Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

– Я хочу проснуться рядом с тобой, – даже слова обжигали терпкой нетерпеливой страстью. – Какая же длинная сегодня будет ночь… Да? Лили… – губы коснулись скулы, раз, второй…

Она, почти ничего не соображая, кивнула, полностью отдаваясь власти волнующего шепота. Что же Джеймс с ней делает… Вот бы уйти прямо сейчас, но ведь девушкам не принято в подобном сознаваться (или только считается, что не принято)? Рядом с ним хотелось плевать на правила, плевать на принципы, все становилось таким неважным, стоило им остаться только вдвоем.

– Лили… Я люблю тебя, – продолжал нашептывать Джеймс. – Как же я тебя люблю…

– И я тебя, – она запустила пальцы в черные жесткие волосы. Сириус уже минут пять наблюдал за идиллией Эванс и Сохатого, отмечая, как лихорадочно блестят глаза Поттера, как он весь будто маслится, немного самодовольный и, судя по всему, до одури счастливый. Впервые после смерти родителей, с лица Сохатого исчезала тень, горькая скорбь, отчаяние, пугающее не только Сириуса, но и Лунатика, и Хвоста… Эванс залечивала раны Джеймса. Медленно, терпеливо, осторожно, улыбками, поцелуями, прикосновениями… Без нее бы Сохатый мог и не справиться. Сириусу самому хотелось порой выть от горя и стучаться головой о стену, но ведь не мог же он раскисать при Джеймсе, не имел права. У него погибли родители, а у Сириуса погибли… дорогие, почти родные люди, хотя нет, почему почти… Но ведь он не был Поттерам сыном, никогда не осмеливался даже в мыслях так себя называть. Все-таки Вальбурга, какая-никакая, но его мать, а отец трус и маглоненавистник, но ведь отец же, да не пошли бы они оба… Нужно срочно подумать о чем-нибудь приятном. Сириус обернулся на взрыв смеха. Неподалеку, собравшись в тесный кружок, шептались девушки. Все хорошенькие, наряженные, бросающие в его сторону быстрые кокетливые взгляды… Сириус улыбнулся им, они тут же сделали вид, что чрезвычайно увлечены беседой, но он-то знал, что каждая сейчас хочет, чтоб он подошел именно к ней. С какого они курса? Одна точно с шестого, а остальные с пятого, но кудрявая блондинка выглядит взрослее, да и фигурка уже почти сформировалась. Он, уже приготовив нужные слова, собрался идти знакомиться, но тут увидел ту, которая интересовала его гораздо больше, чем все девчонки в зале вместе взятые. МакКиннон выбирала, какое мороженое ей съесть. Рядом крутился Хвост, приставал к ней с каким-то вопросами, МакКиннон вполне доброжелательно отвечала… О, значит, она только с ним такая злючка? Марлин пришла в красном. Шелковое платье открывало плечи, поднятые в высокую прическу волосы позволяли разглядеть длинную шею и ключицы. «Такое платье не надевают, если не собираются кому-то понравиться», – решил Сириус, лавируя между студентами.

– Потанцуем, Марлин? – он протянул ладонь.

Серые глаза слегка прищурились, ресницы дрогнули, губы легко улыбнулись.

– Но я уже пообещала следующий танец. Сириуса так и тянуло прикоснуться к ее плечам, попробовать на ощупь кожу, проверить гладкая ли она, хотелось еще много, но пока нужно было добиться хотя бы тура вальса.

– И кто счастливчик? – он тоже улыбался, стараясь казаться равнодушным.

– Питер, – кажется, в голосе новенькой скользнуло легкое разочарование. Сириус с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. Хвост собрался вальсировать? Он это серьезно? Питер засопел. Вряд ли МакКиннон обрадуется испорченным туфлям, а Хвост непременно оттопчет ей ноги, Сириус в этом почти не сомневался. Однажды он уже видел, как Хвост танцует, зрелище довольно-таки жалкое и убогое. Надо же! Блэк посмотрел Питеру в глаза, приподнял бровь и, тоном не терпящим возражений, обратился в Хвосту:

– А Питер не против, он может и уступить другу. Правда, Питер? – Сириус продолжал в упор смотреть на Хвоста, гадая, осмелится ли он возразить или как обычно все проглотит. Если бы Хвост хотя бы дернулся, Сириус, может быть, и отстал, но он, помучившись пару секунд, кивнул.

– Конечно. Все нормально.

– Вот и отлично, – подхватил Сириус. – Потанцуем? – повторил он вопрос. МакКиннон, поколебавшись, подала руку. Сириус почувствовал как в них тут же впились десятки глаз. Завтра про МакКиннон расскажут много нового. Хотя ей, наверняка, плевать. Не похожа она на человека, обращающего внимания на грязные сплетни. Сириус держал ладонь строго на ее талии, повел решительно и умело, чтобы она, пусть даже мимолетно, ощутила себя слабее, осторожно привлек поближе, подмигнул Сохатому… МакКиннон неплохо двигалась, вернее, черт, она двигалась потрясающе, Сириус не помнил, когда еще у него была такая великолепная партнерша. Ни Блэк, ни МакКиннон не замечали, но на них засматривались даже учителя, а народ разошелся в стороны, освобождая место в центре.

