Текст книги "Шаг Первый: Новый мир (СИ)"
Автор книги: Gezenshaft
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 76 страниц)
Сконцентрировавшись на задаче «Уничтожить осколок души», я совсем немного проткнул медальон. Из него начал тут же сочиться чёрный дым, дико крича в ментале, чуть ли не вышибая сознание из тела. Он кричал и рассыпался на искорки, безвозвратно сгорающие в пространстве. Казалось, что это не кончится, но вот в дыму показалась страшная безносая рожа и сгорела, а вокруг всё стихло до звона в ушах.
В углу этого небольшого зала сжался дрожащий Кричер. Несколько секунд до старого домовика не могло дойти, что всё кончилось, но вот он перестал дрожать, одним глазком выглянул между пальцев рук, за которыми прятал лицо, и с благоговением подполз к почти неповреждённому медальону, трясущимися руками поднимая тот с пола.
– Последняя воля… – хриплым голосом причитал над медальоном домовик. – Последняя воля… молодого господина…
Кричер пребывал в невменяемом состоянии, и трогать его я не стал. Вместо этого глянул на портрет леди Вальбурги.
– Он сам расскажет. Мне нужно спешить, – отмазался от разговора с портретом и быстро покинул дом, а зайдя в тёмный проулок, аппарировал поближе к Хогвартсу.
Теперь остался крестраж в Поттере, в кольце Гонтов, в змее и в чаше Хаффлпаффа. И почему, спрашивается, я аппарировал к Хогвартсу?
Вновь аппарировал в очередной тёмный уголок близ «Дырявого Котла» и наложив на себя Магглоотталкивающие чары, направился к этому заведению. Почему сюда? Вообще, аппарировать на саму Аллею, во-первых, некрасиво, а во-вторых – и тут же прибегают авроры. На платформу Хогвартс-Экспресса вообще аппарировать нельзя – антитеррористические меры ещё со времён Второй Мировой.
На улице уже смеркалось, и над крышами домов приятным оттенком краснело небо, что вскоре станет тёмным, но без звёзд. Звёзды над Хогвартсом – одна из причин моей любви к горам Шотландии.
«Дырявый Котёл» был, как и всегда мрачен, но нынче тут было довольно чисто. Виной тому отсутствие ли всяких непотребных волшебных бомжей, или внезапно проведённая раз в десятилетие уборка, но находиться тут сейчас было вполне приятно. И ароматы печёных овощей и жареного мяса аж нескольких сортов будоражили аппетит. Однако, я тут не ради еды. Стоило только сделать несколько шагов в сторону выхода на задний двор заведения, как меня тут же подметил бармен Том, что с невозмутимостью удава и упорством барана натирал стакан тряпкой. Он всегда натирает стакан тряпкой.
– Молодой человек, – окликнул меня убелённый сединами бармен. – А что вы здесь делаете?
– Хогвартс прогуливаю, конечно, – улыбнулся я в ответ, не сбавляя шаг. – Что же ещё?
– Действительно, – бармен улыбнулся и покивал, а когда за мной уже почти захлопнулась дверь на задний двор, в спину мне донеслось:
– Постой, что?!
Я полностью спрятал себя под скрывающими чарами и встал в уголок. Через краткий миг на задний двор забежал бармен, оглядываясь.
– Неужели проскочил? – бормотал он тихо. Дойдя до кирпичной стены, поводил пару раз палочкой около неё. – Не проходил.
Кинув в пространство вокруг несколько поисковых чар, но не найдя меня, Том покачал головой и вернулся в заведение.
– Что за молодёжь пошла…
Я решил выждать пару минут, и не зря. Буквально через сорок секунд дверь резко распахнулась, а из прохода в комичной позе «Застукал», появился Том с палочкой наперевес.
– Ага! Попал… Никого. Тьфу…
Вновь зайдя обратно, бармен даже закрыл дверь на замок. Я вновь немного подождал, и только потом подошёл к кирпичной стене, открывая палочкой проход.
Косая Аллея в это время была уже почти пустой, хотя магазины и работали, а в витринах горел свет, как и на вторых или третьих этажах, зачастую жилых. Однако меня интересовали вовсе не магазины. Пройдя вдоль по улице, я поднялся на крыльцо Гринготтса и кивнув гоблину в латах и с секирой, что сторожил вход, прошёл внутрь.
