Текст книги "У любви не всегда красивое лицо (СИ)"

Автор книги: Eriksangelofmusic4ever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– О, Кристин… – прошептал я, целуя ее глаза. – Я нуждаюсь в тебе больше всего на свете!..

Она не ответила, только еще сильнее обняла меня и прижала к себе. Я глубоко вздохнул, когда ощутил ее губы на своей шее, а потом она начала спускаться еще ниже. Я дернулся, а затем резким движением перевернул ее на спину. Она еле слышно застонала, когда я прижался губами к ее шее. Ее кожа была такой нежной и бархатной на ощупь, что мне показалось, будто я прикасаюсь губами к шелку.

Затем я вдруг ощутил ее пальцы на своей груди, она сорвала с меня рубашку и прижалась всем телом ко мне. Я вздрогнул от пронзившего меня желания, но не отодвинулся, а только снова нашел ее губы и начал целовать еще более страстно.

Сегодня я не хотел останавливаться, ведь знал, что это может быть наш последний раз, мой последний раз. У меня было только несколько дней: несколько дней для жизни и для любви. Поэтому сегодня я хотел любить ее так, как не любил никогда, хотел отдать ей всю свою любовь и нежность, подарить ей такую страсть, которой она еще не ощущала…

Когда все закончилось, и мы лежали в объятиях под одеялом, в мою голову вдруг пришла одна мысль: даже если бы мне нужно было умереть уже завтра, то я бы не жалел об этом, ведь сегодня вечером я ощутил всю силу любви женщины, ради которой я бы отдал все. Да, пусть я ношу маску, пусть большинство людей считает меня не человеком, а демоном, но самое главное то, что она меня любит! И ради этого стоит отдать свою жизнь…

Я проснулся, когда за окном послышалось пение птиц, мое лицо обдувал приятный ветерок, в комнате еле заметно пахло ванилью… Стоп! Ветерок? Я положил руку на изуродованную часть лица и, ахнув, резко сел. Маски не было, она лежала на тумбочке. В ужасе обернувшись, я обнаружил, что Кристин нет. В горле встал ком, я судорожно вздохнул. Она ушла, увидев мое лицо! Она убежала!

– Доброе утро, Эрик!

Услышав звонкий голос моего ангела, я поднял глаза на дверь и увидел ее. Она стояла в дверях с завтраком на подносе. Она не ушла, она здесь, со мной! И вдруг я снова разрыдался. О, как же я себя ненавидел в такие моменты! Моя психика была безнадежно сломлена, и я не мог удержать слез.

– Эрик, что на тебя нашло? – изумленно спросила она, недоуменно смотря на меня.

– Прости. Мне очень жаль. Я… я проснулся без маски и я… подумал, что ты увидела мое лицо и сбежала.

Кристин поставила поднос на подоконник и села рядом, а затем положила ладонь на правую часть моего лица и улыбнулась:

– Эрик, я знаю, на твое лицо… трудно смотреть, но это лицо человека, которого я люблю, и мне все равно. Я могу смотреть на тебя с улыбкой, я привыкла.

Я улыбнулся и поцеловал ее руку.

– Эрик, мне нужно на работу, – грустно улыбнулась девушка, – твоя смена позднее, и я буду рада увидеть тебя в ресторане. А ты не забудь о своем обещании.

– Я поговорю с доктором Ганглом, как только приду на работу.

Девушка поцеловала меня в щеку и ушла. Я взял поднос и понял, что был чертовски голоден. В комнату тихо постучали, и вошел Надир.

– Ты сегодня без маски? – спросил он.

– Да, нужно сделать перерыв, маска ужасно давит.

– Итак, я пришел к тебе с делом, – начал Надир. – Кори спрятал на днях мою записную книжку, он любит прятать мои вещи, для него это вроде как игра. Как меня это раздражает!..

– Я не видел ее, – пожал я плечами и продолжил есть.

– Ладно, – вздохнул перс, а затем спросил: – Могу я поискать здесь? Может, он ее сюда спрятал?

Когда я ответил ему кивком головы, он поднялся со стула и начал искать: сначала залез под кровать, потом заглянул за шкаф, а потом вообще выдвинул ящик тумбочки. Я поперхнулся:

– Надир, там его нет! Прекрати рыться в моих вещах!

– Я нашел!.. – радостно воскликнул Надир. Перс вытащил блокнот и уже собирался задвинуть ящик, как вдруг улыбка быстро исчезла с его лица, и он достал пузырек с ядом.

