Текст книги "Циклическая ошибка (СИ)"

Автор книги: Кулак Петрович И Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

       – Ситуацию с моим вечным "неудом" по чистописанию это, боюсь, не разрешит, – Андрей то ли действительно подошел к делу с юмором, то ли в нем пропал хороший актер. – Счастливо.

      Аня уже хотела написать Лесе сообщение в духе: "Ну почему я такая дура?", но пробежала глазами историю их переписки. Обычно этим фундаментальным вопросом задавалась Леся. Судя по количеству грамматических ошибок, после пары бокалов мартини. Чаще всего по субботам и из клуба. Была суббота, Аня, правда, в клубе не сидела и пила не мартини, а кофе, но все равно решила не отбирать у подруги ее хлеб. Не хватало получить от нее в ответ что-нибудь вроде: "А у меня мамка сдохла. Сгорела, по ходу. Вот думаю, новую брать или старую в реанимацию..."

      8.

      Наступивший июнь был непривычно жарким, но не душным, с солнцем, грозами и по-осеннему яркими, словно нарисованными, синими небесами. Возможно, эти погодные радости объяснялись удачным годом. Возможно – тем, что предыдущие июни своей жизни Аня, лето и жару не любившая, в основном торчала за компьютером и высовывалась на улицу только ночами. Но, всего вероятнее, тем, что она была влюблена как последняя школьница, и на этой почве видела прекрасное там, где его и в помине не было. Люди казались добрее, облака пушистее, лапша вкуснее, и даже сосед и его собачка начали представляться ей живыми тварями, а не набором атомов, из которых можно – и давно пора было! – собрать что-то более полезное.

      Леся, роль поверенной в любовных делах Ани игравшая крайне редко, отнеслась к ней с полной самоотдачей и серьезностью. Подруга выдала четкие инструкции, как проверить, не женат ли, не маньяк ли и еще с полдюжины разных интригующих "не". Обычно мало склонной к романтизму Ане, впрочем, было все равно, пусть Андрей хоть гарем содержал и людей лунными ночами под окнами прикапывал. Ее это волновало мало: они виделись дважды или трижды в неделю и в той части Аниной жизни, которая соприкасалась с его жизнью, он был хорош ну просто всесторонне.

      За собственным внезапно нарисовавшимся личным счастьем Аня как-то перестала критически воспринимать реальность. Не то чтобы она жила от свидания до свидания – это было уж слишком – но значительная часть мира как будто выпала из ее головы. Вместо того чтобы расспросить Лесю, почему та такая мрачная, или поговорить с Гришей – просто так, безо всякой практической цели – Аня непривычно много времени тратила на мысли приятные, но ни к чему особенно не ведущие.

      Страшно сказать, там даже разок мелькнуло белое платье, но от этой фантазии она тут же открестилась, как от страшного сна. Когда разводились ее родители, Ане было двенадцать. Процесс, прямо сказать, проходил плохо. Настолько плохо, что, на вопрос судьи, с кем бы она хотела остаться: с мамой или папой, – Аня твердо и решительно ответила: "С котом". И до сих пор помнила гробовую тишину, последовавшую за этим ответом. Сейчас ее, пожалуй, удивляло, что никто тогда не рассмеялся. Кот умер через пять лет – это был обычный, не модифицированный и биологически не подправленный дворовый кошак – а отношения с родителями к тому времени даже сдвинулись с градуса "абсолютный нуль", хотя выше отметки "полярная зима" так и не поднялись. Но все равно Аня навек сделалась убежденной противницей штампов и регистраций: вещь, которая позволяла делить живых детей на часы, как квартиры на квадратные метры, просто никак не могла быть хорошей.

      Гром грянул неожиданно. Аня как раз возвращалась домой в воскресенье в районе полудня, после просто потрясающей субботы, проведенной с Андреем, и внезапно застала Лесю и Гришу буквально под своей дверью, на коврике. Андроид с невозмутимым видом сидел у стены, подруга крепко спала, свернувшись у него на коленях, насколько позволяло пространство, и подметала чистый пол общего коридора растрепавшимися локонами.