Здесь уже было оживлённее, и не важно, что причина оживлённости – имитация крайне полезной деятельности в лице маленьких и жадных сотрудников банка. Найдя первого попавшегося относительно свободного сотрудника за высокой деревянной стойкой, быстро подошёл к нему.
– Доброго вечера, уважаемый, – кивнул я гоблину, уже обратившему на меня внимание.
– Доброго. Могу чем-то помочь? – неизменно скрипучим голосом ответил гоблин и оскалился.
– Безусловно. У меня есть информация, которая может заинтересовать вас, или ваше руководство. А может и не заинтересовать. Я даже предложу вам пятьдесят галлеонов за ответ на вопрос: «Что вы будете с этим делать и будете ли вообще?».
– Вы умеете заинтриговать честного гоблина, – оскалившись пуще прежнего, сотрудник банка сложил пальцы вместе. – Я вас слушаю.
– Это не то, о чём можно говорить в зале.
Гоблин пожал плечами и нас накрыл невидимый, но ощутимый купол заглушения звуков.
– Спорное утверждение, – подметил гоблин.
– Есть большая вероятность, что в одном из ваших сейфов хранится крестраж Сами-Знаете-Кого.
Никакой реакции.
– Вы будете с этим что-то делать?
– Абсолютно ничего. Банк Гринготтс и существует для того, чтобы хранить любые ценности волшебников. Акцентирую внимание на слове «любые». Будь там хоть Мерлин и Моргана во плоти, банк обеспечит им настолько качественное хранение, насколько пожелает клиент и позволят его финансовые возможности.
– Очень… Практичная точка зрения.
– Репутация, традиции и договоры, – гоблин развёл руки в стороны.
– Что же…
Я вытащил кошелёк и быстро отсчитал обещанные галлеоны.
– Попытаться стоило.
Так и покинул банк ни с чем. И с чего я вдруг взял, что гоблины от этой информации ужаснутся и скорее попытаются уничтожить крестраж, или ещё какие меры предпримут? Глупо, на самом деле. Значит, как минимум нужно будет проникнуть в банк и уничтожить чашу. Каким-либо образом принудить к сотрудничеству Беллу я не считаю возможным.
Вернувшись в Хогвартс, я приступил к очередным тренировкам.
День третьего испытания начался с хорошего солнечного утра. Хоть я и был освобождён от экзаменов, но сдавал их вместе со всеми. Вместе с Гермионой и под чутким руководством леди Гринграсс были отработаны множество чар самой различной направленности, хотя Дельфина считала меня лютым перестраховщиком, ведь с моим уровнем этот лабиринт является лёгкой прогулкой.
Печальная новость – Дельфина не нашла способ извлечь крестраж из Поттера. Значит, как бы это ни звучало, нужно дать Волдеморту возродиться, чтобы он уже обрёл тело и не летал повсюду духом, строя козни всем подряд. По канону он был зациклен на том, чтобы возродиться с помощью Поттера. Если не возродится сейчас, то кто знает, какой хитрый план он придумает потом и сколько людей при этом умрут? Если это будут школьники? Хрен с ними со взрослыми – это их выбор, быть магглами с палочкой, или волшебниками, способными постоять за себя, но дети? Здесь нет однозначно правильного ответа или варианта действий.
За завтраком я начал ощущать нервозность. Не от предстоящего испытания, не от ещё чего-то. Я сомневался в правильности выбора. И даже мой костюм в стиле Грейвса как-то неправильно сидел, хотя это абсолютно надуманные ощущения – я всё проверил.
– Как они только могли ограничить тебя в заклинаниях, – тихо негодовала Гермиона. Само собой, я оповестил её об этом ещё месяц назад. Исходя из запрета на трансгрессию мы и планировали тренировки.
– Не беспокойся. Пройду как нож сквозь масло.
– Я не о возможности проиграть. Тут я не сомневаюсь. О самом запрете. Опускать тебя до уровня остальных из-за того, что ты лучше. Это бред.
– Плевать.
