сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)
— Рука... — глаза метнулись к правой руке. Немного крови впиталось в рубашку винного цвета, поэтому Темная не сразу заметила укус. Разорвав рукав, она обнаружила два небольших прокола у сгиба руки. Ранка была неглубокой, несколько капель крови и яд... расползающийся по венам, окрашивающий их под кожей в черный цвет. Нервно заправив прядь волос за ухо, Эмма провела ладонью над укусом, пытаясь исцелить. Рана не затянулась, яд по венам поднялся выше, а Румпельштильцхен болезненно застонал.
— Черт! Нет! Нет! Сейчас... — ее дыхание сбилось, а мысли вихрем проносились в голове. Девушка была далека от медицины, но что-то она читала и сейчас пыталась вспомнить, как можно помочь ему.
Темные линии медленно, но уверенно поднимались к предплечью. Был только единственный знакомый ей выход. Схватив Румпельштильцхена за предплечье и сдавив его с такой силой, что мужчина заскулил, она замедлила распространение яда.
Склонившись, девушка накрыла ртом его укус и стала отсасывать яд. Металлический, солоноватый привкус крови был отравлен едкой кислотой, неприятно щиплющей у нее во рту. Не заботясь о коврах, девушка сплюнула. Не ослабляя хватку, Эмма снова прижалась губами к распухшей ране и стала высасывать яд. Темные тонкие линии отступали с каждым ее движением. Когда весь яд был извлечен, Темная, убирая дрожащей рукой непослушную прядь с глаз, отпустила Румпельштильцхена и осторожно провела рукой над раной. Магия все равно не сработала, и Эмма зло зарычала.
— Я убью ее!
— Нет... Бэй... - Румпельштильцхен, находясь все еще в бреду, дернулся на кровати. Эмма положила руку ему на грудь, удерживая мужчину на месте.
— С ним все в порядке, — ее голос прозвучал неуверенно, и Эмма, прикрыв глаза, послала нити магии в деревню, проверяя безопасность мальчика и накладывая еще одну защиту на дом, в котором он жил.
— Да... да... — мужчина замотал головой, когда сильная дрожь пробежала по его телу. Дыхание стало тяжелым и прерывистым. Его глаза закатились, а синева губ так и не отступила. Эмма непонимающе нахмурилась — яд был извлечен. Она не понимала, что происходит.
— Румпельштильцхен, что происх... — с его губ сорвался хрип, тело расслабилось, а голова резко замерла. – Э! Нет-нет-нет! — он потерял сознание. Эмма стала нервно хлопать мужчину по щекам, желая привести его в чувства. — Очнись! — девушка обхватила руками его лицо. Руки предательски дрожали, а капельки пота стекали у нее по вискам.
— Не смей умирать! — кончиками пальцев она чувствовала, как пульс на его шее стал ослабевать. Руки беспорядочно двигались, девушка не отдавала отчета своим действиям. Она впервые не знала, что делать. Руки скользнули по плечам мужчины, желая встряхнуть его, вдохнуть жизнь в его тощее тело, вернуть его к жизни. Она никогда не простит себе его смерть. Она никогда не сможет взглянуть в глаза его сыну. Реджина окажется права, все, кто находится рядом с ней, все погибают. Она несет смерть. Разрушение. Тьму. Он был единственным человеком, кто воспринимал ее такую, какая она есть. Глаза предательски защипало от слез. Пальцы, ища поддержку, единственный выход, решение, судорожно сжали плечи Румпельштильцхена. - Не смей бросать меня!
Пальцы смяли влажный шелк, и Эмма осторожно убрала руку. Ткань была пропитана кровью, что слилась с винным цветом рубашки. Резко разорвав воротник рубашки, Эмма испуганно наблюдала за темными линиями, что подползали к самому сердцу Румпельштильцхена. Две маленькие дырочки были у ключицы, ближе к основанию шеи. На мгновение Эмма заколебалась, но, отбросив сомнения, девушка прижалась губами к укусу. Отсосать — выплюнуть. Отсосать — выплюнуть. И так до тех пор, пока яд не покинет его тело. Эмма делала это на автомате, молясь, чтобы еще не было поздно, и ругая себя за то, что не сразу заметила второй укус. Когда во рту остался лишь привкус крови, Темная беспомощно посмотрела на мужчину. Он так и не пришел в себя. Бегло осмотрев его, девушка больше не нашла ни единой раны. Вздохнув, ей необходимо было залечить раны и убрать остатки яда.
В руках появился небольшой кинжал, а в руке вспыхнул огонек. Девушка несколько раз провела лезвием над огнем, накаляя его.