       – Почему вы не внутри? – опешила Аня.

       – Потому что дверь закрыта.

      Ответ, надо признать, был исчерпывающим. Она собиралась сделать Грише ключ-карту, черт подери, собиралась же.

       – А почему не поехали к Лесе? – это был не первый раз, когда Леся заезжала за Гришей в пятницу и уже с ним отправлялась по каким-то своим тусовкам. Появиться на очередной вечеринке в сопровождении андроида – это был совершенно особый шик. Как суперкар, небрежно припаркованный под окном. И если суперкаром сейчас мало кого можно было удивить, то андроидом – вполне. До встречи с Андреем Аню этот момент несколько нервировал, а после – скорее радовал. Не то чтобы игрушку выгуливали без ее участия – такая мысль казалась уж слишком подлой – просто было хорошо, что кто-то отвлекал Гришу от созерцания Васи-копателя. Не таскать же Ане было его с собой в инфонет-клуб, в самом деле. Андроид был ну совершенно равнодушен к компьютерам и для него, надо полагать, не имелось никакой разницы, где пялиться на стены или в окно. К тому же Гриша пару раз кардинально решал Лесины проблемы со слишком назойливыми кавалерами, желавшими поближе познакомиться ну вот прямо здесь и сейчас. Как показывала практика, у согнутых в бараний рог мачо желание продолжать знакомство резко отпадало.

       – Леся сказала, вы договорились, и отказывалась уезжать.

      Аня почувствовала, что у нее начинают гореть уши. Кажется да, было что-то такое. Вроде как во вторник ей звонила Леся, говорила, что у нее проблемы – или не проблемы, она подробностей не помнила – и, кажется, они договорились встретиться в субботу после Аниной работы.

       – Ты мог бы ее уговорить.

      Это не было вопросом, поэтому ответа не последовало.

       – Ты хоть попробовал ее домой проводить?

       – Леся была сильно пьяна. Слова бы не помогли, тащить ее силой я счел нецелесообразным. Нас могли арестовать.

      "Все лучше и лучше", – подумала Аня.

       – Она очень на меня зла?

       – У меня нет шкалы, по которой можно оценить человеческую злость.

       – А ты очень на меня зол?

       – Не могу оценить ситуацию с такой точки зрения. Мне все равно, по какую сторону двери находиться.

      Проверить это заявление, увы, возможным не представлялось. У андроида, когда он говорил, разумеется, шевелились губы, но Аня не стала утверждать, что это мимика. Во всяком случае, с выражением эмоций она никак связана не была. Гриша не хмурился, не улыбался, не прищуривал глаза. Голос у него тоже был ровный. Громкость могла меняться в зависимости от того, как далеко он стоял, но вот тон – никогда. И все вместе это очень хорошо сочеталось с заявлениями в духе "модальность ошибочна" и "мне все равно", но как-то Аня все равно не допускала мысли, что ночевка под дверью для Гриши нормальна. И что он не делает выводы.

       – А мне не все равно, я сглупила, – Аня аккуратно провела картой по магнитному замку. Тот тихо щелкнул. – Прости меня. Давай затаскивай Лесю, поаккуратнее. И, когда она будет вырывать мне волосы, ты ей не мешай, ладно? Это будет по заслугам.

       – Директива не принята.

      Леся, надо отдать ей должное, на космы Ани не покусилась. Проснувшись, она первым делом залезла в ванную и не выходила оттуда минут сорок. Аня все это время пыталась навести на кухне хоть какую-то иллюзию уюта. Заказала круассаны, фрукты и свежие сливки, сделала кофе, а сама забилась в дальний угол, спрятавшись за всей этой красотой. Ей хотелось провалиться сквозь землю. На Гришу, снова занявшего стратегическую позицию в коридоре, она лишний раз взглянуть боялась.

       – Лесь...

       – Все, ладно. – Ане случалось видеть Лесю с потекшим макияжем, но с полным его отсутствием – никогда. А теперь подруга сидела перед ней с мокрыми волосами и голубыми глазами, без туши кажущимися более темными, чем обычно, и выглядела непривычно взрослой. – Потом будем ругаться. Мне нужна помощь. Помнишь Марту?

