Текст книги "Циклическая ошибка (СИ)"

Автор книги: Кулак Петрович И Ада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Глава 5.

      1.

       – Ань, это просто не может больше продолжаться. Это унизительно! Неправильно, некрасиво и вообще...

       – Лесь, да просто брось его, он козел, – подруга изливала душу уже с полчаса, поэтому нить Аня потеряла довольно давно. Вроде как все мужики, встреченные Лесей от начала Великой Охоты и до этого скорбного дня, были моральные уроды. И следовало срочно менять тактику, потому что орлы и львы внезапно оказывались всяческими парно – и непарнокопытными, вопреки всем законам зоологии. Про законы зоологии Леся не упоминала, но как-то так из ее слов выходило. В общем, ничего сильно нового под подсвеченными неоном московскими небесами.

       – Ань, я тебе вообще-то толкую о том, что на работу выхожу! – возмутилась Леся, видимо, сообразив, что подруга недостаточно вовлечена в беседу.

      Вот тут, надо признать, было, с чего зависнуть. Аня буквально ощутила себя Гришей, получившим приказ в духе "пройди сквозь бетонную стену, не разбив ее".

       – Ты делаешь что?!

       – Я взрослый человек, – Леся тряхнула кудряшками, едва не снеся бокал со стола. – Хватит жить на ренту и родительские доходы! Во-первых, этого просто мало. Ты не видела цен на последнюю коллекцию Джованни, а то была б сейчас седая, как я под краской. Во-вторых, это ограничивает меня как личность. Я читала...

      Аня книг по саморазвитию и структурированию гармонической личности, благо, не читала никогда. Она была "нереформируемой лохудрой" по призванию и чувствовала себя в данной роли очень даже гармонически безо всяких посторонних советов.

       – Ладно, Лесь, я поняла, – соврала Аня, как раз из рассказа Леси мало что понявшая. Как выяснилось, у нее все равно была бы возможность при надобности попросить у Гриши запись: оказывается, эта находка для шпиона писал абсолютно все услышанное. И, как Аня подозревала, увиденное могла постигнуть та же участь. Другой был вопрос, где Гриша хранил такой объем данных. Сам он то ли не знал, то ли не был запрограммирован отвечать на вопросы, когда речь шла о технологии функционирования. – Но ты же работала...

       – Я уволилась. Эта мымра – начальница – ботильоны от лоферов отличить не способна, а учит меня, сколько сантиметров должен быть разрез на юбке, – Аня, по правде говоря, из этой фразы причину возмущения Леси некомпетентностью коллеги не вполне уловила, но возмущение точно было искренним. – Да у нее в одних сиськах синтетики больше, чем в Грише целиком – ой, Гришенька, прости...

       – Категории "обида" и "прощение" не применимы. Однако сравнивать меня с силиконовыми имплантами действительно не вполне корректно, мои материалы более высокого качества, чем используемые в эстетической и косметологической медицине, – Гриша, как всегда, был обстоятелен. Непосредственно в "обсуждении житейских проблем" он не участвовал, еще перед началом застолья сообщив, что употребление им мартини, во-первых, отрицательно влияет на бюджет наливающих, и совершенно бессмысленно – во-вторых. И устроился на некотором отдалении от стола, наблюдая за алкогольными баталиями с безопасной дистанции и без нужды не вмешиваясь. Аня почти видела счетчик, которым тот промилле фиксировал.

       – Тебя сравнивают с тупой овцой, у которой ни мозгов, ни сердца, ни чувства стиля, и все, что ты скажешь в возражение – что в тебе нет силикона? – вскинулась она.

       – У меня тоже нет мозгов, сердца и чувства стиля. А силикона немного есть. Но он более высококачественный.

      Леся тяжело вздохнула:

       – Даже не знаю, кто из вас больший зануда. Так вот, Ань, о твоем имидже...

       – Что?

       – Ты пять минут назад сказала, что готова оказать мне любую помощь. Гриша, подтверди!