– Ты сегодня хорошо выглядишь, – отвесил Сириус комплимент и прикусил язык.

Какой идиот!

МакКиннон усмехнулась.

– То есть, я хотел сказать, – Сириус продолжал нести чушь, – что ты и в другие дни очень красивая, но сегодня особенно… – нет, какой же он все-таки идиот. –Пообещай не разбивать мне сердце, – все, лучше ему просто заткнуться.

Она усмехнулась:

– Тебе, как мне кажется, проще голову разбить, чем сердце.

– Да, это ты уже пыталась сделать, – не сдержался Сириус.

Темная прядь выбилась из прически и упала на щеку девушки. Пока МакКиннон пила лимонад, Сириус успокоился. Протянул руку, словно случайно скользнул костяшками пальцев по ее щеке, осторожно заправляя непослушные волосы за ухо. Глаза-льдинки сердито сверкнули.

– Что? – усмехнулся он, заметив, что МакКиннон набирает воздуха в грудь, чтобы возмутиться.

– Ничего, – длинные темные ресницы вспорхнули как крылья бабочки и опустились. – Я… – она замялась, – пойду в башню.

Записав на свой счет еще одно очко, Сириус, больше не сомневаясь и не выжидая, сжал ладонь девушки.

– Хорошо, – Сириус кивнул. – Нам по дороге.

