Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

Лили спустилась с террасы и из головы Джеймса вылетели все прочие мысли. Даже лучше, чем он представлял… Джеймс разглядывал её беззастенчиво. А как еще он должен себя вести, если Лили сняла с себя всю одежду! Она уже улыбалась привычно: искренне и солнечно. Девушка обняла его, легко касаясь губ.

– Пойдем? – она стала медленно заходить в море. Джеймс торопливо стянул майку и с разбега нырнул в воду.

Утренние волны сменились штилем. Лили плеснула Джеймсу в лицо горсть воды, он не остался в долгу. Крича друг на друга, поднимая целые фонтаны брызг и дурачась, они распугали всех птиц, которые с возмущенными криками вспорхнули с берега и деревьев. Ласковое теплое море укачивало на легких волнах, в лучах солнца казалось почти лазурным и только далеко на горизонте темнело синевой. Лили легла животом прямо на горячий песок и, щурясь, стала следить за Джеймсом, который быстро удалялся от берега, делая широкие взмахи руками. Он плыл быстро и легко, Лили скоро почти перестала различать его голову над волнами и забеспокоилась. Поныряв у скал, Поттер стал возвращаться с такой же скоростью, словно ничуть не устал. А сама Лили прикрыла отяжелевшие веки, проваливаясь в легкую полудрему. Но уже через десять минут, мокрый и холодный Джеймс выбрался на берег, отфыркиваясь от соленой воды. Он крепко обнял её, пытаясь согреться. Лили вдруг охватил сильный, безотчетный страх, предсказания вновь всплыли в голове, и она судорожно прижалась к широкому плечу щекой, запуская пальцы в его растрепанные волосы. Пока Джеймс был рядом, она ничего не боялась, только бы он продолжал целовать её, только бы его сердце стучало под её ладонью.

– Ты меня задушишь,– улыбнулся Джеймс, но Лили обхватила шею парня еще сильнее. – Что, Лили? – Джеймсу не понравилось то смятение, которое скрывалось в глубине зеленых глаз, и он ласково приподнял подбородок девушки большим пальцем. – Я такая счастливая, Джим. Мне кажется, что счастливее просто быть невозможно. – Глупости, – Джеймс прижался к её лбу своим. – У нас все счастье впереди. Я тебе обещаю. – И ты всегда-всегда будешь со мной, правда? – Лили быстро и часто целовала его щеки. – И все у нас будет хорошо… И мы никогда не умрем, да? Никогда прежде Джеймс не испытывал ничего подобного. Его охватило жгучее желание уберечь любимую женщину от всех бед, тревог и опасений, сейчас он казался себе таким сильным, таким мужественным и очень взрослым. Он бы и мир перевернул, если бы ей вдруг захотелось… – Конечно, Лили. Всегда. Мы будем всегда, – он уверенно улыбнулся, притягивая Лили поближе. – Я на все готов ради тебя, – прошептал он уже Лили в ухо. Они сидели и молчали, а Джеймсу казалось, что сейчас происходит самая правильная вещь на свете. Только двое. И больше никто не нужен… Потом, взявшись за руки, они брели по краю прибоя босиком. Лили собирала ракушки и надевала их на длинную нитку, пока не получилось длинное ожерелье, которое она, смеясь, нацепила Джеймсу на шею.

Над морем опускался закат. Огромное золотисто-багряное солнце медленно тонуло в воде, отбрасывая на волны длинные нежно-оранжевые блики. Алые облака плыли совсем низко, нависая над скалами и смешивая краски на горизонте. Они еще раз искупались, посидели на террасе, наблюдая за тем, как последний краешек солнца опускается в воду и гаснет. Вернувшись в дом, Лили пошла к кухне, но Джеймс решительно встал в дверях.

– Нет, сегодня ужин за мной, – он загадочно улыбнулся. – Ты умеешь готовить? – Лили удивленно приподняла брови. – Лучшие повара, между прочим, мужчины, – напомнил Поттер. – И не забывай, какой я талантливый! – он самоуверенно вздернул подбородок и закрыл дверь. Джеймс рылся в шкафах в поисках скатерти, размышляя о том, что он впервые оставил Римуса в полнолуние.