       – Подтверждаю только то, что такая фраза была произнесена.

       – Да я думала опять какому-то бедняге надо на страничке про проблемы с потенцией написать, Лесь!

       – Вот впредь будешь слушать, когда лучшая подруга душу изливает.

      Аня уныло посмотрела на Гришу. Предатель бессовестный, как-то вольно он сейчас трактовал директиву о защите первичного приоритета. Не понимал что ли, что очаровательная Леся представляет для душевного здоровья и спокойствия Ани вполне реальную опасность.

       – Ладно, хотя я б с большим удовольствием пошла ломать сервера WarGear. Что надо сделать?

       – Взять меня с собой, когда пойдешь в эту свою ужасную парикмахерскую для байкеров. И не открывать там рот, пока я не скажу!

       – Но...

       – Еще я бы сказала, что хочу перебрать твой гардероб, но не уверена, что несколько пар черных футболок, водолазка, джинсы и одни – одни, Аня, понимаешь, одни?! – туфли, которые ты не надевала с выпускного, заслуживают такого названия...

       – Леся, прости, а кем ты устроилась?

       – Консультантом по красоте. И коучем.

       – Кем?

       – Психологом для тех, кому и психиатр уже не поможет, если коротко. Буду реформировать таких вот, как ты, в кепках с медведями, бесформенных балахонах и отсутствующим макияжем. Карму, знаешь, повышать. И я не устроилась – я решила открыть свой бизнес.

      Аня почувствовала, как под ее едва-едва отросшим с ноября ежиком, зашевелились извилины. Не то чтобы она считала Лесю принципиально неспособной к бизнесу: Леся, пожалуй, в плане практической хватки дала бы ей сто очков вперед. Но с математикой у той все равно было туговато.

      По счастью, москвичам кредитов не выдавали, так что выкупать Лесю из тюрьмы, куда она непременно попадет после убийства коллектора, пришедшего по ее туфельки, вроде как не грозило.

       – А начальный капитал? – все-таки попробовала воззвать к голосу разума подруги Аня.

      Леся сладко улыбнулась:

       – Да вот ты. И он.

      Аня окончательно поняла, что ничего больше знать не хочет. Всегда оставался хороший вариант, вроде продажи на органы и запчасти.

      2.

      С момента возвращения из Сибири и приступа у Гриши прошло почти три месяца. Несмотря на едкие замечания Леси касательно ее прически и общей запущенности жизни, Аня как раз считала, что потратила время с толком. Первое, что она сделала, вернувшись с «диагностики» и отоспавшись – пошла и купила «вишки» для Гриши. Ему они, конечно, нужны были как корове седло, о чем он – существенно более вежливо – поставил ее в известность. (Поездки Ани «на заработки», после которых она приходила с синяками, без волос или еще в каком непотребном виде, научили Гришу рачительно походить к их домашнему бюджету, так что на всякие «нецелесообразно» он не скупился). Однако, на взгляд Ани, вложение было более чем оправданное: взломать Гришу она не могла бы, даже если бы хотела (что вообще для нее было гибридом идиотизма и святотатства), а вот видоизменить программу не самых навороченных «вишек» – вполне. Три дня энергетиков, сигарет и проклятий всему сущему – и вот бело-зеленая эмблема «Панацеи» на экране отображалась исключительно как безобидный оранжевый квадрат, с любого ракурса и при любом освещении. Лучше было перебдеть, чем недобдеть, поэтому Аня задала такую программу вообще для всех бело-зеленых картинок. Конечно, это обеспечило бы Грише некоторый дальтонизм, зато спасло бы его процессор, психомодуль и другие внутренние ценности.

      Он, как и следовало ожидать, в восторг не пришел.

       – Это гражданская модель, она не синхронизируется с визорами оптимальным образом. Мой зум бесполезен при ношении очков дополненной реальности. На расстояниях, превышающих сто метров, будет снижаться точность стрельбы...

       – Зато живой будешь, – оборвала его Аня.

