Текст книги "Капелла №6 (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
– Да, они объявили нас своими врагами. И теперь будут высматривать нас на улицах города и мстить, мстить, мстить известным образом… – на чердаке, куда уже спустился Крис, раздался звонкий смех. – Ну, смейся-смейся, ты-то здесь живёшь, а я временно.
Удовлетворённый видневшимся, резко недовольным (конечно, искусственно) лицом, Джон сам стал спускаться. Когда он спрыгнул на пол и поднял вокруг себя облако пыли, когда они оба прокашлялись от неё, Кристиан заинтересованно спросил:
– А куда мы пойдём сейчас?
Джон, закрывая люк, посмотрел на него несколько надменно, важно, потом усмехнулся и наконец выдал:
– Тебе это место до ужаса знакомо. По крайней мере, ты сам водил меня туда. Но сегодня мы будем нарушать законы, пусть и не писаные. Может, даже Божьи. Так что перекрестись, верующий Кристиан, пока не поздно, – Джон отряхивал руки, пока говорил это, а потом указал вниз: на выход из чердака. Форстера было, конечно, легко удивить и впечатлить – хотя, может, он и осознанно был таким. Таким, как говорится, везёт и легче по жизни: для них что-то банальное – уже радостное событие. Этакая взрослая мудрость, смешанная с детской наивностью.
Константин специально проговорил это наисерьезнейшим тоном, будто они собирались завоёвывать города. Кристиан, довольно улыбаясь, аж выдохнуть забыл; и взгляд, взгляд… Господи, этот взгляд – полный восхищения, задора и желания жить. Джон же, конечно, с трудом мог признать, что любил этот взгляд.
– Ого!.. Тогда я точно готов, Джон. Можешь не сомневаться. Да ты и не сомневался… Так? – Джон кивнул. Да. Конечно же так, Чес. Джон никогда не сомневался в тебе…
***
Джон наспех придумал маршрут обратный, может, не такой живописный, но быстрый. Конечно же, когда он ходил тут с серьёзным видом, словно студент, что ботанел перед экзаменом, и с картой в руке, он совсем не рассматривал, что на очередной улице: просто находил табличку с французскими словами, примерно сравнивал с названием на карте и, с облегчением выдыхая, шёл дальше. Теперь, с Крисом, всё было по-другому.
– Слушай, почему у вас все слова такие странные и редко совпадают с тем, как они произносятся? Будто некоторые слоги – лишние… – в то время они шли по Бон-Пастёр и скоро должны были свернуть налево: в этом названии лишних букв не было.
– Чтобы всех остальных запутать, конечно, – улыбнувшись, выдал тот. Потом, подумав, добавил: – Да эти исключения легко запоминаются, на самом деле. Но, тем не менее, у меня в школе были с этим проблемы. Зато английский шёл на ура. Я даже думал идти переводчиком.
– Но желание вершить справедливость выиграла?
– Как сказать, справедливость… мнимую справедливость, на самом деле… – Форстер, сощурившись, пристально глянул на него, а потом ухмыльнулся. – Ты ведь понимаешь, о чём я?
– О да, – Джон вдруг вспомнил, в чём смысл адвокатуры, и неожиданно подумал, как эта профессия всё-таки разительно не подходила его бывшему напарнику.
– Кстати, я здесь никогда не был. Я доходил до парка и возвращался той же дорогой. А здесь я совсем впервые, – Кристиан заинтересованно оглядывался, хотя ничего примечательного на этой улице, кроме молочно-серых домов и изредка виднеющихся ярко-радужных сказочных граффити, не было. Они прошли ещё один двухэтажный дом, полностью залитый краской, только уже не монохромный, а зелено-фиолетово-жёлтый, с какими-то вкраплениями безумных рисунков. Оказывается, это был заброшенный дом, половина которого была разрушена и заросла зеленью, а табличка на французском ещё что-то гласила, куда-то приглашала… Удивительно. Дом на последней стадии разрушения, раз его облюбовали студенты художественных школ, а табличка почти чисто белая, не потёртая.
