Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

«Гриффиндор!», – тогда показалось, что старая шляпа вынесла жестокий приговор. Но уже на следующее утро Лили села рядом, заявив, что ей плевать на глупые предрассудки, существующие между факультетами, и что она будет дружить с тем, с кем захочет. Он учился любоваться закатами и рассветами, кормить с ладони птиц, шлепать босиком по воде, читать стихи и пересчитывать звезды. У Лили был весь мир, а в его мире была только она. А потом в маленький мир, в их общую чудесную и абсолютно прекрасную вселенную стали прорываться разные люди. Сначала глупая, вечно чему-то ухмыляющаяся Алиса Стоун, потом грязнокровка Мэри МакДональд и ещё десятки мальчишек и девчонок, перетягивающих внимание Лили. А на третьем курсе, плюс ко всем проблемам Снейпа прибавился самовлюбленный, бестолковый, отвратительный Поттер. Снейп ненавидел Поттера всеми фибрами своей души и мечтал, чтобы однажды гриффиндорец слетел с метлы и свернул себе шею. Поттер жрал Лили своим похотливым взглядом, вечно выпендривался, стараясь поразить Лили идиотскими выходками. Все в школе в один голос пели Поттеру дифирамбы, расхваливали на все лады и советовали Лили не упускать такой шанс. Как же, гриффиндорская звездулька, с веником вместо волос и кашей вместо мозгов! Но Лили была умнее подружек и прекрасно знала цену лохматому кретину, по крайней мере, на это хотелось надеяться. Да, Снейп его ненавидел, даже невозможно до конца передать, как сильно. Поттер обладал всем, о чем Снейп когда-либо смел мечтать, а теперь решил заполучить ещё и её. Лили. Поттер мог себе позволить кричать о своей любви на каждом шагу, открыто ухаживать за понравившейся девушкой, зная, что никто не будет смеяться, не опасаясь быть отвергнутым и ни капли не волнуясь о том, что Лили плевала на глупые фокусы. Вспомнив о гриффиндорце, Снейп непроизвольно сжал кулаки. Поттер на платформе ел Лили взглядом, а затем на неё цинично уставился Блэк. Лили, заметив их взгляды, повернулась, и Поттер со счастливой физиономией начал махать рукой. Блэк что-то сказал его родителям, и теперь на Лили пялилась вся поттеровская семейка. Снейп встал так, чтобы закрыть Эванс. Поттер порывался поскорее попрощаться с матерью, чтобы успеть подойти к Лили, но тут раздался паровозный гудок и он, ещё раз зацепившись взглядом за распущенные волосы девушки, залез, наконец, в вагон. Эти два идиота умудрились испортить Лили настроение, потому что всю дорогу до школы она молчала и рассеяно кивала на реплики Северуса.

Снейп был благодарен судьбе за шанс начать все сначала. Он уже успел записать ту случайно оброненную фразу самой большой ошибкой в своей жизни. Год без Лили прошел как в тумане. Было невыносимо, что больше нельзя заговорить, даже посмотреть спокойно теперь нельзя. Снейп с головой ушел в книги. В это время он стал зарабатывать собственные деньги, варя зелья. Однажды Мальсибер предложил приготовить приворотное, пообещав заплатить почти тридцать галеонов. Снейп, подумав, согласился. Потом ещё и ещё. На полученные золотые он покупал старинные фолианты, посвященные различным заклятиям. Наверное, даже преподаватель ЗОТИ не знал столько по своему предмету. Темнота притягивала, она была манящей, Темнота сулила успех и уважение. Снейп представлял, как однажды станет великим, чтобы быть достойным находиться рядом с Лили, быть достойным её прощения. Тем временем война набирала обороты, на плече многих слизеринцев-семикурсников появилась Темная Метка. В гостиной Слизерина о Том-Кого-Нельзя-Называть говорили лишь благоговейным шепотом. Темный Лорд был великим человеком. Снейпа не смущало, что тот убивает людей. Цель оправдывала средства. Однажды Снейп понял, что целью может однажды стать и Лили. Огромный, почти панический страх заполнил душу. Северус начал следить за ней каждую минуту, когда мог, накладывал по ночам на её дом защитные заклинания. Тогда ему впервые пришла в голову идея, что если он вступит в ряды Пожирателей, то Лили уж точно будет в безопасности. Только сначала нужно непременно вымолить у неё прощение, объяснить все, упасть на колени, сделать что угодно... Падать на колени не пришлось. Лили его простила. Просто и кротко. – Мы приехали, – Лили тронула Снейпа за запястьями прохладными пальцами. У неё всегда мерзли руки. Темные глаза встретились с зелеными, и Снейп задохнулся от нежности.

====== Глава пятая. Лили Эванс ======

Она смеется, до кончиков пальцев, голову запрокинув слегка назад.

Он старается не дышать. Карамельно щурится, закрывает свои глаза, И делается одинок, как забытый людьми причал. (с) Ещё год назад Лили могла назвать десятки причин, почему ей не нравится Джеймс Поттер. Ключевое слово в этой фразе «могла». Сейчас она пыталась вспомнить хотя бы одну из них.