       – Неверная категоризация, – блеснул фирменным занудством Гриша.

      На том, собственно, и порешили.

      А еще Аня, наконец, собралась разузнать что-то о его прежней жизни. Увы, решить оказалось существенно проще, чем сделать. Она исходила из предположения, что вроде как бизнесменов в Китае не каждый день расстреливали из РПГ, тем более, Аня знала примерное время с точностью до пары месяцев. Однако, полазив трое суток по новостным сайтам Поднебесной, она вынуждена была признать, что все просто только в остросюжетных детективах. Тем более что в конфликте Груаджинь вроде как погиб, и никто из журналистов, конечно, не стал бы упоминать судьбу какого-то металлолома. А коммерсантов, как выяснилось, там в рассматриваемый период померло прилично. И отправлялись в лучший мир они разнообразными маршрутами. К тому же, читать все это безобразие приходилось, прогоняя через переводчик, который иероглифическую письменность, разумеется, трансформировал в текст до такой степени кривой, что Аня могла биться над одной страницей по полчаса. В общем, терпения хватило на три дня, а потом она, плюнув на все, позвонила Лауре.

      Коренной китаянке удача улыбнулась быстрее. Буквально на следующий день Аня знала, что первым хозяином Гриши, скорее всего, был некий Бэй Чжэнь, трагически погибший в возрасте сорока трех лет. По образованию – фармацевт.

      Упоминание фармацевтики в таком контексте Ане понравиться никак не могло, но, во всяком случае, выглядело логично. Увы, никаких данных о покойном законным образом найти было нельзя. Тут-то и пригодились связи Лауры в полиции: скромного пожертвования в тысячу юаней как раз хватило, чтобы смазать колеса административной машины, и они закрутились в нужную сторону. В результате чего через пару недель Аня точно знала, что упомянутый Бэй Чжэнь, прежде чем стать честным коммерсантом и благополучно войти в совет директоров Guandong Medical Group, которая, собственно, и участвовала в разработке "Панацеи", имел ряд интересных знакомств. В том числе, с той самой "Зеленой планетой", движением "Фронт чистоты" (те же террористы, только не пингвинов кормили, а имплантированным людям морды чистили и андроидов отстреливали) и прочими приятными личностями, которым, на вкус Ани, место было в тюрьме или психушке. Китаец, определенно, был парень ушлый или богатый – скорее всего, то и другое разом – поэтому привлечь его ни к чему так и не удалось, но у полиции Пекина имелось на него пухленькое досье, увы, без исчерпывающих доказательств. Зато интересное. Аня думала долго, но, в конце концов, решила, что игра стоит свеч, заплатила еще тысячу и получила копию любопытного документа, включающую в себя несколько фотографий героя. Долго трусила, потом все-таки показала Грише лицо Бэя.

      Хорошо это было или плохо, но тот с ходу сообщил, что раньше китайца не видел, а если и видел, то не имеет данных. Притом что, как выяснилось, отнюдь не обещавшее быть приятным знакомство с Аней в Твйланде Гриша запомнил отлично. И частично помнил жизнь там, хотя слово "жизнь" в разговоре о себе никогда не употреблял, ограничиваясь нейтральными "работал", "находился", "предотвращал" и прочим глагольным набором, не оставляющим места для сомнения. Первым его осознанным воспоминанием была подпольная мастерская в Бангкоке, но на вопрос Ани, собрали ли Гришу там, он уверенно ответил, что такое невозможно. Анино "а ты не пытался вспомнить?" разбилось о почти философское "зачем?" Гриша, видя ее удивление, даже снизошел до объяснений: "У нас другая структура памяти. Определение "воспоминание" не вполне корректно, оно учитывает вовлеченность в происходящее, личную оценку и эмоциональное восприятие событий. То, о чем ты говоришь – просто информация, как для тебя новости по сетевизору". Как выяснилось, "просто информацию" Гриша найти не пытался, поскольку при диагностике обнаружил, что та была удалена. Прав на восстановление удаленных файлов, без которых нормальное функционирование было возможно, у него не имелось (такое вообще проводили только в фирменных мастерских с письменного согласия владельца), любопытства – тем более.

