Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

– Я сам могу решать, с кем мне общаться. Это лучше твоей компании, в которой одни предатели крови и магловские выродки. Даже Поттер и тот…

– Ещё одно слово о моих друзьях и ты пожалеешь, что у тебя есть язык, – пообещал Сириус. – Послушай, придурок, я же о тебе забочусь! Ты не представляешь, во что ввязываешься! Твоя компания, они убийцы, они убивают людей, Рег! – Они убивают грязнокровок, – поправил его Регулус. – И тоже думаешь, что сможешь убивать? Ты не такой, – Сириус внимательно посмотрел на брата, крепко сжимая пальцы на худом мальчишеском предплечье. – Эти уроды и твоя мать основательно промыли тебе мозги… – Она и твоя мать! – выкрикнул Регулус. – Не смей в таком тоне! Я хочу служить великой цели, хочу прославлять род Блэков, очистить волшебное сообщество от отбросов! Сириус не выдержал и въехал брату в челюсть кулаком. Исключительно в воспитательных целях. Краем глаза увидел, как к ним двинулся Мальсибер. Сириус скрипнул зубами и потянулся за палочкой, уже почти чувствуя, как в воздухе пахнет хорошей дракой. – Я сам разберусь! – крикнул Регулус. Сириус подул на кулак. – Ещё? – ласково спросил он. – Магловских привычек понабрался? – презрительно прищурился Регулус, прикладывая к ссадине белоснежный платок. – Я уже все решил, я пойду к Темному Лорду и скажу о своей готовности служить ему. Руки Сириуса опустились. Он внимательно посмотрел на брата. – Ты понимаешь, что в этой войне мы будем по разные стороны баррикад, Рег? – тихо спросил он. – Подумай, ты мой брат и я никогда не хотел бы… – Сириус не стал договаривать. Он развернулся, чтобы уйти. До него донесся чуть слышный голос Регулуса. – Я подумаю, Сириус… Сириус обернулся через плечо и чуть заметно ему кивнул.

Настроение испортилось окончательно.

– Скажите Слизнорту, что я плохо себя чувствую, – сказал он Питеру и Римусу. Римус порывался что-то возразить, но Сириус встретился с ним взглядом и тот промолчал. – Сириус, – Меган, тоже видевшая эту сцену, потянулась ладонью к его щеке. – Не сейчас, Меги, – нагрубил он, отвернулся и пошел прочь. Сириус вышел из замка и направился к своему любимому месту. Он всегда уходил сюда, к подножию небольшого холма, где все заросло кустами сирени и жимолости, а в гуще зелени пряталась деревянная скамейка. Погода перестала быть мрачной. В других обстоятельствах он бы полюбовался пылающими как костры верхушками деревьев и задумчивой синей гладью воды. Но сейчас Сириус опустился на опавшие листья, смотря перед собой, и невольно чувствовал себя виноватым в происходящем. Если бы он не сбежал из дома, то смог бы прошлым летом поговорить с братом, да и весь учебный год Рег не обходил бы его десятыми путями. А так голову брату промывала Вальбурга, которая спала и видела, как её сыновья идут на поклон к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Дружки, конечно, тоже старались. Иначе как объяснить, что всего за год веселый и тихий мальчишка стал таким циничным и холодным? *** Сириуса будит странный звук. Как будто кто-то скребется в дверь. Он неохотно открывает глаза и видит шестилетнего брата, который просунул голову в небольшую щелку. Огромные глаза полны слез, а губы подрагивают. – Чего тебе? – недовольно спрашивает Сириус, презрительно разглядывая кислую мину Рега. – В моей комнате кто-то есть, – всхлипывает Регулус. – Там в шкафу кто-то шевелится. – Скорее всего, боггарт завелся, – беспечно усмехается Сириус.– Или гигантская моль, – он пытается пошутить. – Я туда не пойду-у-у… Мне одному страшно-о-о, – начинает завывать Регулус, и Сириус сердито на него шикает: – Не ной, а то Кикимер услышит и расскажет матери. Иди сюда, – он поднимает край одеяла, и счастливый брат ныряет под него. Через пять минут он уже сладко спит, смешно посапывая и похныкивая. А Сириус кажется себе большим и сильным.