Это лето ознаменовалось полным отсутствием вечно взъерошенного филина по кличке Мёрфи. В прошлом году сова будила девушку по утрам, осторожно стучась клювом в стекло, а когда Лили забывала закрывать окно, филин устраивался на подушке и пялился на неё огромными желтыми глазами. Лили привычно гладила птицу по перьям и отвязывала от лапы пергамент, исписанный неровным размашистым почерком. Иногда она удивлялась, сколько существует в мире вещей, о которых мог говорить Джеймс Поттер. Письма, веселые, полные описания проделок и «потрясных» идей, постепенно начали приносить удовольствие. Она сама не замечала, как улыбается, складывая их в большую коробку, аккуратно приглаживает рукой, расправляя уголки. Но этим летом Поттер вообще ничего не прислал. Лили пару раз порывалась сама написать ему, но не зная, с чего начать, оставляла пергамент чистым. Ей казалось, с Джеймсом что-то случилось. Вспоминалось, что отец Джеймса мракоборец, а они всегда находятся в самых горячих местах, их семьи тоже под угрозой и часто страдают. Потом Лили вспоминала, что Поттер чистокровный, а значит эта война не должна его затрагивать. Но он же вечно ищет себе неприятности! Может, упал с метлы? Или они с Сириусом ввязались в скверную историю? Внутренний голос ехидно твердил: ты Поттеру просто надоела. И однажды, прислушавшись к нему, Лили поняла – этого ей совсем не хочется. В конце шестого курса Поттер как-то подтянулся, стал сосредоточеннее и тише. Она реже стала слышать свою фамилию, озвучиваемую громким голосом на весь Большой Зал. Теперь, спрашивая что-то, Джеймс все чаще называл её по имени и смотрел мягким, чуть неуверенным взглядом. Такой взгляд пугал Лили гораздо больше, чем прежние – наглые и насмешливые. Теперь, стоило Поттеру оказаться рядом, Лили краснела и спешила сбежать.

Во всем остальном Поттер оставался прежним. Он десятками терял и набирал баллы, тайком уносил с собой снитч после тренировок, гулял ночами после отбоя по замку, исчезал с друзьями в полнолуния, снился учителям в кошмарах и виделся девушкам в романтических грезах.

Приметив на перроне семью Поттеров, Лили невольно улыбнулась. Джеймс удивительно походил на своих родителей. У него были тонкие черты лица, как у отца, такие же черные торчащие волосы и карие веселые глаза. А вот улыбку, от которой таяли все девчонки, он получил от своей матери. Лили заметила, что Джеймс так же, как она, вскидывает подбородок, когда смеется, и склоняет голову, когда задумывается. Джеймс заметил её, коротко махнул рукой и отвернулся на реплику Сириуса. И все. Он не стал подходить к ней на перроне, как на четвертом курсе. После этого случая мама ещё долго тепло вспоминала «того мальчика». Не стал орать «Привет, Эванс!», как на пятом, вызвав усмешки всех окружающих. В прошлом году, окончательно обнаглев, Джеймс подкрался к ней сзади, обнял за талию и быстро поцеловал в щеку. «Ты прелесть, Эванс!», – заявил он и быстро исчез. Лили сердито терла место поцелуя и отмахивалась от Алисы и Фрэнка, которые чуть в ладоши не хлопали. Не стал Поттер просовывать голову в её купе, предлагая провести часы поездки в его компании как это обычно случалось. Лили демонстративно отворачивалась, а Джеймс обиженно хмурился, громко хлопая дверью. Северус что-то говорил ей всю поездку, а Лили смотрела в окно на пробегающие поля и гадала, что могло послужить переменой в отношении к ней. Неужели и правда решил больше не приставать?

В тот вечер Мародеры устроили в гриффиндорской гостиной грандиозный праздник. Выпроводив всех учеников младше пятого курса, они притащили откуда-то ящики сливочного пива, а Питер приволок с кухни несколько огромных подносов с едой. Лили сначала порывалась исполнять обязанности старосты, призывая всех к тишине, но после первой же попытки махнула рукой. Общее веселье передалось ей. Сириус Блэк исполнял зажигательный импровизированный танец с шестикурсницей, повсюду слышался громкий смех и крики, в темном углу под лестницей целовалась какая-то парочка.

– Привет, – Джеймс оказался перед ней неожиданно, словно материализовался из воздуха.

– Привет… Поттер, – слишком холодно произнесла она его фамилию, как клеймо.

Щека Джеймса быстро дернулась.

– Как прошло лето… Эванс? – копируя её тон, поинтересовался Джеймс.

– Чудесно. А твое?

– По-разному, – он опустил глаза и стал ковырять пол носком ботинка. Ситуация становилась нестандартной. Джеймс не умел молчать. Он умел много говорить, Лили считала, что, как правило, не по делу и уж очень много, но вот молчащий Поттер, – было в этом что-то странное.

– А я все ждала, когда ты поздороваешься, – Лили мысленно хлопнула себя по губам, но фраза уже вылетела.

– Не знал, что тебе это так сильно нужно, – Поттер усмехнулся, продолжая смотреть серьезно.

– Это элементарная вежливость, Поттер. Говорить «привет», «спасибо», «пожалуйста».