      Внезапно вспыхнувший у Ани интерес к его прошлому он мог объяснить только сбоями в настоящем, поэтому вполне логично поинтересовался, что сказал техник и, когда Аня, обещавшая больше никогда не врать, вместо ответа шмыгнула носом, от дальнейших вопросов воздержался. Но, видимо, о чем-то своем задумался. В общем, ей ничего не оставалось, как тут же сделать вид, что все дело в праздном любопытстве. Так что попытки прояснить прошлое Гриши были отложены на потом.

      А вот от Smoker"а новости поступили преинтересные. Вернее, сначала от него поступили деньги, довольно приличные: сколько тот заработал сам, Аня знать не знала, но ей от щедрот самого доброго хакера перепало аж восемь тысяч юаней. А потом уже новости: некто очень заинтересовался, откуда у Ани таблетки и есть ли там еще. Она честно рассказала, что завод вроде как взорвали, а потом удирали от как-то подозрительно быстро приехавшего китайского спецназа или кто там были эти "красные драконы". Smoker был в своем репертуаре: "Я не могу предъявить улетевших драконов. А то меня отправят за золотом к леприконам. Хочешь компромат – гони видео". Кое-что у Ани на "вишках" было, но этого явно было маловато для "компромата", тем более что к самому заводу она даже близко не подходила. Но, в конце концов, эти сволочи каким-то очень чудным и непонятным образом убивали Гришу, поэтому можно было и потрудиться. Аня потратила почти полтора месяца на то, чтобы выйти на связь с Михалычем, а через него – с Графом, надеясь выпросить у последнего запись атаки с "вишек", если такая имелась. И вот тут ей повезло. Граф согласился передать записи на совершенно безвозмездной основе, но с одним условием: она выложит это и еще парочку видео о том, как на самом деле обстоят дела на арендованной территории, в инфонет и пропиарит как сможет. Второй раз ехать в Сибирь и бегать с автоматом наперевес, а также отбивать себе все, что можно, гоняя на снегоходе, Аня готова не была, но вот помочь правому делу такими привычными ей (и, чего греха таить, безопасными) методами – с превеликим удовольствием. К середине января Аня получила и отправила Smoker"у видеозапись с нападением на завод. Качество было не ахти, поскольку снимал не профессиональный оператор, а участник событий, параллельно стрелявший, уходящий за укрытия и от души матерящийся, но места для сомнений не оставалось: эмблемы "Панацеи" были на контейнерах и коробках. Да и на самих таблетках надпись можно было рассмотреть, если в нужных местах сделать стоп-кадр и увеличить изображение. А вот предъявить скелет завода не получилось: Граф, вернувшийся на место былой славы, обнаружил там только фундамент и ничего более. Производство то ли свернули, то ли перевезли в более безопасное место.

      К счастью, для осуществления Аниных мстительных планов хватило и этого. Smoker, как она уже не раз убеждалась, оказался парнем умным: выкладывание шокирующих данных в инфонет, привлечение журналистов и попытки раскрыть "страшную правду" всему миру он оставил для героев боевиков и, по-видимому, просто продал компромат конкурентом Guandong Medical Gruop из фармакологической отрасли. Вот уж чего-чего, а конкурентов у этих ребят хватало. И многие из них имели большой зуб на Guandong Medical Gruop за то что, та "Панацею", а секретом не делилась. Это сработало не так красочно – без митингов, пикетов и негодования мировой общественности – зато вполне эффективно. "Панацея" оказалась втянута в какие-то экспертизы и разбирательства, запахло промышленным шпионажем и прочими радостями, способными отодвинуть выход добавки в чуть более отдаленное будущее. Аня, впрочем, не заблуждалась: даже если бы имелась натуральная видеозапись, как разработчики потрошат кошек и детишек в один чан и потом из этого делают свои таблетки, у проекта вполне хватило бы денег, чтобы отбрехаться. В этом смысле борьба с "Панацеей" напоминала борьбу с глобальным потеплением или каким-нибудь библейским концом мира: его можно было отсрочить, но не отменить. Слишком большие средства были вложены в проект и интересы слишком многих "больших дядь" крутились там, чтобы вот так разом взять и прикрыть лавочку с концами. Аня, во всяком случае, радовалась полученной передышке. В день, когда огромный галаплакат, обещавший выход лекарства от всех скорбей уже в марте, убрался со стены супермаркета, куда Аня регулярно заглядывала за вкусностями, и его место заняла яркая реклама очередного "суперпитательного батончика", она едва не пустилась в пляс. На радостях закупив пару десятков этих самых батончиков.