Когда Бродяга и новенькая, взявшись за руки так, словно уже делали это сотню раз, ушли, Питер в сердцах пнул ногой стену. Почему, почему он позорно промолчал, почему не нашел в себе силы ответить Блэку?! Половину вечера Питер издалека таращился на Марлин, не решаясь подойти, потому что она или болтала с подружками, или с кем-то танцевала. И вот когда МакКиннон на минуточку осталась одна, Питер собрал всю свою волю в кулак, на ватных ногах приблизился с Марлин, поздоровался, а затем, сам не зная как, все-таки смог пролепетать приглашение. Когда Марлин согласилась, Питер чуть от счастья не умер. И в этот самый момент появился Блэк. Конечно, он выглядел на все сто, особенно в своем дорогом, сидящем на нем как влитой, смокинге, в белоснежной рубашке, в начищенных лакированных ботинках… Хвост поджал живот, попытался распрямить плечи, но почувствовал себя еще никчемнее чем обычно. Чуть не плача от обиды, Питер сидел в уголочке, пока Марлин и Блэк практически парили над паркетом. Высокие, статные, с прямыми спинами, красивые – они привлекали внимание всех вокруг, даже МакГонагалл и Дамблдор, перешептываясь, смотрели на них. Да, может быть и к лучшему, что этот вальс не состоялся! Питер точно бы опозорился, куда ему до Блэка, который словно родился танцующим. А МакКиннон… Могла и отказать Сириусу! Питер вздохнул. Бред все это! Какая девушка, если она, конечно, в своем уме, упустит возможность побыть рядом с Сириусом Блэком! Неподалеку, почти сливаясь со стеной, сидел еще один человек, которого громкая музыка и счастливый смех вокруг только раздражали, настроение у Северуса Снейпа было таким дерьмовым, что впору топиться в Черном Озере. Он вообще не понимал, зачем притащился на этот идиотский праздник, выдуманный Дамблдором. Как будто, потискавшись по углам, все в Хогвартсе вдруг сорвут знаки отличия, помирятся, перестанут проводить границы между Гриффиндором и Слизерином, между тупостью и холодным умом, между безалаберностью и рациональностью… Если так, то старик совсем из ума выжил. Снейп планировал позаниматься, но мадам Пинс закрыла библиотеку, посчитав, что вряд ли кто-то согласится променять бал на книги. Снейп решил остаться в спальне, но Эван притащил какую-то девчонку, выпроводил всех, и Северус, побродив по замку, все-таки заглянул в Большой Зал. И зря. Потому что первый, кто попался Снейпу на глаза, был Поттер. Он любезничал с тощей девицей, кажется когтевранской старостой, вертел во все стороны лохматой башкой, пока к нему не подкатила еще одна дешевая раскрашенная кукла, в этот раз белобрысая… Вот же урод! Северус всегда подозревал, что Поттер заглядывает под женские юбки так же часто, как и Блэк, только предпочитает не демонстрировать этого публике. Распетушился, распустил павлиний хвост, корчит из себя…. Снейп не успел закончить мысль. В объятия Поттера влетела Лили. И уже в сотый раз за последние месяцы в грудь Северуса всадили нож. Лили была прелестной в простом скромном платье, по ее распущенным волосам плясали медные блики, сама она казалась такой счастливой, беспечной, она смеялась, ей было хорошо рядом с Поттером…. А Снейп продолжал думать, что он бы тоже сделал ее счастливой. Ручищи Поттера поглаживали спину Лили, Поттер лез к Лили со своими слюнявыми губами, а Лили… Снейп зажмурился. Лили льнула к нему, как цветок льнет к свету, смущенно улыбалась, Поттер что-то шептал ей на ухо, наверняка пошлости – на иное Поттер не способен! – Лили заливалась румянцем и прятала лицо у Поттера на груди. Ревность, смешиваясь с ненавистью, будила в душе Снейпа самых страшных демонов. Темный Лорд говорил, что Снейпу нужно понюхать настоящей крови, понять, что без жертв нельзя реализовать идею строительства нового общества, что жертвы являются частью нового миропорядка, потому что держать людей в узде может только страх. Родителей Поттера он узнал сразу. Мистер и миссис Поттер всегда провожали сына на Хогвартс-экспресс, а вот встречал Поттера обычно только отец, мать наверняка в это время накрывала на стол, ведь любимый сыночек захочет набить свой живот. Снейп бы скорее умер, чем признался, но он Поттеру завидовал. Тобиас Снейп испытывал по отношению к сыну раздражение, смотрел так, будто перед ним живое напоминание об ошибке, совершенной в молодости… А вот проклятого Джеймса Поттера его отец очень любил. Карлус Поттер, даже под чудовищными пытками не выдавший секретов, вызывал невольное уважение. Снейпу было приказано только наблюдать, и он молчал. Молчал, когда взмах палочки снес голову эльфу, метнувшемуся к хозяйке, молчал, когда Темный Лорд раз за разом повторял Круциатус, молчал, глядя как истекает кровью мужчина в углу. Женщина, мать Поттера, наверняка тоже много знала, ей угрожали, обещая добраться и до сына, но она продолжала гордо вскидывать голову, немного задирая подбородок. Тогда Снейп все-таки отвернулся, неожиданно вспомнив, как сильно его раздражала подобная манера в проклятом гриффиндорце. Наверное, он должен был почувствовать жалость, когда Поттер вернулся с похорон. Но ненависть захлестывала, прижигала все светлые ростки, которые пытались пробиться через равнодушие, ненависть тянула за собой ревность, потому что Лили опекала Поттера как младенца, чуть ли из ложечки не кормила, беспокоилась, переживала… Как будто он стоит ее переживаний! Вон, уже оклемался, как с гуся вода…. Лили потянулась к Поттеру за поцелуем, и Снейп решил, что с него хватит. Он же не мазохист в конце концов! По всем укромным уголкам лизались парочки, Северус, чтобы никого не встретить, свернул в темный коридор – именно из-за опасности споткнуться о ступеньку и растянуться на холодном полу, здесь обычно никто не ходил. Снейп поджег один из факелов. В коридоре повис зыбкий сумрак. Сев прямо на камень у подножия доспехов, Северус мрачно уставился в одну точку. Интересно, долго там еще Розье собирается развлекаться? Люди, между прочим, спать хотят! В гостиной сейчас наверняка своя гулянка: играют в покер, пьют огневиски и хвастаются сейфами в Гринготсе. Тишина успокаивала. Снейп мысленно повторял формулы по высшему зельеварению, чтобы в очередной раз убедиться, что знает их наизусть, а ведь даже Слизнорту порой приходится заглядывать в учебник! Вдалеке застучали каблуки. Кого сюда еще несет! Из темноты выступила фигурка в светлом платье, поверх которого была наброшена длинная мужская мантия. Северус поднял голову и, уже подзабытая нежность заполнила грудь до краев. Лили остановилась, отбросила на спину темно-рыжие волосы, разрезавшие воздух как вспышка пламени, зеленые глаза грустно и спокойно посмотрели на Снейпа. Он сглотнул. Сердце, обычно спокойное, понеслось вскачь. Лили неуверенно улыбнулась. – Привет, Сев. Когда разговор в классе закончился ничем, когда Лили отказалась хоть что-то понять, Снейп сначала был так зол, что действительно не хотел с ней разговаривать. Потом, вспоминая, какую гадость он бросил Лили в лицо, Северус начинал терзать себя чувством вины, не осмеливался вновь подойти к Лили, да к тому же она ведь теперь всегда с дутым квиддичным чемпионом.... – Как дела? – Лили не оставляла попыток продолжить беседу. Снейп поднялся на ноги. – Отвратительно, – не стал врать он. – А ты… – все это рвалось наружу помимо воли Снейпа, – просто вне себя от радости? Жизнь хороша как никогда, верно? – Я бы так не сказала, – Лили грустно покачала головой. – Джеймс… – ее голос зазвенел.

Снейп понял все по-своему. В интонациях Лили ему почудилась обида и горечь. Кулаки сжались сами собой. Что ж, неплохо иметь еще повод, чтобы вытащить из Поттера кишки! И Снейп был бы не прочь сделать это сегодня.

– Он тебя обижает? Обижает?! – Снейпу вдруг захотелось, чтобы она ответила утвердительно.

Лили тихо рассмеялась, снова поправляя волосы. – Да ты что такое придумываешь, нет, конечно, у нас все хорошо! Знаешь, я уверена, что если бы ты лучше узнал Джеймса, то перестал бы постоянно обвинять во всем подряд. Поверь, он бы смог тебя удивить. Она издевается? Узнал лучше? Да ему противно жить с Поттером в одном замке!

