Текст книги "Алтарь для Света (СИ)"

Автор книги: Китра-Л

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Юмор мне сегодня определенно не давался.

– Так ты искала меня?

– Нет. То есть да, но не здесь и не сейчас.

– Тогда к чему этот маскарад? Зачем ты сюда приехала, за Райтом, что ли?

– Он здесь?! – ахнула я.

Леда кивнула.

– Где? – я в ужасе обернулась, на всякий случай проверяя обстановку вокруг.

– Здесь, в пансионате.

– Как Сестра Крови? И что, вот в таком же ходит?

Леда покачала головой. Если в первые минуты у нее еще была надежда, что я смогу как-то поспособствовать спасению, то теперь она ясно осознавала, что помощь тут требуется только мне.

– Он здесь вместо алхимика.

И очередь пересказывать события досталась Леде.

В ту злополучную ночь, разрушившую сразу несколько жизней, они с Райтом все-таки успели добраться до Академии. Позвали на помощь Стражей, встретившихся по дороге. Позже, обратились к господину Чаберу. Обратно, на место преступления, их уже не пустили. Выслушали, допросили и отправили по комнатам. Даже охрану не удосужились приставить, решив, что на территории Академии они находятся в абсолютной безопасности. Леда рвалась выяснить, что же со мной произошло и доставала всех и каждого своими вопросами. Райт отмалчивался. Просто бродил рядом серой тенью, скорее ради того, чтобы его самого окружающие не мучили расспросами. На появившиеся орхидеи Леда внимания не обратила. Райт тоже. В основном потому, что ему цветов никто не присылал. В злополучный вечер он оказался рядом с Ледой совершенно случайно. Они уже распрощались и каждый пошел в сторону своих комнат, но на подходе к своей спальне, парня что-то остановило. “Привиделась какая-то ерунда, – пояснил он позже”. И это мимолетное видение заставило его вернуться и проверить, добралась ли Леда до своих покоев.

– Красной орхидеи не было? – уточнила я.

– Нет. Несовершеннолетним делаются поблажки. Их не убивают, а забирают на перевоспитание. Мне предложили вступить в их ряды. Я согласилась. Райт пошел за мной.

– Нет-нет-нет. Нет. Так не бывает. Не приходят Сестры Крови и не забирают детей из Академии. Такой страшилки даже в природе не существует. В нее бы просто никто не поверил. Что за демонически козни тут строятся? Ладно ты, Райт-то им зачем забрали?

– У них были свои причины, – пожала плечами Леда.

– Какие? Устроить эксперимент, как долго парень, взятый в единственном экземпляре, продержится среди сотни мужененавистниц?

– Они не…

– Не смей говорить, как они! – впервые повысила я голос. – Даже не начинай! Лучше думай, как будешь объяснять своему будущему жениху и его сварливому деду, где ты пропадала весь семестр. – В отчаянии я схватилась за голову. У меня начиналась мигрень. – Советую все сваливать на затянувшийся запой. Он тебе, кстати, еще потребуется, когда начнешь пытаться забыть весь этот кошмар. Мне тоже. Но у меня эта схема проработана давно.

– Надеюсь проработана не хуже той, где ты вырядилась как Мать и пришла устраивать разборки с веллади Алесой? – вслед за мной разозлилась Леда. – Если бы я не согласилась, они бы убили Райта! А кто погиб, если бы не пришла ты? Отправила бы ту девчонку вместо меня в Академию. Устроила бы равноценный обмен. Но нет, ты выбрала самый гиблый вариант – притворилась Матерью. Матерью, Китра! Ты не приехала в качестве посланника от Света. Не взяла с собой того Стража, из-за которого попала на жертвенный алтарь. Не обратилась за дипломатической помощью к своему непосредственному мастеру. Нет, ты отказалась от помощи всех своих знакомых и отправилась сюда ради какой-то девчонки, не сумевшей тебя убить. Я ничего не упустила? Ах да, магия. Как ты магию-то потеряла? Магию Света, Китра! Све-та! Ты говоришь, что не бывает, такого, не забирают Сестры Крови чужих детишек. Но так и Света, насколько я помню, тоже никто никогда не терял. – Девушка отодвинулась от меня в сторону и гневно всплеснула руками. – Так скажи мне теперь, с таким уровнем удачи, где ты лишилась того единственного, что никто никогда не лишался, а я, под угрозой жизни человеку, которого-то толком и не знала, покинула Академию, каковы наши шансы отсюда выбраться? Нет, даже не так. – Мотнула она головой. – Как ты собиралась уйти отсюда изначально?