Правда, Лунатик сам на этом настоял. Он всегда все понимал, поэтому только похлопал Джеймса по плечу и пожелал хорошо провести время. А вот Бродяга косился на лучшего друга с явным неодобрением, считая, что нельзя менять все их многолетние традиции на девчонку. Джеймс прислушался к шагам Лили за стеной. Но ведь она не «просто девчонка», она особенная… Вспомнив о Лили, Джеймс улыбнулся сам того не заметив. Как же Сириус не поймет! Лили нельзя привести в мальчишескую спальню на пару часов, пока все разбрелись по своим делам, она заслуживает только самого лучшего, такой первой ночи, о которой мечтают, которую потом долго помнят… Джеймс не хотел её торопить и уже пообещал себе, что сегодня она все будет решать сама.

Тем временем Лили снова надела полюбившееся платье, подколола волосы и провела по губам нежно-розовой помадой. Отражение в зеркале нашептывало, что она красива, юна, желанна… Как же хотелось ловить его восхищенные взгляды! Мама Джеймса, наверное, любила читать, потому что полки в спальне были заставлены книгами. Лили провела пальцем по корешкам, узнавая несколько женских романов, популярных у волшебниц-домохозяек, медицинские справочники и травники, несколько томиков Джека Лондона и сонеты Шекспира. Взяла с полки толстый альбом, присела на край кровати и перевернула первую страницу. Фотографии были старыми. В молодой паре легко угадывались родители Джеймса – вот мистер Поттер со школьным аттестатом, а вдалеке за его спиной одна из башен Хогвартса. Молодая пара вальсирует посреди огромного зала, а вот и свадебные снимки. Какой же Дорея была красивой в юности! Веселые пикники, мистер Поттер с метлой, он же в министерской мантии, миссис Поттер в саду… Вот и Джеймс! Лили рассмеялась. Крошечный мальчик морщил нос и барахтался среди пеленок. Вот маленький Поттер уже делает свои первые шаги, здесь ловит за хвост кошку… – Так и знал, что мама не выкинула эту дурацкую фотографию, – раздался голос из-за плеча. Лили вздрогнула от неожиданности – она не слышала как Джеймс вошел. – Не вижу ничего дурацкого, – Лили потянула альбом к себе. – Ты такой милый здесь… -Я здесь голый. И в чепчике. Еще бы бантик нацепили, – Джеймс усмехнулся. – Ладно, – он наклонился, поцеловав её руку. – Позвольте пригласить вас на ужин, моя королева, – Джеймс с трудом сдерживал смех. Он толкнул перед Лили стеклянную дверь и они снова оказались на террасе. Небольшой столик, покрытый белой скатертью, был накрыт на двоих. Мягко мерцали свечи, ярким пятном алела роза в бокале, на тарелках лежало что-то экзотическое, но с виду очень вкусное. Джеймс отодвинул стул, помогая девушке сесть.

На дом медленно опускалась теплая южная ночь. Смолкли звуки, воздух наполнился ароматами соли и цветов, в саду погасли огни. Джеймс с легким хлопком открыл бутылку вина и наполнил бокал, протягивая его девушке. У нее дрожали пальцы, поэтому Лили торопливо приняла бокал, пригубив вино.

– Спасибо, Джеймс. Для меня никто и никогда не делал ничего подобного, – тихо призналась Лили. Он только улыбнулся, отсалютировал бокалом и придвинул ближе к Лили тарелку с фруктами. Разговор получался скомканным, они оба, сами на зная почему, нервничали, казалось, что все фразы и шутки лишние, что сейчас стоит говорить совсем о другом… Лили встала, облокотилась на край террасы, устремив взгляд на ночное море. Прибой с шумом набегал на песок, огромный шар луны, повисший в самом центре неба, отбрасывал на воду длинную серебристую дорожку. Воздух был до краев наполнен ароматом жасмина. Некоторые ветки легли на перила, и Лили смахнула с цветов капли росы. – Ещё вина? – немного хрипло спросил Джеймс, встав рядом. Лили вертела в руках веточку жасмина, не решаясь посмотреть на Джеймса. – Я и так пьяная, – голова кружилась, вот только не вино было тому виной.

