Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Питер не умел вести себя с девушками, а рядом с Марлин терялся так, что начинал заикаться и забывать слова. Очень хотелось принять какую-нибудь небрежную, но эффектную позу, смотреть на МакКиннон немного снисходительно, взять и запросто обнять ее за плечи, может быть сделать какой-нибудь комплимент… Но, наверное, со всеми этими умениями нужно было родиться, Хвосту же оставалось только таращиться на Марлин с глупым щенячьим восторгом и улыбаться так широко, что начинали болеть скулы.

Когда Питер вернулся с шарфом, Марлин уже справилась с волосами, стянув их в высокий хвост на макушке. Ветер усилился, теперь он сгибал верхушки деревьев, старая береза угрожающе заскрипела, солнце спряталось за тучей, стало холодно и темно.

– Питер, бежим! – крикнула Марлин, торопливо сунув книгу в сумку. – Быстрее!

Начинался ураган. Со всех сторон, прикрываясь от летящей листвы и мелких веток ладонями, к замку торопились студенты. Вспышка молнии на миг озарила все вокруг, а затем, сотрясая землю, раскатисто грянул гром.

Идея пришла в голову Питера неожиданно.

– Хочешь, покажу кое-что? – он, замирая от собственной смелости, придержал Марлин за рукав и осторожно потянул за руку, смыкая пальцы вокруг запястья. Питер повел девушку по коридорам, ведущим к Северной башне. Астрономию Марлин, как Питер уже успел узнать, не посещала, поэтому вряд ли была в этой части замка. Преодолев все ступени и запыхавшись, они вышли на большую открытую площадку – отсюда студенты в ясные ночи наблюдали за звездами и планетами. Сейчас площадка была пуста. Марлин немного удивленно приподняла брови, подошла к краю, облокотилась на кованый парапет и ахнула. Тяжелые, налитые влагой тучи закрыли собой почти все небо и сейчас стремительно наступали на замок. Пугающая черно-синяя громада нависала над Запретным лесом, почти касалась вершин холмов и стелилась над озером. Вдалеке были различимы длинные дождевые полосы: непогода бушевала уже где-то в окрестностях Хогсмида, а Хогвартс звенел стеклами, иногда слышались хлопки закрываемых окон и чьи-то возбужденные голоса. Молнии входили в землю раскаленными до бела ломаными линиями, все гремело и стонало, страшно выл ветер, деревья пригибались к земле и трещали. А затем хлынул первый весенний ливень. Торжествуя и буйствуя, он безжалостно сек траву и крыши мощными водяными струями, стучал по стенам, бил по поверхности Черного озера с такой силой, что оно казалось кипящим. Капли суетились, толкались, падали на землю, превращаясь в журчащие ручьи и лужи, звенели и пели. Промытая водой листва сияла, воздуха было столько, что кружилась голова, а все вокруг жадно впитывало живительную влагу. Марлин подставила ладони под дождь и рассмеялась от радости, а Питер рассмеялся в ответ. Как Сириус мог не хотеть быть с ней? Или предпочесть Марлин кого-нибудь другого? Питер был уверен, что никогда не сможет этого понять. Блэк ее не заслуживал. Она не должна была думать о нем, переживать из-за него, а уж тем более плакать. Никаких особых иллюзий Петтигрю не строил – такого как он Марлин точно не выберет, но надежда все равно жила где-то в глубине души, пусть Питер и боялся себе в этом признаться. Он переживал свою влюбленность со всеми «прелестями»: бессонными ночами, ревностью, усиленным сердцебиением, внутренними метаниями и желанием видеть предмет своего обожания как можно чаще. Он робел, страдал, раз за разом трусил даже поздороваться с Марлин, и, конечно же, намеревался унести эту тайну с собой в могилу. – Вот и все, – с легким разочарованием протянула Марлин, когда дождь начал стихать. – Смотри! – ее лицо озарилось улыбкой. Из-за туч показался синий клочок, а затем золотистые солнечные лучи засверкали в каждой капле воды, в каждой росинке, пропитали воздух, и над озером выгнулась яркая широкая радуга. – Можно спросить тебя об одной вещи? – Марлин почему-то нервничала. Питер с готовностью кивнул. – Конечно. О чем угодно, – он сделал крохотный шаг, чтобы оказаться к ней поближе. Продолжая находиться мыслями где-то далеко, Марлин застегнула куртку, сложила руки на груди, помолчала еще несколько секунд, прежде чем снова повернуться к Питеру. – Ты, наверное, не должен мне этого рассказывать, вы ведь друзья, – расплывчато начала она. – Но мне, правда, очень нужно знать. Сириус… – Марлин покраснела и поправилась, – Блэк что-нибудь говорил… обо мне… после того как мы… – МакКиннон нахмурилась, но так и не произнесла слова «расстались». А у Питера вырвался досадливый вздох. Конечно, глупо было надеяться, что Марлин вот так просто забудет Сириуса. Как он это делает? Что такого кроме красивого лица есть в нем, почему он так сильно нравится всем девушкам без исключения? Он ведь только смеется над ними, Питер даже не был уверен, что Сириус помнит имена всех, с кем он встречался или спал. Последнее шло обязательно, так Блэк закреплял свои победы. Марлин действительно этого не понимает? Или думает, что с ней будет иначе? Она была такой несчастной, что Питеру стало ее жаль. – Нет, – даже врать не пришлось, – он ничего не говорил. Может быть с Джеймсом… но не со мной. Не расстраивайся, – не выдержал Питер, испугавшись, что Марлин сейчас расплачется. – Он дурак. Марлин грустно улыбнулась. – Это не он дурак, а я идиотка. Ладно, пойдем, холодно, – Марлин поежилась, а затем взяла Питера под локоть. Спускаясь по ступеням, Марлин болтала так весело, словно и не было минуту назад в ее голосе такой тоски и грусти. Питер вспомнил шутку, услышанную пару дней назад от Джеймса, немного путано пересказал ее, но Марлин уловила суть и рассмеялась. Чувствуя себя окрыленным, Петтигрю продолжал сыпать теми остроумными фразочками, которые рождались на языке у Поттера каждый день. Вскоре Марлин хохотала уже искренне, а Хвост поражался тому, что почти не тупит, не делает пауз, не спотыкается… В какой-то момент ему даже показалось, что Марлин бросила на него заинтересованный взгляд, Питер расправил плечи, и тут смех Марлин осекся. На площадке, забравшись с ногами на подоконник, сидел