Большую часть этих вопросов я себе уже задавала. Ответ всегда звучал “в крайнем случае меня просто убьют, тоже мне трагедия”. И что-то подсказывало, что если я скажу об этом Леде, то “крайний случай” настигнет меня прямо сейчас.

Дав себе время на передышку, я отошла к кровати. Неторопливо стащила с себя остатки дорожной одежды. Стянув с себя все ремешки портупеи, отправила их вслед за рединготом. Стянула сапоги с блаженны вздохом “ну наконец-то”.

– Я все еще жду ответа, – предупредила Леда.

– И он все еще существует, – ответила я, разминая ступню. – Ладно-ладно. У меня есть план. Главная его суть – не делать ничего. Я – Мать, и ей останусь, пока обратного не докажут. А его не докажут. Для того, чтобы оспорить статус Матери, нужно произвести особый ритуал призыва магии Крови. После, вызвавший должен победить в дуэли назвавшуюся Матерью. Но в моей крови есть кое-что мешающее создать полноценный ритуал. – Мне совершенно не хотелось врать Леде и я лавировала на тонко краю полуправды. – Пока нет ритуала – нет дуэли. Нет дуэли – нет оспаривания моего статуса. Все просто.

Леда нахмурилась. Что-то в моем рассуждении ей не нравилось.

– Когда ты говоришь “в моей крови есть кое-что”, ты имеешь ввиду, что в ней кое-чего нет?

– Чего? – не поняла я.

– Света. У тебя нет никакой магии. Ритуал поэтому не срабатывает?

Ого, а она действительно пыталась учиться в Академии.

– Ради нашей общей безопасности, предпочту на этот вопрос не отвечать, – выкрутилась я. – Мало ли, кто еще услышит.

– Стены гостевых комнат защищены от подслушивания.

– И все же, я поостерегусь. Осторожность не помешает.

Леда фыркнула:

– Ладно, Мать, тогда слушай меня. Смотрительница Алеса – тварь злопамятная. Она тебя с потрохами съест и мной закусит. Ты еще на порог не ступила, а она раскусила все твои хитрости. Прямо сейчас она зарылась в книги, связалась с кем-то из коллег, и во всю ищет подобные прецеденты, чтобы найти способ с тобой расправиться. Если думаешь, что она тебе поблажку дала, то ты не просто глубоко ошибаешься, ты уже падаешь в вырытую ею яму. Так что не трать время, которого у нас нет. Потому что следующий раз, когда ты увидишь веллади Алесу, будет последним, что ты видела в своей жизни.

Глава 5

Глава 5

Леду оставили мне на весь день. Бросили как подачку, почуяв, что ее присутствие остудит мой пыл и заставит совершать глупости. Словно я и без дополнительного балласта славилась непрекословной гениальностью и редкой остроты умом.

Я смотрела на девушку и пыталась понять, какие именно изменения произошли с Ледой. Она здесь около четырех месяцев. Успела ли получить ту самую рану, что навсегда поселит в ее душе маленький комочек прожорливой, всепоглощающей пустоты? Этого достаточно, чтобы был нанесен непоправимый ущерб?

Глядя на бывшую адептку, разложившую на письменном столе стопку книг, и зарывшуюся бумаги, я задавалась этими и еще многими другими вопросами. В последнее время со мой происходило слишком много странных и необъяснимых вещей. Складывалось впечатление, что Высшие Силы затеяли какой-то хитроумный беспредел со случайностями, вероятностями и через чур заумными правилами, забыв отправить мне приглашение и предупредить, что я главный гость этого увеселительного мероприятия.

