Текст книги "Мы будем жить (СИ)"

Автор книги: Эмма IL.Vento

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

– А потом я выпалил какое-то заклинание, понятия не имею какое, и с неба посыпались лягушки, – Джеймс развел руками. – Все было бы ничего, если бы не этот чудик из министерства. Мы только трансгрессировать хотели, а он нас как сцапает! Ох, и досталось нам тогда с Бродягой…

Эту историю Джеймс поведал, когда они поднимались по длинной лестнице. Лили понимала – это Астрономическая башня, но сейчас эта была совсем не та часть, где проходили занятия. Лестница становилась все уже и уже. В конце ступени совсем оборвалась. Они стояли перед стеной, в которую были вбиты уходящие вверх железные скобы. Джеймс поднялся первым и толкнул ладонью потолок. Открылся какой-то люк. Поттер легко подтянулся и свесил голову вниз.

– Давай, Лили, – он протянул ей раскрытую ладонь.

Лили впервые за шесть с лишним лет подала ему в ответ свою.

В лицо ударил свежий воздух. Лили подняла голову и задохнулась. Над их головой, насколько хватало глаз, выгнулось черное бархатное небо, покрытое мириадами звезд. Был конец сентября и звезды были необычайно огромными и яркими. Лили подумала, что стоит ей сейчас протянуть руку, и она сможет достать до самых низких. Луна уже практически налилась в полный круг и сейчас была похожа на головку сыра. Вдалеке раскинулось Черное Озеро. По его поверхности бежала серебристая дорожка, а берег был усыпан тысячами светлячков. Казалось, что полоска Млечного Пути, которая начиналась в небе, спускалась до самой земли, превращаясь из молочной в зеленовато-золотую. Вдруг с неба сорвалась трепещущая звезда и утонула вдалеке.

– Джеймс, ты видел?! – она непроизвольно схватила Поттера за запястье, её глаза светились от восторга. – Загадывай, загадывай скорее желание!

– Что? – Джеймс медленно потянул руку вверх и несмело сжал её пальцы. – Какое желание?

– Чистокровный, – улыбнулась Лили. – Маглы верят, что когда с неба падает звезда, нужно загадать желание и оно непременно сбудется. Такое маленькое чудо, – она говорила, понимая, что может думать только о его горячей ладони, тепло от которой расходилось по всему телу.

– У волшебников тоже есть присказки про звезды, – Джеймс нахмурился и силился что-то вспомнить. – Однажды, тысячи лет назад до рождения основателей на небе жили Боги. Боги были не всесильны, у них тоже были свои законы и запреты. Они никогда не разговаривали друг с другом, никогда не могли коснуться друг друга. Потому что были с разных сторон неба. Всегда. Но мечтали об этом. Потому что любили друг друга… Они смотрели друг другу в глаза, улыбались и покачивали головой. И однажды им пришла в голову идея, построить через бездну неба мост. Мост из тысяч и миллионов хрустальных звезд. Мост из тысяч и миллионов судеб влюбленных, которые нашли друг друга. Они принялись за работу. Разделенные пропастью, каждый отдельно искал людей, которые суждены друг другу. И делали все, чтобы они были вместе. Все для того, чтобы пар стало больше, ради того, чтобы была ещё одна звезда. Но смертные, даже перед их лицом, часто противились этому. Они не хотели давать воли чувствам, и были сухи сердцем. И боги меняли мир вокруг них, только для того чтобы была любовь. И если люди продолжали упрямиться, то боги спускались и сами говорили с ними. И люди видели в их глазах тихую грусть, о тех, кто остается по другую сторону неба. Много лет они продолжали этот путь. И однажды последняя пара влюбленных зажгла свою звезду. Последнюю звезду в Млечном Пути. Тогда они пошли по мосту и встретились посередине. И не могли наглядеться на того, кто был рядом. Их объятия были такими, как они ждали, но они поняли, что им нечего сказать друг другу, нечего разделить. И тогда они вновь разошлись по разным сторонам моста, каждый на свою половину, и там, у края пропасти, вновь погрузились в свою любовь. Безмолвную, полную взглядов в глаза и улыбок.

Его голос звучал чуть хрипло и глубоко. А ночь на кусочки разрезали уже десятки ярких хвостатых звезд. Лили закинула голову, всматриваясь в черничную высь. Она не успела понять, как Джеймс оказался так близко, что она могла слушать его дыхание. В его карих глазах тоже танцевали звезды.