– Как ты отнесешься к тому, что я подарю тебе собаку?

– Что? – Лили вздернула брови.

– Собаку. Знаешь это такие животные с четырьмя лапами, с шерстью и лают, – кажется, он издевался.

– И зачем мне собака? – Лили воинственно сложила руки на груди.

– Дрессировать будешь, не все же тебе на мне практиковаться, – Джеймс, забавляясь ситуацией, широко улыбнулся.

– Ты дрессировке не поддаешься.

– Может, ты что-то не так делаешь? Ты меня за ухом почеши, – он посоветовал это со всей серьезностью.

Лили не выдержала и рассмеялась. Джеймс забавно склонил голову на бок, пытаясь сделать заискивающий взгляд. В этом он копировал жесты Сириуса, у того «собачьи глаза» получались необыкновенно естественно.

– У тебя конфетти в волосах, – неожиданно Поттер протянул руку и вытащил из рыжей пряди цветную бумажку, случайно чуть задев щеку девушки. Пальцы у него были горячие, и Лили почувствовала, как кожа вспыхивает, словно обожженная. А Джеймс снова замолчал, но теперь смотрел на неё в упор. Лили ещё никогда не разглядывала Поттера так пристально, внимательно изучая каждую черту. В светло-карих глазах переплетались золотистые лучики. Медленно-медленно взгляд наполнялся сладостью, и Лили поймала свое отражение в расширившихся зрачках, делая крохотный шажочек вперед.

– Лили, пошли танцевать, – раскрасневшаяся Алиса схватила подругу за руку. – Ну, что ты стоишь, скучаешь, пошли скорей, – она вытянула Лили в толпу. Лили послушно следовала за Стоун, чувствуя спиной, как Джеймс продолжает на неё смотреть.

– Поттер стал ещё симпатичнее, – шепнуло на ухо Алиса, хихикнув. – И так на тебя смотрит... Зря я вам помешала.

– Перестань, – Лили легонько щелкнула её по руке, – мы просто разговаривали, ничего особенного.

– Если ничего особенного, тогда почему ты вся светишься. Лили, ты покраснела?! – Алисин голос зазвучал насмешливо. – Опять смотрит. Просто оторваться не может!

– Сегодня чудесный вечер, да? – Лили постаралась незаметно сменить тему. Алиса покачала головой, показав, что разгадала уловку.

– Признайся, Поттер стал тебе нравится... Эванс! Мне-то можно признаться, – она вновь схватила её за руку, в этот раз, наоборот, уводя в пустой угол. – Ну, хоть немножечко, а?

Лили кусала губы. Она все ещё помнила, каково это, смотреться в его глаза как в зеркало. И ещё никогда её отражение не было таким красивым. «Это потому что он тебя такой видел», – подсказала Лили самой себе. Вот так раз, всего несколько секунд, и стена, которую она строила, пошла трещинами. Лили сжала пальцы в замок и призналась больше не для Алисы – призналась сама себе:

– Если только чуть-чуть.

====== Глава шестая. Джеймс Поттер ======

Человек ревнив не тогда, когда любит, а когда хочет быть любимым.

Бенджамин Джонсон

Седьмой курс начался с полнолуния, лавины домашних заданий и пристального внимания МакГонагалл. Причем последнее было ужасной несправедливостью. МакГонагалл отругала его за невыполненное летнее задание и обвинила Джеймса в отсутствии интереса к своему предмету. Видите ли, Джеймс не уделяет превращениям достаточного внимания! Да знала бы Кошка, что он половину летних ночей только и делал, что тренировался! МакГонагалл, исключительно из лучших побуждений, дала Джеймсу толстенную книгу и велела приготовить длиннющий реферат с сотней примеров.

Погода, как назло, так и манила на улицу – прогуляться по опушке Запретного Леса, побыть у озера, поиграть в квиддич... Сентябрь стоял сухой, ясный, укутанный в золото и багрянец, с воздухом, звенящим как хрусталь. Джеймс сердито скрипел пером и мрачно косился в окно, прислушиваясь к веселым крикам и жмурясь от подмигивающего солнца. Никто из друзей не собирался скрашивать ему эти минуты. Достойное оправдание было только у Лунатика: он все ещё был в больничном крыле. Сириус, вдоволь навеселившись, пожелал Джеймсу удачи и отправился на встречу с «потрясающей блондинкой». Питер что-то промямлил, но в итоге тоже смылся. Терпения и усидчивости у Поттера хватило ровно на час. Подумав, что завтра на занятии он сможет что-нибудь досочинить или прибавить из личного опыта, Джеймс с наслаждением захлопнул книгу, отполировал метлу и, закинув её на плечо, направился во двор.

