Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Ликованиям не было конца.

Лили стояла совсем рядом, но вокруг Джеймса было слишком много людей, чтобы он мог ее заметить. Поттер купался во всеобщем внимании и любви, каждые пару секунд ему кто-нибудь пожимал руку, то и дело на нем висли девчонки, целовали в щеку и подставляли в ответ свои. С разбега прямо в руки Джеймса прыгнула Молли. Шестикурсница Макензи была единственной представительницей слабого пола в гриффиндорской команде. Худенькая, тоненькая и удивительно изящная, она носила короткую мальчишескую стрижку, но это не портило девушку, а только придавало какого-то особенного шарма. Сейчас ее лицо раскраснелось, а красивые светло-карие глаза горели огнем. Джеймс порывисто притянул ее к себе, и Молли, рассмеявшись, потрепала капитана по волосам. В какую-то секунду Лили стало так обидно, что она была готова развернуться и уйти. Год назад болтали, что между капитаном и охотницей что-то есть, некоторые злорадствовали, что Макензи только поэтому попала в команду.

Поттер, тем временем, уже отпустил свою охотницу и сейчас вертел головой.

– Лили!

Растолкав всех вокруг, Джеймс сгреб ее в охапку.

Стоило почувствовать его руки на талии, а губы на своих губах, как Лили тут же позабыла обо всех переживаниях. Ей было плевать, что на лбу и шее Джеймса все еще блестит пот, что на нем грязная спортивная мантия, что он весь мокрый и растрепанный. Истинный вкус победы пришел к Лили вместе с поцелуем, самым горячим и самым лучшим в ее жизни поцелуем.

– Какой же ты молодец, – выдохнула она ему в висок, – я горжусь тобой, Джим! Ты был самым лучшим сегодня на этом поле, я…

Чуть отстранившись, Джеймс присвистнул.

– Эванс, ты действительно это сказала или мне послышалось? Повтори еще раз!

Она рассмеялась.

– Все-таки порой ты невыносим, Поттер.

Джеймс взял ее за руку, собираясь увести за собой, но тут прямо над ухом раздался громкий чуть хрипловатый голос.

– Простите, что отвлекаю.

Обернувшись, Поттер вдруг замер с открытым ртом, уставившись на мужчину, которого Лили приметила на преподавательской трибуне еще до игры.

– Поздравляю с победой. Ты отлично летаешь.

Еще секунд пять Джеймс продолжал смотреть на незнакомца так, словно перед ним сам великий Годрик, а потом кивнул.

– Спасибо, сэр!

Мужчина протянул ему руку, и Джеймс ее энергично пожал.

– Ты наверняка слышал, что мы ищем ловца? – мужчина что-то написал на клочке пергамента. – Когда сдашь экзамены, загляни к нам на тренировку, посмотрим, вдруг что-нибудь выйдет… Здесь все написано, – он отдал пергамент Джеймсу. – Удачи.

Все с тем же ошарашенным видом Поттер кивнул. Мужчина снял бейсболку, явив миру короткие волосы, цвета спелой моркови, вокруг все ахнули, начали толкаться и суетиться.

– Простите, можно автограф?

– Вот здесь, пожалуйста.

– А Вармален остается еще на сезон?

Лили хотела спросить у Джеймса имя человека, которого, оказывается, знала половина школы, но решила оставить это на потом. Карие глаза, чуточку смущенные и ласковые заглянули в ее глаза, улыбнулись, вмещая в себе весь мир. Джеймс взял Лили за руку и вложил в раскрытую ладонь снитч. Лили аккуратно сжала пальцы на трепещущем мячике, который казался чьим-то торопливым взволнованным сердцем.

– Это мне? – зачем-то спросила Лили.

Джеймс наклонился, прижимаясь лбом к ее виску, и прошептал:

– Я же обещал…

Вряд ли стены факультетской гостиной когда-то принимали такой же веселый, шумный и многолюдный праздник как в победный вечер. Из распахнутого окна лилась весенняя прохлада, огромный патефон вращал пластинку, грохотала музыка, откуда-то едва уловимо тянуло сладковатым сигаретным дымом. Среди ало-золотистых галстуков часто мелькали синие и желтые, но многие студенты предпочли сменить надоевшую школьную форму на собственную одежду. В центре самозабвенно танцевали девчонки в коротких юбках, к ним вскоре присоединилась два долговязых старшекурсника, завернутые в знамена, словно в мантии. На диванах и креслах расположилась гриффиндорская команда, окруженная восхищенными болельщиками. Они вновь и вновь обсуждали подробности прошедшего матча, вспоминали самые красивые квоффлы, забитые в чужие кольца, и хохотали.

