сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)
— Это моя прислуга. Благодари его за то, что моя коллекция перчаток не пополнилась, — ехидно добавила Темная, она бы с удовольствием посмотрела на то, как Малифисент, унижаясь, будет благодарить прислугу. Каково же было ее удивление, когда женщина не выказала никакого отвращения и презрения, продолжая спокойно, с долей любопытства рассматривать Румпельштильцхена. При малейшем движении дракончика, ее глаза возвращались к нему и дарили слабую улыбку.
— Эмма! — снова воскликнул Румпельштильцхен.
— Чего ты... А, ну да, — опомнилась девушка и щелкнула пальцами. Руки мужчины отмерли, и он снова стал их полноценным хозяином. Мужчина, все еще не веря в происходящее, осторожно взглянул в голубые глаза, ища ответы на свои вопросы, удостоверяясь в том, что это был действительно ее ребенок.
— Нет-нет-нет, не так просто, — покачав в воздухе указательным пальцем, заметила девушка, буквально вторгшись и разрушив взаимопонимание, сложившееся между ними. Замедлись она на секунду, и он бы передал дракончика той в руки. — Ты не оставляла мне его, я его нашла. Значит, так просто ты его не получишь.
— Эммахэннауэр, чего ты хочешь? — устало вздохнула ведьма, понимая, что в этот раз Темная не отступит.
— Сделку. Я отдам тебе ребенка, если ты отдашь мне шар, — победоносная ухмылка скользнула по ее губам. Малифисент растерялась, она выглядела застигнутой врасплох, а огонек в ее глазах потух. Цена была жестокой.
— Но... Ты же знаешь, моя сила заключена в нем. Как же я защищу своего ребенка без него? — женщина была подавлена.
Комментарий к Глава 22.
Ребятки, что-то каша в голове какая-то. Надеюсь, глава вышла не слишком сумбурной и понятной)
========== Глава 23. ==========
Эмма впервые при Румпельштильцхене заговорила о сделке. Ему всегда было любопытно, что она могла требовать за свои услуги, в то время когда у нее все было. И сейчас он осознал, что ценой за ее магию является самое дорогое, что было у человека, видимо такая цена действительно имела значение. Когда женщины заговорили о шаре, он не сразу понял, что конкретно было необходимо Темной. Он знал, что магия должна быть в человеке с рождения, но женщина сказала, что ее сила заключена в нем. Либо этот шар был особенным и давал его владельцу что-то помимо магии, поэтому его хотела Эмма, либо без него эта женщина действительно не сможет защитить свое дитя. Он нахмурился, не мог же шар подарить женщине дракона. Значит то, что делало ее именно такой, и было ее врожденной магией, но не больше. Румпельштильцхен был не согласен с условием сделки Эммы, это было жестоко, она подвергала опасности ребенка и его мать. Такого не следовало допускать, она же не предлагала ведьме защиту, как ему.
Малифисент колебалась. Она еще раз окинула взглядом мужчину, что бережно и тепло прижимал к себе дракончика. В его взгляде, движениях и отношении ее ребенка к нему была любовь и забота. Она видела, что мужчина привязался к нему, так же как и ребенок. Малифисент не могла оставить дитя. Но если она отдаст шар, она не защитит его больше. А вот он мог позаботиться о ребенке, а сама она даст хромому защиту и покровительство. Сейчас, видя то, в какой позе стояла эта пара и как они переглядывались, Малифисент была уверена, что он не даст его в обиду, а Эмма не рискнет лишить себя единственного человека, который задержался в ее замке и жизни. Мысли женщины метались от одного к другому, Темная терпеливо ждала решения, давая подумать и взвесить все за и против. Ведьма подавлено сняла шар с посоха и задумчиво покрутила его в руке.
Эмма хищно наблюдала за эмоциями, сменяющимися на лице женщины. Когда она взяла в руку шар, Темная плавно, ненавязчиво, подошла ближе, тем самым подталкивая женщину к решению. Рука Малифисент дрогнула и, поддавшись порыву, дрожа, стала протягивать шар Эмме.