Как только над головой раскинулось голубое небо – Поттер приободрился. Нащупав в кармане снитч, Джеймс засвистел веселый мотивчик и ускорил шаг. Сворачивая к стадиону, Джеймс заметил вдалеке вспышку рыжих волос. Не долго думая, Поттер сменил направление. Люпин советовал дать Лили немного отдохнуть от постоянного внимания, и у Джеймса почти получалось, но привычка находиться с ней рядом постоянно была сильнее. Кроме того внутреннее чутье подсказывало: сейчас Эванс не будет сердиться.В тот вечер, когда гриффиндорцы шумно отмечали начало года, Лили была такой красивой, а он так соскучился по ней за длинное лето, что не выдержал и подошел. Разумеется в очередной раз ляпнув глупость. Лили потом ещё долго о чем-то шепталась с Стоун, а он не сводил глаз с её разгоряченного лица, с вздымающихся ключиц и боролся с желанием сжать в ладони тонкие пальцы...

Джеймс вдруг резко остановился. Лили сидела на траве – хорошенькая и смеющаяся, а рядом с ней, разметав мантию, примостился Нюниус. Джеймс даже головой потряс, чтобы убедиться: это не галлюцинации. Что этот… – Поттер даже не сразу подобрал слово, – делает рядом с ней? После сцены на пятом курсе Лили со Снейпом даже не заговаривала. Джеймс тихо радовался, что Эванс, наконец, поняла: Сопливус редкостный ублюдок, от которого надо держаться подальше. И Снейпу хватает наглости ходить за ней?! Да ему даже одним воздухом с Лили дышать нельзя. Какого черта Лили вообще с ним разговаривает! Наверняка Снейп сварил мерзопакостное зелье и тайком подсунул его девушке, потому что никаким иным способом вернуть расположение у него бы не получилось. Или не менее темное заклинание, или же наплел сказок, а святая добренькая Эванс, конечно же, поверила ему. Снейп вдруг протянул корявую грязную руку и погладил Лили по плечу. Поттер чуть метлу не выронил, когда Лили спокойно это стерпела. Если бы Джеймс попытался её обнять, то наверняка стала бы кричать и возмущаться. «Ну, Снейп, вешайся», – подумал Джеймс и решительно шагнул к парочке.

– Немедленно убери от Лили свои мерзкие лапы, Нюниус! – приказал он. Снейп, резко обернувшись,тут же подскочил на ноги. Черные глаза загорелись злобой. – А то что, Поттер? Что будет? Джеймс, не говоря больше ни слова, выхватил палочку и направил её на Снейпа, намереваясь разорвать слизеринца на тысячу мелких кусков. Сколько раз они уже стояли друг напротив друга никто уже не помнил, осталась только обоюдная взаимная неприязнь, растущая с каждым годом. У Джеймса кулаки рефлекторно сжимались, едва Снейп появлялся на горизонте, а Снейп отвечал тем же. Но Джеймсу было в этом противостоянии легче – он привык чувствовать поддержку. Не только близких друзей, но и других студентов. Джеймс прекрасно знал – его любили. А Снейпа нет. – Ты что-то хотел? – обратилась Лили к Джеймсу. – Да! – отрывисто выпалил Джеймс. – Что здесь вообще происходит? Почему ты сидишь рядом с этим лохматым упырем? – Я должна спрашивать у тебя разрешения? – зеленые глаза сердито сузились и ударили Джеймса будто хлыстом. – Не ори на неё, Поттер! – Снейп тоже достал палочку, аккуратно приближаясь к Джеймсу. – Я не знаю, что ты сделал с ней или что придумал, но когда узнаю… И если это какое-то зелье, Снейп, то ты можешь назначать дату своей панихиды, – шипел Джеймс, начиная закипать. – На такое только ты способен, Поттер. Не боишься угрожать мне, капитан? – последнее слово Снейп почти выплюнул. – Сегодня рядом нет твоих дружков, которые смогут ударить меня в спину, – Снейп буравил Джеймса взглядом, полным черной ненависти. – Конфундус! – заклинание прошло в миллиметре от виска, и Джеймс шарахнулся влево. – Оба! Немедленно! Прекратите! – Лили встала между ними живым щитом. – Он ничего не делал, Поттер! Это мое решение, только мое, слышишь! И не тебе меня судить! – Хочешь сказать, ты его простила? – обозлился Джеймс. – Быстро забыла, каким грязным бывает язык твоего дружка! Он будет Пожирателем Смерти, Лили, как ты не понимаешь! Если уже им не стал! – он все ещё держал палочку наготове. – Не смей так говорить, – Лили подошла к Джеймсу совсем близко, и он сразу же, сам того не желая, присмирел.

– Ты хоть понимаешь, в чем его обвиняешь? – её голос чуть дрогнул, а лицо побледнело.

Джеймсу захотелось треснуть Снейпа по носу. Или снести ему голову. Или оторвать все конечности. Вот за эту взволнованность и обеспокоенность на лице Эванс. За то, что Лили сейчас беспокоилась о Снейпе, а не о нем... Джеймс сглотнул.