Портретный проем распахнулся, впуская Сириуса, Джеймса и Питера, в руках которых были большие деревянные ящики. Римус покачал головой, потихоньку снял с груди значок старосты и сунул к себе в карман.

– Как-то тухло! – Джеймс умудрился перекричать все голоса, затем водрузил один из ящиков на стол и сорвал крышку. – Или вы хотите, чтобы я через пару лет вспоминал ваши унылые физиономии?! Налетай! И веселее! Веселее!

Гостиная ответила радостными восклицаниями и аплодисментами. Зазвенели бутылки, захлопали крышки сливочного пива, в стаканы, сотворенные прямо из воздуха, наливали огневиски.

– Капитан! Иди к нам! – позвал Майкл Томас.

– Джеймс!

– Поттер! – летело со всех сторон.

Больше всего Джеймс любил быть в центре всеобщего внимания, поэтому сейчас буквально сиял. Закатав рукава белой рубашки и расстегнув воротник, Поттер пытался жестами изобразить свой финальный маневр, а за ним, открыв рот и вытаращив глаза, наблюдала половина гостиной. Лицо Джеймса уже успел тронуть загар, он улыбался широко и обаятельно, взъерошивал волосы и шутил. Сейчас он казался всем девушками особенно притягательным, Поттер буквально купался в их ласковых многообещающих взглядах, иногда ненавязчиво стряхивал мягкие легкие ладошки со своих плеч и локтей.

На самом деле Лили очень хотелось, чтобы Поттер сейчас отмахнулся от всех этих людей и подошел к ней. Но не лишать же Джеймса заслуженных лавров и возможности покрасоваться! Вот Фрэнк тоже оставил Алису скучать в одиночестве, внимательно слушал Фреда Купера, согласно кивал на его реплики, время от времени в их разговор вклинивался Дин Робинсон, и троица взрывалась смехом.

Джеймс окликнул Молли Макензи, вытащил ее в центр, поставил рядом с собой, и она обняла его за талию таким естественным движением, словно делала это сотни раз.

– Ты только полюбуйся! – возмутилась Алиса. – Лили, не стой, сделай что-нибудь!

Лили хотела ответить, но тут к ним, двигая головой в такт музыки, подошел Сириус. Оценив ситуацию, он усмехнулся.

– Эванс, не нужно пытаться поджечь Поттера взглядом. Они с Макензи просто хорошие друзья. Между ними ничего нет и быть не может.

Не стоило спрашивать, но Лили не сдержалась.

– Откуда ты знаешь? Джеймс сказал?

Сунув руки в карманы, Сириус заулыбался как мартовский кот.

– Мы лучшие друзья. Я все про него знаю. К тому же разве может кто-то с тобой сравниться? – он подкрутил на указательный палец локон Лили.

Немного сердито оттолкнув ладонь Сириуса, Лили уловила тонкий запах алкоголя, только теперь заметив, что Блэк уже успел здорово напиться.

– К тому же есть еще одна причина.

Любопытная Алиса тут же вмешалась.

– Что за причина?

Теперь Сириус улыбнулся ей.

– Было бы как-то стремно, если бы он спал с той же девчонкой, что и я, – пояснил он так спокойной, словно упомянул о том, что они с Макензи были напарниками на Травологии.

Светлые брови Алисы взлетели вверх. Она возмущенно выдохнула.

Пожав плечами, Сириус подлил в свой стакан огневиски и сделал глоток.

– Это было еще год назад и уже никому не интересно. Почему у тебя такое удивленное лицо, Стоун? Иногда, чтобы найти самую лучшую девушку, нужно рассмотреть все варианты… Разве я виноват, что просто хочу любви? – с самым невинным и деланно обиженным видом поинтересовался Сириус.

На самом деле Алисе стоило закончить разговор, но она очень хотела оставить за собой последнее слово.

– Странно, как это у меня получилось сразу же найти самого лучшего парня? – съехидничала Стоун.

Наклонившись к однокурснице, Сириус чуть понизил голос.

– А откуда тебе знать, что Лонгботтом – лучший, если у тебя больше никого не было?

Смутить Алису редко кому удавалось, но Блэк каждый раз умудрялся сделать это с потрясающей легкостью.

– Если хочешь почувствовать разницу – я к твоим услугам.

Покраснев, Алиса огрызнулась:

– Придурок!