И если Поттер однажды навернется со своей метлы, то Снейп в этот миг будет самым счастливым человеком во всем мире!

Как только она может… как Поттер… Он запудрил ей мозги, да если бы Лили знала хотя бы о половине тех подлостей, которые делал ее драгоценный Поттер!

– Сев, если честно, я уже месяц ищу повод заговорить с тобой… Позволь мне еще раз объяснить: тот факт, что я теперь встречаюсь с Джеймсом, никак не меняет моего отношения к тебе. Хорошо, вы друг друга не переносите, но ведь мне дороги вы оба. Понимаешь? Пожалуйста, Северус, у меня не так много близких людей, чтобы ими разбрасываться, я очень хочу быть твоим другом и…

Да что она несет! Снейп вдруг взорвался изнутри. Значит, теперь она встречается с Поттером, и предлагает Снейпу взять и смириться! Так?! Да какого черта! И тут Снейп вдруг понял, что если он не скажет этого сейчас, то не скажет уже никогда. Он шагнул к Лили, впиваясь взглядом в ярко-зеленые глаза. – А если я этого не хочу? – он схватил Лили за плечи. – Если мне не достаточно быть только твоим другом? Что тогда, Лили? Тут мы с Поттером сможем договориться?! – выкрикнул Снейп. Лили осторожно освободилась от его рук. Поплотнее запахнула поттеровскую мантию, немного побледнев. А Снейп понимал, что обратно пути нет. Он жадно всматривался в ее лицо, ища за что зацепиться, ожидая невероятного, немыслимого... – Я… я не понимаю, Северус, – голос Лили, споткнувшись, окреп. – Ты злишься, но… Снейп понял, что она сейчас снова будет извиняться, попытается оправдаться, но ему все это действительно было не нужно. Решительность. Этого Снейпу не хватало все эти годы. Сказать ей правду. Словно во сне, Снейп шагнул к ней и положил руку на щеку, тут же вспыхнувшую под прикосновением. Лили замолчала на полуслове и замерла. Снейп, пытаясь унять дрожь в пальцах, провел по мягкой горячей коже щеки и шеи. Он тяжело дышал, а Эванс боялась пошевелиться, не понимая, что происходит. – Я люблю тебя, – выдохнул Снейп, впервые в жизни говоря ей эти слова не мысленно, а вслух. – Лили. Я тебя люблю, – а это, оказывается, не так уж сложно повторить.

Лили смотрела на него так, словно он сошел с ума, но не спешила отшатнуться.

– Сев… – выдохнула она.

И Снейпу снесло крышу. Он обхватил лицо Лили ладонями, зажмурившись, на короткий миг прижался к губам девушки своими, а когда та, опомнившись, попятилась, сжал ее маленькую нежную ручку, поцеловал пальцы, тонкое запястье, кисть, перевернул, вжимаясь носом в ладони, пахнущие чем-то упоительным…

– Я люблю тебя, слышишь? Все эти годы, с самого раннего детства, с того самого момента, когда впервые увидел, люблю. Ты лучшее, что со мной случалось, ты… Я дышать без тебя не могу. Жить не могу. Лили, почему ты молчишь? Я знаю, знаю, что не так хорош, как другие, но… никто, никогда не полюбит тебя сильнее. Я на все готов ради тебя, на все! Хочешь, я все брошу, хочешь, отдам тебе весь мир, хочешь, прокляну кого-нибудь, отравлю, убью, Лили, я и на это пойду, только прикажи! Я смогу уберечь тебя, ты можешь не бояться войны, я смогу тебя защитить! А давай, мы уедем? В другой город, в другую страну, где нас никто не найдет, клянусь, мы не будем ни в чем нуждаться. Лили, ты не нужна Поттеру, он тебя погубит, он наиграется и… Лили, прошу, будь со мной! Любимая, милая, родная, – он, так и не услышав ни одного ответа, опустился перед ней на колени, продолжая целовать руки. – Лили, я люблю, люблю, люблю тебя. Я ведь тебе не совсем противен? Правда? Лили… – он обессилено прижал ладошку Лили к своему лицу. Раздалось деликатное покашливание. Лили, очнувшись, вздрогнула, обернулась и, к своему ужасу, увидела Джеймса. Сразу вспомнилось, что они должны были встретиться возле Выручай-Комнаты, Джеймс побежал в комнату за мантией-невидимкой и картой. А самый короткий проход к нужной лестнице именно через этот коридор. Джеймс стоял, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди. На его губах играла холодная ухмылка. На Снейпа, сидящего у ее ног, он смотрел с презрением и отвращением, словно перед ним жалкий червяк. И Лили знала, что значит такой взгляд. Джеймс, не смотря на все свои чувства, никогда и ни за что, не стал бы поступать подобным образом, наступая на горло собственной гордости и самолюбию, не унизился бы до того, чтобы встать на колени. – Не помешал? – издевательски поинтересовался Джеймс. – Встань уже, Нюниус, смотреть противно, – он скривился. Снейп, бледнея, медленно поднялся, только теперь отпуская ее руку. Понимая, что сейчас случится что-то страшное, Лили метнулась было к Джеймсу, но ее ударило все тем же презрением. Она остановилась, умоляюще распахивая глаза, но Джеймс, наверняка слышавший и видевший все, сжал губы. Видно, он не понимал, почему она вообще стала все это слушать, позволила прикасаться к себе… – Джеймс… – прошептала она беззвучно.