Сириус в очередной раз наказан. Он сидит в библиотеке, листая книгу, которую мать велела прочесть до вечера. Щека все ещё горит от оплеухи, но мальчику скорее обидно, чем больно, потому что ничего особенного он не сделал, просто слишком громко смеялся. Тихим шагом заходит Регулус и протягивает брату половину своего пирожного.

– Возьми, я знаю, мама лишила тебя сладкого, – Регулус кладет пирожное Сириусу на ладонь и облизывает свои пальцы, перепачканные в креме. *** – Обещай, что будешь писать мне каждый день, – Регулус болтает ногами и вертит в руках новенькую волшебную палочку брата. В комнате стоит уже собранный чемодан, на столе высится стопка новеньких учебников, а Кикимер упаковывает перья и чернильницу. – Это слишком часто, – Сириус ненавидит писать письма. – Ну, хотя бы иногда, – говорит младший жалобно. Сириус смеется и треплет его по волосам. – Обещаю! – он торжественно вскидывает руку вверх.

– И представляешь, тут Поттер выливает Нюниусу на голову шампунь, – хохочет Сириус.– Поттер классный! В следующем году ты поступишь на Гриффиндор, и я познакомлю тебя с Джеймсом. – Но вся наша семья училась в Слизерине, – с сомнением говорит Рег, хмуря брови. Сириус только и делает, что все дни говорит о своих новых друзьях. – Так, а я что уже не в семье? – Сириус удивленно вскидывает брови и поправляет красно-золотистый шарф, намотанный на шею. *** – Мой любимый предмет Защита от Темных Искусств, – рассказывает Регулус. – И наш декан такой добрый, он знаком с мамой и дядей Альфредом. И ребята есть хорошие, а не как ты рассказывал. Наш староста сказал, что мы должны гордиться нашим факультетом и что я настоящий Блэк, потому что оказался именно здесь. – Ваш староста скользкий и противный тип. Ты поаккуратней с ним. Сильно уши не развешивай, – Сириус задумчиво смотрит на гладь Черного Озера. – Не беспокойся за меня, я справлюсь, – говорит Регулус уверенно. *** Матч Гриффиндор-Слизерин. Сириус пытается уследить одновременно за братом и за Джеймсом, не зная, чьей победы он больше хочет. Наконец любовь к родному факультету одерживает верх. Да и стоит признать – Поттер летает лучше и здесь дело не в тренировках, а в том самом даровании, которое дается свыше и которого Поттеру досталось с лихвой. Визжат девчонки, да и самому Блэку порой хочется в ужасе прикрыть глаза, но ловец Гриффиндора бесстрашно взмывает к небу. «Джеймс Поттер поймал снитч!», – комментаторский голос тонет в торжествующем гуле стадиона. Сириус обнимает друга и видит, как брат, стоящий неподалеку, хмурится и обиженно отворачивается. – Да ладно тебе, Рег, зато всех остальных сделаешь, – Сириус хлопает его по плечу. «Гриффиндор! Гриффиндор!», – скандируют вокруг. – Правда, Рег, это же игра, не обижайся, – Джеймс сияет как новенький галеон и все ещё победно сжимает в кулаке крошечный золотой мячик. – Приходи поболеть за нас в финале. Регулус улыбается им обоим, но ни Сириус, ни Джеймс не замечают даже грамма фальши в этой улыбке. *** – А тебе обязательно ехать на Рождество к Поттеру? – они стоят в Большом Зале, который празднично украшен. – Мне будет скучно без тебя дома. – Рег, я уже пообещал, – Сириус виновато смотрит на брата. – Джеймс третий год меня приглашает. Да и тем более ты помнишь, как я поругался с мамой в конце лета? Она вряд ли хочет меня видеть. – Ты все время ходишь только со своим Поттером, ну ещё с этими двумя, как их там… А про меня совсем забыл. Раньше ты мне все рассказывал, а теперь только ему, – Регулус обиженно на него смотрит и неожиданно всхлипывает. – Не раскисай, ты же не девчонка, – Сириус больно щелкает брата по носу. – Он же мой друг. А ты мой брат. Понимаешь? Ладно, Счастливого Рождества! Мне пора! Сириус быстро обнимает брата и спешит к Джеймсу, который нетерпеливо топчется на месте. *** – Ты слышал, что говорят об этом Темном Лорде? – Слышал, – Сириус морщится. – Он спятивший маньяк и псих. Вот увидишь, долго его идеи не протянут. Чистокровное общество! Бред какой-то. Такое только в самую больную голову могло прийти. – Родители считают, что он прав, – Регулус краем глаза следит за реакцией брата. – Да и все наши только и говорят о том, что наконец-то появился тот, который избавит мир от грязнокровок. – Регулус! – Сириус резко вскакивает, – Чтобы я больше от тебя этого слова не слышал, ты меня понял? – он угрожающе прищуривается. Регулус испуганно кивает головой. – Ещё раз повторяю: это абсолютная чушь! Все, что говорит этот Лорд или как там его, это полнейшая ерунда! – А наши родители думают, что… – Наши родители не правы, – отрезает Сириус зло. – Но они всегда наши родители, – философски замечает брат, и Сириус невесело усмехается. *** – Наглый, неблагодарный мальчишка! Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – Вальбурга кричит так громко, что, кажется, звенят стекла. – Сейчас же извинись за свои слова! – И не подумаю!!! Чистая кровь, чистая кровь! Меня тошнит от этого, ясно?! Да многие чистокровные волшебники и в подметки не годятся маглорожденным! И если хочешь знать, то было бы лучше, если бы я сам родился у полукровок или у маглов… Звонкая пощечина заставляет Сириуса замолчать. – Закрой рот, щенок! Экспеллиармус! – палочка Сириуса влетает в руки матери. Она взмахивает палочкой ещё раз и впечатывает Сириуса в противоположную стену. – Круц… – Мама, не надо! – Регулус, который до этого сидел за столом, бросается к матери и хватает её за руку.– Мама, пожалуйста! – Ты, – бросает Вальбурга старшему сыну, который уже встал с пола и смотрел на нее, гордо вздернув подбородок. – Немедленно в свою комнату! И не смей оттуда выходить, понял? А ты тоже прочь с моих глаз, слизняк! – Регулус пятится от взгляда матери, врезаясь спиной в перила лестницы. Сириус кланяется и неторопливо, как будто после семейного обеда, направляется к себе. Через пять минут он слышит, как мать накладывает на его дверь Коллопортус.