– Эрик, что это?

– Это? – я запнулся. – Ничего, Надир.

– Действительно? – переспросил меня перс. – А я сомневаюсь. Я видел эту штуку в Персии. Только люди, которым что-то угрожает – держат у себя эту смесь. Что с тобой, Эрик?

– Ничего! – сердито рыкнул я. – Я же сказал, что это просто лекарство, поэтому положи, где взял, и оставь меня в покое!

– Ах, лекарство? Тогда ничего, если я выпью его? Что-то я сегодня себя плохо чувствую, может, оно мне поможет?.. – с этими словами Надир откупорил бутылку и поднес к губам.

– Стой! – быстро выкрикнул я. – Не нужно этого делать!..

Перс замер, а потом отставил бутылочку в сторону и яростно сверкнул глазами:

– И правильно, потому что это ЯД!..

========== Глава 54. ==========

Глава 54.

POV Эрик.

– Это яд, Эрик, тебе меня не обмануть. Что случилось? Зачем он тебе? – Перс сердито сверлил меня взглядом. Я опустил голову, собираясь с мыслями, а потом начал рассказывать, очень надеясь на то, что Надир меня поймет. Нет, он просто обязан меня понять, ведь лучшего друга, чем он, у меня нет, и вряд ли когда-нибудь появится!

– Я собирался все тебе рассказать, Надир. Прошлой ночью я был у Рауля.

– У Рауля?! – воскликнул изумленный перс. – Ты сошел с ума! – он покачал головой, словно не веря своим ушам, а потом решительно сказал: – Ты должен немедленно прекратить это безумие и избавиться от этого яда, пока не навредил себе.

– Я должен умереть, Надир, – я еле выдавил из себя эти слова. – Неужели ты не понимаешь? Мне нужно… нужно умереть до конца недели.

Надир, не отрывая от меня глаз, отставил бутылочку в сторону, а потом вдруг подскочил со стула и, схватив меня за плечи, стал трясти:

– Что ты несешь?!

– Раулю велели вернуться в Париж, – начал я свой рассказ. – Я просил его оставить Кристин в покое, но он не захотел даже слушать меня. Я предлагал ему деньги, но они его мало интересовали. Я сказал ему, что все, что я хочу, – это видеть Кристин счастливой, и он дал мне эту бутылку, пообещав, что если я убью себя, то он оставит Кристин и никогда не вернется.

Перс с недоверием покачал головой, все так же изумленно смотря на меня:

– Эрик, ты не можешь это сделать! Ты не можешь ему поверить, – но я почти не слушал его, так как беспокоился совсем о другом:

– Обещай мне, что ты будешь приглядывать за Кристин, когда меня не будет.

– Эрик, зачем убивать себя? Если Кристин не захочет вернуться к Раулю – она и не вернется!

– Ошибаешься, – я горько вздохнул. – Она будет вынуждена это сделать. Когда я умру, Рауль подпишет документ об аннулировании брака и оставит ее. Надир, пожалуйста, – взмолился я, – пообещай, что будешь за ней присматривать! Ради меня! Ради нашей дружбы!

– Тебе не нужно этого делать, Эрик! – начал уверять меня перс. – Мы будем искать другие пути, смерть – это не выход.

– А что мне тогда делать? Надир, нет других путей. Эти несколько дней я проведу с Кристин, а потом… потом всё. Пообещай мне, что ты не расскажешь ей, что я сам наложил на себя руки. Скажи, что… что у меня отказали легкие, например. Обещай!

– Я не могу… – Надир отрицательно покачал головой.

– Пожалуйста!.. – снова взмолился я. Перс неуверенно посмотрел на меня, а затем кивнул и нахмурился.

– Ты совершаешь ужасную ошибку, Эрик. Но никто не вправе тебе указывать, даже я. Мне пора на работу, надеюсь увидеть тебя вечером за ужином.

– Я обязательно приду, мне еще рано умирать, – съязвил я, но перс не улыбнулся. Он бросил на меня еще один встревоженный взгляд, а затем быстро вышел из комнаты, даже не попрощавшись со мной.

Проводив его взглядом, я вздохнул, покончил со своим завтраком, а затем встал с постели и переоделся. Глупо было тратить последние дни жизни на работу, но я и так подвожу шефа. Да и там я могу видеть Кристин. Спустившись вниз, я столкнулся с Густавом.