От стола преподавателей к нам направилась профессор МакГонагалл.
– Мистер Найт, мистер Поттер. Все участники турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу.
– Но ведь соревнования начнутся только вечером! – перепугался Поттер, обронив на себя кусочек еды.
– Конечно, мистер Поттер. В комнате собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня можешь провести со своими весь день.
МакГонагалл развернулась и ушла, а Гарри шокировано смотрел ей в след.
– Она и правда думает, что Дурсли сюда приедут? – спросил он в никуда.
– Технически, – решил я прояснить ситуацию. – Что у тебя, что у меня много родственников. Я ведь тоже живу с обычными людьми.
– Каких родственников?
– Ты не знаешь родословные хоть немного? Мог бы и поинтересоваться своими предками. Через Блэков и Поттеров твоими ближайшими родственниками являются Нарцисса Малфой, Драко, Андромеда Тонкс, Нимфадора Тонкс, Сириус Блэк, Беллатрикс Лестрейндж. Более дальние родственники – Уизли по линии как Молли Уизли, в девичестве Пруетт, так и Артура Уизли. Французская ветка Розье, и кто-то там ещё, фиг всех упомнишь.
Теперь Гарри смотрел ошарашенно на меня, но на этот раз не менее ошарашенно выглядел и Рон.
– Мы че, братаны? – удивился рыжий. Краем глаза я подметил и не менее шокированную Джинни.
– Ну, через третье колено. Самые близкие из ныне живущих, как я и сказал, сёстры Блэк: Нарцисса, Андромеда и Беллатрикс. Остальные через тридесятое колено.
– А почему я тогда вообще с магглами жил?
– Тебя же прятали. Твои родственники-волшебники – очевидное место, где тебя будут искать. Да и если бы и могли отдать кому, то только Андромеде. Нарцисса, сам понимаешь, Малфой. Беллатрикс в Азкабане и является ярой последовательницей Волдеморта. В общем, жопа.
– Феерический абсурд! – возмутился Рон. – Я мог быть знаком с Гарри с пелёнок! Ладно! Нужно ещё историю магии сдавать, я побежал. И остальным рекомендую!
– Расскажешь потом, кого тебе подсунули, – улыбнулась Гермиона и тоже отправилась сдавать экзамен. Мне, по-хорошему, тоже бы его сдать, но любопытство гложет, а освобождение, как ни странно, освобождает.
Перекинув через плечо ремень сумки, я вместе с Поттером направился к дверям указанной комнаты. Войдя внутрь, окинул взглядом знакомое по выбору Чемпионов помещение. Флёр общалась с уже виденными мною на прошлом туре родителями, а маленькая Габриэль держала за руку женщину. Крам стоял рядом с черноволосыми мужчиной и женщиной. Поттеру активно замахала рукой полная рыжая дама, рядом с которой стоял уже виденный мною в Египте рыжий парень с длинными волосами, кожаной куртке и в сапогах из всё той же кожи, но уже дракона. Такое изобилие кожаной одежды напомнило мне о необходимости разобраться уже со шкурой василиска, что бесцельно валяется в сумке за плечом. Поттер, к слову, обрадованный, тут же оказался рядом с Уизли. Неудивительно. Мой же взгляд наткнулся на статную леди, не иначе. Густые каштановые волосы, осанка, гордое, но спокойное лицо без единого признака, выдававшего возраст. Длинное бежевое платье и чёрная мантия по фигуре, совсем не по английской моде. Даже если и были вопросы о том, кто это, все они отпадали из-за присутствия рядом с ней розововолосой особы в чем-то знакомых кожано-непонятных одеждах. Именно к ним я и направился.
Было занятно наблюдать, как по мере моего приближения, на лицах девушек проступало узнавание и удивление. Почему к Андромеде употребимо слово «девушка»? Как известно, женщине столько лет, на сколько она выглядит.
– Не скажу, что неожиданно, но любопытно, да, – с улыбкой обратился я к Андромеде и Нимфадоре.
– Кузен не сноб! – широко улыбнулась розововолосая. – Фантастика какая-то!
– Нимфадора, веди себя прилично. Хотя бы первые несколько минут, – укорила девушку Андромеда, а услышав своё имя розововолосая скривилась, да так, словно съела лимон.