– Давай просто уйдем, – внезапно предложила Леда. – Мы же можем просто уйти? Тебе пообещали, что о девочке позаботятся. Она потомственна Сестра. Ее место здесь. Так забери меня и Райта. Прикажи оставить нас в покое и поехали отсюда.

Мысленно я с ней согласилась.

– Ничего не выйдет. В покое нас не оставят.

– Почему? – в ее словах звучало непонимание и я хотела верить, что оно искреннее.

– Дело не в том, что я успела оскорбить одну из Старших и нажить недоброжелателя в виде смотрительницы. Возможно, дело в тебе.

– Во мне?

Я кивнула.

– Зачем ты им, Леда? Чего они от тебя хотят?

– О чем ты? – она с шумом захлопнула книгу, тем самым вызвав облачко пыли, расползшееся туманом по истрепавшейся обложке, и повернулась ко мне. В ее позе не было никакого вызова или смятения. Она действительно не понимала, о чем я пыталась ей втолковать.

Как объяснить то, что до встречи с ней моя жизнь была прекрасным примером череды серых и скучных дней? Каждый отрезок жизни был выстроен так, чтобы в нем не происходило ровным счетом ничего необычного. Авантюры – не в моей привычке. Я научилась не лезь на рожон, не влипать в неприятности, не обращать внимание на… ни на что. А тут – “хоп!”, и всё покатилось в Нижний мир! Как будто обозлившись на мое высокомерие, Свет решил вылить мне на голову все и сразу! Если первое время у меня были сомнения, что здесь мог быть замешан Страж, то теперь я четко видела, что первым человеком, выбившим из-под моих ног земную твердь была Леда. Цепь невероятных событий началась с нее. Мир разделился надвое: до встречи с адепткой и после.

– По своей натуре я – эгоистка. И когда вокруг что-то происходит, зацикливаюсь на себе, отстраняя остальных на задний план. Я – сорвала жертвоприношение. Я – разрушила ритуал. Я – одолела Сестру Крови. Я – особенная. Я-я-я. А теперь смотрю на тебя и понимаю, что ты преодолела весь тот же путь с куда меньшими потерями. Все началось с тебя, Леда. С того самого момента, как мы встретились. Кто ты какая? Почему тебя выбрали для жертвоприношения? Почему тебя забрали Сестры Крови? Они так не поступают. Не рядовые послушницы Ковена. Возможно, Мать могла бы сделать такое предложение, но не Сестра.

Мысли о том, почему Леду выбрали в качестве жертвы демону, а я отправилась на ее спасение, давно кружились жужжащим роем в моей голове навязчивой идеей. Как будто дремавшая паранойя наконец-то нашла под какой эгидой показаться и оскалить зубы. Собственно, у Леды тоже был характер, и в долгу она не осталась:

– До встречи с тобой моя жизнь тоже была самой обычной, – она тараторила сбивчиво, где-то награни между истеричными выкриками и нервным срывом, глуша чувства и глотая слезы. – У меня был план! И жених! Все шло хорошо. Я была обычной, и мне это – демон побери! – нравилось. Ты все правильно услышала. Я не хотела быть кем-то особенным. Не больше, чем любая девушка моего возраста. Даже меньше. Потому что у меня уже был человек, которого я любила и с кем собиралась прожить всю оставшуюся жизнь. Я не хотела приключений или вот этого всего, – она всплеснула руками, привлекая внимание к своему костюму Осколка. – Я боец – это правда. Иначе бы сорвалась в первый же день в этом пансионате. Но я не из тех, кто рвется в бой со знаменем наперевес. Мое поле битвы – домашний очаг. Умение защитить свою семью – единственный вид борьбы, который я хотела бы изучать. Так что не смей сбрасывать это на меня! – закончила она речь ткнув пальцем мне в грудь. Голубые глаза светились злостью, угрожая в любой момент смениться беспристрастной сталью.

Я погорячилась.

Это нервы. Это не может быть связано с луной…

– Тогда почему все так происходит? – вздохнула я, откидываясь спиной на кровать и возводя глаза к высокому потолку.

– Мы меняемся, – ответила Леда. Скрестив руки, она отвернулась к столу. Теперь я могла следить за ней лишь краешком глаза.