— Нет! — воскликнул Румпельштильцхен, наблюдавший эту картину. Обе женщины вздрогнули. Малифисент едва не выронила шар и прижала его к себе, в то время как рука Эммы уже зачерпнула воздух. Она встретилась взглядом с мужчиной, ее глаза метали молнии, она готова была отчитать его за непослушание, но в карих глазах мелькнули растерянность и потрясение. Он осознал, что сказал это вслух, отступать было некуда. Нерешительно пожевав нижнюю губу, взглянув мельком на Малифисент, он снова посмотрел на Эмму.
Легкое раздражение, начинавшее сменяться злостью, сбежало под натиском удивления. Карие глаза, такие орехово-золотистые, светлые, наполненные гаммой эмоций, потемнели, превращаясь в шоколад с горьковатым вкусом, там была уверенность.
— Не нужно, — спокойнее сказал он, борясь с собой, обещая себе не упускать ее взгляда. Им нужен был зрительный контакт. Она должна его понять сейчас без слов. Она должна понять, что оставлять родителя без его дитя, хуже наказания и любой пытки. — Она сказала, что не сможет защитить его. За какие грехи это невинное дитя должно расплатиться? За грехи своей матери? Ни один ребенок не должен отвечать за ошибки своих родителей, — последние слова были сказаны с горечью, такой же терпкой и вязкой, что была в его глазах. В зале повисла напряженная тишина. Малифисент старалась не подавать виду, что ее удивила смелость этого простого смертного. Но, видимо, он был не так прост, раз Темная его терпела и не превратила во что-то, а ее дитя спокойно нежилось в его руках, играя с завязками на вороте его рубахи.
Эмма не могла поверить собственным ушам. Он защитил незнакомую ему женщину, ее ребенка и пошел против нее. Темная бы с удовольствием вышвырнула его сейчас из зала и спокойно завершила начатую сделку, но в его словах была доля правды, как бы ей не хотелось этого признавать.
— Мне нужен шар. За спасение ее ребенка эта цена будет вполне справедлива, — вкрапления болотных нитей в ее золоте глаз, стали ярче.
— Эмма, он... мой, — мягко сказал мужчина. Осторожно, стараясь не вывести Темную из себя, он прощупывал тонкую кромку льда, боясь оступиться и разрешить судьбу всех здесь присутствующих.
Малифисент приподняла бровь и перевела взгляд с Темной снова на Румпельштильцхена. Это заявление, в стенах этого замка, звучало крайне абсурдным и смешным.
— И я хочу отдать его матери. Малыш еще не знал материнской ласки и едва привык ко мне. Нас он не вспомнит, а родную мать никто никогда ему не заменит. Она его защита, она его кровь, — Румпельштильцхен ласково погладил существо по спинке и оно довольно заурчало, вызывая улыбку у всех, кроме Эммы.
Мерлин, как же он был прав. Но ее интуиция просто захлебывалась криком, тряся свою хозяйку за плечи, брызжа слюной, пытаясь вдолбить в ее блондинистую голову тот факт, что этот шар в скором времени ей понадобиться ценою жизни. Эмма упрямо поджала губы. С другой стороны, дракон появился на свет благодаря ему, это была его заслуга в том, что существо осталось живо до сих пор. Здравый рассудок призывал девушку уступить, она придумает что-то другое, а если нет, рано или поздно отберет силой этот проклятый шар. Но внутри нее бурлила и шипела недовольная тьма, заявившая свои права на этого ребенка толчком в спину. Темная, ведомая магией, приблизилась к Румпельштильцхену вплотную, сверля его взглядом, желая прожечь в этих упрямых глазах дыру, чтобы он никогда больше не смел на нее так смотреть.
Румпельштильцхен поежился от ее колючего, такого холодного и одновременно сжигающего взгляда, но не отступил, не отвел взгляда. Он не вздрогнул, когда она приблизилась к нему, только инстинктивно, желая обезопасить ребенка, отвел руку с ним в сторону. Он сомневался в том, что она стала бы вырывать существо из его рук, но опасность, витавшая в воздухе, подтолкнула его перестраховаться. Благодаря небольшим каблукам на ее ботфортах, девушка была одного с ним роста. Их носы едва соприкасались, он чувствовал ее неровное и горячее дыхание на своей коже. Глаза в глаза.
— Мне. Нужен. Шар, — сквозь зубы, едва слышно, прошипела она. Мужчина сглотнул. Сердечный ритм ускорился, разгоняя кипящую кровь по венам. Уверенность в глазах, упрямо смотрящих в ее, стала разбавляться злостью. Недобрый огонек удивил Темную, заставив ее зрачки угрожающе расшириться. На смуглых, впалых щеках мужчины, заиграли желваки.