      3.

      Когда февраль перевалил за середину и в воздухе отчетливо запахло весною – землей, водой и еще чем-то трудноопределимым, но, пожалуй, приятным – Лесино терпение лопнуло. Вернувшись домой с выставки (где, честно сказать, зевала, глядя на предметы какого-то африканского культа, и вообще пошла исключительно для того, чтобы Гриша прогулялся) Аня обнаружила на входной двери видеомагнит с посланием от подруги. Та, недобро глядя в кадр лазурными глазами, держала в руках Анину кепку с медведем – и когда успела стащить? – и устрашающего вида кухонный нож.

       – Если ты хочешь еще хоть раз увидеть эту поганую тварь живой, слушай внимательно. Условия два. Первое: ты сейчас же откроешь шкаф, достанешь оттуда голубую коробку и наденешь все, что там лежит. Второе: у тебя полчаса, чтобы в этом доехать до салона "DownTown" на Пречистенке, представиться мастеру Аделине и дать ей сделать с тобой все, что она посчитает нужным. В случае невыполнения хотя бы одного из этих условий, я в прямом эфире на ютубе прирежу твоего медведя, буду каждый час убивать по котенку и научу Григория самым беспардонным образом кадрить дам! А разницу между красивыми и страшными – не объясню. Отсчет пошел.

      Изображение пропало. Аня изумленно посмотрела на Гришу.

       – Она же пошутила, да?

      Тот некоторое время молчал, потом сунул магнит в карман и заметил:

       – Возможно, котят Леся убивать не будет. Но тебя, меня и медведя она точно не пожалеет.

      В общем, голубая коробка, неведомо как попавшая в Анин шкаф, ничего уж совсем ужасного не содержала: блузок, юбок и туфелек на каблуках там не было. Внутри просто лежали брюки, свитер и перчатки, каких Аня бы себе никогда не купила, а также коротенькая записка: «У меня просто вышел бюджет. Но до твоих говнодавов я тоже доберусь! Лучше выброси сама...» Таймер Судного дня тикал, поэтому Аня без долгих раздумий влезла в предложенное, накинула пальто и погнала по указанному адресу.

      Аделина, несмотря на неоднозначное имя, оказалась дамой весьма приятной. Оглядев страдающую клиентку, она даже любезно осведомилась, не хочет ли та коньяка в кофе или коньяка без кофе. Аня, чувствовавшая себя в шикарном салоне крайне неуютно, хотела только деинсталлироваться отсюда подальше, но верила в Лесино милосердие, поэтому пошла под нож – вернее, под ножницы – на трезвую голову.

      Мастер сняла с Ани "вишки", поглядела на нее со всех ракурсов, видимо, профессионально сдержала тяжелый вздох и ласково спросила:

       – Человеческие цвета совсем не рассматриваем?

      Радовало, что ей предоставили хоть какой-то выбор.

       – Совсем, – кивнула Аня и обреченно зажмурилась.

      Ощущения были знакомые: ей явно что-то наращивали. Пахло охлаждающим спреем. Но, судя по отсутствию привычной тяжести, до родных косичек милосердие Леси все-таки не дошло. Экзекуция продолжалась около часа – если бы не необходимость держать голову ровно, Аня бы, наверное, уснула под негромкую музыку – а потом Аделина радостно сообщила:

       – Готово!

