Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Зимовье Зверей – Джинн и Тоник

http://fanficmar.tumblr.com/post/143834451326/%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B0-54

====== Глава пятьдесят четвертая. Сириус Блэк ======

Глава 54

Вот что значит быть лучшими друзьями. Вот для чего они нужны. Чтобы помочь не сорваться в пропасть.

Лорен Оливер На Хогвартс надвигалась очередная гроза. Трескучие молнии раскалывали небо на куски, угрожающе грохотал гром, а давящая духота вот-вот должна была смениться на всепроникающую свежесть. Сириус распахнул окно в гриффиндорской спальне, залез на подоконник и бесстрашно свесил ноги вниз. Пошарив по карманам, Сириус выудил последнюю сигарету, поджег ее палочкой, сделал пару затяжек, тяжело закашлялся и, выругавшись, вышвырнул остатки вниз. Как назло, МакГонагалл вздумала прогуливаться именно под гриффиндорскими окнами – Сириус узнал ее остроконечную черную шляпу и тут же буквально рухнул на пол, надеясь, что Кошка не успела засечь этаж. Ветер донес до Блэка возмущенный крик и угрозы, но потом, после очередного раската, хлынул дождь, и МакГонагалл, скорее всего ушла (высовывать голову и проверять Сириус не рискнул).

Когда они с Регулусом были маленькими, младший брат очень боялся гроз. Иногда по ночам, замотанный в одеяло, он скребся в дверь Сириуса, поскуливая как побитый щенок. Пробравшись в комнату, Рег сворачивался клубком в огромном кресле и трясся, слушая, как за окном бушует непогода, иногда хныкал и взгвизгивал. Опасаясь, что эти звуки привлекут Кикимера, который обязательно настучит матери, Сириус позволял брату забираться в свою постель, доставал из тумбочки припрятанную шоколадную лягушку и прикладывал палец к губам. Скоро Регулус успокаивался, надувался, если Сириус подшучивал над его страхами, потом, зажимая ладонями рот, давился смехом, а старший Блэк, облачившись в простыню, изображал привидение. Часто братья перешептывались до самого рассвета, Рег простодушно выбалтывал все секреты, а Сириус, не сдержавшись, начинал выкладывать свои. Регулус смотрел на него круглыми голубыми глазами, открывал рот, восторженно ахал.

Внутренности скрутило ледяной когтистой рукой.

Долбанная мамаша со своей долбанной чистокровной идеологией. Долбанные слизеринские змеи и долбанный Слизерин. Долбанный Темный Лорд. Долбанные ублюдки, вербующие одноклассников в клан убийц. И один пустоголовый идиот, который думает, что поставив себе на предплечье Черную Метку, он сможет переделать этот долбанный мир. Нужно было оторвать Регулусу его руку к чертовой матери, расквасить физиономию, а затем стукнуть о стенку, чтобы мозги прочистились!

Дерьмо. Как же хочется напиться!

Порой Сириусу казалось, что он ненавидит брата. Так люто, что прикончит, сойдись они когда-нибудь в бою. Обычно после таких мыслей приходило отчаяние. Рег ведь не как они… Он еще не успел стать как они! Он никогда не станет как они! Рег не сможет мучить людей, не сможет никого убить…

Уже убил. Рег, который делил с ним свой десерт, Рег, скользящий в носках по начищенному паркету, Рег, седлающий первую метлу, Рег, смеющийся в компании Розье, Мальсибера и Снейпа. Рега больше нет. И на этом точка.

Лили смотрела на Сириуса так, будто он болен какой-то тяжелой смертельной болезнью. Порой ее глаза наполнялись слезами, и тогда хотелось наорать на Эванс от души. Хорошо, что не лезла с душещипательными беседами. Это было бы в духе гриффиндорской старосты. Сохатый тоже о Регулусе не заговаривал, но по двадцать раз в день интересовался как у Сириуса дела, что тоже изрядно подбешивало. Лунатик и Хвост ничего не знали и именно поэтому затаили на Блэка обиду. Сириусу нужно было время, чтобы повторить всю историю еще раз.

Хлопнула дверь.

Сириус опасливо повернулся на звук, почему-то решив, что МакГонагалл все-таки вычислила нужную спальню. Но вместо нее вошел Поттер. Сириус заинтересовано и удивленно посмотрел на лучшего друга. Поттер тащил огромную стопку книг, такую высокую и тяжелую, что ему едва удавалось удерживать ее в руках. Поттер пыхтел, отдувался, на его лбу выступила испарина, а затем он споткнулся на ровном месте, качнулся, и толстенные тома с грохотом повалились на пол.

Выругавшись от души, Джеймс сел на край своей постели с самым обреченным видом.