Сириус. Рядом с ним валялась грязная скомканная мантия. По полу полз сизый сигаретный дым. Питер поразился тому, как быстро изменилось лицо Марлин. Ее скулы тут же вспыхнули, заострились, глаза распахнулись, а уголки губ нервно дрогнули. А еще Питер понял, что больше не чувствует ее пальцев на своем локте. Блэк окинул Марлин равнодушно-надменным взглядом и затянулся. – Ты куришь? – вырвалось у Марлин. Сириус усмехнулся. – А я думал, что ты со мной не разговариваешь. Она досадливо поморщилась. – Не разговариваю! – отрезала Марлин, теряя на этой фразе свой боевой запал, потому что после она говорила тихо. – Просто от этой привычки трудно избавиться, да и вредно… Словно в подтверждении ее слов, Сириус закашлялся. – Так вот, оказывается, что мне нужно делать, чтобы ты начала обо мне беспокоиться – навредить себе. А если так? Резко прогнув спину, Сириус сделал вид, что соскальзывает с подоконника вниз. Высота была непугающей, вряд ли больше пяти метров, но этого бы вполне хватило, чтобы пробить себе голову. Испуганно ахнув, Марлин дернулась в сторону окна, но Сириус в последний момент зацепился пальцами за подоконник, выпрямился и рассмеялся. – Ты ненормальный, Блэк! – выкрикнула МакКиннон сердито. Вообще они вели себя так, словно были только вдвоем. Питер перетаптывался на месте, чувствуя себя не в своей тарелке. Блэк и МакКиннон буквально впивались в друг друга горящими глазами, казалось, если бы Питер ушел бы, то они или бы подрались, или бы начали целоваться. – С нормальным тебе было бы скучно, – Блэк затушил окурок и спрыгнул на пол, перекидывая мантию через локоть. – Ладно, вы гуляйте. Я бы составил вам компанию, но ты ведь наверняка все еще меня ненавидишь, поэтому не буду отравлять твой вечер своим присутствием, – он криво улыбнулся Марлин. – Под твою ответственность, Хвост, – впервые Сириус посмотрел на Питера, и у того екнуло в груди. Лениво и неторопливо он пошел вниз по ступеням, уже спустился на целый пролет, а затем оглянулся и позвал: – Марлин… «Не обращай на него внимания, пожалуйста, не надо», – мысленно кричал Питер. Весь вид Марлин говорил о том, что Блэк ее достал, но она все-таки повернулась в его сторону. – Тебе очень идет, – он указал на ее прическу, а затем, наконец, ушел. Сначала Марлин держалась, но затем ее губы задрожали. Она села на место Сириуса и закрыла лицо ладонями. Пожалуй, это была самая глупая ситуация, в которую Питер когда-либо попадал. Никогда прежде Хвост не казался себе таким никчемным и ни на что не способным. Кажется, она плакала. На самом деле, сейчас был идеальный момент, чтобы совершить настоящий мужской поступок. Например, догнать Блэка и набить ему морду. Потому что он снова вел себя как последняя сволочь. Еще Питер мог обнять Марлин, встряхнуть ее, поцеловать, сказать, что она замечательная, убедить в том, что она заслуживает лучшего парня… Марлин порывисто вздохнула, подняла на Питера красивые грустные глаза и тихо спросила: – Сириус что, с кем-то подрался? Почему она снова говорит о Блэке?! – Не знаю, – Питер пожал плечами. Особенно больно было слышать в ее голосе тревогу и какую-то прямо-таки трогательную заботу о Сириусе. – У него все руки сбиты, не заметил? И он уже несколько дней ходит сам не свой, а еще почти ничего не ест ни за обедом, ни за ужином, – оказывается, Марлин все это замечала. – Питер, он в порядке? У него все хорошо? В ответ Питер только покачал головой. – Не знаю, – тупо повторил он, а затем, встретив ее молящий взгляд, признался. – Правда, не знаю. В гостиную они возвращались в полном молчании. Едва шагнув в дверной проем, Питер услышал взрыв хохота. Он быстро осмотрел свою одежду, чтобы убедиться, что смеются не над ним. Но на него никто не обратил внимания, центром смеющейся компании был Поттер, который рассказывал какую-то очередную сногсшибательную историю. – … а мозгов у него нет, потому что не в ту стену на вокзале вбежал, – закончил Джеймс. – Эй, Хвост, – позвал он. Взглянув на Марлин, которая поднималась по лестнице к девичьим спальням, Питер, махнув рукой, тоже пошел наверх. У него не было ни малейшего желания хохотать над поттеровскими шуточками и изображать безудержное веселье, хотелось забраться в свою постель, отвернуться к стене, размышляя о собственных несчастьях и разочарованиях, вдоволь повздыхать, а затем подремать. В комнате был Блэк. Мрачный и хмурый. Таким он ходил уже неделю, рявкая на каждого, кто спрашивал о причинах такого отвратительного настроения. Бродяга умудрился повздорить даже с Поттером, хотя эти двое всегда демонстрировали исключительное взаимопонимание, особенно когда появлялись секреты, которыми они не считали нужным делиться ни с Питером, ни с Римусом. Поймав недобрый взгляд, Питер сразу же попятился, попытался бочком проскользнуть в ванную комнату, но Сириус уже задал вопрос. – У тебя новый лучший друг? – съязвил Блэк. – Вернее, подруга… Покраснев, Хвост затряс головой. – Мы просто так… болтали о всяком, – он всегда боялся смотреть Сириусу в глаза, поэтому опустил голову. Он слышал тяжелые шаги Блэка, кажется, он отошел к окну, потом снова вернулся. – Болтай. Только не ляпни лишнего, понял? – Блэк хлопнул Питера по плечу. – Лучше расскажи, какой я замечательный человек. Тогда я даже сделаю вид, что не замечаю, что ты пялишься на ноги моей девушки. Все это Сириус говорил так пренебрежительно и снисходительно, что сердце Питера наполнилось черной злостью. Хотелось сказать Блэку что-то обидное, задеть за живое. – Не знал, что она твоя девушка, – вырвалось у Питера внезапно, и он так испугался, что чуть не прихлопнул свой рот ладонью. Теперь Блэк посмотрел на него так, словно с ним заговорил шкаф или табуретка. Он усмехнулся, скривил губы в усмешке и отбросил челку со лба. – Считай, что у нас сложный период. Но светлое будущее. Поэтому не путайся у меня под ногами. С этими словами Сириус вышел, громко хлопнув дверью. А Питер, выхватив палочку, в отчаянии засадил в стену оглушающим заклинанием, а потом поплелся убирать осыпавшуюся штукатурку и чинить разбитый светильник.

