сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 51 страниц)
— Что ты хочешь? — лениво спросила девушка. — Я знаю этот взгляд.
Румпельштильцхен поколебался мгновение, а затем протянул ей исписанный пергамент.
— Опять проверить, что ли? — недовольно протянула она.
— Нет... пусть так и будет, — Эмма удивленно приподняла бровь. — Ты не можешь... ты не можешь передать его Бэю?
Пожалуйста, — карие глаза умоляюще, с надеждой смотрели на нее.
— Я что, похожа на гонца? — Эмма недовольно повела плечами и хмуро уставилась на мужчину.
— Нет... — мужчина стушевался.
— Или может девочку на побегушках?
— Нет...— он не знал куда себя деть. Эмма так и не взяла письмо из его рук и мужчине пришлось подтянуть его к себе, защищая пергамент от нее.
— Так скажи мне, почему ты и твой сын считаете, что человек, зависимый от зла и темноты, пойдет вам на такие уступки? — Эмма забавлялась ситуацией. Ей было интересно знать, что на это может ответить ей хромой.
— Потому что... Потому что не похоже, что ты идешь в одну ногу со злом.
— Я не пон...
— Ты совершила гораздо больше хороших поступков, чем думаешь, — перебил он ее. — Я видел тебя в гневе, печали и радости. И я могу сказать, что ты только зовешься Темной, на самом деле тебе бы больше подошло Спаситель… — он хотел сказать что-то еще, но Эмма, судорожно вздохнув, резко поднялась из-за стола. Он сказал точно так же, как и его сын. Они действительно были похожи. Внешне, характером, у них даже мысли были схожи, хотя прошло уже больше года. Ей стало не по себе от осознания того, что она разлучила настолько родственные, во всех смыслах, души. В животе завязался узел, и девушку затошнило.
— Прости, я не хотел тебя обидеть или что-то еще, — Румпельштильцхен вздрогнул, когда девушка подскочила, и заволновался, когда Эмма заметно побледнела. Темная молча отошла к окну и посмотрела вдаль.
Эмма боролась с собой и с чудовищем, живущим в ней. Она опустила взгляд на руку, когти на которой непроизвольно удлинились, и недовольно поморщилась. Темная знала, что в ней просыпается, медленно и очень осторожно, что-то человеческое, оно еще настолько хрупкое и едва уловимое, но уже нервирует, раздражает и злит темноту в ней. Она чувствует, как в ней борются два начала. А тратить силу на собственный контроль, на возможность держать себя в руках, боясь причинить вред кому-то, кому-то такому, как Румпельштильцхен, стало выматывать ее до изнеможения. Тьма будет бороться за нее до последней капли. Девушка положила подрагивающую руку на стекло, остужая его холодом, горящую кожу на ладони.
— А ведь где-то там живет принцесса Мебель... — вкрадчиво заметил Румпельштильцхен. Когти девушки неприятным скрипом царапнули по стеклу, и Эмма опустила руку. Это глупое замечание выдернуло ее из собственных мыслей, и рука вновь стала нормальной.
— Ты когда-нибудь можешь быть серьезным? — Эмма обернулась к нему.
— Я всегда серьезен, — мужчина равнодушно пожал плечами и отвернулся к столу. Эмма прислушалась к себе, кажется, сейчас она в состоянии удержать рвущуюся наружу тьму. Обхватив губами два пальца, Темная громко свистнула и, подойдя к столу, села на него.
— И как это понимать?
— Сейчас увидишь, — через минуту в одно из открытых окон влетел черный ворон и приземлился перед ними на стол.
— Привязываешь ему на лапу письмо, даешь сухарик, или чего он захочет, и говоришь кому и куда его доставить, — птица недовольно изучала Румпельштильцхена и, подойдя к руке, держащей свиток, больно клюнула его. Мужчина зашипел, а Эмма лениво махнула рукой, отгоняя птицу. Ворон отошел на пару шагов назад, но махнул крылом в сторону Темной, пытаясь ее задеть им.
— Перья повыдергиваю, — фыркнула Эмма, и ворон послушно отошел от нее, поближе к Румпельштильцхену.
— Ты серьезно? Ты разрешаешь мне общаться с сыном? — мужчина не верил собственным глазам. Эмма нехотя, сомневаясь в собственном поступке, кивнула.
— Чему ты так удивлен? Сделка касалась только встреч. Если найдешь общий язык с ним и научишься его призывать, будете общаться, — девушка лукаво усмехнулась.
