем присутствии, миледи, я не решусь назвать красивой ни одну женщину. Просто потому что прекрасней вас нет никого на свете.
– Разве когда любишь кого-то, не считаешь того человека самым красивым на земле? – Мириан продолжала говорить и промокать тряпицей лицо и шею Далена.
– Простите?
– Разве не ловишь каждый его взгляд и каждый жест, каждое слово и каждый вздох?
– Вы так много знаете о любви...
– Мне просто нравится наблюдать. И мне кажется, не так давно я видела одного по-настоящему влюблённого человека. Только он боится признаться в тех чувствах даже самому себе, не то чтобы кому-то ещё.
Швидоу почесал затылок.
– Как же вы догадались о его чувствах, если он сам о них ни сном ни духом?
Мириан сполоснула тряпку в чаше, выжала и, повесив сушиться, развернулась к капитану. Дуон Швидоу мог в тот миг поклясться, что глаза госпожи блестели от слёз. Впрочем, так они могли блестеть от отвара чайной травы, которым любили баловаться все местные модницы и капали себе в глаза без устали.
– Он вёл себя, как мальчишка, – ответила леди Стернс, хотя могла этого не делать.
Тяжелое чёрное платье зашуршало: Мириан отвела взгляд и притворилась, что ей захотелось пройти по комнате. На одно окно, та была пыльная и полная дохлых мух в углах, а кроме кровати в ней ещё находились стол и два стула. Ни книжного шкафа, ни бумаги с пером и чернилами, ни даже ширмы какой в комнате не имелось. Зато на столе валялись собранные в кучу окровавленные тряпки и две пустые склянки, от которых сильно несло анисом.
– Не жалейте мази, – произнесла Мириан, указав взглядом на плошку в руках капитана. – Он должен встать на ноги, а вы должны попросить у него руки его сестры. В ваших словах я чувствую искренность, а значит, вы имеете право на счастье. Я с радостью помогу и вам, и той единственной, любовь к которой вы лелеете в своём сердце. Как её имя? Я могу отправить за ней всадников. Её привезут сюда. Нет способа лучше сблизиться, чем вместе заботиться о дорогом ей человеке.
Швидоу покраснел от удовольствия, но клюквенный цвет быстро сошёл с щёк, стоило капитану вспомнить, как далеко в тот час находилась от него Рики.
– Мне неловко спрашивать, миледи, но кому как не вам знать, когда вернётся лорд Стернс?
– Вы же слышали: у моего мужа важные дела. Как всё завершит, так и вернётся. Вам-то он зачем? Вы ему верно служите, так позвольте себе хотя бы один день думать не о нём, а о своём личном счастье.
Капитан снова изменился в лице.
– Просто... оно... сейчас... рядом с ним.
– Что рядом с ним?
– Моё счастье, миледи. Та девушка, чьей руки я хочу просить. Рики.
Пальцы Мириан дрогнули, разжались и выронили крохотное жестяное ситечко, через которое травники процеживают отвар для микстуры. Оно лежало на столе, и леди Стернс захотелось его поближе рассмотреть и покрутить в руках.
– Вам нехорошо? – обеспокоился Швидоу и бросился поднимать ситечко.
– Нет-нет. – Мириан проследила за капитаном взглядом. – Всё в порядке. Просто погода эти дни отвратительная, вот и кружит голову на дождь. Пожалуй, мне лучше вернуться в замок.
– Конечно, – засуетился Дуон, открывая перед хозяйкой двери.
– Так ваша возлюбленная и есть та самая девочка, что в личных служанках лорда Стернса? – переспросила Мириан, приподнимая подол платья и переступая порог.
– Никак не возьму в голову, как она там очутилась. Ещё месяц назад она мыла полы у меня в казармах...
– Вот как? А милорд знает о ваших намерениях?
– Вы – первая, кому я открылся. Даже Рики о них не подозревает. Я только написал письмо её брату, но не знаю, была ли у него возможность его прочесть.
– Тогда вам определенно лучше поспешить. Молодые девушки не должны долго сидеть в невестах.
– Мне бы только поставить на ноги её брата...
– Я помогу вам. И не спорьте: мне всё равно нечего делать. Завтра я привезу вам травы и помогу с перевязками.