– Северус? – звеняще спросила Лили. Снейп отрицательно покачал головой. Лили снова развернулась к Джеймсу, теперь уже разъяренная и пылающая. – Ты не можешь вот так просто называть людей убийцами! Немедленно извинись! Джеймс пытался прийти в себя. Своему драгоценному Снейпу Лили верила, всегда его слушала, всегда находила какие-то наивные оправдания каждой мерзости. Интересно, что она скажет, когда действительно увидит на его руке Черную Метку? Неужели готова до последнего бороться в лучшее в каждом человеке? Джеймс, тяжело дыша, медленно опустил палочку, убирая её в карман. Краска залила щеки, и Джеймс порадовался своей смуглой коже. – Прекрасно. Просто чудесно, – он поднял с травы брошенную метлу. – Простите, что испортил ваш вечер, – он резко склонил голову перед Лили. Поттер сел на метлу и рванул навстречу пронзительно синему, распахнутому настежь небу и заваливающемуся за горизонт солнце. Хотелось разгоняться до бесконечности. В ушах свистел ветер, в висках бешено колотили крохотные молоточки. Полеты всегда успокаивали. Только здесь Джеймс получал пьянящее ощущение полной свободы, бьющей в каждой клетке. Джеймс резко вывернул метлу, падая в стремительном пике. И с высоты почти двух метров спрыгнул на траву.Черт, как же сильно он ревновал! Как ему хотелось самому сейчас говорить с Лили, объяснить ей все, погладить по щеке, поцеловать, прижать к себе крепко и горячо... Почему ему так легко удается получать прощение Лили? Что в этом Нюниусе такого? Чем таким обладал Снейп, что позволяло Нюниусу вот так просто получать прощение Лили? Какое качество могло перевесить предательство? А то оскорбление иначе как предательством Джеймс назвать не мог. Может, это что-то в Северусе Снейпе видела только Лили? Джеймс никогда не сомневался – он лучше Снейпа. Абсолютно во всем. И прав быть рядом с Лили у него больше. Вернее, он рядом с ней – это вообще единственное правильное, что может быть. Никогда Снейп не казался достойным соперником. Скорее, он был огромным пятном, которое нужно непременно стереть, так, чтобы ничего не портило холст художника. Джеймс отказывался понимать, что не все люди могут жертвовать собой, бросаться под заклинания, прикрывать друзей в любых обстоятельствах. Не всем дана безрассудная смелость, решительность, яркая одаренность и потрясающая везучесть. Люди могли проживать свои жизни не бегая по краю ножа. Сейчас Джеймсу было необходимо отвлечься. Вспомнился страдающий в лазарете Лунатик, и Джеймс обругал сам себя идиотом. Ведь именно к Римусу Сохатый собирался зайти ещё с самого утра. Он направился к больничному крылу, которое по причине начала учебного года пустовало. На дальней кровати, перебирая книги и шоколадки, скучал Люпин. – Как ты себя чувствуешь? – спросил Джеймс, внимательно осматривая лицо друга. Под глазами Люпина залегли синие тени. Полнолуние получилось тяжелым, такие длинные трансформации из волка в человека были редки. – Уже лучше, – Римус устало улыбнулся. – А ты чего такой взъерошенный? Поттер знал, что врать бесполезно. Было у Римуса какое-то врожденное чутье на ложь. Поэтому Джеймс плюхнулся на стул рядом с кроватью и коротко ответил: – Эванс. Люпин смотрел с долей сочувствия, но удержаться не смог: – Я же просил тебя её не доставать. Она только перестала постоянно тебя ругать. – Она… С ней был этот змееныш, – выплюнул Джеймс, стукнув кулаком по коленке. – Ты знал, что Нюнчику удалось вымолить прощение? – Может, это просто…. – Это не просто! Они очень мило беседовали, там было что-то вроде пикника, – Джеймс весь звенел от обиды. – А ты, конечно, полез восстанавливать справедливость, – Люпин покачал головой. – Разве не понятно, что Лили бесит, когда ты набрасываешься на Снейпа. – А меня бесит, когда Нюниус находится к ней ближе, чем десять метров! – Джеймс вскочил и заходил кругами. – Сегодня же я достану Нюнчика и объясню ему, что к чему. Он такой тупой, что пока на лбу не напишешь, не врубится. Слушай, Лунатик, а ты не мог бы поговорить с Лили? Тебя она непременно послушает. – Я не буду этого делать, – твердо сказал Люпин. – Уважай её решение, Джеймс. Так или иначе, это её выбор. И если ты не хочешь записать на свой счет ещё один минус, советую тебе не трогать Снейпа, тем более сегодня. Джеймс снова сел. Люпин буквально видел все мысли в глазах Сохатого. Люпин уже приготовился вновь призывать друга к благоразумию, но тот глубоко вздохнул: – Да, наверное ты прав.

====== Глава седьмая. Северус Снейп ======

… я почти достиг моего неба. Небо других я ни во что не ставлю и о нем не хлопочу.

Эмили Бронте.

– Да успокойся уже, Сев! – сказала Лили.