– Мистер Эрик, мы пойдем на пляж? Я хочу сделать замок из песка.

– Уже почти зима, Густав. А еще мне нужно на работу. Но как только я вернусь, то возьму тебя на прогулку, хорошо?

– А мама тоже пойдет?

– Конечно, – улыбнулся я мальчику, в душе ощущая дикую боль, ведь я знал, что этого уже не будет никогда. – А сейчас веди себя хорошо и слушайся Алишу, я скоро вернусь.

– Позвольте мне сегодня пойти с вами, пожалуйста! – Мальчик вцепился в мою ногу и не хотел отпускать:

– Густав, я не могу взять тебя с собой на работу. Но думаю, что могу на часик опоздать. Пойдем гулять? – Мальчик улыбнулся и радостно закивал. Я достал с вешалки его пальтишко:

– Надень, я не хочу, чтобы ты простудился.

Ребенок неловко пытался застегнуть пальто, но у него ничего не получалось, поэтому я, опустившись перед ним на колени, помог своему сыну. Сыну, который вряд ли когда-нибудь узнает о том, кто же его настоящий отец…

– Спасибо, мистер Эрик.

– Не за что, идем.

Нас встретил холодный колючий ветер. Было начало ноября, и в воздухе уже витала почти зимняя свежесть.

– Мистер Эрик, я голоден.

– Голоден? Твоя мать не накормила тебя?

– Она забыла вырезать корочку с моего хлеба, а я не могу грызть корочки, я их ненавижу… – захныкал мальчик.

– Хорошо, тогда пошли в Тонтос, они открыты круглый год.

Мальчик кивнул и взял меня за руку. Сердце наполнилось теплом при мысли, что мальчик настолько мне доверял, что не боялся ко мне прикоснуться. Мы вошли в пиццерию, я поднял ребенка на плечи у прилавка и спросил:

– Будешь содовую?

– Да.

Я знал, что она ему понравится, ведь это был мой любимый напиток. Потрепав сына по густым волосам, я протянул ему два стакана содовой, а сам взял большую пиццу. Мы заняли дальний столик, а когда я разворачивал коробку с пиццей, то услышал голос Густава:

– Я ничего не вижу, мистер Эрик.

Когда я перевел взгляд на сына, то усмехнулся. Стол был слишком высоким для него, и виднелась только одна макушка. Я усадил ребенка себе на колени. Раньше мысль о том, что у меня может быть сын, была безумной, но мысль о том, что я вот так просто смогу усадить его к себе на колени, казалась еще безумнее.

– Ну, как, вкусно? – спросил я, когда мальчик отхлебнул содовую.

– Да, очень!

Я был не голоден, поэтому молча наблюдал за сыном. А потом я заметил, как грустно он смотрит на соседний столик, где сидели отец с сыном. Мальчик был чуть постарше Густава. Он был одет в синюю майку и задорно смеялся, потому что отец обнимал его и щекотал.

– Что случилось? – прошептал я, наклонив голову к Густаву. – Почему ты так на них смотришь?

– Мой папа никогда не играл со мной, никогда не брал меня гулять. Он только ругался…

– Правда? Ну, теперь я могу развлекать тебя.

– Это не то же самое. Я всегда хотел отца, чтобы он любил меня, играл со мной, учил. А мой папа просто бросил маму и меня… – Густав опустил голову, а я вдруг ощутил тупой удар в живот. Мне было больно слушать такое.

– Он был ужасным человеком, Густав. Он избивал твою мать, он не заслуживает такого сына, как ты, понимаешь? Не стоит давать второго шанса тому, кто не уважает тебя.

– Тогда почему вы не даете никому второй шанс? Из-за вашей маски, да? Тогда, когда папа сорвал ее с вас, тетушка Алиша быстро увела нас из ресторана. Что случилось с вашим лицом, мистер Эрик? – мальчик поднял на меня любопытные глаза, а я прикусил губу. Очень не хотелось отвечать, но я, минуту поразмышляв, все е сказал:

– Я… Я родился не совсем нормальным. Люди избегают тех, кто отличается от них. У меня безобразное лицо.

– Я хочу посмотреть.

– Ты никогда его не увидишь, – я сжал зубы, чтобы не закричать, но вовремя сдержался и холодно произнес. – НИКОГДА!