— Прости, я... я потом вылечу, обещаю, — неуверенно взглянув на бессознательное лицо Румпельштильцхена, девушка прижала раскаленный кончик кинжала к первому укусу. Металл зашипел, в воздухе запахло жженной кожей. Эмма болезненно скривилась, сожалея о случившемся. Разогрев кончик кинжала еще раз, девушка аккуратно прижала его к ключице.
Румпельштильцхен был горячим, синева губ медленно исчезала, и Эмме оставалось лишь ждать, когда его организм справиться с остатками яда и придет в себя. Смазав мазью ожоги и наложив легкую повязку, девушка стала ждать.
Открыв глаза, Румпельштильцхен непонимающе заморгал. Комната освещалась несколькими свечами, а ее очертания плыли перед глазами. Вспомнив, что произошло, он попытался приподняться, но был слишком слаб. Рука неприятно болела, а сухость во рту мешала сосредоточиться. Ему нужно было увидеть Эмму, все ли с ней в порядке? Задавшись этим вопросом, он только сейчас обратил внимание, что у его кровати, сидя в кресле, спала Эмма.
— Эмма... — он говорил настолько тихо, что ему показалось, что голос был лишь в его голове. Но девушка дернулась, едва не упав с кресла. Темная дезориентировано осмотрелась по сторонам и, опомнившись, подскочила к нему.
— Ты как? — в свете свечей он смог ее рассмотреть. Изможденная, с покрасневшими глазами и спутанными волосами, она так была не похожа на ту энергичную девушку, которую он всегда видел в этом замке.
— Воды... -выдавил он, пытаясь приподняться.
— Лежи, тебе нужен покой, — остановив его, она образовала стакан воды и, аккуратно приподняв его голову, поднесла стакан к пересохшим губам. Он пил жадно, позволяя воде течь по подбородку. — Не торопись, — вода не заканчивалась, и он мог выпить столько, сколько ему необходимо. Глаза мужчины стали закрываться, и Темная вовремя забрала стакан. Тело мужчины расслабилось, и он провалился в сон. Эмма аккуратно провела ладонью по горячему лбу, убирая прилипшие пряди.
Он был слишком горячий, организм из последних сил боролся с остатками яда, но эта борьба давалась ему с трудом.
Вздохнув, Эмма сделала охлаждающий компресс и положила на лоб мужчине. Ей показалось, что он расслабленно выдохнул, и едва уловимая улыбка скользнула по ее губам.
Он просыпался еще несколько раз, и Эмме казалось, что она под каким-то проклятием. Все повторялось точь в точь, только сутки сменяли друг друга.
Когда в очередной раз он проснулся, девушка не спала и внимательно следила за ним.
— Воды? — не желая нарушать тишину, прошептала Эмма. Румпельштильцхен криво улыбнулся.
— Все в порядке, я...
— Ты дурак, — фыркнула девушка, садясь на край кровати. — Ты чуть не умер.
— Но не умер же. Сколько я спал?
— Трое суток, — устало ответила Эмма. Она убрала непослушную прядь с его глаз и коснулась его лба. — Жар прошел, совсем скоро ты встанешь на ноги. И тогда я убью Реджину, — зло фыркнула девушка.
— Не нужно, это я виноват, — он с надеждой взглянул на Темную, готовясь в любой момент схватить ее за руку, остановить, не позволить тьме одолеть ее.
— Правильно. Сначала я убью тебя, потом ее.
— Не убьешь, — Эмма скептически приподняла одну бровь. — Ты заботилась обо мне.
— Не правда, — девушка нахмурилась, когда уголки его губ приподнялись в улыбке.
— Я помню, ты была рядом. И это был не сон, — предупредил он, предугадывая следующий ее ответ.
— Если ты когда-то и умрешь, то только от моей руки, — серьезно заметила она, стараясь не показать, как все внутри сжалось после этих слов. Она никогда не сможет навредить ему. Он был прав, она впервые за столько лет о ком-то заботилась. Это было непривычно и... приятно.
— Надеюсь, не раньше Реджины, — весело, насколько это было возможным, заметил Румпельштильцхен. Но Эмма услышала в его голосе нотки злости и, действительно, надежду на это.
— Я все еще могу это устроить.
— Не стоит, не позволяй тьме поглотить тебя полностью, — Эмма фыркнула и посмотрела в окно. — Я знаю, что ты можешь мне ответить, но... просто не сдавайся. Я бы хотел помочь тебе с этим и...
— И убить Реджину.
— И уб... Нет! Подожди! Я тебе сейчас о милосердии говорю, — он увидел, как ее плечи задрожали, и комнату наполнил звонкий смех. — Издеваешься, да? — он улыбнулся, осознавая, что повелся.