Поттер неторопливо подошел к ним поближе. Посмотрел сначала на Снейпа, затем на Лили – и та сжалась, как будто по спине хлыст прошелся.

– Действительно, почему ты молчишь? Ответь ему, – отрывисто велел Джеймс. Глаза загорелись от слез. Лили стояла между ними, понимая, что сейчас разревется. Что же ты делаешь, Джеймс? Ведь тебе и так все ясно… Зачем тогда ты поступаешь так жестоко, желая не просто одержать над Северусом победу, а вытереть об него ноги? Лили отчаянно моргнула, продолжая умоляюще смотреть на Джеймса, надеясь, что смягчится… «Выбирай», – отвечал ей взгляд Поттера. У Лили дрожали губы. Снейпу очень хотелось дать Поттеру в морду. Сейчас Лили повернется к нему спиной. Она не станет терпеть. Поттер говорил с ней как со своей собачонкой, которая должна немедленно выполнить команду. А ведь Лили такая гордая! Поттеру не понять. Сволочь. Зачем он вообще родился на свет? «Джеймс, я прошу тебя», – молила Лили тем временем, уже с трудом выдерживая происходящее. «Нет. Только одного»,– читалось в глазах Джеймса. Воздух буквально наэлектризовался, в нем пролетали искры, готовые вот-вот вспыхнуть от обоюдной неприязни, которую испытывали к друг другу Северус и Джеймс. Секунды казались мучительно долгими. – Лили, я жду! – поторопил ее Джеймс. Побелев, Лили медленно повернулась к Северусу. Щека Поттера дернулась, он напрягся, взъерошил волосы. А у Снейпа внутри все оборвалось. Потому что еще до того, как Лили начала говорить, все было понятно. В зелени влажных глаз было столько жалости, что впору было шагнуть с Астрономической башни. – Северус… Прости… Но мы ведь всегда были друзьями, я никогда не думала о тебе как… Я не могу… – лепетала Лили тихо-тихо, постоянно косясь на Поттера, на ее ресницах висели слезы, а щеки то бледнели, то покрывались красными пятнами.

Поттер расправил плечи, вскинул голову и протянул раскрытую ладонь.

Судорожно вздохнув, Лили снова застыла. Джеймсу и этого было мало. Понимая, что если она сейчас будет по-прежнему стоять между ними, Джеймс уйдет и больше никогда с ней даже не заговорит, Лили на ватных ногах сделала к нему несколько шагов. Казалось, что от нее только что оторвали кусок плоти.

До боли прикусив губу, Лили вложила свои пальцы в руку Поттера.

Одним движением Джеймс притянул Лили к себе. Его ладони медленно заскользили по талии и сомкнулись на животе в замок. Прижимаясь спиной к груди Джеймса, Лили чувствовала, как быстро и радостно стучит его сердце. Джеймс наклонил голову, теплые губы коснулись щеки, затем шеи… Лили дернулась, стараясь вырваться, но Джеймс только крепче сцепил пальцы, не позволяя ей даже пошевелиться.

В какой-то миг захотелось развернуться и влепить Поттеру звонкую пощечину.

За пеленой своей сумасшедшей всепоглощающей любви, Лили уже и забыла, перестала замечать, как же нетерпелив, самолюбив и резок бывает Джеймс. Еще пару часов назад, он казался ей таким взрослым, сильным, надежным, а сейчас снова вернулся Джеймс-мальчишка, Джеймс с озера, самодовольный до отвращения, наглый, который в порыве своих эмоций забывал о чувствах других. Джеймс криво ухмылялся: победно, торжествующе и, что Лили еще никогда не приходилось видеть, зло.

– Слышал? – обратился Джеймс к Снейпу. – Почему ты еще здесь, Нюниус? Никогда еще в своей жизни Снейп не ненавидел Поттера так сильно. Клокочущая ярость, обида, унижение, любовь, ревность, боль – все это собралось воедино, Снейп был готов сказать и сделать все что угодно, только бы стереть с физиономии Поттера эту отвратительную ухмылочку. – Заткнись, Поттер! – зашипел Снейп. – А почему ты здесь? Почему тебя не прикончили вместе с мамашей и папашей? Мир вздохнул бы с облегчением, если бы его избавили от всей твоей семейки сразу! Ты корчишь из себя героя Хогвартса, а твои родители были такими жалкими, когда Темный Лорд говорил с ними, они умоляли его о пощаде, забавное зрелище, я даже повторил бы еще раз… Напоминание о родителях бритвой полоснуло Джеймса по оголенным нервам. Не успел Снейп договорить фразу, как Джеймс, оттолкнув Лили, подлетел к нему. Нюниус попытался достать палочку, но Джеймс выбил ее из пальцев Снейпа ударом кулака, молниеносно выхватил свою и прижал к горлу слизеринца. В ушах гудела кровь. – Ещё одно слово о моих родителях и ты пожалеешь, что родился на свет, паршивый ублюдок! – Джеймса трясло от бешенства. – Клянусь, Снейп, я шкуру с тебя спущу, если ты будешь распускать язык! – вцепившись в палочку, угрожающе хрипел Джеймс.