– Не знаю, как вас благодарить. – Дуон бешено кланялся и продолжал так делать, пока экипаж леди Стернс не скрылся за воротами городской стены. Покровительство, так внезапно обретённое в лице хозяйки Торренхолла, отодвинуло на задний план тревогу и грусть, появившуюся, стоило капитану узнать о внезапном отъезде Рики. Теперь оставалось только ждать.
* * *
острова Берлау
Войдя в большой зал, Ирис застала там Риона. Любовник почившей королевы, лекарь и травник по совместительству, он был занят разглядыванием вышивки на обивке кресел цвета сушеной малины и не повёл и бровью, стоило внучке Морвенны стукнуть каблучками о каменный пол.
– Вас не учили приветствовать королевскую особу? – холодно и надменно произнесла Ирис. Её голова была гордо поднята, плечи расправлены, а длинные волосы собраны в толстую косу, перевязанную черно-синей атласной лентой.
– Я даже траура не соизволил надеть, – хмыкнул в ответ Рион и тоже приосанился, – а вы о каких-то расшаркиваниях... Кстати, не находите, что вышивка на этих двух креслах сильно разнится? Вот на этом ветка барбариса смотрится толще, а ягоды – сочнее. А на этом их словно птица поклевала.
Но Ирис даже не взглянула на кресла.
– Вы дерзите. Не боитесь, что я сдержу обещание и прикажу страже бросить вас в темницу? Вы мне никто. Мужем стать так и не успели, ваша покровительница мертва, а я теперь вольна делать с вами что угодно.
Рион бережно провёл пальцами по шелковым нитям, которыми вышивальщица выложила порхающих вокруг барбариса бабочек.
– Воронёнок превращается в хищную птицу? Похвально. Ваша бабушка это одобрила бы. Но вот моё заточение – никогда.
– Вы забыли, что сделали со мной той ночью?
– Я продолжал лишь потому, что слышал ваши довольные стоны. И запирать меня в сырой камере по этой причине будет непростительной ошибкой. Будь на вашем месте покойная королева, она бы вначале выжала из меня всё, что возможно, и только потом лишила бы головы. Именно так поступают все, кому дана безграничная власть. Не верите? Тогда вспомните, что вам рассказывали о Вармундах. Или тех же Стернсах.
– На историях о делишках Стернсов я всегда засыпала.
– А зря. Там есть, о чём поразмыслить.
– Сейчас разговор не о них, а о вас. И жизнь на волоске висит не какого-нибудь Стернса, а ваша. Вы предложили выжать из вас то, что может быть мне полезно, да только брать с вас нечего. – Ирис брезгливо поморщилась. – Красивые глаза – это не то, чем нужно дорожить. А красивое тело мне готовы предложить сотни юнош Берлау. Вашими мазями из змеиного яда и крысиных хвостов я портить себе кожу не собираюсь, как и слушать глупые сказки о вышитом барбарисе.
– Я могу занять вас историями не только о ягодах. Хотите, будут гномы или единороги, изумрудные драконы, золото…
– Глупая болтовня о сокровищах? Денег казне она не прибавит.
– Зато пара кораблей с этой задачей справятся.
Ирис вопросительно посмотрела на Риона.
– Вы что-то знаете? – спросила она и тут же сама себя одернула. – Впрочем, слушать вас – пустая трата времени. Вы только и умеете что говорить загадками, а пользы от тех загадок нет.
Рион скрестил руки за спиной.
«Какой же он красивый и сильный, – подумалось Ирис. – И какой же он мерзкий и холодный! Разве могут в одном человеке уживаться такие разные качества?»
– Отправьте свои лучшие корабли на Вороний остров, – проронил Рион. – Пещера чёрной горы полна золота, а вы так мечтаете пополнить казну.
Ирис побледнела.
– Вороний остров? Вы с ума сошли? Хотите, чтобы вошла в историю как правительница, преступившая договор?
– Гайлард Стернс первым нарушил соглашение. Если кому и быть вписанным в историю, так это ему.
– Стернс и правда там был? Тогда золота на острове уже нет.
– Оно ещё там. Если вы поторопитесь…
– Покойная королева не одобрила бы вы вашего предложения.
– Может, поэтому она мертва?
Звонкая пощёчина отозвалась эхом в каждом уголке полупустой комнаты, но Рион даже не шелохнулся. Так и стоял перед юной разгневанной королевой и не думал ни извиняться, ни просто потереть раскрасневшуюся от удара щёку. Боль никак не хотела утихать, а Ирис – успокаиваться.
