Текст книги "У любви не всегда красивое лицо (СИ)"

Автор книги: Eriksangelofmusic4ever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

– А что насчет Густава? Он живет ложью… Он зовет отцом неродного человека. Что с ним будет, если мы все ему расскажем? Что нам делать?

– Я не собираюсь ему говорить… – Кристин опустила голову под моим пылающим взглядом. – И ты не должен. Нужно ждать…

Я сжал зубы. Слезы полились по щекам. Слезы счастья и одновременно безысходности. У меня есть сын, который и не подозревает об этом.

– Т-ты права, – сквозь слезы сказал я. Мне так хотелось говорить холодно и уверенно, но я просто не мог.

«Черт, Эрик, ведешь себя как тряпка, – фыркнул внутренний голос, – вечно чуть что – в слезы».

Я невольно улыбнулся. Знали бы все те люди в Опере, которые боялись меня до дрожи в коленках, что я плачу каждый раз, когда… Тьфу, кошмар просто! Какой стыд! Но я не мог сдерживаться. И вдруг мне в голову пришла одна мысль. Я резко стянул с себя маску и поднял на Кристин лицо. Она отреагировала как всегда: закрыла глаза и отвернулась. Хорошо хоть, что не закричала и не убежала. Но пора ей уже привыкнуть ко мне, давно пора. Почему она никак не может этого сделать?

– Если даже ты не можешь смотреть на меня, как быть с Густавом?.. – я шмыгнул носом. – Я, возможно, не могу быть ему отцом, но хотя бы дядей…

– Нет, Эрик, нет…

– Да, Кристин, – я сжал ее ладонь, – ты будешь позволять мне видеться с Густавом тогда, когда я захочу. Это ясно?

– Я не собиралась его от тебя прятать, – возразила Кристин.

– Не верю! Как только ты накопишь денег – ты сбежишь отсюда, сбежишь с Густавом подальше, чтобы Рауль не нашел вас, а ты знаешь, что рано или поздно он вернется. Я знаю, что ты хочешь как можно быстрее уехать отсюда. Но я не дам вам этого сделать! – грозно воскликнул я и в следующую минуту ощутил, как она вздрогнула, и ее рука дернулась в моей.

– Эрик… – Кристин вдруг сжала мою руку сильнее, но так и не повернулась, – остановись, ты меня пугаешь.

– Хорошо, – проворчал я, – только послушай меня и очень внимательно. Ты будешь позволять мне видеть моего сына каждый раз, когда я захочу. И ты не покинешь остров вместе с ним… Но если ты попытаешься это сделать, я заберу его. Заберу Густава, – мне самому было страшно такое говорить, но я должен был убедиться в том, чтобы она осталась, чтобы снова не бросила меня одного.

– Нет, ты не можешь… – прошептала Кристин, в ее голосе явно звучал страх, который расстроил меня: я ведь совсем не хотел ее пугать. – Ты так не поступишь…

– О, но я могу. Такой уродливый человек, как я, способен на все, – язвительно бросил я, – я заберу его и сбегу из страны. Это только предупреждение, Кристин. И не думай, что я не буду за вами наблюдать, теперь я не спущу с вас глаз.

Я не знал, почему меня так понесло, может, потому, что я снова не хотел её потерять? Да, именно поэтому. Она – мать моего ребенка, и я любил её больше жизни. Я не хотел снова лишиться всего, что у меня есть.

– Ты жесток, – тихо прошептала она.

– А ты не была жестока, когда украла у меня драгоценное время? Время, которое никогда не вернуть, – она всхлипнула, а я сильнее сжал ее руку. – Я просто не хочу больше терять тебя…

– Я никуда не денусь, я сама не хочу уходить. Дай слово, что не скажешь Густаву правду?

– Даю тебе слово!

Кристин вытерла рукавом глаза, мокрые от слез, и, быстро повернувшись, крепко меня обняла. Я почувствовал ее тепло, частое биение ее сердца. Я зарылся носом в ее волосы, пахнущие ванилью, и зажмурился. Вот бы этот момент длился вечно. Момент без боли, страданий и страха…

Но как бы я хотел, чтобы она смогла смотреть мне в лицо. Это придет, со временем, я надеялся. А сейчас у нас вся жизнь впереди, у нас есть ребенок. У меня было все, что нужно для счастья, бог наконец-то наградил меня за те испытания, что я прошел.