Видимо, я напугал его своей холодностью и сердитым выражением лица, потому что он вдруг захныкал и начал плакать, а потом спрыгнул с моих колен и побежал к двери. Сын! Мой сын! Если я его потеряю, если я потеряю своего ребенка и ребенка Кристин – она меня не простит! Да и я себя тоже. Я бросился вслед за сыном:

– Густав, стой! – Но он не останавливался. Я поймал его только у ворот Луна-Парка.

– Что ты делаешь?! Тебя могли похитить или ты мог попасть под машину! Твоя мать бы с меня шкуру содрала!

Да, это было грубо, но я перепугался за него, а он еще сильнее зарыдал. Да, срываться на крик было лишним, поэтому я опустился перед ним на корточки и взял его за руку:

– Густав, – спокойно начал я, – прости меня, я не должен был быть так резок с тобой, но ты должен понимать, что если ты будешь так безрассудно убегать от меня, то твоя мама никогда больше не отпустит нас вдвоем на прогулку. Она тебя очень любит и не простит мне, если что-нибудь случится.

– А вы? Как бы вы себя чувствовали, если бы со мной что-нибудь случилось?

– Я… – я запнулся. – Я был бы подавлен, и… и мне было бы очень больно.

– Вы любите меня?

Я прикусил губу и кивнул:

– Да, очень сильно. И я люблю твою мать. Нас с ней сближает то, чего ты и представить не можешь… А теперь давай вернемся в ресторан и продолжим завтрак?

Ребенок вытер слезы и кивнул. Я взял его за руку и повел обратно в пиццерию, но вдруг мальчик остановился и поднял на меня глаза:

– Вы сказали, что любите меня. Это правда?

– Да. Я никогда не лгу, Густав.

– Я тоже вас очень люблю.

Он меня любит? Этот мальчик любит меня? Я был переполнен счастьем, так хотелось ему во всем признаться, рассказать, кто его настоящий отец, но я не мог.

– Я очень тебя люблю, Густав, – повторил я со всей нежностью, на которую был способен. – А теперь пошли и позавтракаем.

Но ребенок не сдвинулся с места:

– Если это правда, то вы покажете мне свое лицо.

– Густав, я не могу… – я отступил на шаг и покачал головой. – Я не хочу пугать тебя. То, что под маской, это ужасно. Если ты испугаешься и оттолкнешь меня – это разобьет мне сердце.

– Пожалуйста, мистер Эрик, покажите! Я не буду бояться, я обещаю!

Зная, что он не отступит, я посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, прежде опуститься на колени перед сыном:

– Подумай, Густав, прошу, подумай еще раз.

– Я подумал, мистер Эрик. Я не испугаюсь, честное слово.

Я закрыл глаза и медленно снял маску. Было страшно открыть глаза и увидеть на лице сына ужас и отвращение. Я так боялся, что он отвернется от меня… Прошло несколько секунд, но я не слышал ни испуганного вскрика, ни пораженного вздоха. Вообще ничего. Собравшись с силами, я открыл глаза. Сын стоял передо мной и смотрел прямо на мое лицо, даже не моргая.

– Т-ты не боишься? – неуверенно спросил я его. Мальчик покачал головой и протянул руку:

– Я могу потрогать?

Потрогать? Он хотел потрогать мою ношу, что я нес все жизнь, отвергаемый всеми людьми? Слезы потекли по моим щекам, когда ладонь мальчика нежно погладила мою изуродованную правую часть лица. Я не мог больше сдерживаться, я должен был сказать ему, что его настоящий отец стоит перед ним, что я очень сильно его люблю и могу быть для него тем отцом, о котором он мечтал. Другой возможности признаться может и не быть, только вот один вопрос мучает меня – примет ли он правду?

========== Глава 55. ==========

Глава 55.

POV Эрик.

– Густав, я должен тебе кое-что сказать…

Я снова надел маску и немного растерянно взглянул на сына… на моего сына! Да, он мой сын! И он должен узнать правду прежде, чем я покончу с этой жизнью.

– Пойдем, поговорим за завтраком.

Когда мы вернулись в пиццерию, я снова посадил сына к себе на колени.

– Густав, я хочу сказать тебе кое-что важное, то, что навсегда изменит твою жизнь…

Я уже открыл рот, чтобы сказать правду, как вдруг Густав вскрикнул и изо всех ног бросился к входной двери:

– Мама!