– Что это, Поттер? – усмехнулся Сириус.

– Мои материалы для подготовки к ЖАБА, – начал Сохатый оптимистично, но потом его голос увял. – Когда я умру, не вздумайте доверить Хвосту прощальную речь.

Дождь за окном затих и, как это часто бывает в это время года, яркое солнце тут же показалось из-за туч, покрывая мерцающей позолотой мокрые стекла. Поттер сложил учебники стопкой на столе, шлепнул рядом ворох растрепанных мятых пергаментов со своими конспектами, рядом положил аккуратные свитки, исписанные почерком Лили. Полюбовавшись на эту картину, Сохатый явно посчитал, что на сегодня его долг выполнен. Покосился на Сириуса.

– Как дела?

Подавив искушение дать Поттеру по физиономии, Сириус поднял вверх большой палец.

– Старик Слиззи спрашивал о тебе, – Джеймс зевнул. – Дважды.

Блэк набрал из тарелки, стоящей на тумбочке, горсть соленого арахиса и стал не спеша бросать орешки в рот.

– И Спраут интересовалась, куда ты пропал. И Моррисон, – продолжал гнуть свою линию Сохатый. – Тебе стоит появляться на уроках чаще раза в неделю.

Впервые за все время Сириус от души расхохотался. Услышать такой совет от Сохатого… Впору решить, что происходящее – нелепый сон. – Ты так обеспокоен моим образованием? Сохатый, это прямо-таки… – Блэк смахнул несуществующую слезу. – Мило. Но знаешь, оставь эту прерогативу Лунатику, он и так каждый день зовет меня с собой в библиотеку. Поттер при слове «библиотека» широко зевнул, потянулся и скороговоркой пробормотал: – Но нам же нужно думать о будущем, о хороших дипломах, перспективах и… – он широко улыбнулся. – Ладно, если Лили поинтересуется, отвечай, что я с тобой серьезно поговорил. На самом деле Сириус все понял много лет назад. Было ясно, что какая-нибудь девчонка рано или поздно вмешается в их дружбу. Правда Блэк думал, что это случится не так скоро, что Сохатый предпочтет сначала оторваться на полную катушку. Нет, Джеймс не отвернулся от друзей, не забыл о них, но Эванс теперь занимала все его свободное время. Иногда Сириус наблюдал со стороны, как они идут рядом, держась за руки, смеются и обмениваются веселыми взглядами. В такие моменты казалось, что этим двоим больше никто не нужен. – Ты еще долго собираешься сидеть в этой конуре? – Джеймс указал на стены. – Я бы уже на шторе повесился. Может, махнем в Хогсмид? Я сегодня щедрый, – Поттер звякнул монетами в карманах. – Только никаких девчонок! – Скажи это себе, – пробормотал Сириус под нос, понимая, что всеми силами Джеймс старается его отвлечь. Даже не дождавшись его согласия, Джеймс полез в чемодан за мантией-невидимкой, продолжая болтать. А Сириус решил, что ему действительно не помешает немного отдохнуть. К давящему чувству вины примешивалась странная апатия: не хотелось общаться с однокурсниками, девичьи улыбки раздражали, друзья казались навязчивыми, учителя занудными, поэтому Блэк или прятался в спальне, или выбирал те маршруты, о существовании которых многие даже не подозревали. Поттер кинул ему Карту. – Найди Люпина. А я за Питером сбегаю, он сейчас в подземельях, привыкает к будущей профессии. Котлы драит, – хохотнул Поттер. В гостиной к Сириусу привязалась какая-то глупая пятикурсница с милым веснушчатым лицом, которая жеманно хлопая ресницами, лепетала что-то про проблемы с домашней работой по Чарам. Терпеливо выслушав, Блэк взял со стола учебник, раскрыл на нужном параграфе и сунул девчонке. Та так расстроенно вздохнула, что Сириус не выдержал. Улыбнулся ей и легко коснулся ее руки на прощание. Именно в этот момент мимо прошла МакКиннон. Ее голова была высоко поднята, губы плотно сжаты, она подчеркнуто не смотрела на Сириуса и так торопилась выйти за дверь, что портретный проем чуть не прихлопнул край распущенных волос. А вот Сириус, наоборот, буквально впился взглядом в узкую спину МакКиннон, почему-то сразу начиная думать о разных глупостях, например о том, как Марлин подкрадывалась сзади и обнимала за пояс. Интересно, она перестала злиться? Хоть чуть-чуть? Ладно, хватит, Блэк, хватит! МакКиннон сейчас меньшая из твоих проблем. Наверное… Пригласить что ли кого-нибудь