У меня была самая лучшая и любимая на свете женщина и невероятно красивый и талантливый сын. Я начну новую жизнь. Новую, счастливую жизнь.

========== Глава 40. ==========

Глава 40.

POV Эрик.

Я еще целую неделю провел в больнице и почти не спал. О каком сне могла идти речь, когда врачи постоянно будили меня из-за своих лекарств? Поэтому, вернувшись домой спустя неделю, я наконец-таки отоспался. Но свежие шрамы на запястьях постоянно меня тревожили, они то и дело ныли.

Не знаю, сколько я проспал, но, когда меня разбудил стук в окно, был уже вечер, а точнее – почти ночь. Обычно я не закрываю окно, но сегодня было особенно холодно. Я еле слышно застонал. Кому это дома не сидится, а?..

Снова настойчивый стук. Я вздохнул, в темноте нашарил карманные часы и, подставив их под яркий свет полнолуния, увидел, что уже половина двенадцатого. Я натянул маску и осторожно направился к окну. На фоне полной луны отчетливо различался стройный силуэт. Кристин. Она стояла перед окном и вглядывалась в темноту моей спальни. Я открыл окно, пропуская ее внутрь.

– Кристин? – я одарил ее изумленным взглядом.

– Я шла с работы и решила заглянуть к тебе, – смущенно улыбнулась она. – Надир сказал мне, что тебя выписали сегодня утром.

– Да, наконец-то я дома.

Кристин бросила взгляд на мою постель и немного неловко улыбнулась мне, а в ее взгляде читалось извинение:

– Эрик, прости меня, я не знала, что ты спал.

– Всё в порядке, – сказал я, однако впечатление от моих вполне уверенных слов развеялось, потому что в следующую секунду я широко зевнул, – в этой больнице я совсем не высыпался. Еще и эти шрамы побаливают… – зачем я это сказал? Она же будет себя винить!

Возникла неловкая пауза, после чего Кристин протянула мне какой-то сверток. Я аккуратно взял его из ее рук и вопросительно посмотрел на девушку.

– Я принесла тебе поесть, – объяснила она.

– Спасибо, – я положил еду на тумбочку, а сам сел на постель и похлопал рядом с собой, приглашая Кристин сесть. Она снова улыбнулась мне и присела рядом.

– Я не задержусь надолго, просто пришла проверить, все ли с тобой в порядке.

– Да, все хорошо, я просто устал. Можешь сказать доктору Ганглу, что я выйду на работу в конце недели.

– Да, хорошо, передам ему завтра. Он сходит с ума без пианиста, но лучше тебя он не нашел, – Кристин негромко рассмеялась, и я подхватил ее смех, такой звонкий и хрустально-чистый.

– Значит, мне повезло, – она кивнула головой, а потом ненадолго замолчала. – Эрик, ты голоден?

– Нет, не голоден… – я поспешил сменить тему, потому что в противном случае Кристин настояла бы на том, чтобы я начал есть, а с маской я бы не смог этого сделать, и все бы повторилось как всегда. – Надир хорошо к тебе относится?

– Да, он очень мне помог: позволил пожить у него, перетащил мои вещи из квартиры Рауля. Ох, не дай бог вернуться туда снова, – она опустила голову, и мне на мгновение показалось, что на кончиках ее длинных ресниц повисла слезинка. – Но я боюсь, боюсь, что он придет за мной, ведь полиция его так и не нашла…

– Пока ты с Надиром, ты в безопасности, Кристин.

– Да, но… – она на минуту замерла, а потом сказала, глядя мне прямо в глаза. – Прости, что говорю это, но я чувствую себя безопаснее рядом с тобой.

Приятное тепло разлилось на душе, но сидеть возле нее я уже не мог, поэтому поднялся на ноги и подошел к окну, уставившись на Луна-парк. Меня тянуло к ней, безумно тянуло, так хотелось обнять ее, прижаться к ней, ощутить тепло ее тела, бархатистость ее кожи, нежный шелк ее губ…

– Я что-то не так сказала? – обеспокоено спросила она.

– Нет, Кристин, – конечно, все так. Это со мной что-то не то. Я просто не могу сидеть с тобой рядом. Если бы ты знала, какое желание охватывает меня, ты бы сразу сбежала…

– Эрик, я знаю: все те годы, что мы знакомы, у нас было не все гладко, и это даже мягко сказано, но… – она запнулась, ища подходящие слова, – но не могли бы мы закрыть на это глаза и начать все заново?