Мама? Я изумленно посмотрел на дверь и увидел Кристин, которая радостно обняла сына. Что она здесь делает? Зачем пришла? Тем временем она вместе с сыном подошла к столику:

– Я на обед, – сказала она, заметив растерянность на моем лице, – доктор Гангл отпустил меня пообедать, я хотела перехватить тут кусок пиццы, но вы меня опередили. Не будете против, если я присоединюсь?

Когда я кивнул, она села напротив и посадила Густава к себе на колени. Я молил Бога, чтобы Густав не попросил меня продолжить то, что я начал говорить, ведь тогда придется все долго объяснять Кристин.

– Мистер Эрик сказал, что хочет рассказать мне что-то важное, – улыбнулся мне мальчик, – продолжайте!

– Да, продолжай, – улыбнулась Кристин. Черт! И как мне теперь выкручиваться?

– Да так, не важно, – вздохнул я, изо всех сил стараясь сохранить равнодушный вид, – я просто хотел рассказать, что если договорюсь с доктором Ганглом – ты сможешь петь на сцене.

Ребенок недоверчиво поднял брови, но когда я протянул ему его содовую, которую он оставил на моей части стола, он тут же позабыл о моей маленькой лжи.

Я не ел, потому что был сыт завтраком, что приготовила мне Кристин. Она так не вовремя появилась, хватит ли у меня решимости признаться ему, как она уйдет? В этот момент девушка, закончив обед, поднялась на ноги и поцеловала сына на прощание.

– А теперь мне пора работать. Мистеру Эрику, кстати, тоже не мешало бы поторопиться, поэтому он сейчас отведет тебя к дяде Надиру. Веди себя хорошо!

– Хорошо, мама, – послушно кивнул мальчик, доедая свою пиццу.

– А после работы мы могли бы все вместе прогуляться по городу, остановиться где-нибудь и поесть чего-нибудь вкусного, если только ты будешь себя хорошо вести, – улыбнулась Кристин и легкой походкой вышла их пиццерии. Мгновение я смотрел ей вслед, не в силах отвести глаз от ее красивых ног, но потом взглянул на сына. Он снова был грустный.

– Что случилось?

– Я не люблю, когда мама меня оставляет. Я сразу начинаю по ней скучать.

– Она скоро вернется, – пообещал я и посмотрел на настенные часы, – через час я должен быть на работе, почему бы нам не прогуляться по парку?

Идти в ресторан сейчас смысла просто не было, я и так пропустил утреннюю смену, поэтому логичнее было прийти ко второй. Мальчик расплылся в улыбке:

– И вы покачаете меня на качелях?

– Конечно, – кивнул я, и мы пошли на детскую площадку, что располагалась в Луна-парке. Мальчик был в восторге, когда я раскачивал его, он весело смеялся, подставляя лицо встречному ветру.

Я просто качал его, а он так радовался, так веселился. Мне было очень хорошо, очень здорово чувствовать себя родителем. Как Рауль мог игнорировать этого ребенка? Он был подарком судьбы, подарком мне за все годы страданий, боли и страха… Наконец я остановил качели:

– Нам пора, Густав, меня ждет работа.

– Но я не хочу уходить… – жалобно сказал он.

– Если ты начнешь плакать – я больше тебя сюда не приведу. Пойдем домой. Если будешь послушным, то мы придем сюда если не сегодня, то завтра.

– Обещаете?

– Честное слово!

Я потрепал сына по волосам и, дойдя до дома Надира, передал в руки Алише, а затем пошел на работу. Первым делом, оказавшись в ресторане, я подошел к двери директора.

– Сэр? – я робко постучал и вошел.

Доктор Гангл поднял на меня глаза и отложил документы:

– Эрик? Чем могу быть полезен?

– У меня к вам… просьба.

– Просьба? Если ты хочешь взять повышение или отгул – то ты сумасшедший. Я три раза поднимал твою зарплату, а ты появляешься на работе, когда захочешь, при этом получая больше, чем любой пианист в этом городе.

– Речь не о повышении, сэр, – я покачал головой.

– А о чем же? – заинтересовался директор. – Присядь!

Я закрыл за собой дверь и сел в глубокое кожаное кресло, взволнованно вцепившись в подлокотники.

– Сэр, вы помните, что хотели нанять Кристин певицей?

– Как мне это забыть! – фыркнул он. – Вы тогда себя странно повели, и она наотрез отказалась от работы.

