сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 51 страниц)
- Это снова ты! — воскликнул мальчик, оказавшийся за ее спиной. Эмма вздрогнула, девушка не ожидала, что будет так быстро замечена в ее плаще.
- У тебя входит в привычку подкрадываться со спины, — фыркнула Эмма. Бэйлфаер склонил голову набок и прищурился, точь-в-точь, как его отец. Карие, теплые, глубокие глаза внимательно рассматривали девушку. – Что?
- Ничего, — он мотнул головой, загадочно улыбаясь. Глаза переместились на посох, который она до сих пор судорожно сжимала в руке. — С папой все в порядке? — беспокойно спросил он.
- Да, все хорошо, — тихо ответила Эмма, вновь вернувшись мыслями к Румпелю. Мужчина хромал, был презираем и ненавидим всей деревней, но воспитал такого славного ребенка. Слова Бэя прошли мимо нее, и Эмма вздрогнула, когда мальчик дернул ее за плащ. – Что?!
- Я говорю, капюшон сними. Невозможно разговаривать.
Эмма тупо уставилась на ребенка, запоздало понимая, что этого он тоже не видит:
- Тебя вообще как отец воспитывал?!
- Как мог, так и воспитывал, — буркнул парень.
- Эй, парень. Я... — Эмма заколебалась, но все-таки немного опустила капюшон, давай возможность хотя бы Бэю видеть ее лицо.
- Это не совсем... — начал он, но девушка перебила его.
- Не зли меня, — Эмма поставила посох между ними.
- Что ты делаешь? — Бэй с любопытством взглянул на посох, касаясь пальцами последнего рубца.
- То, что не смог сделать твой отец, — брови ребенка поползли вверх. — На этом посохе не хватает одной зарубки.
- Он... он рассказал тебе?
Эмма неопределенно качнула головой:
- Не совсем. Не важно, как я узнала об этом. Становись, — положив руку на его плечо, девушка подтолкнула мальчика к посоху. Когда Бэй прислонился спиной к нему, Эмма оставила ногтем, над головой мальчика, глубокую царапину. — Рубец он сам сделает, — девушка убрала посох и отошла от Бэя на шаг.
— Ему будет приятно, — мальчик лукаво улыбнулся.
— Чушь какая, — отмахнулась Темная, стараясь не обращать внимание на разлившееся тепло внутри. — Сюда никто не приходил?
— Незнакомцы? Было несколько солдат. Я думал, что они пришли за людьми, но они только осматривались, — Эмма недовольно поджала губы. Реджина уже успела приложить к этому руку.
— Ты помнишь, что я говорила тебе в прошлый раз? — мальчик кивнул и показал слегка потрепанную нитку на запястье. Уголок губ Эммы приподнялся в улыбке.
— Эмма, — девушка поморщилась, непривычно было слышать свое имя из его уст. — Папа тебе рассказывал, почему он хромает?
— В деревне его считают трусом, — уклончиво ответила Темная. Не хотелось говорить о том, как она узнала эту правду и какой она была. Наверняка Бэю было больно слышать о том, что каждый тыкал его носом в то, что его отец сбежал с войны.
— Да, но это не так, — брови Эммы удивленно приподнялись. — Он... Он не хотел оставлять меня сиротой. Когда они из последних сил удерживали стену, папе пришло известие, что... моя мама беременна. Папа не хотел, чтобы я рос без отца. Мама бы не смогла поднять меня на ноги, поэтому папа решился на этот шаг. Мне все равно, какого мнения о нем жители деревни и другие люди. Для меня он герой, — Бэй пожал плечами и немного грустно улыбнулся. — Папе было наплевать на последствия, он просто хотел, чтобы я знал своего отца. И сделал все возможное для этого.
— Его... наказали? — сердце болезненно сжалось. Мальчик был не по годам умен, мог понять и простить своего отца. Румпель сделал правильный выбор. Эмма не знала, что случилось с матерью Бэя, но в любом случае, она была рада, что мальчик остался не один.
— Нет.
— Его ранили на войне? — Эмма с трудом могла представить, как он, прячась от воинов пытался скрыться в лесу, сбегая от своей участи. Сбегая от смерти.
— Нет, — Бэй качнул головой. Эмма нахмурилась, других вариантов у нее не осталось. — Он сделал это сам. — Эмма задохнулась и закашлялась. Такого ответа она не ожидала. Ему хватило смелости переломать себе ногу, чтобы вернуться к сыну и воспитать его, зная, что все в округе будут его ненавидеть, и после этого все считали мужчину трусом? Что-то злостное шевельнулось в груди, захотелось вернуться в эту чертову деревню и сжечь каждого, кого хоть раз посещала мысль, что одинокий отец, вернувшийся с войны, является трусом.