Снейп за прошедший час несколько раз бледнел от злости. День начинался просто великолепно. После обеда не было занятий, да и на самом обеде оба так и не появились. Лили сделала бутерброды, и они провели несколько часов на солнечной поляне. Счастье было практически осязаемо. Оба много смеялись, Снейп не веселился уже давно, – вернее, только с ней он мог вот так хохотать. Любой, кто останавливал на паре взгляд, непременно удивлялся таким переменам в лице Снейпа. Слизеринец переставал казаться некрасивым, во всех чертах появлялась одухотворенность и твердость. Северус, набравшись смелости, робко положил руку на девичье плечо, Лили чуть улыбнулась и быстро на него посмотрела. Снейп замер, осторожно погладил черную ткань мантии... И тут появился Поттер. Поттер, которому всегда до всего было дело. Стычка прошла довольно-таки безболезненно. Северус ни капли не боялся. У него наготове была пара заклятий, которые могли уложить гриффиндорского идиота в больничное крыло по меньшей мере на неделю. Было приятно смотреть, как вытягивалось лицо этого недоумка, когда до него стало доходить, что Лили не в восторге от дебильных советов и наблюдений! Недаром Поттер быстро смылся, улетел в прямом смысле слова. Северус был рад маленькой победе. Но какое-то странное беспокойство, противное тянущее чувство в груди оставалось, как будто что-то изменилось, какая-то маленькая, но очень существенная деталь...

– Его тупость просто из себя выводит, – он посмотрел на девушку, ища поддержки и ожидая ответной нелестной реплики в адрес Поттера.

– Джеймс просто вспыльчивый, словно порох, – раздраженный голос Лили зазвенел в воздухе. – А ты на это поддаешься.

– Джеймс?! – Снейп, наверное, первый раз за прошедшие годы назвал его имя. Но это отошло на второй план. Никогда, никогда она не называла Поттера так. Плюс такая снисходительность тона, мягкость, даже теплота... Он смотрел на Лили так, словно сомневался в адекватности девушки. Лили, казалось, этого не замечала. Эванс волновало что-то другое, она теребила край школьной формы.

– Северус, эти обвинения, это ведь бред? – изучающий взгляд пронизывал насквозь. – Ведь это сказано просто от злости? – Это бред, Лили, – Снейп ответил, не колеблясь. Она счастливо улыбнулась и отошла чуть в сторону. Закатное солнце освещало тонкую фигурку. И сейчас девочка в школьной форме казалась Снейпу волшебной принцессой из магловской сказки. Лили приподняла правой рукой длинные темно-рыжие волосы и чуть откинула голову. Нежная кожа в лучах света казалось практически прозрачной. Ради таких женщин рушились города и разгорались войны, но она этого не знала. – Как же хорошо, Северус! Как же хорошо жить! Иногда кажется, что мне мало только одной жизни, если бы дали две или три, все равно было бы мало. Мир такой огромный! – Жадина, – он усмехнулся, подходя ближе. – Ты не передумал насчет Академии Зельеваров? Говорят, в этом году усложнились вступительные экзамены. Было здорово делиться своими планами, тревогами и надеждами. Северус по натуре был очень расчетлив. Он любил действовать по размеренному плану, в котором все рассчитывал до мелочей. Чисто слизеринское качество. Шляпа никогда не ошибается. В противоположность ему Лили была импульсивной, горячей, действующей скорее по мимолетному веянию сердца. Северуса это и сердило, и одновременно восхищало. Ему вспомнилось, как Лили на пятом курсе бросилась наперерез семи взрослым мальчишкам, защищая какого-то первокурсника. Как потом выяснилось, мелкий сам нарвался, сказав в адрес ребят что-то пренебрежительное. И счастье, что рядом оказался именно Снейп. Семерка оказалась представителями родного факультета, а ничего хорошего это для Эванс не значило. Лили стояла напротив слизеринцев с гордо поднятой головой, решительная, с выставленной вперед палочкой. Когда свою палочку поднял Снейп, то компания, конечно, рассосалась, так как о познании своего товарища в различных областях магии были знакомы не понаслышке. Тогда Лили выглядела такой сильной и смелой, но Снейпу хотелось оберегать девушку в сто раз сильнее. – А ты? Все-таки целительство, – вспомнилась ещё детская мечта подруги. Родители Лили были врачами, как-то она называла какое-то слово, кажется, хирурги. Тогда Северус долго не мог понять, зачем кромсать человека на куски, чтобы вылечить какую-нибудь элементарную болезнь. Все-таки мир без магии был так жалок. Сейчас Лили частенько засиживалась по вечерам у мадам Помфри, а иногда и помогала ей справляться с обязанностями. – Да, – подтвердила она. – Раньше больше из-за мамы с папой, а теперь мне это и самой нужно. И эта война сейчас… Слово «война» звучало из девичих уст как-то по-особенному. Лили не должна была задумываться о плохом. Слишком нежным, слишком тонким и трогательным представлялся её образ для мира, где под авадами падают на землю люди. Для того, чтобы думать обо всем этом, был он. Северусу предстояло решать, как уберечь эту удивительную девушку, как не дать узнать, что такое горе и смерть. Поттер сегодня швырялся обвинения, не понимая, что Пожиратель – вовсе не клеймо. Разумеется, Поттеру с его пустой головой понять это не дано. Он выдумал себе дурацкие законы чести и правды, не думая, что у жизни свои правила. Жизнь вообще гораздо жестче, чем думает этот баловень судьбы. Северус был уверен, что именно ему предназначено не сломаться в пути, сокрушить любые препятствия и пойти на все, только бы Лили была счастлива. К идеям Волан-де-Морта Снейп относился не то чтобы с фанатичной преданностью, но он считал, что Лорд прав в идейном отношении. Магия была даром, великим даром, право пользоваться ею нужно заслужить. А недостойных нужно сминать, давить, убирать со своего пути. К тому же Снейпа восхищала сама личность Темного Лорда. Наверное, потому что он видел, как чем-то неуловимо были похожи их судьбы, это давало надежду, что однажды и он сможет быть так же знаменит, так же окружен ореолом славы и влияния. Наступало новое время, и Северус хотел занять в нем достойное место.