– Она передумала.

– Это она тебе сказала?

– Она хочет петь, сэр. Стоит дать ей шанс, и я вас уверяю: с моей музыкой и ее голосом в ваш ресторан повалят толпы посетителей со всей Америки.

Босс долго думал, прежде чем кивнуть. Он не хотел терять свою лучшую официантку, но обещание, что его ресторан будет еще более востребованным, сделал свое дело.

– Можно попробовать, но если из этого ничего не получится – ты сам наденешь фартук и будешь официантом, – с этими словами он горестно вздохнул. – Мне придется потратиться на новых официанток… Но ладно! Она может начать работать в следующую пятницу.

Я не мог так долго ждать, каждая минута была на счету, ведь мне не так долго осталось, а я хотел застать расцвет ее карьеры.

– Сэр, это слишком долго, – неуверенно сказал я, – можно раньше?

– Теперь ты тут ставишь условия? – огрызнулся шеф.

– Она должна петь послезавтра, – отрезал я, – это важно.

– Ладно, – снова согласился доктор Гангл, окинув меня внимательным взглядом. – Пусть начинает во вторник.

– Вы не пожалеете! – заверил я его, широко улыбнувшись. Как же я был рад!

– Посмотрим.

Я снова улыбнулся, так мне хотелось побыстрее рассказать Кристин, что мне все-таки удалось уговорить доктора Гангла. Она будет счастлива! Я спустился в зал и начал искать ее глазами. Столько народа, что я, как ни старался, не смог заметить ее голубого фартука. Что ж, это может подождать до вечера, она будет в восторге.

POV Густав.

Когда я вернулся домой после прогулки с мистером Эриком, то пошел в комнату, где часто играл вместе с Кори. Тетушка Алиша была занята уборкой, а дядя Надир приходил только вечером.

– Кори, что ты делаешь? – спросил я, заходя в спальню.

– Играю с кубиками… Хочешь?

– Мы вчера в них играли. Давай придумаем что-нибудь другое?

– Давай! – радостно согласился Кори. – Что?

– Прятки, к примеру, – пожал плечами я.

– Мама не отпустит нас на улицу, там холодно.

Я нахмурился и подошел к окну. В игрушки Кори играть было уже скучно, мы развлекались с ними несколько месяцев. Единственным весельем было играть в саду в пиратов, но раз сегодня нельзя, то можно придумать что-нибудь другое.

– Мой заяц! – воскликнул я, оборачиваясь к другу. – Мы могли бы поиграть с ним! Мистер Эрик подарил мне его на Хэллоуин. Я назвал его господин Кость.

– Здорово, – улыбнулся мой друг, – а где он?

– Наверху, в комнате мистера Эрика. Идем!

– Мы не можем туда пойти, – нахмурился Кори, – мистер Эрик запрещает заходить в его комнату.

– Его нет дома, он на работе. Возьмем господина Кость и уйдем, я оставил его на кровати.

Друг неуверенно кивнул, и мы на цыпочках пробрались на второй этаж. Я вошел в комнату, а Кори остался в дверях, боясь даже перешагнуть через порог. Почему он так боится мистера Эрика? Ведь он хороший. А его странное лицо совсем меня не испугало. Мне было обидно за мистера Эрика, ведь он не виноват в том, что не такой как все.

– Вот он, – я взял игрушку и пошел к двери, как вдруг краем глаза заметил, что что-то блеснуло. Повернув голову, я увидел небольшую бутылочку.

– Смотри, Кори!

– О, нет, Густав, давай уйдем отсюда! – в голосе моего друга чувствовался страх. Меня же одолевало любопытство.

– Это лекарство мистера Эрика.

Я поднес бутылочку к глазам, там плескалась какая-то золотистая жидкость. Я скривился, так как всегда ненавидел пить лекарства, ведь они всегда такие горькие и противные! Интересно, а это лекарство такое же на вкус?..

– Бедный мистер Эрик, он так сильно болеет, – вздохнул я, – терпеть не могу болеть, потому что мама потом пичкает меня этими лекарствами.

– Я придумал игру, – улыбнулся друг, подходя ко мне.

– Какую?

– «Слабо или нет»! Мы загадываем друг другу что-то, от чего тот не сможет отказаться.

Мне понравилась идея:

– Тогда ты загадываешь первый, это же ты придумал.

