Текст книги "Циклическая ошибка (СИ)"

Автор книги: Кулак Петрович И Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

       – Об этом я, честно говоря, не подумала.

       – А ты подумай. Нет, ехать к нам я тебе не предлагаю. Но ты подумай, без шуток. Твой прошлый выкидон с таблетками нам очень помог. У тебя талант генерировать активность в сетях. Мы после твоего "кино" потом год от школьников отбивались, которые хотели непременно спасать пингвинов ну вот прямо сейчас в реальном времени. На крайняк, свои карманные расходы нам перекинуть.

      Аня невольно хмыкнула.

       – Я рада, лучше на пингвинов, чем на травку. Ну, если совсем честно, тогда я сделала это ради своего андроида...

       – Этого в синей кепке, который профессионально на нас не смотрит, сидя вон под той сосной? – поддел Граф, лениво кивая куда-то за Анино плечо. Та даже не стала оборачиваться.

       – Да... Маскировка не сильная сторона Гриши. На самом деле, я его просто погулять вывела, ты не подумай... – Аня чувствовала себя дура дурой. Интересно, если бы Граф решил, что она пытается его заснять с целью передать данные заинтересованным лицам, в каком бы пруду ее нашли. – Блин. Он не снимает. То есть это никуда не идет, серьезно.

      Граф хмыкнул:

       – Да расслабься. Нормально у него все с маскировкой, сидит вообще как человек, вон, травинку типа грызет. Я бы купился, просто вижу, что он холодный и тяжелый.

       – Господи, ладно тепловизор, а массу-то какой прибор видит? – опешила Аня.

       – Мозг, – утешил ее Граф. – Он в песок проваливается глубже, чем надо. Учись, пока я жив. Ладно, у тебя, как я понял, было дело какое-то.

       – Да. А... а тут его можно обсуждать?

       – Ну, если ты не планируешь толкнуть мне чемодан героина или детской порнографии, то можно. Хотя вон тот серьезный карапуз явно палит нас с наглостью танка. Эй, парень, привет! – Граф с широкой улыбкой помахал ребенку рукой. Тот отвернулся и снова занялся замком, одна башенка которого кренилась под каким-то совсем невероятным углом. – Так чего хотела?

       – Да я про те таблетки кое-что новое узнала.

      Мужчина на несколько мгновений задумался, потом кивнул:

       – Передай конкурентам, в прошлый раз ты это очень грамотно обтяпала. Прям уважаю, добротная диверсия. Я бы лучше не справился, даже если вещественные доказательства на заседание Совбеза ООН и в Гаагский трибунал заодно в зубах притащил бы.

      Аня вздрогнула. Потом покачала головой:

       – Так больше не получится. Я их не сама передавала. А... а контакт потерян.

       – Хуже, но бывает. Что ты там выяснила? Да успокойся, нас здесь даже утки не палят, они на соседнем пруду. Просто не ори на весь пляж. И можешь кепку на лицо положить. И не обгоришь, и камера движения губ не заснимет, раз уж ты такой параноик.

      Совет, надо думать, был дан с изрядной долей иронии, но Аня ему последовала. Вытянулась на лежаке, откинувшись на спинку, накрыла лицо кепкой и рассказала то немногое, что знала. Причем рассказала честно, не упустив того факта, что вообще-то все это может быть одной большой ошибкой. Граф выслушал ее многочисленные "если" вполне спокойно, хотя ближе к финалу, когда речь пошла о складах, фыркать стал меньше. Договорив, Аня скинула кепку, перевернулась и покосилась на своего собеседника. Между его бровей – почти белых, но, как она поняла, тот был не альбинос, а просто очень светлый блондин – пролегла складка.

       – М-да, – только и сообщил он.

       – Очень глупо звучит, понимаю, – развела руками Аня. Она уже чувствовала, как солнце припекает ей затылок. Граф потянулся, прижмурился – вообще было видно, что человек искренне наслаждается реальностью, такими простыми и немудреными вещами, как ветерок, солнышко в небе и запах соснового бора – и негромко заметил:

       – Глупо будет, если твой робот прав, а мы тут орешки пивасиком запиваем.