Сириус мечется по комнате. Попытался позвать кого-нибудь из домашних эльфов, но мать, наверное, запретила слушаться приказов старшего сына. Окно она тоже запечатала, потому что открыть ставни Сириус не смог, как и не пытался. Поздняя ночь растягивается и кажется бесконечной.

– Сириус, ты как? – зовет голос из-за двери. – Рег! – Сириус обрадовано подскакивает и шепчет в щель. – Рег, принеси мою волшебную палочку, она спрячет её в кабинете, в ящике отцовского стола. – А если мама узнает? – шепчет Рег в ответ. – Не будь таким трусом! – Сириус сердится. – Давай! Регулус возвращается через полчаса. – Эй, ты слышишь, я все принес! Что мне теперь с ней делать? – Отопри дверь, дурак! Регулус тихонько произносит заклинание и видит, что Сириус стоит у открытого чемодана. Он выхватывает у него из руки свою волшебную палочку и взмахивает ей, укладывая вещи. – Сириус, ты что, ты с ума сошел? Ты же не хочешь сбежать? – Регулус трясется в приступе внезапной паники. – Именно это и хочу сделать! Ни дня больше в этом гадюшнике не останусь! – Сириус яростно захлопывает крышку. – Но мама тебя никогда не простит! И тебе даже идти некуда! – Регулус все ещё надеется, что брат передумает. – Плевать. Акцио, метла! Послушай меня, братишка, – Сириус подходит к нему. – Со мной все будет хорошо. Я отправлюсь к Поттерам, только смотри не проговорись. А ты не вздумай верить во весь этот бред о чистокровии. Не важно, какая у кого кровь, гораздо важнее, какая у него душа. Понимаешь? Слушай только себя. И держись. До встречи в Хогвартсе! Сириус заклинанием отпирает окно и, прикрепив к метле чемодан, улетает в распахнутое темное небо. *** Сириус направляет палочку на брата. – Что, и меня проклянешь? – усмехается Регулус. – Ну, давай. – Как ты не поймешь, что это шайка Пожирателей Смерти не компания для тебя! Я думал, после случая с Мэри ты сообразишь, какие они мрази. Раскрой глаза! Я столько раз тебе объяснял… – А я хочу поступать так, как я считаю нужным! Хоть они и Пожиратели, но они не предавали свою семью. – Вот ты как запел, – Сириус отводит палочку от горла брата. – Можешь думать все что хочешь, но учти, я предпочту видеть тебя мертвым, чем с Черной Меткой. ***

Это был его предпоследний разговор с братом.