       – Ту, которая у тебя пыталась отбить этого, как его... – робко предположила Аня, никакой Марты, конечно, не помнящая. Она любила Лесю, но не до такой степени, чтобы запоминать ее рассказы.

       – Не делай вид, что их запоминаешь, – оборвала Леся. – Нет, ту, которая моя сестра.

      Как ни странно, эту Марту Аня даже помнила. Она была Лесина близняшка. Их внешнее сходство всегда представлялось несколько пугающим. А вот сходство внутреннее было под большим вопросом.

       – Да, помню. Кажется, я здорово напилась на ее свадьбе два года назад.

       – Три. Ну да. Мне кажется, она... Ань, мне кажется, она пропала.

      Аня уже хотела спросить, неужели Марта не обновляет свою страничку в "МыВместе" больше пяти минут, но вовремя прикусила язык. Видимо, у Леси были какие-то свои резоны, которые стоило выслушать.

       – Почему ты так думаешь?

       – Она не отвечает на мои сообщения. И не выкладывала новых фотографий уже две недели. – Хоть в чем-то их с Лесей мысли, оказывается, совпадали.

       – Может, она в отпуске?

       – Ань, она б и в аду инфонет нашла, лишь бы показать свое бикини, пока ее черти варят в котле.

       – Да...

       – Марта, не спорю, дура конченая, но другой сестры у меня нет.

       – А с мужем ее ты связывалась? – в отличие от Марты, которая в ее понимании была просто считывающим устройством банкомата на двух стройных ножках, муж Ане понравился. Это был серьезный мужчина чуточку за сорок, вроде как бизнесмен, но вроде как при этом не бандит. В отличие от отрывавшейся на всю катушку новоявленной супруги, тот почти все торжество просидел за столом, умеренно трезвый, и по его несколько грустно-философскому виду было понятно, что к своим и жениным маленьким слабостям он относится с пониманием.

       – Да. Он говорит, она на Мальдивах.

       – И ты думаешь, он врет, основываясь исключительно на том, что не видишь новых фоток ее прелестей в PiC?

       – Нет. Я думаю, что она никогда не остановилась бы в отеле без спутниковой связи.

      Вообще, звучало разумно. Аня отхлебнула кофе, потерла виски.

       – А как насчет полиции?

       – И что я им скажу? Что сиськи вторую неделю не обновляются? Ань! Не говоря уже о том, что ближайший родственник не я, а муж. Если верить Олегу, проблемы нет. С его деньгами проблемы не будет, даже если она есть.

      "Об этом надо думать до того, как за его деньги выходить", – без малейшей жалости подумала Аня. Деньги всегда были сопряжены с риском, вопрос был только в том, каким именно образом. Марта заработала их без риска, зато ее, случись что, и впрямь стали бы искать далеко не сразу. Но так был мир устроен. Кто-то по гаражам макакой с чужими инфокубами скакал, а кто-то сперва прожигал жизнь, а потом мог оказаться закатанным в бетон на какой-нибудь роскошной даче. Беспощадная справедливость мироздания в чистом виде.

       – К тому же, если она и вправду просто отдыхает, я буду выглядеть полной дурой. И отношения испорчу. Понимаешь?

       – Хорошо, Лесь, я тебя поняла. Оставь мне на всякий случай телефон Олега.

       – Ты займешься или как вчера будет? Я понимаю, любовь и все такое...

      Оправдываться имело смысл там, где оправдания существовали. Леся, какие бы там кавалеры у нее ни вырисовывались, никогда себя бы так не повела. Аня опустила глаза.

       – Лесь, из-под земли достану. Обещаю. Мир?

       – Мир.

      9.

      Взломать страничку Марты, наверное, смогла бы и Леся. Аня на полном серьезе полагала, что комбинациями со словами qwerty или princess плюс пара цифр – обычно окончание года рождения – вскрывается около половины кладезей «МыВместе», принадлежащих «эталонным красоткам». И жизнь эту смелую гипотезу пока подтверждала.