– Не знаю, что вы шептали на ухо моей бабке, но со мной такое не пройдёт, – чеканила она.
Рион поклонился.
– Если наша беседа закончена, то, позвольте, я уйду.
Молодая королева ещё долго стояла на месте и слушала удаляющиеся шаги. Странно: пощёчину получил слуга, а лицо горело у Ирис, и ладонь ныла так, словно удар пришёлся по наковальне.
Ирис была в смятении: несмотря на свое высокое положение она с детства много чего боялась, будь то пауки, безлунные ночи или заунывный ветер за окном. Но со своими страхами Ирис привыкла бороться. Пауков она давила, по ночам просила зажечь у кровати свечу, а щели в окнах заткнуть так сильно, что никакой ветер не мог проникнуть. Она всегда серьезно относилась к своим страхам, но только сейчас поняла, насколько была глупа. Единственным, чего по-настоящему стоило бояться, был простой лекарь, каким-то удивительным образом получивший в Берлау столько власти, что Ирис чувствовала себя маленьким беспомощным ребёнком, которого отодвинуть в сторону труда не составит. Иногда ей казалось, что, стоит Риону попросить трон, она с лёгкостью его уступит. Ещё чаще ловила себя на мысли, что вот-вот предложит корону сама. Но странные порывы проходили, Ирис тяжело вздыхала и молилась, чтобы больше не сталкиваться в коридорах и комнатах с лекарем. Выходило плохо, и оттого Ирис становилось ещё хуже. И даже желание бросить травника в темницу не помогало: стоило юной королеве встретиться с Рионом взглядом, как слова застревали внутри, а желание оставалось лишь одно, и диктовалось оно вовсе не разумом и даже не сердцем.
В спальне Морвенны было всё по-прежнему, и даже запах ромашкового чая не выветрился. Рион отлично помнил тот чай; он сам подносил его королеве. Так же, как прежде, был накрыт небольшой столик: ни одной тарелки не убрали и ни одной чашки. Даже пыль не смахнули ни с подлокотников, ни со шкатулок, ни с тяжёлых полотнищ, занявших большую часть стен. Напротив одного такого Рион остановился.
Гобелен был старым, но выцветшим с возрастом не стал. Краски были столь же ярки и свежи, как и в ту самую минуту, когда мастерицы завязали последний узелок и передали работу её величеству. Вырастающее из белой морской пены чудовище, закованное в непробиваемую чешую, наводило ужас, и Рион почувствовал, как затряслись его руки. Лежи на столике среди посуды нож, он тотчас бы схватил его и полоснул гобелен пополам, но рядом были только бесполезные блюдца.
Выдохнув, Рион обошёл комнату, поправил покрывало на кровати и собрался уже уйти, как не выдержал и снова повернулся к полотнищу. Страшное, оно удивительным образом манило, и Рион стоял напротив дракона и смотрел на него, не отрываясь. Глаза зверя были полны огня, а из широких ноздрей валил чёрный дым.
Сколько так прошло времени, Рион не знал, но, очнувшись, услышал, как громко бьётся сердце. Не его, а чудовища напротив. И оттого по спине прошёл холодок.
– Очень интересно… – только и смог пробормотать лекарь, а каменные стены подхватили его слова и повторили ещё три раза.
Глава 14. Сэм
– Папоротниковая впадина, милорд, – объявил капитан Шеллинг, стоило пересечь проходившую по ручью границу между землями.
Последние часы лошади шли резво: дождь прекратился, и хлюпать копытами по жидкой земляной кашице больше нужды не было. И даже сон отступил, хотя какое-то время Рики верила, что вот-вот задремлет и вывалится из седла. Пришлось тереть глаза кулачками, больно щипать себя и бить по щекам. Оттого глаза стали красными, словно в них песка насыпали, а лицо покрылось мелкими розовыми пятнышками. Лорд Стернс это заметил, но ничего не сказал, а только хмыкнул и пришпорил лошадь. Его примеру последовали остальные.
– Да заката успеем? – спросил Гай.
– Попробуем, – смело ответил капитан. – Если не застрянем на крутом склоне впереди. Там много камней – идти будем медленно.
– А если в обход?
– Тогда только за полночь.
– Долго. Идём через склон.
Насчёт камней Эйдан Шеллинг не шутил: тех действительно было много, и были они огромными и острыми. Отдохнувшие от дождя лошади снова принялись недовольно хрипеть и фыркать. Их силы были на исходе, но и до замка лорда Альгервильда было рукой подать.