— Я-я...я не знала, — Темная тяжело сглотнула, с трудом пытаясь понять, как Румпель смог решиться на этот шаг. — Мне... мне пора, — Бэй молча кивнул, отступая на шаг. Привыкнув, что она сразу исчезает в дымке. Поколебавшись, Эмма сделала несколько шагов, отступая, сбегая, но не исчезая.
— Он хороший человек, — как бы невзначай, вдогонку, бросает ей Бэйлфаер и Темная чувствует, как мурашки пробегают по ее коже. Да, он больше, чем хороший человек. Эмма тут же замирает, вспоминая о его письме. Достав свиток, девушка вновь подходит к Бэю и протягивает его.
— Просил тебе передать, — Бэйлфаер удивленно берет в руки объемистый свиток и развязывает бечевку. Эмма с любопытством наблюдает за ним. Румпель не хотел, чтобы она видела содержимое свитка, и она пообещала ему это. Пообещала не раскрывать свиток, но не подглядывать.
Бэй с азартом развернул бумагу и удивленно охнул, когда из свитка выпало еще одно письмо. Он удивленно посмотрел на два письма в руках, в то время как Эмма послала пару проклятий в адрес Румпельштильцхена. Этот хитрец точно что-то скрывал. Поколебавшись, Бэй при Эмме стал читать первое письмо, его глаза скользили по строчкам, и Эмма видела, как спокойствие на его лице сменилось удивлением. Он пару раз поднял взгляд на Эмму, и девушка подавила в себе желание вырвать бумагу из его рук. Темная была уверена, Румпельштильцхен писал о ней. Затем Бэй улыбнулся, его глаза счастливо засверкали, а под конец письма, он удивленно воскликнул. Темной захотелось спросить, о чем писал его отец, но это было не в ее стиле. Мальчик посмотрел на Темную, изучая ее лицо. Эмма поежилась и фыркнула.
— Что?!
— Ничего, — он улыбнулся, и что-то в его взгляде изменилось. Что-то отцовское, что она видела в карих глазах последнее время, мелькнуло и у сына.
— Да в чем дело?! — Эмма нетерпеливо стукнула посохом по земле.
— Просто ты... — он заколебался, отвел взгляд, подбирая слова. Эмма уже расслабилась, улыбнувшись тому, что наконец-то смогла сбить мальчишку. К ее удивлению, Темная вздрогнула от неожиданности, когда Бэй резко поднял голову, встречаясь с ее взглядом. Его глаза были полны решимости и вызова, а губы растянулись в ухмылке, точно такой же, как была у Румпеля, когда он готовился сказать какую-то колкость. — Ты очень милая! — выпалил он.
— Ч-что?! — девушка удивленно пискнула, наблюдая за тем, как Бэй, сорвавшись с места и прижимая к себе письма, побежал в дом. Эмма даже не сразу сообразила, что могла его догнать или применить магию. Она так и осталась стоять на месте какое-то время, пораженно переваривая его слова.
«Что с этой семьей не так?!» — Темная прикрыла глаза, поднимая лицо к небу и шумно выдыхая.
«Ненормальные!» — девушка качнула головой, чувствуя, как спал капюшон.
— Темная! — кто-то сбоку испуганно вскрикнул. Застонав, Эмма быстро испарилась в дымке.
Магия предательски перенесла ее в сад, в буквальном смысле, к ногам Румпеля. Мужчина удивленно вскрикнул, впервые видя светлую дымку магии, такую непривычную для него.
От звука, Эмма отшатнулась на шаг, удивленно рассматривая сидящего у фонтана Румпеля, в ногах которого она и стояла. Они оба какое-то время молча смотрели друг на друга, пока Румпель не заметил в ее руках посох. Мужчина тяжело поднялся, придерживаясь за фонтан и опираясь на пастуший посох. Эмма не опустилась к нему, она продолжала стоять, наблюдая за тем, как он борется с собой, со своей болью, как встает и с благоговением смотрит на посох, который она все еще сжимала в своей руке. Странно, но теперь девушка иначе воспринимала его. Какие-то фрагменты мозаики его жизни сложились перед ее глазами, и она видела сейчас совершенно другого человека, но такого же родного. Эмма стала понимать, что Румпель, как никто другой, мог видеть людей, их душу, скрывающуюся под уродством маски и грузом обстоятельств.