– Это чудесно, Джеймс, – голос сорвался сам собой.

Джеймс, услышав свое имя, уже решительнее переплел их пальцы. По коже пробежала дрожь, отзываясь сотней колючих мурашек на спине. Джеймс, решив, что ей просто холодно, стянул мантию и накинул ей на плечи, а затем задержал руки, осторожно потянув Лили к себе.

– Ты пахнешь ландышем, – Джеймс с жадностью разглядывал лицо Лили, его взгляд мягко трогал щеки, скулы, подбородок, а потом остановился на губах. Сердце сладко замерло. Лили сейчас хотелось, чтобы он сказал что-то глупое, что-то ужасно бессмысленное, только бы Поттер растерял свое очарование, снова став противным, навязчивым и наглым одноклассником. Но ещё больше хотелось другого. Никогда ещё в жизни ей так не хотелось, чтобы её поцеловали. Лили радовалась, что темнота прячет розовые щёки. Прохладная осенняя ночь стала теплой. Но Джеймс почему-то медлил, Лили с трудом сдерживалась, чтобы не приподняться на цыпочки и самой не прижаться к его сухим розовым губам.

– Надеюсь, ты хорошо подумала, загадывая желание, – Джеймс сглотнул. – Потому что я загадал, чтобы оно у тебя сбылось.

Дзинь! Это разбились последние грани их противоречий, недомолвок, оседая на ресницах легкой серебристой пылью. Каждая нежная частичка этой ночи слилась в Джеймсе, в его словах и дыхании, которое вот-вот коснется щеки.

Поцелуй меня, поцелуй, поцелуй…

Джеймс отстранился. Снова стало холодно, и Лили укуталась в поттеровскую мантию, обняв себя руками.

Что же ты делаешь со мной, Поттер?

– Нам, наверное, пора. Уже полночь.

– Д-д-да, – Джеймс судорожно закивал.

Обратно они шли молча. Лили, ошарашенная нахлынувшими ощущениями, изо всех сил пыталась разложить их по полочкам, разделить, найти хоть какое-то объяснение. «Чтобы последняя пара влюбленных зажгла свою звезду!». И где он только вычитал эту историю! Она так легко стала последним штрихом к этой дивной черничной ночи, которую она уже готова была записать в список лучших ночей в своей жизни. На середине пути он снова взял её за руку, едва касаясь кончиков пальцев. Лили боялась сбить шаг, чтобы не расцепить этих рук, которые, казалось, связаны нитью Непреложного Обета. Полная Дама долго ворчала, когда они её разбудили. Лили хихикала, слушая, как Джеймс препирается с ней и даже пытается отвесить комплимент. Наверное, именно комплимент в итоге оказал влияние на то, что портрет распахнулся. В гостиной уютно горел камин, играя тенями и потрескивая еловыми дровами.

– Спокойной ночи, Лили, – чуть слышно сказал Джеймс.

Он уже собрался уходить, но потом как-то робко протянул руку и коснулся большим пальцем её подбородка.

– Спокойной ночи, Джеймс, – быстро сказала Лили и бегом бросилась вверх по лестнице к своей комнате. Сжавшись на кровати калачиком, она накрылась одеялом с головой и, не ожидая сама от себя, тут же провалилась в сон.

А за распахнутым окном уже миллионы лет падали звезды.

* легенда, рассказанная Джеймсом, не моя, найдена на просторах интернета

====== Глава двенадцатая. Римус Люпин ======

У молодости по крайней мере хватает ума жить мгновеньем.