Кори перевел взгляд на склянку, что была у меня в руке, и скрестил руки на груди:

– Тебе слабо выпить лекарство мистера Эрика?

Я недоверчиво покосился на странную жидкость и откупорил бутылку. Ну и запах, будто туда слили тухлые яйца.

– Ну? – друг выжидательно посмотрел на меня.

– Напополам, – я прищурился, – половину ты, половину я.

– Хорошо.

Я поднес бутылку к губам и закинул голову, выпив даже чуть больше половины, а затем передал бутылочку Кори. Тот судорожно выдохнул и допил. Нам понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это было не лекарство. Я почувствовал жжение и шипение внутри, как будто органы плавились.

В глазах помутнело, я закашлялся и схватился за живот, а затем упал на колени. Кори рухнул на пол, лицом вниз, еле слышно прохрипев:

– Я… я не думаю, что… что это было л-л-лек…

Он пару раз дернулся и затих. Последнее, что я помнил, – это как упал следом за ним на жесткий пол…

========== Глава 56. ==========

Глава 56.

POV Эрик.

Наконец, после долгих часов, проведенных за роялем, я поднялся на ноги и пошел домой. Кристин я не увидел, очевидно, ее смена закончилась немного раньше. Как только я спустился со ступенек и пошел по тротуару, то почувствовал, как кто-то сильно пихнул меня в бок. Я грудью повалился на асфальт и застонал от боли.

– Это тебе за сына, ублюдок!

Я узнал этот голос… Надир! Почему он вдруг напал на меня? Что случилось? Я перевернулся на спину. Перс замахнулся и опять наотмашь ударил меня по лицу. Из разбитой губы тоненькой алой струйкой потекла кровь. Ударом он сбил с меня маску, края которой больно поцарапали щеку.

– Что с тобой, черт возьми, происходит? – прорычал я, натягивая маску. – Ты мог убить меня!

– Ты не представляешь, как я хотел бы этого! Ты не знаешь, что ты сделал, не знаешь, к чему привела твоя глупость! – он почти рычал, его глаза яростно сверкали, а грудь тяжело вздымалась.

– О чем ты? – тяжело дыша, спросил я.

– Ты оставил этот треклятый яд на тумбочке! Ты оставил его посреди комнаты, идиот! Мой сын нашел его!

– Что?! – пораженно переспросил я. Господи, только не это!

– Он выпил этот яд! Вместе с Густавом!

Сердце остановилось в ту секунду, как ужасные слова сорвались с губ Надира. О, если мой сын мертв, я никогда себе этого не прощу!.. Мой сын! Мой маленький Густав…

– Мой сын выпил? – слезы брызнули из глаз, когда я поднимался на ноги. – Он… Он…

– Мертв? – яростно переспросил Надир, и в его голосе прозвенело такое равнодушие, что я даже испугался. – Ты это хочешь знать? Да, он мертв! А что насчет моего сына? Насчет Кори? Он тоже выпил яд! Ты эгоистичный придурок! Не заботишься ни о ком, кроме себя! Всю жизнь! Лучше бы ты выпил этот яд сегодня утром! Но нет же, ты хотел еще больше сблизиться с Кристин, подарить ей надежду, а потом просто покончить с жизнью! Да тебе плевать, что она будет чувствовать, тебе на всех плевать!

– Мой сын… – я больше ничего не смог выговорить, ничего! Я даже почти не слышал слов Надира.

– Ах, спасибо, что поинтересовался жизнью Кори! – саркастически прорычал перс. – Мой сын будет жить, если тебе это так интересно.

– Но… мой мальчик… Густав… – я спрятал лицо в ладонях и зарыдал.

– Ты не заслуживаешь их, Эрик, – грубо проговорил перс. – Ни Кристин, ни Густава. Уезжай! Уезжай подальше отсюда, я никогда больше не буду доверять тебе. Ты хотел умереть? Сейчас лучшее время, уезжай отсюда и делай с собой что хочешь!

– А Кристин? Мне у-уйти и ничего ей не сказать? – я еле промолвил это, пряча лицо в ладонях. Мне было очень больно за Густава и так стыдно даже посмотреть персу в глаза. Ведь это я во всем виноват!

– Она и слушать тебя не будет, – почти зарычал Надир, – Кори очнулся и все рассказал: как они нашли эту бутылочку у тебя в комнате, как выпили твой яд. Твой!.. Не думаю, что она когда-нибудь захочет снова тебя увидеть, ведь ты чуть не убил своего единственного ребенка. Кори завтра могут выписать, а Густав еще долго не выйдет из больницы, он одной ногой уже в могиле!