Сириус стукнул кулаком о землю. Не нужно было вот так его оставлять. Он становился анимагом, изобретал карты, спал с девчонками и развлекался с друзьями. А младшего брата, за которого был в ответе, упустил. Подумал, что у него своя голова на плечах, причем, весьма не глупая, и он сможет отличить, что такое хорошо, а что такое плохо. Оказалось, что голова есть, но вот в неё можно запихать все что угодно. Нужно будет внимательно следить за ним, а в случае чего, хорошенько начистить физиономию, причем без помощи волшебной палочки. Брат всегда считался с его мнением и немного побаивался, а значит, повлиять на него он сможет. Сириус надеялся, что ещё не поздно. Тем более последние слова Регулуса, сказанные сегодня, внушали надежду.

====== Глава девятнадцать. Питер Петтигрю ======

Питер Петтигрю

*В твоей жизни, все люди появляются, и все события происходят только потому, что ты их туда притянул. И то, что ты сделаешь с ними дальше, ты выбираешь сам.

Ричард Бах

Сомнения, которые не давали ему покоя, то отступали, то накатывали снова. Они его друзья, настоящие друзья. Они всегда были рядом, они выручали его из передряг, поддерживали, помогали в учебе, рядом с ними, он чувствовал себя более сильным, более умным, почти как они. И, скорее всего, они правы, нужно бороться за добро, за справедливость, это ведь правильно, верно?

Из всех троих, ещё в первые дни общения, он сразу выделил Джеймса. Наверное, потому что всегда мечтал быть именно таким как Сохатый. Да, именно таким же неунывающим, бойким, бесшабашно смелым, таким отчаянным в горе и радости, таким блестящим спортсменом, таким талантливым учеником. Список можно было продолжать до бесконечности. Хвост пытался ему подражать, копируя жесты, перехватывая словечки, пробовался в команду по квиддичу, но не преуспел в этом. Целый год Петтигрю был тайно влюблен в Лили Эванс, потому что Джеймс выбрал её. А ведь Джеймс всегда предпочитал все самое лучшее. И с особым энтузиазмом издевался над Нюниусом, потому что Джеймс его терпеть не мог. Питер восхищался свойством Джеймса притягивать к себе людей, как будто он был огромным магнитом. Восхищался его умением общаться с девушками, которые в присутствии Поттера отчего-то становились счастливыми и глупыми, покупаясь на хлещущее через край обаяние. Джеймс всегда сглаживал острые углы любых ссор, фонтанировал идеями проказ и бесконечно верил в любовь и дружбу. И именно рука Джеймса ввела его в эту компанию. Питер становился старше, и почти фанатичное поклонение стало отступать. Недостатки Поттера стали бить в глаза. Джеймс не был лишен эгоистичности. Он редко задумывался, что тот же Нюниус тяжело переживает их тройные нападки, что не все купаются в тепле дома и семьи, не все могут почти не заглядывая в учебники блистать на занятиях. А когда узнавал, страшно удивлялся и пожимал плечами. Джеймс порой зарывался в своем стремлении быть на виду, вел себя слишком нагло и слишком самоуверенно. Но окружающие легко ему все это прощали. Однажды Питер понял, что как бы он ни старался, никогда не сможет стать Сохатому таким другом, как Сириус. Джеймс никогда не признает в нем равного. С Питером Джеймс делился своей радостью, а с Сириусом своей тревогой. Сириуса Джеймс не посылал на кухню за провизией. Не Сириусу он протянул тогда ту изобретенную им кровопролитную конфету, дабы проверить её действие. С этим было смириться труднее всего. «Малыш Питер», – говорил Джеймс снисходительно. Но только Джеймс обрывал грубоватые шутки Блэка в адрес Питера. У Люпина на это духа не хватало.