Джеймс медленно протянул руку и, едва касаясь, провел пальцами по краю лопаток. Лили, наконец, повернулась к нему. Джеймс любовался дорогим лицом, чувствуя, что тоже пьянеет. Хотелось запомнить каждую черточку, каждый взмах ресниц, каждую светлую улыбку. Высоко над их головами алмазной крошкой рассыпались созвездия. Зеленые глаза Лили сияли гораздо ярче любой из звезд. Она была такой красивой, такой необыкновенной, что хотелось даже ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что все это не сон.

– Тогда были такие же звезды, – тихо сказал Джеймс, вытаскивая заколку и позволяя её волосам свободно падать на плечи. – И я также не решался тебя поцеловать. Еще несколько секунд они молчали, а затем Лили поцеловала его сама. Так, как никогда не целовала прежде. Ей хотелось вложить в поцелуй всю нежность и всю горячность своих чувств. Джеймс осторожно, как будто спрашивая разрешения, притянул девушку ближе. Светло-карие и пронзительно–зеленые глаза встретились. И во всем огромном мире остались только двое. Пальцы Джеймса опять заскользили по лопаткам и талии. Он посмотрел на нее, и Лили поняла, что он сейчас скажет. Губы Джеймса дрогнули, но Лили его опередила: – Я люблю тебя, Джеймс. Слова, которые люди говорили с сотворения мира, так по-особенному прозвучали для него. Он погладил Лили по щеке, потянул узел на её шее, и платье упало вниз. Лили так естественно обняла его, и Джеймс подхватил девушку на руки, крепко прижимаясь к губам. Льняные простыни приятно холодили спину. Балконная дверь осталась распахнутой, и через неё лился лунный свет. Лили была восхитительно воздушной, почти неземной в его отражении – впалые ключицы, веснушки на плечах, изогнутая талия и вздымающаяся грудь. Аромат ландыша от рыжих спутанных волос смешался с запахом цветущего жасмина, исходящим от мягких ладоней. Хотелось целовать её всю – шею, спину, живот, гладить ребра, бедра, колени, шептать ласковый бред в уши… Пальцы Лили расстегивали пуговицы на его рубашке, и Джеймс впервые прижался всем телом к гладкой обнаженной коже, захлебнувшись в собственных эмоциях. Он тянул время, позволяя Лили привыкнуть к своим рукам, которые теперь были везде, касаясь самых нежных мест, он читал изгибы рук и ног как книгу, стараясь узнать всю Лили до конца. Она стала жадно отвечать на поцелуи, погружаясь с головой в сладкий дурман. В висках бешено стучало, сердце рвалось из груди, а в животе тонкой змейкой расплывалось жгучее тепло. – Я люблю тебя, Лили, – выдохнул Джеймс ей в губы, прежде чем начать. Мир замер всего на секунду, чтобы потом расцвести с новой силой. Она никогда не думала, что можно так растворяться в другом человеке, быть настолько едиными, задыхаясь от любви и страсти. Хотелось не слышать и не видеть, только чувствовать. И только бы эта ночь никогда не заканчивалась… Воздуха, воздуха…

Автор вернулся!

====== Глава тридцать третья. Поттеры ======

Моя семья – это моя сила и моя слабость. Айшвария Рай

Годрикову Лощину замело снегом. Деревушка располагалась в низине, среди пологих, покрытых мелкой порослью холмов. Рождество здесь давно вступило в свою силу: витрины магазинов подмигивали яркими огнями, компании детей распевали рождественские гимны, цветные лампочки украшали елки и вечнозеленые изгороди, а в свете тяжелых кованых фонарей кружились резные белые хлопья. Посреди пустой улицы внезапно появились две фигуры. Парень держал в руках сразу два чемодана, а на его шею был небрежно намотан желто-красный шарф. Девушка зябко куталась в теплую черную мантию и терла замерзшие ладони. Они, оглядевшись по сторонам, поторопились свернуть в проулок.

– Вот мы и дома, – Джеймс указал на двухэтажный особняк из светло-серого камня. Картинка, открывшаяся их взгляду, напоминала старую рождественскую открытку. Вдоль аккуратно расчищенной дорожки высились пушистые сугробы, из окон на них падали пятна оранжевого света, кто-то обмотал зелеными и красными гирляндами развесистое дерево во дворе и широкое крыльцо, а над трубой поднимался легкий дымок.