Я припал к стене и прикусил кулак, чтобы не завыть от боли. Это я во всем виноват! Из-за моей глупости у меня больше нет ни друзей, ни семьи…

– Я всегда буду приглядывать за Кристин, Эрик, – уже более спокойно сказал Надир, но с таким же равнодушием в голосе. – А ты должен перестать быть эгоистом и наконец-то оставить их. Делай что хочешь, можешь уехать подальше, можешь даже покончить с собой, только никогда не возвращайся.

– Ты… – я запнулся. – Ты прав, так будет лучше. Что ты скажешь Кристин?

– Я не знаю, – перс пожал плечами, а затем добавил: – В данный момент это меня не сильно интересует!

Но это очень интересовало и волновало меня!

– Скажи, что я не смог вынести вины за то, что случилось, и спрыгнул с причала.

– Что-нибудь еще? – холодно спросил перс.

– Нет, это все… – я запнулся, а потом добавил: – Я хочу, чтобы ты знал, что ты всегда был для меня опорой, и я ценю то, что ты сделал для меня. Твое желание – закон, я уйду и больше никогда не вернусь.

Мы разошлись в разные стороны, зная, что больше не увидим друг друга. Мне было невыносимо больно, я задыхался от слез. Надир прав, каким же я все-таки был эгоистом. Нет, я не заслуживал ни Кристин, ни Густава, я просто исчезну из их жизни. И все.

POV Кристин.

Я никогда не забуду тот вечер, когда я пришла домой и обнаружила обоих детей, бледных и бездыханных. Земля тогда ушла у меня из-под ног, я помню только свой крик, звучавший как будто издалека. Когда я пришла в себя, то была уже в больнице, рядом со своим ребенком.

Кори рассказал, что они вошли в комнату Эрика за игрушкой и нашли пузырек с желтоватой жидкостью. Эта игра чуть не стоила им жизней. Кори повезло, он выпил меньше и теперь уже чувствовал себя лучше, в отличие от моего Густава.

Меня душили рыдания, но я старалась сдержать их, хотя внутри меня все кипело от страха за своего ребенка и от ярости и злобы на Эрика. Как он мог оставить яд на таком видном месте?!

– Кристин! Как твой сын? – Я обернулась, услышав голос перса.

– Он еще не проснулся, – вздохнула я, проведя пальцами по щеке ребенка. – Я боюсь, что он не проснется, Надир. Врачи делают все, что могут. Я не понимаю, зачем Эрику нужно было держать у себя в комнате яд.

– Эрика трудно понять.

– Я… Я ведь на самом деле люблю его! – всхлипнула я. – Но я не могу вновь доверять ему. Как я могу теперь оставить его вместе с Густавом?..

– Тебе и не нужно ему больше доверять, Кристин.

– Что ты имеешь в виду?

– Он ушел, Кристин, и он не вернется… Он ушел навсегда.

Сердце замерло, я резко повернулась. Он ушел? Как? Этого не может быть!

– Не шути так, Надир! Где Эрик?

– Кристин, он… – перс опустил голову, а затем промолвил: – Он не смог вынести вины и спрыгнул с причала.

– Что? – я поднялась на ноги, горькие слезы заструились по щекам. – Нет… Нет! Надир, не лги! О, боже… нет!..

– Почему ты плачешь? – холодно спросил меня перс. – Он чуть не убил Кори и мог еще и убить Густава. Ты бы смогла простить ему это?

– Он отец моего ребенка! – зарыдала я. – Я знаю, что он не хотел этого. Он был добрым и любящим! Он любил меня, слышишь? Любил! И Густава он любил! Я должна увидеть Эрика, отойди, – я попыталась оттолкнуть перса, но он схватил меня за руку:

– Он мертв, Кристин! Он спрыгнул с причала и опустился на дно океана! Он взял с меня слово, что я буду приглядывать за тобой.

– Да уйди же ты, я найду его! – выскочив из больницы, я бросилась к заброшенному складу. Выл шквальный ветер, было ужасно холодно. Я не верила в слова перса, он не мог умереть, не мог наложить на себя руки и даже не обмолвиться со мной словом. Я взбежала по лестнице и распахнула дверь его комнату, надеясь, что он там, но нет…