       – Блин. Как хорошо встретить хорошего человека, – честно ляпнула Аня, не скрывая облегчения. Кажется, Графу ничего не нужно было объяснять и ни на что уговаривать. Сам все понял.

      Тот усмехнулся:

       – Зря ты так, после тридцати "альтруист" и "идиот" обычно синонимы. Но я не альтруист. У меня просто своеобразное представление о награде за труды.

      Аня поглядела на блестящую водную гладь, где резвились дети. Представила карту. Как наяву увидела великие сибирские реки: Обь, Енисей и Лену. Озеро Байкал, синее и бездонное, как небо. Наверное, Граф думал о них. Или о деревне под названием "Беловодье" или каким-нибудь другим названием. Сколько их там таких "Беловодий" по лесам гнило.

       – Хотела бы я, чтобы вы ее получили.

       – Пока "вы ее получили" не превратится в "мы ее получили", никто ничего не получит. Ну это лирика, я не агитатор, у нас за связи с общественностью другие ребята отвечают. Они в костюмах и про вселенское добро больше знают. Ладно, память твоего робота, тем более отсутствующую, мы все равно не проверим. Ломать сервера ТНК тоже рановато. Начнем с проверки складов. Я пришлю тебе человека.

       – Спасибо!

       – Да не ори ты так, не за что. Ладно, хакер, бывай. Пойду своих проверю, может, там уже кто жабры отрастил, столько в воде сидеть...

      Граф упруго поднялся и кивнул, давая понять, что аудиенция окончена. Стянул футболку, бросил на лежак. Сделал несколько шагов в сторону воды, потом вдруг обернулся и довольно прохладно поинтересовался:

       – Болтают, ты Гавриила Войцеховского искала?

      Аня, с трудом удержавшись от того, чтобы округлить глаза и вытаращиться на Графа как баран на новые ворота, быстро кивнула:

       – Ага.

       – Ну так вот не ищи.

       – П-почему? – опешила она. Вряд ли Граф был в курсе, что хакер мертв. Тем более, что они вовсе не обязательно имели в виду одного и того же человека.

       – Потому что Войцеховский нахлебался достаточно, чтобы ему хоть умереть спокойно дали. Если он у тебя деньги спер или вирус какой подкинул, мне скажи, уладим.

       – Э... Вы общаетесь?

       – Не видел его лет двенадцать. Нет, не общаемся. Я удивлен, что он вообще до сих пор жив.

      Аня собрала волю в кулак и, глядя в траву, вытолкнула:

       – Он погиб в мае. Он... он болел сильно.

      Граф, конечно, в лице не изменился и не дернулся, но плечами повел несколько нервно. И ровно напомнил:

       – Бутылку в урну не забудь выкинуть, здесь дети ходят. Счастливо.

       – Пожалуйста! Мне очень нужен его адрес!

      Тот явно колебался.

       – Да чего тебе от него надо?

       – Я... я откупиться хочу.

      Граф, наконец, скривил губы, неожиданно как будто постарев лет на десять, и процедил:

       – Многие хотят. Но ни у кого не получится. Адреса не знаю. Знаю, что он окончил Бауманку в сорок шестом году, дальше сама разберешься. Я пришлю тебе человека для складов, – уже спокойнее повторил он и быстро спустился к воде.

      Провалиться бы Ане на месте, если тому не было так же стыдно, как ей самой. Она в полной прострации побрела к Грише.

      Андроид действительно сидел в позе, которая со стороны выглядела совершенно расслабленной, правда травинку не столько жевал, сколько просто держал в зубах. А девушка, очень демонстративно загоравшая шагах в пяти от него и как раз размазывающая по стройным ножкам масло, царапнула Аню презрительным взглядом. И, убедившись, что объект интереса и впрямь занят такой вот лохудрой, убрала бутылочку, поднялась и модельной походкой направилась к пруду.