Они ещё долго говорили о всяком; между тем, Джону оказалось несложно заметить, что Крис после недавнего смотрел на него с ещё более сильным, плохо скрываемым восхищением и преданностью. Кажется, и сегодня Константин сумел сделать с ним нечто невозможное, совершенно сказочное, опять прикоснулся к той части души, куда мы редко пускаем людей, но если и пускаем, то, стало быть, доверяем не только свои слова, но и тайные мысли. И если вчера было что-то подобное, то сегодня оно глубоко отличалось: сегодня оно было безумным, быстрым, словно ветер, и ярким, как солнце. Константин понимал, что это-то и нужно было Чесу… и Чесу, и Крису. Всегда. Даже сейчас они, смеясь над чем-то легкомысленным, шли быстро, но часто прикасались друг к другу, иногда указывая на смешное граффити, иногда – на какой-то дичайший жизненный контраст, словно давно были старыми друзьями, возвращающимися из бара.
Джон никогда не думал, что будет наслаждаться такими мелочами. Этому, безусловно, научил его Кристиан.
Они свернули налево, на лестницу вниз к улице Масон. С неё вышли на Монте Де Кармелит, полную ресторанчиков и баров среднего класса и с жирным нарисованным пришельцем с хоботом на белой панели. Затем, совсем немного пройдя по Де Кармелит, резко повернули направо. Потом были ещё какие-то улочки, все тусклые, бесцветные, оживлённые одними лишь граффити; здесь ходили либо заблудшие туристы, тепло одетые, укутанные до носа в пушистые шарфы, всё время сверяющиеся с картой и всем своим видом изображавшие «Упс, мы не туда попали»; либо офисные работники, вышедшие покурить, либо одинокие школьники, то ли опаздывающие на занятия, то ли идущие с них.
Наконец Джон с Крисом вышли из этих однотипных катакомб к какому-то парку, спускающемуся вниз по склону. За ним внизу располагалась набережная Сен-Венсан, где всегда кипела жизнь: сновали туда-сюда экскурсионные автобусы, нервно бибикали такси и быстро мчались автомобили. А дальше Сона – теперь почему-то зеленоватая, окаймлённая розовыми, красными, коричневыми, жёлтыми, белыми домами, за которыми шапкой шли вечнозелёные, но всё же изрядно «поседевшие» желтизной деревья.
Они в скором времени добрались до красного моста с невероятно странным названием и перебрались на левую сторону Лиона. Здесь Джон очень надеялся, что Крис до конца не будет понимать, куда его ведут. После набережной они пошли вглубь; сразу становилось понятно, что это туристическая тропа: в обычные жилые дома вдохнулось само искусство, а на тротуары лёг тяжёлый серый камень, замостивший его. Джон вёл извилистыми улочками, постепенно поднимающими их всё выше и выше. Потом пришлось подниматься по узкой лестнице, зажатой между двумя домами, которая вывела их на улицу с белыми, увитыми пожухшим виноградом апартаментами и высокой, почти чёрной каменной стеной по бокам. Кристиан оглянулся назад: маленькая полоска между домами открывала вид на далёкие-далёкие высотки за городом. Форстер даже остановился.
– Как думаешь, те люди, что работают сейчас там, тоже смотрят сюда и любуются красотой города? Или дальше своего стола не видят?
– Нет, не видят, – равнодушно и твёрдо ответил Джон, как будто сто раз бывал в эти высотках и переспросил у каждого сотрудника, обращает ли он внимание на раскинувшуюся перед ним красоту. Кристиан удивлённо повернулся к нему, сразу понял, что эта шутка, и улыбнулся.
– Да-а… Нашёл я, у кого спрашивать. А нам долго ещё идти? – они вновь двинулись вперёд.
– А ты, никак, устал? – с издёвкой произнёс Джон. Парнишка активно замотал головой.
– Я просто сгорел от любопытства, куда же мы идём.
– Если ты об этом… то запомни: подниматься нам придётся довольно долго. Даже когда мы дойдём до нужного места, – вновь заронив интригу в сердце Криса, Джон довольно усмехнулся. Ему показалось, что, в принципе, в какой-то степени парнишка начинает догадываться, куда они шли, но сам для себя решает оставить это в тайне, чтобы это всё-таки было неожиданным.