– В таком случае, позвольте представиться. Максимилиан Найт. А вы, смею предположить, миссис Тонкс с дочерью?
– Вы правы, молодой человек, – вежливо улыбнулась Андромеда и похоже на рефлексах подала ручку, которая тут же была мною перехвачена, а воздух над ней поцелован. – То, что для вас не новость наше родство, сильно упрощает знакомство.
– Фи, этикет-с, – Нимфадора протянула руку, которую следовало пожать, что я и сделал. – И называй меня Тонкс. Не люблю своё имя.
– Понял, Нимфадора.
– Эй!
– Да, Нимфадора?
– Гр-р-р… – волосы Нимфадоры несколько раз сменили цвет, и та, словно заправский зомби, решила перейти в наступление, протянув к моей шее руки. – Держите меня семеро…
Без палочки я наколдовал ей под ноги крохотный пятачок Глиссе́о, и девушка тут же на нём поскользнулась, начав заваливаться назад, но я перехватил её за руку и вернул вертикальное положение.
– Мило. Ловкости тебе не занимать, Нимфадора. Но не переигрывай. Так можно обвести вокруг пальца только несведущих пьянчуг в Лютном.
– О чём это ты? – отстранилась она.
– Метаморф так же легко адаптируется к изменениям тела, как и творит эти изменения. Исключений быть не может.
Я отпустил руку девушки, а та хищно улыбнулась.
– А ты точно гриффиндорец?
– Шляпа предлагала Слизерин, но я отказался. Слишком проблемно.
– Вот и познакомились, – прервала нашу тираду Андромеда. – Может быть, прогуляемся по Хогвартсу, обсудим наверняка возникшие вопросы?
Оглядев комнату, подметил, что остальные чемпионы с родственниками тоже собираются покинуть комнату.
– Прошу, миссис Тонкс.
Как-то само получилось, что мне, как джентльмену, сопровождающему даму и родственницу в одном лице, Андромеда положила руку на сгиб локтя, а рядом фыркало розововолосое недоразумение, вставшее на полшага позади и сбоку, чтобы иметь хороший обзор.
Мы почти дошли до дверей, но там оказались Уизли в лице Молли и Билла. Получилась лёгкая заминка.
– А это мой однокурсник, Макс Найт, – решил представить нас Гарри.
Молли Уизли посмотрела на меня с некоторым неодобрением, и перевела взгляд на миссис Тонкс.
– А, Андромеда…
– Давно не виделись, Молли.
– Действительно.
Билл тоже не спешил подавать мне руку, хотя, судя по взгляду, узнал, хоть и виделись мы мимолётом. Он сделал шаг вперёд.
– Похоже, это ты тот пацан, что так любит избивать моих братьев?
Билл попытался выглядеть сурово, но не получалось. Уизли, по сути своей, далеко не самые высокие. Из них разве что Рон будет довольно высок, да близнецы. Потому сурово «нависнуть» надо мною у Билла не вышло – уже сейчас я чуточку его выше.
– Завидуешь братьям? Не переживай. Я могу продолжить эту славную традицию и на тебе.
Андромеда отпустила мою руку – правильное решение на случай конфликта.
– Эй, – встряла Нимфадора. – Ну вы чего?
– Как погляжу, Молли, твои дети не блещут воспитанием. Наслышана об инцидентах, – холода в голосе Андромеды было хоть отбавляй.
– Не нужно учить меня, как воспитывать детей!
– Вот такие вот у тебя родственнички, Гарри, – улыбнулся я Поттеру.
– Ещё чего! – опять взвизгнула Молли. – Семья Уизли не имеет ничего общего с этими…
– То есть вы, миссис Уизли, отрицаете родство с родом Блэк? – смотрел я на женщину с недоумением.
– Само собой, такая честная и светлая семья не имеет ничего общего с тёмными родами!
– Тогда, – я посмотрел на Билла. – Я попросил бы Билла Уизли вернуть роду Блэк тот амулет, что сейчас висит у него на шее.
Взглядом указав на нужную вещичку, я ожидал реакции этого самого Билла. Этот амулет в числе многих других я видел в одной из книг Запретной Секции с описанием известных и неординарных магических амулетов, оберегов и артефактов. Единичная работа.