— Надо же мне что-то взять с тебя, за три бессонных ночи, — на его лице мелькнуло возмущение. — Хорошо, я не трону ее. Пока... Что означала та роза, которую ты ей подарил?
— Это не так важно, я...
— Румпельштильцхен! — она взмахнула рукой.
— Румпель.
— Ч-что? — девушка тупо уставилась на мужчину, наблюдая за тем, как его глаза раздраженно закатились.
— Называй меня Румпель, — спокойно, мягко попросил он.
— Не меняй тему разговора! — Румпельштильцхен неуверенно пожевал нижнюю губу, виновато отводя глаза под пристальным взглядом Темной.
— Черная роза означает пожелание смерти. И она, кажется, об этом знала.
— И ЭТО ТОТ КТО ГОВОРИТ О МИЛОСЕРДИИ?! — взревела девушка, вскакивая с кровати.
— Эмма! Она угрожала Б.. Бэй! С ним все в порядке? Эмма! — девушка не реагировала на его слова, нервно прохаживаясь возле кровати. Румпельштильцхен попытался приподняться, но болезненно зашипел, когда оперся на больную руку. Девушка замерла, наблюдая за его попытками, и вернулась к кровати.
— Все в порядке, он в безопасности. Ты же знаешь, это условие сделки, — грустно заметила она.
— Я не про это, — мужчина прикрыл глаза, устало выдохнув. Как объяснить ей, что сделка для него уже не имела значения. Ему было приятно находиться с ней, общаться с ней. Он верил ей и в то, что она защитит его сына, ему казалось, что защищая его сына, она делала это не как исполнение сделки, а по собственному желанию. Он тихо фыркнул, привлекая внимание Эммы. — Мы похожи.
— Это почему же?
— Ну, милосердие и все такое, — он невинно взглянул на Эмму, и девушка рассмеялась. Волна тепла захлестнула мужчину, когда он услышал ее смех. Он мог привыкнуть к этому. Он мог стать зависимым. Он стал... Неприятный зуд отвлек его от мыслей. Румпельштильцхен потянулся к больной руке и попытался снять повязку.
— Что ты делаешь? — Темная перехватила его руку.
— Чешется, — кисло заметил мужчина, пытаясь снова дотянуться до повязки.
— Ах, да... мне пришлось залечить тебя народными средствами. И тебе лучше не знать какими. Я попробую убрать зуд, — девушка провела ладонью над повязкой, но ничего не произошло. Значит остатки яда еще находились в его ране, что делало невозможным ее лечение. — Не выходит. Тебе нужно потерпеть пару дней, и тогда можно будет снять повязку. Пожалуйста, не расчесывай ее, иначе останутся шрамы, - Румпельштильцхен недовольно кивнул и убрал руку.
— Боевые шрамы украшают мужчину, — в словах прозвучала грусть, не понятная Эмме.
— Румпель... — было непривычно называть его так, слишком особенно. Слишком по-домашнему. Эмма не заметила, как при имени, произнесенном с теплотой, на которую была способна Темная, мужчина вздрогнул, удивленно посмотрев на девушку. Ему было так же непривычно слышать свое имя от нее. — Тебе достаточно шрамов в этой жизни. Так будет лучше, поверь.
Его задело упоминание его больной ноги, мужчина не понял, что Эмма имела ввиду не совсем это. Но сказанного было уже не изменить, смесь горечи и легкого раздражения вылилась в следующую фразу, о которой он пожалел, но было уже поздно.
— И какова за это будет цена? — Эмма дернулась от него, как от пощечины. Теплота во взгляде исчезла, сменяясь холодом и колкостью. — Прости, я...
— Заплатишь потом, — рыкнула девушка, поднимаясь с кровати.
— Нет. Эмма, я действительно не хотел обидеть тебя, я не подумал.
— Надеюсь, — Эмма повернулась к нему спиной, уставившись в окно. Ее плечи нервно дернулись, и она взмахнула рукой. Румпель ожидал, что она сейчас исчезнет, но на столике рядом с кроватью появился поднос с горячей едой. — Тебе нужно кушать и скорее поправляться, — улыбка, которую не видела Эмма, скользнула по его губам. Она заботится о нем. — Впереди много работы. Замок весь в пыли, — отстранёно, огораживаясь от внешнего мира, сказала Темная и исчезла в дымке. Румпельштильцхен устало прикрыл глаза, признавая свою ошибку.
Комментарий к Глава 35.
Огромное спасибо Blueberry Milk за такой потрясающий арт к моей работе! Я безумно рада, что мои работы могут вдохновить читателей!
http://5.firepic.org/5/images/2015-10/02/zkzweb61d8f3.jpg
========== Глава 36. ==========
«Не то. Не то-о. Не то!!!»