Сириуса Питер боялся. Посторонние считали, что Джеймс и Сириус, просто духовные братья близнецы. Но Питер знал, что в них столько всего разного. Они оба хотели быть на виду, но Джеймс непроизвольно, импульсивно, а Сириусу просто необходима атмосфера поклонения, иногда Питеру казалось, что он питается чужим восхищением. И эта знаменитая блэковская гордость, которую как казалось, ничто не сможет поколебать. Если Джеймс мало думал об окружающих, то Сириус не думал вообще. Исключение составлял Сохатый, временами Люпин и редкими проблесками он, Питер. Они оба переходили рамки, но Джеймс в силу своей горячности, а Блэк расчетливо и со знанием дела. Сириус презирал слабых людей и презирал трусость. И временами в синих глазах вспыхивал жестокий злой огонь, от которого Питеру хотелось отшатнуться. Пит чувствовал, что Сириус в чем-то и его презирает, недолюбливает, а возможно терпит только ради Джеймса. Но Питер старался не думать об этом. Ведь Сириус все равно бросался его выручать, поддерживал, когда отец Питера ушел из семьи, именно он тогда заставил тогда Крэбба-младшего чуть ли на коленях извиняться перед Питером за оскорбление.

Люпин. Люпин, пожалуй, всегда относился к нему добрее и мягче чем эти двое. Наверное потому что на него тоже падала тень от двойной звезды. Но Люпин, казалось, и не стремился встать с ними на одну ступеньку. Он как будто нашел свое место. На взгляд Питера, Люпин был какой-то размазней, слишком наивным и неуверенным. Но так не считали, ни Джеймс, ни Блэк. Они уважали его мнение, заботились о нем, уделяли ему столько внимания. Питер так и не смог избавиться от брезгливости, когда узнал, что Люпин оборотень. А эти двое, кажется, после этого стали относится к нему ещё лучше. Они полгода ломали голову, как ему помочь и только Поттер мог предложить «мировую, самую грандиозную идею» стать анимагами и болтаться с ним все полнолуния по Запретному Лесу. Это Блэк присылал Лунатику на Рождество не приколы из «Зонко», а новые мантии. И Джеймс уговорил своего отца помочь мистеру Люпину, когда тот потерял работу. Питер старался им услужить, постелиться, даже подставиться, а Люпин просто был бесконечно, просто безгранично благодарен им за то, что они дали ему возможность быть человеком. Лунатику, а не Питеру доставались их слова: «Ты молодец Луни, ты почти гениален!».

И Питер не знал, что ему с этим делать.

====== Глава двадцатая. Лили Эванс. ======

Лили Эванс

Такая светлая моя, такая нежная,

Как будто осень по душе листву рассыпала...