Ричард Олдингтон Римус Люпин

В первые дни октября погода испортилась. Небо затянуло темными лохматыми тучами, постоянно накрапывал мелкий дождик, а лужи в школьном дворе грозились превратиться в настоящие озера. Римус быстрым шагом шел от теплиц, время от времени смахивая с волос капли, норовящие заползти за шиворот. Позади него Джеймс и Сириус в два голоса ругали Хвоста, который перевернул ящик с землей, а профессор Стебель разозлилась и назначила отработку всем четверым. На самом деле, Бродяга и Сохатый хохотали с самого начала занятия, применили к зубастой герани чары моментального роста и сунули цветок Снейпу в лицо. Но терпение мадам Стебель кончилось именно на этом несчастном ящике. Люпин иногда поражался, как Сириус и Джеймс умудрялись быть такими беспечными во всем. Серьезности с первого курса у них не прибавилось ни на грамм. Зато обогатился арсенал заклинаний, которые могли наверно принести огромную пользу, если бы их направили в доброе русло. В последнее время Джеймс и Сириус просто раздувались от гордости. Им удалось оживить карту. Нарисовали они её уже давно, но вот чары Персонификации не удавались. Но Блэк какими-то правдами и неправдами выпросил у Флитвика древний фолиант. Втроем они целую неделю корпели над ним, разбирая запутанные формулы. Ровно через семь дней карта ожила, и Джеймс с Сириусом в ту же ночь ушли её испытывать. Бродяга вернулся рано – мрачный и как будто недовольный. Хотя карта работала безупречно.Римус спросил о Джеймсе, а Сириус зло буркнул: «Я Поттеру не охрана». Бухнувшись на постель, Бродяга продолжал изучать карту, то хмурясь, то улыбаясь. Римус, занятый домашней работой, не стал вникать в переменчивое настроение друга, зная по опыту, что лучший выход это вообще не трогать Блэка.

Сохатый вернулся только в полночь. И никогда прежде Люпин не видел у него такого лица. Как будто все мечты каким-то неожиданным и чудесным образом осуществились. Поттер, сияя как зажженная рождественская ель, уселся на подоконник и заворожено уставился на усыпанное звездами небо. А Римус покосился на луну, которая через пару дней должна была стать полной. Мышцы рефлекторно сжались. Если бы он мог попросить луну немного подождать... – Сохатый, тебя вейла поцеловала? – спросил Питер и тут же испуганно вытаращил глаза, видно, посчитав свой вопрос неуместным. – Лучше, – ответил вместо него Блэк. – Господин Сохатый был на свидании с Мисс Недотрогой и, судя по его физиономии, ночка удалась… – ухмыльнулся Сириус.

– А что там было? – Питер весь превратился в слух и даже приподнялся над подушкой, чтобы лучше видеть всех.

– Ооо… – насмешливо протянул Сириус. – В некоторых аспектах твоего образования слишком много пробелов, Хвост. Тебе рассказать, что девушка и парень могут делать вдвоем?

–Если я на вас не смотрю, это ещё не значит, что я вас не слышу, – подал голос Джеймс.

Он спрыгнул с подоконника, а уголки его губ дрожали в едва сдерживаемой улыбке.

– Как твои лучшие друзья, мы требуем подробностей, – Сириус лениво потянулся. – Ну, что у вас было?

– Ничего, – спокойно ответил Джеймс.

– Ничего?! – недоверчиво воскликнул Сириус. – Вы были вместе столько времени и ничего? Да, не только у Хвоста проблемы… Сохатый, ты меня беспокоишь.

Римус уже хотел сказать, чтобы Бродяга от Поттера отвязался, но Джеймс был слишком счастлив, чтобы молчать, и поэтому, продолжая сиять, стал рассказывать.

– Мы прогулялись по замку. Оказывается, Лили во многих коридорах ни разу не была, да и после отбоя обычно не задерживается. Правила нарушила, – глаза Джеймса весело блеснули. – А потом мы поднялись на крышу, через тот люк в Астрономической башне, помните? И было такое небо... – вдруг сентиментально и совсем не по-поттеровски улыбнулся Сохатый. – А звезды падали. Лили говорила, что нужно обязательно загадывать желание, а я тоже что-то говорил... У Лили такие руки мягкие, только мерзли постоянно... – И? – при упоминании о руках Сириус несколько оживился, но потом ещё раз оценив пришибленный вид Джеймса, возмутился. – Вы гуляли вдвоем, ты показал ей наш тайный, абсолютно, между прочим, секретный ход, вы пялились на небо, все так романтично, что меня сейчас стошнит.... Ты её даже не поцеловал? Ни разу?

– Она была такой... Такой... – Джеймс активно жестикулировал, но потом махнул рукой. – Не знаю. Я никак не мог решиться...

– Дебил, – Сириус упал лицом в подушку.

Но Сохатый, кажется, не слышал. Он снова уселся на подоконник и мечтательно вздохнул.