на свидание? Пусть побесится и поревнует! Или не нужно? Люпин нашелся через пять минут. Он стоял рядом с гриффиндорским первокурсником и сердито его отчитывал. На груди Лунатика грозно поблескивал значок старосты, а сам Римус являл собой образец студента Хогвартса: ботинки блестят, брюки отглажены, рубашка аккуратно заправлена в брюки, форменнный жилет идеально чист, галстук туго затянут, мантия застегнута на все пуговицы, волосы аккуратно разделены на косой пробор. – … так вот, Томас, мы на первом курсе не позволяли себе ничего подобного. Об этом правиле специально упоминают в письмах, да и профессор МакГонагалл постоянно повторяет, что первокурсникам запрещено иметь собственные метлы. Сейчас ты отдашь ее мне и заберешь перед тем, как отправишься домой. В таком случае, обещаю, что я не расскажу учителям. После этой тирады, Лунатик вытянул руку, но мальчишка не спешил отдавать ему изрядно потрепанную «Комету». – Томас! – Люпин строго сдвинул брови. – Отдай немедленно! И десять баллов с Гриффиндора за… Тут Сириус уже не выдержал. – Ну, нет, Люпин, это уже свинство! – возмутился он. – Нельзя же быть таким принципиальным и снимать очки с любимого факультета! Так вот почему мы в том году продули Кубок! Видимо Римус посчитал, что все это подрывает его авторитет, потому что ту же начал Сириусу активно подмигивать, надеясь, что тот замолчит. Воспользовавшись ситуацией, провинившийся мальчишка дал деру вверх по лестнице. – Это был воспитательный момент, – покачал головой Люпин. В ответ Сириус лениво зевнул. – Кошмар. Ты говоришь как МакГонагалл. Признайся, ты бы не отказался от такой карьеры. Римус Люпин – декан Гриффиндора. Бедные студенты… Лунатик вздохнул. – Тебе чего? – Пойдем, Сохатый устраивает небольшую вечеринку. – Сейчас? – не понял Люпин. – Но я не могу! Сегодня мое дежурство, патрулирование коридоров в вечернее время – необходимость, директор считает, что… – И бла-бла-бла… – Сириус схватил Люпина за мантию и потащил за собой. – Давай, поторопись, даже таким занудам как ты иногда нужно отдыхать. Мы же твои друзья, может нам нужно поговорить по душам, пропустить по стаканчику… Примерно через полчаса четыре фигуры в капюшонах появились на одной из улочек Хогсмида. Дежурный мракоборец окинул их внимательным цепким взглядом, поколебался, но потом решил, что опасными эти четверо не выглядят. Да и смена мракоборца уже подходила к концу, связываться с ребятами, которые, скорее всего, обычные бездельники, ему не хотелось. Особенно, когда дома любимая женщина… Жить Майклу Оуэну оставалось всего ничего: через две недели его группа попадет в засаду Пожирателей Смерти. Но сейчас Майкл об этом даже не подозревал, он спешил к булочной, чтобы успеть купить любимые эклеры жены. Теплая, уже почти летняя ночь, мягкими шагами подступала к Хогсмиду, зажигая свет в окнах. Свет от фонарей легкими молочными дорожками стелился по бульварам, из таверн и пабов доносились веселые голоса и песни, девушки, надев нарядные мантии, неторопливо прогуливались по главной улице, от них сладко пахло духами, а каблуки туфель постукивали по мостовой. Цвели липы, под ними целовались парочки, еще кое-где играли дети, но матери, выглядывая с балконов то и дело их окликали, загоняя домой. Текла мирная, спокойная, обычная жизнь и только ярко-красные надписи на плакатах, висящих на каждом заборе, кричали об опасности и разыскиваемых Пожирателях, напоминая, что война совсем близко. «Кабанья Голова» сотрясалась от криков и пьяного гомона. Кружки с пивом и рюмки громко стучали и звенели, сигаретный дым обволакивал фигуры и те двигались словно в тумане, за некоторыми столами играли в карты на деньги, за другими спорили, за третьими просто напивались в стельку. Здесь почти никогда не интересовались возрастом посетителей, хозяина даже мало смущал тот факт, что в его заведении находятся студенты, явно сбежавшие из замка без разрешения, он спокойно принес поднос с бутылкой огневиски и четыре стакана, окинул мальчишек хмурым взглядом и ушел. Когда тебе не так давно исполнилось семнадцать, кажется, что ты знаешь о