Обогнув огромный валун, вокруг которого росли одни колючки, Рики увидела на горизонте высокие башни и развевающиеся по ветру флаги. Их цвет был точь-в-точь, как у сочной листвы папоротника, и было их так много, что трудно было различить, где шумел широкий лист, а где – полотнище.
– Тебе лучше спешиться, – услышала Рики. Удивленно моргнув, повернула голову и тут же встретилась взглядом со Стернсом. Он ехал рядом. – Дорога сложная, а ты вот-вот вывалишься из седла. Слезь с лошади и иди сама.
Лицо девушки засияло радостным смущением.
– Вы так заботливы...
– Я забочусь о себе, – потушил сияние Гай. – Пока жив твой клыкастый дружок, ты мне тоже нужна живой и невредимой.
– А вы уверены, что лорду Альгервильду удалось поймать именно Сэма?
– В послании от него говорилось, что все приметы сходятся.
– Тогда странно.
– Что странно?
– Будь я на месте дракона, я бы не позволила себя поймать. Кто бы ни приблизился – сожгла бы всех и всё вперёд на милю. А тут... – Рики обвела вокруг рукой. – Глядите. Ничего не сожжено, не сбито. Всё выглядит тихо и мирно, и я даже вижу, как пасутся козы вон на том на склоне.
– И я удивлён. Я тоже ожидал увидеть сплошные угольки.
– Может, Сэм только на вас огнём плюётся? – наивно предположила девушка и тут же получила в свой адрес такой испепеляющий взгляд, что сразу поняла: ещё одно слово – в уголёк превратится она. – Простите, милорд.
Опустив голову, Рики спрыгнула на землю и, взяв лошадь под уздцы, принялась аккуратно спускаться вниз следом за всеми всадниками, стремительно уходившими вперёд. Отстать нельзя – будет новая порция гнева. Зато как только камни закончатся, можно будет снова пуститься галопом.
Солнце не успело коснуться макушек деревьев, как путники стояли у ворот замка и слушали скрип огромных цепей, опускающих тяжёлый мост через ров. Люди лорда Альгервильда спешили увидеть собственными глазами наследника трона, толкались и огрызались друг на друга, и тут же мирились, стоило показаться Гайларду и капитану Шеллингу рядом с ним.
По толпе прошёл шёпот восторга: все мигом сошлись во мнении, что лорд Стернс невероятно красив и выглядит, как истинный будущий король, перед которым преклонить колено – честь и удовольствие, а не вынужденная необходимость. Усталости на лице хозяина Торренхолла никто не удивился, как и хмурому лбу. Левой рукой Стернс крепко сжимал поводья, правой – держался за рукоять меча, чтобы при первой же необходимости вынуть его из ножен и рассечь надвое того, кто посмел перейти дорогу.
На последнее не решался никто, кроме старого лорда Альгервильда. Он так спешил навстречу важному гостю, что, вставая с постели, напутал с обувью и надел правый сапог на левую ногу, а левый – на правую. По причине путаницы сразу заныли большие пальцы на ногах, но Рей Альгервильд махнул на них рукой и упорно хромал вперёд, к главным воротам. Там уже вовсю хрипели измотанные лошади, и шум стоял такой, будто солнце клонилось не за горизонт, а, наоборот, поднималось и готовилось подарить новый день.
– Ваша светлость, – кланялся Папоротниковый лорд, про себя считая расходы, которые предстоят, чтобы прокормить всех прибывших с Гайлардом Стернсом. Когда Рей Альгервильд отравлял послание в Торренхолл с просьбой забрать пленника, то рассчитывал на двух-трёх солдат, но никак не на отряд крепких детин, где один ест за двоих.
– Где он? – резко бросил Гай, даже не ответив на приветственные заискивания.
– Он? – К ноющим пальцам на ногах прибавилась и боль от никак не заживающей мозоли, и Рею Альгервильду было трудно быстро соображать. Поспешивший на помощь хозяину помощник жарко зашептал на ухо, подсказывая, и лорд Альгервильд одумался: – А, так вы о нём... Он так и сидит в том амбаре, где мы его заперли. Бесился гаденыш, но мы подперли дверь бочкой с водой на случай, если удумает удрать.