Римус усмехнулся. Джеймса вообще сейчас не интересовало ничего – мысленно он все ещё был на крыше. «Джеймс – счастливчик», – он вспомнил слова, сказанные несколько дней назад Сириусу. Нет, Римус не завидовал. Он был искренне рад, что наконец-то Джим и Лили смогли договориться. Для Люпина такие звездные ночи перестали существовать в тот момент, когда на шее сошлись клыки оборотня. И хотя друзья в один голос утверждали, что это ничего не значит, и что любая девушка будет счастлива, если он обратит на неё внимание, но Римус не собирался менять своего мнения. Он и так уже был благодарен судьбе за то, что родители тогда от него не отказались, что Дамблдор принес ему письмо в Хогвартс, а здесь появились друзья, такие, о которых можно только мечтать.

Друзья...

Сириус. Веселый, часто чересчур наглый, иногда несправедливо жестокий, всегда уверенный в себе. Бесконечно преданный своим идеалам, ненавидящий слабость, любимец девушек и душа любой компании.

Джеймс. Абсолютно бесшабашный, любитель задирать нос, открытый и искренний, обожающий внимание, вечный везунчик, которому удается абсолютно все. Такой ранимый, но такой сильный одновременно. Непревзойденный ловец Гриффиндора.

Питер. Милый, добрый, тихий. «Малыш Питер», – усмехался Джеймс. Всегда готовый услужить и помочь каждому. Надо сказать, что Сириус и Джеймс всегда ловко этим пользовались. Особенно Сохатый, которым Питер восхищался.

Именно они смогли удержать свет в душе мальчика-оборотня и не позволили злобе вырваться наружу. Люпин знал: подобные ему рано или поздно срываются, задыхаясь от несправедливости мира, не найдя понимая и поддержки. И Люпин отчаянно боялся, что однажды волчья сущность возьмет верх. Но шло время, Джеймс улыбался, Сириус затыкал уши, когда Римус заводил подобные разговоры, Питер ободряюще хлопал по плечу. И все отступало, согретое в лучах дружбы.

– Лунатик, тут такое дело к тебе... Очень важное. Нужна помощь, – Сириус по-собачьи отряхнулся и сел к огню, подсушивая одежду. – Только пообещай, что не загрызешь меня, не дожидаясь полнолуния.

Римус притворно строго посмотрел на Блэка.

– Что за дело? – подозрительно спросил он.

– Скоро Хогсмид. И я пригласил Меган пойти со мной.

– А я здесь причем? – удивился Люпин.

– Ну, ты дослушай сначала, потом будешь возмущаться,– Сириус нетерпеливо стукнул кулаком по подлокотнику. – У неё есть подруга, которую нельзя оставлять в выходные одну...

Римус моментально понял, куда клонит Блэк.

– Нет, даже не надейся, попроси кого-нибудь другого! – категорично отказался Римус.

– Кого? Этого? – он указал на Джеймса, который увидев взметнувшиеся рыжие волосы тут же исчез из поля зрения. – Или этого? – он ткнул пальцем в Питера, и Хвост размазал шоколадную лягушку по губам. – Лунатик, ты же мой друг! А подружка у неё ничего вроде... К тому же из Когтеврана, наверняка умная, обсудите третий закон Голпалотта... Лунатик, Меган закатит скандал, я обещал найти кого-нибудь...

– Вот теперь и выкручивайся, – Люпин вовсе не собирался так просто сдаваться.

– А если она меня бросит, и я умру с разбитыми сердцем? Тебя же совесть замучает! Учти, я стану приведением и буду являться к тебе днем и ночью, днем и ночью, – пообещал Сириус и умоляюще сложил ладони. – Лунатик…

– Бродяга, вечно ты меня во что-то втягиваешь… – безнадежно вздохнул Люпин.

– Значит, ты согласен, дружище, ты самый…

– Я ещё ничего не сказал!

– Я куплю тебе огневиски, сливочное пиво или любые книжки. Или целую библиотеку!

–Думаешь, я на это поведусь?! – возмутился Люпин.

Однако Сириус прекрасно видел, что он совсем не злится.

– Это только эти выходные...

–Ладно! Один раз! И учти, это будет дружеская встреча, так что никаких кафе в розовых тонах и всего-прочего, – предупредил Люпин.

Уговаривать Блэк всегда умел. В этом его опережал разве что Джеймс, у которого делался такой несчастный вид, если ему в чем-то отказывали – смотреть больно.

– «Три метлы», – закивал Сириус. – Я за все плачу. Вот ты меня всегда выручаешь, не то что некоторые, – он вновь демонстративно указал сначала на Джеймса, который что-то втолковывал Эванс, и на Питера, все ещё перемазанного шоколадом.