— Ты починила его! — восторженно воскликнул он, протягивая руку к посоху. Эмма прищурилась, подавив в себе желание, сказать что-то колкое.
— Если это можно так назвать, — Темная протянула ему посох. Прядильщик с жадностью выхватил его из ее рук и с брезгливостью откинул от себя другой посох. – Эй! Между прочим, он волшебный. Ты бы аккуратнее был бы с ним.
-Волшебный? — Эмма кивнула, но Румпелю не нужен был ответ. Конечно, у нее в этом замке было все волшебным. Кроме его посоха. Он нежно провел кончиками пальцев по дереву, нахмурившись, когда пальцы коснулись глубокой царапины. Румпель удивленно посмотрел на последний рубец, затем на новую царапину.
— Маленькое дополнение, — мужчина взвизгнул, чем удивил Темную. Он подтянул к себе посох, а сам, выпрямившись во весь рост, прислонил ребро ладони к царапине и провел к себе. Царапина доходила до подбородка. Эмма поежилась, увидев слезы в его глазах.
— Он... он так вырос, — тихо прошептал Румпель, поглаживая пальцем царапину. Эмма вновь кивнула, не находя слов. Думая о том, как это выглядит со стороны. Вдруг, сорвавшись с места и опершись на посох, мужчина резко обнял ее одной рукой за плечи, прижимая к себе. От неожиданности ее руки зависли в воздухе, боясь прикоснуться к мужчине, не зная, что нужно делать. Он был теплым. Эмма чувствовала его прерывистое дыхание на шее и с какой скоростью бьется его сердце, грозящее выломать ребра и вырваться наружу. Спустя мгновение, сообразив, насколько глупо сейчас она выглядела, девушка медленно, неуверенно опустила руки, обхватывая мужчину чуть выше талии.
— Спасибо, — прошептал он куда-то ей в шею. Эмма со страхом осознала, что он может расплакаться. Червячок, живший в ее сердце, уверенно грыз ее, напоминая, что в их разлуке виновата она. Не зная, что сказать, девушка заговорила о том, что беспокоило ее весь день.
— Бэй... — она сглотнула. — Он рассказал мне, почему ты хромаешь, — Румпель напрягся в ее объятиях и резко отстранился, буквально отталкивая от себя девушку. Эмма пошатнулась, удивленно взглянув на смену настроения у Румпеля. Взгляд мужчины сменился на затравленный, с отвращением к себе, стыдливостью. Он сделал шаг назад.
— Ему не стоило рассказывать, — его глаза забегали, стараясь не смотреть на Эмму. Мужчина отступил на еще один шаг. Эмма не хотела обидеть его, она думала Бэй говорил своему папе, как гордится им. Нельзя было допустить, чтобы он сейчас сбежал, иначе никогда не будет между ними того, что было прежде.
— Нет-нет, эй... — она подошла к нему ближе. Подняв руку, девушка аккуратно поддела прядь, упавшую на его глаза и заправила за ухо. Пальцы скользнули по щеке, останавливаясь на подбородке, вынуждая посмотреть ей в глаза. — Я не хотела тебя обидеть, слышишь? — предугадав его попытку вырваться, Эмма положила вторую руку ему на плечо. — Бэй сказал, что ты герой, — его губы болезненно скривились и он качнул головой.
— Ты врешь.
— Я никогда тебе не лгала. Он гордится своим отцом. Тем, кто пошел против всех, чтобы быть со своим сыном, — губы Эммы растянулись в улыбке, наблюдая за тем, как брови мужчины ползут вверх, боясь поверить в ее слова. Не веря в происходящее. Темная ласково провела пальцем по подбородку, придавая мужчине уверенность. — Ты не трус, Румпельштильцхен.
Его рот приоткрылся от удивления, и Эмма едва не расхохоталась, видя в нем не упрямого прядильщика и отца, а наивного мальчишку. Он был настолько раним и мил, что Эмма, не думая о том, что делает, потянулась к нему, невесомо поцеловав уголок его губ.
— Я не вру, — она улыбнулась. Девушка хотела отстраниться, но что-то удержало ее. Тонкие пальцы судорожно вцепились в ее плащ. Румпель склонился, сокращая расстояние между ними. Его мягкие, горячие губы захватили ее в поцелуе. Не ожидав такого ответа, Эмма удивленно распахнула глаза. Румпель жмурился, вкладывая в поцелуй надежду и благодарность. Поцелуй был медленным и нежным. Когда язык мужчины скользнул по ее нижней губе, пробуя ее на вкус, вспышка прошлых воспоминаний заставила Эмму отстраниться. Дыхание у обоих было сбито, Румпель хотел что-то сказать, но Эмма подняла руку, освобождая свой плащ из его захвата.