====== Глава пятьдесят вторая. Квиддич ======

Чтобы выигрывать, прежде всего, нужно играть.

Альберт Эйнштейн

Первая майская неделя выдалась по-летнему жаркой. Все окна в Хогвартсе были распахнуты настежь, на подоконники первых этажей ложились пахучие зеленые ветки, яблони и вишни кутались в розовато-белое марево, среди густой травы бурно цвели гиацинты, в лесной тени звенели ландыши, в весеннем шуме сливалось журчание воды, жужжание пчел и птичий свист. Приближалась пора экзаменов, но погода отбивала желание учиться даже у самых стойких студентов. Казалось, что стрелки часов, висящих в кабинете Трансфигурации, движутся особенно медленно, профессор Бинс рассказывает в два раза скучнее, чем обычно, а мадам Спраут и вовсе издевается, загоняя старшекурсников в душные теплицы. На занятиях половина слов учителей пролетала мимо ушей, конспекты заканчивались, едва успев начаться, а пергаменты украшали рисунки и завитушки. Едва услышав звук колокола, ученики, на ходу засовывая учебники в сумки, спешили на берег Черного Озера или во внутренний двор замка, рассаживались на скамейках или прямо на траве и не уходили, пока солнце не начинало клониться к западу. Вместе с сумерками в Хогвартс приходила совсем другая жизнь. Весна затронула каждого, проникла в кровь, все, даже первокурсники, были или влюблены, или же собирались влюбиться. Повсюду: на ступеньках Астрономической башни, в пустых классах, в коридорах и на лестничных площадках целовались парочки, из книг вылетали записки с сердечками, девушки распускали волосы и красили губы, а совы сбрасывали на их головы цветы. Филч рыскал по замку до самого рассвета, приводил к деканам нарушителей, пойманных после отбоя. Деканы, вздыхая, смотрели на переплетенные пальцы, на сияющие глаза своих учеников и учениц, а затем, понимая, что все равно ничего не смогут поделать, отпускали, пригрозив в следующий раз непременно наказать.

Школа дышала еще одним событием. Об этом шептались на последних партах, громко спорили на переменах, заключали пари, делали ставки и прогнозы. Финальный квиддичный матч сезона стремительно приближался, в турнирной таблице команды разделяло незначительное количество очков, соперники были достойны друг друга, а значит, игра обещала быть потрясающей. Вечное противостояние Слизерина и Гриффиндора обострилось и уже давно вышло за рамки факультетской вражды, приобрело идеологические черты, щедро приправленные политикой, суждениями о чистоте крови и абсолютно разными взглядами на то, что заслуживает права называться добром и злом. Только вчера команды едва успели растащить в разные стороны своих капитанов, уговорив их приберечь боевой дух до игры. А уже сегодня директор лично отчитал гриффиндорских болельщиков, которые, направляясь на обед, в громких и далеко не самых цензурных выражениях отзывались о слизеринцах.

Джеймсу казалось, что еще никогда в своей жизни он не был настроен так решительно. Он считал, что победа сейчас для всего факультета – дело чести, поэтому был готов переломать все кости, разбить голову, но выхватить снитч из-под носа Регулуса Блэка. Радовало, что команда разделяла его мнение и готовилась к завтрашней игре как к самой настоящей битве. С тех пор как Джеймс стал капитаном, Гриффиндор не проигрывал ни разу, поэтому уж очень хотелось продолжить славную традицию, доказав в первую очередь самому себе, что он не зря второй год носит на груди сияющий золотой значок.

Большая раскидистая ива спасала от солнца, Джеймс прижимался спиной к теплому стволу, отдыхал после тренировки и ждал Лили, которая каким-то невероятным образом находила в себе силы в такой чудесный день учить классификацию ядов и противоядий. Скучая, Поттер достал из кармана снитч, разжал пальцы, позволяя ему вспорхнуть, а затем быстрым отработанным движением вскинул руку, зажимая мячик в кулаке. Вдалеке, среди прочих студентов, Джеймс различал фигуры Римуса и его подружки, неподалеку целовались Алиса и Фрэнк.

Неплохо бы знать, куда подевался Бродяга.

Сириус, помучившись дней десять, все-таки раскололся. На тот момент, Джеймса уже успел достать его кислый вид, он весь извелся, сообразив, что Лили в курсе случившегося, и никак не мог взять в толк, почему Бродяга поделился своими проблемами с ней, а не с друзьями. Смертельно обидевшись, Джеймс дулся и на Блэка, и на Эванс, хотя внешне старался этого не показывать. Наконец, порядком измотав нервы, Джеймс, улучив момент, когда они с Бродягой были вдвоем, задал вопрос в лоб.

К Регулусу Джеймс всегда относился вполне доброжелательно, наивно полагая, что брат Сириуса не может быть плохим человеком. В их компанию Регулус не вписался, да Бродяга особо этому не способствовал. Регулус сначала держался особняком, но скоро близко сошелся с Мальсибером и Розье. Сириусу все это не нравилось, особенно он злился, что младший брат посчитал его побег из дома предательством, кроме того, на шестом курсе Регулус, вслед за своей семьей, стал открыто поддерживать политику Волан-де-Морта. Братья разругались, практически перестали разговаривать, и Сириус пропустил момент, когда восхищение Регулуса Темным лордом переросло в ярый фанатизм. Сириус ругал брата, называл глупцом, как-то даже врезал, но любить никогда не переставал. В этом Джеймс был уверен. Поэтому он плохо представлял, что именно Бродяга чувствует теперь, думая о брате. Поттер же пребывал в глубоком шоке. Он даже предположить не мог, что Регулус зайдет так далеко. Когда ты представляешь себе Пожирателя Смерти, то обычно это здоровенный мужик с противной физиономией, а не худощавый семнадцатилетний парень. На самом деле, будь на месте Регулуса Блэка кто-нибудь другой, то Джеймс бы, наверное, притащил бы его за шиворот прямо к мракоборцам, охраняющим замок. Но право решать имел только Сириус, а он, как сказано выше, любил брата. Смотреть на Регулуса Поттер теперь спокойно не мог – руки сами собой тянулись к палочке. Наверняка Бродяга во всем винит себя, нужно непременно чем-то отвлечь, растормошить…

– Эй, Джеймс! – окликнул звонкий девчоночий голос.