Люпин кивнул, но его грызло странное предчувствие: он ещё успеет пожалеть о своем согласии.

====== Глава тринадцатая. Северус Снейп ======

Человек совершает роковые ошибки не потому, что ведёт себя безрассудно (минуты, когда человек безрассуден могут приносить ему и самые большие удачи в жизни) а, как раз от излишней рассудочности. Вот главная причина глупых поступков.

Оскар Уайльд

Северус Снейп

Снейп ненавидел слякоть. Но рядом с ним шла Лили, и мир волшебным образом становился светлее и радостнее.

Лили в последнее время была какой-то новой. И Северус не знал, нравятся ему эти перемены или нет. Она явно что-то недоговаривала, постоянно отвлекалась, загадочно улыбаясь. Как будто у неё была тайна, известная только ей. Но Лили почти всегда была в хорошем настроении, стала чаще распускать волосы, и они раскаленной медью струились по плечам, хотя раньше упрямо скручивала их в узел, чтобы они не мешали на уроках. Лили как будто проглотила маленькое солнце. Никогда раньше не было в ней такой мягкости, такой легкости, такой звенящей радости в каждом жесте и слове. Лили словно парила над землей. Но главное были её чудесные глаза, которые он так любил. Они сияли на её лице зелеными озерами, заглядывая в самые потаенные уголки души. Лили держала Снейпа под локоть, едва касаясь, но кожа все равно горела. Лили была такой грациозной и изящной даже в этой нелепой, огромной мантии, которая явно была больше на несколько размеров. – Прекрасный день, – улыбнулась Лили, – ты не находишь?

Снейп посмотрел на мокрые унылые кусты, на низкое хмурое небо и начинающие желтеть листья.

–Ну, если ты так думаешь, – он пожал плечами.

Лили явно пыталась кого-то найти. Но фигуры в черных мантиях походили одна на другую, а серая пелена дождя и тумана не позволяла рассмотреть лица. К тому же многие прикрывались зонтами или набрасывали на себя чары. Лили, проследив за шумной компанией гриффиндорских шестикурсников, тихо и разочарованно вздохнула.

Они пришли в библиотеку и сели на своем любимом месте, у большого цветного витража.. Здесь всегда было много света, а ещё стеллажи и картотеки находились близко. Северус притащил стопку книг, и Лили, отыскав нужную страницу, взяла в перо.

– «Волшебный сон», – прочла Лили. – Мандрагора, перец, порошковый жемчуг, просеянные солнечные пылинки и обязательно использовать медный котел... – она водила пальцем по строчкам. – Какая сложная рецептура! И три дня придется наставить, если что-то пойдет не так, то можем не успеть!

– Если возьмем мандрагору, которая созрела в ночь полнолуния, то сможем сократить срок приготовления. И вот здесь нужно не пять капель, а восемь, тогда смесь послужит катализатором и реакция пройдет быстрее, – Снейп начал быстро строчить на своем листке нужные формулы, а Лили внимательно следила за рядом мелких значков, немного недоверчиво прищурившись.

– И правда! – восхитилась Лили. – Северус, ты гений! – она накрыла его руку своей, и у Северуса сдавило в горле. – Ладно, давай начинать, – Лили отбросила волосы на спину и разгладила свой пергамент. – Только я сама хочу разобраться, а ты потом проверишь, хорошо? Не подсказывай!

Он любовался её тонким профилем со слегка вздернутым носом. На щеку время от времени сползал рыжий локон, и она досадливо убирала его за ухо. Лили сразу же перепачкала пальцы в чернилах – она вечно стирала свежие кляксы. А ещё Снейпу очень нравился её почерк – аккуратный и тонкий, в отличие от его, всегда мелкого и убористого.

– Ты уверен, что зелье подействует? – Люциус Малфой внимательно осматривает маленький флакон.

– Да, уверен. Здорового мужчину яд убьет за несколько секунд, – Снейп кивает.

Они в Хогсмиде, в дорогом ресторане. Малфой лично пришел в школу за Снейпом, смог уговорить учителей отпустить его на пару часов. Северус немного неуютно чувствует себя здесь. Ему кажется, что презрительно на него косятся даже официанты. Он никогда не бывал в подобных местах, никогда не ел тех блюд, которые радушно заказал Люциус, не видел женщин в таких роскошных мантиях, мужчин, выглядевших так, будто они все хозяева мира…

– Темный Лорд был крайне доволен в прошлый раз. И очень интересовался тобой.