— Не нужен, — с оскалом произнес он.
— Да как ты...
— Ты Темная. И ты можешь сделать все сама. Тебе не нужен шар, чтобы быть могущественной. Тебе не нужен ребенок. Ты сильная. Могущественная. Человечная, — слова срывались с его языка и гвоздем вбивались в ее сознание. С каждым словом гвоздь входил все глубже, отрезвляя. Тьма задушено отступала, поджав хвост и огрызаясь на хозяйку, что была загипнотизирована уверенным взглядом карих глаз. Но последнее слово, оно не о ней, оно прозвучало, как гром среди ясного неба, сбивая всю спесь, рассеивая наваждение, убирая пелену с глаз и высвобождая темного демона. Девушка дернулась, как от пощечины. Торжество, промелькнувшее во взгляде хромого, исчезло. Он видел, как зрачок медленно стал расширяться.
Малифисент молча наблюдала за противостоянием этих двух людей. Она никогда не видела, чтобы кто-то так разговаривал с Темной, и никогда не видела, чтобы Темная так тушевалась перед кем-либо. Они были интересной парой. Женщина хмыкнула про себя, она не удивится, если когда-то узнает, что Темная обретет свое счастье с этим невзрачным упрямцем. Она видела, как он побаивался ее, но характер пробивался и диктовал свои правила, не смотря на страх и последствия. Упрямство и справедливость шли с ним в ногу. Малифисент вынырнула из своих мыслей и переключила свое внимание на них, когда мужчина со злостью, забыв про всякий страх, забыв о том, кто перед ним стоял, выплевывал слова. Она обеспокоенно перевела взгляд на Темную, чье дыхание участилось, а когти левой руки стали стремительно удлиняться. Женщину пробрала дрожь, неужели она вырвет его сердце. Блондинка должна взять себя в руки, иначе она пожалеет об этом. Малифисент была уверена, об этом Темная будет жалеть не один год, она не оставит в живых и свидетелей своей потери. Необходимо было вмешаться, срочно.
— Эмма, — реакции не последовало, расстояние между их носами сократилось еще больше. На виске у мужчины выступила капелька пота. — Эммахэннауэр! — прикрикнула ведьма, одергивая девушку. Эмма повернула голову, переключая все свое внимание на женщину. Золото ее глаз утонуло в черной бездне, девушка смотрела пустым, ничего не выражающим взглядом.
— Отдай ребенка, — тихо, свистяще сказал Румпельштильцхен. Его дыхание опалило ухо девушки, отрезвляя ее. Она моргнула, когти постепенно втягивались обратно.
— Ты будешь должна мне услугу, равную цене жизни твоего ребенка, - с хрипотцой приказала она Малифисент. Женщина молча кивнула, соглашаясь с таким условием, она знала, что Эмма не потребует чего-то невозможного, хотя и гарантировать этого не могла.
Опомнившись, Эмма отступила на шаг, близость с хромым была странной и не свойственной ей. Она услышала, как он облегченно вздохнул ,и повернувшись к Малифисент, протянул ей ее дракончика.
— Заботьтесь о нем. Любите. И никогда больше не оставляйте его, — с этими словами он вручил женщине малыша. Едва существо коснулось рук матери, как его обволокла алая дымка, и на руках у женщины оказался обычный ребенок. Румпельштильцхен удивленно охнул и с любопытством наблюдал за тем, как мать прижала к себе дитя и счастливо улыбаясь, поцеловала его.
— Он... тоже человек? — потрясенно пробормотал хромой. Малифисент кивнула, не в состоянии сказать ни слова, ее переполняли чувства и эмоции.
— А ты думал, она дракона воспитывать будет? — фыркнула Эмма, закатив глаза.
— Не думал я.
— Оно и видно.
Мужчина послал сердитый взгляд Темной. Малышка счастливо хихикнула, обратив на себя внимание всех взрослых.
— Ее зовут Лили, — улыбнулась Малифисент, глядя на девочку.