Наконец, после ещё одного подъёма по крутой лестнице, в конце улицы стала виднеться филигранная белая башенка базилики Нотр-Дам-де-Фурвьер. Вроде бы, Крис стал, хоть и не без сомнения, подтверждать свои догадки, а всё же был жутко не уверен. Джон видел эти живо заинтересовавшиеся глаза и напряжённые брови.
– Что ж, если ты думаешь о базилики, то ты молодец – угадал, – парнишка поднял на него удивлённый взгляд и задумчиво усмехнулся.
– Я реально боюсь думать о том, что такое запрещённое ты придумал для этого места. В таком случае ты просто обязан показать мне Ад и круг, на каком я буду вертеться после этого, – Форстер говорил совершенно серьёзно, пока они подходили к базилике. Народу здесь было немного: время рабочее, а для туристов не сезон. Они зашли за стальную тёмно-серую ограду и двинулись к ступеням.
– Ты веришь в дантевский Ад? Просто не смеши меня, прошу… – Джон и забыл, какими стереотипами насчёт религии была забита эта головушка.
– Ах да!.. – тут же спохватился Крис и задумался. Они подошли к тяжёлым дверям собора, напрочь распахнутым. Встали в стороны, чтобы пропустить мимо седого священника.
– Я и забыл, что в реальности Ад, вероятно, другой… – священник, проходя мимо, смерил их обоих несколько презрительными взглядами и перекрестился. Форстер только после понял, что сболтнул нужное в нужный момент. Джон уже давно смеялся вовсю, когда они входили в собор, и похлопал Форстера по плечу. Тот, едва сдерживая себя, тоже хихикал.
– Вот так всё и начинается, Крис… с одного неверного слова, – сквозь смех говорил Джон; они стали выглядеть слишком вызывающе на фоне церковной тишины, так что им пришлось поубавить громкость. Константин притронулся к локтю парнишки, слегка приблизив его к себе.
– Так уж и быть, раз ты метишь на местечко в Аду, я когда-нибудь покажу тебе его. А очень скоро, может быть, и расскажу.
В базилике Фурвьер всё шло своим прежним ходом: пару десятков молящихся на скамьях, ещё несколько человек бродили по галереям. Теперь, когда снаружи не шёл противный дождь, внутри было светло и уютно, и наконец-таки тот самый незадачливый фотограф, наложивший на это место монохром, удалил его с картинки, осознав в итоге, что он сюда не к месту. Стены и колонны мягко светились кремовым цветом, потолок смотрел на них большим, сине-жёлто-зелёным оком, а главный алтарь они будто в тот раз и не заметили: казалось, его только-только сюда поставили, такой блестящий, роскошный, весь усыпанный в красных и жёлтых цветах. Удивительно, но пахло не ладаном, а чем-то едва ощутимым, свежим и сладким. Но стояла привычная тишина, разбавляемая чьим-то проникновенным шёпотом.
Джон сразу же потянул Криса в сторону левой галереи; вообще, было всё равно: право или лево. Здесь болтались парочку туристов, разглядывали чьи-то уж никому ненужные мощи за позолоченными решётками и фотографировали богато расписанные своды. Почти рядом с алтарём, знал Джон, находилась дверь (он очень надеялся, что открытая), за ней шла витая узкая лестница, почти не освещённая, кроме пары попадающихся маленьких окошек. На двери висела деревянная табличка с круглыми краями «entrée de service», вероятно, это означало «служебный вход». После неё должен быть выход на закрытую часть смотровой площадки, куда поднимаются за деньги любители лицезреть город с высоты; официальный вход находился ровно позади главного алтаря. Ну, а Джон считал, что это слишком скучно. К тому же, с той площадки можно было легко подняться ещё выше, но у Константина уже не было времени рассматривать подробности. Здесь очень сильно доверяли людям, оставляя так запросто открытыми служебные входы и не ставя охрану; впрочем, в каком-то смысле это доверие оправдывалось.