– Я – не меняюсь, – растянувшись на кровати поверх покрывала, я подтянула к себе подушку и перевернувшись набок стиснула ее в руках. – Не так основательно, по крайней мере.

Или так? Я перестала скрываться и шарахаться от каждой тени. Вместо того, чтобы тихонечко уйти на дно, отправилась на передовую. Стала совершать глупость за глупостью. Потеряла свою осторожность и в скором времени должна была за это поплатиться.

– Может время пришло? – все еще несколько раздраженно спросила бывшая адептка. – Сколько тебе?

– Тридцать четыре.

Леда присвистнула. Повернулась. Оглядела меня с ног до головы. Цокнула языком и развернулась обратно к столу.

– Так почему мы не можем уехать прямо сейчас?

– Мне не позволят отсюда уйти в статусе Матери, – я вдыхала свежий запах постельного белья, пытаясь определить, поддерживалось ли это состояние с помощью заклинаний или кто-то успел сменить наволочку перед моим приходом. Какая-то глупая мысль не оставляла меня в покое, но и в руки ловиться не собиралась. – А я пока не знаю, как от него избавиться, не лишившись жизни.

Леда со стуком отодвинула от себя очередную книгу. Покрутилась. Потянулась, разгибая затекшую спину, и неуверенно предложила:

– Пойдем прогуляемся.

Леда вызвалась провести мне экскурсию по пансионату. Спальни, библиотека, читальня, столовая, тренировочные залы, учебные залы, гостевые, зимний сад. Помещения сменялись один за другим, и я все пыталась уловить что-нибудь странное. Понять, что же именно мне не нравится в пансионате. Где прячется та страшная тайна, заставляющая меня вздрагивать от ужаса, глядя на здешний декор. Маленькая зудящая ранка на подкорке головного мозга, от которой просто так не избавишься. От моего взгляда что-то ускользало. Какая-то мелкая деталь пряталась на виду, но совершенно не распознавалась как что-то значимое. Я что-то упускала.

Когда поняла, что следующие пару часов по обследованию особняка сильно не будут отличаться от предыдущих, я сдалась. Глаза постепенно замыливались, и я забеспокоилась, что когда доберусь до чего-то действительно интересного, из-за вороха новой и бесполезной информации не смогу в нем разобраться.

Самым стоящим местом здесь был ритуальный зал, предназначенный для пробуждения крови. Два часа назад я сказала бы, что нет ничего важнее библиотеки, но как подтвердила Леда, а после и я убедилась самолично, книг, претендующих на звание чего-то “вкусного” и “экзотического”, там не оказалось. Либо они были очень древними, а значит я их уже читала, либо очень новыми, не старше десяти-двадцати лет. Те, что не имели пятой или шестой редакции, я вообще не рассматривала как годную к употреблению макулатуру. Другие же содержали в себе очень скучные, кастрированные статьи, от которых невыносимо попахивало хлором.

– Это произошло здесь, – указала Леда на расчерченный на полу круг, когда мы спустились в одно из подвальных помещений. Здесь было темно и моей провожатой пришлось зажечь несколько магических шаров. Факелы, развешанные на стенах, она предпочла не трогать.

В первый момент меня бросило в легкую дрожь. Никаких подавителей или блокираторов внутри помещения не было. Магические эманации вибрировали по кровавым узорам стен, напоминая функционирующие артерии. Я прошлась по периметру зала, поскребла засохшую кровь. Прижалась ладонью к пентаграмме, ощущая под рукой напряженное биение жизни. Этот зал хранил в себе тысячи отпечаток чужих судеб, невидимой нитью уходящих в подпространство Нижнего мира, соединяясь с себе подобными, создавая живую сеть. А я не могла их “прочесть”. Воображение рисовало бесконечные, запутанные лабиринты, разнообразные слепки аур, затерявшиеся в плетениях послания и запутавшиеся в нитях магические символы. До безумия хотелось почувствовать их “пульс” у себя под кончиками пальцев.