      "Готово" – это было правильно сказано. Полный финиш.

       – Э... А что это?

       – Это ассиметричное каре. Вам не нравится?

      Ане, конечно, не очень нравилось, что в зеркале отражался кто угодно, но только не она сама, но, надо признать, чужачка по ту сторону стекла была симпатичнее, чем она сама когда бы то ни было. И цвет был фиолетовый, правда, более темный, чем Аня привыкла, зато с яркими прядями.

       – Переделываем?

      Ну, в общем и целом, для Ани такая прическа была излишне нарядной, но сидеть тут еще час и гадать, какой шедевр гламура выплывет из зеркала при следующем просмотре, ей уж совсем не хотелось.

       – Да нет. Очень красиво.

       – Отлично. – Мастер сбрызнула голову Ани какой-то приятно пахнущей жидкостью, видимо, закрепителем цвета. – Укладки не требует, как Леся и просила. Не забывайте только освежать стрижку раз в месяц. Ухаживающие шампуни на стойке администратора...

      Аня мрачно подумала, что Леся просто не оставила ей пространства для прокола.

      Добравшись до дома, она сразу набрала ее номер. Подруга-предательница – сияющая как именинница – ответила мгновенно.

       – Анечка, я наконец-то вижу в тебе не только внутреннюю красоту...

       – Всех котиков порезала? – прошипела Аня. – Так я могу получить назад своего медведя? И можно ли мне теперь рассчитывать, что ты не станешь учить Гришу гадостям? Раз уж ты, по-видимому, позаимствовала у него ключ-карту...

      Леся была сама невинность:

       – Не заимствовала я, он сам меня впустил. Между прочим, я до сих пор являюсь для Гриши вторичным приоритетом, ты же лично так выставила, перед отправкой на море. И потом не сняла. Я сказала, что у меня для тебя сюрприз, так что не соврала! Гадостям, конечно, учить не буду, только полезному. Но завтра я его у тебя заберу, если нет возражений.

      Аня мрачно поглядела на сияющую Лесю и тяжело вздохнула:

       – Никаких татуировок. И никаких Аделин! Кстати, ты так и не объяснила мне, в чем был смысл этого... этого акта насилия!

       – Анечка, о чем ты, – Леся трогательно захлопала ресницами. – Я помогаю людям. Просто иногда людям надо объяснить, как важно им вовремя помочь...

       – По-моему, в начале века так рэкетиры говорили...

       – Грязные инсинуации. Ты будешь звездой моей коллекции. Я сперва думала взять слоганом "Из пышки в крутышку!", но потом решила, что швабры вроде тебя тем лишатся надежды. Так что принимаю предложения...

       – Лесь...

       – Анечка, будь милочкой, напиши мне сайтик. Эскиз у тебя на почте. Дела зовут, целую!

      Леся пропала. Аня тяжело вздохнула. Перевела взгляд на Гришу, который стоял как святой. В максимальном удалении от нее. И еще на снег смотрел не отрываясь. В общем, был бы он человеком, сказала бы Аня, что имела место попытка заныкаться и сделать вид, что он не при делах.

       – Ну, Гриш, ничего сказать не хочешь? – угрожающе поинтересовалась она, приближаясь.

       – Модально...

       – Гриша, убью!

       – Термин "убийство" не применим, – как всегда обстоятельно пояснил Гриша. Задумался на секунду, потом добавил: – Ну, насколько я понимаю суть слова "сюрприз", это можно и так назвать. Я ошибочно счел "сюрприз" синонимом к слову "подарок".

      Вот уж было не поспорить. Аня махнула рукой и отправилась смотреть, что там за эскиз.

      4.