Северус ликовал. Его оценили. Около двух недель Люциус прислал ему рецептуру зелья, попросив Снейпа найти ошибку и попытаться приготовить правильный вариант. Тогда Северус слегка колебался, понимая, что Темному Лорду зелье нужно совсем не для научного интереса. Но зелье было ужасно сложным, Северусу так хотелось доказать самому себе и Малфою, всем, на что он способен. Варево получилось идеальным, просто идеальным, другого слова быть не может. Вместе с благодарностью он получил пятьдесят галеонов. Целых пятьдесят – огромное богатство! Он уже представлял, как он приглашает Лили в этот же ресторан в конце месяца, а она смотрит на него удивленно и восторженно.

– Он хочет, чтобы я представил тебя, – говорит Малфой, и внутри что-то обрывается.

– ОН хочет меня видеть? –с трепетом переспрашивает Снейп. – Но я всего лишь школьник…

– Темный Лорд очень ценит умных людей. А ты умен, Северус. И если ты сможешь быть преданным слугой, тебя ждет прекрасное будущее. Уважение, богатство, женщины. Мы будем королями, – Люциус достает дорогую сигару и закуривает.

– Я могу подумать?

– Только не тяни, Лорд не любит ждать.

Северус метался. Там были фантастически перспективы, все, что когда-либо хотел он, ещё с самого раннего детства. А здесь была только Лили. Самая лучшая и самая любимая.

Но ведь Лили не обязательно знать.

По крайней мере пока.

– Отправишь сову, когда будешь готов, – Люциус Малфой, кажется, не сомневается в положительном ответе.

Снейп тогда не спал всю ночь. Он потихоньку выбрался из замка, чуть не столкнувшись с Поттером и Блэком, успев спрятаться в нише. Вступать в перебранку не хотелось, а что она случится, не было сомнений. Он сидел у Черного Озера и смотрел на луну. Луна напоминала о чертовом оборотне. Северус досадливо стукнул кулаком по земле. Он любил смотреть на небо, а Лили когда-то сказала, что так делают только очень хорошие люди. Когда он мысленно произнес её имя, с неба упала звезда. Северус невольно улыбнулся. Если бы…

***

– Как мне не хочется ничего делать! – Лили захлопнула учебник и откинулась на спинку стула.

Северус с удивлением посмотрел на девушку. Умница Лили всегда доводила начатое дело до конца и могла до темноты сидеть над уроками.

– Зелья, заклинания, трансфигурация, – Лили сморщила нос. – Надоело. Хочется свободы. Давай бросим все и прогуляемся, – Лили решительно встала, а Северус, конечно же, согласился.

Вряд ли он вообще мог в чем-то ей отказать.

– Сейчас, только расставлю книги.

Она встала, роняя со спинки стула мантию, даже этого не заметив. Снейп наклонился, почти с нежностью сжимая в пальцах черную ткань. Которая ещё совсем недавно накрывала плечи Лили. Он поправил загнувшийся воротник. Бросил мимолетный взгляд на ярлычок и сердце сжала ледяная когтистая лапа. Золоченная нашивка складывалась в ненавистные инициалы «Дж. Поттер».

====== Глава четырнадцатая. Сириус Блэк ======

Женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается.

Вольтер

Сириус Блэк

Комнату заполнял сумрачный полумрак. Легкий полупрозрачный полог закрывал постель со всех сторон, на нем плясали блики свечей. Сириус успокаивал дыхание, раскинувшись поверх одеяла, а по его спине скользили тонкие пальцы, вырисовывая замысловатые узоры. Сириус немного лениво погладил девушку по белокурым волосам.

– Ты потрясающий, – Меган улыбнулась, прижимаясь теснее.

– Ты тоже, – он накладывал на её шею легкие, почти невесомые поцелуи.