Я услышал тихие шаги за своей спиной, а потом почувствовал, как ее руки обняли меня за талию, а ее щека прижалась к моей спине. Я тяжело вздохнул и закрыл глаза. Знала бы она, как мне дороги ее прикосновения, знала бы, как замирает мое сердце… Она крепко-крепко обняла меня, и на моем лице засияла улыбка. Она так близко, и я ей нужен…

Вдруг я почувствовал, как ее руки, которые только что обнимали меня за талию, спускаются ниже, к ремню на брюках. Я задержал дыхание и сглотнул, а потом блаженная улыбка слетела с моих губ и я, резко повернувшись, прижал девушку к стене. Она изумленно посмотрела на меня своими большими глазами. В них читался испуг. Я же совсем не хотел, чтобы она боялась меня как Рауля, поэтому я аккуратно взял ее за плечи:

– Кристин, – прошипел я, – что ты делаешь?

Она покраснела, опустила голову и промолчала.

– Как ты смеешь прикасаться ко мне… таким образом, без моего разрешения?! Ты должна уйти.

В этот момент я сам себя почувствовал идиотом. Любимая девушка сама, без принуждения хочет обнимать и целовать меня, а что я делаю? Я ее отталкиваю. И почему? Потому что считаю, что еще слишком рано… Да, я сам хочу этого, безумно хочу, но так боюсь того, что она может в последствии пожалеть об этом, поэтому я остановлю ее.

«Да неужели! – фыркнул внутренний голос. – Остановишь так же, как остановил тогда, в палатке?».

Я немного покраснел, но все еще немного сердито посмотрел на Кристин. Я хотел создать хотя бы иллюзию того, что не хочу спешить, хотя это мне довольно плохо удавалось. Мои руки немного дрожали, а сердце замирало в предвкушении ее поцелуев… Черт, надо прекратить это! Никаких поцелуев!

– Эрик, я так скучала по тебе… – в ее глазах застыли слезы, она смотрела на меня со всей любовью, искренней, настоящей. Как никто на меня не смотрел. У меня перехватило дыхание. – Я скучала по тебе больше всего на свете. Когда я проснулась после той ночи, я даже не смогла узнать, понравилось ли тебе… Ты знаешь, как я себя чувствовала?..

Я приблизился ближе к ее лицу:

– А ты знаешь, что почувствовал я, когда узнал, что пропустил целых четыре года из жизни своего сына? Ты понимаешь, как мне было обидно?..

– Эрик… – вдруг сказала, она, опустив голову. – Пообещай мне кое-что.

– Что?

– Пообещай, что ты никогда не причинишь Густаву вред.

Я возмущенно нахмурился:

– Как ты могла даже подумать об этом? Чтобы я причинил вред своему ребенку?..

Да как она смеет даже думать такое, а не что говорить?!

– Ложись, – неожиданно сказала она. Я озадаченно посмотрел на нее. Что это с ней? Неужели… – Просто приляг, Эрик, обещаю – приставать к тебе не буду, – когда она это сказала, я ощутил одновременно и облегчение, и разочарование. Мне хотелось и чтобы она прикоснулась ко мне, и чтобы ушла отсюда… И я не знал, какое желание было сильнее.

Однако она все еще требовательно смотрела на меня, поэтому я, все еще ничего не понимая, опустился на кровать. Кровать была достаточно широкая, почти двуспальная, поэтому Кристин села рядом, подобрав под себя ноги, а затем склонилась надо мной – сердце мое замерло – и… взялась за край моей маски. Внутри меня сразу все оборвалось, я схватил ее за руку. Нет, Кристин, прошу, не надо!.. Ты снова отвернешься от меня, а мне будет еще больнее.

– Эрик, – она склонила голову и сердито уставилась на мою руку, сжимающую ее хрупкое запястье, – отпусти мою руку. Я хочу быть с тобой, и первое, что я хочу сделать, – это смотреть на твое лицо без страха. Я привыкну к твоему… лицу.

– Хочешь быть со мной?.. – не веря, прошептал я. Из всего ее монолога я услышал только это. Она хочет быть со мной по собственной воле. Быть со мной… А потом сердце мое опустилось.