Всем своим видом Сириус демонстрировал, что у него замечательная во всех смыслах жизнь. Но Лили не могла не замечать глухой тоски, запрятанной в глубине темных зрачков. Сейчас Сириус выплеснул накопившееся раздражение на Алису, хотя обычно они с ней отлично ладили. Алиса обиженно отвернулась. Решив прийти на помощь подруге, Лили открыла рот, но тут на ее талию легли горячие ладони.

– Я соскучился, – сообщил Джеймс, целуя Лили сначала в щеку, а затем быстро в шею. – Ты должна быть сегодня рядом со мной, – в голосе Поттера скользнули капризные нотки, а затем он приподнял уголки рта в легкой полуулыбке. – Сейчас…

Растолкав танцующих, Джеймс пробился в угол и отвел в сторону иглу патефона. Стоило музыке замолчать, как гостиная возмущенно загудела. Джеймс примирительно поднял правую руку вверх.

– Минутку внимания, – крикнул он. – Я всего лишь хотел напомнить всем, что в этой комнате есть поразительная девушка и я в нее по уши влюблен!

Студенты вновь зашумели, только теперь одобрительно, каждый посчитал своим долгом посмотреть в сторону Лили, а она смущенно опустила голову, потому что в отличие от Джеймса всегда терялась, оказываясь в центре внимания.

Порывшись в пластинках, наваленных горой на небольшом столике, Джеймс поставил нужную и протянул раскрытую ладонь Лили.

Старенький патефон захрипел, а затем зазвучала медленная музыка.

– Можно тебя пригласить? – нежный голос дрожал от волнения.

К Сириусу обращалась стройная девушка с длинными рыжеватыми волосами и большими голубыми глазами – выпускница Пуффендуя. Выждав пару секунд, Блэк сахарно улыбнулся и кивнул. Лили успела перехватить взгляд, который бросила на Сириуса Марлин МакКиннон, а затем шагнула к Джеймсу и обняла его за шею.

Марлин изо всех сил старалась не думать о Блэке, но это выходило у нее на редкость отвратительно. Марлин все еще была жутко зла на него, оскорблена и унижена. И ожидала, что Сириус будет пытаться извиняться. И тогда, после многократных попыток, она подумает о том, чтобы снова начать с ним здороваться. Но Блэк вел себя так, словно ничего особенного не произошло и это в очередной раз доказывало, что он самовлюбленный эгоист, который следует за своими сиюминутными желаниями, не задумываясь о последствиях. На самом деле ей бы стоило возненавидеть Сириуса Блэка. Но Марлин не могла. Чертов Блэк прочно засел у нее в голове. И Марлин по-прежнему вздрагивала, когда он случайно задевал ее плечом в узком проходе, украдкой следила за ним на уроках, а еще было какое-то странное ощущение, что у Блэка неприятности.

Он много пил в тот вечер, много смеялся, а потом подошел к Лили и Алисе. Трудно было не замечать как к лицу ему этот тонкий темно-синий джемпер и черные джинсы, легкая бледность и двухдневная щетина. Сириус улыбался, затем ласково коснулся волос Эванс. И как только Поттер все это терпит? Так беспредельно доверяет своей девушке? Или своему лучшему другу? А может быть Поттеру достаточно уверенности в себе? Теперь Сириус говорил с Алисой. Алисе его слова явно не нравились, но она все равно краснела и хлопала глазами. Неожиданно Марлин разозлилась на обеих подруг, хотя те были ни в чем не виноваты. Задевало, что Сириус уже успел улыбнуться каждой симпатичной девушке, а на нее даже ни разу не взглянул. И зачем она только надела это короткое черное платье и эти лаковые туфли на высоких каблуках, в которых так болели ноги… Могла с тем же успехом появится в джинсах и старом растянутом свитере, какая разница, если ему все равно…

– Ты какая-то грустная, – заметил Эван Тернер.

Отбросив волосы на спину, Марлин повернулась к нему. Лучистые карие глаза, шапка каштановых волос, крепкие плечи, всегда безукоризненно вежливый, обходительный, внимательный, добрый и умный. О таком парне только мечтать можно. Нет, какая же она все-таки дура!

– Тебе показалось, – Марлин улыбнулась Эвану.

Тернер поставил бутылку со сливочным пивом на стол и шагнул к ней.

– Знаешь, мне каждый раз хочется сказать что-нибудь забавное, чтобы заставить тебя улыбнуться. У тебя потрясающая улыбка, – он немного смутился, а затем вдруг погладил ее указательным пальцем по щеке. Секунду Марлин пыталась понять свои ощущения, а Эван уже стал наклонять голову, собираясь ее поцеловать.

Марлин попятилась.

– Не нужно, Эван.