      С содержимым странички Марты в плане соотношения запощенных кошечек, селфи и "любимый сфотографировал меня, пока я спала" все было в полном порядке. Друзей же у нее набиралось под полторы тысячи человек. Не нужно было особенного ума, чтобы предположить среди них хотя бы семь сотен, потенциально желающих ей смерти. Лопатить этот паноптикум следовало только в случае критической необходимости. Аня, недолго думая, полезла смотреть, какие значимые события происходили в жизни Марты в последние месяцы.

       – Гриша, можешь подойти? Составишь мне компанию при просмотре фильма ужасов?

      Андроид встал за спиной Ани и поглядел на экран.

       – Это не фильм.

       – Но это же ужасно?

       – Не уверен, что их костюмы продаются на Хеллоуин.

       – А с твоей точки зрения?

       – Расплывчатый вопрос. Избыточно много данных.

      Аня вздохнула:

       – Ладно, тогда просто посиди со мной что ли. Будем копаться в избыточных данных. Я выведу на плазму фотки, посмотрим сперва их. Скажи, если заметишь что-то странное.

       – Одежда, насколько мне известно, призвана прикрывать тела. А курение их разрушает. Так что здесь почти все отвечает определению "странно".

       – Гриша-Гриша, с тобой каши не сваришь.

       – Утверждение неверно. При наличии необходимых ингредиентов я могу сварить кашу: овсяную, рисовую, пшенную, перловую, ман...

       – Гриша, хватит! Здоровое питание – мой ночной кошмар.

      До начала ее смены в инфонет-клубе оставалось около двух часов. Аня сцепила зубы и погрузилась в мир гламура, бессмысленного и беспощадного. Тусовки, тачки, бассейны, какие-то невероятные букеты, алые губы, выпускающие кальянный дым. В общем, из этого можно было составить список "все, чего Инсарова Анна совершенно не понимает в этой жизни". Разве что классической литературы и астрофизики для комплекта не хватало.

      Будь Аня не месте Олега, она Марту бы, безусловно, утопила. В одной из тех ванн с шампанским, в которых эта дурища так любила позировать с томным видом. Но Олег даже зарегистрирован в социальной сети не был, так что, надо думать, отчасти уберег нервы. Семейное положение свое Марта обозначила как "замужем", однако с мужем фотографий было крайне мало. Мужчин хватало и без него, выглядели они как фитнес-тренеры или стриптизеры – Аня в таких тонкостях не разбиралась – правда ничего уж совсем эдакого Марта все-таки не выкладывала. Так что о тяжести и мере ветвистости рогов Олега оставалось только догадываться.

      По правде сказать, убийство жены на почве ревности, о котором, наверняка, думала Леся, Ане как раз представлялось маловероятным. Олегу было не шестнадцать лет, и он прекрасно видел, на ком женился. Его уж точно не волокли к алтарю под дулом пистолета – она лично могла это подтвердить, шел он сам и шел бодро. Если за три года Олег не посадил свою красотку на цепь, не нацепил на нее паранджу или не закопал в приусадебном леске за все ее полуголые фотографии и дебоши с загулами, едва ли он стал бы это делать на четвертый.

      Что-то здесь было другое.

      Аня быстро пробегала глазами фотографии. Они вроде все были разные, но при этом настолько одинаковые, что ее почти мутило. А потом внимание привлек смуглый мужчина, явно латиноамериканец. Черт его знает, что это был за мачо и откуда он вылез, но, судя по ленте, их с Мартой вряд ли связывала нежная и целомудренная дружба. Аня быстро вернулась к последним снимкам, чтобы убедиться: да, этот человек мелькал вместе с Лесиной сестрой чаще других мужчин. В принципе, предположение, что Марта укатила за этим загорелым красавчиком в какую-нибудь солнечную страну, было абсурдно, но куда менее абсурдно, чем вина Олега.