– Да, я хочу начать все сначала… – начала говорить она, но я не дал ей договорить, поскольку резко сел, от чего Кристин немного отстранилась.

– Ты хочешь начать со мной все сначала? Но ты замужем, Кристин! Замужем! И ты пытаешься затащить меня в постель?

Мне было больно это говорить, да и звучало это довольно грубо, но ведь справедливо! Я должен был дать ей хоть какой-нибудь отпор, иначе я снова не устою перед ней, как тогда…

«Но зачем? – вдруг спросил меня мой внутренний голос. – Зачем бежать от нее? Ты же ждешь счастья, а потом сам бежишь от него… Это неправильно!».

– Ты жесток, – сказала она, смотря мне прямо в глаза. – Думай, что говоришь.

– Я думаю, Кристин, – я покачал головой, и воспоминания вновь ворвались в мою голову, – тогда ты оставила меня и ушла с Раулем, с тех пор ты его жена, и ты должна быть верной ему…

Что я несу? Эту женщину я любил больше всех, желал, чтобы она была рядом, а теперь меня останавливает какая-то незначительная преграда – ее муж-виконт, который избил ее до полусмерти, оставил умирать и сбежал? Да я в своем уме?!

– Я не знала правды, Эрик… – она склонила голову. – Прости меня, умоляю.

– Нет, – я покачал головой, – не сейчас. Уходи, Кристин.

Я попытался подняться на ноги, взял трость и пошел к двери. Только я открыл дверь – Кристин схватила меня за руку. Я попытался оттолкнуть ее, и в то же время удержаться на ногах. Мне удалось вырваться из ее рук, и в этот момент я кубарем покатился вниз с лестницы.

– Эрик! – услышал я ее крик, когда, пересчитав ребрами все ступеньки, оказался на полу. Я даже рассердился на самого себя. Это уже какая-то дурацкая традиция – скатываться вниз. Хотя… не впервой уже. Я вздохнул и попытался сесть, но почувствовал боль. Кажется, я набил себе синяков. Поднявшись на колени, я попытался восстановить дыхание, Кристин села рядом и со страхом посмотрела на меня:

– Эрик, всё в порядке? – Она осторожно протянула руку ко мне и, не встретив сопротивления, провела рукой по моим волосам:

– Что болит, Эрик? Ты не ударился головой?

– Нет… Подай трость… – Она протянула мне ее, и я поднялся на ноги, слегка пошатываясь.

– Я помогу тебе подняться наверх. Ох, Эрик, – Кристин покачала головой, взяв меня под локоть. Оказавшись снова в спальне, девушка посадила меня на кровать и дала стакан воды. Пока я пил, то заметил, что она, нахмурившись, смотрит на мою маску.

– У тебя кровь.

Да, я чувствовал, что из-под маски текла теплая вязкая жидкость… Не могу же я снять маску теперь, когда она рядом! Но не успел я что-нибудь сделать, как девушка одним резким движением стянула с меня маску и, наклонив голову, вздохнула:

– Ты порезался об края своей маски, но ничего, тут не сильно…

Я в ужасе уставился на Кристин, ища в ее глазах страх или отвращение, но там ничего не было, кроме беспокойства. Беспокойства за меня. Сердце бешено стучало, я ждал, что вот-вот и она закроет глаза, но нет. Она смотрела как-то так, словно изучала меня. Затем она оторвала немного марли, что лежала у меня на тумбочке для перевязок, и провела ей по изуродованной щеке, стирая кровь.

– Кристин… – ошеломленно прошептал я.

– Бедный Эрик, твоя щека. Тебе, наверное, больно? Я не слишком сильно давлю? Я постараюсь осторожнее.

– Кристин… – повторил я. Мое сердце бешено билось об ребра, а в горле застрял ком. Она смотрит на меня, она касается меня без единого признака страха или отвращения!..

– Часто ты режешься об эту маску? Она абсолютно неудобная… – она продолжала говорить так, словно говорила с абсолютно нормальным человеком, без тени смущения или неловкости.

– Кристин! – я схватил ее за руку, которой она прикасалась к моему безобразному лицу.

– Что? – она посмотрела мне прямо в глаза, без страха, как будто я был обычным человеком, и не было никаких шрамов на правой части моего лица. Как она может так хладнокровно на меня смотреть, когда только недавно в ужасе закрывала лицо руками? Когда даже Надир отворачивается?