жизни все, а остальные ровным счетом ничего не понимают. В семнадцать у людей свой особенный мир, в котором радостей, разочарований, надежд и волнений во много раз больше, чем будет через десять лет, они чувствовали глубже, ненавидели яростнее, дружили искреннее. А самое главное – они были бессмертны. Поэтому хохотали над всеми опасностями, мечтали о сражениях и подвигах, собирались уничтожать врагов и восстанавливать справедливость. Больше остальных говорил Джеймс – горячо, уверено и громко. Питер смотрел на него приоткрыв рот от восхищения, хлопал глазами, порой кивал и поддакивал, Римус слушал внимательно и вдумчиво, а Сириус с трудом сдерживался, чтобы не перебить Сохатого, но вряд ли в этом была нужда, потому что Поттер озвучивал его мысли. – Нам каждый день долбят мозг, говорят, что мы должны хорошо учиться, потом найти себе хорошую должность… Как будто все на свете сводится к тому, чтобы найти мягкий стул для своей задницы! Сейчас мы можем сделать только одну правильную вещь – сражаться с Волан-де-Мортом! Он и эти меченые придурки возомнили, что они в центре мира и могут делать, что хотят: пытать, убивать, делить людей на правильных и неправильных… И мы должны с этим смириться?! Ну уж нет! Побыстрее бы закончить школу! Уж тогда я до них доберусь! – Джеймс глотнул огневиски и закашлялся. – Я не могу понять, зачем им это нужно? – Римус грел в ладонях свой стакан. – Почему нельзя просто жить? – он оглядел друзей. Сириус зло усмехнулся. – Ты их не знаешь, Лунатик! Они тащатся от одной только мысли, что они хоть в чем-то лучше других, им нравится чувствовать себя особенными, но их особенность обычно измеряется только горами золота. Поэтому они так бесятся. Все эти слизеринские дуры могут нацепить на себя кучу бриллиантов и дорогущую мантию, но все равно не будут красивее чем Лили, Мальсибер может сколько угодно гордиться своей фамилией, но он тупой как пробка, а ты, – Сириус ткнул Люпина в бок, – умный. – На самом деле большинство из этих папиных сынков и дочек ничего из себя не представляют, – презрительно добавил он. Питер согласно кивнул, переводя взгляд с Джеймса на Блэка, сунул в рот печенье и, активно работая челюстями, вытянул шею, стараясь не пропустить ни слова. – И вообще, – распаляясь все больше и больше, продолжал Джеймс. – Кто он такой, этот Темный Лорд? – Поттер презрительно поджал губы. – Почему о нем никто ничего не знает? Он появился из ниоткуда, а все вокруг вообразили, что он дух старины Салазара Слизерина во плоти. В голове у Сириуса уже шумело, мысли путались, он наклонился поближе к друзьям и, убедившись что другие посетители заняты только собой, осторожно начал: – Ходят слухи… Пару лет назад, я случайно подслушал разговор родителей со старшим Малфоем. Есть люди, которые знали Волан-де-Морта еще в те времена, когда он учился в Хогвартсе. В этот момент Хвост подскочил на стуле и взволнованно воскликнул: – Тот-Кого-Нельзя-Называть был в Хогвартсе? Джеймс звонко хлопнул Питера по спине, сердито шикнув: – Не ори! Ты что, совсем тупой, Хвост?! – Джеймс опасливо обернулся на двух мужчин за соседним столиком. Покраснев как вареный рак, Питер пробормотал: – Просто я думал, что он был в Дурмстранге… Это ведь то место, где обучают Темным искусствам, я думал… Джеймс отмахнулся от Хвоста как от надоедливой мухи и вновь обратил все свое внимание на Сириуса. – Так вот, эти люди рассказывали, что его настоящее имя – Том Реддл, что он никогда ничего не упоминал о своих родителях, потому что на самом деле он полукровка, – Сириус оглядел вытянутые от удивления лица друзей. – Мой папаша после этого целую неделю ходил психованный – информацию переваривал… Джеймс взъерошил волосы и откинулся на спинку стула, посматривая на Сириуса с легким недоверием. – Да-а-а, – протянул он. – И правду говорят – меньше знаешь, дольше живешь. А я-то думал, чего это старший Малфой так внезапно ноги протянул? На редкость мерзкий был старикашка… После этих слов, Римус, который всегда был совестью самой известной школьной компании, укоризненно покачал головой. – О мертвых плохо не