Три когтевранки, одетые по случаю наступившего тепла в короткие юбки, помахали ему.

– Завтра мы будем болеть за Гриффиндор! – крикнула одна из них.

– Ты уж не подведи, капитан! – поддержала подругу хорошенькая Бонни Уильямс, послав Джеймсу игривую белозубую улыбку.

Он улыбнулся всем троим сразу.

– Есть не подвести! – Джеймс отдал честь.

Девушки рассмеялись и пошли дальше. Бонни оглянулась, посмотрела на Джеймса блестящими карими глазами, и он вспомнил, что на пятом курсе как-то целовался с ней во время какой-то дурацкой игры, которую предложил Сириус.

На глаза легли мягкие знакомые ладони, а волосы, пахнущие чем-то травянисто-цветочным, защекотали шею.

– Лили… – он накрыл ее пальцы своими.

Бросив на траву сумку, Лили села рядом, сбрасывая туфли и вытягивая ноги. Ее нос украшала целая россыпь веснушек, которые сама Лили почему-то терпеть не могла, такие же солнечные метки появились на щеках. Солнце коснулось ее макушки и потекло по рыжим завиткам густым вязким золотом.

– Я сожгу библиотеку… – пробормотал Джеймс, когда устало Лили склонила голову ему на грудь.

– Дурак, – Лили толкнула его в бок.

– Да меня же век благодарить будут, – рассмеялся Джеймс, увернувшись от второго тычка. – Нужно же мне оставить о себе какую-то память школе!