Выручай-Комната в этот раз была небольшой спальней оформленной в зеленых и серебристых тонах. Наверно, Меган захотела. Но привычного раздражения эти цвета не вызывали. Трудно вообще быть раздраженным, сжимая в объятиях такое очаровательное создание. Меган очень ему нравилась. И плевать на все капризы, вечно надутые губы и приступы ревности. Он ещё в прошлом году посматривал на её длинные ноги и прочие части тела, которые Меган умело подчеркивала. А потом на первом же уроке зельеварения Слизнорту пришла в голову гениальная идея переставить привычные пары. Джеймс тогда печально помахал рукой, а Сириус расцвел, услышав, с кем он проведет следующие полтора часа. Котел предсказуемо взорвался, потом, вечером, они вдвоем оттирали остатки зелья от стен подземелья. Позже Сириус вызвался проводить девушку до гостиной, по дороге сообразив, что она ждет от вечера продолжения. И теряться, как Сохатый, Блэк, разумеется, не стал. Целовалась она потрясающе. А ему было с кем сравнивать.

– Подожди, не уходи, – Сириус поймал её за руку, пытаясь снова повалить на постель и подмять под себя. Но Меган вырвалась и стала торопливо одеваться.

– Ты же знаешь, мой дорогой братец убьет меня, если я не приду ночевать. Отец велел ему за мной присматривать, а тот и рад стараться.

Сириус умоляюще распахнул синие глаза, набрасывая на себя обиженный вид. Девушки сразу же умилялись и возвращались, не в силах покинуть его, такого милого, трогательного, голого... Меган окинула взглядом его плечи, разочарованно вздохнула и неохотно поднялась. – Нет, Сириус, – она застегнула последнюю пуговицу. – Может, запрем твоего брата в каком-нибудь кабинете? – серьезно размышлял он, потянувшись за брюками. – Даже не думай,– Меган, зная, что Сириус способен на многое, испугано обернулась.

– Да шучу я, малыш, просто не хочу никуда тебя отпускать, – он мимолетно коснулся её щеки.

Он редко называл своих девушек по именам, боясь ошибиться, поэтому выдумывал глупые прозвища, от которых его самого порой подташнивало.

Они ещё долго стояли у входа в слизеринскую гостиную. Сириус думал, что мог всю ночь срывать с пухлых губ поцелуи, а ещё лучше опять вернуться в Выручай-Комнату, и пошло оно все... Ему не в первый раз разбираться с братьями, бывшими и настоящими парнями, которые выслеживали его по вечерам в темных закоулках Хогвартса, строя планы мести. – Что ты ко мне испытываешь, Сириус? – Меган чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза. Сириус мысленно выругался. Почему девчонки так любят подобные разговоры и выяснения отношений? Не достаточно того, что он рядом? И выбрал её из десятка других... Могла бы уже быть счастлива! – Я же сказал ты невероятная и самая прекрасная, – бегло ответил он, снова склоняясь к её губам. – Ты всем так говоришь, да? Сириус тяжело вздохнул и разжал объятия. Начинается. Сколько раз он уже выслушивал подобные истерики, терпеливо кивая на все обвинения, стараясь быть спокойным, спокойным, рассудительным и не обращать внимания на женские глупости... – Каких слов ты ждала, Мегги? – он раздраженно сложил руки на груди и посмотрел на неё с легкой насмешкой. – Неважно, – Меган отвернулась, сделав вид, что её крайне интересует серая, слегка потрескавшаяся стена.

– Нам же хорошо с тобой вместе, что ещё нужно, правда? – он развернул её к себе.

Она вздернула подбородок, глаза гневно полыхнули.