– Почему? – Тернер предпринял попытку взять ее за руку. – Марлин, ты мне давно нравишься. Я бы очень хотел чтобы мы… – он осекся, посмотрев ей в глаза.

Разочарованно вздохнув, Тернер сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

– Извини, – Марлин опустила голову.

Сделав крупный глоток из бутылки, Эван только невесело усмехнулся.

– Ладно, я понял, – он покосился на спину Блэка. – Удачи, Марлин, – с этими словами Тернер смешался с толпой.

Почувствовав головокружение, Марлин ушла в туалетную комнату, умылась холодной водой, заново накрасила губы, а когда вернулась, то увидела, что большинство студентов разбились на парочки и сейчас кружились в медленном танце.

Марлин застыла на месте. Вряд ли Сириус помнил, что когда они танцевали на дне рождении Поттера, звучала эта же песня. Сейчас Блэк бережно держал за талию девушку в легкой белой юбке. Марлин поразило ее лицо – немного грустное, очень нежное и светлое, словно она минуту назад сошла с полотна Боттичелли. Если бы он был сейчас с какой-нибудь глупой расфуфыренной куклой, то Марлин бы это задело гораздо меньше. Но Сириус так осторожно сжимал ее пальцы, так нежно касался спины и плеч, что глаза защипало от подступающих слез.

Хотелось, чтобы Сириус на нее посмотрел. Хотя бы раз. Пусть даже мимолетно.

Подойдя к одному из столов, Марлин нашла чистый стакан, разбавила в нем клюквенный сок и виски и быстро выпила. Алкоголь, обжигая горло, полился в желудок, а затем ударил в голову.

Музыка снова загрохотала так, что стены гостиной буквально затрясись. В воздух взлетели руки, а десятки ног тут же стали неистово топать по полу выбивая ритм. Толпа подхватывала слова, а припев запевала хором. Сейчас в Хогвартсе было мало поводов для радости, поэтому каждый собирался взять от этого вечера все.

Судя по всему, Блэк считал ниже своего достоинства скакать от радости, потому что он устроился в кресле, наблюдая за происходящим со скучающим видом.

Собрав всю решимость в кулак, Марлин вышла в центр гостиной. Прикрыла глаза, стараясь почувствовать музыку, глубоко вдохнула, набирая в легкие воздуха, а затем начала двигаться.

О том, что она прекрасно танцует, Марлин слышала столько раз, что это уже начало надоедать. Маленькой, она не могла устоять на месте, стоило кому-то просто начать ритмично хлопать в ладоши – сразу же начинала кружиться. В семилетнем возрасте Марлин всерьез увлеклась балетом, но примерно через пару лет родители решили сменить страну, и пришлось все бросить. Она давно забыла кабриоли и томбе, но сохранила безупречную горделивую осанку и никак не могла избавиться от привычки чуть-чуть задирать подбородок. Живя с родителями в Италии, Марлин посещала уроки тарантеллы, в Марокко, ее, загорелую и черноволосую, часто принимали за местную, там же Марлин влюбилась в чарующие восточные мелодии и научилась играть с платками не хуже тех девочек, которых матери учили этому с раннего детства. А уж в умении кружиться в вальсе или танго ей никогда не было равных.

Мужские взгляды жадно липли к ее гибкой подвижной фигуре, к ее длинным ногам, следили за волосами, распадавшимися по плечам, и снова возвращались к разгоряченному, пылающему огнем лицу. Скоро вокруг Марлин образовалось небольшое пространство, танцующие расступились, освобождая место. В какой-то момент Марлин даже забыла, зачем она все это затеяла, ей было невероятно хорошо и легко, она была абсолютно свободна и счастлива. Ей не нужно было думать, руки и ноги сами знали что делать, нужно было только улыбаться и растворяться в музыке. Последнее она умела лучше всего.

Песня кончилась, и все вокруг захлопали в ладоши, наперебой выкрикивая комплименты.

Она видела глаза Лили, Алисы, Фрэнка, Эммы Уэйн и Римуса Люпина, глаза Джеймса Поттера и десятки других восхищенных глаз, прикованных к ней, а сама искала только одни: ярко-синие и чуточку надменные.

В горле снова собрался обидный комок.

Оказывается, она даже не заметила, что Сириус Блэк уже давно вышел из гостиной.