      Аня быстро перешла на страницу "мачо" – того, как выяснилось, звали Сильвио – и почти сразу заметила одну интригующую деталь: последняя запись от него тоже была около двух недель назад. Он сообщал, что надолго улетает на Мадейру. А дальше были только удивленные "куда запропал?" от друзей. Крайне интересно еще и потому, что фотографий Мадейры не прилагалось.

      Чувствуя, что что-то здесь не так, Аня вернулась на страницу Марты и стала искать переписку с Сильвио. Таковой не было. Вообще. Ну просто ни единого сообщения. Это с человеком-то, с которым она едва ли не обжималась на каждой пятой фотографии. Вот уж не через голубиную почту же они общались. Не иначе, было в удаленных письмах что-то такое, что Ане следовало знать.

      Увы, ломать хранилища на облаках, не имея хотя бы трех серверов на Черном континенте "на всякий случай", было бы еще глупее, чем написать официальный запрос на восстановление сообщений от лица Марты. При крайней необходимости, можно было пойти и на это, но пока Ане не следовало оставлять лишних следов.

      Она кое-как собралась и поспешила на работу. Пароль qwerty для странички Сильвио не подошел, на princess он походил мало, как звали его чертову кошку – этого Аня в душе не знала. Оставался вульгарный взлом подбором пароля, который можно было запустить и из клуба. В конце концов, не банковская операция, могло и прокатить.

      Утром в понедельник – вернее, часов в двенадцать, когда Аня с трудом продрала глаза – пароль у нее уже был. "Мачо", оказывается, даже умел пользоваться различным регистром, вот уж умничка. Зато, в отличие от своей туповатой подружки, не догадался удалить переписку целиком, а явно просто потер последние сообщения. (Ничем иным внезапно оборвавшуюся безо всяких скандалов или прощаний откровенную переписку объяснить было нельзя). Зато по предыдущим сообщениям сделалось понятно, что они с принцессой неплохо проводили время – обе стороны не скупились на подробности, от которых вовсе не склонную к ханжеству Аню затошнило. Ну ладно, тянуть из мужа деньги – если бог мозгов не дал, чем могла, тем и кормилась, мало ли таких. Ну ладно, изменяла – шлюхи обоих полов рождались не так уж и редко, в общем-то, это не был повод для трагедии, если хорошо следы заметать. Слаб человек, что ж тут поделать. Но вот содержать на заработанные мужем деньги любовника, допустим, не содержать, а слегка спонсировать, да еще этого самого мужа помоями поливать – вот это, на взгляд Ани, было уже лишнее. Она бы посмотрела, какие кульбиты вытворял бы в постели Сильвио, если бы впахивал, как Олег по шестнадцать часов в сутки. Вопрос, впрочем, был глубоко гипотетический, поскольку, если судить по манере общения, Сильвио был та же Марта, только в портках. Вряд ли он был пригоден к умственной работе. Смазливая мордашка и накачанное тело – вот, собственно, и все, чем он мог похвастаться. Но видимо Марте и этого было достаточно. Трогательная любовь двух считывающих устройств банкомата была хороша, но только до тех пор, пока существовал финансирующий их банкомат.

      Проблема заключалась в том, что на руках у Ани оказались лишь грязные доказательства грязного же адюльтера. То есть, даже если Марта сейчас и впрямь щеголяла своим бикини в аду, где не ловил вай-фай, ее путь туда – кто билеты купил, кто подкинул, где пересадки делала – по-прежнему оставался загадкой.

      Предположим, Сильвио действительно улетел на Мадейру. Возникал закономерный вопрос: а на какие, собственно, шиши он это сделал? В переписке он несколько раз просил у Марты в долг денег, суммы были по меркам принцессы, наверное, некрупные – как раз два месяца Аниной работы, например – но повторялась история неоднократно. Следовательно, вряд ли он уехал бы сам и увез ее, тем более что "с милым рай и в шалаше" в данном случае вряд ли бы сработало. Если бы они собирались уехать надолго, им нужны были бы деньги. Джакузи шампанским само себе не наполнит, а "этот осел", надо думать, перестал бы их содержать.