– Мне много про тебя рассказывали, Блэк. Меня предупреждали, что ты слишком самовлюбленный, слишком самоуверенный, слишком лицемерный. Что тебе плевать на всех, кроме своего обожаемого Поттера. И про твой огромный список побед я тоже наслышана. Знаешь, я подумала, что это сплетни, что я смогу до тебя достучаться, хоть немного, – она протянула руку и положила ему на грудь, пытаясь услышать биение сердца. – Ты что, никогда здесь ничего не чувствовал? Ничего и никогда? – на длинных ресницах Меган повисла первая слеза. Сириус стиснул зубы. Больше всего на свете он ненавидел женские сопли, никогда не испытывая даже доли жалости, только растущую злость. – И ты тоже будешь мне рассказывать про любовь, – Сириус вспомнил недавний разговор с Римусом. – Почему вы все думаете, что ваша любовь принесет вам счастье? Любовь – причина всех глупостей, которые когда-либо случались в этом мире. На свете куча вещей поважнее любви. – Какие, например? – спросила Меган, не отрывая ладони от его груди, словно надеясь, что сможет его отогреть. – Мужская дружба, честь, верность, преданность, храбрость, упорство, – запальчиво произнес Сириус. – Вот это все настоящее, это делает человека сильнее. Меган молчала, низко опустив голову. Сириус чуть тронул светлый локон, обращая на себя внимание. – Мне лучше уйти? – он поднял пальцами её подбородок. Меган с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. – Нет. Останься, пожалуйста, – она уткнулась носом в его плечо. Сириус немного неуклюже погладил ее по плечам. Утешать он тоже не умел. Он никогда ей не врал, ни разу не внушал ложные надежды ни ей, ни кому-либо другому. Сириус никогда не тянул с расставанием, остывая к очередной подружке. Он легко говорил прощальные слова и быстро уходил, не оглядываясь и не жалея. Римус твердил, что это неправильно, а Сириус был уверен, что это, по крайней мере, честно. Джеймс шутил, что это блэковская натура одерживает верх над гриффиндорским характером. Наверное, в чем-то он был прав. Сириус не был сентиментальным, ему не хватало благородства Джеймса, готовности простить все и всем, как у Лунатика, переходящей все границы услужливости Питера и хлещущей через край доброты той же Эванс, которая могла терпеть рядом с собой даже Нюниуса. Меган перестала плакать. Она твердо улыбнулась и вытерла с лица остатки влаги. – Прости, Сириус, не нужно было заводить этот разговор, не знаю, что нашло на меня, – голос вновь звучал твердо и чуть холодно. – Больше этого не повторится, – она поцеловала его уголок губ. – Мне пора, увидимся завтра, – Меган скрылась за каменным проходом. Сириус так и не узнал, что через пару минут она сползла по стене, захлебываясь от рыданий. Он думал о том, что как-то слишком много стало вокруг него бесед про любовь и всего из неё вытекающего. «Однажды ты все поймешь», – Римус улыбается немного грустно, но голос до предела серьезный. Ага, как же. Скорее земля остановится.

====== Глава пятнадцатая. Джеймс Поттер ======

Слово, идущее от сердца, проникает в сердце (с)

Джеймс Поттер

Раньше Джеймс думал, что для счастья нужно очень много причин. Но оказывается, достаточно всего одной. И он даже знал, он был полностью уверен, что счастье зовут Лили Эванс.

Тогда он так и не решился коснуться нежных и таких желанных губ. Она была далеко не первой девушкой, которую он собирался поцеловать, но была первой девушкой, ради которой он мог прыгнуть с этой самой Астрономической башни. Джеймс усмехнулся, представив, какое бы лицо сейчас было бы у Сириуса.

Лили теперь вполне дружелюбно с ним здоровалась, они часто разговаривали на переменах, Лили улыбалась и не отчитывала его за потерянные баллы, растрепанный внешний вид, громкий голос или наглое поведение. Раньше Лили всегда находила причину своего негодования. Но свободное время она по-прежнему проводила в компании Алисы или Нюниуса, который стал ещё злее на него смотреть. Хотя казалось бы куда больше... Джеймс боялся, что у него скоро дырка в голове появится от такого пристального внимания. Лили одиноко сидела у камина и задумчиво накручивала рыжий локон на палец, явно о чем-то глубоко задумавшись. Поттер потоптался пару секунд на месте, потом выдохнул и, обругав себя тряпкой, решительно направился к Эванс, подбирая по дороге слова. Нужно её рассмешить. Или удивить. Джеймс опустился в кресло напротив и уже почти инстинктивным жестом взъерошил черные волосы. А потом все мысли вылетели, как только он взглянул в лицо Лили. – Ты плачешь? – тут же засуетился он, заметив покрасневший нос и припухшие глаза. – Нет, – Лили отрицательно затрясла головой, но поймав его взгляд, не выдержала. – Да. Джеймс, не важно. Она замолчала, торопливо вытирая мокрые щеки. Когда-то давно отец сказал ему, что нет ничего хуже, чем смотреть на слезы любимой женщины и осознавать собственную беспомощность. Сейчас он необыкновенно остро осознал, что тогда старший Поттер имел в виду. Джеймс растерянно моргал и отчаянно пытался сообразить, что ему сейчас сделать. Он присел перед Лили на корточки, поддавшись порыву сжал её холодные пальцы. – Лили? Лили вытащила из кармана смятую бумагу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась листком, вырванным из обыкновенной магловской тетради. Он вновь встретился с Лили взглядом, спрашивая разрешения. Она кивнула.