Эмма мрачно смотрела в зеркало, рассматривая свой новый наряд. И еще один. И еще. Знала бы девушка, что родив сына, чета Прекрасных пригласит ее на празднование, никогда бы не согласилась предоставить им защиту. Ей необходимо было присутствовать на балу, дабы завершить начатое заклинание защиты. Последние штрихи, последние нити заклинания и несколько часов смертной скуки на балу. Была возможность совершить несколько сделок, выгодных ей и не очень удачных для приглашенных на этот бал. Необходимо было выглядеть соответствующе, как для Темной, так и для бала. Это начинало злить.
Когда она вообще была последний раз на балу? Кажется, никогда. Эмма нахмурилась снова осматривая новый наряд.
Фыркнув, Темная провела рукой. Ноги обтянуты в черную кожу, черный с золотыми шипами жилет и белоснежная рубашка со свободными рукавами.
— Что ты делаешь? — в зал вошел Румпельштильцхен, удерживая в руках поднос.
— А на что это похоже? — Эмма недовольно осмотрела себя в зеркале и снова переоделась. Одежда, не изменившись, поменяла лишь цвета.
— Ты... Наряжаешься? — мужчина поставил поднос на стол и подошел чуть ближе к девушке.
— Ч-что? Нет! — Эмма заколебалась, неуверенная стоит ли говорить ему о ее сегодняшней поездке. — Мне необходимо присутствовать на балу.
— В.. этом? — Румпельштильцхен как-то странно осмотрел ее наряд.
— Или в этом, — девушка устало выдохнула и сменила одежду. Черные обтягивающие штаны, темно-синий корсет, плотно стягивающий девушку, из-под которого выглядывал край блузки на тон светлее, едва прикрывая полушария ее груди. Плечи остались обнажены и, нахмурившись, Эмма щелкнула пальцами. Вихрь магии окутал ее правую руку, когда дымка рассеялась, Румпельштильцхен увидел золотые рыцарские латы. Золотистая цепь обнимала девушку и удерживала тяжелый острый наплечник на обнаженном плече девушки. От лат возвышался пик, чем-то похожий на воротник, скрывая правую сторону лица девушки. Железо облегало руку до предплечья, дальше от него тянулись пару тонких цепей и гладкий металл облегал руку у запястья, с острым вытянутым концом по середине, как острие, до самих пальцев.
Взгляд Румпельштильцхена был смесью пораженности и смятения. Наряд был вызывающим, колючим и одновременно завораживающим. Это то, что подходило для Темной, она была прекрасна. Но это не подходило для бала.
— Ну...
— Что? — Эмма поджала губы.
— Это не совсем для бала, насколько мне известно, приглашенные одеваются несколько иначе... — Румпель задумчиво почесал затылок. — А если... А если какой-то ухажер, — уголок его губ презрительно дернулся, — захочет поцеловать вам, госпожа, руку? — мужчина сделал шаг к Эмме и взяв ее за правую руку, скользнув пальцем по острию, стал подносить ладонь к губам. На полпути из металла выскользнул острый, предупреждающий шип. Румпель дернулся, но, стараясь не показывать свое смятение, медленно опустил ее руку. — Как враждебно.
— Я не нуждаюсь в ухажерах, — фыркнула девушка и отошла на шаг. Ей польстил жест хромого, с его грациозностью, которую он мог себе позволить, не зная, как на самом деле это делается. А вот от слов об ухажерах, по телу пробежалась неприятная дрожь. Девушка качнула головой, отгоняя неприятные мысли.
— А бал в честь чего..?
— Рождение ребенка.
— А собралась, как будто на войну, — Румпель насмешливо фыркнул, но быстро спрятал улыбку, заметив, как зрачки темной опасно расширились.
— Мне кажется, я рано вылечила твои шрамы, — мрачно заметила она. — Был бы не таким разговорчивым.
— Да брось, это же праздник! Рождение ребенка, это... это...
— Ясно-ясно. Есть варианты? — скрестив руки на груди, Эмма вызывающе подняла бровь. Румпель неуверенно облизнул пересохшие губы и, поколебавшись, кивнул. — Рискни.
— Убери латы, — Эмма фыркнула, но металл исчез. — Эм... убери штаны, — его голос звучал то ли стеснительно, то ли вопросительно.
— Что?!
— Господи... Ну... Давай я нарисую лучше? — Эмма напряженно повела плечом и образовала пергамент с пером. Взяв бумагу, он быстро сделал набросок и показал ей. — Только это сапфировое, а это кожа. Коричневая.
— Ты же...