       – Девиц клеишь, Гриш? – поддела Аня. Как-то с этой точки зрения она проблему никогда не рассматривала, но, пожалуй, да, тот, кто не видел Гришу полуразобранным, покоцанным пулями, располосованным лезвиями и в прочих видах непотребного состояния, вполне мог счесть его симпатичным.

       – Клею я обычно корабли. Эта девушка и так целая. Условно.

       – Условно?

       – Некоторые части содержат импланты, можно сказать, что они вшиты.

      Аня аж фыркнула. В ней чуть ли не впервые в жизни проснулась женская солидарность:

       – Ужас. Она старается, строит глазки, а ты видишь силикон. Это конфликт вселенных.

       – Нет, это настройки визоров.

      Поспорить было сложно.

       – Если ты перестанешь бухтеть, я тебе расскажу, о чем мы говорили. А пока, будь другом, пробей, сколько Гавриилов Войцеховских выпустилось из Бауманки в сорок шестом. Посмотри соцсети. Твой процессор рядом с моим компом – как звездолет рядом с телегой, – здесь Аня не льстила и против истины не грешила: насколько она поняла из объяснения Андрея, штуковина, стоявшая сейчас в голове Гриши, конечно, уступала большим вычислительным машинам, но не так, чтобы уж очень сильно. То, что она искала бы несколько часов, если не сутки, тот сделал бы в разы быстрее.

      Гриша минут на десять "ушел в себя", потом рапортовал:

       – Данных в открытом доступе нет.

      Правда, увы, Гриша мог искать только на общедоступных ресурсах. А это сильно сужало область поиска.

       – Ладно, а родилось в период с двадцатого по двадцать четвертый год? Фамилия редкая, мне кажется, их не может быть много. – Аня растянулась на траве рядом и ждала, подставив лицо солнцу. На этот раз поиск продлился дольше.

       – Это как раз годы распада Красной империи, то есть демографическая яма и отсутствие порядка в документах. Я проверил все республики. В общей сложности, родилось восемь человек с таким именем. Или двадцать пять, если прибавить Польшу. Данные из соцсетей, новостных сайтов и открытых архивов учебных заведений. Их могло быть больше.

       – Так, уже что-то. Давай поляков пока отбросим, их много.

       – Принято. Двое умерли в младенчестве. Третий погиб в возрасте двадцати трех лет. Остальные на данный момент живы.

       – Можешь подгрузить их фотографии? Или нет, вот, сравни просто вот с этой, – Аня вывела на экран "фоторобот" Гавриила.

       – Совпадений среди пятерых живых не найдено. Но с вероятностью в восемьдесят процентов это человек, который по данным инфонета погиб в две тысячи сорок седьмом году.

      Аню тряхануло:

       – Погиб, Гриш? Ты не говоришь "умер", почему?

       – Потому что это не смерть от естественных причин, а несчастный случай. Взрыв бытового газа.

      С каждым новым поворотом становилось все менее понятно. Как ни странно, чем больше данных Аня находила, тем меньше они желали построиться хоть в какую-то схему. А Граф явно темнил.

       – Потрясающе. Остается понять, как я умудрилась говорить с ним через тринадцать лет после этой трагической случайности.

      Гриша пожал плечами:

       – Если исключить маловероятные варианты вроде клонов, можно предположить два наиболее возможных решения: либо ты говорила не с ним, либо найденное после взрыва тело принадлежало не ему. И я бы не стал сразу принимать на веру версии о случайности: после тридцатых годов мало где вообще оставался газ, в ЖКХ навели относительный порядок, если сравнить с первым десятилетием после распада, и аварий фиксировалось статистически крайне мало.

      Аня поняла, что у нее сейчас голова взорвется, как газ в загадочной квартире загадочного же Гавриила Войцеховского.

       – Ладно, поищем его живую родню, если кто остался. Родителям должно быть около пятидесяти-шестидесяти, это не много. А еще мы летим в Мексику. Но Андрею, если он спросит, ты скажешь, что летим мы в Швейцарию. Потому что туда мы тоже заглянем.

