сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 51 страниц)
Он быстро спустился в свою комнату, желая успеть сделать все до того, как проснется Эмма. Резко распахнув шкаф, Румпель озадаченно осмотрел ряд своих простых жилеток и рубашек. Они были удобными и практичными, но сейчас это не та одежда, что была ему необходима. Мужчина захлопнул шкаф и прикрыл глаза, надеясь, что замок услышит его с первой попытки. Что-то звякнуло, и мужчина поспешил заглянуть в шкаф. Его брови удивленно поползли вверх, когда он увидел этот наряд. Штаны из мягкой светло-рыжей кожи, больше похожей на мягкое золото. Молочная шелковая рубашка, с каким-то пафосным платком белого цвета, золотая жилетка и камзол с высоким воротником кремово-золотистого цвета, обшитый золотой ниткой.
— Ну…. Эм…. А чего-то менее… хм… — он озадаченно почесал макушку. Что ж, либо так, либо никак. Потратив некоторое время на переодевания, и большую часть на ругань и возню с платком, он все же сдался. — Да кому он нужен?! — рыкнул мужчина отбрасывая от себя ненужную ткань, приподнимая воротник камзола и делая ворот рубашки более свободным.
На кровати появился дорогой золотисто-коричневый плащ и мешочек с золотом.
– О, а вот это то, что нужно. Спасибо, — нужно было торопиться. Накинув плащ, скрыв лицо под тяжелым капюшоном и спрятав золото во внутреннем кармане, он поспешил покинуть замок.
Мила скептично осмотрела свою новую лавку. Ремонтные работы только недавно закончились, а запах краски все еще не выветрился. Но сладковатый запах роз отвлекал, привлекая внимание любого прохожего и покупателя любоваться их красотой. Новая лавка ей влетела в копеечку, а ущерб за розы пришлось возместить из своего кармана. Но ее подельник все же сжалился над ней и на своем корабле в кратчайшие сроки привез новую партию восхитительно свежих роз. Черт бы побрал эту Темную с ее никчемным мужем. Кто бы мог подумать, что это ничтожество не сгнило в канаве, а стало прислуживать самой Темной. Хотя, видя ее, еще не известно, какая судьба была бы для него милосердней.
— Насколько свежи эти розы? — мелодичный мужской голос с хрипотцой отвлек Милу от размышлений. Женщина обернулась, недовольная тем, что ее потревожили. Каждый умник из таверны, просто обязан был задать какой-то глупый вопрос, зная, что роза ему не по карману. Недовольство быстро сменилось любопытством и огоньком в глазах, когда она увидела перед собой мужчину облаченного в плащ, вышитый золотыми нитями.
— Только с корабля, сэр, — Мила натянула на себя самую приветливую улыбку, продолжая изучать незнакомца. Он же в состоянии был купить розу, не так ли? Полы плаща покачнулись от ветра, обнажая скрытые под ними мужские туфли из драконьей кожи и золотую шнуровку. Ох, он действительно мог позволить себе эту розу.
— Замечательно! Какой сорт посоветуешь, дорогуша? — Мила поморщилась, так называл ее только бывший муж. Единственное, на что он был способен в их перебранках. Что-то было не так, незнакомец продолжал скрываться под капюшоном, и ее предчувствие кричало, что следует узнать, кто скрывается под маской прежде, чем продать свой товар. Однажды она уже ошиблась и поплатилась за это своей лавкой и… возможно, сыном.
— Эти, самые лучшие, — она вытащила из вазы розу красного цвета, с настороженностью смотря, как незнакомец делает шаг ей навстречу.
— Ох, нет-нет, только белые, дорогуша, только белые, — его голос стал глуше. Мужчина буквально шипел. Милу бросило в дрожь, голос стал таким узнаваемым и знакомым, что женщина невольно пошатнулась. Это не мог быть он.
— С-сэр, тогда… эта роза будет лучшей, для вашей избранницы… — Мила осторожно вынула белоснежную розу с маленьким бутоном, таким, какой когда-то дарил ей Румпель. Мужчина тихо засмеялся, проведя рукой по лепесткам роз.
— Ты всегда была плохого обо мне мнения, Мила, — он откинул капюшон, вонзаясь карими горящими злостью глазами в нее. Рука сама выдернула из дальней вазы розу на длинной ножке, с большим упругим бутоном.
— Т-ты? — женщина отступила на шаг, удивленно смотря на него.
— Я, — он оскалился, обнажая ряд неровных белоснежных зубов.
— Но как, я не понимаю. Ты не хромаешь!!! Ты должен хромать! — воскликнула она, ярость и недоумение обрушились на нее.