Эванс молчала, замолчал и Джеймс, крепче притягивая девушку к себе, в сотый раз отмечая, какая она хрупкая, какие у нее слабые и тонкие руки и как хорошо, что есть он, чтобы всегда быть рядом и оберегать ее. Вдвоем им было хорошо и спокойно, казалось, что на этом солнечном острове вообще нет места для слова «война». Не хотелось даже вспоминать о том, что происходит за стенами Хогвартса. Шли последние дни их беззаботной школьной юности, а Джеймсу порой казалось, что по утрам он чувствует запах гари, прилетающий со стороны Лондона. – Волнуешься перед завтрашней игрой? Передернув плечами, Джеймс кивнул. – Немного. Не хочу, чтобы команда продула в мой выпускной год, – тут он усмехнулся. – Но если я увижу, что они вот-вот облажаются, то быстро поймаю снитч и спасу всех, – он вскинул подбородок, приняв насмешливые искорки в глазах Лили за восхищение. Лили прищурилась. – Ты ужасный хвастун, Джеймс Поттер. Скажи, ты хоть раз в чем-нибудь сомневался? Взглянув на Эванс, Джеймс протянул ладонь, заправляя ей волосы за ухо. – Да, – тихо ответил он. – Но только не в том, что завтра мы порвем слизеринцев. Вот увидишь! Это будет полный разгром. Регулус Блэк, может, и хорошо летает, но… Весело рассмеявшись, Лили подхватила. – Но куда ему до тебя! Джеймс не смутился. – Это ты сказала, – он повалил Лили на траву. – Мы победим. И я хочу свою награду прямо сейчас, – Поттер поцеловал ее приоткрытые губы. Ветер нежно перебирал листву где-то высоко над их головами, солнце прижигало спину через квиддичную форму, где-то вдалеке слышались голоса, а единственное, на чем он сосредоточил свое внимание – торопливый и взволнованный стук сердца Лили и ее дыхание. И тут Джеймс почувствовал пристальный взгляд. В метре от них стоял какой-то мелкий нахальный мальчишка из кармана которого торчал кончик гриффиндорского галстука. Лили тут же покраснела так, как будто их застукали за чем-то непотребным. Наглый первак продолжал пялиться на старосту, и Джеймс не выдержал. – Тебе чего? Иди куда шел, – велел он. Его грозный тон не произвел никакого эффекта. – Ты что-то хотел спросить, Томас? – обратилась к наглецу Лили. И как только у нее в голове не путаются имена всей этой мелочи! Кашлянув, Томас вдруг заулыбался от уха до уха, демонстрируя смешные как у кролика зубы. Джеймс хмыкнул. – А это правда, что ты самый лучший ловец Хогвартса в этом десятилетии? – выпалил мальчик, с завистью косясь на капитанский значок Джеймса. Лили с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. – Тебе автограф дать? – Джеймс сделал вид, что ищет в кармане перо. – Правда! – восхитился мелкий, просияв. – В следующем году я тоже буду пробоваться в команду! Только я хочу быть загонщиком. Осмотрев фигуру первокурсника наметанным взглядом, Джеймс отметил про себя, что вряд ли ему что-то светит, для загонщика он слишком хрупкий, может быть через пару лет… Но озвучивать свои выводы не стал. – Покажи им завтра! – мальчишка грозно потряс кулаком и, подпрыгивая, побежал по своим делам. Подняв вверх большой палец, Джеймс с довольным видом повернулся к Лили, наблюдая, как уголки ее губ подрагивают, готовые вот-вот сложиться в улыбку, но глаза остаются строгими. В этом была вся Эванс. Даже теперь Джеймсу не так часто удавалось получить от нее похвалу. Поэтому он каждый раз из кожи вон лез, стараясь ей понравиться. – Ты ведь будешь на трибунах? – неожиданно для самого себя заволновался Джеймс. – Ты мой персональный талисман. Ты обязательно должна прийти. Лили торопливо сжала его руку. – Конечно, Джим. У тебя все получится. Коснувшись ладони Лили губами, Джеймс прошептал, склоняясь к её уху. – Я достану тебе снитч. Веришь? Она собиралась ответить, но очередной голос бесцеремонно вторгся в их мир для двоих. – Поттер! – дружно вопили загонщики пуффендуйской команды. – Мы поставили на вас десять галеонов! – Только попробуйте продуть! – Я останусь без карманных денег до конца года! – А если ты поймаешь снитч на двадцать пятой минуте, обещаем поделиться выигрышем! Не сдержавшись, Джеймс крикнул в ответ: – А если вы меня сглазите, я прокляну вас так, что мать родная не узнает! Когда они ушли, Лили покачала головой. – Твоя популярность бьет все рекорды. Поморщившись, он снова поцеловал ее ладони. – Все эти люди лишают меня самого важного. Ресницы Лили дрогнули, она, уже заранее зная ответ, смущенно улыбнулась. – И чего же? – Тебя. Так что, когда закончится квиддич, ты от меня не отвяжешься. Мы будем проводить вместе каждую свободную минуту. Я даже готов совершить подвиг и, наконец-то, взяться за учебники. Когда ты говоришь, у нас экзамены? – дурачился Джеймс. Эванс легонько хлопнула его по плечу. – Ладно, я помню, – страдальчески вздохнул Поттер. – Слушай, а это не так уж плохо звучит – пустая библиотека, полумрак, трансфигурируем стол в диван… Ай! – он получил кулачком по спине. – Я просто люблю читать лежа. Но ход твоих мыслей мне нравится! *** Утро следующего дня выдалось идеальным для квиддича – прохладным и безветренным, с ясным голубым небом, по которому медленно плыли редкие облака. Большой Зал гудел как большой пчелиный улей. Гремели вилки и ложки, звенели кубки, все торопились закончить завтрак и побежать на стадион, чтобы успеть занять лучшие места. Студенты Гриффиндора и Слизерина были увешаны факультетской символикой: шарфы, значки, многие завернулись в огромные знамена, в глазах рябило от обилия золотисто-красного и зеленого, а в ушах звенело от криков. Слизеринская сборная, во главе с раздувающимся от гордости Слизнортом, появилась первой, важно и неторопливо прошествовала к своему столу, а из разных частей зала полетело насмешливое улюлюканье, кто-то засвистел и затопал ногами. Слизеринцы же всем своим видом демонстрировали, что они выше всех этих выходок. А еще спустя минуту гриффиндорцы снова зашумели, только теперь одобрительно, захлопали в ладоши и затрясли флагами, приветствуя свою команду. Джеймс, покосившись на слизеринцев, сел между Лили и Сириусом, последний ободряюще похлопал его по спине. Широко зевнув, Джеймс потянулся за кофейником. Судя по растрепанным волосам и пыли на спортивной мантии, Поттер устроил команде раннюю тренировку. Сейчас он обильно наполнял свою тарелку оладьями, щедро полил их малиновым сиропом и принялся уплетать за обе щеки. А вот Майкл Томас к еде даже не притронулся, только постоянно пил воду и нервно покусывал губы. – Ты как? – Лили заботливо коснулась плеча Джеймса. Прожевав, Джеймс сделал мощное глотательное движение, быстро улыбнулся девушке и залез на скамейку, возвышаясь над гриффиндорцами. Набрав в легкие воздуха, Джеймс завопил: – Гриффиндор! Толпа вокруг радостно подскочила, вскидывая вверх руки. – Лучше всех! – Гриффиндор! – Ждет успех! – ответил дружный строй голосов. – Гриффиндор! – не унимался Джеймс. – Путь к Кубку открыт!!! – скандировала толпа, размахивая флагами. – Гриффиндор! – Слизеринцев победит!!! Гриффиндооор, Гриффиндооор, – запели болельщики, растягивая гласные, – сто голов забьет, Гриффиндооор, Гриффиндооор, всех порвет! Джеймс достал волшебную палочку, делая вид, что дирижирует. – Гриффиндооор, Гриффиндооор, – надрывались болельщики, – сила и честь... Почти-Безголовый-Ник, серебристо мерцая, парил над головами учеников, хлопая в такт песни, а к столу уже спешила МакГонагалл, облаченная в длинную развевающуюся мантию. Сириус дернул Джеймса за штанину, но тот не почувствовал, подпевая остальным. – Ти-ши-на! – МакГонагалл размахивала руками, тщетно пытаясь успокоить своих подопечных. – Мистер Поттер! Поттер! Поттер, что вы себе позволяете?! – МакГонагалл, наконец, увидели все и голоса постепенно стихли. – Немедленно сядьте, Поттер! – декан хлопнула по столешнице журналом. – Что за концерт вы тут устроили?! Вытянувшись перед МакГонагалл в струнку, Джеймс отрапортовал. – Перед вами смешанный школьный хор, мэм. Хоровое пение в Хогвартсе имеет давние традиции, еще в шестнадцатом веке… В любой другой день Джеймсу бы здорово попало, но сегодня МакГонагалл была не в силах ругаться. – Прекратите паясничать, Поттер! Если вам так хочется продемонстрировать свои вокальные способности, то обратитесь к профессору Флитвику, он сейчас как раз репетирует со студентами гимн Хогвартса к выпускному вечеру. Думаю, он позволит исполнить вам сольную партию. Ученики рассмеялись, а Джеймс, не собираясь уступать декану, заулыбался. – Хорошо. Но знайте, мэм, что когда я пою в одиночку, люди обычно затыкают уши, а собаки, почему-то, начинают выть, одна даже пыталась меня съесть… Я сейчас продемонстрирую, если позволите, – Джеймс громко прочистил горло и снова глубоко вдохнул. МакГонагалл выставила руку вперед. – Не нужно, Поттер, – торопливо оборвала она его. – Поберегите силы и поймайте сегодня снитч. Я привыкла видеть Чемпионский кубок в факультетской гостиной. – Будет исполнено, мой командир, – брякнул Джеймс и тут же испуганно вытаращил глаза, ожидая, что МакГонагалл сейчас его придушит. Декан Гриффиндора подавила глубокий вздох и сокрушенно покачала головой. – Поттер, когда же вы уже повзрослеете и наберетесь ума… Что это там у вас? Зачем вы притащили метлу на завтрак? Улыбнувшись, Джеймс пожал плечами. Студенты снова захихикали. МакГонагалл поправила очки. – На матче будут скауты. Поэтому, постарайтесь показать все, на что вы способны. И без глупостей, Поттер, хорошо? В ответ Джеймс хитро прищурился и с готовностью кивнул. МакГонагалл попыталась сделать строгое лицо, но, взглянув на своего студента, в очередной раз покачала головой и направилась к другим преподавателям. *** Трибуны стадиона были переполнены. Расталкивая всех вокруг локтями, Сириус тащил Лили за собой на самый верх. Оттуда им активно махал Питер, занявший целую скамейку. Его круглое лицо было раскрашено в яркий алый цвет, на лбу переливалась золотая полоса, а на голову Петтигрю надел шапку в виде огромной львиной головы. Не менее забавно в своей широкополой красной шляпе выглядел Фрэнк Лонгботтом, а вот Алиса ограничилась только футболкой с яркой гриффиндорской эмблемой на груди. Лили взволнованно смотрела на пустое квиддичное поле. Мадам Трюк уже принесла ящик с мячами и сейчас что-то втолковывала пятикурснику, который обычно комментировал матчи. На преподавательских местах уже сидел Дамблдор, по левую сторону от него устроился Слизнорт, а справа сидел молодой сухощавый мужчина со смутно знакомым лицом. МакГонагалл и мадам Спраут обменивались улыбками, профессор Моррисон привел своего друга, отличающегося таким же внимательным цепким взглядом. У Лили дрожали руки, внутри все напряженно натянулось, она считала минуты до начала матча, почти не слыша возбужденного голоса Алисы и ответных реплик Люпина. – Поприветствуем команду Слизерина! – возвестил громкий комментаторский голос. Имена игроков утонули в ликующем вопле. – … Макмиллан, Нотт и Блэээээээээк! Слизеринская команда, выстроившись клином, со свистом пронеслась над трибунами, воинственно вскинув вверх сжатые кулаки. Слизеринцы неистово хлопали, подбадривая своих криками и пожеланиями удачи. – А теперь встречаем Гриффиндор! По алому морю пошла волна, Лили вскочила вместе со всеми, замахала руками, а вокруг прыгали, скакали, кричали гриффиндорцы и те, кто пришел сегодня их поддержать. – … Томас, Макензи, Донован и-и-и-и… Пооотеееееер! После того, как прозвучала его фамилия, Джеймс отделился от команды, набирая высоту, а затем, сделав сумасшедшую «мертвую петлю», вошел в крутое пике, которое уже давно стало его фирменным приемом – никто из ловцов других школьных команд не рисковал выполнять такой трюк. Когда в последнюю секунду Джеймс уверенным отработанным движением выровнял метлу, Лили оглушил восторженный визг. Джеймс, окрыленный вниманием сотен глаз, отвесил легкий полупоклон, вызывая новые восторги трибун, затем нашел взглядом Лили и послал ей воздушный поцелуй. Краска моментально прилила к щекам, Лили махнула ему рукой в ответ, и Джеймс, довольно улыбнувшись, поспешил в центр поля. Поморщившись, Эван Розье протянул гриффиндорскому капитану руку, Джеймс, нарочно помедлив, подал свою, и две ладони, едва соприкоснувшись, тут же отдернулись друг от друга. Прозвучал свисток мадам Трюк. – Итак, мы начинаем. После розыгрыша квоффл у Слизерина, Макмиллан торопится к кольцам соперника, но ему мешает бладжер, посланный Фредом Купером, слизеринцы продолжают атаку, Макмиллану необходимо отдать кому-нибудь пас, потому что защитники гриффиндорских колец так просто не обойти… Макмиллан рискует, бросает… Майкл Томас начеку, он отправляет квоффл в руки к своей охотнице – Молли Макензи, она уклоняется от бладжера, обманным движением обходит Эвана Розье… Гриффиндор открывает счет! – Есть! – закричал Сириус. – Получайте! Джеймс, выражая свои чувства, сделал кувырок. – … статистика слизеринского вратаря в этом сезоне восемьдесят пять процентов против восьмидесяти у Майкла Томаса, так что шансы поразить ворота соперника у команд равные. Какой блестящий прием используют слизеринские загонщики! Зеркальная защита исполнена словно по учебнику, Доновану повезло, бладжер бы наверняка сшиб его с метлы! Но Донован, как известно, славится не только меткостью, но и отличной реакцией. Квоффл у Розье, Нотт и Макнейр страхуют своего капитана с двух сторон. Макмиллан