       – То есть, если перед встречей с тобой Андрей сходит на свидание с другой девушкой после шестнадцати ноль-ноль, а потом скажет, что вы с ним провели весь вечер вместе, это не будет обман?

       – О мой бог, это была мужская солидарность?!

       – Нет, это была ирония.

       – И я могу надеяться, что ты меня не заложишь?

       – Насколько мне известно, надежды никак не коррелируют с реальностью.

       – Гриш!

       – Не заложу.

      9.

      Мексика никоим образом не отвечала представлению Ани о том, как должно выглядеть приличное место. В столице она еще чувствовала себя в относительной безопасности: там имелась полиция, «хорошие» районы, уличное освещение и вообще с вопросом: «Цыпа, дунуть хочешь?», заданном на кипучей смеси испанского и английского, к ней подошли всего дважды – остальных коммивояжеров, надо думать, распугал вид Гриши. Но вот комфортом и не пахло, потому что снимать номер в крупном сетевом отеле было рисково, а местное гостеприимство было ну очень оригинальным и для Ани, пожалуй, жарковатым. В Мехико она проторчала двое суток, практически не выползая из-под гостиничного кондиционера. Впрочем, предложения снять девочку, мальчика или что поэкзотичнее, попробовать местную дурь и дурь привозную, купить последние импланты по ценам вдвое ниже рыночных – Ане представить было страшно, как и при каких обстоятельствах их сняли с предыдущих владельцев – и прочие малозаманчивые варианты поступали ей в среднем каждые два часа, не исключая ночного времени. Особенного сюрреализма ситуации добавляло то, что объявления индивидуалок всех мастей чередовались с предложениями принять участие в паломничествах к гробницам святых и приобрести части мощей, не говоря уже о литрах святой воды, лично благословенной наместником Бога на земле.

      Уником просто умирал от обилия спама. Сетевизор Аня выдернула из розетки, на стук в дверь не отвечала после того, как вместо официанта заглянул кукольно-красивый субъект в прозрачной майке. Субъекта вывел Гриша, а Аня по окончании операции заставила его трижды вымыть руки, потому что черт его знал, как такое передавалось. Судя по прямо-таки отрешенному лицу Григория, информационный спам каким-то чудом шел и на него тоже. И он явно узнавал о жизни какие-то вещи, которых ни Аня, ни Леся ему не объясняли.

      В общем, к исходу второго дня Аня реально готова была снять мальчика, девочку, да хоть любую местную козу и устроить вечеринку с кокаином, только бы администрация отеля избавила ее от навязчивой рекламы. Человек от Графа запаздывал. Убить его за такое было мало.

      Аня на полминутки включила уником, только чтобы убедиться, что этот козел по пути не сдох и Глафира не прислала соболезнований. Ей тут же предложили увеличить грудь и некоторые другие полезные приспособления, которых она отродясь не имела, взять кредит и стать долевым участником элитного жилого комплекса. А также познакомиться для приятного досуга со знойным мулатом и знойной мулаткой, можно одновременно. Аня, быстренько написав Андрею, что она жива, снова отрубилась от сети. Плюхнулась на кровать. Закрыла глаза – голова раскалывалась так, словно она не торчала в четырех стенах и бездельничала, а три инфокуба подряд взломала. И услышала в коридоре шаги. Какая-то тварь бодро топала к ее двери. Да еще и насвистывала.

       – Гриш, кто бы сейчас сюда ни постучал – сутенер ли, монашка ли – можешь снести ему башку.

       – Замечу, что уровень религиозности местного населения существенно превышает средний показатель и, возможно, тебе следует воздерживаться от оскорблений нравственных чувств верующих.

       – Гриш, мне тут малолетку за триста юаней предлагали! – возмутилась Аня. Это было с ее точки зрения странновато, но факт оставался фактом: даже раскрашенные и одетые совершенно определенным образом дамы все равно носили на шее крестики или ладанки.