====== Глава восьмая. Питер Петтигрю ======

Может, когда дружишь, не надо высчитывать, кто кому должен; может, дружба – это совсем другое.

Холли Блэк

В тот день о своем месте в жизни и мире думал не только Северус Снейп. Питер в одиночестве сидел в одном из коридоров Хогвартса и вспоминал разговор с матерью, случившийся перед посадкой в поезд.

– Время изменилось, Питер. Надеюсь, ты это понимаешь. Однажды тебе придется выбирать сторону. И не смотри на своих дружков, у которых до сих пор ветер в голове гуляет. В мракоборцы они решили записаться! Может, Блэку и Поттеру кажется забавным носиться по всей стране с поднятыми палочками, но ты – другое дело. Ты же слышал, что говорил Адам, Лорд теперь не намерен останавливаться даже перед чистокровными, если они предатели, а значит больше никто не в безопасности. Ты понимаешь, о чем я? – мать смотрела на него суровым взглядом.

– Да, мама, – Питер кивнул.

– И советую тебе сменить компанию, – сказала миссис Петиггрю напоследок.

Дядя Адам в тот вечер говорил много. Расписывал все те фееричные перспективы, которые открылись перед ним, когда он принял Метку. При этом он постоянно косился на Питера, ожидая наверно, что тот бросится к нему с просьбами немедленно вести его в этот салон татуировок. Не достигнув успеха, дядюшка ушел крайне разочарованным, не зная, что воскресил в душе Питера старые сомнения. И положил прекрасные зерна для новых.