Гай стянул с рук пыльные перчатки и передал их мальчонке-слуге, который вился рядом.
– Это точно тот, кто мне нужен?
Лорд Альгервильд закивал.
– По приметам всё совпало: волосы дыбом, глаза навыкате, нос кривой...
– Милорд, у Сэма нос вовсе не кривой и глаза обычные, только цветом непохожие на людские.
Звонкий голос доносился сверху, и Рей Альгервильд поднял голову, чтобы рассмотреть говорившего. Сказанное предназначалось не ему, а Гайларду Стернсу, но каково же было удивление старика, когда среди всадников он увидел девчонку. Юную, лицом непримечательную, измазанную грязью и совсем не боявшуюся вмешиваться в беседу двух высокопоставленных мужей. Внутреннее негодование требовало заслуженного наказания для пигалицы. Оно должно было неминуемо последовать, но вместо раздражённого крика лорд Альгервильд услышал лишь вопрос, и тон, каким тот вопрос был задан, заставил хозяина Папоротниковых земель позабыть обо всём на свете, даже о мозоли.
– А ты успела рассмотреть и такие мелочи? – язвительно и даже немного ревниво спросил Гай.
Рики спрыгнула с лошади.
– Если и правда поймали Сэма, то я его сразу узнаю.
– Не веришь, я тоже. – Стернс развернулся к лорду Альгервильду. – Куда идти?
– Сюда, милорд, – заторопился тот и замахал руками, чтобы зеваки расступились и дали пройти. А дальше случилось уж совсем удивительное, что заставило старика окончательно выпучить глаза и потерять дар речи: невзрачная девица схватила Гайларда за руку!
– Я пойду первой, – прошептала она и чуть ли ни толкнула Стернса себе за спину. Свободную руку положила на пояс, к которому был прикреплён небольшой нож.
– Пойдём вместе, – ответил Гай и, ни капли не сердясь, бросил назад: – Капитан Шеллинг, будьте начеку.
Они остановились у входа в амбар, перед узкой, низкой, деревянной дверью. За ней было тихо: никто не ходил, ничем не гремел и даже не дышал.
Лязгнув о ножны клинком, Стернс обнажил меч. Его лицо было бледным, а взгляд – сосредоточенным. Под глазами темнели круги, губы были искусаны и в трещинках, как будто все последние недели племянник короля провёл не дома, готовясь к свадебному торжеству, а в изнурительном походе, от которого до сих пор не оправился. Рядом стояла Рики, и каждый, кто в этот миг видел могущественного наследника трона и мелкую девчонку подле него, мог поклясться, что, пролети мимо хоть муха, Рики тут же бросилась бы вперёд, чтобы защитить господина от любой опасности, которая могла бы лишить его жизни.
– Откройте, – сухо распорядился Гай, кивком указав на дверь и бочку, её подпирающую, и обхватил рукоять меча так крепко, как никогда не делал раньше.
Крепкий с виду сын кузнеца, на лице которого совсем недавно начала расти щетина, навалился на бочку и сдвинул её в сторону. Потянул на себя дверь и, распахнув её, сразу отпрыгнул в сторону, и затаился за невысоким плетёным забором. Из амбара потянуло сыростью и гнилым зерном.
– Я зайду внутрь, – произнесла Рики, но Гай цыкнул в её сторону, и девушка замерла на месте.
– Сам выйдет, – решил Стернс и нарочито громко добавил: – Или мы подожжём эту хибару.
Лорд Альгервильд всполошился: урожай зерна в этом году был скудный, а тут милорд грозит оставить замок совсем без хлеба. Однако вслух беспокойства старик не высказал. Урожай – урожаем, а против воли наследника трона идти себе дороже будет.
– А он там не помер? – хмыкнул капитан Шеллинг и сплюнул на землю пожеванным клевером, который сорвал и сунул себе в рот сразу, как только спустился с лошади. – Позвольте.
Эйдан отодвинул в сторону одного из своих воинов и уверенно шагнул вперёд. Его никто не успел остановить, а у Рики только глаза округлились, когда она вдруг поняла, что отчаянный капитан находится уже внутри тёмного амбара один на один со зверем.
Рики заметалась. Бросилась было вперёд, но тут же наткнулась на вытянутую руку Гая. Перехватив его взгляд, отступила назад, но паника в сердце была столь сильна, что Рики не могла спокойно стоять на месте. Помог опять же Стернс. Свободной рукой он крепко схватил девушку за воротник куртки и держал, не позволяя сдвинуться с места ни на фут.