– Папа всегда трансгрессирует на соседнюю улицу, – рассказывал Джеймс, толкая калитку и пыхтя под тяжестью вещей. – Ему нравится проходить пару сотен метров и издалека видеть горящие окна. Это значит, что дома его ждут. На двери висел венок из остролиста, Джеймс изловчился и толкнул дверь плечом. Они шагнули в небольшую прихожую, и в лицо ударило домашнее тепло, ароматы корицы и свежей выпечки. Джеймс поставил чемоданы на пол, повернулся к Лили, но тут к нему на бешеной скорости метнулось маленькое ушастое существо, наряженное в старый свитер для квиддича. Эльф крепко обхватил ручонками ногу Джеймса и восторженно заверещал: – Молодой хозяин вернулся!!! Джеймс стряхнул эльфа со своей штанины, наклонился и небрежно потрепал его по голове. – Привет, Вилли. Огромные глаза эльфа тут же наполнились слезами восторга.

– Это моя подруга, её зовут Лили, – представил Джеймс девушку, и эльф согнулся в низком поклоне.

– Привет, – Лили дружелюбно улыбнулась. – Ты никогда не говорил, что у вас живет домовик, – укорила Лили Джеймса. Поттер отмахнулся: – Он мамин. В их семье была чудесная традиция: в одиннадцатилетнем возрасте тебе дарили вот такое ушастое недоразумение. Когда мама вышла замуж, то забрала Вилли с собой. Папа сначала ворчал, а потом смирился. Он считает, что волшебникам пора отказаться от труда домовиков, папе это напоминает… – ...рабовладельческий строй, – закончил за Джеймса мужской баритон. Мистер Поттер стоял в прихожей и обнимал жену за плечи. Теперь, когда отец и сын находились рядом, их сходство особенно бросалось в глаза: торчащие волосы, лучистые карие глаза, Поттер еще летом был с ним одного роста, а сейчас возвышался на пару сантиметров. Карлус Поттер облачился в темно-бордовый свитер с золотистым львом. Лили усмехнулась – бывших гриффиндорцев не бывает. Лили поймала на себе пристальный изучающий взгляд миссис Поттер. На миг Лили растерялась, но тут Дорея тепло улыбнулась, и точно такая же улыбка появилась на губах Джеймса. – Мамочка, – он порывисто обнял её, подставляя щеку под поцелуй и целуя в ответ. Глаза миссис Поттер растроганно заблестели. С отцом Джеймс обменялся крепким рукопожатием, а потом обернулся на Лили, которая продолжала смущенно мяться у двери. – Мам, пап, а вот и моя Лили, – Джеймс подтолкнул девушку к родителям.

«Моя Лили», – сердце пропустило удар.

– Здравствуйте, – Лили порозовела, сделав шаг вперед. – О, Мерлин, сбылись наши мечты! Дорогая, вот мы и познакомились с несравненной Лили Эванс, – Карлус Поттер весело подмигнул жене. – А у моего сына великолепный вкус, вы красавица! – восхитился он, смутив Лили окончательно.

Маму Джеймса она боялась больше. Может, потому что именно матерям редко нравятся те девушки, которых сыновья приводят домой. А еще в матери Джеймса было очень много от Блэков: горделивая осанка, высоко поднятая голова, неподражаемое умение держать себя…