Гриффиндор – Молли Макензи, Донован, Уотсон – охотники, Фред Купер, Дин Робинсон – загонщики, Майкл Томас – вратарь, Джеймс Поттер – ловец

Слизерин – Макмиллан, Эйвери, Розье – охотники, Нотт, Макнейр – загонщики, Хиггс – вратарь, Регулус Блэк – ловец

http://fanficmar.tumblr.com/post/118515971631

Песни в гостиной:

Queen – We Are the Champions

Joe Dassin – Et Si Tu N’Existais Pas

Глория Гейнор – I Will Survive

====== Глава пятьдесят третья. Лили Эванс ======

Лили Эванс

Я влюбилась в него, как люди засыпают. Сначала медленно, а потом сразу.

Джон Грин Весеннее утро нежно дышало на ресницы Лили. Тонкое покрывало сползло с плеч, она спала, подложив ладонь под щеку, и видела чудесные цветные сны: жаркое лето, озерные брызги на разгоряченной коже, высокая трава, щекочущая колени и распахнутое синее небо. Снились сияющие глаза Джеймса, его шершавые ладони, скользящие по щеке, губы и тихий голос.

– Лили…

Она сонно вздохнула, перевернулась на спину, разбрасывая руки по постели. – Лили, проснись… Приоткрыв тяжелые веки, Лили вдруг увидела перед собой Джеймса и резко подскочила, садясь на постели. – Джим! Ты что здесь… Поттер приложил палец к губам. За распахнутым настежь окном едва начало светать, ветер потрогал шторы и заставил Алису зябко укутаться в свое одеяло. На Джеймсе были надеты джинсы и теплый свитер, натянутый поверх белой школьной рубашки. Он полулежал рядом с Эванс и улыбался. – Как ты сюда попал? – зашептала Лили, поеживаясь от прохлады. – Верный «Нимбус» всегда меня выручает, – Джеймс указал на метлу, прислоненную к стене. – Я очень хорошо знаю твои окна. Вы всегда забываете задергивать портьеры – все как на ладони. Я подсматривал, как ты ходишь тут в одном лифчике. Не очень уверено Лили пробормотала: – Ты врешь. – Может быть, – усмехнулся Джеймс. – Ладно, одевайся, мы идем гулять. Округлив зеленые глаза, она запротестовала. – Сейчас? Но… – Одевайся или вытащу тебя прямо в пижаме, – подтверждая свое намерение, Джеймс попытался завернуть Лили в одеяло и взять на руки. Решив, что с Джеймсом лучше не спорить, Лили спустила ноги на пол, стараясь не скрипеть, открыла шкаф, вытащила первое, что попалось под руку и стала торопливо натягивать на себя. Бросив мимолетный взгляд в зеркало, Лили наспех пригладила волосы, досадливо поморщилась, заметив бледные синие подпалины под глазами – следствие долгого сидения над книгами и ущипнула себя за щеки, стараясь добиться румянца. Джеймс взялся за ручку метлы. – Нет, – категорично отрезала Лили. – Может быть, ты забыл, но зачёт по полетам мадам Трюк поставила мне из жалости. И я боюсь высоты. Я ни за что не… Притянув Лили к себе, Поттер легко пожал ее плечи и с улыбкой спросил: – Ты мне доверяешь? Она кивнула, продолжая с опаской коситься на начищенный до блеска «Нимбус». Едва они оторвались от подоконника, Лили вцепилась в Джеймса, зажмурившись, уткнулась лбом в его спину и, кажется, даже забыла как дышать. Ноги противно дрожали, паника нарастала стремительной душной волной, а крик застыл в горле. Когда метла разогналась, а в ушах засвистел ветер, Эванс, призвав на помощь всю гриффиндорскую храбрость, открыла глаза. Они летели сквозь хрупкую рассветную дымку, а под ними медленно проплывали поляны, верхушки деревьев, лесные проталины, хижина Хагрида и сизые гряды гор, завернутых в молочно-белые туманы. Убедившись, что метла не торопится падать в смертоносном пике, Лили немного расслабилась, выпрямилась и, глубоко вдохнув, раскинула руки, а Джеймс тихонько усмехнулся, ушел в круто пике, а затем стал накручивать петли. Сердце колотилось, но уже не от страха, а от восторга, она бы могла много часов лететь над далекой землей, но тут Джеймс стал снижаться и скоро мягко приземлился на вершину одного из пологих холмов, окружавших Черное озеро. Кроссовки тут же промокли. Решив, что хуже уже не будет, Лили сняла обувь и ступила босой ногой на росистую траву. Отсюда открывался потрясающий вид: вдалеке темнела величественная громада Хогвартса, блестела озерная гладь, раскидывались просторы Запретного леса, сливавшегося с горизонтом. Стояла удивительная хрустальная тишина – не было слышно ни птичьего щебета, ни шороха