Всё получилось так, как он планировал: сквозь приоткрытую дверь служебного входа сначала проник Форстер, потом он сам, ещё раз оглянувшись вокруг, чтобы убедиться – их никто не заметил. Внутри было совсем ничего не видно – вероятно, служителей здесь и правда вёл голос Господен; ну, а они с Крисом – люди простые и грешные, поэтому их вёл обыкновенный фонарик на телефоне. Но поначалу Джон чуть не упал, а потом едва не толкнул парнишку. Тот, шутя, заметил:
– Да, священниками мы не будем никогда. Может быть, это одно из их испытаний для новичков: пройти вслепую вот здесь наверх?
Джон, хмыкнув, покачал головой и включил фонарь; так они и стали подниматься. Он шёл впереди, Крис – за ним. Ничего примечательного в этом подъёме не было; только к концу всё острее становилось чувство, что они в итоге так никуда и не выйдут и что базилика, услыхав внутри себя упоминание про Ад, решила проучить их, заставив всю вечность идти по узкому, с высокими ступенями проходу. Но вот яркий свет фонарика нащупал такую же, как внизу, дверь с мощной чёрной ручкой. Несмотря на устрашающий мощный вид, дверь легко поддалась. Волосы им сразу радостно взъерошил ветер, а лёгкие сию минуту очистились от затхлости. Они очутились на отгороженной от основной смотровой площадки зоне, рядом с левой башенкой базилики, которую видно из любой точки Лиона. Немного людей гуляло на небольшом клочке, огороженном с двух сторон решёткой. Джон быстро обогнул башню – там находился другая дверца, маленькая. А уж что за ней – одному Богу известно.
Зачем-то Константин схватил Кристиана за руку, чтобы быстрее обойти башню. А тот, смотря полными детского восторга глазами, кажется, был не против. Низкая белая дверца также легко открылась; так и не расцепив руки, они вошли туда осторожно. В башенке скрывался ещё один алтарь, менее украшенный, но, наверное, очень древний. Сквозь окна по кругу он был освещён полностью; солнце вышло, и всё окрасилось в необыкновенно мягкий свет. Даже холодные стены излучали тепло. Редкая позолота горела красновато-рыжим пламенем. Здесь никого не было, кроме мраморной статуи Девы Марии, понурой, грустной, видимо, недовольной, что её оставили здесь, на самом верху, словно позорно скрыли от всех людей. Здесь не было дорогих подставок под книги, самих толстенных Библий, серебряных подсвечников и кучи цветов; но здесь было близко небо, чувство уединения и, если хотите, то для верующих – и сам Бог. На другой стороне круглого помещения находилась железная, совсем не подходящая сюда лестница, прилегающая к стене, резко поднимающая вверх, очень высоко, под самый серый купол. Казалось, она никуда не вела, а просто упиралась вверх. Но Джон знал, что там наверняка какой-нибудь лаз.
Наконец он отпустил руку Криса, подумав, что они выглядят так слишком странно. Паренёк с неподдельным интересом оглядывал алтарь; видно, внизу он бывал нередко, а сюда, конечно, его никто не пускал. Джон специально стал идти через святилище, чтобы Форстер смог всё разглядеть, и даже пришлось остановиться ненадолго: с таким уж вниманием Крис стал рассматривать всё. Потом, как бы опомнившись, извинился и сказал, что и забыл: в любой момент сюда мог прийти кто-нибудь из служителей. Они поднялись по лестнице, невозможно гремя на каждой ступени; всё было как будто для них – в замок был вставлен ключ. Джону даже стало смешно, как всё банально и легко получалось. Форстер предположил, что ключ здесь оставлен специально для уборщиков или остального обслуживающего персонала: крыша крышей, а, например, шпиль тоже надо было мыть и начищать до блеска, чтобы базилика выглядела презентабельно даже для Лиона, расположенного по другую сторону Рона. Короче говоря, не разбираясь с этим и благодаря судьбу за то, что не надо было применять свои скудные знания во взломе замков, Джон отворил люк и вылез на круглую, цвета серой умбры крышу с ажурными высокими бортиками и толстым, даже несколько зеленоватым шпилем посередине. Он быстро обошёл вокруг, любуясь видом, пока наружу выкарабкивался Крис.