Маленький первокурсник тихо плачет, прижавшись спиной к старинному гобелену. Лестница решила сменить направление именно в тот момент, когда Питер ступил на первую ступеньку. Попав в другую часть замка, он пытался вернуться к башне Гриффиндора, но безуспешно. Только ещё больше заплутал по бесчисленным коридорам. Ночной замок наполнялся странными звуками, вдали одиноко догорал факел, и Питер со страхом ждал момента, когда тот погаснет вовсе, оставив его в кромешной темноте. – Сюда, скорее! – громкий взволнованный шепот приближается. Из-за угла появляются две тени и прячутся в нише невдалеке от Питера. Около минуты стоит тишина, а потом ребята осторожно выглядывают, стараясь убедиться, что преследователь отстал. – Я думал, мы попались, – черноволосый худенький мальчик облегченно вздыхает. – Да, удачно этот коридор подвернулся, – второй голос принадлежит никому иному, как Сириусу Блэку. Питер узнает своих однокурсников. С первого дня Джеймс Поттер и Сириус Блэк ходят вместе, словно дружны уже несколько лет. Они постоянно веселят себя и других, уже успели устроить магическую дуэль и первыми в классе превратить иголки в спички. Обидно и стыдно, но у Питера спичка тогда даже цвет не изменила. – Тихо, здесь кто-то есть, – Джеймс вытягивает шею, пытаясь рассмотреть сумрак, в котором кто-то сжался в комок. Они вдвоем направляются к Питеру и тот замирает, не зная, чего ожидать. – Ты что здесь делаешь? – подозрительно и с вызовом спрашивает Сириус. – Я…прячусь, – быстро врет Питер. – От Филча. – И мы тоже, – Сириус смотрит уже дружелюбнее. – Решил посмотреть, что в школе есть интересного? – Ну, как бы да… – Пошли с нами, – Джеймс Поттер улыбается.– Вместе веселее. Слушай, а мы не думали, что ты бродишь после отбоя, так сразу по тебе и не скажешь, ты такой тихий и вечно молчишь. Но ничего, держись нас, и все будет хорошо. Питер кивает, и теперь по замку крадутся уже три маленьких фигурки. *** Он обиженно смотрит на метлу, которая не дается в руки. На глазах выступают слезы, Питер отчаянно кусает губы в кровь, чтобы не разреветься в голос. Сириус болтается почти над шпилями замка, а Джеймс так вообще вытворяет такие номера, что все остальные пялятся, открыв рот, даже мадам Трюк одобрительно улыбается, на всякий случай не спуская Джеймса с прицела волшебной палочки. Люпин спокойно завис на высоте трех метров. Питер морщится и кричит на метлу: – Поднимись, ну поднимись! – он пинает древко и хлюпает носом. Делая сумасшедший поворот, Джеймс спускается на землю и бежит к Питеру. – Не так, Пит, – с легкой досадой и изрядной долей снисходительности отмечает Поттер. – Представь, что она у тебя уже в руках. Закрой глаза и представь! – Джеймс пихает Питера в бок. – Чувствуешь гладкую ручку и легкую тяжесть? А теперь твердо скажи: «Вверх!». – Вверх! – говорит Питер, неожиданно воодушевившись, и метла бьет по ладони. Люпин показывает ему большой палец, а Джеймс снова взмывает к небесам. *** – Под мою ответственность, профессор, – Люпин казалось, совсем не боится строгой МакГонагалл. – Не наказывайте, пожалуйста, Питера, я вам обещаю, что к следующему уроку он все будет знать. Просто сегодня Хэллоуин, праздничный ужин, вы же понимаете, мы хотели все вчетвером… – Люпин смущенно и светло улыбается. – Хорошо, мистер Люпин, – МакГонагалл смягчается, а её глаза добреют. Питер и Люпин торопятся к Большому Залу, где уже начался пир. *** – Вы уверены? – Питер ошеломлен, растерян и напуган. Джеймс и Сириус обмениваются взглядами и синхронно кивают. Питер начинает дрожать. Он прячет руки в карманы, чтобы этого не заметили друзья. – Эти его постоянные отъезды... Мы проследили по лунному календарю. А боггарт, на которого мы вчера нарвались? Нет сомнений! Римус – оборотень. Внутри Питера расползается отвращение. Как Люпину позволили учиться в нормальной школе? Он же чудовище, мерзкое, отвратительное… – Что мы скажем ему, Джим?– Блэк тоже встревожен. – Скажем, что мы рядом. Что это ничего не меняет. Что он наш друг, – голос Поттера звучит твердо и торжественно, он чеканит каждую фразу. – Бедный, это очень больно, наверное... – Пошли, пошли сейчас же! – Сириус видно во всем согласен с прозвучавшими словами. – Только надо как-то помягче начать… За нами, Питер! Питер спешит вдогонку. Он хочет сказать, чтобы они остановились, хочет объяснить им, что с таким, как Люпин, дружить опасно. А вдруг он их тоже покусает! Или он заразный! Или бросается на людей! – Ребята, а может… – Что? – они оба смотрят на него. Их глаза широко распахнуты, в них непоколебимая решимость и обеспокоенность. – Может, я начну. Я смогу, – он корит себя, за то, что он такой слабый и никогда не может открыто высказать свое мнение. Сириус и Джеймс снова переглядываются. Они частенько ведут вот такие немые диалоги. Видно решают, можно ли доверить Питеру подобный разговор. Он, краснея, стоит перед ними. Почему-то им хочется верить, невольно Питер тоже заражается такой же твердостью. Ведь до этого Люпин ему ничего не сделал, правда? Значит, и сейчас все будет нормально. Люпин хороший, он так о нем заботится, всегда подтягивает по всем предметам, в отличие от Блэка и Поттера, которые только сердятся и разводят руками, когда он получает очередное «отвратительно». Питер первый подходит к Люпину, который, явно что-то почувствовав, вжимается в кресло. *** Питера с головой накрывает шум огромной ликующей толпы. Толпа окрашена в ярко-алый цвет, она похожа на многорукое, визжащее, сходящее с ума от восторга чудовище. Толпа скандирует фамилию Джеймса, который сжимает в руке пойманный снитч и летит почетный круг по стадиону. Питер восхищенными глазами смотрит на Поттера и отчаянно хочет быть на его месте. *** – Ух, ты, я получается, олень. – Кто бы сомневался… – Хотя бы не псина подзаборная… – Джеймс, Сириус, я не позволю вам так рисковать! Вы знаете, что это смертельно опасно? Или вы хотите камеру на двоих в Азкабане? Питер, и ты туда же! Нет! Ни за что! – А он кто получится, дай я посмотрю.... Так, сейчас отпечаток проявится. Мелкий какой-то, хорек что ли? А не, крыса. – Ну, что ты надулся, Питер, подумаешь крыса, зато они умные и незаметные. Блин, это же, сколько всего здоровского можно будет совершать, когда мы сможем превращаться! Только представьте! Завтра же начинаем тренировки! – Я против! Активно против, слышите! – Да лаааааадно…. *** Блэк обнимает Кэтти за талию. Она льнет к нему головой, украдкой целует в щеку, когда думает, что никто не видит. У Кэтти черные кудрявые волосы и карие глаза. Какая же она красивая! Она весело хохочет над шутками Сириуса и смотрит на него влюбленными глазами. Сириус перетягивает её на колени и целует в губы, затем в шею. Незаметно делает знак рукой. Джеймс негромко хмыкает и выходит из комнаты. Питер плетется следом. Ему делается необыкновенно тоскливо. – Привет, Эванс! – кричит Джеймс через всю гостиную. Эванс награждает одноклассника презрительным взглядом, снова утыкаясь в толстую книгу. Джеймс слегка разочарован. Но почему-то Питер уверен, что однажды Джеймс своего добьется. У него ведь все всегда получается. Однажды Эванс обязательно влюбится по уши, будет покорно ходить на все тренировки и квиддичные матчи, будет сидеть с Джеймсом за одной партой и они будут гулять все ночи напролет. Питер подавляет вздох. – Женщины, – фыркает Джеймс. – Слушай, а что ты один, да один. Давай тебе кого-нибудь найдем. Смотри, вон Алиса, а нет тебя Лонгботтом убьет, они вместе… А как тебе Джулия, ну, та, с четвертого курса, вечно возле нас крутится…