— Спасибо! Я... я не знаю, что могу для тебя сделать, я... — Эмма подняла руку, останавливая его речь.
— Мы же друзья, так ты мне сказал? — мужчина кивнул, все еще не веря в происходящее. — Ну вот и... Для начала найди общий язык с ним, — Эмма кивнула в сторону ворона, что важно выхаживал по столу и прислушивался к их разговору.
— Я с птицей язык не найду, что ли? — самодовольно пробурчал Румпельштильцхен. — Меня любят животные, — заметил он и протянул осторожно руку к ворону.
«Ну-ну, животные его любят.»
Птица зазевалась, поэтому пропустила тот момент, когда хромой коснулся тонкими пальцами его перьев на спине, и Румпельштильцхен облегченно выдохнул.
— А НУ РУКИ УБР-Р-РАЛ, Я СКАЗАЛ! — хриплый, картавящий бас разнесся по залу. Румпельштильцхен взвизгнул и подскочил на стуле, а Эмма громко рассмеялась.
-Это что такое?! — воскликнул он, указывая рукой на ворона, поспешно отдергивая ее, когда птица клацнула клювом у самых пальцев.
— Я сказал, р-руки убрал! В следующий раз, без глаза останешься! — рявкнула птица и угрожающе подошла к мужчине. Эмма чуть не свалилась со стола, когда Румпельштильцхен отодвинулся на стуле от птицы и возмущенно воскликнул.
— Грубиян!
— А ну-ка повтор-ри! — ворон замахал крыльями.
— Ну все, хватит, — Эмма пыталась отдышаться от смеха, но ничего не получалось. Девушка схватило рукой ворона и погладила его по голове. — Это Ворчун. И обращайся с ним, как с человеком, потому что...
— Это и есть человек, — хмыкнул, уже расслабившийся, Румпельштильцхен. — Ты не могла раньше сказать?
— Зачем? Я взяла свою цену за магию, даже больше чем следовало, — девушка снова хихикнула и виновато опустила глаза, под осуждающим, тяжелым взглядом мужчины.
— Надеюсь, сэр не продукты заморские требовать будет? — ехидно отметил хромой.
— Медовая настойка, — спокойно сказал ворон и, вырвавшись из рук Темной, подошел к свитку.
— Он что, еще и выпивает?! — мужчина осторожно перемотал бечевкой свиток и попытался привязать к лапке, которую ворон выставил подальше от себя.
— Выр-ражения! И не смей меня тр-рогать!
— Кто бы говорил, — прошипел мужчина, завязав свиток у лапки.
— Еще пожелания, хозяйка? — птица нетерпеливо взмахнула крыльями.
— Объясни все его сыну, только не пугай его и соглашайся на сухарики, — сурово, угрожающе, сказала Эмма. Ворчун склонил голову в повиновении и взлетел.
— Не ругайся при ребенке! — воскликнул запоздало мужчина, но птица услышала его и издевательски, уже будучи у окна, рассмеялась.
Эмма довольно улыбнулась, но переведя взгляд на суровое лицо Румпельштильцхена, чуть не прыснула со смеху.
— Все будет хорошо.
— Я верю. Тебе. Но не этому... грубияну! — мужчина провел рукой по волосам, сгоняя беспокойство. Девушка лишь лениво отмахнулась и посмотрела в сторону, погружаясь в собственные мысли. Необходимо было заключить несколько сделок, подпитав этим самым проголодавшуюся тьму.
Поток ее мыслей прервали горячие, сухие губы, коснувшиеся ее щеки. Эмма резко развернулась и уставилась на мужчину широко распахнутыми глазами.
— Ч-что ты...
— Спасибо. За все, что ты делаешь для нас, — просто сказал Румпельштильцхен и подарил ей едва уловимую, смущенную, но теплую улыбку. Наверное, будь у нее нормальная кожа, мужчина бы заметил, как она покраснела.
— Н-не за что... У меня сделка. Мне пора, — и девушка исчезла. Это был побег. Они оба это прекрасно понимали, и Эмма еще долго будет избегать его. Румпельштильцхен не мог скрыть улыбки. Поцелуй вышел спонтанным, но, к его удивлению, желанным.