После того, как Джеймс Поттер поцеловал её посреди коридора на глазах у полусотни человек, Лили больше на уроки не пришла. Отчаянное желание вернуться и броситься в его объятия боролось со страхом, что это все какая-то игра Джеймса. «Слушай свое сердце, оно лучший советчик», – говорила ей всегда мама. В сердце был Джеймс, который сжимает у камина её ладони в своих и касается пальцев губами. Такой нежный, умиротворенный и только теперь такой настоящий. Но сказка получалась какой-то уж очень доброй. И даже Лили, всегда так верившая в принцев, сомневалась. Джеймс много лет кричал на каждом углу о своих чувствах, но временами в его жизни появлялись другие девушки. И первой стала её подруга Мэри, которая приняла приглашение в Хогсмид на третьем курсе. Тогда, правда, этот короткий роман – да какой там роман, в тринадцать-то лет! – быстро кончился. К удивлению Лили, Мэри потом ещё целых полтора года вздыхала по Поттеру и тихонько лила слезы. После этого Джеймс вновь обратил все свое внимание на Лили. Эванс злилась и обзывала его болваном. На четвертом курсе Джеймс задался целью проводить с предметом своего обожания максимальное количество времени. Он записался на те же предметы, что и Лили, втерся в доверие ко всем её друзьям, стал заглядывать на вечеринки к Слизнорту, хотя раньше там не появлялся. Лили морщилась, избегала встреч, продолжая утверждать, что Поттер просто лохматый придурок. На пятом курсе Джеймс неожиданно почти перестал уделять ей внимание, а по Хогвартсу ходили слухи о том, что он встречается то с одной, то со второй, то с третьей. В школе началось что-то вроде охоты на Джеймса Поттера. Лили считала все это низким, и как-то обвинила Поттера, что он уподобился Блэку. Джеймс почему-то очень обрадовался, наверное, вообразив, что Лили ревнует, и утроил число глупышек. Но и это прошло. Джеймс уехал на Рождественские каникулы и вернулся в отвратительном расположении духа. Плохое настроение изливалось на Северуса и своего пика достигло в той самой сцене на озере. А ещё через полгода Хогвартс затаил дыхание. К ним из какой-то европейской школы перевелась Диана Шелдон. Алиса долго сетовала на то, что природа обошлась с ней несправедливо. Диана была невероятно, просто потрясающе красива. Лили тогда подумала, что таких девушек она видела только на обложках магловских глянцевых журналов, которые так любила Петунья. Все мальчишки Хогвартса моментально бросились ухаживать за новой представительницей Когтеврана. Даже Сириус Блэк снизошел до того, чтобы подкарауливать Шелдон в коридорах. Но Диана при всем Большом Зале послала Блэка куда подальше, оставив местного героя-любовника в глубочайшем недоумении и шоке. И бросила свой взгляд на Джеймса. Джеймс сначала не совсем, кажется, понял, за что ему перепало подобное счастье. Но потом, наверное, под влиянием Блэка, стал с ней встречаться. Здесь было уже все по-взрослому. Они постоянно проводили время вместе, Диана даже втесалась в Мародерскую компанию. Лили постоянно слышала вокруг себя шипение, что новая подружка Поттера, по крайней мере, лучше «этой костлявой Эванс». Лили пару раз даже плакала от обиды. Завершилось все грандиозным скандалом все в том же Большом Зале. Диана, захлебываясь слезами, прямо на Рождественском Балу отхлестала Джеймса по щекам и швырнула ему в лицо какую-то бумажку. Тогда эта бумажка прилетела к ногам Лили, и девушка изумленно смотрела на собственное улыбающееся лицо. Диана через пару дней исчезла из Хогвартса.

– Ну и что, Лили? – Алиса обняла её за плечи. – Как ты не понимаешь, что он все это делал в надежде, что ты обратишь на него внимание?