      Никаких доказательств у Ани не было, одни измышления, но вариант с отбытием колоритной парочки в дальние дали нравился ей существенно больше, чем Олег, закапывающий труп жены и ее любовника где-нибудь на дачном участке. Поэтому она, по привычке вооружившись чипсами и кофе – Гриша сказал что-то про кофеин и холестерин – принялась рыться в переписке Сильвио, что называется, "по всем фронтам". Пробила по поиску "телку", "красотку", "баблосик" – деньги мачо называл исключительно так – "дело", и выяснила несколько любопытных деталей. Во-первых, Сильвио был должен некоторую сумму "серьезным людям", под проценты закрывшие его проигрыш в казино. Во-вторых, имелось у него двое приятелей, переписка с которыми, судя по обрывочным фразам, тоже была малость потерта. И в ней-то Аню, просто физически чувствовавшую, как она деградирует за этим чтивом, ждал джек-пот.

       "Девочка созрела. Будем в "Дольче Вита", подтягивайтесь к шести, перетрем".

      Сообщение было написано ровно семнадцать дней назад, то есть за три дня до того, как Марта перестала постить свои роскошные достоинства в общей ленте. Аня без колебаний башку бы свою поставила против дохлой кошки, что это не простое совпадение.

      Оставалось только понять, о какой "Дольче Вита" идет речь. Название, прямо сказать, оригинальностью не отличалось. Поисковик только по Москве в английской раскладке выдавал пять заведений. Помедитировав над картой и построив на ней линии, соединявшие дом Марты (ее адрес она знала от Леси) и квартиру Сильвио (примерное расположение "любовного гнездышка" было понятно из переписки), Аня решила, что лучше всего подходит или шикарное кафе на Трубной, или менее шикарное – на Преображенской площади. Проверку стоило начать с менее шикарного хотя бы потому, что там имелись хоть какие-то шансы на успех. Или взятка потребовалась бы меньшая.

      Кафе, на вкус Ани, оказалось вполне милым. Она для начала выпила кофе с мороженым и только потом принялась приглядываться к официантам, которых из-за небольшого количества посетителей в зале было всего двое: молодая девушка с пушистыми волосами и женщина лет сорока с аккуратным пучком. Прикинув, как выглядит она сама, Аня решила терпимость дамы своими фиолетовыми косами не проверять и поговорить с девчонкой.

       – Будьте любезны, молочный коктейль и штрудель. Простите, а вы не работали здесь первого июня, в среду?

      Официантка залезла в уником, потом покачала головой:

       – Нет, к сожалению, это была не моя смена. – Девушка лучезарно улыбалась глазами, губами и как будто даже пушистыми кудряшками, цвета слишком нейтрально-русого, чтобы думать о краске. Наверное, такой клиенты оставляли горы чаевых. – А что-то случилось?

      Уголки губ Ани поехали вниз:

       – Да. Я думаю... черт... мне бы поговорить с дежурившим официантом. Мой парень... моя подруга...

      Лучезарную улыбку девушки как ластиком стерли. Между светлых бровей пролегла морщинка, правда, быстро разгладилась.

       – Утром или вечером?

       – Около пяти-шести. Вы меня очень обяжете, очень!

      Официантка быстро кивнула, мол, все понятно, дело житейское.

       – Я позвоню Маше, она дежурила в это время. Сейчас.

      Девушка защебетала что-то в уникому, потом расстегнула браслет и протянула Ане:

       – Опишите их.

      Аня, как жертва мужской неверности, начала было описывать Сильвио – благо тип он был колоритный – и тотчас попала в точку:

       – А с ним такая блондинка эффектная, да, помню, сидели.

       – Ох, – только и смогла выдохнуть Аня, изо всех сил стараясь, чтобы ее мировую скорбь не испортила расплывающаяся по лицу улыбка. Надо же, повезло.

       – Простите, я понимаю, что не могу вам таких вопросов задавать, но... – голос Ани дрожал сам собой от охватившего ее азарта.