Я оглянулась на Леду, пытаясь в разглядеть в радужках ее глаз всю красоту представленной мной реальности. Пустой взгляд. Магические шары плавно парили над нашими головами, бликуя отраженным светом. И все. Глухая стена кристально чистого голубого цвета. Никакого восторга.

– Знаешь, о чем я подумала, – внезапно заговорила бывшая адептка Академии, не сводя с меня ясного взора глаз, – когда впервые оказалась здесь? О проекционном отпечатке, который мы с тобой вместе пытались снять с капель крови, найденных в закоулке. Когда расследовали наше с тобой похищение.

Леда могла не пояснять. Я сразу поняла о чем она.

– Помню. Мы не смогли получить никакой информации из того слепка. Все было стерто.

– И ты сказала, что есть люди, умеющие работать с магией Крови на столь высоком уровне.

Я кивнула.

Леда медленно прошла вперед, огибая меня по дуге. Ей здесь не нравилось. Совсем недавно она участвовала обряде пробуждения Крови, который весьма болезнен. Он отпечатывается где-то глубоко в душе. Выжигает о себе напоминание. Ставит клеймо. Пережить это можно, забыть – нет. Кровь своевольна. Всегда бунтует. Никому не нравится, когда его насильно вытаскивают из долгой спячки.

– Это могла сделать только Сестра Крови, так? Кто-то уровня Старшей или выше.

Я кивнула еще раз.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не очевидно? Я хочу сказать, ты об этом не догадалась или пытаешься что-то скрыть?

– Леда, о чем мы говорим? – я повернулась вслед за девушкой, стараясь не упускать ее из виду. Это место действовало на нее вовсе не благотворно.

– В газетах говорилось, что все это дело рук демонопоклонников. Господин Чабер это подтвердил. Ты назвала имена. Но это только те люди, которых ты видела и смогла опознать: некий Флем, руми Парнс, Лилит.

“И Камден Геригон, – мысленно добавила я.”

– Кто-то неизвестный, преподаватель из Академии и женщина, которую ты даже не видела. Никто из нас не видел. Что если она из Ковена? Как еще объяснить то состояние крови, что мы нашли?

– Некачественно снятым отпечатком? – мой голос прозвучал настолько придушенно-слабым, что я сама себе не поверила.

Меж тем, Леда оставалась непреклонной. В ней вновь прорезался тот самый стальной стержень, что заставил ее впервые заняться расследованием дела о пропавших адептах. Девушка требовала правды. Она была к ней готова. Ей в первый раз что ли всего этого не хватило?

– Что если эта Лилит была Сестрой? Я знаю, демонопоклонники и Сестры Крови на одной стороне – звучит как бред. Но мы сейчас с тобой вместе и находимся в бреду чьего-то извращенного сознания.

– Я не знаю, Леда. Я не уверена в том, что тогда слышала. Вдруг, это даже не имя. У всего есть свои пределы. Особенно у моей памяти. Я не говорю, что это невозможно. Это скорее – зачем? Если в Ковене нашелся отщепенец, перебравшийся на сторону врага, – это не наше дело. Пусть сами выискивают и травят своих паразитов.

Леда не ответила. Но плотно сжатая линия губ и сведенные к переносице брови, говорили сами за себя. Она этого так не оставит.

Я прошагала к центру зала и опустившись на колени начала изучать пентаграмму. Бывшая адептка встала рядом, продолжая удерживать осветительные шары так, чтобы я могла разобрать древние символы. Закорючка за закорючкой я проверяла выдолбленные в камне надписи, вспыхивающие алым светом от моих прикосновений. Я искала соответствия. Искала расхождения. Хоть что-нибудь. Если в пансионате и существовал какой-то подвох, он должен был отобразиться в этих письменах. Это магия. Правда в самом чистом ее виде. Никаких отклонений. Ничего лишнего. Идеальное сочетание формы и содержания. Изящество конструкции. В ней нельзя солгать. Нельзя написать “восемь” и поставить “два в уме”.

Или можно?

Когда каждый проверенный мною символ совпал с тем, что я помнила, а все линии точь-в-точь повторили те, что предлагал учебник, я сдалась и предположила невозможное:

– Леда, ты проверяла эту комнату на золотое плетение Геллиофрея?