       – Мне предлагали ламу за двести пятьдесят. Ничего не хочу об этом знать.

      Посетитель заколотил в дверь так, точно поставил перед собой целью поднять весь этаж и обитателей живописного кладбища метрах в ста отсюда заодно.

       – Да пошли вы все на..., – взревела Аня по-английски. Потом от избытка чувств перешла на русский и припомнила неизвестному посетителю все, не исключая ламу. С той стороны двери какое-то время висела озадаченная тишина – Аня уже понадеялась, что сломала кому-то переводчик – а потом потрясенный голос Ника сообщил:

       – Ну я это... пойду тогда прошвырнусь. Ты звони, как все уйдут или тебя отпустит...

      Аня, не вполне веря своим ушам, все-таки распахнула дверь. Ник – подтянувшийся, раздавшийся в плечах и как будто повзрослевший – смотрел на нее с широкой улыбкой.

       – Ну, привет.

       – Что за...? – Аня судорожно соображала, не могло ли какой дури поступать в систему водоснабжения. Ник был последним человеком, которого она ожидала здесь встретить.

       – Григорий, добрый день, – парень повернулся к Грише и помахал свободной рукой. Второй он поддерживал спортивную сумку. – Аня, я смотрю, под чем-то?

       – Аня под впечатлением, – степенно отозвался Гриша, но жест Ника повторил. – Сильным. Добрый день, Николай. Проходите.

      Аня механически посторонилась, пропуская Ника внутрь. Тот, паршивец, цвел как майская роза. Как будто на курорт приехал. И Граф тоже хорош был – она просила профи, а не такого же необстрелянного воробья, каким была сама.

       – Анют, ну не делай такое лицо. Ты что, не знала, что каждое второе доброе дело наказывается еще в этой жизни? – подмигнул Ник.

       – Каждое первое, гуманитарий.

      Тот аж присвистнул:

       – Это, надо понимать, было серьезное оскорбление?

       – Нет, просто жизнь одна. А ты гуманитарий и считать не умеешь.

      Ник задорно рассмеялся и крепко обнял Аню, вернее, облапил как самый натуральный медведь – у нее аж ребра хрустнули. Повертел по номеру, поставил обратно на пол. Подмигнул:

       – Если ты уже изучила местный рынок интим-услуг достаточно, собирайся. Я арендовал машину, перекусить бы чего – и вперед, к великим подвигам!

      То ли Ника при аренде автомобиля развели по полной программе, то ли местный навигатор был настолько местным, что выстаивал маршрут исключительно по борделеобразным отельчикам, но путешествие проходило с обилием приключений. По счастью, наученный Сибирью – а, вернее, отученный там от того, что электричество в свободном доступе является незыблемой нормой – Ник догадался взять напрокат бензиновый автомобиль. Аня поначалу подкалывала его, мол, и вот что ты будешь делать, если мамонт сдохнет от бодяги, которую в него залили на последней заправке, где-нибудь посреди пустыни. «Легче закинуть в багажник пару запасных канистр, чем из кактуса генератор собрать», – возражал Ник и, пожалуй, день на второй их путешествия Аня была вынуждена признать его правоту. Помимо невероятно вонючего топлива, плохо работающего кондиционера и группки иконок, закрепленных на передней панели как раз над подозрительно скрипящими тормозами, печали добавляли местные. Один раз дорогу – если следов машин, проехавших до них, было достаточно для этого гордого звания – прямо под колесами перебежали двое детишек, Ник выжал тормоза в пол, но один все равно завалился в пыль и замер без движения, а второй отчаянно заголосил на каком-то непонятном переводчику диалекте. Но, в целом, и так было ясно, что на их головы за убийство Педро призывались все кары небесные. Аня и Ник впали в полную прострацию, и, наверное, охали бы еще долго, если бы Григорий ровно не сообщил, что им как раз отвинчивают колеса. Он же навел порядок, надо думать, серьезно впечатлив парочку подростков, возившихся в укрытии за багажником. Малолеток распугали – «убитый» драпал едва ли не резвее своих «живых» товарищей – колеса подтянули и покатили дальше.