говорят, Сохатый. Разумеется, Джеймс ничуть не смутился. – Это еще почему? Он гад, и сынок у него гад, и внуки гадами будут. Не успел Люпин возразить как раздался грохот. Сириус подскочил как ужаленный, защитное заклинание уже почти слетело с языка, но потом он увидел, что в самом темном углу, два пьяных волшебника в потрепанных мантиях перевернули стол и набросились на друг друга кулаками, выкрикивая ругательства. Пышнотелая ведьмочка пронзительно визжала, пыталась разнять дерущихся, кто-то наоборот пытался их подзадорить, а хозяин «Кабаньей головы» продолжал протирать стаканы так спокойно, словно ничего не происходит. Сообразив, что дело может закончиться большой потасовкой, Сириус переглянулся с Джеймсом, тот высыпал на стол монеты, махнул Абефорту на прощание рукой, и вся четверка покинула паб. Хогсмид уже давно спал, убаюканный шелестом липовых алей и светом крупных звезд. Казалось, что нигде в целом мире нет места спокойнее и надежнее, чем эти извилистые улицы, вдоль которых вытянулись ряды двухэтажных домиков с причудливо изогнутыми крышами, чем эти площади, вымощенные старым булыжником, и эти аллеи, убегающие куда-то до самой границы Запретного леса. В этой тишине мирной дремлющей деревушки четыре мальчишеских голоса звучали особенно громко. Они шли, смеясь и толкаясь, постоянно окликая друг друга, громко споря и шутливо переругиваясь. Сейчас никто, даже обстоятельный Люпин, не думал о том, что их могут хватиться. Они долго бродили по знакомым местам, заглянули в Визжащую хижину, прихватив запасы огневиски, припрятанного под трухлявой половицей, а затем, вдоволь надышавшись весенней свежестью и одурящей свободой, направились к замку. Странно, но Сириусу было также легко и весело как остальным. Дурные мысли напрочь вылетели из головы. Он смотрел на болтающего Джеймса, на Римуса, который продолжал оставаться таким же аккуратным и приглаженным, на Питера пыхтящего и тяжело дышащего после такой длинной прогулки. Сейчас Сириус был уверен, что никогда в его жизни не будет людей роднее и дороже. Их души уже давно срослись так плотно, что вряд ли существовала вещь, которая могла бы разрушить эту стену. По крайней мере сейчас Сириус верил в это всем своим существом, боясь допустить даже мимолетную мысль, что однажды каждый пойдет своей дорогой. – Эй, – Джеймс обернулся через плечо, – а вам не кажется, что мы уже давно не веселились как следует? – он обвел друзей многозначительным взглядом. Сириус воодушевленно закивал. – Но, Сохатый, мы ведь не… – попытался Люпин. Поттер только отмахнулся, расплылся в широкой улыбке, а потом они с Сириусом вдвоем склонились над картой и торжественно произнесли: «Клянусь, что замышляю только шалость!». Замок встретил их сонной тишиной и покоем. Когда-то на первом курсе они также вчетвером крались по длинным извилистым коридорам, вздрагивая от каждого стука и шороха, а внутри все сжималось от смеси восторга, трепета и восхищения собственной смелостью. Они до самого рассвета бродили по этажам, ликовали, когда находили никому не известные комнаты, прячущиеся за гобеленами или тайные проходы, ведущие в Хогсмид или в Запретный лес. Хогвартс казался целым королевством, неизведанным и хранящим сотни тайн, таинственным и великим. Теперь Хогвартс был для них старым добрым знакомым, приветливым и дружелюбным, местом, хранящим сотни секретов и помнящим тысячи разговоров. Вооружившись палочками, даваясь смехом и шикая друг на дружку, Мародеры переходили из Большого зала в учительское крыло, из класса в класс, спускались в подземелья, прыгали с лестницы на лестницу, заглянули на кухню и в прачечную, надолго задержались в туалете на третьем этаже и только потом, усталые и довольные, направились к гриффиндорской башне. Сириус устал так, что едва ворочал ногами. Он был уверен, что смог бы уснуть сейчас в любом месте, даже здесь, на каменном полу или на ступеньках. – Ай! – завопил Питер, и вслед за его криком раздался жуткий грохот. – Мать твою, Хвост! – воскликнул Сириус, глядя на то, как Петтигрю пытается выбраться из под развалившихся доспехов. – Я