========== Глава 30. ==========
В замке было подозрительно спокойно уже больше недели. Румпельштильцхен стал крайне спокойным и милым, что настораживало Темную. Они нашли друг с другом общий язык в обучении мужчины, поэтому он каждый вечер выполнял ее задания и послушно делал то, что она просила. Ну как послушно, теперь она могла его шантажировать птицей. Эмма знала, что это было не честно, но, к ее удивлению, хромой быстро нашел общий язык с Ворчуном и порой ей казалось, что они плели заговор против нее. Птица не только носила письма, написанные с ошибками рукой Румпельштильцхена, но еще и охотно рассказывала, как живет и выглядит его сын. У Темной было подозрение, что без шантажа или какой-то разборки между мужчинами, тут не обошлось. Ворчун был очень подозрительно терпелив и послушен. Ее так и подмывало спросить его, на какой крючок хромого он попался.
Все было слишком спокойно и монотонно. Скучно. Эмма наизусть знала распорядок дня Румпельштильцхена, и ей даже задумываться не хотелось о том, почему она об этом знала. Все было очень скучно: завтрак, починка фонтана, обед, чтение у камина или окна, чтение вслух (если она потребует), грамота, письмо сыну, а вечером он прял в своей комнате. Однообразно. Даже ежедневные сделки перестали приносить ей удовольствие. Эмма чувствовала, как магия, живущая в ней, как загнанный зверь в клетке, мечется из угла в угол, пытаясь найти хоть повод, хоть лазейку, чтобы вырваться наружу. Эмму забавляло это и одновременно пугало. Тьма живущая в ней, еще никогда не бурлила, как кипящий котел, еще никогда она не была так нервозна и осторожна. Когда девушка отсутствовала в замке, магия, как урчащий кот, дышала полной грудью и набиралась сил. Но стоило девушке появиться в замке, магия, как шипящий кот, вонзалась когтями в ее душу и, разрывая ее на части, тянула вон из этого, уже ставшим адом для нее, места. Эмма не могла понять, как замок, будучи для магии домом и кровом столько лет, за считанный год стал тюрьмой и личным адом. Однако, сама Эмма чувствовала себя птицей, выпущенной на волю после векового заключения. Это разрывало на части. Это смущало и настораживало. Это злило. Она оказалась невольным участником борьбы, правил которой она не знала, но в которой главным призом должна была оказаться она сама.
Тревога, как мелкий паразит, вцепилась в ее сердце и не отпускала уже второй день. Эмма была беспокойной и нервничала по поводу и без. Румпельштильцхен, решив, что нормальные отношения между ними ему дороже, просто не попадался ей на глаза. За это она была ему благодарна. Вздохнув, Эмма прикрыла глаза и, сосредоточившись на клокочущей магии внутри, она приказала ей перенести ее туда, где ей стоило бы появиться. Открыв глаза, как только окутавшая дымка растворилась, Темная увидела знакомый и столь ненавистный ей черный приемный зал.
— Темная! Темная в зале! — заверещало что-то слева от девушки. Эмма бросила хмурый взгляд на зеркало.
«Заткнись...» — взмах руки и на зеркало падает тряпка, а его житель, как глупый попугай, покорно замолкает.
— Сколько лет, сколько зим, — из-за колонны выходит Реджина. Женщина одета в бордово-красное вельветовое платье в пол. Откровенное декольте украшено бриллиантовой подвеской. Черные волосы собраны наверх в причудливую, но красивую, прическу. Губы, окрашенные в вишневую помаду, искривились в самодовольной улыбке.
— А ты времени зря не теряла, — Темная, махнув рукой в сторону зеркала, визгливо хихикнула.
— Мне спокойнее, когда он рядом, — Реджина ослепительно улыбнулась и сделала шаг в сторону девушки.
— Благодарю, хозяйка, — донеслось из-под тряпки.
— Исчезни, — фыркнула Эмма и взмахнула рукой.
— Куда?! — воскликнула Реджина, дернувшись в сторону исчезнувшего зеркала, но, спохватившись, взяла себя в руки и вздернула подбородок.
— Не беспокойся, сладкая, он появится здесь снова, когда я уйду. Я не потерплю этого балабола здесь, — Эмма брезгливо дернула пальцами руки и расслабленно стала похаживать по залу.
— Чем же моя скромная персона привлекла тебя на этот раз? — Реджина внимательно следила за передвижением Темной.
— Скромная? Пф, приуменьшаешь, сладкая, — Темная оскалилась. — Слухи ходят, что ты по гостям ходишь, да меня вот избегаешь. Боишься?
— И в каких местах они ходят, не подскажешь? — женщина нахмурилась, пытаясь понять, откуда же конкретно Темная узнала о ее похождениях.