– Ты смотришь на меня… – выдавил я, – смотришь мне в глаза и я… не вижу в них страха.

Кристин приподняла бровь и немного отодвинулась, но не отвернулась, а продолжала разглядывать меня. Затем снова приблизилась и приложила марлю на царапину на щеке.

– Твоя губа, – да, я чувствовал, как она болела. Разбил.

– Всё в порядке, – прошептал я так тихо, как только смог. Мне казалось, что это всего лишь сон, что сейчас я проснусь – и все будет по-прежнему, она по-прежнему будет бояться моего лица.

– Тяжело носить маску? – спросила она. В ее голосе я не услышал ни отвращения, ни презрения, только любопытство и капелька сочувствия. Да, сочувствия, не жалости. Жалость я ненавидел, но сочувствие еще мог вынести.

– Да, в ней ужасно, – сказал я и опустил голову, – почти нечем дышать, а еще она давит на кожу.

После этих слов я опустил голову еще ниже, стараясь скрыться, спрятаться от ее взгляда, который жег мою кожу, словно открытый огонь. Кажется, она это заметила, так как нахмурилась, а потом протянула руку к моему лицу и приподняла его, держа за подбородок. Мои глаза все еще были опущены, я не смел даже посмотреть на нее. Она же провела ладонью по моей щеке и улыбнулась:

– Эрик, посмотри на меня, я совсем не боюсь. Ну же! – скомандовала она после того, как я даже не шевельнулся. Я вздохнул и посмотрел ей прямо в лицо:

– Ты первая, кто это говорит… – Кристин просияла, затем на мгновение задумалась и сказала:

– Эрик, давай проведем завтрашний вечер вместе?

– Завтрашний вечер?

Она кивнула:

– Да. Может, поужинаем вместе?

Я был так поражен ее поведением, тем, что она без ужаса на меня смотрит, что готов был уже ответить согласием, когда в свете луны блеснуло ее кольцо. Чертов Рауль! Я вздохнул, вернувшись в реальность:

– Ты замужем, Кристин.

– Ооо, – простонала она, – не напоминай. Я не хочу быть его женой, я хочу быть только с тобой. Давай поужинаем, пожалуйста?

Я не знал, что ответить, мне нужно было все обдумать, поэтому я неопределенно пожал плечами:

– Посмотрим, если завтра я буду себя хорошо чувствовать… – она улыбнулась мне, а потом встала с кровати и подошла к окну:

– Я должна идти, меня ждет Густав. Он не засыпает, пока не дождется меня.

– Поцелуй его от отца, – усмехнулся я. Так странно все это… Странно говорить о своем сыне. Вдруг девушка вновь оказалась возле меня, и ее руки вновь обвились вокруг моей талии:

– Эрик, ты так и не ответил на тот вопрос.

– Какой вопрос? – чуть задыхаясь, спросил я. Ее руки – вот все, что я сейчас ощущал.

– Тебе понравилось? Та ночь, в палатке? Когда наш сын был зачат? – спросила она, перебираясь через подоконник на пожарную лестницу, и обернулась ко мне, ожидая ответа.

– Больше всего на свете, – без тени лукавства ответил я.

– Рада узнать, что это взаимно, – она улыбнулась мне, а потом вдруг случилось что-то настолько невероятное, что я даже потерял дар речи. Не успел я что-либо сказать, как она оперлась на подоконник, встала на цыпочки и поцеловала меня в губы. Меня так поразил этот поцелуй: такой горячий, такой страстный, такой искренний… Как она могла искренне целовать меня, мое лицо?

– Спокойной ночи, Эрик, – счастливо сказала она и, ловко спустившись вниз, ушла, а через секунду обернулась и помахала мне на прощание. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, затем привалился спиной к стене и засмеялся. Просто засмеялся, как никогда раньше. Я был счастлив. Счастливее всех на земле.

Затем, закрывая окно, я случайно увидел в нем свое отражение. И удивился, что все еще смотрю на него и не отворачиваюсь, ведь раньше я всегда избегал предметов, в которых видел свое отражение. А потом понял, почему мне было так легко: больше не было ненависти и обиды при виде себя, было только переполняющее душу счастье.