– У тебя кишка тонка, Поттер, – Снейп нарывался на драку, зная, что Поттера легко спровоцировать, он уже весь так и полыхал.

Джеймс, взбесившись еще сильнее, уже открыл рот, намереваясь порвать Снейпа на мелкие кусочки, растереть по этому коридору, но тут Лили обняла его, стараясь отвлечь, заставить отойти. – Джеймс, пожалуйста, не надо,– Эванс сжала его запястье. – Перестаньте. Пожалуйста, – повторила она. – Ради меня, Джеймс, – в ее голосе зазвенели слезы.

Продолжая на всякий случай держать Снейпа на прицеле, Джеймс, уступив Лили, отступил. Пусть Снейп походит пару дней с ощущением, что его задницу спасла девчонка! Хотя ему не привыкать. Жутко бесило то, что Лили продолжает за него заступаться. Что в этом Нюниусе такого особенного, что Эванс всякий раз находит причины беспокоиться? Крючконосый, злобный, патлатый гоблин!

– Пойдем! – обратился он к Лили, намереваясь увести свою девушку немедленно, чтобы Снейп успел полюбоваться напоследок на их удаляющиеся спины. Лили, бледная как лист бумаги, покачала головой. – Джеймс, мне нужно сказать Северусу кое-что наедине. Чего?! Джеймсу показалось, что он ослышался. – Пять минут, – ее глаза наполнились влагой. – Прошу тебя. Я приду к тебе. Дождись меня в гостиной, хорошо? Только дождись обязательно! – уговаривала Лили. – Хорошо? Подождешь? Смерив Снейпа убийственным взглядом, Джеймс неохотно кивнул. Мелькнула мысль, спрятаться за углом, завернувшись в мантию-невидимку, но при этом он бы выглядел бы жалко, как будто есть повод в чем-то сомневаться. Значит, пять минут? Хорошо. Джеймс развернулся и медленно пошел к гриффиндорской башне. Лили дождалась, пока Поттер будет достаточно далеко. Она облегченно выдохнула. Взбешенный, нервный и яростный Джеймс не понял из слов Снейпа ничего, а вот Лили успела уловить страшную суть. Эванс, сквозь пелену слез, смотрела на человека, которого знала с девяти лет, того, кто был когда-то ее лучшим другом, кому она доверяла свои секреты, человека, который всего лишь связался с плохой компанией и еще не сделал самого страшного… – Откуда ты знаешь, что Поттеров убил именно Тот-Кого-Нельзя-Называть? Джеймс никому не рассказывал, – Лили не узнала собственного голоса. Снейп испуганно дернулся. – Покажи мне свою руку, – все еще стараясь отогнать догадку, потребовала Лили. «Пожалуйста, только не он, только не он», – повторяла Лили мысленно. – Лили… – губы Снейпа мучительно искривились. Но сейчас она не могла его жалеть. – Руку, Северус. На лице Снейпа мелькнуло отчаяние, смешанное с какой-то непонятной обреченностью, как будто он готовился к такому разговору, уже заранее собирался с силами. Медленно-медленно он расстегнул пуговицу на манжете рубашки, а затем закатал рукав. Лили, зажав ладонью рот, отшатнулась. На бледной коже расплывалось отвратительным клеймом картинка, которую Лили прежде доводилось видеть лишь на картинках.

Танцующая змея.

Клеймо Пожирателей Смерти.

Черная Метка.

– Как ты мог… – прошептала Лили. – Северус, что же ты наделал… Ты хоть понимаешь, что это конец?! Я никогда, слышишь, никогда не смогу это принять!!! – закричала она. – Зачем?! Снейп рванул к ней. – Лили, я все объясню, ты должна понять, у меня был только один выход, я должен был… Она даже не пыталась слушать. – Ты сказал, что участвовал в этом, да? Ты был среди тех, кто убил Поттеров? Только потому, что это родители твоего школьного врага?! Убийца! – Лили неожиданно заплакала навзрыд, глотая горькие слезы. – Боже, ты теперь один из них! Из тех, кто вырезает маглов и маглорожденных как скот! Об этом ты всегда мечтал, поэтому завел себе таких друзей… Снейп перебил ее. – Нет, Лили, все не так… – он попытался прикоснуться. – Пойми, я… С отвращением оттолкнув Снейпа от себя, Лили вытащила палочку, с трудом удерживая ее в дрожащих пальцах. – Не смей меня трогать! Ты для меня больше не существуешь! Твои руки в крови, ты убиваешь таких как я, и еще имеешь наглость пытаться что-то объяснить? Смеешь говорить, что любишь меня?! Ложь! – Лили всхлипнула. – Так вот запомни! Если Джеймс решит отомстить всем вам, если он станет мракоборцем, то я пойду за ним! И, клянусь, если однажды мы с тобой окажемся лицом к лицу в бою, то, знай, что я не дрогну, когда буду подбирать заклинание! Прощай, Снейп, – выдавила она, развернулась на каблуках, роняя с плеч мантию, и бросилась прочь, не разбирая дороги. А Снейп так и остался стоять в коридоре. Теперь она знает. Конечно, презирает, считая, что Снейп один из чокнутых маньяков, выжигающих магловские районы! Но ведь это не так! Он должен был постараться объяснить, должен был задержать Лили, она бы непременно поняла! Что же теперь делать? Почему он не может просто взять и выбросить эту маглорожденную девчонку из своей головы, одна лишь Лили всегда заставляла его оборачиваться назад. Из-за нее он был слабым, из-за нее терял контроль, из-за девушки, которая только что была в объятиях другого, считая Поттера более достойным… Ничего. Она еще узнает… Еще вспомнит о нем… Снейп убеждал себя не отчаиваться, но в глубине души понимал: ему не нужен мир, в котором не будет зеленых глаз. ***