— Магия! — он щелкнул пальцами, хихикнув. Хоть раз в жизни увидеть боль и разочарование в ее взгляде, отомстить за все страдания, что он вынес благодаря ей.
— Ты продал себя Темной, — она яростно указала в него пальцем. Он покачал головой.
— Я отдал ей свое сердце, — Румпель вдохнул аромат розы. Да, так пахла настоящая, чистая любовь. Искренностью и невинностью.
— Ты не мог… — Мила сжала в руках стебли цветков, не замечая, как шипы вонзаются в ее руки. Она не могла поверить, что этому ничтожеству так повезло.
— Я тоже когда-то думал, что ты многое не могла. Мы все меняемся, — он вытащил из кармана пару монет, кладя их на край прилавка. — Думаю, этого будет достаточно.
— Нет! Ты продал своего сына! — в голубых глазах стояли невыплаканные слезы. Она была матерью Бэя, где-то глубоко в душе, она все еще любила и заботилась о нем.
— Кто тебе это сказал? — он удивленно приподнял бровь. — Я никогда не дам своего мальчика в обиду и никому не отдам. Я — не ты, — Румпель молча развернулся и поспешил оставить ее наедине со своими мыслями, сжирающими изнутри. Пускай жалеет, пускай помнит, что когда-то они могли быть счастливой семьей. Пускай знает, что единственный, кто остался ни с чем, именно она.
Румпель торопился домой, путь был долгим и занял несколько часов, но это того стоило. Он порадует Эмму, поцелует и больше никогда не оставит ее, никогда не оставит этот чертов замок, и этого странного пса. Сегодня он навсегда распрощался со своим прошлым.
Переступив порог замка, Румпель тут же почувствовал, что было что-то не так. Наверное, Эмма проснулась, и ей вновь было плохо. Сбросив на пол плащ, пряча за спиной розу, он поспешил наверх. Что-то грохнуло, послышался крик и отчаянный скул Голда. Мужчина заволновался, и, перепрыгивая через ступеньку, побежал в их комнату.
Двери были распахнуты, а из комнаты доносился рык, он не мог понять даже чей, пса или Эммы. Ворвавшись в комнату он пораженно замер, все вещи были раскиданы, а мебель перевернута. Голд сидел в углу испуганно прижав уши, но, храбрившись, сиял золотом. Эмма стояла посреди комнаты, ее пошатывало, но длинные когти и потемневшие глаза с расширенным зрачком, говорили о том, в какой ярости она была.
— Эмма… — он сделал несколько шагов ей на встречу.
— Ты бросил меня, — прошептала она, сжимая ладони в кулаки. Стекла в книжном шкафу треснули, осыпавшись на сидящего на полу Голда. Щенок заскулил, отскакивая за Румпеля.
— Нет, почему я должен… — он замер. Мужчина впервые покинул замок и даже не сказал ей об этом. Какой же он был дурак. — Мерлин, Эмма, прости меня. Я думал, ты еще будешь спать. Я не бросал тебя, лишь на мгновение покинул замок, — он осторожно вытянул руку, медленно подходя к ней, но Эмма отшатнулась.
— Ты хотел меня бросить, но не успел. Ты видел меня сегодня, я тебе противна! — рыкнула девушка. Дальнее окно осыпалось осколками.
— Не правда. Я хотел тебя удивить, я….
— Вот уж удивил! — крикнула Темная, разбивая еще одно окно. Девушка пошатнулась, потеряв слишком много сил. Румпель быстро подскочил к ней, ловя ее в объятия. — Уйди, — Эмма попыталась его оттолкнуть, но он был сильнее. — И что на тебе надето?!
Мужчина усадил ее на кровать, не выпуская из своих объятий.
— Я же сказал, что хотел тебя удивить…
— Ты действительно не хотел меня бросить?
— Никогда. Я обещаю, больше никогда не покину этот замок. Только если с тобой и с этим… чудовищем, — он кивнул в сторону Голда, на что пес фыркнул и, отряхнувшись от осколков, попытался незаметно выскользнуть из комнаты. Эмма устало прикрыла глаза, облокачиваясь на Румпеля.
— Я думала…
— Я знаю, прости. Этого больше не повторится. Я не хотел тебя расстраивать, — он невесомо поцеловал ее в макушку.
— Твой сюрприз был в том, чтобы стать похожим на Дэвида? — все еще когтистой рукой Эмма подцепила одну из золотых пуговиц на жилетке и оторвала ее.
— Что? Кто? Н-нет…. Господи, нет! — пискнул мужчина, оскорбленно отстраняясь от девушки. Эмма слабо рассмеялась.