– Очень рада, Лили, – Дорея обняла её все с той же мягкой улыбкой. – Джеймс много о тебе рассказывал. – И не один год подряд, – с усмешкой добавил мистер Поттер. – Что же мы держим гостью в прихожей, проходите в гостиную! – мужчина приветственно махнул рукой. – Сейчас будем ужинать, вы наверняка голодные и замерзли… Я сделаю нам всем чай.. – Вилли, отнеси наши вещи наверх, – бросил Джеймс эльфу, который продолжал топтаться рядом, украдкой держась за край брюк юноши. Тот с готовностью схватил чемоданы и с легким хлопком исчез. Лили моментально попала под очарование дома Поттеров. Она ожидала увидеть что-то вроде дворца английской королевы, по мнению Лили, именно в таких домах проживали благороднейшие и чистокровные семейства. Тем более девушка как-то читала, что Поттеры – один из самых древних чистокровных родов, весьма влиятельны и богаты. Но здесь все дышало домашним теплом и уютом. Жарко пылал камин, на креслах и диванах высились мягкие вышитые подушки, на резном столике из светлого дерева стояли живые цветы, большие окна украшали золотистые портьеры. На небольшой пушистой елке покачивались стеклянные шары, а на полу сверкала цветными обертками целая гора подарков, большинство которых, судя по всему, предназначалось для любимого сына. Родители Джеймса оказались милейшими людьми. Последние опасения Лили, что они вряд ли обрадуются, узнав, что сын встречается с маглорожденной, таяли с каждой минутой. Карлус Поттер не переставая шутил, вспоминал семейные легенды и традиции, задавал вопросы о Хогвартсе, об учителях и Хагриде. Дорея его поддерживала, только она больше интересовалась самим Джеймсом, его успехами, напомнила о предстоящих экзаменах (Поттер при этих словах сморщился) и взяла с Лили обещание, что она не позволит Джеймсу сачковать.

Чай Вилли подал в гостиную, когда все четверо расселись у камина. Он же по просьбе миссис Поттер поставил пластинку, и комнату заполнили звуки традиционных рождественских песен. Одну из них Поттеры даже спели вместе, а Джеймс дергал Лили за рукав, заставляя её присоединиться.

– А почему Сириус не приехал? Мы по нему скучаем, – в голосе миссис Поттер послышалось огорчение. Лили понимала, что Сириус не приехал из-за неё. Перемирие, объявленное во время дня рождения, оказалось временным. Она Сириусу не нравилась. Блэк даже не считал нужным особо это скрывать, особенно от самой Лили. Чего только стоит та выходка, когда он зажал её в углу! А все эти колючие фразочки вслед… Меньше всего Лили хотелось стать причиной ссоры двух лучших друзей. – Сириус решил показать свой «прекрасный», – выделил Джеймс, – характер и заупрямился. Не волнуйся за Блэка, он найдет с кем провести рождественскую ночь, – чуть хмуро добавил Джеймс. – А мы его ничем не обидели? – забеспокоилась миссис Поттер. – Все в порядке, мам, – Джеймс отмахнулся. – Сириус заглянет через пару дней. Проголодается и тут же заявится. Ты же знаешь, он обожает приезжать сюда и съедать все самое вкусное, пока я сплю…

Они вчетвером дружно рассмеялись.

– Миссис Поттер, ваш сын великолепно готовит, – Лили решила сделать Джеймсу комплимент.

Мистер и миссис Поттер обменялись удивленными взглядами.

– Джеймс готовит?! – мистер Поттер подскочил на месте. – Да он даже бутерброд себе сделать не может! – Сын весь в тебя, – миссис Поттер рассмеялась. – Представляешь, Лили, Карлус однажды решил произвести на меня впечатление. Он заказал еду из магловского ресторана и заявил, что это его кулинарное творение. Я была в восторге, что у меня такой талантливый муж, пока не нашла чек… Джеймс в этом моменте подавился пирогом и сделал вид, что его очень интересует картина на стене. Лили хихикнула и выразительно посмотрела на Джеймса. Тот признаваться не собирался, только невозмутимо передернул плечами, долил себе апельсинового сока и потянулся за конфетой. – Кстати, Лили, ты прекрасно влияешь на поведение Джеймса. Исключительно в лучшую сторону. В этом году нам пришло всего четыре письма от МакГонагалл, вместо привычных пятидесяти. Последнее, правда, было великолепно, на мой взгляд. «Пойман за занятием, порочащим стены школы». Или как там было, написано, ты не помнишь, Дори? – мистер Поттер здорово развлекался, глядя на лица Джеймса и Лили. – Так вот, я как-то подсчитал, за семь лет мы получили двести двенадцать конвертов с подробнейшим описанием всех преступлений… Больше всего я боялся, что учителям надоест терпеть этого оболтуса и его выставят из Хогвартса. Какой позор на мои седины! – Вот только не надо сейчас наговаривать на меня, папа, – Джеймс сложил руки на груди, весело поглядывая на отца. – Между прочим, среди этих писем, всегда было немало вполне доброжелательных, в которых МакГонагалл хвалила мои исключительные способности в трансфигурации и потрясающее умение ловить снитч перед носом у соперника… – Да, кажется, припоминаю, такое было однажды. – Эй, а как же прошлый год, – заспорил Джеймс. – В прошлом году я…

Препираясь друг с другом, они вступили в горячую шутливую перепалку.