Я широко улыбнулся своему отражению. Ах, Кристин, ты вдохнула в почти мертвое тело и душу жизнь… Ты оживила меня и заставила снова мечтать о любви и счастье. Ты поцеловала меня, поцеловала! Этот поцелуй все еще горел на моих губах. Уже засыпая, я молился только о том, чтобы это был не сон…

========== Глава 41. ==========

Глава 41.

POV Эрик.

Сын… У меня есть сын! Всю ночь я не мог найти себе места, проспал всего каких-то пару часов, поскольку мысли о Густаве не выходили из моей головы. Мне так хотелось как можно скорее увидеть его, обнять, прижать к груди и рассказать обо всем… Но я не мог. Я пообещал Кристин. Пообещал, что ничего ему не скажу. Хотя… видеться с ребенком она мне не запретила, и это очень радовало меня.

Еле-еле дождавшись утра, я вскочил на ноги, схватил плащ и пошел к дому Надира, чтобы увидеться с ребенком. Меня как магнитом тянуло к нему, а сердце радостно трепетало в предвкушении встречи с ним. И с Кристин. После вчерашнего мне особенно хотелось увидеть ее.

– Эрик? – удивленно сказал Надир, когда открыл мне дверь.

– Надир, – я склонил голову в знак приветствия.

– Ты и так редко приходишь, а тут прямо с утра заявился… Неужели тебе вкололи слишком много лекарств? – немного едко спросил перс, хотя в глубине его глаз я видел, что он просто шутит, поэтому я не стал язвить в ответ, а только улыбнулся:

– Нет. Я хочу прогуляться с Густавом.

Надир нахмурился и вышел ко мне на порог, прикрыв за собой дверь, чтобы никто не слышал нашего разговора.

– Я так полагаю – Кристин все тебе рассказала?

– Что рассказала?

– О Густаве…

– Ах, да! – когда я это сказал, Надир облегченно вздохнул. – И еще договорились не рассказывать ему правды… По крайней мере, пока. Посмотрим, что будет дальше, – вздохнул я и наткнулся на опять немного встревоженный взгляд Надира.

– Ты что, угрожал ей?

– Что? – я недоуменно приподнял бровь. – Никому я не угрожал, а теперь дай мне увидеться с Кристин и сыном.

Надир кивнул и исчез в доме. Спустя несколько минут вышла Кристин и настороженно посмотрела на меня.

– Доброе утро, Эрик.

– Здравствуй, Кристин. Я хотел бы погулять с Густавом, – я взглянул на нее и увидел в ее глазах все растущее беспокойство и неуверенность. Мое сердце упало: неужели она мне запретит?.. – Ты обещала, что не будешь запрещать мне с ним видеться.

– Я знаю, – Кристин взяла меня за руку и немного встревожено посмотрела мне в глаза. – Я… Я просто хотела бы с тобой поговорить, прежде чем ты заберешь Густава.

– О чем?

Она замешкалась и сильнее сжала мою ладонь.

– Эрик, я знаю, что ты всегда сдерживаешь свои обещания, не бросаешь слов на ветер… Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

– Я никогда не нарушал своих обещаний, Кристин, – сказа я, недоумевая, что ее так беспокоит, – проси всё, что угодно.

– Хорошо, – она нерешительно кивнула. – Я хочу, чтобы ты пообещал, что не навредишь Густаву… И что ты вернешь мне его. Прошу, Эрик, он для меня всё! Я отпущу его с тобой, но ты должен пообещать, что не сбежишь с ним…

Я изумленно поднял брови, а затем чуть обиженно сказал:

– Ни один волос не упадет с его головы, Кристин. Как ты могла подумать, что я смогу навредить собственному ребенку? Я знаю, что был монстром, и ты вправе меня осуждать, но я не чудовище, я не подумаю даже прикоснуться к сыну с плохими намерениями. Через пару часов я приведу Густава обратно, обещаю, – я склонил голову, а потом посмотрел на нее: – Ты не подумала, что причиняешь мне боль такими домыслами?..

– Прости, Эрик, – она покачала головой, – я тебе доверяю, просто должна была взять с тебя обещание…

– Ты его взяла, – довольно холодно ответил я, она же только вздохнула, смерила меня все еще немного недоверчивым взглядом, а затем исчезла в доме. Вернулась она пять минут спустя, уже в сопровождении Густава. Мальчик, как только увидел меня, сразу побежал в моем направлении, она же поймала его за руку, а затем опустилась перед ним на колени и натянуто улыбнулась:

– Густав, мистер Эрик хочет взять тебя на прогулку, чтобы поближе познакомиться. А я пока уберу нашу комнату. Веди себя хорошо…

Девушка бросила на меня обеспокоенный взгляд. Я понимал, что она мать, и она боится за сына, но я ведь его отец, что плохого я могу сделать?