— Тогда что? — Эмма выжидающе замерла. Вздохнув, Румпель опустился перед ней на корточки, протягивая белоснежную розу. Ее глаза удивленно распахнулись, девушка переводила взгляд с него на розу и обратно. Чистая любовь, этого не могло быть. Он не мог ее любить настолько искренне и чисто, не ее. Не после того, что она сегодня сделала. Она не достойна его любви.
— Я люблю тебя, Эмма, — мужчина с любовью и надеждой во взгляде смотрел на нее. Слабая улыбка скользнула по его губам, когда девушка неуверенно взяла тонкий стебель в свои руки. — Я люблю тебя так, как никого никогда не любил. Мне жаль, что понадобилось столько времени, чтобы признаться себе в этом чувстве. Слишком медлил, слишком боялся обжечься, боялся испугать тебя, — он взял ее ладонь в свою руку, оставляя на ней нежный поцелуй. — Но сегодня случилось то, что перевернуло мой мир.
— Меня стошнило? Романтик, — Эмма тяжело сглотнула, все еще пытаясь отгородиться от его искренности колючими словами.
— Нет, — он покачал головой, сжимая ее ладонь. — Когда я узнал, что ты беременна, я понял, насколько сильны мои чувства и как сильно я люблю тебя и нашего малыша.
Эмма замерла, затаив дыхание. Что он сейчас сказал? Беременна? Нет, не может быть. Она не могла… Пазлы мозаики стали складываться в ясную картину. Ее пальцы стали подрагивать, а счастливое лицо Румпеля, ожидающего от нее ответа, начало расплываться.
— Нет! — она оттолкнула его от себя, вскакивая на ноги и делая несколько шагов в сторону. Мужчина едва не упал и поспешно встал, потрясенно смотря на девушку. В глазах потемнело, и легкая тошнота подкатила к горлу, но девушка, нервно теребя стебель розы, постаралась держать себя в руках. – Нет! — она была настолько потрясена, что мысли не поспевали за языком. В порыве ярости Эмма откинула от себя розу, упавшую мужчине в ноги, и испуганно стала заламывать руки. — Ты не можешь! Я… Нет!!! Как ты мог?! Я убью тебя! — она не могла быть беременной! Просто не могла!
Эмма не заметила, как с его лица спала улыбка, как карие глаза потемнели и потухли, а руки безвольно повисли вдоль тела. Он молча поднял розу, отступая от Эммы на шаг.
— Прости, я просто подумал… — его голос был наполнен болью и разочарованием, глаза бегали по полу, боясь с ней встретиться. — Я просто подумал… — он стал потерянно пятиться назад, спотыкаясь обо что-то валяющееся на полу. Рука сжала тонкий стебель цветка, прижимая его к груди. — Прости, я думал ты… считал, что… — Эмма замерла, перестав жестикулировать только тогда, когда увидела в его глазах слезы. Она почувствовала, как его сердце пропустило удар, покрываясь трещинами. Он не правильно ее понял, черт!
— Стоять! — рявкнула она, быстрым шагом подходя к нему. Румпель вздрогнул и замер, боясь или не желая ослушаться ее. — Даже не вздумай! — рыкнула девушка, ткнув пальцем в его плечо. Румпель непонимающе моргнул, изогнув брови в немом удивлении. – Это! Мое! — Эмма вырвала из его руки розу и прижала к себе. — И не вздумай бежать после того, что ТЫ сделал!
— Я-я….
— Я убью тебя! — Эмма беспомощно зарычала, досадно ударив мужчину в плечо, понимая, что даже этого не сможет сделать. Дверь скрипнула, впуская в комнату любопытного Голда. — Люблю тебя, — рука сжала ворот рубашки, притягивая ничего не понимающего мужчину ближе. — Но все равно, когда-нибудь, убью…
Руки мужчины медленно и неуверенно легли девушке на талию, притягивая ее ближе. Темная обвила его шею руками, крепко обнимая мужчину, отчаянно цепляясь за него, боясь потерять его. Румпель издал непонятный звук, а после тихо рассмеялся.
— Я не так представлял себе этот момент, — Эмма, отстранившись, заглянула в светящиеся счастьем, но все еще полные смятения, карие глаза.
— Чтобы я не сказала, чтобы я не сделала. Не оставляй меня. Никогда.
— А если убьешь? — он прищурился, проведя кончиком носа по ее носу.
— Я сказала никогда, — Эмма нахмурилась.
— Никогда, — шепнул мужчина, захватывая ее губы в поцелуе, вкладывая в него всю свою любовь и нежность. Волна магии разлилась по их телам, меняя кожу девушки. Он оторвался от ее губ, завороженно любуясь ею. — У тебя щеки румяные, — Эмма вновь увидела его идиотскую улыбку.
— Прекрати на меня пялиться и поцелуй.