случайно, я не заметил, что они здесь стоят, – начал оправдываться Хвост. – Значит, купи себе очки, а лучше новые мозги! – наклонившись, Сириус дернул Питера за шиворот, помогая ему встать на ноги. – Ты бы сам мог так же… помнишь в прошлый раз… – Заткнитесь! – бросил Джеймс, прислушиваясь. За много лет Сириус уже давно привык к манере Джеймса корчить из себя самого главного, но сейчас он неожиданно разозлился, повернулся к Сохатому, собираясь высказать ему пару ласковых, но тут в глаза ударил свет фонаря, а потом послышался противный скрипучий голос: – Попались! Переглянувшись, все четверка, прежде чем Филч успел разглядеть их лица, бросилась наутек. Джеймс, обладатель самых длинных ног, быстро вырвался вперед и махнул рукой, приглашая следовать за ним. Сириус нагнал Сохатого, в затылок им дышал Римус и только Питер, тяжело припадая на ушибленную ногу, отставал все больше и больше. И если бы парни это заметили, то обязательно поспешили бы на выручку, но они, не разбирая дороги, неслись к портрету Полной Дамы. Та вытаращила на них удивленные глаза, а Джеймс скороговоркой выпалил пароль. Ввалившись в гостиную, они упали прямо на ковер. Сначала они облегченно выдохнули, но тут Римус сел и спросил: – А где Питер? – Ч-е-е-е-ерт! – протянул Сохатый. – Нет, что за невезуха! Если Филч поймает его, то потащит к МакГонагалл, а та Хвоста быстро расколет! Бродяга, дай-ка карту, я посмотрю, догадался этот идиот спрятаться. Кивнув, Сириус пошарил по карманам, а потом выругался. – Что? – подозрительно прищурился Джеймс. – Карта осталась у Хвоста! Поттер застонал, раскидывая руки в разные стороны. Потекли длительные минуты ожидания. Римус сидел в кресле и смотрел как за окном занимается рассвет, Сириус курил, а Джеймс нервно ходил по комнате, бормоча что-то себе под нос. Хвост вернулся через час. Испуганный, растрепанный и бледный, он замер на пороге, опасливо глядя на друзей. И не зря. Потому что Джеймс тут же направился к нему, засунув кулаки в карманы. Он окинул Питера долгим раздраженным взглядом. – Ну? – судя по всему, Сохатый был готов вот-вот взорваться. Питер вжал голову в плечи. – Он поймал меня… – промямлил Хвост. – Но я сказал, что я был один и… Джеймс нетерпеливо отмахнулся. – Отдай карту. Со стороны наблюдать за Хвостом было крайне забавно. Он трусил и робел перед Джеймсом, выглядел таким жалким, что становилось противно. За семь лет Сириус уже давно привык к тому, что Питера необходимо опекать, помогать ему, подсказывать нужное решение, а порой дать хорошего пинка, чтобы он, наконец, хоть чуть-чуть пошевелился. Хвосту не везло с учебой, не везло с квиддичем, а больше всего у него не клеилось с девушками. Последнее он воспринимал особо остро, а Сириус никак не мог взять в толк, почему Хвост так тупеет в присутствии даже не самой симпатичной девчонки, почему не может осмелиться пригласить кого-нибудь на свидание или просто поговорить. – К-к-к-карту? – Да, Хвост, живее! – У меня нет н-н-никакой карты… Тут Поттер начал терять терпение. – А где же она? Хватит жевать сопли, ты можешь нормально ответить или нет? Жадно поймав ртом воздух, Питер голосом человека, приговоренного к смертной казни, прошептал: – Осталась у Филча. Подскочив со своего кресла, Сириус подлетел в Хвосту, готовый оторвать к чертовой матери его глупую голову. – Что?! Ты отдал карту Филчу? Нашу карту?! – Он велел мне показать карманы… Что я мог сделать? Ты ведь сам… – О, прекрасно, я еще и виноват! Ты это слышал, Сохатый? Судя по лицу Джеймса, ему очень хотелось влепить Питеру хорошую оплеуху. – Если бы я мог убивать мыслью, то ты бы уже сдох, – Джеймс нервно растрепал волосы. – Мы два года убили на ее создание. Два года, Хвост! И пока ты набивал свое пузо и тупил, я перерыл половину библиотеки, чтобы найти нужное заклинание! Что ты на меня уставился?! Уйди, я смотреть на тебя не могу! Римус укоризненно покосился на Сохатого и покачал головой. Хвост, не дождавшись поддержки, повернулся и медленно поплелся к лестнице, ведущей в спальни. Сириус пнул его коленкой под зад на прощание и пробормотал: «Дебил».