– Как мило, – Лили зажмурилась, чтобы не дать слезинке стечь по щеке. Да что это с ней в последнее время, сколько можно реветь! – Он просто все перепробовал, как неужели не понятно. И сейчас все на самом деле, я видела, как он на тебя смотрит. А твой Патронус, какие ещё нужны доказательства… Зачем ты сегодня убежала? – Не знаю, – на Лили вдруг накатило понимание огромной ошибки и сдерживаемые слезы потекли сами собой. – Он, наверное, теперь больше никогда…. – Джеймс тебя искал, между прочим. Давай вот так, – Алиса ласково поправила её волосы, – ложись спать, утро вечера мудренее. Решать будешь завтра. Спи, я посижу с тобой. Лили послушно закрыла глаза. *** Проснулась она от нежного цветочного аромата. Наверное, кто-то из девчонок пролил духи. Лили, сделав усилие, приоткрыла глаза и тут же резко села на кровати. По всей комнате в больших напольных вазах благоухали букеты лилий. Белых, розовых, тигровых, малиновых, синих, серебристых, красных, золотых – вообще всех существующих и не существующих. У изголовья стояла ваза с прозрачными, как будто хрустальными, цветами. Лили тронула их ладонью, и они нежно зазвенели. На своих постелях с восхищенным видом сидели Мэри и Алиса. – Как это сделали… кому? – дрогнувшим голосом прошептала Лили. – А как ты думаешь, Эванс? – хихикнула Алиса. – На такое только Поттер способен. Лили с широко распахнутыми глазами босиком ходила по комнате, прикасаясь к цветам. Некоторые из них начинали при прикосновениях играть нежные мелодии, другие радужно переливаться. – Отомри уже! – пошутила Мэри. Лили бросилась к шкафу и начала быстро одеваться. Она первая вылетела из комнаты и, спотыкаясь, сбежала вниз по лестнице. Гриффиндорская гостиная, и без того оформленная в алых тонах, сейчас пылала от цветочных гирлянд. Соцветия красных роз парили в воздухе, время от времени взрываясь сияющими искрами. Лили загородила спиной лестницу и Алиса с разбегу налетела на подругу. – Он определенно сумасшедший, – ахнула Стоун. – Это потрясающе, просто потрясающе! – Лили счастливо рассмеялась и порывисто обняла Алису, подпрыгивая на одной ноге. В гостиную постепенно спускались ученики. Они бурно выражали свои эмоции на происходящее, девушки завистливо ахали. Но Джеймса среди вошедших не было. Конечно, он, скорее всего, подхватился несколько часов назад, если вообще спать ложился. Из мальчишеских спален спустился Люпин, который не выказывал никакого удивления и лишь чуть заметно улыбался. – Пошли, я должна его найти! – Лили затрясла Алису и потащила её за собой. Она спешила по коридорам, расталкивая в стороны окружающих. «Джеймс, Джеймс, Джеймс», – стучало в висках. Иногда имя прерывалось, заменяясь на тысячи разнообразных слов, которые хотелось сказать. Большой Зал встретил знакомым шумом, но в это раз в нем был такой же восторженный шепот, как и в гостиной. Все глаза были устремлены на гриффиндорский стол. Счастье стало осязаемым, летящим, залитым в каждую клеточку тела. Стол Гриффиндора был заставлен небольшими стеклянными баночками, в которых торчали пучки ландышей. Цветы пахли гораздо сильнее, чем привычные, и словно сияли нежной, чуть заметной голубизной. Ландыши в октябре. – Интересно, за кем так красиво ухаживают? Лили обернулась, увидев, что мимо проходит МакГонагалл, разговаривая с мадам Помфри. Обе улыбались и, видно, пытались высмотреть виновницу цветочного безумия. Лили с не меньшим вниманием скользила взглядом по ученикам, вновь пытаясь найти Джеймса. Но на его привычном месте сидел Сириус и скучающе взирал на суету. – Сириус, где он, где Джеймс? – Лили подскочила к Сириусу. От волнения она сильно тараторила. – Да успокойся, Эванс! – Сириус вдруг вполне благожелательно улыбнулся и указал взглядом чуть вбок. На уровне глаз Лили парил снитч, тот самый, который Джеймс всегда таскал с собой. Снитч трепыхнулся и сменил направление. Сириус приподнял брови. Лили послушно пошла за порхающим мячиком. Мячик вылетел за пределы замка и повел её к опушке Запретного Леса. Над лесом только что встало солнце. Осенняя природа играла причудливыми красками, а ветер кружил листья. Лили даже на время потеряла снитч в золотистых вихрях. Джеймс стоял спиной к замку, закинув голову, скорее всего, засмотревшись на ажурные кроны дубов. В левой ладони он сжимал такой же небольшой букетик белоснежных ландышей. Лили замедлила шаг и осторожно подошла к нему сзади, опустив ладонь на плечо. Джеймс резко развернулся и улыбнулся. – Это тебе, – как-то буднично сказал Джеймс, протягивая ландыши. Лили послушно взяла их, снова пытаясь подобрать слова. – Джеймс… – Подожди, Лили, – торопливо оборвал её он. – Дай мне первому сказать. Я хочу, чтобы ты знала, что это все серьезно, и это началось не вчера, а давно, тысячу дней назад. Ты мне очень дорога, Лили. Ты мне нужна очень-очень, – Джеймс взял её лицо в свои руки. – Больше всего на свете я хочу видеть, как ты улыбаешься, хочу каждый день говорить с тобой, обнимать. И для меня нет ничего более настоящего, Лили, – он замолчал, встретившись с ней взглядом. Теплые пальцы нежно гладили по щекам. Глаза Джеймса были совсем светлыми, мягкими и удивительно родными. Он посмотрел на её губы, и в этот раз она не стала ждать. Она потянулась к нему сама и легонько, трепетно коснулась сухих, слегка обветренных губ Джеймса. Джеймс, словно не веря, осторожно прижал её к себе и замер, положив подбородок на рыжую макушку. – Я такая дурочка, Джим, – тихо сказала Лили. – У нас ведь могло быть столько времени… – У нас впереди ещё все время мира, – сказал Джеймс, целуя её губы, глаза и скулы. Затем резко подхватил Лили на руки и закинул на плечо. Он быстро-быстро закружился на одном месте, рискуя свалиться с ног. Лили хохотала, требуя немедленно поставить её на землю. Джеймс повалился сам, утянул девушку за собой и стал осыпать опавшими листьями. Над головой кружилось синее-синее небо и золото осени, но она ничего не видела, кроме лучистых глаз напротив. Даже того, что на них смотрят ещё одни глаза, почти черные, полные тоски и отчаянья.