листвы, ни стрекота насекомых. Буйно цвели дикие гиацинты, покрывая траву нежно-лиловым ковром, в тени еще прятались последние ландыши, сладко благоухали кустики фиалок, кое-где белела ветреница. Все это цветочное царство умывалось утренней влагой и готовилось раскрыться во всем весеннем великолепии. Джеймс расстелил на земле плед, достал из своего рюкзака большой термос, бутерброды, бережно завернутые в бумагу, румяные яблоки, тыквенное печенье и пончики с клубничным джемом, такие румяные и свежие, что не оставалось сомнений – эльфы испекли их не больше часа назад. Взяв из рук Джеймса огромную кружку, Лили потянула носом пряный аромат. – Кофе… – прошептала она, поторопилась сделать глоток и обожгла язык. Тем временем Поттер уже удобно устроился на пледе и поманил Лили. – Садись. У нас места в первом ряду. Не понимая, что он имеет в виду, Лили послушно села рядом, накидывая край пледа на босые ступни. Пару минут они молчали, потягивая кофе, а затем Джеймс посмотрел на свои наручные часы, улыбнулся и, боясь спугнуть тишину сонного мира, шепнул: – Еще чуть-чуть. Раз… Два… Вдали, на востоке, там, где макушки сосен встречались с бледно-серым небом, полыхнула яркая вспышка, а затем прямо на воду полились потоки красновато-золотистого света. Показался край заспанного разрумяневшегося солнца, полупрозрачные облака окрасились в лиловые, розово-перламутровые, дымно-рдяные и пепельно-фиолетовые оттенки. Красный шар медленно поднимался над горизонтом, отражаясь в Черном озере словно в огромном зеркале, солнечные лучи коснулись башен Хогвартса, заиграли бликами на черепице и на цветных витражах. Легкий ветер подул на деревья, кусты, траву, дохнул на цветочные поляны – все тут же зашевелилось, зашумело, заговорило, загорелось в каплях росы, запело торжествующими птичьими голосами. Умытое рассветным жаром небо очистилось, буйство красок сменилось чистой ясной лазурью. – Я хотел, чтобы ты увидела, – Джеймс забрался горячей ладонью под ее джемпер. Лили выдохнула. – Как же красиво… Губы Джеймса медленно ползли по её шее и подбородку. – Это только наше место, никто больше о нем не знает, я дарю все это тебе, – Джеймс раскинул руки, словно хотел обнять огромный мир, лежащий прямо у их ног. Эмоции не давали говорить, поэтому Лили просто поцеловала губы Джеймса, которые еще хранили горьковатый кофейный привкус. Ей казалось, что сердцу тесно в груди, оно сладко и немного тревожно сжималось, то замирало, то неслось куда-то как сумасшедшее. Пальцы путались в черных густых волосах Поттера, гладили плечи, грудь, спину, она прижималась к нему всем телом, чувствуя ответные объятия, тонула в прикосновениях и поцелуях. Они лежали на пледе, обласканные солнечным теплом и улыбались, глядя друг на друга. – Я люблю тебя, – Джеймс посмотрел ей в глаза. – Как никто и никого не любил раньше. Так будет всегда, – он крепко сжал ее ладонь. – И даже дольше, – голос Джеймса чуть охрип. – Ты получишь все, что захочешь. Можно сотни раз признаваться друг другу в любви, но бывают моменты, когда эти слова звучат как будто впервые. – У меня уже есть то, что я хочу, – взволнованно перебила Лили, опуская ладонь на щеку Джеймса. Не нужно было знать, сколько кругов уже сделала часовая стрелка, проснулись ли студенты в своих постелях или, может быть, они уже спешат на завтрак. Древний лес, помнящий еще великого Мерлина, шелестел над их головами, и как будто не было ничего до, все сошлось воедино сегодня и сейчас, смешалось с запахом сосновой хвои и трав, под сенью раскидистых вязов, венчающих их на счастье. – Джим, а этот мужчина, с которым ты говорил после матча, кто он? – спросила Лили, накручивая на палец травинку. Рот Джеймса удивленно приоткрылся. – Эванс, неужели есть вещи, которые знаю я и не знаешь ты? – Джеймс усмехнулся. – Это же Уильям Джефферсон, – в голосе Поттера смешались восхищение и уважение. – Он легенда! Семьдесят три пойманных снитча в семидесяти пяти играх! Он десять лет был ловцом в национальной сборной, с ним мы дважды становились Чемпионами Мира, а в семьдесят втором, после травмы, он перешел на тренерскую работу. «Татсхилл Торнадос» уже спустя год выбился в первый дивизион, а через два