Когда Питер ушел, Люпин все-таки высказался:

– Зря вы так.

В ответ Сириус только пожал плечами. Они и так прощали Хвосту многое, а он раз за разом умудрялся попадать в идиотские ситуации. А еще Сириус очень хорошо помнил сколько труда, терпения и нервов ему стоило нарисовать карту, отмечая на ней все бесчисленные коридоры и закоулки Хогвартса. Карты была вещью, которой их четверка по-настоящему гордилась, была общей тайной, а Хвост все просрал. Обвести Филча вокруг пальца получалось даже у первокурсников! Но Хвост был мямлей и вечным тормозом, поэтому вполне заслужил и тон Сохатого, и пару тумаков, и несколько дней бойкота…

Раздался грохот. Это Поттер в досаде снес со стола подсвечник.

– Ладно, – Сириус широко зевнул. – Остынь, Сохатый. Я так хочу спа-а-а… – остаток фразы потонул во втором зевке. – А завтра…

Джеймс дернул уголком рта, а потом не выдержал, улыбнувшись уже от уха до уха, видимо предвкушая лица студентов и учителей. Вздохнув, Поттер крикнул:

– Эй, Хвост, ладно, можешь вернуться!

Тень на лестнице качнулась и Питер, подскочив со ступеней, рванул к Джеймсу словно верная собачка, которой хозяин пообещал печенье.

Дождавшись, пока все будут смотреть на него, Джеймс прочистил горло.

– Друзья мои, прекрасен наш союз!* – провозгласил он торжественно. – Пусть эта школа нас не забудет! Мы уже почти легенда. Да здравствует Хогвартс! Да здравствуют Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост! И в честь этого, наше мародерское, раскатистое…

Они вчетвером вскинули вверх сжатые кулаки и прокричали во все горло:

– Ура! Ура! Ура!

А потом, слыша сердитые дверные хлопки и возмущенные голоса разбуженных студентов, побежали в свою комнату.

*Заставила Джеймса процитировать А. С. Пушкина, хотя с Пушкиным он вряд ли знаком)))

http://fanficmar.tumblr.com/post/143835460346/%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%B0-55

Спасибо, что ждали) Люблю Вас)

====== Глава пятьдесят пятая. Марлин МаКкиннон ======

А ты поглядишь – а взор у тебя остер,

Прищурен, глумлив – и там у него нокаут.

Вера Полозкова

Сквозь тонкий полупрозрачный полог постели сочились тягучие солнечные лучи. Они медленно разливались по подушке, скользили по волосам и лицу Марлин, а затем коснулись ее щек и ресниц. Марлин неохотно открыла глаза, отбросила одеяло и села, обводя комнату сонным взглядом.

У зеркала стояла Лили. Она уже успела умыться и переодеться, а сейчас неторопливо заплетала волосы в косу. В ванной комнате шумела вода – там была Алиса, а Мэри копалась в своей косметичке и, обращаясь к Эванс, рассказывала:

– … я ему дала понять, что уже пора разобраться в своих чувства, – Мэри подколола заколкой челку. – Твердит, что я ему нравлюсь, а сам вечно топчется рядом с Пенни. Почему я должна это терпеть? Лили!

Эванс, которая в этот момент явно размышляла о чем-то своем, резко обернулась и торопливо закивала.

– Да-да, конечно, – она обернулась и улыбнулась. – Доброе утро, Марлин! Ты опаздываешь.

Зевнув, Марлин потянулась и пробормотала:

– Знаю.

По ночам ей часто не спалось.

Говорят, что после наступления полуночи люди становятся другими. Правдивее, старше, серьёзнее, чаще думают о вечном, задаваясь вопросами, ответы на которые человечество ищет уже тысячи лет. А еще ночью приходят мысли, которые обычно боятся света дня. Днем Марлин готовилась к экзаменам, читала книги, болтала с подругами, гуляла по окрестностям Хогвартса, писала письма родителям, листала журналы, выбирая платье для выпускного, и у нее не было ни одной свободной минуточки. Но стоило золотым звездам вспыхнуть в темном небе, и Марлин уже не могла перестать думать о человеке, который вообще вряд ли о ней вспоминал.