– Не обращай внимания, Лили, – миссис Поттер покачала головой. – Они ведут так себя практически всегда, по крайней мере, с тех пор, когда Джеймс научился более или менее связно говорить. Расскажи лучше о себе. Чем занимаются твои родители? Было спокойно и легко говорить о том, что папа недавно получил повышение и теперь заведует всем отделением хирургии, что он копит материалы, собираясь защищать ученую степень по медицине, а мама, в этой же клинике, организовала благотворительный детский фонд, который уже помог спасти несколько жизней. Упомянула Лили и о том, что её старшая сестра выходит замуж, и со смехом вспомнила как всю семью много лет назад пугала стихийная магия. Дорея внимательно слушала, улыбалась, иногда задавала вопросы о маглах, а потом стала вспоминать случаи из детства сына. В Хогвартсе Джеймс всегда был на виду. Там он был уверен в себе, задирал нос, командовал не только на площадке для квиддича, но и в гриффиндорской гостиной, уже давно заслужив почетное право называться главным балагуром и всеобщим любимчиком. А здесь, рядом с родителями, Джеймс сразу казался младше, спокойнее, внимательнее, становясь любящим и любимым сыном. Он знал наверняка, что о нем позаботятся, защитят, помогут и направят на верный путь. Сейчас, споря с отцом, Джеймс размахивал руками, горячился, что-то старался ему доказать, а когда аргументы заканчивались, то Поттер тут же начинал обиженно хмуриться. – Мама! – воскликнул Джеймс. – Папа считает меня несерьезным и утверждает, что я задаюсь. А это не так! Скажи ему, что я хороший! Лили не смогла сдержать улыбку. Джеймс смотрел на мать невинно-детским взглядом, кто бы мог подумать, что Поттер вообще способен так смотреть! – Не просто хороший, самый лучший, – миссис Поттер подошла к сыну, потрепав по волосам. Джеймс просиял и расправил плечи. Как же все-таки он любит быть на виду, любит, чтобы его хвалили и ценили! У кресла, в котором сидел Джеймс, стоял Вилли, преданно и восторженно смотрел на Поттера, стараясь не пропустить ни слова из его беспечной болтовни. Когда тарелка сладостей перед Джеймсом пустела, домовик бегал на кухню и постоянно подкладывал то печенье, то кусок пудинга, то очередную шоколадную лягушку. – Когда он так на меня пялится, то сразу становится похож на Хвоста, правда? – обратился Джеймс к Лили, указывая на эльфа. – Может мы сменим тебе имя, Вилли? – Джеймс схватил домовика за ворот свитера и развернул к себе. – Просто одно лицо… – задумчиво протянул он. Эльф согласно закивал, приободренный таким вниманием к себе. – Джеймс, ты его сейчас задушишь, перестань! – чуть повысила голос миссис Поттер. – В детстве вы играли вместе, а теперь ты его обижаешь!

– А я хотел братишку или сестренку, – сварливо напомнил Джеймс.

Он поставил необыкновенно счастливого Вилли на пол, мама Джеймса рассмеялась и тут же припомнила историю о том, как пятилетний Джеймс пристал в Косом Переулке к волшебнице с коляской, стараясь выяснить, где она купила себе ребенка и сколько он стоит. Перебить маму Джеймсу не удалось, и он взял со стола «Ежедневный Пророк», отгораживаясь газетой от хохочущей троицы. С первой полосы на него смотрел заместитель главы магического правопорядка, который что-то вещал со сцены, размахивая руками.

– Надо же, какой титул ему выдумали газетчики! «Тот-Кого-Нельзя-Называть пытается дискредитировать Министество», – Джеймс с отвращением отшвырнул газету в сторону. – Мы что, теперь будем бояться называть его имя? Карлус кивнул, одобряя реакцию сына. Он отодвинул в сторону чашку.

– Кстати, на днях я имел с Волан-де-Мортом очень милую беседу, – начал мистер Поттер.