– На что?

Точно. Об этом я с ней не разговаривала. И Мальт ничего не знал про это плетение. Но с ним как раз все понятно. Если бы он не жил в Академии, он бы вообще не знал, где эта Академия находится.

– Обрывки нитей, которые торчат из разных кусочков плетения, дающие в своей совокупности дополнительный эффект к заклинанию.

Кажется я потихоньку теряла в глазах девушки авторитет, потому что на мое объяснение Леда выдала заученную фразу:

– Обрывки есть у всех заклинаний.

– Только у тех, что плохо сшиты.

Леда покачала головой. Между нами неожиданно рухнула бездна, привычно разделяющая разные поколения.

– Ладно, – действуя на опережение, согласилась я. – Создай мне проекцию вот, к примеру, этого кусочка пентаграммы.

Спорить она не стала.

На сотворение проекции ушло около часа. На то, чтобы она разрушилась от первого же вдоха – две секунды. Конструкции ломались. Извивались. Путались. Переплетались друг с дружкой, завязываясь в узелки. За этим мельтешением разноцветных магических связок, мне едва удавалась разглядеть хоть что-то напоминающее запечатанное символами заклинание.

Леда злилась. По плотно сжатой челюсти заходили жевалки. Лоб вспотел. Она тяжело дышала, вперившись взглядом в результаты своей работы. Каждая разбивающаяся о невидимые преграды конструкция, злила ее все больше и больше. Под конец, когда очередная проекция разошлась по швам, осыпаясь мелкими крупинками, девушка не выдержала. Резанула ладонью по иллюзорному изображению, уничтожая последние остатки магии.

– Достало! – воскликнула она. – Не могу. Не получается.

Шары света, зависшие в воздухе, вспыхнули ярким светом, ослепляя нас на доли секунды, и цветной крошкой оседая на пол, под конец растворяясь в эфире. Мы оказались в полной темноте. Только сбившееся дыхание мой сопровождающей выдавало чье-то присутствие.

– Как-то жутковато, – озвучила я свои мысли, не торопясь подниматься.

– Моя магия теперь работает иначе, – через какое-то время отозвалась Леда. – Стихия Воды не отзывается совсем. Только пара мелочей из Света.

Я подавила тяжкий вздох. Потому что в своем положении я бы мелочами из Света брезговать не стала. Я бы ими жила.

– Нет, так нет. У нас еще осталась половина пансионата. Идея с золотыми нитями все равно была бредовой. Это же магия Крови. Это даже не нити, а скорее сосуды. Откуда здесь взяться исключению Геллиофрея?

– Кто это? – хрипловатый голос Леды из темноты звучал довольно-таки пугающе, и я поднявшись с пола на ощупь поплелась к двери.

– О! Калеб Геллиофрей – это великий мистификатор своего времени. Он сумел сотворить поистине великий обман – убедил существовавший полторы тысячи лет назад Совет Магов в том, что является великим алхимиком-спасителем, посвятившим свою жизнь уничтожению демонов. – Я распахнула дверь, бодрым шагом выходя в коридор, ведущий к винтовой лестнице, и обернувшись к Леде, указала на защитные символы, выцарапанные на потолке. – Его рук дело, – пояснила я. – Большинство заклинаний, направленных на борьбу с демонами принадлежат ему, или построены на основе его выкладок. Сейчас они почти не используются обычными горожанами. Нынче вызвать демона – не самая легкая задача. Последний, официально зафиксированный случай, произошел семь лет назад, в одной из дальних частей Империи. Такие вот пентаграммы ставятся только на очень важных объектах, скорее в качестве суеверия, чем от реальной опасности. И правильно делают. Сил на нее уходит много, а встретиться с настоящим демоном шансов не больше, чем с идеальным мужчиной. Может такое счастье и выпадет, но уведут его раньше, чем он успеет приблизиться к тебе хоть на шаг.

– Но если он действительно создал работающие пентаграммы, защищающие от демонов, то почему же он обманщик? – Леда вдруг сразу позабыла о своей злости и расстройствах, как завороженная двигаясь вслед за мной, по пути рассматривая потертые местами символы.