      Надо признать, «сюрприз» от Леси быстро потускнел на фоне сюрприза, поднесенного самой жизнью буквально через полторы недели, когда солнце уже светило по-весеннему, хотя снег еще не таял. Собственно, это солнце Аню и разбудило. Она недовольно отвернулась, натянула одеяло на голову и уже почти погрузилась обратно в сон, как услышала вызов на уникоме.

      Какой-то самоубийца звонил ей в семь утра. За такое следовало вешать. Разве что Smoker, для которого она за последние два месяца выполнила несколько поручений, мог позволить себе подобную фамильярность, но тот никогда не пользовался уникомом, только компьютером.

      Злая как черт и несколько заинтригованная Аня подползла к уникому, лежавшему на полу у матраца. Не иначе чья-то бабушка звонила внучку и перепутала адрес, и сейчас будет отправлена как раз по правильному...

      Взглянув на экран вызова, Аня испытала самый настоящий шок: звонила действительно бабушка. Не милая русская бабушка в духе жены Михалыча, а такая очень аккуратная и прилизанная "европейская" бабушка. За ее спиной виднелся пасторальный пейзаж – какие-то альпийские луга – а на коленях лежал огромный дымчатый кот.

      Аня судорожно вспоминала, не употребляла ли с вечера ничего необычного. Бабушка продолжала звонить. По большому счету следовало сбросить – кто-то явно ошибся номером – но Аня все-таки ответила.

       – Доброе утро. Если вы в курсе, очень раннее утро.

       – У кого как, Анна Андреевна, – с довольно явным немецким акцентом ответила бабушка. – Если вы намерены лечь спать, не стану вас отговаривать. Если уже проснулись – можем обсудить перспективы сотрудничества.

      Уже по манере разговора было с ходу понятно, что речь идет не о совместной вязке носков на продажу. И что, весьма вероятно, "бабушка" на картинке вызова из той же породы, что Анин чеширский кот.

       – Я слушаю.

       – Тут птичка на хвосте принесла, что вы неплохо справляетесь с порученной вам работой.

       – Птичка мне польстила.

       – Сомневаюсь, птичка умная была. И не перебивайте, я не располагаю лишним временем. Итак, у вас нет семьи, нет детей. Никто особенно по вам плакать не будет, и вам тоже особенно не по кому плакать, не так ли?

       – Ну, мои родители живы, но это технические детали. В целом все так, – пожала плечами Аня. Не то чтобы она в этом плане представляла какой-то уникум и ровно никакой печали не испытывала. Это в старые времена людям нужно было держаться вместе, чтобы прокормить себя и потомство. А сейчас было вдосталь еды и безлимитный инфонет. Какие уж тут семейные узы.

       – Не желаете поработать серьезно и за серьезное вознаграждение?

       – Это противозаконно? – скорее для проформы поинтересовалась Аня. Звонил ей явно не кадровик с официального работного сайта.

       – Милочка, вы молоды, еще не поздно пойти в учительницы. Или в сиделки. В бухгалтеры. В мире хватает законных профессий, но почему-то же вы их до сего дня не выбрали.

      Аня решила, что шутить про честного сисадмина будет не совсем уместно. Да и черт его знал, кто накапал на нее этой странной бабке. То ли Андрей, то ли Smoker, то ли Граф, то ли кто из друзей Ника. В общем, как она ни пыталась шифроваться, а потенциальных источников утечки, увы, хватало.

       – Я пока в поиске своего пути. Единственного и неповторимого.

       – Отлично. В таком случае, у вас есть сутки все хорошенько обдумать. И напомню вам, вопрос о том, что никто не будет по вам плакать, был поднят не случайно. Всего наилучшего!

       – У вас кот не моргает. А в остальном крутейшая анимация.

      Картинка исчезла. Аня завалилась на подушку и погрузилась в раздумья. Вообще с учетом ее операции в Сибири и "хвостов", которые та за собой потянула, вопрос прокорма себя и Гриши в ближайшие полгода не стоял. А вот если снова понадобился бы техник Deg-Ra – это была бы уже совсем другая история и цифры другого порядка.