Между прочим, между самой крышей и красивой оградой, ровно на высоте самой ограды, шло ещё одно, незаметное снаружи ограждение, шириной где-то полметра. Джон заметил его и усмехнулся про себя. Кристиан в этот момент тоже обошёл вокруг, прикоснулся к шпилю и, задержав дыхание, осмотрел открывающийся перед ним Лион: вроде бы, и такой же, как с крыши дома, но почему-то всё равно иной – то ли вид сбоку всё изменил, то ли большая высота, а может, и то, и другое.
Константин, уперев руку в ограждение, легко прыгнул на него и сел, согнув ноги и доставая носками ботинок волнистого обрамления. Кристиан подошёл к нему, а его взгляд говорил о жуткой неуверенности.
– Залезай!
– Ты… думаешь, нам на этот раз точно не влетит? Всё же это церковь, здесь каждый миллиметр проверяют несколько раз за день, а не обычный дом, где редко поднимаются на крышу, – Форстер говорил это скорее из-за своего весьма близкого знакомства с законодательством Франции и типичнейшего страха перед оным. Джон презрительно усмехнулся, чем поставил парня в неловкое положение, встал на ноги и только протянул тому руку. Судя по тому, как быстро Кристиан схватился за неё, он был сам за эту идею, а спросил лишь на автомате. Поставив одну ногу на ограждение, свободную руку – рядом, и, оттолкнувшись, он с помощью Джона в один миг встал рядом с ним.
Конечно, их могли увидеть все, решившие поглазеть на собор Де-Фурвьер, в том числе и полиция, любившая интересоваться как раз такими личностями. Но было абсолютно плевать в этот момент; отчасти такое равнодушие приходило из-за их рук, сцепленных крепко вместе.
Потом Кристиан всё же попривык, и они наконец отпустили друг друга и сели почти рядом. Так их видно, конечно, было всё равно, но хотя бы не в полный рост. Солнце уже зашло за облака, слегка загрязнившиеся каким-то дождливым циклоном. Джон стал рассказывать про Ад, хотя, конечно, в душе очень не хотел, чтобы эта любопытствующая душа слишком сильно вникала в свою прошлую жизнь. Как знать, вдруг геройство вновь забьёт ключом, и Крису захочется опять пожертвовать собой.
Невероятное чувство свободы захлёстывало здесь, на столь огромной высоте, где не прекращая дул восточный ветер и развевал края пальто Джона и шарф Кристиана. В какой-то момент рассказ прерывался: тогда из головы очередным порывом выметались все слова, воздух переполнял лёгкие, что просто выдохнуть было невозможно, и одна мысль, только одна мысль: «Это – настоящая жизнь». Константин изредка ощущал это и прекращал говорить; однако и Крис, заражаясь чем-то подобным, уже и сам не был хорошим слушателем.
Когда, наконец, тема исчерпала себя, Форстер хитро усмехнулся и выдал:
– Знаешь, ты довольно интересно рассказываешь, но всё же рассказы… это не совсем то, что может в подробностях описать Ад…
– А тебе и не нужны подробности, – Джон догадывался, к чему клонил его бывший напарник. Но Кристиан решил не хитрить и сказал прямо:
– Может, и не подробности… Но ты же хотел мне показать его. Стало быть, это как-то возможно. – Джон только хмыкнул и отвернулся от него, посмотрев на город. Ему не хотелось испытывать подобного ощущения, когда он в прошлом решал: брать или не брать с собой на опасную миссию Чеса. А, взяв, ещё и потерял в итоге. Холодное, даже равнодушное волнение всё равно запульсировало где-то на уровне сердца. Он не хотел, чтобы повторялось; не хотел, чтобы парнишка вновь чувствовал боль и был вновь облюбован притворяющимся, насквозь прогнившим Раем. Выберет ли он тогда снова путь назад? Джон знал, что в любом случае найдёт его (сейчас эта мысль уже не смущала, как ранее), но не был уверен, что они смогут построить это взаимное доверие между ними – оно было словно хрустальная разбившаяся ваза, которую они по кусочкам приклеивали, и не дай Бог что-нибудь отколется и упадёт: каждый осколок важен.