Умывшись, Марлин на минуту замерла, вглядываясь в свое отражение. Под глазами легли легкие тени, щеки были бледны, но все это не могло ее испортить. Разгладив волосы, МаКкиннон плотно застегнула воротник школьной блузки, уже привычными движениями затянула галстук и, спрятав все свои печали, с улыбкой вернулась в комнату к девочкам. – Я боюсь до смерти, у меня даже руки холодные, вот, чувствуешь? – Лили сунула Марлин свою ладонь, когда они торопились на завтрак. – МакГонагалл сказала, что этот зачет – репетиция перед ЖАБА и что некоторые вопросы будут совпадать с экзаменационными. Объясни мне еще раз, чем внешний метод пространственной трансфигурации отличается от внутреннего? Марлин помедлила – ей показалось, что им навстречу идет Блэк, а потом ответила: – При внутренней трансфигурации пространство воспринимается как некий замкнутый контур и при его изменении, внешняя форма объекта не меняется, а при внешней, пространство оказывается за пределами контура. – Заклятие незримого расширения это пример внутренней трансфигурации. Верно? В этот раз Марлин даже не успела начать предложение. Её внимание привлекла огромная шумная толпа на пороге Большого Зала. Лили озадаченно приподняла брови, а потом, прочистив горло, прикрикнула на восторженно вопящих первокурсников: – Тихо! В чем дело? Толпа загалдела еще громче, что-то разобрать было невозможно, на спины впередистоящих напирали пуффендуйцы, которым не терплось приступить к утренней овсянке. Со всех сторон звучало: – Эй, ну хватит! – Есть хочется! – Дайте пройти! Грозно сверкая значком старосты, Лили растолкала взбудораженных студентов, таща за собой Марлин. Когда им удалось пробраться вперед, рот Лили сначала удивленно приоткрылся, а потом она обреченно выдохнула: – Я их убью. Марлин же не нашла слов. Из Большого Зала исчезли длинные столы, скамейки и знамена. Вместо каменного пола стелилась сочная зеленая трава, благоухали цветы, над ними порхали пестрые бабочки. Толпа качнулась, Марлин и Лили толкнули в спины, и ученики с радостными криками рассыпалась по поляне, бурно выражая свой восторг. Тут, словно по команде, с потолка налетел целый рой верещащих и пронзительно пищащих пикси. Они дергали студентов за волосы и уши, выхватывали их сумки, кусались, швырялись какими-то красными ягодами, не переставая при этом издавать противные визгливые звуки. Старшекурсники махали палочками, выпуская заклинания, но пикси ловко уворачивались и злились еще больше. – Что здесь… – вопрос МакГонагалл оборвался, потому что пикси сдернули с ее головы шляпу и стали радостно раздирать ее на куски. Казалось, что МакГонагалл вот-вот лопнет от возмущения. Она снова набрала в легкие воздуха, явно намереваясь прекратить этот бардак, но тут в Большой Зал влетел Пивз, который держал в руках огромную картонную коробку, из которой он горстями разбрасывал конфетти и волшебные хлопушки. – Е-е-е-х-у-у-у, – вопил Пивз. – Анархия! Революция! Долой! Хлопушки взрывались, выплевывая длинные ленты серпантина. На шум прибежали профессор Флитвик, мадам Спраут и Хагрид, последний размахивал сложенным зонтиком словно шпагой. – Катастрофа! Катастрофа! Это катастрофа! – послышалось из коридора. Слизнорт, пыхтя и отдуваясь, подбежал к МакГонагалл. – Катастрофа… – выдохнул он. – В душевых – кипяток, в туалетах… – он поперхнулся и закашлялся, – прорвало трубы, весь пол в…. вы понимаете, профессор! А еще моих студентов обворовали! Растерянная МакГонагалл, продолжающая шокировано взирать на общее безумие, растерянно переспросила: – Обворовали? Радостный пуффендуйский шестикурсник, отодрав от себя пикси, доложил преподавателям: – По всей школе на крючках развешено нижнее белье, – он с трудом сдерживал хохот, – слизеринское… там нашивки… Ай! Да отвали ты! Отвали от меня! – он замахал руками, когда пикси попытался открутить ему нос. – И кто-то раздел портреты на втором этаже, профессор! – А в холле третьего этажа болото! – А в нашей гостиной нюхлер! – К цветам в вашем кабинете применили заклятие мгновенного роста и там теперь настоящий лес! Пикси стянули с шеи Марлин жемчужную подвеску и в этот самый момент в Большом Зале появились Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю. Выглядели они невыспавшимися, но очень довольными, особенно Джеймс и Сириус. – О, тут весело! – лениво прокомментировал Блэк, ни капли не удивившись происходящему. – Весело, а нас нет? – наигранно удивился Поттер. – Бродяга, брось, так не бывает. Верно? – он широко улыбнулся, подмигнув Лили. Та сердито отвернулась. Все это время МакГонагалл надувалась от ярости как воздушный шар. Она даже покраснела, хотя обычно лицо декана оставалось бесстрастным. Ей хватило всего один раз взглянуть на четверку, чтобы все понять. От крика МакГонагалл весь Большой Зал так и застыл, даже пикси перестали метаться из стороны в сторону с бешеной скоростью. – Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю! Немедленно к директору! Это возмутительно!!! Вопиющее безобразие!!! Джеймс, скорчив обиженную физиономию, жалобно посмотрел на своего декана. – А в чем дело? Честно говоря, мы только недавно проснулись… Студенты захихикали. – Поттер, вы… – МакГонагалл задохнулась. – Я выразилась достаточно ясно. К директору! Блэк! Что вас так развеселило? Пожав плечами, Сириус ухмыльнулся еще шире, перебросил сумку на другое плечо. Они с Поттером не казались расстроенными или напуганными, когда как Люпин нервно покусывал губы, а Питер с каждой минутой бледнел все больше. Флитвик, при помощи других преподавателей и старшекурсников, снимал заклинания, наложенные на Большой зал больше часа. При этом седой профессор время от времени восхищенно цокал языком и улыбался в седую бороду. Никто из учеников не сомневался, что представление – дело рук Мародеров, все только спорили как им удалось провернуть все это за одну ночь.