взял Кубок Англии, – выпалил Джеймс на одном дыхании. Повисшую тишину нарушал стрекот кузнечиков и цикад, а воздух, наполненный цветочными запахами и медовой пыльцой, внезапно стал густым и душным. – Он ведь позвал тебя на отборочные… – Лили притянула колени к груди и обняла их руками. – Ты пойдешь? Сказав это, Лили вдруг представила, как Джеймс станет знаменитым квиддичным игроком, будет разъезжать по всему миру, зарабатывать сумасшедшие деньги, спортивные журналисты выстроятся в очередь, горя желанием взять у него интервью. Тысячи мальчишек повесят плакат с изображением Поттера над своей кроватью, мечтая об автографе. Под его окнами будут дежурить сумасшедшие фанатки, а на всех послематчевых вечеринках Джеймс будет окружен длинноногими улыбчивыми красавицами… И Джеймс, конечно же, будет любить все это так сильно, что, возможно… Она не успела додумать. – Нет. Встретив взгляд Лили, Джеймс взъерошил волосы. – Я думал, ты понимаешь! – обвинительно воскликнул он. – Понимаешь, почему я не могу иначе. Я просто должен, Лили! Ты ведь читаешь газеты! Та магловская семья из Йоркшира, и тот паренек из Дырявого котла, и все эти некрологи. Каждое утро мы узнаем, что кто-то умер. Видишь, в этом мире совсем не осталось места для квиддича, – с легкой горечью добавил Джеймс. – У нас есть целая жизнь. Мы покончим с Волан-де-Мортом и его меченными ублюдками, а потом у нас будет куча времени для того, чтобы… Для всего на свете, Лили! Неужели ты думаешь, что упущу шанс вписать свое имя в историю квиддича? – он приподнял уголок рта. – Хватит об этом! – он пружинисто поднялся и подал ей руку. – Пойдем, мне нужно так много тебе показать! Прежде Лили никогда не заходила дальше лесной опушки. Как только заросли становились гуще, а башни замка терялись из виду, Лили тут же возвращалась, прекрасно помня, что студентом строго запрещено забредать далеко, к тому же чаща, по утверждению МакГонагалл, кишила опасными волшебными тварями. Но сегодня лес был залит солнцем, словно медовым сиропом, медленно стекающим по листьям и стволам деревьям. Толстые, выступающие над землей корни, поросшие темно-зеленым мхом, причудливо изгибались, наползая друг на друга. Среди зарослей папоротника и валерианы виднелись резные мятные листья, кое-где желтели полураспустившиеся цветы клещевины. Где-то в кустах слышалось раздраженное фырканье потревоженных жмыров, над цветами парил целый рой фей, их крылья таинственно мерцали и переливались десятками невероятных оттенков. Потянуло сыростью, и скоро они вышли к ручью, перепрыгивающему с камня на камень. Разувшись, Лили опустила ногу в холодную, стремительно бегущую воду и тут же отдернула. А Джеймс, не долго думая, швырнул на землю свитер, стянул рубашку и, зачерпнув полные ладони родниковой влаги, плеснул себе прямо на макушку. Ледяные капли потекли по его плечам, Джеймс поежился, а затем стал брызгать в Лили. Она, с визгом, бросилась наутек, но Поттер как всегда оказался быстрее. Перемахнув через малиновые кусты, он обхватил Лили за талию, без лишних церемоний забросил на плечо и стал кружиться, пока они вдвоем не рухнули на траву, хохоча до слез. Потом были поляны, укрытые покрывалами из розовых и молочно-белых люпинов, дорожки из малинового пахучего трилистника, над которым деловито гудели пчелы, нежно звенели колокольчики, под солнцем цвели чертоплохи, а в траве уже можно было найти спелые ягоды земляники. День казался бесконечно длинным. Но в этом было особое удовольствие – идти рядом, слушать то, что говорит Джеймс и сжимать его широкую шершавую ладонь. Когда постоянно находишься в толпе людей – мечтаешь о тишине, и нет ничего лучше того, чтобы делить эту тишину еще с кем-то. Лили всё удивляло, она вертела головой, указывая то на диковинную бабочку, то на птицу с яркими перьями, а Поттер только посмеивался и хвастался, что знает тропинки Запретного леса как свои пять пальцев. – … я думала, что все это твой дурацкий розыгрыш! – Розыгрыш?! Я хотел тебе понравиться! Я все для этого делал! – Ты совал огромных пауков мне в сумку, взрывал котлы с моими зельями, пару раз приклеивал меня к стулу, однажды перекрасил мои волосы в зеленый, жонглировал моими