Из амбара донёсся шум. Слышно было, как посыпалась солома, как кто-то громко вскрикнул, а потом застонал, словно из головы был выдернут клок волос. Потом что-то со всей силы пнули, это что-то покатилось, а в дверном проёме замелькали две тени.
– Опустите меч, милорд, – услышали все голос капитана. – Тут опасаться некого. Этот бедняга так вымотан голодом и сыростью, что даже на ногах не держится.
С этими словами из амбара вывалился и сам Эйдан Шеллинг. В некоторых местах к его одежде пристали ржаные колоски; к сапогам на грязь приклеилась солома. Одной рукой капитан по-прежнему сжимал меч; другой – волок чуть ли ни за шкирку тощего паренька среднего роста, светловолосого, с разодранной в кровь щекой и оттопыренными ушами. Будучи ослеплённым яркими факелами, парнишка зажмурился, не выдержал и упал на колени.
– Этот? – сурово спросил капитан Шеллинг и приставил острие меча к горлу бедняги.
– Этот-этот, – скрипучим голосом подхватил лорд Альгервильд. – Начал творить беспорядки в моих землях, когда вы, ваша светлость, поиски объявили. Десять кур спёр, одного петуха и дюжины три яиц. Двух девок попортил, разнёс мой амбар, ещё, наверно, и в колодец плюнул.
– Сильно пить хотелось, – облизнув сухие губы, проронил пленник. – А девки сами ко мне полезли. А я дурак, что ли, отказываться?
– Заберите его, милорд, – взмолился Рей Альгервильд. – Сделайте с этим бесстыдником всё, что вашей душе угодно. Я и слова против не скажу.
– И на кой он мне? – Гай опустил меч и разжал пальцы, сжимавшие край куртки Рики. Лицом и голосом Стернс был так сильно разочарован, что лорду Альгервильду впервые за годы службы королевской семье стало нехорошо.
– Как же так? – растерянно протянул старик. – Как же так, милорд?
Гай равнодушно пожал плечами, развернулся и пошёл к своей лошади.
– Девочка, – лорд Альгервильд снизошёл до Рики, когда окончательно понял, что лично ему из племянника короля и слова не удастся вытянуть, – объясни хоть ты, что случилось?
Рики перевела взгляд с паренька на хозяина Папоротникового замка и ответила:
– Это не тот, кто нам нужен. Совсем не похож.
– Разве? А волосы?
– И что? У меня вот тоже цвета соломы... Нет. Это не Сэм.
– Сэм?
– Так я его прозвала.
– Хватит болтать! – резко окрикнул Рики Гай. – Мы едем обратно.
– Подождите, милорд! – Рей Альгервильд бросился к Стернсу и вцепился посиневшими от вечернего холода пальцами в стремена, пытаясь удержать лошадь. – Куда ж вы на ночь глядя-то? Такой путь проделали... Идёмте в дом скорее. Я велел приготовить вам мягкую постель, и мясной пирог ещё не остыл. А то, что мои болваны ошиблись и вместо вашего Сэма другого схватили, так это ж ничего страшного. Они его ночью ловили, вот сослепу и обознались. Глядишь, ночь пройдёт, солнце покажется, мы ещё кого-нибудь поймаем. Как знать, может, как раз того, кто вам так нужен.
Рики слушала старого лорда с замиранием сердца. Как же вкусно он говорил! Она живо представила себе, как впивается зубами в хрустящее тесто или просто отщипывает большой кусок того самого пирога, вдыхает аромат рубленого мяса, приправленного петрушкой, и жадно проглатывает всю эту вкуснятину, которой вот уже несколько дней не видела. Тёплое одеяло тоже предстало перед глазами, и сразу захотелось спать, тем более и страх прошёл после того, как томившийся в амбаре пленник оказался совсем не тем, за кем они шли.
Лошадь Стернса топталась на месте. Сам Гай смотрел в сторону леса, но его лицо выражало такое недовольство, что Рики поняла: лучше не лезть. Удар на себя снова принял капитан Шеллинг.
Приблизившись к господину, он заговорил вполголоса, и Стернс отвечал ему тоже тихо, чуть наклонив голову. Слов Рики не слышала, но по тому, с каким видом капитан развернулся к солдатам, сообразила: отдыху быть.