      Второе приключение было менее экзотичным по своему исполнению и безобидным по завершению. В "расходе" осталось пробитое шальной пулей стекло и поцарапанное до металла крыло, в "приходе" два пистолета. Трех раскиданных Гришей и Ником молодчиков – Аня была приятно удивлена талантами последнего, разумеется, уже после того, как выползла из-под сиденья, куда забилась при первых же выстрелах – было решено оставить за рамками баланса. Вырубили, бросили у обочины и двинулись себе дальше, прихватив пистолеты и пару раз переехав уникомы нападавших.

      Портовый городок напоминал Анин страшный сон. Население его было настолько крохотным, что гостиница имелась всего одна, и появление там явных иностранцев выглядело бы, по меньшей мере, подозрительно: место было предельно нетуристическое. Собственно, если не работать в порту и не заниматься контрабандой – по сути, эти два рода деятельности отлично сочетались – то вообще было непонятно, чем жить местному населению.

      В идеале, конечно, следовало провести вдумчивую разведку, но, если операция "Лучия" Аню чему-то научила, так это тому, что, когда судьба отхватить по полной программе, отхватишь, как ни крутись. И вообще, чем меньше подозрительные незнакомые морды – пусть и щедро вымазанные тональным кремом для загорелых красоток – мозолили бы глаза местным, тем лучше было бы. Поэтому их "план", разработанный на чистом энтузиазме и вере в добро, предусматривал минимум подготовки и максимум скорости. К осторожному оптимизму располагал разве тот факт, что местные подходили ко всему с истинно южным разгильдяйством и меры безопасности на складе явно не дотягивали даже до очень средненького уровня.

      Впрочем, Аня надеялась, что ее трудовую биографию все-таки украсит хотя бы одна "тихая" операция, без пальбы, трупов и Гриши в непотребном состоянии и без бронекаркаса, поэтому на подготовке не пожадничала.

      Наверное, если бы сотрудники безопасности порта, если можно было назвать так людей, запускающих порнушку из инфонета прямо с рабочих компьютеров, Аня возилась бы дольше, но эти жизнерадостные парни буквально оставили ей сигнальные маяки с пометкой "подключаться здесь". Поэтому она могла позволить себе роскошь не тратить "сороконожку" на физическое подключение, а отправить ее вырубать генератор, питающий освещение, на случай срочной эвакуации. Что-то подсказывало Ане, что запасные генераторы не находились в "должном порядке", как того требовала техника безопасности, и освещение восстановили бы далеко не сразу. Впрочем, в ее планы вовсе не входило давать знать о своем присутствии, поэтому шедевр высоких технологий, за двадцать минут без приключений добравшийся до цели, ввинтился под крышку и замер в ожидании команды.

      Аня вывела на монитор ноутбука записи камер – всего на территории порта их было с два десятка – соотнесла номера складов на них с постройками, отмеченными на спутниковой карте. Идентифицировать удалось не все, но примерное расположение нужного склада сделалось понятным, а дальше Ник разобрался бы, все-таки не маленький был. Аня отобрала те камеры, которые перекрывали свежесоставленный маршрут Ника, а таковых нашлось пять, и запустила их записи крупным планом. Об остальных пятнадцати в случае эксцессов позаботился бы Гриша – его процессор как-никак был в разы быстрее, чем Анины вполне биологические мозги, и опасность он разглядел бы раньше.

      В общем, они заняли стратегическое место в машине, отогнанной на пустырь и как-никак замаскированной кустами, а Ник, сунув в ухо гарнитуру, надев разгрузку и еще раз показавший Ане, как включать и отключать подборщик паролей, жизнерадостно помахал им рукой:

       – Ну все, буду часа через два. Григорий, проследите, пожалуйста, чтобы Аня не съела мою долю пончиков. В этом вопросе не могу полагаться на ее сознательность: никакого чувства товарищества...