– Оо-о… Он был великолепен. Он знал о демонах все. Ну, может и не совсем все, но больше любого другого человека в Привычном мире. Он был ими увлечен. Восхищался ими. Я бы сказала – боготворил, но не уверена, что это слово уместно. Он их любил – да, но не стоит его записывать сразу в демонопоклонники. Скорее он к ним относился так, как вивисекторы относятся к животным. Он ставил над ними эксперименты. Над мелкими, конечно. Полноценных демонов он изгонял обратно в Нижние миры. Очень уж хотел великий демонолог разузнать, как же эти демоны получают силы и как перерождаются. Можно ли на их примере забрать у другого мага способности и присвоить их себе.

– Нельзя, – как само собой разумеющееся, ответила Леда. – Это объясняют на первом же уроке в Академии. Скрыть, заблокировать, ослабить, – можно. Забрать себе – нельзя. Ты только представь, какая бы резня началась, будь это возможно.

– Представляю, – не стала спорить я. – Но те времена были очень далеки от наших. Магию окончательно не разбили на все направления. Свет стоял во главе всех Истоков. А маги не теряли надежды повысить свой уровень за чужой счет. Экспериментаторов было много. Но Калеб был из тех счастливчиков, кому повезло иметь имя, значимое в Совете, положение в обществе, деньги, знания, сподвижники и самое главное – ресурсы. Человеческие ресурсы.

– Он проводил эксперименты на людях?

– Верно.

Преодолев очередной коридор, мы оказались в дальней части поместья. Здесь не было слышно голосов Сестер, чужих перешептываний, или других посторонних звуков, кроме поскрипывания досок и оконных рам.

– Рискнем? – добавляя в голос побольше задора, спросила я, распахивая дверь в кабинет.

Мы оказались в очередном классе, наполненным пустыми партами. У задней стены стояли покосившиеся шкафчики. Судя по скопившейся на подоконнике пыли, занятия в этом кабинете уже давно не проходили. Затхлость и сырость стояли душным маревом, почти ощутимо касаясь кожи. Я подошла к покосившемуся окну и распахнула ставни. Поток свежего воздуха, дунул облегчающим холодом.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Злость. Печаль. Пустоту, – произнесла Леда, рассматривая колбочки на преподавательском столе.

– А из необычного?

Леда постучала по тонкому стеклу пробирки, и скучающе протянула:

– Разве что, зачем нам класс по алхимии, если у нас нет алхимии? Или почему все зелья варит Райт. Не проще ли нас приспособить к этому делу?

– Что? Повтори.

Она повторила.

Я от удивления аж икнула. Потом икнула еще раз.

– Зелья для Сестер Крови варит Райт? – на всякий случай переспросила я, боясь, что меня резко одолели слуховые галлюцинации.

– Да. Я так и сказала.

Недоверие боролось со здравым смыслом ровно три секунды, после чего я потянула оконные рамы обратно, и, преувеличенно радостно, возвестила:

– А веди-ка ты меня к нашему светилу в приготовлении зелий! Что же ты раньше-то молчала? Вот с чего надо было начинать.

Глава 6

Райт готовил лечебные зелья для пансионата. Райт. Тот самый нелюдимый парень, что обучался в Академии на общем потоке. Который очень много читал, имел балл выше среднего, хорошие отношения с преподавателями, но при этом не имел никаких особых увлечений, и особыми талантами не блистал. Своих успехов он достиг благодаря труду, упорству и поразительному нежеланию проводить свободное время в обществе других людей.

– А я, когда получала магическое образование, больше всего любила столовую. Там было тепло и вкусно кормили, – вздохнула я, вспоминая пряный аромат булочек с корицей, и нестройный гул однокурсников. Их лица, как и имена, давно стерлись из памяти, оставив после себя лишь слабый привкус ностальгической теплоты.

– На кого ты училась? – поинтересовалась Леда, бросив заинтересованный взгляд из-за плеча. – Кое у тебя образование?