— Это имя подходит ей, — с теплотой в голосе отозвался Румпельштильцхен и удивился, когда ребенок протянул к нему ручки, агукая. Он перевел неуверенный, но полный тепла, взгляд на ведьму. Когда женщина кивнула, он осторожно поднес свою руку к малышке, желая пощекотать ей носик. Девочка крепко схватилась за его длинный худой палец и сунула его себе в рот. Он тихо рассмеялся, как и ее мать. Эмма с трудом подавила легкую, непроизвольную, улыбку.
— Кажется, привычка кусаться у нее останется на некоторое время, — он улыбнулся и взглянул на женщину. Малифисент кивнула.
— Эта привычка с возрастом ей пригодиться и не даст ее в обиду. Как тебя зовут?
— Эм... — он мельком взглянул на Темную, что сосредоточенно изучала сломанный книжный шкаф. — Румпельштильцхен.
Малифисент едва подавила улыбку, что так хотела растянуть ее губы от уха до уха. Этот мужчина еще покажет, кто в этом замке хозяин. Вот и на Темную нашлась управа.
— Малифисент. Я благодарна тебе за заботу и настойчивость, — они не сговариваясь взглянули на Эмму, что показательно фыркнула, заставив обоих отвести взгляд. Ведьма мягко улыбнулась. — В знак благодарности, я хочу исполнить любое твое желание. Чего бы ты хотел?
— Тожемнефея, — откашлялась Темная.
— Эм... — он был растерян и смущен, такого развития событий он не ожидал, как, собственно, и благодарности. Он мог попросить что угодно, мужчина был уверен, что эта женщина выполнит его просьбу, но что ему было нужно? Сына она не вернет. Сад почти убран, только лишь беседка осталась разрушенной. Может, прялка? Тогда понадобится солома, которой тут нет. Темная вряд ли будет каждый раз колдовать для него или, еще хуже, ходить за ней на рынок. А еще он чувствовал обжигающий взгляд Темной, которая буквально прожгла дырку на его предплечье. — Малифисент, это очень великодушно с твоей стороны, но мне ничего не нужно.
— Ты уверен? — она подарила осуждающий взгляд Темной и та лишь закатила глаза. Румпельштильцхен кивнул. — Тогда, я тоже буду должна тебе услугу. Я вижу, ты сможешь воспользоваться ею с умом.
— Спасибо, но не стоило... Малифисент, просто заботься о Лили и никогда не подвергай ее опасности. Дети это самое дорогое, что у нас есть.
Малифисент кивнула, тем самым давая ему обещание. Обернувшись к Темной, она пожелала всего хорошего и исчезла в черной дымке.
Из задумчивости и хаоса мыслей Эмму вывело выразительное покашливание. Обернувшись, она встретилась с карими глазами, в которых плясали смешинки и чертово самодовольство.
— Что? — изогнув бровь невинно спросила она.
— Ты знаешь, я жду, — мужчину распирало, то ли от гордости за собственную смелость, то ли за ее явный проигрыш. Эмма сердито, как ребенок, посмотрела на мужчину, который едва сдержался от желания показать ей язык.
— Да, ты был прав, — она и сама знала, что мать вернется за драконом, но идея новых перчаток, до сих пор надоедливой мухой жужжала в ее подсознании. Румпельштильцхен скромно опустил голову, скрываясь за спадающими волосами, но Эмма могла поклясться, этот паршивец улыбался!
— А теперь приберись здесь! И в саду, — она нетерпеливо взмахнула рукой, превращая его посох в метлу. Румпельштильцхен скривился.
— Восстанови беседку, пожалуйста. Она не подлежит ремонту...
— Посмотрим, — отмахнулась она, мысленно решая, как сделать ее лучше и удобнее. Постройку следовало существенно обновить, до неузнаваемости.
— Я буду скучать по нему, — с грустью в голосе выдохнул Румпельштильцхен. Опираясь на метлу, он подошел к осколкам разбитого стекла.
— Это была девочка! — в этот момент она почувствовала укол совести, он ведь так же скучает по своему сыну и еще ни разу не спросил ее о нем.
— Вчера ты называла ее — «оно», — буркнул мужчина, начиная подметать.
— Дурак, — слово заглушил нервный хлопок в ладоши, с которым Эмма исчезла из зала.
Комментарий к Глава 23.
Автору важны и интересны ваши впечатления и эмоции!)
========== Глава 24. ==========