– С чего бы это вдруг? – Билл горделиво сложил руки на груди.
– С того, что этот амулет является единичной работой и был подарен роду Блэк его создателем, Генри Поттером. И вот же занимательное совпадение, амулет, защищающий и частично отражающий обратно шарм вейлы вдруг оказывается на тебе именно в тот момент, когда в Хогвартсе присутствует не просто чемпионка Шармбатона, но и дочь главы ДМП Франции.
Повернувшись в сторону внимательно слушавших и наблюдающих за конфликтом волшебников, я нашёл взглядом миссис Делакур.
– Обратите внимание на Флёр, – кивнул я в сторону девушки, что странно смотрела на Билла. – Взрослую вейлу так не проведёшь, но столь неопытную…
Апполин, а именно так зовут мать Флёр, если мне не изменяет память, глянула на дочь и под локоток увела её.
– Это кгайне возмутительно! – с очень серьёзным тоном заговорил мсье Делакур, глядя на Билла.
– Эм… Я прошу прощения, но я не знал…
– Абсурд, – улыбнулся я. – Ты, насколько мне известно, являешься разрушителем проклятий при Гринготтсе, а они дураков не держат. Либо ты расписываешься под своей профнепригодностью и неспособностью определить чары на известном, стоит помнить, амулете, либо же, целенаправленно его используешь в личных целях. Как бы то не было, я жду возвращения амулета в течение этого дня, либо же я буду вынужден вызвать тебя на дуэль за кражу родового имущества. Честь имею.
Кивнув присутствующим, ощутил на сгибе локтя руку Андромеды, и мы смело двинулись на выход. Только когда мы прошли уже пустой Большой Зал и оказались в коридорах замка, разговор продолжился.
– Подпортил ты планы этому молодому человеку, подпортил, – с лёгкой вежливой улыбкой заметила Андромеда. – Они даже не спросили, на каком основании ты требуешь что-то.
– Он мне ещё спасибо скажет. Возможно, из-за молодости Билл верит, что охмурить дочь главы ДМП Франции – хорошая идея. Однако, к действию амулета привыкают. Пять, шесть, ну семь лет, а дальше… Сложно представить, что получится из семьи, отношения которых базируются на основе магического воздействия, чем-то похожего на Амортенцию. Да и сам мистер Делакур не одобрит такой брак никогда просто из-за статуса семьи Уизли, а значит и поддержки не будет. Уверен, именно на неё рассчитывает Билл. Насколько я понял, все дети Уизли страдают патологической неприязнью к бедности и бегут от неё со всех сил.
Сбоку раздался печальный вздох Нимфадоры.
– А я-то надеялась, что ты будешь нормальный, раз гриффиндорец.
– То есть?
– Ты тоже считаешь Уизли Предателями Крови? Тогда и мы с мамой такие же предатели для тебя?
– Я вообще не приемлю такую терминологию, а суть внутрисемейного конфликта миссис Тонкс…
– Можешь обращаться по имени, – вновь вежливо улыбнулась Андромеда. – Не забыв добавить «тётушка».
При этом в глазах у этой «тётушки» не просто бегали бесята, а, можно сказать, правили бал настоящие черти. Похоже, её забавляло всё происходящее, как и факт наличия племянника.
– Хорошо, тётя Анди.
Нимфадора закашлялась, пытаясь подавить улыбку и смех.
– А меня – кузина Тонкс.
– Я понял тебя, Нимфадора.
– Г-р-р… Ты же специально, да?
– Безусловно. В общем, относительно Уизли. Отказавшись от своего места в списках Священных Двадцати Восьми, и заявив, что простые люди для них круты и интересны, они тем самым вызвали негодование почти всех семей волшебников, новых и старых. Кто-то уже чистокровен во многих поколениях, кто-то только образовал семьи и стремится к развитию в волшебном мире, а они отринули эти ценности. Но ладно бы, отринули, да и Мерлин с ними, но при этом они упорно нарабатывают себе репутацию магглолюбцев, при этом не зная ровным счётом вообще ничего о простых людях, их быте и технологиях. Ни тут, ни там. С близнецами, к примеру, я неплохо общаюсь. Талантливые, предприимчивые, достаточно адекватные.