— Как прикажешь, хозяйка, — мужчина накрыл ее рот своим. Руки уверенно заскользили по ее спине, прижимая девушку ближе к себе, показывая, как она была желанна и любима, уверяя в том, что он любит и никогда не оставит ее.
Комментарий к Глава 51.
Благодарю miss Arlena за потрясающую обложку к моей работе!
Я рада, что моя работа вдохновляет вас так же, как вы меня!)
http://i.radikall.net/2016/01/23/SPASIMENYd0478.jpg
========== Глава 52. ==========
Прошло еще семь месяцев.
С каждым месяцем магические силы покидали ее, а проклятие отступало на второй план. И с каждым месяцем ее желания и идеи становились все более непредсказуемыми и вводящими Румпеля и Голда в ступор. Поначалу мужчина даже пытался отнекиваться и вразумить капризную девушку, а после, поняв тщетность своей затеи, молча выполнял все ее требования.
Передвигаться Эмме стало сложнее из-за отекших ног и большого живота, поясница нещадно болела, а необходимость в туалете увеличилась в несколько раз. Свое недовольство и усталость она срывала на Румпеле, который терпеливо и молча делал все возможное, лишь бы вызвать ее улыбку. Он целовал ее даже тогда, когда она рычала и отталкивала его, носил на руках из комнаты в зал, и, несмотря на свои глубокие морщинки усталости у глаз, дарил ей счастливые улыбки и взгляды полные обожания и любви.
В последний месяц Эмма полностью потеряла свои магические силы. Девушка помнила историю с Малифисентой и знала, что ребенок возможно на мгновение лишит ее сил, но она не ожидала, что дитя будет высасывать из нее магию во время всей беременности, в частности, в последние ее недели. С каждым днем ее кожа бледнела, превращая землисто-золотую чешую в человеческую кожу. Одним утром, взглянув ей в глаза, Румпель завороженно замер, любуясь ее светло-зелеными, человеческими глазами.
Единственное, что больше всего ее беспокоило, это взросление Голда. Потеряв магию, она могла только полагаться на сообразительность и вменяемость пса, ибо другой возможности остановить его теперь не было. Уже на третьем месяце беременности щенок старался максимально защитить ее, реагируя на каждый шум, пребывая все время в золотой форме, ревниво и с неохотой подпускай к ней Румпеля. Ни разу не приняв во время ее беременности своей обычной формы, Голд все время находился где-то поблизости. Пес достиг своего максимального размера, поэтому передвижение по замку было затрудненным, но, к радости пса, и разочарованию Румпеля и Эммы, замок способствовал некоторым его перемещениям. Иногда двери замка сами расширялись, пропуская Голда в одну из комнат, тесня при этом хозяев, иногда, словно чувствуя настроение Эммы, замок не позволял псу проникнуть в комнату и тогда одна из морд обязательно выламывала двери, с любопытством просовывая свой золотой нос в комнату, пытаясь что-то вынюхать. Эмма раздраженно закатывала глаза, а Румпель лишь бессвязно ругался себе под нос. У них был еще один ребенок, непослушный, неуправляемый, тот, которому Румпель с трудом достигал до предплечья, тот, кто в любой миг готов был защитить своих хозяев, но в то же время, будучи еще молодым псом, желал играть со своими хозяевами.
К полному разочарованию мужчины, пес был немного неуклюжим. Поэтому однажды, разворачиваясь в гостиной, Голд случайно задел Румпеля золотым хвостом, приложив того головой об стену. Мужчина ненадолго потерял сознание, а Эмма в тот момент разрывалась между истерикой, шоком, и ощущением преждевременных родов. Девушка в тот день не на шутку перепугалась, как, наверное, и сам Голд, что пытался незаметно, со скулом, выскользнуть из комнаты. Выговор от Темной в тот день получили абсолютно все: Голд — за свою неуклюжесть, замок — за поощрение пса, Ворчун — за то, что не вовремя принес письмо и Румпель. Правда Эмма сначала привела его в чувство, пожалела, поцеловала, а потом разразилась гневной тирадой по поводу его неосмотрительности. В тот день виновники ее плохого настроения боялись взглянуть на разъяренную будущую мамочку, даже замок не баловал их волшебством.
— Может, мы будем спать в зале? — Румпель запрыгнул на стол, лукаво смотря на девушку, что пыталась устроиться среди подушек в своем кресле во главе стола. Почему-то именно здесь ей становилось легче.
— А когда будут схватки, ты понесешь меня обратно в комнату? — Эмма с завистью посмотрела на стол. Сейчас у нее не было возможности ни сесть, ни закинуть на него ноги.
— Ну… у нас всегда есть Голд… Эмма! — мужчина не успел увернуться от летящей в него подушки.