      Да и от альпийских лугов за спиной бабушки отчетливо шел запах приключений. Та уже отключилась, а он все витал в комнате и дразнил. Аня вспомнила полет с балкона, темный бункер, Машеньку, гонки по Сибири – и не ощутила ровно никакой печали.

      Вот ничему ее жизнь не учила.

      5.

      Задание, которое Аня получила сутки спустя, было, как минимум, нетривиальное: для прохождения загадочного «экзамена на пригодность» всего-то и требовалось, что выжить в течение недели с момента его начала (а для отличной оценки – еще и вычислить тех, кто станет этому мешать). Разумеется, убивать никто никого не собирался: бабушке с котиком, какие бы люди ни прятались за ее личиной, не нужно было лишнее внимание полиции и лишние трупы, которые это внимание закономерно привлекали. Так что Ане предстояла имитация, правда, с рядом ограничений. Во-первых, как нетрудно догадаться, для охраны ей запрещалось обращаться в полицию, к наемникам и в прочие компетентные органы. Во-вторых, жить она должна была так же, как жила, то есть не менее раза в два дня выходить за покупками и на прогулку. В-третьих, учитывая ее «не боевую» специфику, разрешалось взять в дело еще одного человека на Анино усмотрение, так как против нее играли двое. Естественно с условием, что человек тоже хочет пройти экзамены, не обременен семейными узами и не любитель поболтать. Вещи разрешалось использовать любые, кроме летального оружия. Как пояснили Ане, у ее противников будет задача устроить ей «несчастный случай» и не дать себя вычислить, поэтому они не будут применять огнестрельное оружие и прочие средства быстрого убиения себе подобных. Для них это тоже будет «экзамен на пригодность».

      Как это было ни забавно, Гриша – андроид-медбрат по документам – как раз попадал под описание такой вещи, которую использовать можно, и уж точно не стал бы трепать языком по барам, так что ему Аня все рассказала сходу. Тот, как и следовало ожидать, выразил сомнения в целесообразности подобных мероприятий, но сообщил, что переходит в режим "повышенной опасности". Она, в общем, не сомневалась, что Гриша и без особого режима легко раскидает в одиночку двоих людей, но – если думать с поправкой на перспективу – одного андроида и одного хакера для полноценной команды, выполняющей высокооплачиваемые деликатные поручения, могло оказаться недостаточно. Гриша, конечно, был хорош по всем статьям: внимательно глядел по сторонам в куче разных спектров, быстро соображал, метко стрелял, не перешел бы на сторону противника и прочее. Для Ани он был совсем как человек, но, увы, не был таковым для таможни, полиции и юристов всех мастей. К тому же, далеко не во все места можно было провезти робота. И, увы, он привлекал внимание. Идеальный Гриша, идеально подходя для всяческих кулуарных операций, все-таки для них не подходил.

      Пораскинув мозгами, Аня позвонила Лауре и пригласила ее на яблочный салат и рюмку чая на ее усмотрение.

      Китаянка за полгода, прошедшие с момента их знакомства, заметно улучшила свой словарный запас, грамматику и произношение, хотя певучий акцент сохранился. Но он был очень легкий и звучал в ее речи настолько органично, что, не видя Лауры, можно было счесть русский ее родным языком.

      О работе своей она рассказывала без особенной охоты, но ничего и не скрывала. В полицию по специальности ей устроиться без связей и взяток, увы, не светило: рада бы в рай, да грехи не пускают. До недавних пор работала охранником. Потом шеф решил, что старый анекдот насчет близости профессии охранника и проститутки – мол, и тем и другим для выполнения должностных обязанностей достаточно просто спать с клиентом – верен. Пришлось сломать ему руку и уволиться без хороших рекомендаций, но в хорошем настроении. Благо за четыре месяца кое-что отложила, на жизнь хватало. И вообще была открыта для всяческих предложений по откапыванию древних автоматов древними же строительными роботами, если вдруг что. Всяко интереснее, чем на бритые затылки да холеные морды пялиться.