– А о других членах этой семьи у тебя какое мнение? – спросила Андромеда, а мы уже оказались на внутреннем дворе замке. Учеников было немного – идут экзамены.
– Джинни Уизли. Сказать особо нечего, почти не пересекаемся. Рон Уизли. Жадный, глупый, до ужаса завистливый. Верным другом тоже не назвать – из зависти отвернулся от Поттера при первой же возможности, но наладил отношения. Почему? Кто знает. Чарли Уизли. Живодёр-лицемер. Других качеств пока не заметил за недостатком общения. Надеюсь, недостаток общения сохранится и впредь. Билл – пока не ясно. Я видел его в Египте некоторое время назад. Показался дружелюбным и общительным. Раз работает в Гринготтсе – довольно талантлив и грамотен, но это не лучшее решение – у гоблинов только в кабалу попасть можно. Его решение с амулетом и вейлой подтверждает его недальновидность, но решительность. Молли Уизли. Скандальная истеричка, и только что это подтвердила. Рачительная домохозяйка, судя по отзывам других. Командирша. Отрицает очевидное ради непойми чего. Артур Уизли. Ну, лично не общался, но что можно сказать о волшебнике, начальнике Сектора по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов, при этом ничего о них не знающем, ни в чём не разбирающимся, коллекционирующем штепселя и не умеющим пользоваться даже спичками? А ведь как волшебник он талантлив в чарах. Мог бы достигнуть многого.
– А что ты о нас думаешь? – Нимфадора вышла вперёд, развернулась к нам лицом.
– Мало информации, – пожал я плечами.
Так мы и гуляли по Хогвартсу, говоря о всяких малозначительных вещах. Для меня оказалось совсем не обременительным провести время с родственниками. Очевидно, что не стоило ожидать здесь Нарциссу, ведь это значило бы признать родство, а на этой почве возникло бы множество неприглядных вопросов к ней.
На обед мы вернулись в Большой Зал.
– Как будем рассаживаться? – задал я очевидный вопрос, как только мы зашли внутрь. – Слизерин? О, будет множество поводов для дуэлей и простого мордобоя.
– Ха! Не вопрос!
– Нимфадора.
– Ну ма-а-ам? Ну немножко дуэлей?
– Хаффлпафф? – я посмотрел на стол факультета барсуков. Там мне тоже делать особо нечего.
– А можно я к своим? – тут же спросила Нимфадора и с помощью метаморфизма сделала умильное личико.
– Иди, Дора.
– Йес!
Нимфадора тотчас упорхнула к старшим с факультета. В своё время они наверняка застали это розовое чудо.
– Значит, Гриффиндор, – кивнул я и мы с Андромедой сели за свободное место.
Как назло довольно близко оказалась Молли с Биллом. Само собой, рядом с ними сидел Рон и Гарри, и если на лице последнего была странная смесь из радости, довольства и стеснения, то Рон вовсю пытался расхваливать себя, есть и жестикулировать одновременно.
– Тебя нельзя оставить ни на минуту, – рядом села Гермиона. – Отвлечёшься, а ты уже под руку с прекрасными леди по замку ходишь.
– Не представишь нас? – тут же оживилась Андромеда, закончив накладывать себе порцию. – И передай, пожалуйста, печёной картошки.
Привстав, поухаживал за дамой.
– Знакомьтесь. Моя однокурсница, всячески оттягивающая момент становления моей девушкой, Гермиона Грейнджер. А это моя тётя, Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк.
– Очень приятно, миссис Тонкс.
– Взаимно, мисс Грейнджер. Не о вас ли писали в недавних выпусках «Ведьмополитена»?
– Обо мне, Максе и Амортенции.
– Занятная статейка, – улыбнулась Андромеда. – По всем прошлись, никого не забыли.
– Вы не верите в написанное?
– Воспитание в довольно своеобразной семье и обучение на Слизерине даёт понимание, что в прессе есть два вида информации: чушь, и то, что нужно читать между строк.
Лёгкий нарастающий шум известил всех заинтересованных о приближении близнецов.