открыт, но Розье этого не видит, пытается провести атаку самостоятельно и… Браво, Томас! Вратарь Гриффиндора спасает свои кольца! Слизеринцы явно этого не ожидали, они упускают квоффл, и снова Макензи рвется на сторону соперников, демонстрируя просто какую-то феноменальную скорость… Нет, Купер и Робинсон не успевают, бладжер мешает Макензи, а теперь… Ай! Охотница Гриффиндора едва не падает с метлы! Надеемся, с тобой все хорошо, Молли… Игра продолжается. Сейчас… ай, какой удар получает Уотсон! Самый молодой охотник гриффиндорской команды, четырнадцатилетний Оливер Уотсон, уронил квоффл и схватился за плечо. Дав судье знак остановить игру, Джеймс подлетел к нему, махнул в сторону скамейки запасных, но Уотсон покачал головой, давая понять, что он в порядке. В следующие пять минут, гриффиндорцы, словно сбившись с ритма, пропустили два мяча. А вот команда Слизерина, наоборот, поймала кураж. Майкл Томас метался перед кольцами, отчаянно бросаясь на мячи всем телом, но квоффл прошел, едва коснувшись кончиков его пальцев, и влетел в среднее кольцо. – Тридцать – десять в пользу Слизерина, – несколько разочарованно протянул комментатор, симпатизирующий львам. – Гриффиндору стоит собрать все силы в кулак и непременно начать контратаку, Купер в очередной раз мажет, упуская голевой момент. А тем временем ловцы заметили снитч! Поттер снижается, Блэк повис у него на хвосте. Трибуны оживленно зашумели, все стали вертеть головой в поисках золотой вспышки. – Нотт и Макнейр атакуют гриффиндорского капитана, здесь же Макмиллан, видимо, он надеется помешать Поттеру схватить снитч… Постойте… Да, мяч в воротах Слизерина! – перекрикивая ликующих гриффиндорцев подтвердил голос комментатора. – Обманный прием Джеймса Поттера срабатывает, он отвлекает внимание соперников и трибун на себя, а Донован использует этот момент для нападения. Что-то подобное Поттер демонстрировал осенью, играя с Когтевраном. Так, теперь это действительно снитч, если я не ошибаюсь, прямо над вашими головами, западная трибуна! Но… Поооттееер! Это же игра на грани фола! Розье, вильнув в сторону Джеймса, потерял равновесие, получил удар бладжером и рухнул под ноги болельщиков. Команда Слизерина почти полным составом рванула к капитану, одновременно с этим Донован сделал пас через плечо, Макензи подхватила мяч, а спустя секунду Лили, Сириус, Римус, Питер, Алиса и сотни других студентов снова радостно закричали. – Гриффиндор сравнивает счет!!! Думаю, что гриффиндорцам стоит наградить своего капитана персональными овациями. Как жаль, что этого не видит главный тренер национальной сборной Англии, ему стоило бы взять тактический маневр Поттера на заметку. «Маневр Поттера», звучит неплохо! Сириус потянул Лили за рукав и показал большой палец, а затем поддержал аплодисментами одобрительный гул на трибунах. – Ладно, ребята, шутки кончились, приготовьтесь увидеть по-настоящему классный квиддич. Эван Розье толкает Макензи, справедливо полагая, что сейчас не время быть джентльменом. Гриффиндорские охотники безуспешно пытаются выхватить квоффл, но Розье – крепкий орешек, он уже на штрафной линии… Нет, Купер, а вот хватать соперника за шею запрещено, думаю, мадам Трюк тоже заметила, да, Слизерин будет бить пенальти. Розье уже замахивается… И забивает! Сорок-тридцать! Волнение снова усилилось. Рядом грыз ноготь Питер, ругался Блэк, недовольно бубнили болельщики. – Сли-зе-рин! – неслось дружное скандирование с противоположной стороны стадиона. – Сли-зе-рин! Сли-зе-рин! Среди мечущихся зеленых и красных фигур, Лили каждый раз невольно находила взглядом Джеймса, который занял позицию в центре поля, стараясь одновременно следить и за командой, и искать снитч. Неподалеку кружил Регулус Блэк, время от времени косился на соперника, видимо, надеясь не пропустить момент, когда Джеймс сорвется с места. Джеймс, судя по всем признакам, начинал нервничать – его рука то и дело ерошила волосы, а глаза блестели. – Загонщики Гриффиндора пытаются направить бладжеры в Блэка, но Блэк начеку, он уходит от удара, едва не налетая на Поттера. Донован делает какой-то знак Робинсону, вообще гриффиндорцы часто пользуются системой только им понятных жестов. Робинсон оттесняет Макмилана, надеясь, что Донован сможет пробиться к слизеринским кольцам, но Эйвери, подлетая справа, выхватывает квоффл – перекидывает его на сторону Гриффиндора… Оооох!!! Вот это бладжер! Фред Купер дает очередной шанс своим нападающим, Уотсон готов этот шанс использовать – Хиггс надежен у правого кольца Слизерина… А Джеймс Поттер просит у судьи тайм-аут. Внимание – игра продолжена! Квоффл у Эйвери, теперь у Макмиллана… Какой рискованный прием использует Макензи! Пасует Доновану, Донован бросает Уотсону… Макензи… Уотсон… Сорок-сорок! При счете семьдесят-шестьдесят в пользу Слизерина, на одной из трибун завязалась драка между болельщиками, мелькнула пара вспышек заклинаний, но потом мадам Трюк утихомирила чересчур активных, пригрозив оштрафовать команды. Шутки действительно закончились. Когда первый час матча подходил к концу, игра стала резкой и грубой. Бладжер расшиб в кровь лоб Молли Макензи, разозлившись, Фред Купер врезался в Эйвери, позднее уже слизеринские охотники нарушили правила, Гриффиндор получил право на бросок со штрафной, но не смог его реализовать. Затем слизеринцы, под возмущенный свист ало-золотых, несколько раз целенаправленно пытались вывести из игры Джеймса. Порой становилось так страшно, что Лили закрывала лицо руками. – Нарушение! – кричал Фрэнк Лонгботтом во все легкие, когда бладжер на артиллерийской скорости врезался в живот Джеймса. – Атака на ловца! Джеймс кашлял, сгибаясь пополам. – Пенальти! – требовали трибуны Гриффиндора. Комментатор охладил пыл болельщиков. – Мадам Трюк не увидела нарушения правил, атака производилась на охотника, бладжер попал в Поттера случайно… – Случайно?! – завопили Сириус и Римус. Привстав, Лили выхватила у Алисы бинокль и навела на Джеймса. Его лицо еще было искажено болью, но он уже отдышался и сейчас закипал. Пролетая мимо Розье, он нарочно толкнул слизеринского капитана плечом. Розье обернулся, выругался под нос и устремился за квоффлом, решив не срывать игру. Джеймс же медленно полетел вокруг поля в поисках снитча. На преподавательской трибуне нервничала МакГонагалл. Она то надевала, то снимала очки, хмурила брови и что-то шептала. На фоне вертящегося на своем месте Слизнорта она казалась спокойной, но декан Гриффиндора всегда славилась умением сдерживать чувства, бушующие внутри. – Снитч! Ловцы заметили снитч! Золотая вспышка металась прямо за спиной гриффиндорского