====== Глава двадцать первая. Северус Снейп ======

Северус Снейп

...Убей меня. Нежно и без церемоний. Разрежь по живому; до самой разлуки. Ведь гвозди в ладони – не так уж и больно. Когда их вбивают любимые руки...

Темный Лорд спросил, что он знает о боли. Тогда Северус не смог дать ответ. Сейчас ему казалось, что он знает о боли все. И то Круцио, которым наградил его Волан-де-Морт, здесь ни причем, так, жалкая пародия. Любовь – она больнее.

Он вошел в конце дня в свою комнату, усталый и съедаемый беспокойством. Лили так и не появилась на уроках, а Стоун ничего не знала. Хотя, скорее всего, специально так ему сказала, она его терпеть не могла. Снейп искал Лили во время обеда и во время ужина, но её не было. За Гриффиндорском столом вообще было как-то тихо, наверное, потому, что и Поттер, и Блэк отсутствовали. Но это он отметил мимолетно, все мысли были заняты Лили. Куда же она пропала? Нужно было непременно отыскать её, вдруг у Лили что-то случилось? Снейп вздохнул и раскрыл учебники. С этими зельями, которые нужно было готовить по заказу, времени на уроки оставалось меньше и меньше. Но буквы как будто издевались, в каждой строке складываясь в любимое имя. Лили стала опять отдаляться, проводить вечера неизвестно где и неизвестно с кем. Северуса грызло нехорошее предчувствие.

– Слышал, тебя представили Лорду, Снейп? – голос Розье вырвал из омута мыслей. – Я вижу, у тебя хорошие источники, – Северус небрежно откинулся на спинку стула и смерил Розье холодным взглядом. Уже давно прошло то время, когда он, полукровка, боялся лишний раз раскрыть рот при однокурсниках. Сейчас было так легко заставить их всех считаться с Северусом Снейпом, а скоро и уважение будет заслужено. – Это же было в доме моих родителей, – напомнил Розье. – Так что ты думаешь? Тем более теперь, когда ты убедился, что эти свиньи рано или поздно предают. – Ты о чем? – насторожился Северус. Он встал напротив Розье. – Я не совсем понимаю, – он подошел ближе и сложил руки на груди. Розье сделал небольшую паузу, видно, стараясь придать моменту театральность. – О твоей грязнокровке, конечно. Вот, что значит дурное воспитание, лизаться с Поттером посреди коридора… – Что?! – Снейп молниеносно выхватил палочку и наставил её на Розье. Тот попятился. – Повтори, – угрожающе протянул Северус. Желание выделываться у Розье тут же пропало, он напрягся, однако легкое самодовольство все-таки звенело в фразах: – Да что слышал! Твоя дорогая Эванс нацеловывалась с Поттером прямо посреди прохода. А какой она номер выкинула на Защите, даже Моррисон был в шоке… Снейп этого уже не слышал. Он молча вышел из комнаты и на автомате направился в гриффиндорскую башню. Ему сейчас непременно было нужно увидеть Лили, посмотреть в зеленые глаза и услышать, что все это мерзкие гнусные слухи. Рыжеволосой гриффиндорки нигде не было; тем не менее, Снейпу повезло: он увидел знакомое лицо. Макдональд вышла из-за портрета, и Снейп бросился к ней. Однажды она уже помогла ему, может, и теперь получится. – Макдональд, мне нужно увидеть Лили. Ты можешь передать, что я её жду? – Я разве похожа на сову? Или нанималась твоим личным секретарем? – Макдональд попыталась уйти, но Снейп загородил дорогу девушке. – Пожалуйста, – выдавил Северус, но она смерила его холодным взглядом. – Лили не будет с тобой разговаривать, она слегка занята, – Мэри обогнула его и застучала каблуками вниз по лестнице. Уловив в словах Макдональд туманный намек, Снейп понял его по-своему. В его голове сложились в единую картинку все события последнего времени.