— То тут, то там... Не хотелось тебе говорить, но даже я соскучилась по таким знатным гостям, как ты, — Эмма приблизилась к столу, разделявшему их и задумчиво провела пальцем по гладкой поверхности.
— А мне казалось, мое присутствие тебя только отягощало, Темная.
— Только если ты приходила снова ныть и плакаться по поводу Белоснежки. Утомляет, сладкая. У-то-м-ля-ет, — по буквам, совершенно небрежно и скучающе произнесла Эмма.
— Однако ты тут, — настояла королева.
— Постой-постой, снова Белоснежка? Серьезно? — Темная хлопнула в ладоши и захихикала. — Что на этот раз? Села на твой стульчик? Спала на твоей кроватке? Вышла замуж? — последний вопрос попал в цель и без того темные глаза Реджины, стали еще темнее.
— Прекрати паясничать, Эммахэннауэр, — выплюнула женщина и приблизилась к столу. — Ты знаешь, что все это ради нее.
— Святой Мерлин, ты ей даже то, чего сама добилась посвятила? За что ж убивать тогда белоручку? — Реджина коротко рыкнула, теряя самоконтроль, и вцепилась руками в край стола.
— У каждого из нас свое темное прошлое, не так ли? И не тебе судить мои поступки, — Эмма забавно фыркнула и, удлинившимся когтем, стала царапать стол.
— Так то это так, но стоит ли это объявленной цены? — Темная решила поддразнить Реджину и выяснить, почему Чарминги так боялись за свое дитя.
— Цель оправдывает средства, тебе ли не знать, Темная? — самодовольно заметила Реджина и выпрямилась, грациозно двигаясь вдоль стола. — Я готова заплатить любую цену.
— Отобрать жизнь у невинного? — Эмма насмешливо приподняла бровь, в то время, как внутри нее все сжалось от страха за еще не родившегося ребенка.
— Как я уже сказала: цель оправдывает средства. Не этому ли ты меня учила когда-то? — насмешливо, передразнив Темную, поинтересовалась королева и обогнула стол.
— Магия всегда имеет цену. Не месть. Ты вынесла для себя не тот урок, — кисло заметила Эмма, скривив забавную мордашку. Наблюдая за передвижением Реджины, девушка запрыгнула на стол. Королева неодобрительно поморщилась, вызвав довольную усмешку Темной.
— Тем не менее, сейчас он полезнее твоих советов, — Реджина, пододвинув стул, грациозно опустилась на него. Ее никогда не смущало то, что приходилось смотреть на Эмму снизу вверх, она всегда была уверена в себе.
— Значит, мои советы тебе больше без надобности? — хихикнув, спросила Эмма.
— Именно.
— И тебе не нужно знать, кого следует посетить, чтобы получить ответы на свои вопросы? — любопытство, подогретое урчащей магией, взяло свое. Эмма всегда была уверена в своих силах и магии, поэтому бросаться информацией ей ничего не стоило. Она всегда знала, что была на шаг впереди Реджины. Всегда.
Реджина упрямо поджала губы, а взгляд карих глаз уничтожающе впился в болтающую в воздухе ногами Темную.
— Не осталось никого, кто бы мог мне помочь, — Реджина заговорила осторожнее, тщательнее подбирая слова. Она не была уверена, но верила в то, что Эмма могла что-то знать.
— А как же я, сладкая? — Эмма оскорбленно охнула и поникла.
— Эммахэннауэр! Твои сделки всегда имеют цену, — проворчала королева.
— Кто-то только что распинался, что цена не имеет значения, — девушка возмущенно взмахнула руками. — А впрочем, я сделаю тебе подарок.
— Что ты имеешь виду, — Реджина напряглась и затаила дыхание.
— Что имею, то и введу, — королева поперхнулась и закашлялась, а Эмма истерично захихикала. Эту шутку она услышала от Румпельштильцхена, когда однажды застала его перепалку с Ворчуном. Птица отказывалась нести второе за день письмо, поэтому Румпельштильцхен обратился к народным угрозам и, качая пальцем перед вороном, что-то шипел. Когда Ворчун переспросил его, что тот имел ввиду, Румпельштильцхен произнес эту фразу, чем вызвал безудержный хохот у подслушивающей Эммы и отборный мат Ворчуна. Тогда хромой смутился и даже покраснел, что у Темной не вязалось с испепеляющим взглядом, брошенным в сторону ворона.
— Да... Ты... Как... — щеки Реджины предательски покраснели, а глаза были широко распахнуты. Королева едва удержалась от неприличного, возмущенного, размахивания руками.