       – Я тебя сигнализацией нашинкую, если не прекратишь паясничать, вообще все это серьезно и не смешно, – пробурчала Аня. Она просто не понимала, как можно идти навстречу если не смерти, то реальному тюремному сроку в стране "третьего мира" с такой вот идиотской лыбой, более приличной герою второсортного боевика.

       – Ань, я тоже люблю космическую фантастику, но в нашей атмосфере разрезать кого-то лазерным лучом – это проблема...

       – Подтверждаю слова Николая, луч будет рассеиваться, либо понадобится батарея огромной мощности, – ввернул Гриша.

       – Лучше б ты, умник, маскировочный костюм типа "ghost" захватил, кому к черту помогут твои знания физики? – злилась Аня.

       – Ань, ну в спецкостюме такую операцию и малолетка провернет...

       – Ой, а мы-то умудрены опытом и убелены сединами!

       – Да ладно, я тебе жизнь свою доверяю, – подмигнул Ник.

       – Вот это опрометчиво, – фыркнула ему вслед Аня. И глядела на него, пока фигура не растаяла в густой черноте южной ночи. А потом принялась заедать пончиками реальный и потенциальный стресс.

      Через час Ник вышел на связь, сообщив, что добрался до порта и вывел на экран ее уникома картинку, которую снимала камера, закрепленная у него на груди. В принципе, Аня уже давно была в сети, и пока ничто не указывало на то, что ее присутствие обнаружили, так что легко отключила – вернее, закольцевала – запись двух камер, следящих за северным входом. Он не был самым близким к цели – центральный располагался ближе – но, посовещавшись втроем, они в итоге решили, что лучше идти чуть дальше, но по менее патрулируемой и просматриваемой охраной территории. Вдруг те бы утомились от порнушки и все-таки решили заняться своими прямыми обязанностями.

       – Так, слоняра, замри, спрячься за погрузчиком, – тихо прошипела в гарнитуру Аня, едва Ник проскочил поле обзора обеих камер. Быстро сбросила настройки закольцовки. – Там один охранник стоит слева в десяти метрах от входа, курит, сука.

       – А курить в порту запрещено, – шепотом ответил Ник. – Пойду штраф ему куда-нибудь пропишу...

       – Если ты сейчас с места двинешься, Гриша тебе потом так пропишет, что к пингвинам в спичечном коробке уедешь. И не трепись, только слушай, – злилась Аня. Не то чтобы она первый раз "вела" человека по маршруту – вот уж такие задания за год обучения в Харриэт она выполняла не единожды – но до этого дня все ее подопечные относились к происходящему серьезно. А Ник, идиот, хохмил, как будто это была игра, где при самом плохом раскладе можно было уйти на респаун, не получив экспы и сбросив часть снаряжения.

      Время шло. Аня прикидывала, обходить ли злостного курильщика по широкой дуге, рискуя попасть в поле зрения еще парочки камер, или просто подождать, пока тот закончит. Увы, наличие Ника сильно осложняло дело: с этого умника, небось, сталось бы подобрать какой-нибудь камушек и кинуть в сторону, в лучших традициях компьютерных игр. Типа, отвлечь врага.

       – Куда ты попер, твою мать?! – Ане оставалось только порадоваться, что, как бы она ни орала, слышал бы ее голос исключительно Ник. Судя по тому, насколько медленно двигалась картинка на уникоме, тот уже крался, но не на охранника или камеры, а в сторону невысокого заборчика, отделявшего пространство, на котором он находился, от каких-то контейнеров.

       – Мою мать сложно назвать приятной женщиной, но она уж точно порядочная. Надеюсь, она там сильно не мерзнет, на вершинах своей добродетели, – веселился в канале Ник, а сетка забора становилась все ближе. – Спокуха, я обойду.