Он всё молчал, а Крис явно ждал ответа; он, конечно, думал, что Ад – это что-то по типу американских горок: столько же драйва, адреналина, мнимой опасности. Знал бы он, что Ад – тонкая струйка леденящего страха, что проскальзывает в твою душу незаметно, аккуратно, а потом распаляется, расходится всё дальше; и постепенно ты понимаешь: ты сам – есть средоточие боязливого трепета и теперь полностью робеешь перед ним и готов выполнять любые приказы Ада. У этого парнишки всё легко и просто. Джон задумался.
Что, если всё же позволить этому рафинированному европейцу заглянуть на секунду в Ад? Не без некоторых условий, конечно. Может, возникнет обратный эффект, а не как в прошлом?
– Ладно, Кристиан! – воскликнул Джон и резким движением поднялся на ноги, чем даже заставил парнишку вздрогнуть. – Хочешь? Получай! Но у меня есть некоторые пункты, которые ты обязан соблюсти, – одной рукой Джон, нагнувшись, взял Форстера за локоть и потянул, приказывая встать на ноги. Глаза того заискрились золотым блеском, широкая улыбка замаячила на лице; что и говорить – полная готовность. Но, знал Константин, это только на первое время…
– Да, говори! – выпалил он на одном дыхании, вперив восхищённый взгляд в него.
– Значит так, юный исследователь Ада, – Джон пафосным манерным движением стряхнул с его плеча якобы пыль и напыщенно сурово посмотрел на него. – Во время всего этого процесса ты должен довериться мне больше, чем самому себе, даже если я буду говорить безумства. Это очень важный пункт. Просто прими это у себя в голове. Это не совсем то доверие, с каким ты мне рассказывал свои секреты и несбывшиеся мечты. Это, Крис, вообще другое.
– Ладно… – Форстер вмиг стал серьёзней и кивнул. – Что дальше?
– Следующее: экскурсия по Аду произойдёт единожды. Всё. Больше никаких «Джон, а можно ещё раз, я не успел всё рассмотреть, ведь испугался и закрыл глаза!», – Константин попытался спародировать голос адвоката; тот рассмеялся и обиженно толкнул его в плечо.
– Ну вот я вообще так никогда не скажу!
– Слушай, здесь есть много непредвиденных обстоятельств. За твоё эмоциональное состояние я ответственности не несу. С этим как раз связан последний пункт: само попадание в Ад произойдёт… не болезненно, но, мягко говоря, страшно. Если бы я один захотел это сделать, я бы делал по-другому. Но, так как ты, обычный человек без способностей, хочешь со мной, нам нужна, грубо говоря, сила помощней, что вытолкнет нас в другое измерение. И эта сила ни что иное, как… страх, – Джон надеялся, что Форстер уже откажется, но тот горел желанием даже более сильным, чем было. – И так как меня напугать сложно, пугать будем тебя.
– А что если?..
– А что если ты недостаточно напугаешься? – Джон спрогнозировал вопрос; Крис кивнул. – Тогда мы с тобой можем и подохнуть, так что пугайся хорошенько, – Константин рассмеялся и похлопал по плечу слегка напрягшегося парня. – Нет, насчёт этого не беспокойся. Благодаря моим умениям и силе мы с тобой точно не пропадём, даже если ты напугаешься на одну сотую. А напугаешься ты точно. Поверь. Ну, и теперь точно последнее: ты должен пообещать мне, что никогда больше не полезешь в эту область самостоятельно что-то исследовать, искать и находить только приключения на свою пятую точку. Ни-ког-да.
– Никогда… Обещаю, Джон! Не подведу тебя, – черты лица Криса смягчились, он даже улыбнулся, когда говорил это, словно понял что-то важное для него. Константин задумался и догадался: его слова звучали так, словно он волновался. И теперь ему стало даже противно скрывать это: он волновался за паренька, это было точно, это было честно (наконец-таки), это было необычно ощущать в душе.
– Считай, что это приключение – лишь благосклонность такой персоны, как я. Просто привилегия, – добавил едва слышно Джон. Будто что-то подтолкнуло его извне, и его рука сама приблизилась к лицу Криса и осторожно отодвинула прядь волос назад. Форстер осторожно, словно боясь чего-то сломить в этом момент, выдохнул и прошептал, глядя на него:
– Да, я всё понимаю… – Джон не отдавал себе отчёта в том, что ему до дрожи нравились эти моменты, когда они вдвоём как бы зависали в некоторой сладко-приторной оболочке, на секунду скрывающей их от реального мира. Хотя бы на секунду, но они могли сойти с ума. Пусть даже помутнение рассудка проявлялось лишь в одном прикосновении; Джону, поверьте, хватало и этого. Однако этот приятный момент быстро проходил, оставляя после себя лишь тёплое послевкусие.
– Ещё кое-что, – Джон убрал руку. – В последний раз, когда меня попросили показать Ад, но с более практичной точки зрения, мне пришлось утопить человека. Не до конца, конечно, но… – глаза Форстера мгновенно округлились. – Пока не поздно, ты ещё можешь отказаться…
– Нет… – Крис застегнул последнюю пуговицу на пальто, так как после ухода солнца сильно похолодало. – Я решился всё-таки! – он твёрдо смотрел на Джона. – Значит, давай сделаем это.
Тогда Константин кивнул, медленно развернулся в сторону города и хотел было начать, как Форстер его остановил:
– Я так понимаю, способ, которым ты заставишь меня напугаться, будет храниться в секрете вплоть до попадания в Ад…
– Да, ты верно мыслишь. Иначе эффекта не будет, – Джон стал читать по памяти призыв, но едва слышно, и вырисовывать в воздухе определённые символы. В этот раз всё будет по-другому: должен появиться портал, который выполнит самую важную миссию – оставит их в живых, а для Криса – как будто бы переведёт в Ад. На самом деле, Ад просто проявится вокруг, а они сами будут находиться не на крыше базилики, конечно. Джон подумал, что, при сохранении рельефа города, даже некоторых строений, в Аду от церквей не остаётся ничего. Он не знал об этом точно: никогда ещё не бывал рядом со святыми местами в том мире.
На мгновение Джон прервался, схватил паренька за рукав его пальто и быстро процедил:
– Главное – не отпускай меня. И – слышишь – помни про доверие! – Кристиан, возбуждённый, мелко закивал и обхватил крепко-крепко пальцами запястье Джона. Они как бы взялись за руки, но и не взялись одновременно. Константин продолжил читать своего рода заклятие; сам он не боялся предстоящего, ведь в самом начале ему приходилось совершать нечто подобное. Кристиан напряжённо стоял, не двигаясь, наблюдая за Джоном пристально и ловя взглядом каждое его движение. Он, что и говорить, начинал немого нервничать; уже догадывался, что случится нечто неожиданное.
Наконец Джон прекратил, остановился, посмотрел прямо на город; ещё одно движение – и медлить нельзя будет ни секунды. Краем глаза виделось, что парнишка даже дышать перестал, понимая, что до Ада, такого мистического и размалёванного обычными людьми, остались считанные секунды. Константин понял: пора. Быстро махнул двумя пальцами в воздухе, обрисовав символ, напоминающий греческую букву «кси», и тут же громко крикнул:
– Прыгай за мной! – крепко схватив парня за руку, он оттолкнулся ногой и сделал прыжок вперёд. Это было дело нескольких секунд, Кристиан не сумел опомниться, принять эти слова, поэтому сделал только шаг, а не прыжок. Когда чувство свободного падения нахлынуло на них обоих, Джон мог слышать лишь свист ветра в ушах и затихающий протяжный вопль Криса «Что-о-о?», который начался ещё там, наверху, а дошёл до его слуха только сейчас.
Овальный светящийся портал уже ждал их между кронами деревьев. Раз-два. Две секунды растянулись в две небольшие бесконечности; красный свет ослепил их на мгновение, какое-то время они ещё летели, уже вслепую; Джон ощутил, как пальцы Криса нашли его ладонь и тесно сплелись. Рука холодная, влажная. «Ну, а что ты хотел, Форстер? Такой он, твой Ад…». Момент, их дёрнуло вперёд и остановило, словно их поймала большая воздушная подушка. Потом они упали на что-то твёрдое, глазам наконец вернули зрячесть.
Джон осмотрелся: да, то, что нужно. Вокруг Лион, но другой: небо затянуто кровавой плёнкой, дул сухой жаркий ветер, земля выжжена, обуглена, вместо домов – проплешины, остатки только видны у самых крепких, да и то – одно основание, река Сона будто отравилась и теперь сильно болела, мигом пожелтев и даже порыжев, а волны на ней ходили такие, каких и не бывает даже на море – большие, пенистые, злые. Джон наконец разъединил руки и глянул на Форстера: ни жив ни мёртв, бледен как полотно, смотрел ошалевшими глазами вокруг, дыхание прерывистое. Он аккуратно похлопал адвоката по плечу; тот вздрогнул, откашлялся. Константин помог ему подняться: руки парнишки дрожали, а он это пытался скрыть, то сжимая кулаки, то разжимая, а колени вообще ходуном ходили. Джон разрешил ему опереться о себя.
Крис, тяжело дыша, стал оглядываться. Потом неаккуратно провёл ладонью по волосам, видимо, от переизбытка чувств, чем растрепал их. Затем прикрыл лицо руками, потёр его, словно пытаясь прийти в себя, надавил на виски и только затем открыл глаза.
– Да… – голос звучал сипло и как будто простуженно. – Мы разбились насмерть и теперь в Аду по-настоящему? – он усмехался и вопросительно глядел на Джона. Тот отчасти понимал его: после такого неожиданного прыжка не то что поседеть – с ума сойти возможно.
– Нет. Мы живы. Ад пропадёт уже менее чем через минуту. Наслаждайся, чем хотел…
– Слушай… это же как бы наш мир, но немного… как бы это сказать – покоцанный? – Форстер наконец смог стоять самостоятельно и даже сделал пару шагов по треснувшей земле. Коленки ещё дрожали, а щёки раскраснелись, но он храбрился, пытался сделать вид, что было совсем не страшно. Конечно, не страшно – свет им аж зрение выбил на пару секунд! Всё это была – сила страха, который испытал Кристиан. И Джон, безусловно, понимал, каким большим риском казалось для него всё же разбиться насмерть с башенки Де-Фурвьер.
– Ну, можно и так сказать, – Джон вспомнил про базилику и обернулся назад. Едва слышно усмехнувшись, он дёрнул за локоть парнишку. Тот повернулся и изумлённо охнул.
Храм Бога и Света превратился в средоточие Дьявола и Мрака; базилика стояла целёхонькая, но её сплошь было не узнать: вместо кремовых стен – алые, местами разрушенные, вместо фигур святых – чёрные рогатые скульптуры, вместо витражных окон – выбитые зияющие дыры, а из них слышалась музыка, скрежещущая, разбавляемая смехом, от которого испуг медленно вводился под кожу и постепенно леденил тело. И наверх, по башенкам, по фигурам, ползли маленькие дьявольские отродья: землянистого цвета, уродливые, с глазницами навыкат. И их много-много: все карабкались выше, словно там было какое-то местное собрание.
Кристиан смотрел испуганно; постепенно потусторонний мир, кишащий совершенно неизвестной нежитью, стал ужасать его. Ещё одно отродье, взявшееся из ниоткуда, заползло на высохший ствол без веток и листьев, что стоял недалеко, в десяти метрах. При этом оно издало странные горловые звуки. Форстер сделал шаг к Джону, скрывшись за его спиной.
– Оно не нападёт… – ободрительно сказал Джон. – К тому же, через полминуты этот мир пропадёт. Мы снова окажемся в земном.
Крис явно не слишком-то успокоился, однако виду не подал. В его глазах ещё блистали огоньки от взрыва адреналина. Бессильно опустив голову на плечо Джона, он, улыбаясь, тихо проговорил:
– Может, и хорошо, что простые смертные этого не видят… – помолчал, поднял голову и посмотрел на Константина. – По-моему, очень хорошо. Однако я рад, что смог увидеть то, о чём другие лишь смутно догадываются.