       – Нет, барышня, извините, разговора не слышала. Они меня гоняли туда-сюда, – в голосе Маши послышалась злость. Ясное дело, догадайся этот идиот Сильвио оставить ей чаевые, вряд ли она бы его вспомнила по первой просьбе незнакомой девицы. – Девушка ушла, потом к нему еще двое подошли, честно сказать, что было дальше – и не помню. Вы уж не огорчайтесь.

       – А где они сидели? У окна?

       – Нет, в углу, справа от входа, кажется.

       – Спасибо, спасибо, – пробормотала огорошенная "изменой" Аня и вернула официантке ее уником. Та стояла с умеренно печальным выражением лица. А Аня мысленно клялась себе оставить ей на чаевые все, что не пойдет на взятку администратору. Лучше б им сидеть у окна, но вторая камера и на правый от входа угол должна была давать неплохой обзор. Оставалось только надеяться, что это не бутафория и данные пишутся хоть куда-то. Две недели – это все-таки был небольшой срок, могло и повезти. – Благодарю вас, вы очень, очень мне помогли. Простите... А камера там, в углу, она пишет?

       – Да, наверное...

       – Очень бы хотелось этому козлу запись в морду швырнуть. И парню подруги показать. Сами понимаете...

      Официантка поняла. Женская солидарность, воистину, была страшной вещью. А в сочетании со щедрыми чаевыми и вовсе сотворила чудо. Администратора – на ее счастье, тоже женщину – Аня уламывала меньше пяти минут. Та стребовала с нее расписку, что запись не попадет в инфонет, и даже брать деньги за свою благотворительность отказалась. Счастливая, но продолжающая изображать мировую скорбь Аня в порыве благодарности купила самый дорогой торт с витрины, угостила администратора и обеих официанток и, оставив очень щедрые чаевые, потопала домой с остатками.

      Гриша, увидев гору нежного безе с клубникой на тарелке перед собой, флегматично сообщил:

       – Нерационально.

       – Это мне нерационально. А ты потолстеть не можешь, так что наслаждайся. И кариеса у тебя не будет. Ох, Гриш, я б на твоем месте один мармелад бы ела! Хотя нет: мармелад, чизкейк и много, много пончиков...

       – На моем месте ты использовала бы биогель линии FOX-06.

      Ну что тут можно было сказать. Не обвинять же было андроида в отсутствии романтики.

      Аня запустила запись с компьютера. Все было бы хорошо, если бы не одно маленькое "но": камера не писала звук. У нее имелась только картинка, правда, в довольно хорошем разрешении, и опознать героев труда не составляло. Сильвио и Марта о чем-то оживленно беседовали с час, перемежая беседу "слюнявостями", достойными ситкома, потом Марта вышла, на прощание, похоже, нахамив той самой Маше, с которой Аня беседовала часом ранее, а еще через двадцать минут явились его дружки. Посидели до семи и ушли вместе. Увы, подробности их, несомненно, содержательной беседы от Ани ускользнули.

      В полицейских базах имелись программы, позволяющие читать с записи по губам, но у Ани такой экзотики, конечно, не водилось. Она уже подумывала, а не написать ли Smoker"у – у того в загашнике могли быть жук и жаба – как заметила, что Гриша очень внимательно смотрит на экран.

       – Это не Леся. Это Марта. С Лесей все хорошо, не беспокойся, – пояснила Аня.

       – Я понял. Она говорит иначе.

       – Звука же нет...

       – Мимика есть. И слова есть.

       – Ты понимаешь, что они говорят?!

       – Они – нет. Я вижу его с затылка. Что говорит она – да, понимаю.

      Аня вернула запись к началу:

       – Тогда садись и диктуй.

      Аню скорее удивляла безоговорочная вера наглой твари, что муж, глазом не моргнув, выложит за ее «освобождение из заложников» миллион, чем цинизм подельников Марты. «План» Сильвио был прост, как удар дубины: любимая жена пропадает, через пару часов его приятели выходят на связь с безутешным мужем и ласково интересуются, не хочет ли он поменять статус на «вдовец». Если не хочет, миллион юаней в указанном месте может уладить эту проблему. А попытка втянуть в дело полицию – напротив, ускорить неприятную развязку. В общем, все как в дешевых боевиках, которыми «похитители», видимо, вдохновлялись, разрабатывая операцию.