Я отставала от нее всего на несколько шагов только потому, что девушке приходилось постоянно останавливаться и дожидаться меня. Раз за разом я спотыкаясь о могучие корни деревьев, спрятанные под слоем снега или неудачно выбрав место проваливалась по колено в сугроб. Дорога к хижине Райта состояла из полосы препятствий, где каждый шаг угрожал очередной порцией снега и обещал остаться царапиной цепких веток, нашедших в моем лице мишень. Леда, в свою очередь, с грацией кошки проскальзывала мимо всех преград, будто бы вовсе их не замечая. Лес словно расступался на ее пути, предоставляя безопасный проход.

“Так передвигаются Сестры, – напомнила я себе, прикрывая лицо рукой от очередной ветки, наметившейся на причинение вреда моему глазу. – Мягко, бесшумно, осторожно. Ты тоже так умела, пока не разленилась и не перестала тренироваться.”

– Разное у меня было образование, – откликнулась я, когда Леда повторила свой вопрос, решив, что я ее не расслышала. – Но всегда классическое. Никогда не получалось родиться с каким-нибудь даром.

Внезапно мне вспомнилась школа плетения основополагающих узоров – это были самые бездарно потраченные годы жизни. Меня выгоняли оттуда три раза. Два – позволяли вернуться за хорошее вознаграждение. После чего наложили запрет на посещение школы на десять лет. Спустя отмеренный срок, я смогла вернуться и добить экстерном последние два класса, получив официальный документ и медный значок с изображением узелка. Кстати, значок ученики делали сами в качестве выпускной работы, получая от директора школы лишь официальную печать поверх сплетенного материала. Именно поэтому я никогда не носила его с собой. Не из-за директора, конечно. А потому что нити со временем порвались, значок покрылся ржавчиной, погнулись края, а рисунок превратился в некое подобие угрожающей маски. При желании я могла бы восстановить те нити позже, когда появился какой-никакой опыт и настоящее понимание сути плетений, но… желания не было. Значок до сих пор валялся в сундучке с мелкими ценностями, напоминая о грозном враге в лице чертежей, графиков, схем и циркуля.

– Это как? – смена тона резанула не хуже колкого ветра, взметнувшего верхний слой с замерзшего наста.

Отвлекшись на очередное воспоминание и вытаскивание своей ноги из сугроба, я не сразу поняла в чем дело. Мысленно прогнав диалог в обратную сторону, я на несколько секунд выпала из реальности, после чего, не меняя непринужденного тона, уточнила:

– Я о своей родословной. Ни одного истинного мага. Все как один – классики. Я жила в достаточно знатной семье. И титул какой-то там был. Древний род, длинные корни. И вот представляешь, никого с даром. Обидно как-то даже. А ты, что подумала?

– Нет, ничего. Послышалось, наверное, – неуверенно произнесла Леда, ускоряя шаг.

Я начала заговариваться. Столько лет молчала, а тут – на тебе, прорвало. Рядом с Ледой все воспринималось как-то иначе. Время, проведенное рядом с ней в минуты собственной слабости, залегло в душе плотным фундаментом безосновательного доверия, которая давала о себе знать таким странным образом. И это казалась таким правильным. Я совершенно не чувствовала с ее стороны угрозы, что постоянно искала в каждом встречном. Такая реакция меня пугала. Инстинкт самосохранения требовал поскорее поставить точку в завязывающихся отношениях, и более никогда не возвращаться на эту территорию.

Спустя три внеплановых остановки, отведенных на вытряхивание снега забившегося за голяшку сапога, две скомканные попытки заговорить на нейтральную тему, и одно разочарование, гнусно-сосущее под самым сердцем, напоминающее о собственной убогой физической подготовке, мы добрались до укрытия Райта. Покосившаяся набок лачуга едва ли напоминала достойное укрытие для обычного алхимика, что уж говорить о человеке, но казалась вполне обжитой. Площадка вокруг была расчищена, крыльцо подметено. Ступеньки совсем новые, кто-то не так давно поработал здесь инструментами, сменив прогнившее доски на светлый брус. Впрочем, судя по сбившемуся наклону и не совсем подходящему материалу, было видно, что старался явно не мастер, а скорее очень упорный человек, которому надоело каждый раз спотыкаться, спускаясь с крыльца.