– Макс, бодрячком! – хлопнул меня по плечу один из них.
– Привет, парни, – улыбнулся я и пожал руку второму.
– Могу сказать, что будут соплохвосты.
– Что? Они с прошлого года не померли?
– Не-а! – синхронно парни мотнули головами, усаживаясь напротив, поближе к своим, но сохраняя возможность общаться на два фронта. – Хагрид их где-то припрятал с прошлого года…
– …здоровенные, из задницы огонь на метров десять…
– …жало – о!..
– …жвала – во!..
– Зрелище не для слабонервных! – синхронно закончили они, а заметив новое лицо за столом, вежливо поклонились. – День добрый. Близнецы Уизли, в скором времени создатели своего магазина приколов, даже название придумали…
– …но это не точно.
– Фред, Джордж! – Молли посмотрела на сыновей с укором. – Сначала школу закончите.
– Школа-то закончится, – заговорил один из близнецов. – А рекламу нужно начинать уже сейчас.
Уизли занялись сами собой и Поттером, давая возможность спокойно поесть.
– Как экзамен? – обратился к Гермионе, когда покончили с едой и перешли к чаю.
– Ничего не меняется… – тихо заметила Андромеда, рассматривая большую кружку с чаем в руках.
– Идеально, как и всегда. По крайней мере я сомневаюсь, что призрак профессора Биннса найдёт, если пожелает, хоть одну ошибку.
– Похвально. Раньше бы ты терзалась до самого письма с оценками.
– То было года три назад.
После обеда мы вновь отправились на прогулку по замку, этакую экскурсию, а к нам вновь прибилась Нимфадора. Гермиона посматривала на занятую Андромедой руку, и та, само собой, заметила это.
– Вот думаю, – ответила на невысказанный вопрос Гермиона. – Под каким предлогом вклиниться в этот ваш тандем. Хотя, чего это я?
Девушка быстренько пристроилась к другой руке.
– Пф-ф, – прыснула идущая рядом Нимфадора. – Чудеса пубертата…
– Нимфадора! – строго глянула на девушку Андромеда, и судя по всему, строгость имеет место быть в доме Тонксов.
– Всё, поняла. Молчу.
Так и гуляли по замку и территории до самого ужина. Слушая наши с Гермионой рассказы, Андромеда и Нимфадора комментировали произошедшие перемены в замке, того же завхоза, к примеру. Во времена учёбы Андромеды здесь ещё практиковались телесные наказания, и та с улыбкой вспоминала невероятные навыки скрытности, которые прививались сами по себе, лишь бы на розги не нарваться.
То и дело мы встречали кого-нибудь из гриффиндорцев, а за редким случаем и представителей других факультетов, что желали мне удачи и подбадривали. Само собой, слизеринцев среди них не было, что немного печалило миссис Тонкс, но не удивляло ничуть.
На ужин мы пришли этим же составом, но Нимфадора вновь убежала к хаффам. А за столом преподавателей были перемены. Вместо Перси или Крауча присутствовал недовольный Фадж в своём полосатом костюме, мантии и даже шляпу-котелок не снял. Бэгмен, как и всегда, сиял своим по детски непосредственным и круглым лицом. Какая-то печаль посетила мадам Максим, но уверен, что проблема в Хагриде. В общем, мне их терзания безразличны, а потому я попросту ел. Вот так просто.
– Леди и джентльмены, – из-за стола поднялся Дамблдор, а зал притих. – Через пять минут я приглашу вас пройти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.
Стоило только мне и Гарри встать, как все гриффиндорцы зааплодировали. Нам пожелали удачи и вместе с Крамом и Флёр мы вышли из Большого зала. На лестницах до Гарри тут же добрался Бэгмен, начал подбадривать, но парень, вроде бы, и так держался неплохо.
Вскоре мы добрались до стадиона. Поле для квиддича действительно преобразилось. На всей его площади, за исключением крохотного пятачка, высилась живая изгородь не меньше шести метров в высоту. Нас подвели как раз на тот свободный пятачок. Именно здесь в живой изгороди темнел единственный проход, а за нашими спинами были трибуны для множества человек. Сотрудники министерства наколдовывали в воздухе четыре большие и круглые плёнки экранов, с которых за нами будут наблюдать.