Лили бродила по замку больше часа. Вдоволь наплакавшись в туалете у Миртл, она умылась ледяной водой, кое-как пригладила волосы и, окончательно окоченев в тонком платье, вернулась в гостиную. Здесь было пусто. Уставшие после танцев студенты спали, кто-то еще не вернулся с ночных прогулок по Астрономической Башне, самые стойкие наверняка кружились в последнем танце. Лили огляделась и заметила Джеймса, сидящего в кресле у камина. Он что-то пил прямо из горлышка пузатой бутылки, а когда Лили подошла поближе, то уловила терпкий запах огневиски. Джеймс уже был изрядно пьян, он даже не повернулся на звук ее шагов, только сделал мощный глоток.

– С тебя хватит, – Лили попыталась отобрать бутылку.

Джеймс возмущенно замахал руками. – Хочу и пью, ясно? – грубо отрезал он. – Может, со мной, а, Эванс? Давай! Напейся, сделай мне еще один сюрприз, дорогая! От несправедливого тона Джеймса в горле царапнуло. – Не надо так со мной, Джим. Он снова выпил, закашлялся, встал на ноги, пьяно и раздраженно глядя на Лили. – Где ты была? – Мне нужно было подумать, – Лили не понимала, зачем она вообще оправдывается, если Джеймс надрался так, что вряд ли что-нибудь соображает. – Вот как? Думала в одиночестве или вместе с Нюнчиком? Знаешь, а это было прямо-таки трогательно, я всегда говорил, что он у нас рожденный ползать… Больше всего на свете хотелось, чтобы Джеймс ее сейчас крепко обнял. Она бы помолчала, согреваясь в надежных защищающих от всех бед объятиях, расслабилась, забыла бы о Снейпе, о том, кем он стал… Лили еще никогда не приходилось чувствовать себя такой несчастной и такой уязвимой. А Джеймс снова заставлял ее объясняться. – Прекрати! Джеймс поднял брови. – Хватит этих намеков, Джеймс! Не притворяйся, будто услышал что-то новое сегодня, ты ведь наверняка знал всегда, что он чувствует, знал и нарочно… Карие глаза потемнели. Джеймс шагнул к ней, выдыхая алкоголь. – Знал ли я? – издевательски спросил он. – О, да, конечно, знал! Много лет мне только и оставалось, что наблюдать, как Снейп таскается за тобой, будто верный пес, пускает слюни на каждый твой шаг, чуть ли не молится на тебя как на икону! Ему ты позволяла быть частью своей жизни, когда меня даже на порог не пускала! Ты всегда оправдывала любые гнусности Снейпа, увлечение Темной Магией, смотрела сквозь пальцы на его мерзкие поступки, даже когда он обозвал тебя, унизил при всех, ты и это ему простила! А я каждый раз пытался найти причину такой доброты, воображая себе черт знает что! – Джеймс перевел дыхание. – Ты ведь считала, что я тот еще козел, как же, обижаю бедненького несчастненького Нюнчика… И пока ты вытирала ему сопли, я был готов головой о стенку биться от ревности! Да, Эванс, я тебя ревную, меня буквально на куски рвет от ревности, и ненавижу Снейпа за каждый день, который он провел рядом с тобой! Ну, скажешь, где ты была?! Снова его жалела? Как же, наверняка его хрупкое душевное равновесие нарушено, нужно погладить Нюниуса по головке… Так вот, Эванс, мне твоя жалость не нужна! Если тебе так хотелось остаться с ним, нужно было оставаться. Уверена, что хотела прийти именно ко мне? Выпалив все это, Джеймс с вызовом посмотрел на Эванс. Огневиски туманили голову, поэтому он сейчас и был так откровенен, невольно вымещая на Лили все, что мучило его уже давно. Как Снейп вообще посмел полезть к ней со своими никчемными признаниями? Джеймс никогда не мог понять, как кто-то вроде Снейпа может строить иллюзии по поводу такой девушки как Лили. Сидел бы в гадюшнике и таскался бы за какой-нибудь расфуфыренной слизеринской королевой! Лили стояла, низко опустив голову, распущенные рыжие волосы завешивали лицо, она долго молчала, видно, стараясь осознать все услышанное. – Я ведь здесь, что тебе еще нужно, Джеймс? – едва слышно прошептала она. Он усмехнулся. – Что мне еще нужно? Да ты издеваешься, Эванс? Почему ты позволила ему облизывать свои руки, почему просто не съездила по роже, чтобы Снейп раз и навсегда понял, что ему ничего не светит? Или может быть, тебе нравится, что мы оба сходим по тебе с ума? Нравится?! Больше Лили не смогла терпеть. Слезы