       – Вернешься – лучше сам повесься, – в сердцах пригрозила Аня. Тот в ответ лишь тихо хмыкнул. Сетка забора на экране резко рванулась Ане навстречу, мелькнула колючая проволока поверху, а потом... Небо и земля, резко кувыркнувшись, поменялись местами, и обзор перегородили ботинки, а потом кадр сфокусировался на штанах Ника.

      Аня немедленно представила себе его сломанный в семи местах позвоночник и прочие кошмарные ужасы.

       – Ну все, п*здец, – как будто прочитал ее мысли Ник.

       – Гриша, нам нужен вертолет эваку...

       – Да я ширинку об проволоку порвал, блин, это были мои любимые штаны, тройная строчка, мать их разэдак, – возмущенно прошипел в канал Ник. Изображение снова дернулось и поднялось, как будто тот встал на ноги. Аня, выдохнув, честно сказала Нику, что, если содержимое его поганых портков сейчас не осталось на колючей проволоке, то она клятвенно обещает завершить процесс своими силами по возвращении.

       – Злая ты.

      Впрочем, после этой истории Ник стал идти осторожнее и принимал к сведению не только то, что видел сам, но и то, что видела Аня. За второй камерой, висевшей у него на спине, следил Гриша, и это тоже здорово упрощало дело. Ник пару раз метнулся в тень, когда было сказано, еще разок честно выждал почти пять минут, пока два охранника – или, может, контрабандиста – на маршруте трепались между собой, а обходить было далеко или через очередной забор. Наконец, добрался до нужного комплекса В-15: в скудном освещении виднелось около дюжины одинаковых ангаров из листового пластика, плюс домик охраны да парковка с пятком разнокалиберных машин, от обычных автомобилей до каких-то погрузчиков. По периметру был высокий забор, тоже из сетки, калитка в нем – явно на сигнализации – ну и охранники периодически бродили, для полной радости. У Ани не осталось сомнений, что это и есть та самая особо охраняемая зона, где хранится "Панацея".

      Проблема была в том, что точного номера ангара она не знала. Нику предстояло проявить смекалку, изобретательность и упорство.

       – Идеальный момент, – негромко подсказал в канал Гриша.

      Ник, выскочив из укрытия какой-то канистры, метнулся к калитке. Аня, скрестив пальцы, отключила сигнализацию. Буквально на пять секунд. Парню этого времени как раз хватило, чтобы влететь внутрь, проскочить освещенную зону и припасть к земле в самой густой тени. Охранник – на этот раз с оружием на виду – вышел из-за домика спустя какие-то мгновения. Аня почувствовала, как ее сердце бешено колотится в груди. Да и Ник, наконец, перестал шутки шутить.

       – Жду сигнала, – почти беззвучно сообщил он в канал.

      На этот раз к просмотру нужных Ане камер подключился и Гриша, как-никак считал тот в разы быстрее и мог удерживать в голове большее количество маршрутов.

      Ник лежал, почти уткнувшись носом в землю минут эдак десять. Аня и Гриша за это время более-менее оценили ситуацию. Вся площадь перед ангарами и подходы к ней перекрывались камерами – что, конечно, осложняло дело. Охранники были не лохами из провинциального ЧОПа "Дядя Вася и братки", но и не профи уровня корпорантов, чего Аня в глубине души боялась. Видимо, те не были нашпигованы имплантами и не пользовались тепловизорами или ПНВ, во всяком случае, Ника пока не заметили. Ходили группами по двое, а по одиночке – только до одинокой же будочки, чье прозаическое назначение было вполне понятно. Не то чтобы они уж очень утруждали себя службой, но и не только курили на крылечке. Аня и Гриша насчитали пятерых. Еще как минимум один должен был сидеть в домике за мониторами. Он был проблемой Ани, а всех прочих поделили бы между собою Гриша и Ник.

       – Внимание. Сейчас побежишь к распределительному щитку. Подцепишь на него оборудование. Потом – к ангару, который слева.

       – Правый не ближе?

       – Из-за правого сейчас выйдут. Вскочил и побежал, у тебя десять секунд. Прикрепишь подборщик паролей – и дуй назад, иначе не успеешь.