Через пару минут стадион и трибуны начали заполняться первыми зрителями, а воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен и сотен шагов – волшебники торопились занять отведённые им трибуны. Взглянув на небо я увидел первую, самую яркую вечернюю звезду – темнело быстро, даже слишком. К нам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Флитвик и лже-Грюм. У них на шляпах, а у Хагрида на спине его жилета светились большие красные звёзды.
– Мы будем патрулировать снаружи, – оглядев нас, заговорила МакГонагалл. – Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно?
Получив от нас утвердительный кивок, Бэгмен отдал команду на начало патрулирования. Когда профессора разошлись, Бэгмен коснулся палочкой горла, наколдовывая Сонорус.
– Леди и джентльмены, – усиленный голос Бэгмена разнёсся по всему стадиону. – Третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается. Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место занимает мистер Максимилиан Найт, Хогвартс! Девяносто четыре балла!
Крики и гром аплодисментов разнеслись далеко вглубь Запретного леса, разбередив готовящихся ко сну птиц.
– На втором месте Виктор Крам, Дурмстранг, восемьдесят два очка! На третьем – мистер Гарри Поттер, Хогвартс, семьдесят девять очков! И на четвёртом – мисс Флёр Делакур, Шармбатон! Шестьдесят пять очков!
Выждав спад шквала аплодисментов, Бэгмен продолжил:
– Итак, мистер Найт, начинайте по моему свистку! Три… Два… Один…
Бэгмен резко свистнул, и я устремился внутрь лабиринта, краем глаза подмечая летящего практически у самого моего плеча почти полностью невидимого крохотного голема – его выдавало лёгкое незначительное искажение по контуру.
Практически сразу все звуки словно отрезало, и я погрузился в тишину лабиринта, где лишь лёгкое колебание и шуршание живой изгороди наверху приносили оживление. Тут было темно, а на небе всё больше появлялось звёзд. Готов поспорить, что через пару минут тут будет непроглядная тьма.
Вынув палочку, коснулся её кончиком указательного пальца другой руки, незаметно даже для самого себя превращая выступившую каплю крови в слегка светящуюся. Капнул в левый глаз, создавая особые чары Кошачьего Глаза. Лабиринт сразу перестал быть тёмным и каждый листик, завиток живой ограды или травка под ногами приобрели чёткость и ясность, хоть и утратили львиную долю цвета. Не теряя времени, скорым шагом двинулся по лабиринту. Чувство направления меня не подвело здесь, потому я чётко знал нужное мне направление.
– У носорога плохое зрение, но с его размерами это не его проблемы.
Ускоряй восприятие, но не тело, Ровена.
«Начинай, я подхвачу».
Выполнив ускорение восприятия гемомантией и магией, бегом отправился по лабиринту. Поворот, прямая, поворот, ещё поворот. Живность – акромантул. Накачиваю побольше магии в Сту́пефай. С палочки срываются в разные стороны двенадцать голубых сгустков, но следуя моей воле один за другим отправляются в уже прыгнувшего в атаке паука, буквально сбивая того в воздухе и вбивая в дальнюю стену изгороди. Направив палочку на изгородь с пауком, произнёс:
– Герба Инкрементис.
Искрящийся, но тусклый синий сгусток мгновенно ударил в растения, вызвав их бурный рост. За пару мгновений паук пропал в этих дебрях, а я отправился дальше – вложенной магии хватит ещё на пару секунд и спонтанный мутационный рост прекратится. Хорошее заклинание, если бы не эти мутации.
Вообще, пройти лабиринт можно было с модификацией Инсе́ндио или другими мощными огненными заклинаниями вплоть до Адского Пламени, но я посчитал это лишним. Очень лишним.
Завернув за очередной поворот, я ощутил магию на земле и в растениях, а проход словно был перекрыт белым туманом. Подойдя вплотную, начал водить вокруг палочкой.
– Они там что, упоролись? – не сдержал возмущения, поняв смысл ловушки. Зеркальный Лабиринт Сознания, мощная ментальная ловушка, способная довольно быстро свести волшебника с ума, при этом разрастаясь от его магии.