Кристин поцеловала сына и крепко обняла.

– Не безобразничай, Густав, – сказала она, поднимаясь на ноги.

Густав поднял на меня свои зеленые глаза и чуть озадаченно спросил:

– Мы будем друзьями?

– Лучшими друзьями, – улыбнулся я и протянул ему руку, – пойдем, пусть твоя мама занимается своими делами.

Мы пошли прямо по улице, но я спиной чувствовал, что Кристин все еще смотрит нам вслед.

– Итак, чем займемся? – дружелюбно спросил я.

– Я хочу на пляж!

– Эрик! Эрик! – мы обернулись и увидели бегущую к нам Кристин. Она запыхалась от бега и держалась за бок. Ради Христа, мы почти не отошли от дома Надира… Неужели она считает меня таким чудовищем, что не может доверить мне собственного сына?!

– Да, Кристин? – я скрестил руки на груди и посмотрел на нее, а когда она ничего не ответила, я вздохнул. – Густав, подожди здесь, – затем взял Кристин за руку выше локтя и отвел в сторону.

– Эр… – она хотела что-то сказать, но я сердито перебил ее. Мне уже надоело это подозрение.

– Что на тебя нашло, Кристин? Чего ты боишься? Ты взяла с меня обещание, я пальцем не трону ребенка!

– Я… – она вдруг тихо всхлипнула, и мне на минуту стало ее жалко, но в следующую секунду жалость прошла, ведь она сказала самую большую глупость, какую только могла сказать: – Я боюсь, что ты заберешь у меня Густава.

Я вздохнул, осторожно взял ее за плечи и прошептал:

– Я ничего не сделаю с Густавом и верну его тебе в целости и сохранности. Клянусь!

– Тогда обещай мне ужин.

Этого поворота я не ожидал, поэтому замешкался. Да, она вчера что-то об этом говорила…

– Ужин? Я же сказал тебе вчера, что если буду себя хорошо чувствовать – мы поужинаем, а если нет… – я пожал плечами, – ничего не обещаю.

– Эрик, я не успокоюсь! – она немного сердито прищурилась.

– Ладно, – я сдался, – сегодня в пять поужинаем. А теперь я могу идти?

Девушка посмотрела через мое плечо на Густава, что послушно ждал меня, затем кивнула.

Я взял ребенка за руку, и мы пошли к пляжу. Только мы пришли, как Густав вырвался и побежал по теплому песку, весело смеясь:

– Давайте, мистер Эрик, догоните меня!

– Я не могу, я могу упасть, – вздохнул я, – мои ноги еще недостаточно окрепли.

Густав стянул с себя ботинки и подошел к воде.

– Не заходи слишком далеко, – предупредил я и улыбнулся. Так приятно, когда есть о ком беспокоиться. Так приятно, когда есть кому дарить свою любовь, свою нежность и свое тепло. Только сейчас я понял, как мне этого не хватало.

Я просто сидел на песке и наблюдал, как сын стоит на отмели и что-то разглядывает в воде, подвернув штанины. Он был так сильно похож на меня, что я невольно умилялся. Вдруг он наклонился, восторженно присвистнул, а за тем побежал ко мне. Он что-то нашел? – я невольно задался вопросом.

– Мистер Эрик! Мистер Эрик! – возбужденно завопил мальчик, пытаясь перекричать крики чаек. – Смотрите!

Ребенок подбежал ко мне, сел на колени и раскрыл закрытые ладони. Он держал обычную ракушку. Я невольно улыбнулся. Он еще так мал, что радуется таким безделицам.

– Правда, красивая? Как думаете, маме понравится?

– Думаю, что она будет в восторге.

Резко подул холодный ветер с моря, заставляя ребенка поежиться.

– Идем Густав, тут холодно, ты можешь простудиться.

– Но я не хочу домой… – вздохнул мальчик.

– А я и не собирался вести тебя домой, еще рано. Положи ракушку в карман, затем подаришь маме, а мы пойдем гулять дальше.