учебникам… Думал, что это лучший способ заинтересовать девушку? – Лили рассмеялась. Джеймс обиженно надулся. – Это все, чтобы ты обратила на меня внимание… – Я и так обращала! Джеймс знакомым жестом взъерошил волосы и, озадаченный, замолчал. – Но… – возмущенно начал он и вдруг осекся, прислушиваясь. Всполошившись, Лили инстинктивно шагнула ближе к Джеймсу, касаясь пальцами его предплечья. Поттер напряженно и немного опасливо вглядывался в густые заросли. – Что? – испугано прошептала Лили, в один миг вспомнив все страшилки, которые школьники рассказывали друг другу о Запретном Лесе. Еще секунда и красивый ухоженный олень увенчанный короной великолепных рогов возник там, где только что стоял высокий худощавый парень. Олень пошевелил бархатистыми ушами, шумно втянул носом воздух и утонул в зелени, пропадая из вида. Лили осталась наедине со своими страхами. Но не успело ее сердце торопливо забиться, как Джеймс выглянул из-за деревьев и жестом велел следовать за ним. Поттер ступал тихо и медленно, осторожно раздвигая ветки – Только тише… Они пугливые, – шепотом предупредил Джеймс. Ахнув, Лили торопливо зажала себе рот ладонью. На поляне стояла самка единорога. Ее белоснежная шерсть казалась шелковой в солнечных лучах, длинная жемчужная грива ниспадала по тонкой горделивой шее, а огромные умные глаза влажно мерцали. У ее ног перетаптывалась парочка нежно-золотистых жеребят, еще совсем крошечных, с розовыми точками посреди лба, они фыркали и жались к матери. Животные завораживали своей величественной почти неземной красотой и дивным изяществом. Лили забыла как нужно дышать и осторожно протянула руку. Малыши, помедлив, осторожно пошли к ней, готовые в любую секунду броситься наутек. Они принюхивались, недоверчиво косились на людей, постоянно оглядывались на мать, но, движимые любопытством, продолжали приближаться к Лили. Мокрый нос ткнулся к девушке в ладонь, жеребенок тут же шарахнулся в сторону, но уже в следующую секунду снова потянулся к людям, а скоро начали ластиться и лезть к рюкзаку, учуяв запах еды. Рассмеявшись, Лили угостила их хлебом и сахаром. Взрослая единорогиха лизнула Джеймса в щеку шершавым языком, тот подскочил от неожиданности, наступил на сухую ветку и та громко хрустнула. Троица дернулась, жеребята взбрыкнули и, перепугавшись, рванули прочь вместе с матерью. Когда они возвращались в замок, на Хогвартс уже пролился алый закат, и небо полыхнуло огненным заревом. Все скамейки в школьном дворе были облеплены студентами, которые хохотали, шумели, громко разговаривали, перекрикивая друг друга. Некоторые, наколдовав пледы, устроились прямо на траве – они жевали сладости, оставшиеся после последнего похода в Хогсмид, делали домашнюю работу, разложив пергаменты прямо на коленях, или готовились к экзаменам, обложившись учебниками и старыми конспектами. В одном из коридоров они наткнулись на Римуса и Эмму, но они были так увлечены друг другом, что даже не заметили друзей. Выручай-Комната приветливо распахнула двери, встречая их привычным уютом. Джеймс тут же устало повалился в кресло, поймал взгляд Лили и тут же улыбнулся как всегда уверенно и чуточку нахально. – Спасибо, – Лили стянула с волос резинку, и тяжелая рыжая волна упала на плечи. Джеймс расправил плечи. – За что? – хрипловато спросил он. Яркий свет стал медленно угасать, сменяясь на густой интимный полумрак. Откуда-то все еще пахло травой и лесными цветами. Лили, стоя в нескольких шагах от Поттера, взялась за край своего джемпера, медленно стянула, оставаясь в белом тонком бюстгальтере, а щеки тут же покраснели. Джеймс смотрел на нее заинтересовано и так горячо, что по позвоночнику тут же побежали мурашки. Она подошла ближе, погладила Поттера по щекам, наклонилась, целуя ласково и благодарно, потянулась к вороту его рубашки, расстегивая первую пуговицу, но тут крепкие руки легли на талию и властно притянули девушку к себе, припадая губами к шее, плечам и груди. Джеймс торопился, стягивая с нее одежду и раздеваясь сам, а Лили пылала под таким упрямым напором, прижимаясь грудью к его груди. Сквозь гул в ушах она слышала торопливый сбивчивый стук двух сердец. А для всего остального был завтрашний день.