вратаря. А Поттер и Блэк уже неслись к кольцам, разгоняя метлы. Несколько растерянный Майкл Томас покинуть ворота не решался, но помешать ловцам тоже не хотел, поэтому метался из стороны в сторону. Увернувшись от бладжера, Джеймс резко срезал путь, стараясь заставить Регулуса Блэка притормозить, они столкнулись и чуть не рухнули с метел. Лили вскрикнула, когда Джеймс в последний момент схватился за древко правой рукой. Впрочем, это не помешало ему уже через секунду снова броситься за снитчем. Стадион ревел. Именно в такие минуты становилось понятно, почему ловцами становятся самые ловкие, быстрые и искусные игроки. Регулус и Джеймс напоминали две заостренные стремительные стрелы, которые неслись к цели, сметая все на своем пути. – Снитч отлетел влево, но он все еще на поле… Макнейр пытается помешать Поттеру, но Поттер его обходит… Блэк немного впереди… Внимание, снитч меняет направление… Не снижая скорости, Джеймс вывернул метлу в вертикальное положение, вытянул руку и сейчас несся головой вперед прямиком к земле. Снитч, почти касаясь травы, бешено махал крыльями. «Он же разобьется!», – мелькнуло в мозгу у Лили, и она зажмурилась. Одновременно с этой мыслью прогремел захлебывающийся от восторга голос: – Вы только посмотрите! Что творит Поттер!!! Когда до земли оставались жалкие футы, Джеймс вытянул руку, его пальцы уже практически сомкнулись на снитче, но тут Регулус Блэк, у которого не получилось остановить метлу, налетел на спину соперника. Оба повалились на траву. Регулус, тяжело дыша, опустил голову на скрещенные руки, а Джеймс досадливо саданул кулаком по воздуху. По трибунам прокатился разочарованный вздох, а гриффиндорцы буквально застонали – всего секунду назад они верили, что уже победили. Убедившись, что ловцы в порядке, мадам Трюк дала разрешение продолжить игру. И снова от эмоций и бешеного напряжения закипел воздух. Лили была почти уверена, что уже сегодня вечером у нее пропадет голос, но молчать просто не могла, раз за разом затягивая следом за однокурсниками факультетские кричалки и песни. На одной из центральных трибун, заполненной в основном старшекурсниками Гриффиндора и Пуффендуя вдруг появилось огромное алое полотнище с золотым львом, которое накрыло головы болельщиков, словно огромная волна. Трещотки и дудки зазвучали с удвоенной силой. – Давай, Сохатый, поймай уже этот чертов снитч! – крикнул Блэк, когда Джеймс вихрем промчался мимо них. Нотт сделал вид, что замахивается битой на пролетающий бладжер, но попал по больному плечу Уотсона. Заметив это, Фред Купер коршуном набросился на Нотта, толкнул его в грудь, слизеринский загонщик ответил тем же. – Врежь ему, Фред! – Ууууу… – Гриф-фин-дор!!! Разъяренная мадам Трюк схватила дерущихся за мантии на спине, растащила в разные стороны и назначила по три штрафные удара в кольца каждой команды, крича о вопиющем нарушении правил. Под непрекращающийся шум, треск, свист и гомон, Майкл Томас отбил все мячи. А затем уже Молли Макензи своим последним броском попала в верхнее слизеринское кольцо. – Семьдесят-семьдесят! Макензи, без сомнения, подошла к матчу на пике своей формы. Что ж, мы ждали этого, мы весь год ждали этой игры и сейчас можем в полной мере ею насладиться. Берегите нервы, потому что на поле происходит что-то невероятное! Страсти накаляются, мне кажется, еще немного и вокруг все взорвется. Внимание… Розье работает в связке со своими загонщиками, пасует Эйвери… теперь Макмилан… у Донована ничего не выходит… снова Розье… Ух! Слизерин вырывается вперед, благодаря исключительному мастерству своего капитана! Наблюдавшие за розыгрышем квоффла болельщики не сразу заметили, что ловцы сорвались с места. А вот команды среагировали молниеносно. Слизеринцы, за исключением вратаря, полным составом понеслись Джеймсу наперерез. Когда-то много лет назад перед первым уроком полетов, Джеймс Поттер хвастливо заявил, что в будущем он станет великим игроком в квиддич. Тогда Лили презрительно фыркнула (она терпеть не могла хвастунов). И продолжала также морщиться все следующие годы. Но отрицать очевидное раз за разом становилось все труднее. Джеймс Поттер действительно был потрясающе талантлив, словно при рождении его поцеловала в макушку какая-нибудь квиддичная фея. Джеймс играючи обходил каждого, кто вставал на его пути. Порой казалось, что ему и метлы не нужно, что за его спиной трепещут огромные невидимые крылья. Над его макушкой свистнул бладжер, затем Макмилан, рискуя упасть вниз с пятидесятифутовой высоты, попытался подрезать Джеймса, но тот резко повернул и слизеринский охотник остался позади. Лили сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладонь. В первые секунды этой сумасшедшей гонки Блэк отставал всего на полкорпуса, даже казалось, что сейчас ловец Слизерина сделает рывок и окажется впереди. Но Джеймс Поттер никогда не выигрывал случайно. Он умел только побеждать. Красиво и уверено. Вот и сейчас он гнал свою метлу все быстрее и быстрее, пока Блэк не остался далеко позади. Еще мгновение… – Дааа!!! Джеймс Поттер поймал снитч! Со счетом двести двадцать-семьдесят Гриффиндор выигрывает Кубок Школы тысяча девятьсот семьдесят восьмого года! Радость заполнила все легкие. Лили бросилась к Сириусу на шею, а тот обнял ее так крепко, что чуть не раздавил, поцеловал в щеку, тут же притянул к себе Алису, затем еще какую-то девчонку… Все вокруг прыгали, обнимались, размахивали флагами, бросали вверх шляпы и колпаки. Джеймс вскинул кулак с зажатым снитчем над головой, и тут стадион буквально загрохотал, приветствуя гриффиндорского капитана. – Пот-тер! Пот-тер! Пот-тер! Разочарованные и раздосадованные слизеринцы стали уходить с трибун, а ало-красное море бушевало, шумело и сипело сорванными голосами. Позволив Джеймсу сделать первый почетный круг в одиночку, команда, вдоволь наобнимашись, выстроилась в линию за Поттером. Потом Дамблдор вручал Джеймсу Кубок, жал ему руку, Минерва МакГонагалл, сияя улыбкой, вытирала влажные глаза платком, а болельщики, толкаясь и не прекращая дружное скандирование, потекли на квиддичное поле. Все попытки Лили пробиться к Джеймсу первой не увенчались успехом. Толпа обступила игроков со всех сторон. Группа шестикурсников подбрасывала вверх Майкла Томаса, охотников и загонщиков душили в объятиях, но большинство старалось оказаться поближе к Поттеру. Работая локтями, Сириус прочищал себе дорогу к другу. Они крепко обнялись, громко хлопая друг друга по спинам, Сириус что-то кричал Джеймсу в ухо, а тот кивал, весь сияя от счастья. Купер и Робинсон подняли капитана на плечи, и Джеймс затряс Кубком, чтобы все увидели долгожданный трофей.