      От Марты всего-то и требовалось, что двое-трое суток посидеть на съемной даче, пока муж будет собирать денежки – и адьос, старый козел, привет, Мадейра!

      Аня просто не могла себе представить, какими феерическими придурками следовало быть, чтобы обсуждать подобные вещи в кафе. Проходи их "совещание" на квартирке Сильвио – и все, никто бы в жизни ничего не доказал. А тут хоть сразу повязывай флешку ленточкой и в полицию неси.

      Но даже это еще ничего не значило. Операция могла приключиться, а могла и не приключиться, да и вообще пойти не так, как планировалось. Жизнь или смерть Марты оставалась под вопросом. Хотя Аня как-то подспудно чуяла, что та мертва, и испытывала жалость только в адрес Леси. И, может быть, Олега, если только он не сам ее придушил, на что в личном понимании Ани имел полное право. Миллион юаней – это было десять Гриш. Сравнивать такие величины с меркантильной шлюхой, у которой из хорошего имелось только Лесино личико, было в равной мере тупо и аморально.

      Леся оказалась легка на помине и позвонила около одиннадцати вечера:

       – Есть что-то новое?

      Нового было до черта, но Аню не то чтобы распирало от желания поделиться своими успехами в расследовании. Интуиция не то что подсказывала – просто вопила – что следует сперва поговорить с Олегом.

       – Я взломала страничку пока. Там много данных, разбираюсь.

       – Ань, она от него гуляла, да?

       – Гуляла. Но это, уж прости, ее делает *лядью, а не его – убийцей.

       – Ты справедлива, Аня. А со справедливыми людьми невозможно разговаривать. Позвони мне, когда появятся новости, – отрезала Леся и отключилась раньше, чем она успела что-то ответить.

      10.

      Точного адреса, где планировалось держать «похищенную», Аня из записи не узнала. Называл его, наверное, Сильвио, а Марта, чье лицо было в кадре, лишь скривилась: «Малые Вешки? Это захолустье?» Увы, ни улицы, ни дома подобная характеристика не давала. Поселков с таким названием под Москвой имелось два, но угадать, в каком было дело, сложности не составило: во-первых, один из них был ну слишком шикарный, а во-вторых, поисковик предложил и новостной сайт. В хронике криминальных происшествий сообщалось, что в ночь с четвертого на пятое июня в доме номер двенадцать по Парковой улице дачного поселка «Малые Вешки-5» произошли, предположительно, бандитские разборки. Никаких данных о жертвах не было, а было интервью местного орнитолога, видевшего мчащиеся через дачный поселок – если Малые Вешки заслуживали такого гордого названия, что по приложенным к новости фотографиям предположить было трудно – черные джипы, а затем слышавшего стрельбу, взрывы, пулеметные очереди и, вероятно, шум вертолетных винтов. Удивительно, как обошлось без рева выходящих на орбиту межконтинентальных ракет. Видимо, поющие соловьи заглушили.

      В любом случае, следовало посмотреть на место "бандитских разборок" собственными глазами. Скрепя сердце, Аня позвонила на работу и выпросила себе еще один отгул в счет будущего отпуска. Нашла в шкафу черную кепку, максимально растянула крепеж на ее застежке и бросила Грише:

       – Примерь-ка.

       – Закрывать штрих-код незаконно, – ровно сообщил Гриша, но кепку на лоб натянул. Выглядел он в ней, по меньшей мере, странно: как живой коллаж в фотошопе. Аня клятвенно пообещала себе андроида нормально приодеть, хотя бы для вот таких вот вылазок (сам Гриша, по понятным причинам, интереса к моде не проявлял и щеголял в тех же джинсах и футболке с длинным рукавом, в каких вылез из контейнера). На будущее. А в том, что такие вылазки еще будут, она почему-то не сомневалась. Но пока делать было нечего: