Текст книги "Капелла №6 (СИ)"
Автор книги: Julia Shtal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
========== Глава 1. Чес. ==========
Те сомнения, которые не разрешает теория, разрешит тебе практика.
Людвиг Фейербах ©.
Джон прекрасно помнил тот день – день, когда произошла финальная битва с Адом, когда он умер, воскрес, бросил курить, тепло расстался с Анджелой и, наконец, потерял Чеса. От этого дня остался на душе почему-то тяжёлый осадок; хотя, наверное, глупо говорить «почему-то» – потому что умер хороший напарник. И сам он не мог позабыть об этом ни через день, ни через два, ни через месяц: мысль крутилась в голове, жужжала и не давала уснуть. Навязчивая, неприятная мысль, связанная с тем самым банальным «не успел многое сказать».
Джон усмехнулся, стряхнув пару капель с брюк – всё-таки навес в этом кафе протекал. Вздохнул и откинул надоевшие мысли – парень погиб давно, а не давал покоя до сих пор. Единственное, что утешало, так это то, что он теперь ангел – ангел красивый, величественный, невинный и обретший вечный покой и счастье после мученической смерти и неспокойной жизни. Это радовало; но Джон впервые, может, с толикой стыда, ощутил, что ему скучно. Одиноко; хотя всегда он старался бежать от общества и друзей; нет-нет, Креймер никогда не был ему хорошим другом. Нет, друг для этого человека – нечто слишком странное. Водитель был просто близок по духу; да, Джон признавал (но только себе), что скучал по его любопытному взгляду и вечно глупым вопросам. И скучает до сих пор. Ужас.
Джон привык легко относиться к смерти, поэтому и случившееся нельзя сказать, что сильно тронуло его: душа Чеса ведь обрела покой, чего ещё нужно? Ну, а то, что он немного пострадал перед этим… кажется, он умер быстро. И не мучился. Но это всё внешняя сторона. Джон отпил кофе и поморщился от горечи: слишком крепкий напиток плюс отсутствие сахара равно отвращение к приятно пахнущей чашечке. Он встал и вернулся внутрь кафе. За окном брякал дождь, и теперь стало уютно и хорошо; Джон обожал такое. Это называлось мнимым домом; впрочем, такое было для него везде и всегда. Стоп!.. Нет, не везде и всегда… он задумался и хмыкнул. Сложно об этом думать, когда в голове зудит и не даёт покоя одна чертовски соблазнительная мысль…
Джон впал в тяжкие раздумья, а потом, за какие-то пары секунд, решил то, что пытался решить вот уже пару-тройку месяцев. Он понимал, на что идёт, но решил… решил всё. Он осознал, что если не претворит мечту в жизнь, то так и сгниёт под её тяжестью и напором. Впрочем, желание-то шуточно…
Джон резко вскочил, оставил пару монет за кофе и выбежал из кафе. Ноги несли в правильном направлении, по правильному маршруту, который отнюдь не стёрся из памяти. Он даже наплевал на дождь, спеша и не давая себе и минуты на отдых. Хотя уж в этом случае спешить определённо не стоило: и так времени прошло бог знает сколько. А вот хорошенько задуматься следовало бы – и это он знал, как никто другой. Но, скажите же мне, хоть раз ваш разум выигрывал, когда ситуация была сплошь и рядом соткана из эмоций и чувств? Ну, каков же ваш ответ? Возможно, он оригинален, если звучит как «да»; увы, Джон не был из тех новаторов, поэтому довольствовался привлекательным «нет». И уж поверьте, в этом счастья (на первый взгляд) было куда больше… точнее, казалось куда больше.
Джон скорее спешил, перепрыгивая лужи и чувствуя в этот момент какую-то свободу. Какую именно? Наверное, такую, которую он уж давно не ощущал; сейчас казалось, будто он сбросил с себя мелкие обязанности, стандарты поведения и ответственность и мог беспардонно творить что хотел. Серый город, серые стены, серые асфальты, серые машины и люди… нет, всё в тот момент почему-то не виделось в таком свете. Джон на удивление различал яркие краски, хотя не был оптимистом никогда в своей жизни; неужели всё из-за одного решения, которое он с трудом принял только через два месяца после его задумки?..
Вы как хотите, а Джон обожал сумбурность. И – теперь – дождь. А ещё он обожал не давать себе отчёта в своих действиях, как, впрочем, и всегда; сейчас это имело как и положительные, так и отрицательные стороны, но когда бы он задумывался о них? Он просто видел, что если упустит шанс, то пожалеет; а зачем упускать и жалеть, раз ему дано прожить ещё немного? Уж пускай это «немного» будет ярким и безумным, как и прошлая жизнь.
Джон знал, что давно обдумываемое им в действительности вполне даже себе осуществимо. И вопрос стоял даже не в том, совершать или не совершать – потому что конечно же совершать —, а в том, когда вовремя остановиться, встав на достаточном расстоянии от желаемого объекта. И вообще, останавливаться ли? Всё это предстояло решить, но в далёком будущем. Теперь – только клуб Миднайт. Никто ещё не догадывается, что собирается сделать Джон, не улавливает ту едва видимую связь с его мистическим прошлым?
Знакомая улица, знакомый вход, знакомые, хорошо представляемые, но непривычные на языке слова пароля. И его даже – на удивление – пропустили; Джон усмехнулся, стряхнул с головы капли и направился к знакомой лестнице; всё, всё здесь было знакомым, но таким неимоверно далёким, что казалось, будто он здесь был не два месяца тому назад, а два года – знакомо вам такое ощущение, состоящее из одного процента сильнейшей горечи, пяти – неприятно щекочущей душу ностальгии и остальных девяносто четырёх – чистейшей тоски, самой что ни на есть скребущей сознание и мысли. Если знакомо, значит, Джон сейчас – почти что ваш персонаж, если нет – просто смешайте эти чувства и попробуйте вылить на себя получившуюся смесь. Он же помнил, как в тот последний раз пришёл сюда с Чесом, который, в общем-то, так и остался на пороге, жалобно окрикивая Джона пропустить его и пытаясь убедить охранника, что он вместе «вон с тем человеком».
Джон горько ухмыльнулся – как давно это было, хотя воспоминание казалось буквально вчерашним; странно: место – двухгодовалой давности, а воспоминание – вчерашним… Внизу нынче днём было совсем пусто, наверху людей оказалось чуть больше. Он с непривычки скривился от единственно крепкого и никуда не ушедшего аромата алкоголя и сигарет – сам давно не курил и не пил, был паинькой, так сказать. Как хороший мальчик, отлавливал демонов и остальных чёртов и отправлял их обратно в Ад; работёнки в последнее время стало с гулькин нос, но Джон не унывал и нашёл некоторые другие занятия, дающие ему, между прочим, ещё и деньги…
Но не об этом сейчас; вот Джон наконец дошёл до конца зала – там, за отделяющей ширмой часто можно было встретить Миднайта. По крайней мере, он на это сильно надеялся. Круглый столик оказался пуст; на нём одиноко стояла стопка, пепельница со свежевыкуренной, ещё дымящейся сигаретой (принадлежавшей явно не Полуночнику) и ополовиненный виски – видимо, сегодня приходили важные гости. Джон по-хозяйски опустился на кресло, а подошедшему официанту напомнил о себе и попросил сообщить о нём Миднайту. Тот кивнул и неслышно удалился; он прождал всего пять минут – его давний знакомый редко заставлял ждать себя более этого времени, как бы занят он ни был.
– Господи, Джон!.. Неужели сам Джон Константин решил осчастливить меня своим приходом? – частью искренне, часть с издёвкой воскликнул Миднайт, появившись в дверях. Джон обернулся в его сторону; они пожали друг другу руки, экзорцист уселся за противоположный край стола и, сложив ладони вместе, пытливо на него посмотрел. Уж кому-кому, а Миднайту было известно лучше всех, что просто так после двух месяцев отсутствия тот навряд ли бы заявился просто так, вспомнить старого знакомого и пропустить с ним пару рюмок чего-нибудь крепкого. Константин увидел этот явный вопрос, читающийся в глазах экзорциста, и хотел было начать, как тот его перебил:
– Ну, как ты сам? Есть чего нового?
– Всё по-старому. Только демонов становится меньше.
– Что ж, значит, наступают мирные времена, – Миднайт пожал плечами и усмехнулся, не спуская своего пристального взгляда с него. – Про себя мне рассказывать почти что нечего, если тебе вдруг интересно. Дела идут как прежде…
– Ясно.
– Может, выпить чего-нибудь? – после секундного раздумья Джон лениво кивнул. – Эй, принеси-ка нам выпить… – Миднайт не окончил и вопросительно уставился на него; тот подумал вновь и договорил за него:
– Некрепкого.
– Отлично! Чего-нибудь некрепкого! – Официант тихо удалился, экзорцист вновь пристально посмотрел на него. Тот же крепко задумался: начинать говорить или нет. Ведь, в сущности, Миднайт такой человек – он точно знает, что пришедший знакомый чего-то хочет от него, но если этот знакомый не заикнётся, то и сам Полуночник не скажет ни слова об этом. Поэтому можно было преспокойно перевести разговор в другое русло и на том разойтись. Джон тогда остро понял – у него есть шанс, хороший такой шанс спокойно продолжить жить дальше. Ключевое слово тут, естественно, спокойно… Нужно лишь только начать говорить о чём-то более пространном, но… но когда бы он так запросто сдавался и отказывался от сложностей? Он чувствовал: это приключение ему нужно почти как еда или вода. А иначе для того ли дана ему была вторая жизнь, её беспечное продолжение, чтобы сидеть на одном месте и прокисать, как молоко? Прошла долгая минута, прежде чем Джон прокашлялся и твёрдо начал:
– Послушай, у меня к тебе есть одно дело… – он подался вперёд и упёрся локтями о стол; Миднайт также наклонился, показывая готовность слушать.
– Конечно, я знаю об этом и так, но… как-то смутно и сейчас ты поймёшь почему. Расскажи мне, что может сделать сейчас Чес, став ангелом. Я относительно представляю об этом, но не так точно, как мне бы хотелось; если всю жизнь провести, имея под боком Ад, то можно и вообще забыть, как Рай выглядит. Я припоминаю, что ты более осведомлён в этом. Поделись.
Миднайт в одно мгновение, как показалось Джону, нахмурился, а после принял свой обычный равнодушный вид и начал:
– Кхм… ну, это вообще даже не просьба, Джон. Мог бы и по телефону позвонить спросить…
– Это не всё. Как только ты расскажешь, мне, в зависимости от ситуации, придётся, наверное, попросить тебя ещё кое о чём…
– Ах, ну раз так! Ладно, окей… – Миднайт прокашлялся и приготовился было говорить, как вошёл официант, поставил на стол тёмную бутылку и два фужера и принялся разливать. Напитком оказалось вино на фруктовой основе – конечно, не верх менее алкогольных напитков, но куда ни шло… Когда официант удалился и они оба пригубили вино, экзорцист продолжил:
– Значит, тебе нужно точнее узнать, что может делать Чес там… Вероятно, ты хочешь узнать о Возможности Выбора, которая предоставляется всем ангелам? – Джон кивнул, чувствуя нарастающую тревогу где-то в районе живота. – Хорошо. У твоего бывшего напарника есть два варианта действий: остаться там или вернуться обратно, – он выдержал паузу, внимательно всматриваясь в него, а потом отхлебнул вина. – Скорее всего, последний вариант звучит привлекательно, верно?
– Ещё бы!.. – Джон прокашлялся – в горле пересохло, и вдруг стало жарко. Он оттянул ворот, чтобы пропустить воздух.
– Правда, ещё я слышал, что и там есть свои подводные камни…
– Верно. Не всё так просто, как кажется на первый взгляд. После того, что я тебе скажу, можно даже задуматься: что же в действительности лучше, какой из этих вариантов? Это глубоко философский вопрос, на самом деле. Так вот, если Чес решит остаться там, в Раю, то это, честно говоря, самый лучший вариант, по моему мнению. Он будет жить в довольстве и счастье, впрочем, кому я рассказываю, что такое Рай? Ты меня понял, – Джон тяжело кивнул головой. – При этом многие самые яркие воспоминания из прошлой жизни будут сохранены в его голове, он будет всё это помнить, всю свою прошлую жизнь, всех своих друзей или знакомых… Правда, лишь частично – я уже сказал, что только самые яркие, —, но это тоже очень хорошо. Второй путь… второй путь он может выбрать в любое время. Хотя ангелов заставляют в течение некоторого определённого времени сделать свой выбор, но всё-таки вернуться обратно в земной мир возможно без всяких проблем. Так вот, второй вариант действительно звучит как возвращение в наш мир, но с одним огромным условием: все прошлые воспоминания, жизнь и т.д. стираются подчистую и заполняются какими-то новыми, искусственно созданными. Рай аккуратно засовывает нового человека в наш мир, стараясь сделать это как можно незаметнее: во-первых, он отправляется в совершенно противоположную точку мира, нежели чем был до этого, во-вторых, в каких бы то ни было списках имя его будет значиться так, как будто он давненько жил здесь. Внешность не меняется, именно поэтому, наверное, Рай пихает его куда подальше от прежнего места обитания, чтобы родные не смогли найти; новое имя, новая должность, новая жизнь, новая работа и новые знакомые – думаю, это всё и так понятно и в объяснении не нуждается. Внешность, характер, какие-то особенные привычки, эмоции – всё остаётся, как и прежде; казалось бы, тот же самый человек, только вот без прошлых воспоминаний это уже совсем не то же самое… Он банально не будет знать, кто ты, а ты не будешь знать, как тебе к нему подойти и о чём поговорить.
– Вот как… – задумчиво проговорил Джон, хмыкнув.
– Да, – Миднайт вновь отпил вина. – А ещё у обычных людей мала вероятность встретить их праведных родственников-покойников – всего лишь одна сотая. Но мы же не совсем обычные люди, верно? Поэтому экзорцисты могут находить своих друзей в мире, если те, конечно, вернулись в него. Вероятно, ты это хотел узнать?
– Да, это… – он услышал свой хриплый неуверенный голос и добавил: – Я хочу узнать, в нашем ли мире сейчас Чес, а если да, то найти его конкретное местоположение.
Миднайт ответил не сразу, уставившись на него даже несколько суровым пристальным взглядом. Джон знал, что хотел ему сказать знакомый, но ни в коем случае не поменял бы своего мнения, хотя будущие слова экзорциста – сущая правда. Он запил вставший в горле ком вином и выжидающе глянул на собеседника.
– Это, конечно, возможно. Этому ты даже можешь научиться… да и нечему там учиться! – скороговоркой тихо проговорил Миднайт, покачивая головой и вперив невидящий взгляд в одну точку – было ощущение, что он чем-то разочарован. Потом он опомнился и, будто приободрившись, продолжил:
– Ах да, вот… Для того чтобы найти человека нужна карта и особенный камень, хотя с виду он выглядит как обычный отшлифованный розовый кварц. На самом деле он что-то типа заговоренный, но и это не совсем так. Однако в подробности вдаваться не будем. У меня в комнате где-то должна быть карта мира, сейчас принесу. А уж за подробностями, в каком именно городе или месте, обращайся не ко мне – у меня всё-таки не кабинет географии, – Миднайт усмехнулся и встал с места, направившись к выходу. Джон не верил, что это – его скромное, но достигшее таких невероятных эмоций желание – уже близко к исполнению. Он не верил себе, не верил в эту реальность и, кажется, впал в безрассудство. Или беспамятство. Короче, в какое-то «без/бес» – в тот момент он точно был без чего-то. Почему-то это слишком повлияло на него, даже неприлично взволновало; Джон вдохнул, выдохнул, пригладил ещё влажные от дождя волосы и подумал, что ему нужно немного успокоиться, иначе это будет выглядеть слишком странно. Сейчас было глупо вставать перед выбором «делать-не делать»; этот выбор будет значим в далёком будущем, а сейчас, казалось ему, нужно автоматически отвечать «делать». Если, конечно, не окажется так, что Чес порешил остаться в Раю…
Вернулся Миднайт с небольшой картой подмышкой; потом они вдвоём расстелили её на соседнем столике и уселись на стулья. Экзорцист держал ещё что-то в ладони, и потом только Джон увидал, что это был небольшой, диаметром где-то не более полутора сантиметров шарик розового кварца.
– Вот он. У меня таких куча, делать их легко. Если захочешь, научу, как их делать, но сейчас не буду тебе голову заморачивать, – Миднайт положил шарик на середину карты и кивнул на него. – Возьми его в ладони и крепко-крепко подумай о Чесе – так, чтобы его образ ярко всплыл в твоей голове. Это первый шаг, и у многих бывали проблемы с этим – если шарик не зарядиться твоими мыслями о парнишке, то будет искать слабо или вовсе не найдёт.
Джон хмыкнул, но взял кварц в руки, сжал между ладонями и, прикрыв глаза, задумался. Шарик нагрелся почти мгновенно, даже стал слишком горячим, почти обжигающим – и всё за какие-то секунды; ему пришлось перекатывать его по ладони, чтобы не оставить красных следов на ладони.
– Он должен стать немного тёплым – этого будет вполне достаточно. Ну, как дела? Дай-ка его сюда, – Джон открыл глаза и с усмешкой передал камень в его ладонь. – Боже праведный! – Миднайт от неожиданности даже выронил камень на карту и потряс рукой. – Какой горячий! Впервые вижу, чтобы… чтобы он зарядился так сильно. Удивительно. И за такое малое количество времени… признаться, ты сумел изумить меня, Джон!
– А как же! – Константин упёрся локтями в Гренландию и сделал важный вид. Хотя ему самому смешно не было – было тоже как-то странно удивительно и непонятно. Все эти мелочи, вкраплённые в его жизнь и связанные с Чесом, казались безобидными, но вот если так призадуматься и собрать их воедино, то получалось огромное пятно, превосходившее по размерам все остальные в его жизни. «Странно…»
– Ладно, продолжим. Следующий шаг – это заклинание. Вот листок с его текстом, ничего сложного. В конце и где-то в середине… – он положил дряблый листок перед ним и ткнул пальцем туда, где виднелись закрытые скобки с многоточием, – нужно сказать полное имя отыскиваемого человека, точнее, если уж говорить правильнее, имя прошлого перевоплощения его души. Давай на этот раз я сделаю всё сам – понимаешь прекрасно и сам, что заклинания в таких довольно серьёзных случаях стоит читать правильно, чётко, но негромко. Понятное дело – куда шарик покатится, там и находится сейчас твой Чес; если камень вылетает с карты – соответственно, он вне нашего земного мира, т.е. в Раю. Правила до смешного просты. Я начну, – Джон для подтверждения кивнул. Миднайт взял горячий шарик в ладони и, перекатывая его с места на место из-за его непереносимого жара, прикрыл глаза и начал читать молитву наизусть. Ему ничего не оставалось, кроме как слушать; шёпот доносился непонятный и тихий, и ничего разобрать было нельзя. Продолжалось всё не более полминуты; после Миднайт аккуратно выбросил камешек в середину карты, и тот покатился по ней кругами, словно подгоняемый неизвестной силой. Джон с замиранием сердца следил за ним и разочарованно выдохнул, когда шарик пулей вылетел за пределы карты и стола на пол; значит, Чес ещё не решился. Или решился, но решение его было совсем отлично от того, какое представлял себе Константин.
Миднайт, кажется, выдохнул, но как-то облегчённо и полез за укатившимся камешком. Джон же крепко задумался: навряд ли бы, с другой стороны, его Креймер выбрал такой путь – это истинно путь отчаяния и горя. Куда лучше Рай… однако всё-таки какое-то чувство подсказывало ему, что парень не будет удовлетворён таким вечным спокойствием, а захочет обыкновенных проблем, обыкновенной жизни и хлопот. Возможно, это абсурдно, но ещё ему казалось, что Чес… Чес верит в него и верит в тот же самый наивняк, что и он сам – что они когда-нибудь встретятся и вспомнят друг друга. Обязательно вспомнят, наплевав на то, что правила гласили другое и были для всех строго одинаковыми; Джон, прокрутив сейчас это у себя в голове, вдруг и сам понял утопичность своих мыслей. Но даже собственные слова «Боже, что за бред!» не помогли: решил так решил, значит, на всё оставшееся время и будет думать так. Ведь самое главное у него всё-таки было – это надежда; надежда глупая, что даже показать её кому-то было бы стыдно. Но её наличие уже оправдывало многие стрёмные действия.
– Вот так, получается… – пожал плечами Миднайт. – Впрочем, лично по-моему, это даже лучше… Хотя тебе так явно не кажется.
Джон пожал плечами и залпом выпил бокал – надо было заливать нечто неприятно всклочившееся в его душе хоть чем-то. Экзорцист внимательно и долго на него смотрел, а после принялся складывать карту.
– На, камень держи, дарю. И заклинание. А карту изволь найти сам. Если будешь продолжать и дальше, то почитай перед этим молитву, порепетируй, так сказать. И… если вдруг что-то изменится, будь добр, сообщи… уж больно интересно, на что решится Чес.
– Да, спасибо, Миднайт. До встречи! – Джон встал и собрался было уходить; экзорцисту это было видеть не в новинку – кто знал его характер, тот уже давно смирился с тем, что тот мог запросто прийти и также неожиданно уйти, ничего не пообещав и даже не отсидев пять минут.
– Только, Джон, послушай вот что… – Джон напрягся и полуобернулся в его сторону, зная, что обычно Миднайт плохого не советовал, – ты, конечно, можешь не слушать меня и это твоё право, я лишь просто хочу тебя предостеречь: даже если Чес решится прийти в наш мир, даже если ты его найдёшь и увидишь вблизи, в нескольких метрах от себя, не теряй головы. Глупо, конечно, говорить тебе прописные истины, о которых ты знаешь, и я отнюдь не хочу читать тебе нотации, просто предупреждаю. Да-да, есть тот далёкий миф, что если в прошлой жизни какой-то человек был важен для ангела сильно-сильно, то он его обязательно вспомнит в следующей. Но я тебе говорю, что это только миф; знаешь, я и сам проходил всё это.
Джон молча обернулся полностью в его сторону, выражая этим интерес слушать дальше. Его глаза как бы вопрошали: «Какая история всё-таки была?». Миднайт продолжил:
– Лет пять тому назад я потерял одного своего хорошего друга; мы были с ним как не разлей вода. Он погиб, попал под машину, впрочем, это ненужные мелочи в рассказе. Главное здесь вот что: наша дружба. Я не хочу льстить себе, но она и правда была очень крепка. Так вот, он умер, и мне удалось узнать, что душа его отправилась не иначе как в Рай. Тогда я уже знал о том способе и незамедлительно воспользовался им; с первого раза камень не вылетел за пределы карты, а аккуратно указал на точку. Тогда я с бьющимся сердцем помчался в другую страну, а закинуло его не иначе как в Азию, и надумал себе многого, что не совпадало с реальностью. Я думал, что раз мы были почти лучшими друзьями, то он просто обязан меня вспомнить, и всё равно, что новоприбывшим на Землю стирается вся прошлая память. И, что ты думаешь, каков конец этой истории? Самый что ни на есть отвратительный – врагу такого не пожелаешь. Я припёрся к нему за три девять земель, долго искал встречи, и вот наконец это свершилось – счастью моему не было предела. Мне казалось, что стоит сказать слово – и друг тут же прозреет, поймёт, что это я; реальность оказалась хуже. Он недоуменно посмотрел на меня, сказал валить мне куда подальше и, пихнув плечом, поплёлся в свою сторону. А говорил я ему и правда какой-то бессвязный бред, типа ты меня знаешь, мы были знакомы и т.д. Любой бы поступил почти так же, как он. После я решил его оставить и зарёкся на всю оставшуюся жизнь больше не трогать дела мёртвых и возродившихся. Их нужно отпускать, Джон, и я это понял. И рассказал всё это лишь только затем, чтобы предупредить тебя от возможных ошибок. Конечно, твой Чес не так груб и надменен, каким был мой друг с людьми, но всё-таки… Просто помни о том, что ты для него, как для тебя какой-нибудь незнакомец на улице. Даже если он решится… искренне советую тебе быть только наблюдателем.
Джон задумался, хмыкнул, покачал головой и развернулся.
– Спасибо, Миднайт. Я постараюсь.
– Разочарование, Джон, самое худшее, что может быть в жизни. Даже хуже смерти, ибо смерть – это конец, а разочарование – продолжение смутного существования. К тому же, вы никогда не были друзьями; если вероятность того, что ангел вспомнит лучшего друга, равна одной десяти тысячной, тогда в твоём случае эта вероятность снижается до одной триллионной, – Миднайт замолчал, а потом добавил проще: – Ладно, до встречи.
Он кивнул и неспешно направился к выходу. Трезвый взгляд со стороны дал многое, хотя на его решение в любом случае поехать не повлиял. Просто задумался: по-хорошему, Миднайт был прав как ни крути. В особенности, раз ему пришлось пройти через подобное… А они с Чесом и, правда, не друзья, просто давние знакомые, и скорее не это скребло на душе у Джона, а другое – то, что он не успел сойтись с парнишкой ближе, хотя знал его лет семь или восемь. Впрочем, делать его другом Константин не собирался – он оставался верен своему принципу, —, но кем-то ближе, чем просто знакомый… Джон бы хотел, да всё равно бы не смог из-за своего скверного характера – раз, и из-за недостатка времени и постоянно ускальзывающего Чеса – два. Короче, по-любому это было невозможно;, но понаблюдать никто не отменял, а подходить и о чём-то говорить действительно глупый вариант.
Константин торопился и сжимал в кармане пальто всё больше нагревающийся камешек – с того самого времени, как он вышел из бара на холодную улицу, шарик так и не остыл. Он думал о нём, думал, быть может, не постоянно, но ярко, даже лихорадочно, с каким-то жаром и реалистичностью, так, что хватало и пары секунд, чтобы разогреть его снова до максимума.
Тем временем дождь закончился, небо разгладило свои морщинки-тучи, и даже где-то вдалеке заблестело солнце; пахло свежестью, сыростью и чем-то вкусным – вероятно, булками из соседней пекарни. Людей прибавилось, лужи стали шире, а по дорогам весело забегали ручьи; казалось бы, живи да радуйся. Но Джон не радовался и скорее не потому, что не было настроения, а оттого, что просто не умел делать этого с рождения – редко когда можно было наблюдать на его лице улыбку, говорящую о такой же улыбке внутри души. Поэтому вся эта идиллия ему не нравилась; потом он решил забежать в книжный и купить карту мира. Пускай это и не поможет ему, но хотя бы остановит тот бесконечный цикл мыслей в его голове.
***
Прошли две недели, которые, в общем-то, ничего не решили; Джон боялся кому-либо признаваться в этом, но всё-таки искал Креймера в каждый из этих дней. Один раз даже позвонил Миднайт и заинтересованно спросил, не поменялось ли чего, хотя сам при желании мог искать, но по каким-то причинам оставил это дело только Джону. Будто это было нечто такое сугубо личное, касающееся только Константина; впрочем, в какой-то степени он был прав.
И вот, одним погожим вечерком, Джон вновь уселся за карту и уже привычно начал готовиться к ритуалу. Поначалу было необычно запоминать новую молитву, новые действия, а в первые два раза вообще ничего не вышло, но в итоге он научился, как и всему остальному в прошлом, и теперь без всяких проволочек совершал поиск души. Больше всего его раздражало в этом ритуале одно: когда молитва была произнесена и шарик отправлялся в путь, то он уходил с карты не сразу, а дразнил, катался, делал круга два или три, прежде чем обломить все надежды и резко выскользнуть за пределы. Джон с усмешкой сравнивал это с Чесом – Чес также любил поиздеваться, а после незаметно уйти, резко покинуть поле зрения и даже не знать, какой ужас натворил он в чьей-то душе. И нет, Креймер не был плохим, как могло показаться, – просто некоторые его действия, кажущиеся совсем обычными для многих, иногда могли не совсем приятно задевать его…
Впрочем, Джон сильно отвлёкся – камень был нагрет, карта – перед ним. Пора! Всё прошло как обычно, только шарик отчего-то долго катался по карте, помотав тем самым его нервишки. «Неужели что-то есть?» Мысль казалась запредельной неисполнимой мечтой; а камень, в отличие от прошлых разов, начал приостанавливаться. Джон услышал, как бьётся его сердце; слишком, слишком неприлично и нетипично это для него!.. Ему было уже скорее не так важно место, в которое Креймера занесёт, а просто сам факт того, что парень здесь. Кварц остановился; даже не вглядываясь и немного подрагивая всем телом, Джон определил, что это в районе Европы, а если быть точнее, то в Западной Европе. «Да, далековато тебя занесло! Зато хоть в цивилизованное место». Он пододвинул к себе карту и вслух прочитал:
– Франция… Лион!
========== Глава 2. У могилы (чего?) ==========
Что за безумие бросать вызов мрачной смерти?
Тибулл Альбин ©.
Если говорить серьёзно, то после Джон действительно не понимал и даже ругал себя за то, что так бурно отреагировал на это событие, пускай оно и было важным. Внешне он старался сохранять спокойствие, но эмоции внутри не давали заняться чем-нибудь другим и переключиться на какое-нибудь дело, поэтому в тот же вечер он сорвался в ближайший магазин канцтоваров и купил более подробную карту Лиона. Перед этим он отыскал там же карту Франции и ещё раз для успокоения быстренько проделал процедуру, пока его никто не видел – магазин был пуст, а узнать ещё раз, так как он мог ошибиться, было бы не лишне. В итоге даже на карте Франции шарик прикатился ровно на Лион. Джон незамедлительно схватил карту этого города и рванул на кассу.
Он точно не знал, зачем ему всё это: все эти карты, спешка, какое-то лишнее волнение. Ведь кругом был прав только Миднайт; но ведь Константин не хотел – по крайней мере, не планировал, что приблизится к Чесу. Только посмотрит со стороны… хотя, если подумать, зачем ему это? Джон не знал и, почему-то, знать не хотел. Всё должно было получиться так, как идёт сейчас, а сейчас всё шло как по маслу. То есть происходило это само собой, не привлекая вместе с тем шлейф тяжёлых размышлений и поисков причин; пока хотелось совершать многое якобы беспечно, бездумно, без каких бы то ни предпосылок. Так хотелось, решил Джон, значит, так будет ровно до того момента, когда он скажет себе остановиться; правда, сможет ли он сделать это в тот момент?..
В тот же вечер он, не понимая, что творит, вернулся домой не только с картами, но и с билетом на самолёт до Лиона. Придя домой, он положил перед собой это богатство и задумчиво хмыкнул: только сейчас вспомнил, как покупал последнее. Девушка-продавщица тогда мягко переспросила его: туда-обратно? На что он ответил твёрдо, даже не задумываясь: только туда. Впрочем, Константин порешил, что в любую секунду может купить билет и там… да, в любую секунду.
Потом он радостно развернул карту Лиона и отыскал, где находится Чес в настоящее время: это оказалась улица со звучным названием Биша̀. Улочка эта находилась на севере так называемого полуострова, который с двух сторон был сжат реками. Та часть, хоть и находилась в центре, не была туристической, а в основном её можно было вполне назвать спальным районом. Джон сверил часы и понял, что, раз разница в девять часов и у него сейчас вечер, то у Чеса в самом разгаре ночь – четыре часа. Это значит, скорее всего, что указанный шариком домик – его квартира. Константин аккуратно сдвинул камень и обвёл карандашом эти дома – конечно, ни квартиры, ни какой именно этаж и подобных подробностей он через кварц не узнает, но уже доступная информация была до невозможного ценна. Естественно, то, что он сегодня узнал, не являлось достоверным и истинным фактом, но давало хотя бы приблизительные значения, что несомненно радовало.