– Карлус! – Дорея резко подскочила, сердито сверкая глазами. – Я же тебя просила! Мистер Поттер виновато опустил голову, но было уже поздно. Джеймс напрягся и теперь не сводил встревоженного взгляда с отца. – В смысле? Что ты имеешь в виду, папа? – Джеймс встал напротив отца. – Я хочу знать, – потребовал он, складывая руки на груди

Мистер Поттер переглянулся с женой, вздохнул и начал скупо и неохотно рассказывать:

– Несколько дней назад был срочный вызов: мы получили информацию, что готовится нападение на один из филиалов Гринготса в Шеффилде, по слухам там хранятся труды Николаса Фламеля. Мой отряд отправили как подкрепление, когда Пожиратели Смерти попытались взять банк штурмом. Ими руководил сам Волан-де-Морт, видимо, он хотел убедиться в подлинности рукописей на месте. Мы сразу не поняли, что это он, поэтому я взял двух своих стажеров и побежал наперерез. Мальчишек моих он сразу… – Карлус потер глаза, – одного оглушил, а второго какой-то гадостью, до сих пор в Мунго… – мистер Поттер замолчал, но Джеймс продолжал стоять и ждать подробностей, нервно дергая пуговицу на рубашке. – Он когда маску снял, только тогда я понял, кто передо мной. Сразу назвал меня по имени, думаю, среди наших появился двойной агент, который сливает информацию о группах быстрого реагирования. Так вот наш Лорд оказал мне честь: звал к себе, соблазнял сказочными богатствами, необыкновенными перспективами, спросил, знаю ли я, что мой сын состоит в близких отношениях с гряз… хм… маглорожденными. А когда я отказался от такого щедрого предложения, то он… – Хватит! – миссис Поттер резко оборвала мужа. – Джеймс, это информация не для твоих ушей! – она положила руки на плечи сына. Лили сжалась в кресле, понимая, что сейчас может стать лишней, оказавшись в самом центре назревающей семейной ссоры. – Я уже не ребенок, мама! – Джеймс легко вырвался и сердито посмотрел на родителей. – Пап, он тебе угрожал? – Поттер сжал кулаки, бледнея от злости. – Угрожал?

– Да, но не переживай, сынок, будь он хоть трижды Темный Лорд, я…

И тут миссис Поттер размахнулась и хлопнула ладонью по столу так, что чашки зазвенели. Домовик испуганно прижал уши к голове. В гостиной повисла тишина, только из граммофона по-прежнему доносился рождественский вальс. Джеймс исподлобья косился на мать, упрямо сжав губы.

– Не ребенок, но и не взрослый! Ты даже школу не закончил. Немедленно сядь и успокойся! – в голосе миссис Поттер зазвенела сталь. Сразу стало понятно, что Поттеры умеют сына не только баловать, но и воспитывать. Джеймс не стал спорить, хотя ему явно этого очень хотелось. Он медленно сел и взъерошил волосы. – Сегодня Рождество! Не обязательно говорить об этой проклятой войне! – миссис Поттер переводила суровый взгляд с мужа на сына. – И у нас гостья, – уже гораздо мягче добавила она, улыбнувшись Лили. «Have yourself a merry little Christmas», – напевала Джуди Гарленд, обещая, что все проблемы непременно останутся позади. Джеймс выстукивал пальцами мотив на подлокотнике, а на лбу Карлуса Поттера разгладились морщины. – Принеси-ка нам хорошего французского вина, Вилли, – Карлус Поттер ударил в ладоши. – Ты права, милая, сегодня праздник, не будем о плохом! Давайте веселиться! – он взмахнул палочкой, и музыка стала громче. – Мне кажется пришло время открывать подарки! Я первый! Джеймс, моментально забыв, что он уже очень взрослый и самостоятельный, возмущенно замахал руками: – Пап, первым открывать подарок мое почетное право! Вы и так без меня елку нарядили! – он, чуть не сбив с ног Вилли с подносом, перепрыгнул через ноги отца и с хрустом сорвал упаковку с самой большой коробки.