Сын весело кивнул, а затем быстро натянул ботинки, взял меня за руку и мы вышли на тротуар.

– Зачем мы пришли в Луна-Парк? – спросил Густав, когда мы входили в ворота парка.

– Завтра последний день сезона и его закроют. Я думаю, ты захочешь тут развлечься и поиграть в игры…

– Правда? – Густав с обожанием посмотрел на меня, когда я кивнул. Мое сердце забилось быстрее.

«Тааак, – немного насмешливо протянул внутренний голос, – Эрик начинает ладить с детьми! Это что-то! Неплохое начало», – приободрил меня он.

Ага, неплохое! И, как оказалось, это совсем не тяжело, нужно просто быть ласковым с детьми, научиться понимать их, угадывать их желания… Я даже и не думал, что смогу когда-нибудь так легко и непринужденно общаться со своим сыном, но у меня это уже довольно хорошо получалось! Я радостно засмеялся, а потом вдруг замер. Густав отпустил мою руку и побежал вперед, к темно красной палатке. О, нет… Я знал, что там, и меньше всего хотел, чтобы он туда заходил!

– Густав! – закричал я, пытаясь его догнать. – ГУСТАВ!

Но все было безуспешно. Бежать я не мог, ноги в последнее время стали болеть еще больше, видать, на плохую погоду. Наконец-то добежав до палатки, я глубоко вздохнул и вошел внутрь, следом за ребенком. Я ненавидел эту палатку всеми фибрами свой души, поскольку я работал здесь, когда только приехал в Америку. Это была палатка уродов.

Как только я вошел, кто-то схватил меня за руку, а затем прижался ко мне и уткнул лицо в мою рубашку. Густав. Он был очень напуган и весь дрожал. Еще бы, не всякие нервы даже взрослого человека выдержат это зрелище. С одной стороны мне было его жаль, а с другой мне стало страшно: я ведь такой же урод, как и они. Если он их боится, то что уж говорить обо мне? Что будет, если он увидит меня без маски? Ладно, – вздохнул я, – будь что будет, он всего лишь ребенок.

– Пошли, Густав…

Малыш не открыл глаз, пока мы не оказались на улице. Я потрепал его по волосам, и только тогда ребенок поднял на меня полные страха глаза:

– Кто были эти… люди? Что с ними?

– Это уроды, Густав.

– Кто такие уроды?

– Они тут работают, получают деньги, чтобы другие, нормальные люди, издевались над ними, смеялись… – мои слова были очень горькими. – Повышали свою самооценку. А на самом деле они не отличаются от всех, у них есть своя красота и, поверь мне, она намного лучше красоты внешней. Это внутренняя красота.

POV Кристин.

Я ходила взад и вперед по гостиной Надира, то и дело бросая взгляд на часы. Уже пять часов вечера! Где же Эрик? Где мой сын? Не мог же Эрик… Нет, нет, это чушь, он обещал вернуться! Эрик – по крайней мере, такой Эрик, кого я знала давным-давно – не мог нарушить свою клятву. Но этот Эрик был другой…

– Кристин, успокойся, – вздохнул Надир, который сидел в кресле перед камином, читая свежую газету, – раз Эрик обещал – значит, он придет.

– Может, я должна пойти и найти их? Вдруг Эрик захочет оставить Густава себе и покинуть остров?..

Перс закатил глаза и посмотрел на меня из-под очков. Их он носил только для чтения.

– О, Кристин, прошу, не говори ерунды… Он вернется, вот увидишь.

Мгновение спустя двери распахнулись, и в гостиную влетел Густав с широкой улыбкой на лице, измазанном шоколадом.

– Мама! – радостно воскликнул сын и бросился мне на шею. Он дома… Он со мной. Я оглядела его с ног до головы, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

– Ну, ты повеселился сегодня? – спросила я, вытирая носовым платком рот сына. Господи, Эрик завалил его шоколадом: много фантиков и целая плитка шоколада торчали из карманов Густава.

– Ооо, было очень-очень весело! – восторженно заявил малыш. Я краем глаза заметила движение в дверях и, переведя взгляд с сына, увидела Эрика. Он опирался на дверной косяк. Я несмело улыбнулась:

– Эрик…

– Я обещал тебе ужин, – сказал он, слегка склонив голову. – Но если ты все это сказала только для того, чтобы я вернул тебе ребенка – пусть будет так. Я найду, чем заняться.