буквально душили, она искусала все губы, но последние силы покидали девушку. Лили подняла на Джеймса горящие глаза, встретила упрямый взгляд и сорвалась: – Все, больше я с ним никогда в жизни не заговорю, можешь радоваться! – это было последнее, что Лили смогла произнести громко и четко. – Какой же ты все-таки придурок, Поттер, – выдавала она из себя и побежала к лестнице, ведущей к комнатам девочек. Поттер догнал ее, когда Лили уже собиралась ставить ногу на первую ступеньку. Сильные горячие руки обвили плечи, Джеймс развернул ее к себе, несколько раз поцеловал щеки и лоб, мокрые от бегущих ручьем слез, крепко обнял, и Лили уткнулась к нему в грудь, разревевшись как маленькая. – Лили, – зашептал растерянный Джеймс, – прости, я полную хрень сейчас нес, прости меня. Не плачь, пожалуйста, не надо плакать из-за меня. Лили, все дело в том, что я очень сильно тебя люблю и очень боюсь, что кто-нибудь встанет между нами. Успокойся, – он гладил ее по волосам, – хорошая моя, не плачь, Лили, я, правда, придурок, кретин, урод, хочешь, ударь меня, я заслужил, только перестань плакать… От тепла, от этого мягкого обеспокоенного голоса, от ласки шершавых ладоней, Лили стало еще хуже. Они всхлипывала, икала, плакала и плакала, надеясь, что вместе со слезами уйдет и боль, и потеря, и страхи, и чувство вины, терзающее душу, как будто она тоже виновата в том, что Северус Снейп сделал такой выбор. А Джеймс, перепуганный непрекращающейся истерикой Лили, накручивал себя. Да чего она так убивается?! Так сильно обиделась? Нет, он, конечно, наговорил лишнего, но все моментально осознал, извинился, Лили должна уже была успокоиться… – Не плачь, – бормотал Поттер снова и снова. – Лили, что мне сделать? Как еще попросить прощения? Ну, хочешь, завтра при всех скажу? Лили… Она отрицательно затрясла головой. И до Джеймса дошло. – Что тебе сделал этот слизеринский ублюдок? – сквозь зубы процедил он. – Накричал? Пробовал применить какое-нибудь заклинание? Приставал?! Отвечай, Лили, иначе я прямо сейчас найду Нюниуса и прокляну так, что его родная мать не узнает! Лили отстранилась, вытерла глаза и шмыгнула красным припухшим носом. – Ничего. Джеймс, я же уже сказала, что меня больше ничего не связывает с Северусом Снейпом. Обещай не напоминать мне о нем. И вообще оставь Снейпа в покое. Пусть он будет сам по себе, а я и ты сами по себе. Хорошо? Обещаешь? На самом деле Джеймс был бы не прочь узнать, что именно произошло в том коридоре, когда он ушел, почему Лили так категорична, надолго ли это или как на пятом курсе… Ну, ладно. Сейчас ему было приятно все это слышать. – Хорошо, – согласился он. – Я обещаю не трогать Снейпа. Но, если он сам нарвется, то терпеть тоже не стану, – Джеймс заглянул в грустные зеленые глаза, затем потер ладошки Лили. – Ты замерзла, – уже совсем другим тоном заметил он. – Иди сюда, – он потянул Лили к дивану, усадил рядом, прижал крепко, но нежно, стер остатки слез… Лили сбросила туфли, удобно устроила голову на груди Джеймса, замолчала, слушая равномерный ритмичный стук дорогого сердца. – Побудь со мной. Ничего не говори, только не уходи, – попросила Лили, зная, что как только Джеймс отпустит ее, боль вернется. Кончики пальцев Джеймса погладили девушку по щеке. – Я никуда не уйду. Отдыхай, – тяжелый шепот лег на ее плечи, и Лили опустила веки. Когда через двадцать минут в гостиную вошел Римус Люпин, они уже крепко спали, прижавшись к друг другу на узком тесном диванчике. Римус наколдовал пушистый плед, заботливо укрыл парочку, подобрал полупустую бутылку огневиски и подбросил дров в камин, чтобы оранжевые языки пламени веселее затрещали в тишине башни, согревая, в первую очередь Джеймса и Лили, а уже потом всех многочисленных студентов Гриффиндора. Джеймса и Лили, уже на рассвете, разбудил домашний эльф, который, протирая пыль, случайно уронил стопку учебников, забытых кем-то на столе. Домовик испуганно пискнул, а Эванс и Поттер, потерли глаза, обменялись коротким поцелуем, сонно что-то пробормотали и только теперь направились в спальни, чтобы провести оставшиеся до завтрака полтора часа в своих постелях.