Потом они пили вино, снова очень много смеялись, через час вышли во двор запускать фейерверки и играть в снежки. Вернее играли Джеймс, Лили и мистер Поттер, Дорея наотрез отказалась, не смотря на то, что муж высыпал ей на голову целый сугроб. После снежной битвы они втроем долго вытряхивали снег из одежды, а мама Джеймса добродушно ворчала, накладывала на них согревающие чары и отпаивала горячим шоколадом. Но больше всего Лили запомнилось как они танцевали с Джеймсом у камина, а Джеймс украдкой целовал её в шею, когда мистер и миссис Поттер отворачивались или уходили.

Далеко за полночь миссис Поттер проводила Лили в гостевую спальню на втором этаже. Она задвинула шторы, включила ночник, заботливо отвернула одеяло и быстрыми движениями взбила подушки. – Ванная в конце коридора, можешь брать там все, что захочешь, в шкафу есть чистые полотенца и халат. Доброй ночи! – улыбнулась она, обняв Лили.

Миссис Поттер ушла, а Лили подошла к окну и залюбовалась деревьями, усыпанными серебристым снегом. Как же здесь здорово! И какие у Джеймса замечательные родители! Редко встретишь таких открытых, добрых и искренних людей. Эванс казалось, что она не в первый раз отмечает Рождество в этом доме, давно знает и любит старших Поттеров. Лили устало прикрыла веки и зевнула. Дорея права: нужно спать…

– Лили, – Джеймс стоял на пороге в расстегнутой рубашке. – Ты еще не легла? Пошли, покажу тебе свою берлогу. Лили вошла в комнату напротив. То, что здесь живет именно Джеймс, кричало от каждого предмета. Над дверным косяком был прибит турник, над кроватью висел огромный гриффиндорский стяг, стены, выкрашенные в светло-золотистый цвет, пестрели квиддичными плакатами, газетными вырезками о любимых командах, почетное место занимала эмблема британско-ирландской лиги. На потолок Джеймс налепил волшебные звезды, сияющие в темноте не хуже настоящих, в самом центре парил светильник, напоминающий по форме гигантский снитч. В углу стояла потрепанная метла – Лили вспомнила, что в этом году Джеймс привез в Хогвартс новую. Многочисленные полки были завалены сувенирами из «Зонко», какими-то коробками, спортивными журналами, книгами разной степени потрепанности, на гвозде висел магловский морской бинокль, а рядом какой-то магический оберег. Шкаф для одежды, кресло, письменный стол и доска с фотографиями над ним: Джеймс с родителями на море, Джеймс с мамой на фоне Эйфелевой башни, Джеймс и Сириус на метлах, Джеймс, Питер, Сириус и Люпин, плакат с оленем и собакой, половина Гриффиндора, сфотографированная во время вечеринки по поводу прошлогоднего Хэллоуина… Сердце екнуло. На одной из фотографий была она, сидящая в библиотке, вот только где и когда сделано это фото, Эванс не помнила. – Как тебе? – Джеймс завалился на кровать и похлопал ладонью по клетчатому покрывалу. – Комната очень похожа на тебя, – рассмеялась Лили, присаживаясь на край постели. -Значит тебе нравится, – усмехнулся Джеймс. Лили хотела спросить что-то еще, но Поттер притянул её к себе и опрокинул на спину. Она попыталась вывернуться, но Джеймс давил на неё всем весом и целовал.

– Здесь же твои родители, – привела Лили весомый аргумент, когда он на миг оставил её губы.

– Они сюда не заходят, – беспечно фыркнул Джеймс, забираясь ладонями под блузку девушки. Он пощекотал Лили, а она, абсолютно не переносившая подобных издевательств, начала хохотать и извиваться под ним, все еще предпринимая тщетные попытки вырваться. Но Джеймс только больше разгорячился, его дыхание стало учащенным, он задирал блузку все выше, Лили вздрогнула, почувствовав теплые губы на шее. Джеймс сбросил свою рубашку с плеч, стал расстегивать пуговицы на кофточке Лили, и тут в воздухе раздался хлопок. Джеймс и Лили, испуганно дернувшись от неожиданности, отскочили друг от друга. – Хозяин не хотел бы молока перед сном? – Вилли стоял посреди комнаты с огромной кружкой. Он моргал большими глазами, недоуменно смотря на злющего и растрепанного Поттера. – Что тебе нужно?! – рассердился Джеймс. – Не смей заходить в мою комнату без стука!