— Я... Да, — такое решение она приняла еще тогда, когда разговаривала с Бэем.
— Я не понимаю, — он нахмурился, встревоженно смотря на Эмму, глаза которой вновь становились золотистыми.
— Твой вопрос... утром. Да, — уголок губ приподнялся в едва уловимой улыбке, и она отступила на шаг. Румпель все еще непонимающе хмурился, и девушка подавила в себе желание стукнуть мужчину чем-то. Из рукава плаща выпала оранжевая роза, которую Эмма поймала за кончик стебля. Девушка взмахнула ею перед лицом прядильщика.
— Да, — она застенчиво улыбнулась, решив поскорее спрятаться до конца дня в замке. Обдумать события этого дня. Исчезая в замке, она уже не видела, с какой глупой улыбкой смотрел ей в след мужчина.
Комментарий к Глава 42.
Таки эту главу я писала очень долго, не знаю почему. простите(
мне важны ваши мнения и впечатления.
========== Глава 43. ==========
Румпельштильцхен был настолько потрясен ответом девушки, что мужчине так и не удалось заснуть в эту ночь. Воображение подкидывало красочные картины развития их отношений, сердце учащенно билось, а сам он был взволнован. Сейчас, осознав и приняв свои чувства, он был похож на неуверенного в себе подростка. Таким же он был, когда впервые встретил Милу. Только тогда он действительно был подростком, а Мила была единственной девушкой, к которой он испытывал какие-либо чувства. Он был настолько напуган и смущен присутствием девушки, что мог только заикаться, глупо смущаться и нервно кусать губу. Сжалившись, девушка сама помогла ему начать разговор. С тех пор он уже не смущался, но больше и не влюблялся.
Эмма была не такой. Совершенно не такой, как его жена. Девушка изначально видела, какой он трус. Она видела его таким, каким его даже не видела Мила, униженным и избитым. И не отвернулась от него. Она приняла его таким, каким он есть. Со всеми его недостатками, хромотой.
Румпель шумно вздохнул. Эмма сказала, что его сын считает его героем. Мужчина видел в ее глазах, что она была согласна с этим, но ему было страшно поверить в то, что это действительно могло оказаться правдой.
Хотелось... хотелось всего и сразу, но Румпель мысленно одернул себя. Эмма была не простой девушкой, и что-то подсказывало ему, что ее прошлое было слишком болезненным. С ней будет не просто. Даже тогда, когда она дала свое согласие, ему казалось, что их сближение будет проходить точно так же, как и до этого: миллиметр за миллиметром. Возможно, он надеялся, она перестанет отрицать то, что кто-то мог полюбить ее, перестанет бояться, исчезать. Румпель надеялся, что с этого момента, все будет по-другому. Она позволит находиться ему рядом, позволит прикасаться к себе и не будет дико, испуганно смотреть на него после поцелуя.
Поцелуй. Мужчина мечтательно улыбнулся. Он не знал, почему девушка становиться собой, но ему чертовски это нравилось. Эмма была красивой, зеленоглазой блондинкой, о какой он даже и не мечтал. Но, к его удивлению, даже золото глаз и кожа странного цвета не уменьшали ее красоты. Ему нравилось в ней все.
У Эммы была такая же бессонная ночь. Девушка терзала себя неуверенностью, глупыми вопросами, на которые не могла найти ответа, и банальным страхом. Ей было все равно, каким человеком был Румпельштильцхен раньше. Она видела перед собой мужчину, в котором ей нравилось абсолютно все. Даже его хромота. Даже его противный, вредный, упрямый характер. Но пугала неизвестность, ожидание боли и предательства. Спутники, что ни на миг не покидали ее с той самой, злополучной ночи. Ей нужно поверить, что с ним будет иначе. Румпель не причинит ей боли. Она видела, как он смотрел на нее. Она знает, через что прошел он. Остается только научиться доверять. Ему. Себе. И довериться. Это будет сложно, но если он не отвернется, позволит открыться и примет ее, когда узнает всю правду, тогда у нее все получится. У них. Осталось лишь как-то перебороть себя. Но не сейчас. Нет. Сейчас она сделала достаточно, и осознание этого начинало пугать. Зажмурившись, Эмма решила, что утро ее не начнется со встречи с Румпелем. Было слишком рано. Слишком страшно.
